Глава 20
МАРС, «БОЛЬШОЙ СЫРТ»
К синтезаторной Антон подходил, как странник к святым местам — с трепетом душевным. Здесь для него начиналась Зона Чародейства и Волшебства. С детства сталкиваясь с nanotech, он и сейчас относился к ней, как к магии. Нет, ну как так— льешь в синтезатор какую-то сгущенку металлоорганическую, а вынимаешь компьютер… Или суешь в репликатор один проц, а получаешь два. Или четыре. Или восемь… Без пол-литра не разберешься.
Антон постучался и вошел.
— Можно?
В синтезаторной было пусто и тихо. Шторка выходной камеры репликатора была поднята, и оттуда несло холодом. А вот Гошка вел себя как безбожник в храме. Ну, никакого благоговения! Вон майка его сохнет — прямо на синтезаторе развесил. Это надо же, а? На полу, словно забытый багаж, расставлены черные кубы энергосборников, на одном крошки рассыпаны и пластет забыт с кефиром…
Антон щелкнул замками и снял надоевший шлем. Сразу запахло озоном, горячим металлом — типично заводское амбре.
— Эй! — крикнул он. — Есть тут кто?
За штабелем металлооргаментов завозились, и серворобот с выведенной на спине четверкой двинулся Антону навстречу, перебирая шестью коленчатыми ногами. Стажер оробел.
— Наноинженер Черняк, — прогундосил кибер, — вышел встречать бот с оборудованием. — Машина тихо покачала тяжелой головой, словно не одобряя подобную легкость в мыслях, и добавила: — Обещал скоро быть. Просил подождать.
Мощные манипуляторы указали налево.
— Он там, — сообщил робот, — в трехстах сорока трех с половиной метрах.
Антон вытянул шею. В трехстах сорока трех с половиной метрах за грязноватым окном блестела финишная площадка, где холмился низкий, словно расплывшийся конус десантного бота типа «Коча».
— Ладно, — пожал плечами Антон, поискал глазами, где бы здесь приткнуться, и уселся на теплый энергосборник. — Подождем.
Низко прожужжал электрокар, послышались пришептывающие, как у кибера, шаги, и в синтезаторную зашел первопоселенец. Антон сразу догадался, что перед ним именно первопоселенец, а не доброволец, не землежитель, не залетный межпланетник — на госте были эти ужасные меховые штаны с курткой, заношенные, изгвазданные и пыльные. Ну кто еще, кроме первопоселенца, будет в таком ходить?
Но все равно этот был хорош — вылитый колонист, какими их изображают в стереофильмах: суровый, седой, с лицом цвета седельной кожи, высокий и основательный, как валун. Он стал посередине купола, расставив ноги в унтах со свинцовыми подметками, и трубно взревел:
— Эй, есть тут кто живой?
— Я, — выглянул из-за робота Антон, — только…
— Наноинженер Черняк вышел встречать бот… — занудил кибер, вытягивая руки в сторону овального окна.
— Не перебивай! — цыкнул на него Антон. Робот заткнулся. — Тут всем Черняк командует, его хозяйство, — объяснил стажер, — сейчас он придет. А что вы хотели?
Колонист искоса взглянул на него и спросил:
— Тоже сюда, что ли?
— Тоже, — сказал Антон и стыдливо заулыбался. — Запчасти кое-какие размножить надо.
— А-а… — протянул колонист довольно равнодушно. — А у меня — вон…
Он достал помятый, густо исцарапанный бур-мобиль, похожий на пушечное ядро.
— Сломался, зараза! — сказал первопоселенец, опуская механизм на пол. — А я без него, как без рук! Сможет этот ваш Черняк такой вот сварганить?
— Сможет, — авторитетно заявил Родин, — и даже лучше!
— Да не надо мне лучше, — сказал колонист, улыбаясь. — Мне б такой же… А ты сам кем тут числишься? Как зовут-то?
Антон назвался.
— А я, понима-ашь, капустку развожу, — разъяснил суть дела колонист, — с плантаций я. Георгий Иванович Колманов. Будем знакомы. А бабы у вас есть? — спросил он вдруг.
Антон смешался.
— Есть, — сказал он стеснительно.
Колманов страшно заинтересовался.
— Едрить твою семь-восемь! Девки или кто постарше?
— Девки… Девушки в основном.
— Эт-то хорошо, — обрадованно сказал Колманов, — а то у нас на плантациях с этим делом напряженка. Хоть так посмотреть… — Он крепко подмигнул, захохотал, ахнул Антона по плечу и, твердо ступая по пружинящему полу, прошелся до репликатора и вернулся. Постучал носком унта по металлооргаментам, сложенным в штабель. — И что, так вот все из этой фигни и стряпает?
— Ну! — со знанием дела ответил Антон.
— Хороша машинешка… — протянул Колманов с уважением. — А Лиса, значит, — сказал он неожиданно, — с Жилиным спит?
— К-какая лиса? — оторопел Антон.
— Как какая? Машка Лисицына!
— Да кто вам сказал?! — возмутился стажер. — Одна она, с девчонками! У Глеба Петровича невеста есть!
— Это хорошо, — смутился Колманов, — а то люди болтают разное…
Загремела дверь грузового тамбура, и робот сорвался с места, протопотал, жаждуще раздвинув манипуляторы. Сдирая с себя мягкий гермошлем, в купол ввалился огромный Гоша Черняк.
— Я вас приветствую! — радостно сказал он и заторопил кибера: — Там два контейнера, занесешь их!
Блестя великолепными зубами, явил себя Габа Оле-Сенду.
— Георгий! — воскликнул он, пропуская робота. — Ты где столько шлялся? Я тебя еще вчера ждал!
— Да-а… — махнул рукой Колманов. — Весь день рыбозмею гонял, понима-ашь…
— Ну, это надо… Привет, Антон! Как жизнь? Яэль тебя еще не соблазнила?
— Нет, — буркнул Родин. К Габе он относился с симпатией… и с опаской. Хороший мужик штурман, простой и надежный. Но как сказанет что-нибудь…
— А микробур для чего? — заинтересовался Габа. — Что ты им ковырять собрался?
— А это не для меня, — охотно ответил Колманов, — это дочкин. Натаха-то моя на планетолога выучилась! Да-а!..
— И что кончала?
— Универ Лунный. Вот, вернулась в пенаты. Воду ищет, озера подледные…
— Так она на плантациях или на Базе? — дознавался Габа.
— Со мной она. Что ей в городе делать? Люди сюда на шахты летели, за длинным рублем гнались. Что им та капуста, хоть она и фиолетова? Едрить твою семь-восемь… Тут же все на дейтерии держалось! Поначалу так вообще Центральную базу хотели в долине Маринер организовать — там и станция уже наша стояла и все… А потом, когда здесь под лавой прорву тяжелой воды сыскали, то быстро передумали. Ну, так еще бы, иметь такое сокровище под самым боком… — Колманов протяжно вздохнул. — Куда все только подевалось?..
— А вы? — спросил Антон.
— Я? — Колманов странно улыбнулся. — Я, браток, как-то вот прикипел к Марсу. Да-а… Весь я тут. Казалось бы, ну что здесь можно любить? Сверху пыль, снизу лед. А вот поди ж ты… Опять-таки внук держит. — Колманов улыбнулся радостно и умилительно. — Поросенок… Ну куда я от него?..
— Простите, — обратился к нему Гоша. — У вас заказ?
— Да, — подхватился первопоселенец и побурел. Оглянулся на Антона. — Я вот за ним.
Тощий и нескладный Родин смущенно хмыкнул и распрямил узкие плечи. Сказал с достоинством:
— Мы тут вчера заказ делали… На нейроблоки. И еще нам нужно… — Он нервно порылся в нагрудном кармане и с облегчением выудил листок пласт-папира. — Актюаторы нужны, штук десять хотя бы. Вот тут Глеб Петрович записал… — Антон протянул листок Гоше. — Тут и характеристики и все…
— Ага… Ага… — покивал Черняк понимающе. — Сделаем. Блочки еще с вечера лежат, можешь забирать. А мускулюсы я сейчас организую. Часика через два готовы будут.
— А раньше никак? — с надеждой спросил Антон. — А то мне на смену…
Черняк развел руками.
— Технология… — виновато сказал он. — Давай завтра с утра? Подойдешь?
— Ладно, — кивнул Антон, — что ж делать…
Он сгреб нейроблоки (в упаковке они походили на брикетики пломбира), вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
Антон ополоснул лицо холодной водой и, вытираясь, подошел к большому круглому иллюминатору. Раньше отсюда стройку и не рассмотришь, только пыль видно было да клубы пара. Сполохи по ночам. А теперь над котлованом проглядывал остов колоссального сетчатого купола — он весь курился дымами и сыпал искрами, взблескивал, сверкал, пускал импульсы…
Завод рос и в высоту, и в ширину, и в длину. Цеховые группы зародышей — базовых, дополнительных, сырьевых, ремонтных — успели опознаться и вязались в системные массивы, а громадная сеть эмбриофоров атмосферогенного комплекса была еще шустрее и уже разворачивалась в дистилляторы, в кислородные обогатители, вообще во что-то непонятное, но, видать, до зарезу нужное.
Вокруг модуль-блоков копошились киберсистемы, что-то встраивая, протягивая, сваривая, укрепляя, выглаживая, распыляя… В лучах осветителей взлетали красные клубы дыма, ныряя в тень и снова выныривая. Обжигали зрачок добела раскаленные края купола на свайных подпорках, а за ним проглядывало что-то кубическое, из белого и красного пластолита, и тоже громадное, как космический ангар.
Антон сладко потянулся, выдохнул, и его мысли приняли новое течение. «Жаль только, — подумал он, вспоминая, как прошла ночная смена, — что автоном-комплект оказался Яэли велик. Она в нем была… как это у Вуазена? „В свитере ты, будто в теле чужом, на десять размеров большем…“ Фигурка у нее — слов нет».
Антон покусал кожицу на губе, соображая, вышел в коридор и постучался к девчонкам.
— Да, да! — нежными колокольчиками прозвенели три голосочка. — Ворвитесь!
Антон заглянул в модуль. Естественно, все трое наводили красоту. Гунилла сидела перед зеркалом, а Яэль укладывала ей волосы. Маша пристроилась рядом и, заглядывая в зеркало, чем-то мазалась.
— Привет, Антошечка! — прощебетала Гунилла. Яэль послала ему воздушный поцелуй, а Маша подвинулась, освобождая место.
— Присаживайся, — улыбнулась она, — в ногах правды нет.
Справясь со смущением, Антон осторожно присел рядом.
— Все красятся и красятся… — пробурчал он. — Вы хоть ели?
— Нет, Антошечка! — обернулась Гунилла.
— Не вертись, — сказала Яэль и повернула ее голову к зеркалу. — Никто нас не покормит…
— Кому мы нужны… — вздохнула Маша.
— Сейчас принесу, — проворчал Антон и с сожалением поднялся. — Капусту будете?
— Будем, Антошечка!
Антон зашел к себе, быстро подогрел кастрюльку с тушеной фиолетовой капустой и понес ее голодающим. Розовые, разваристые ломтики пахли бесподобно. Трудно было с чем-то сравнить. Да и вкус ничего не напоминал — пока сам не попробуешь, не разберешь.
Антон боком вошел в «девичий отсек» и поставил яство на выдвинутый столик. Девушки, пока его не было, успели и скатерку постелить, и приодеться, и развернуть универсальные стойки из кроватей в диван и пару кресел.
— Как пахнет!.. — протянула Гунилла, подлещиваясь. — Антошечка, я твоя! Ай! Вот противная какая! Антон, скажи Яэли, чтоб не щипалась!
— А чего это он твой? — агрессивно вопрошала Яэль, прижимаясь к Антону. — Он меня больше любит! Да, Антон?
— Ой, да ну вас. — Антон затеплел щеками. — Болтаете, что попало…
— Обожаю, когда он краснеет!..
Девушки, смеясь и перешучиваясь, сели за стол и усадили между собой стажера Родина.
— А что это за мужчина приезжал с мастером? — полюбопытствовала Яэль. — Тоже большой такой и выправка чувствуется… Никто не знает?
— Это Колманов, — сказал Антон, сосредоточенно накалывая вилкой аппетитный кусочек. — Георгий… по-моему, Иваныч. Знаю только, что мастер хочет, чтобы он… ну, от нас в Совете был… короче, от всех, кто в Проекте.
— Ну, сам бы и был… Чего он?
— А оно ему надо? — фыркнула Маша.
— Правда что… На нем и так все держится.
— А Колманов этот знаете чего к мастеру подъезжал? На плантациях рыбозмеи завелись. Здоровые! Полметра в обхвате! Одного так цапнула — весь бок выдрала!
— Ужас какой-то!
— Кошмар!
— Мастер хочет сафари на «рыбок» устроить…
— Он сказал — «биозачистку»!
— Конечно, надо!
— Я сейчас ночью буду бояться выйти…
— Антошечка, а это ты кому оставил? А ну, доешь быстро!
— Гуниллочка, не лезет уже!
— Ну хоть половинку!
За чаем «свинцовая мерзость жизни» осела в душе, как муть. Все плохое, тревожащее осталось где-то там, далеко-далеко, на задворках станции. Значение имели только молодость и красота и те радости, кои из этих данностей проистекали.
— А вы слышали, — сказала Гунилла, помешивая ложечкой, — у Марины днюха была… э-э… день рождения то есть, И мастер ей перстенек подарил — древнющий! — византийский еще. Ему тыща лет! Даже больше!
Лицо Яэль дрогнуло.
— Слышали, — ровным голосом сказала она.
— Нет, какой мужчина! — закатила глаза Гунилла. — Красавец! Рыцарь! Джентльмен! Да захоти он только, девки к нему в очередь выстроятся! Чур, я первая!
— Господи, что у тебя за язык? Не заставляй Антона за тебя краснеть!
Гунилла залилась смехом.
— Антон, — спросила Маша, сосредоточенно и нахмуренно осматривая ухоженные ноготки, — а Виджай думает что-нибудь?..
— Хм… Я так понял, что он-то уже готов. Это Ленка что-то там крутит…
— Захомутала парня, а теперь…
— Правильно, правильно! Нечего!
— А иначе с ними нельзя!
— Антон, а ты еще не женился?
— Еще чего…
— А кто тебе больше всех нравится?
Антон демонстративно застонал и возвел очи горе.
— Я знаю, — значительно сказала Маша, — ему наша Яэль нравится!
— Я тоже Антона люблю. — Яэль обняла покрасневшего стажера и умильно заглянула ему в глаза. — Сильно-сильно!
— Дождетесь… — мрачно сказал Антон. — Вот подавлюсь чаем, будете знать…
От бесславной гибели его спас Габа. Он возник в дверях, как реклама зубных нанопаст, и воскликнул:
— Ага, вот ты где! Я-то думал, он дрыхнет давно, а он тут расселся! Гоните его, девчонки! А то, смотри ты, присоседился! Эстет!
— Не обижай моего Антошечку! — вступилась Гунилла.
— Ох, ты подумаешь! — легко рассмеялся Габа. — «Моего» уже! Быстро вы его окрутили! Антон, не поддавайся!
Из коридора донеслись громкие голоса, и в дверь заглянул Гупта.
— Привет, девушки! — замаслился Виджай улыбкой. Антону он рассеянно кивнул, как человек семейный.
— Здрассте! — церемонно ответили девушки.
— А ты когда спать собираешься? — спросил Габа у Антона, глаз не спуская с Гуниллы, покрасневшей отчего-то.
— Да не буду я уже спать! Тем более спорамин выпил… Днем отосплюсь,
Антон встал, остро чувствуя позыв к действию. Решительному. Сердце забилось, как пойманное. Откажет. Откажет!
— Яэль… — сказал он чужим голосом. — Пойдем погуляем, может?..
— Пойдем! — обрадовалась Яэль. — Я сейчас, шлем только найду!
