Под утро ему опять приснился сон; был он ярким и понятным; впрочем, сколько потом Порнов ни пытался вспомнить, о чем же он все-таки был, ничего не получалось; начало и середина сна стерлись напрочь; или спрятались до лучших времен – Порнову хотелось думать именно так; уж больно бойкой была концовка.

Приснилось ему, что спит он на «Оклахоме» в своей каюте; почему-то один (Ухов-то куда делся? Да и черт с ним…). Под утро, когда первый рассветный (какой рассвет?) луч рассеял сумеречную мглу, дверь в каюту чуть приоткрылась; тихонько, на цыпочках, в нее проскользнула тоненькая женская фигурка и замерла, привыкая к полумраку.

«Мич, – сладко подумалось Порнову, – ласковая моя…».

Это и впрямь была Мич; та самая ночная рубашка была на ней; голубенькая, коротенькая, открывающая стройные ноги выше середины бедра… Порнов тут же ощутил прилив силы в область крестца; невольно зашевелился, пытаясь принять более удобное положение – и тут же выдал себя; ориентируясь в основном на слух, девушка быстро и грациозно подбежала к его постели; («Лежал бы тихо, ввек бы не заметила?» – невесть почему подумалось Порнову); нырнула под одеяло, обвилась вокруг его горячего со сна тела своим прохладным и замерла надолго; вдруг им стало жарко; и тут же ясно: «Пора!» Мич отшвырнула прочь легкое одеяльце и вскинулась вверх, оседлав бедра Порнова; скрестила руки на груди, ухватила края рубашки и ломаным движением стянула ее через голову; груди качнулись, словно тяжелые налитые груши; Порнов хотел помочь им, подхватить их руками, но Мич, швырнув рубашку прочь, перехватила его руки, прижала их к постели и принялась растаскивать в стороны; все более опускаясь телом; все более приближаясь лицом.

«Не так все это было, совсем не так! – возмутился недремлющий страж сознания. – На пляже; помнишь?»

И все; тут же Порнов вспомнил и пляж, и игру в ножички, и волну – девятый вал; холод, мокро – дрожь пробрала его; он разом вылетел из теплой купели сна.

– А говорил – «неопытная девственница», – с упреком сказала Броу; лицо ее все так же белело в полумраке над ним. Глаза спокойно и смело смотрели на него; точнее, в него, через зрачок хрусталика и канатик нерва – туда, внутрь черепа, вглубь сознания. – Что-то же все равно – было?!!

Порнов дернулся; как бы не так – держали крепко; словно не легкие ладошки лежали у него на запястьях, а массивные чугунные оковы; не теплая кожа смыкалась на кистях, а ледяной металл.

Порнов рванулся раз-другой, и отчетливо услышал кандальный звон в раскинутых ногах; щиколотки, похоже, постигла та же участь.

Тут уже все ясно стало бы и дураку.

– Странное у вас гостеприимство, – отвернув лицо вбок, произнес он глухим со сна голосом.

– Разве я говорила, что ты мой гость? – принцесса убрала ладони с его запястьев; уперлась ему в грудь и села прямо. Оковы при этом не только не ослабли, но, напротив, еще сильней распяли Порнова. – Ты – моя добыча… мя-я-ясо!

Она крепко ухватила его за подбородок, повернула лицо к себе и вновь попыталась заглянуть в душу; но на пути ее взора уже стояла пестрая смесь из презрения, насмешки и вызова.

– Не можешь без мужика, – сказал Порнов. – Не – мо – жешь!

– А кто виноват?! – слово в слово повторила фразу сестры Броу; даже интонации были те же самые. – Нет, я не ругаюсь; я даже очень – за!.. Сколько, в самом деле, можно; работа, одна работа; за последние полгода ни одного мужика; я – как монашенка, прости господи… так и с ума сойти недолго!

Все; раззадорил меня вчера, теперь – молчи!

И, легонько коснувшись ладонью его рта, склеила его губы.

– Гнугу, – прогудел, как перегруженный трансформатор, Порнов.

– Гнугу-гнугу!

Девушка лишь шутливо погрозила ему пальчиком, положила руки себе на бедра и еще больше откинулась телом назад; Порнов тут же почувствовал, КАК она это сделала.

"Неравенство полов, будь оно проклято, – подумал он раздраженно. – Чтоб женщину трахнуть, надо силу, страсть и деньги; а чтоб мужика – ничего не надо; влезаешь на него – и все, он твой; биология-физиология, твою мать…

Врешь – не возьмешь!"

Он попытался вспомнить что-нибудь расслабляющее. «Бедная Мич сейчас в карцере лежит, вся грязная, избитая, – принялся наговаривать он, – заковали ее, наверное, как меня». Тут же понял, что дал промашку; на представленной картинке Мич полуобнаженная лежала на роскошной кровати; руки ее были прихвачены к железной высокой спинке белыми мягкими полотенцами; загорелое тело ходило ходуном под тонким пеньюаром. Броу, придавившая его пах недвижным, каменным изваянием, впервые шевельнулась; это была еще не дрожь экстаза, лишь далекий, сладкий отголосок ее; уйдя в себя, совершенно замерев, девушка была одновременно напряжена до предела; заставляя себя не двигаться и мучаясь от невыносимого желания закачаться-завертеться, она умела балансировала на грани между срывом и оргазмом.

"Не то, не то, – спешно соображал Порнов. – Надо что-нибудь на самом деле противное, мерзкое… ". Вспомнил штурмана в волчьем обличии; тут же в памяти всплыла батальная сцена на «Оклахоме» и когти зомби, полосующие упругую женскую грудь. Порнов чертыхнулся и припомнил жирную тушу пузатого князя; тот появился не один, а верхом на Иоланте; причем последняя немедленно заполнила собой весь кадр.

Бедра Броу вновь напряглись в мимолетной судороге; доселе ровное дыхание ее сбилось; она смежила глаза, приоткрыла рот и стала дышать полной грудью; старалась сбить острый и сильный всплеск чувств.

Порнов суматошно перебирал теперь все подряд; к сожалению, глазу зацепиться вокруг было не за что; перед самым носом призывно маячили упругий животик, зовущая женская грудь, гладкие плечи; нет, сюда было лучше не смотреть.

Колени Броу сжимали его бока все чаще; невидимое глазу сражение в женском чреве шло полным ходом; почувствовав, как намокает не только он сам, но и ткань вокруг его зада, Порнов вновь гневно замычал.

«Схему надо вспомнить, какую-нибудь схему, – суматошно билось в голове. Ничего лучше Порнову в голову не пришло. – Так, что у нас попроще; вот, бластер; его я назубок знаю… картридж Е180, подсоединяем к фильтру Е195 и выключателю Т120… узел накачки С30… Да пропади ж ты!»

Голова Броу закинулась, рот широко раскрылся, из горла вырвался тихий, едва слышный, рассыпчатый полустон-полухрип; она уронила голову вперед и уставилась на Порнова невидящими шалыми глазами; борясь с необузданной тягой своего естества, она получала не сравнимое ни с чем, даже с самим сексом, предельное, невыразимое удовольствие.

Провела дрожащей рукой по порновскому рту, распечатывая крепко схваченные уста; тело ее скользнуло ему навстречу.

– Руки! Руки отпусти! – взмолился Порнов, простонав от боли.

Стальной капкан ее коленей разжался, женские ноги скользнули назад, вытягиваясь поверх порновских; в следующее мгновение дрожащее женское тело покрыло и поглотило его полностью.

– Давай! – прошептала Броу. – Сделай это!

Оковы спали; теперь, кроме легкой, почти невесомой женской плоти, ничего не удерживало Порнова; свобода эта вихрем вынесла из головы остатки мыслей. «Надеюсь, Мич поймет», – успел лишь подумать наш герой, прежде чем первородный инстинкт разъяренным вепрем не попер из него наружу.

Руки скользнули под мышки Броу, вцепились в плечи и с силой сдвинули вниз. Навстречу им уже летела выгнутая дугой порновская грудь; Броу заорала ему в ухо так, что перепонка, наверное, лопнула; отпустить ее он и не подумал; сминая жидкий кисель ее плоти, хрустя всеми тонкими косточками, с ненавистью стенобитного орудия он принялся крошить и кромсать ее тело; скоро в руках его извивалось лишь потерянное, лишившееся голоса существо, больше похожее на выброшенный в спешке, смятый флаг капитуляции; рыча, Порнов растоптал его окончательно. После чего затих и сам, погребенный осыпающимися обломками до основания развороченной крепости.

Броу пришла в себя первой, уперлась дрожащей рукой в постель, оторвалась было от Порнова, но не удержалась и рухнула обратно; полежала, приподнялась вновь – теперь уже более уверенно; проехав носом по щеке Порнова, заглянула в его опустошенные глаза.

– Уйди, – сказал Порнов, смотря мимо.

Смятение мелькнуло в ее глазах; но уже через мгновение она быстро и сильно поцеловала его в мягкие, безучастные губы.

– Ты, как ребенок! – голос ее фальшивил; похоже, ей не часто приходилось слышать подобное. – Придумал себе какой-то сказочный мир с принцами и принцессами и живешь в нем… Очнись!

Мы здесь; вот – ты, а вот – я; и нам вместе надо думать, как жить дальше…

– Короче, – глядя в сторону, обронил Порнов.

– Хорошо, – с готовностью кивнула Броу, – короче, так короче. Я подумала, не хочешь ли ты немножко попутешествовать со мной…

– Единственно, чего я хочу, – перебил ее Порнов, – так это пойти вымыться… от тебя; слезай!

– Как это: хамите, парниша?! – сказала она с сожалением; и Порнов вновь почувствовал стальное рукопожатие браслетов.

– Даже разговаривать со мной не желаешь? – Броу слегка надулась.

– Нельзя оставлять хамство безнаказанным; а хамство по отношению ко мне – тем паче!

Ты что же, решил, что у нас на сегодня уже все? Миленький мой, это только начало, самое начало. Я ведь могу с тобой сутки напролет играться; и ты мне ничем помешать не сможешь.

Она легонько шевельнулась на нем, и Порнов вдруг почувствовал, насколько живой и бесстыжей истиной были ее слова.

– Как это: расслабься и получай удовольствие, – проворковала девушка, отлипая от него влажной грудью; уткнула локти ему сверху в ребра, на ладонь положила подбородок и с интересом естествоиспытателя стала наблюдать за сменой настроения на его лице.

Круглая упругая попка ее с неутомимостью часовой стрелки принялась описывать невидимый Порнову круг; впрочем, ему не нужны были ни глаза, ни руки, чтобы ощутить это.

– Вот еще скажи, что тебе это не нравится, – если и насмехаясь, то самую малость, заметила Броу.

– Я тебя не-на-ви-жу, – заученно буркнул заготовленную фразу Порнов, впервые в жизни так отчетливо возненавидев свое тренированное во всех смыслах тело; благодаря методичному напору теплого треугольника, все в нем оживало; будто животворный бальзам втирали сильными круговыми мазками в онемевшую раненую длань.

«Всегда хотел посостязаться с Казановой, – подумал Порнов, стараясь сохранять на лице маску олимпийского спокойствия. – Если бы еще не эти кандалы…»

Возбуждение нарастало пологой горкой; вскоре он ощутил себя в полной боевой форме; наблюдательная Броу точно определила этот момент и вновь неслышимым заклинанием разбила сковавшие его тело чугунные цепи; уничтожила все преграды между двумя сильными молодыми телами и вновь, как агнец на закланье, смиренно и без остатка отдала всю себя во власть неистовой сексмашины.

То есть, попыталась так сделать; но ничего хорошего на сей раз у нее не получилось.

И не Порнов тому виной; при всем нашем к нему уважении в этой ситуации он оказался ничем не лучше любого другого супермена.

Заглатываемый змеей кролик по сравнению с ним – просто исчадие ада, хитрое и изворотливое; он более волен в своем выборе, чем держащий в объятиях молодую стройную красотку возбужденный донельзя, здоровый и умелый самец рода Хомо Сапиенс.

Нет, Порнов, увы, был тут совершенно ни при чем; если что он и смог сделать, так это – чуть изменить наигранный сценарий.