Глава 2. Побег из чуда-юда
Конечно, повествование Порнова было много длинней и красочней предыдущего; Порнов не преминул живописать все мельчайшие детали своего туземного времяпровождения; лишь финальный аккорд с выпиванием настойки и последующей отключкой он решил опустить; не к лицу было опытному бойцу падать, как подкошенный, после первой рюмки, – и наш рассказчик плавно объехал этот подрывающий его алкогольное реноме момент. А в остальном он старательно придерживался правды жизни; местами хохмил, а, рассказывая о своем сражении за тоненький синий платочек, гордо продемонстрировал обгрызенный палец перчатки.
– Не может быть! – воскликнула Мич, разглядывая пластиковую нашлепку на порновском пальце. – Это же силикобор; чтобы перекусить, тут не крабья клешня, тут специальные кусачки нужны!
– Атомарный резак, – согласно кивнул Порнов, – но вот же, сама видишь!
Он продолжил рассказ, и, чем больше он говорил, тем задумчивее становилась Мич; наконец, она ушла в себя настолько, что начала пропускать порновскую речь мимо ушей; спохватившись, извинялась, просила повторить; но, чем дальше, тем все чаще. Когда Порнов с грехом пополам добрался до сцены своего появления на этом «стремном подводном судне», как он выразился, Мич не слышала его уже абсолютно; глаза ее остекленели, мимика исчезла абсолютно; чтобы вывести ее из ступора, Порнову пришлось постучать костяшками пальцев по куполу ее шлема.
– Э-э-эй! Есть кто дома?
– Да вот, задумалась, – выйдя из транса, попыталась улыбнуться девушка, – мы-то себе все это иначе представляли…
– В смысле?.. – не понял Порнов.
– Ну там, биологи наши, сколько ни изучали экваториальную флоруфауну, ничего такого не нашли…
– Ты же говорила, что экватор у вас – мертвая зона.
– Не говорила я этого, – живо возразила Мич. – Мертвый мир? Не могла я этого сказать.
– Чего к словам цепляешься? – чуть-чуть обиделся Порнов. – Мертвая – в смысле неизученная, неизвестная науке.
– Ах, в этом смысле! – воскликнула Мич. – Да, да, ты прав… хоть и не совсем; можно сказать, малоизученная; людей тут и впрямь нет; но аэрофотосъемка, со спутников, – опять же…
Она хотела еще что-то добавить, задумалась и опять застряла в ступоре.
– Ты еще просила про сестрицу рассказать поподробнее, – принялся тормошить ее Порнов. – Будешь слушать или как?
– Про сестрицу… – повторила Мич абсолютно без выражения, – про какую сестрицу?
– Черт! Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку! – взорвался Порнов. – Связался Иванушка сдуру с Аленушкой; стала она его по диким местам с собой таскать, смертельному риску подвергать; в итоге он же козлом и оказался!
– Мутант… – медленно произнесла Мич.
Порнов от неожиданности поперхнулся и закашлялся; когда же он решил начать ругаться всерьез, Мич, к счастью, успела закончить фразу.
– Ну конечно, мутант! – ликующе воскликнула она. – Этот краб – мутант; неизвестный нам мутаген активизировал ти эр и спровоцировал этот крабий бум рождаемости… из – за которого ты чуть не погиб!
И, к великому недоумению Порнова, она счастливо засмеялась в полный голос.
– Свяжись с ее кибером, пусть успокоительного даст, – приказал Порнов. – Она тут за три дня, похоже, здорово по общению со мной истосковалась… если уже такому радуется.
Однако, обошлось без врачебного вмешательства; девушка быстро успокоилась.
– Я радуюсь не тому, что ты рисковал жизнью; а тому, что остался в живых, – сообщила она, болтая ногами от избытка чувств.
– Жаль, шлем снять нельзя; я бы тебя даже поцеловала!
– Заслужил, – порадовался Порнов, – верой и правдой! Может быть, хоть вкратце, пояснишь, что к чему? Может, это и вправду так здорово, как мне кажется? Я, конечно, человек не особо ученый, но слово «мутаген» у меня почему-то все больше отрицательную реакцию вызывает; а у тебя, похоже, наоборот?
– Просто мне приятно осознавать, что я не совсем отстала от жизни в своей ссылке, – начала Мич, – Это, видишь ли, один давнишний спор двух ветвей нашей науки. По одной, ментальность есть свойство организма внутреннее, врожденное, по другой же – внешнее, приобретенное. Да ладно, тебе это все ни к чему; это наши местные проблемы.
– Ну, а нам-то какая-то выгода от этого есть? – спросил Порнов.
– Конкретно нам никакой выгоды нет; это чисто теоретический вопрос.
Порнов лишь разочарованно хихикнул:
– Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Я-то уж обрадовался; думал, ты знаешь, как нам отсюда выбраться…
Тут Мич посмотрела на него так, как будто он сказал сущую глупость, снисходительная улыбка тронула ее губы.
– Ах, вот ты о чем!
– А о чем же еще? – удивился Порнов. – Что же, нам так и сидеть здесь до морковкиного заговенья? Эта зверюга, может, тут еще сто лет собирается плавать.
– Может, и двести, – пряча улыбку, сказала Мич. – Она, в отличие от тебя, жи-и-ивучая.
– Тебе, как будто, все равно? А тебе не приходило в голову, например, что рыбина эта и сестра твоя – звенья одной цепи? А на конце цепи – гиря каторжная! – продолжал Порнов. – Сестрица твоя походя поймала нас в черпак, в мелкий бредень; а тебе все пофиг?!
Нет, ты, конечно, можешь здесь оставаться, сколько хочешь; а я из этого подводного Алькатраса намерен ноги сделать… Причем немедленно!
– И куда же ты побежишь? – стараясь еще пуще не разозлить Порнова, спросила Мич. – Даже если мы сейчас всплывем, вокруг нас на десятки миль один океан; что, так и будешь в воде пластом плавать, пока другая, менее крупная, но более зубастая рыбина не сожрет?
– Подавится, – проворчал Порнов; по большому счету, возразить ему было нечего.
– Это если всплывем, – продолжала Мич, как ни в чем не бывало, – а если же ты прямо сейчас намерен, – как это ты сказал? – ноги сделать, это вообще смешно; что-то я ни разу не слышала про побег из подводной лодки с километровой глубины; мне кажется, что твоему битому скафандру на такой глубине сразу каюк.
– Проклятый краб, – выругался Порнов и украдкой глянул на палец, – если бы не он…
– А эти дыры на груди – тоже он? – ехидно уточнила Мич.
– Да, и в штаны мои тоже он наложил, – предварительно выключив передатчик, проворчал Порнов, намекая на финальную фразу из анекдота про поручика Ржевского.
Включил передатчик и сухо сказал:
– Ты так говоришь, как будто у тебя план есть.
– У меня – нет, – сказала Мич. – Зато он, похоже, есть у моей сестры. Я тебе не хотела говорить, пока сама в этом не удостоверюсь.
– Хочешь сказать, что у тебя ментальная связь с сестрой? – недоверчиво спросил Порнов. – Километровая глубина, да и прическа у тебя – не того… Ой, что-то я сомневаюсь…
– Ты правильно сомневаешься, но ты неправильно перебиваешь, – сказала Мич. – Если и есть какая связь – то с компасом на руке; трое суток он крутился вокруг оси, как заведенный, а теперь, на тебе, – стоит, как влитой. Ну, мистер Шерлок Холмс, что вы можете на это сказать?..
– Трое суток рыбина плавала кругами, – сообразил Порнов, – а теперь прет куда-то… И что из этого?
– Вот умный ведь мужик, – проронила Мич терпеливо, – но иногда дальше носа не видишь… Лови график.
На экран перед носом Порнова выскочила картинка из одной ломаной линии; косая вниз, прямая, косая вверх.
– Содержание кислорода вокруг, – прокомментировала Мич. – Первый участок – нырнули, средний – плывем под водой, последний…
– Всплываем! – и сам понял Порнов. Посмотрел на Мич так, словно в первый раз увидел. – Ну, голова! А я-то думал, грешным делом, что ты только драться и молнии метать можешь…
– Я много чего могу, – уклончиво заметила Мич, – вот выберемся отсюда, я тебе покажу кое-что. – И она легонько качнула бедрами.
Порнов не поверил своим глазам; ничего подобного от Мич ему видеть еще не доводилось; моргнул раз, другой – и решил, что это ему показалось.
– И как же мы выберемся? – хрипло спросил он, едва к нему вернулся дар речи.
– Я так понимаю, они рассчитывают застать нас врасплох; и через час-другой пасть неожиданно распахнется, на нас навалятся и свяжут, – сказала Мич. – Покинем рыбину за минуту до этого трагического момента; а там уж мы посмотрим, кто кого!
– Делов-то, – прокашлявшись, сказал Порнов. – Осталось придумать, как оконце наружу прорубить…
– Ну, это уже твоя забота, – сказала Мич с деланным пренебрежением. – Не могу же я весь кроссворд сама решить; надо и тебе чуточку оставить.
– Так, что же мы имеем? – с воодушевлением произнес Порнов. – Глубина, скорость, масса кита…
Всю эту чушь он нес больше для проформы, чем для дела; давешний жест Мич волновал его все сильнее и сильнее; «показалось мне или нет?» – вопрос вертелся на языке; лишь богатый опыт общения с женщинами удерживал Порнова от похода в штыковую атаку.
«Подожду более удобного момента», – вконец измаявшись, решил для себя он, – «тогда и подъеду: а на что ты, дорогая, собственно, намекала?»
Порнова аж сладкая дрожь пробрала; испугавшись, что Мич застукает его за столь сладострастным занятием, он затарахтел с удвоенной энергией:
– Так, исходный импульс, вектор тяги, направление…
Стараясь смотреть независимо, он обратился к Мич:
– У тебя ракетный ранец исправный?
– Это где? – глядя на него чистым ангельским взором, невинно спросила Мич.
– Эх, женщины, женщины… – только и сказал Порнов. – У самой чуть не ракетная пушка за спиной ("Правда?!! – испугалась девушка), а она ни сном, ни духом…
Он соединился с кибером Мич и долго с ним беседовал; окончив диалог, удовлетворенно сообщил:
– Все в порядке, как только всплывем, можно смываться.
– Может быть, теперь ты будешь менее краток? – Мич была сама вежливость.
– Что тут объяснять? – удивился Порнов, – беру тебя в одну руку, мешок в другую… По газам, и – вперед.
– Какой еще мешок? – с подозрением сказала Мич. – Ты мне ничего про мешок не говорил.
– Как не говорил? – удивился Порнов. – Там выпивка, закуска…
– Закуска?
– Ну, крабы эти, – Порнов для наглядности пощелкал кистью, изображая клешню.
– Крабы?! – Мич аж подпрыгнула. – Ты с собой крабов приволок?!
– Да что ты нервничаешь? Это же не мыши… Не бойся, не укусят; они вареные. Не удержался, – больно вкусно пахли.
– Я уж испугалась, – Мич и впрямь было явно не по себе. – Если у них такие клешни, как ты сказал, они же нас на части растерзать могут. Может, уж лучше выбросить твой мешок; как это – от греха подальше?
– Вот еще! – возмутился Порнов, – мне из-за него на острове чуть всю морду не ошпарило; нет уж, должен быть когда-то и на нашей улице праздник; согласна?
– Согласна, – с неохотой протянула Мич. – Где он, твой мешок?
Я хочу сама взглянуть на этих… крабов.
Они вернулись к тому месту, где Порнов оставил мешок; однако «диванчик» оказался пустым.
– Вот, – сказала Мич настороженно, – говорю я тебе…
– Да брось ты, – перебил ее Порнов, – когда я тебя из-под языка доставал, тут такая волна прошлась; поищем и найдем, будет хоть чем по дороге развлечься.
Искали долго; Порнов стал уже нервничать и посматривать на часы; светящаяся точка на графике неуклонно приближалась к концу последнего отрезка.
– Давай плюнем! – в который раз предложила Мич. – Из-за пустяка ведь погибнем; меня, может быть, пощадят, а тебе-то точно крышка!
– Не пугай, не маленький! – отругивался Порнов, в сотый раз меняя спектр и просвечивая все закоулки. – Да вот же он!
Злополучный мешок торчал из-под придавившего его языка краешком горловины; Порнов вцепился в него обеими руками, ногой уперся в язык, дернул раз, другой – мешок выскочил наружу.
– Так, ты берешь мешок, я хватаю тебя; по команде – взлетаем.
– Нет уж, – теперь заупрямилась Мич, – я хочу взглянуть на крабов.
– Только что ведь хотела удрать побыстрее, – сказал Порнов, дергая тугой узел, – смотри, доиграешься!
Веревка в его руках только еще больше затянулась; Мич отобрала у него мешок и принялась настойчиво распутывать веревочную путаницу; в ее цепких пальчиках дело пошло на лад, и в тот момент, когда точка на графике доползла до конца отрезка, она торжествующе сбросила последнюю петлю; распахнула горловину и осторожно заглянула внутрь мешка.
– Дохлые, – с какой-то болезненной интонацией сказала она. Мич запустила руку внутрь и вынула круглое тельце с обвисшими клешнями. – Чем ты их, говоришь, шпарил?
– Тише! – Порнов поднял вверх палец.
Мерный гул, исходящий от хвоста и плавников морского чудища, заметно ослаб.
– Дождались, трам-тарарам!
Мич бросила краба обратно в мешок, Порнов захлестнул его петлей и затянул изо всей силы; дернул Мич за руку и вместе с ней повалился в воду.
– Давай, обнимай меня! – скомандовал он, прижимая к груди мешок.
Мич только хмыкнула и замком сомкнула руки у него на поясе.
– Носовые – товсь!
Ухнула ракетная тяга, вскипела вода, голубые шнуры ионного огня протянулись под водой через весь «овальный кабинет» и впились в беззащитную плоть, выжигая в ней черные рваные раны; чудище дрогнуло всем своим громадным телом и исторгло долгий утробный вой.
Буравя воду сдвоенным покатым лбом, из широко распахнувшейся пасти чудища вылетела толстая белая торпеда; вся в сонме пузырей и белой кипящей взвеси, она ринулась прочь от вздрогнувшего в судороге животного.
