Глава 6
ВОЙНА
Друзья обсуждали сложившуюся ситуацию почти декаду. Мятежники поставили группу перед сложным выбором — либо рискнуть и оказаться активными участниками заговора, либо пытаться выбраться из Мендона самостоятельно. Какое зло наименьшее, путешественники решали до хрипоты в голосе.
При первом варианте абсолютно не исключена и возможность провокации. Вдруг Кидсона подослал полковник Стонж. Тогда чужаков в лучшем случае ждет плато, а в худшем отряд уничтожат на месте преступления. Пролить кровь во дворце, здесь не боятся.
Не стоило забывать и о принцессе. Ее придется убеждать в необходимости устранения начальника тайной полиции, хотя данную проблему воины считали наиболее простой. Николь сама мечтает прикончить убийцу отца.
Но больше всего землян смущал конечный этап операции. Не захотят ли дворяне убрать свидетелей и участников покушения? Для герцогства это обычное явление. Человеческая жизнь не стоит ровным счетом ничего. Несколько снайперов, и горстку наемников уложат в один залп. Подобный план легко осуществим. И в замке, и на границе у бунтовщиков есть свои люди. Путешественники бесследно исчезнут в мендонских лесах. О них никто и не вспомнит.
Несмотря на испытываемые опасения, друзья были готовы принять предложение унимийцев. Тщательно взвесив свои шансы, воины пришли к выводу, что покинуть страну без посторонней помощи они действительно не сумеют. Даже если удастся выбраться из столицы, отряд станет легкой добычей преследователей. Чужеземцев сразу обвинят в шпионаже и организуют погоню. А прорваться силой через пограничные кордоны, вряд ли удастся. Да и не нужны такие сложности…
Неизвестно, чем бы закончилось покушение, но ситуация изменилась в один миг. Хорошо выспавшись и приведя себя в порядок, земляне отправились в ресторан на завтрак. Они настолько обленились, что раньше десяти часов утра уже не вставали. Обычно к этому времени зал заполнялся примерно наполовину. Однако сегодня в помещении оказалось непривычно мало посетителей. Официанты столпились чуть в стороне и бурно обсуждали какие-то события. Лишь после призывного жеста Воржихи один из них устремился к наемникам.
— Вам как обычно? — услужливо спросил тасконец.
— Да, — утвердительно кивнул головой поляк. — И скажи, любезный, что случилось? Где все люди? Может, мы пропустили важный государственный праздник?
— А вы разве не слышали? — удивленно вымолвил молодой человек.
— О чем? — нетерпеливо произнес Вацлав, беря в руку вилку.
— Ранним утром бонтонцы перешли границу и вторглись на нашу территорию. Говорят, их армия насчитывает не меньше пятнадцати тысяч солдат. Враг еще никогда не собирал столь могущественные силы. Все защитные заслоны уничтожены, а крепости сожжены. Армия Мендона отступает. Это война! И признаться честно, никто не верит в победу…
— У тебя панические настроения, приятель, — снисходительно заметил Тино.
— Если бы только у меня, — тяжело вздохнув, сказал унимиец. — Выйдите на улицу и посмотрите, что творится в городе. Противник еще в четырехстах километрах от столицы, а паника уже охватила людей. Многие собирают свое барахло и бегут в южные леса, надеясь там переждать тяжелые времена. Святая наивность! Если Мендон падет, бонтонцы начнут грабеж по всей стране.
— Откуда такая ненависть к соседям? — поинтересовался властелин.
— Десятилетия вражды не проходят бесследно, — развел руками.
Тасконец быстро ушел, а Карс задумчиво вымолвил:
— Похоже, здесь начинается настоящее веселье. Мы совсем забыли, что у герцогства есть сильные противники. Они сами напомнили о себе…
— Теперь о плане Кидсона можно забыть, — произнес Олесь. — Убийство Стонжа подорвет устои власти и ослабит моральный дух мендонцев. Заговорщики наверняка отложат операцию до лучших времен.
— И нам снова придется ждать, — возмущенно сказал Воржиха. — А сколько продлится кровавая бойня? Кто в ней победит? Отряд в очередной раз очутился в самом центре событий. Скоро в столице будет жарко. Ведь даже мальчишка из ресторана знает о плачевном состоянии полков Альберта. Армия бежит, бросая одну позицию за другой.
— Что верно, то верно, — согласился самурай. — Сбываются худшие прогнозы начальника штаба. Обескровленные репрессиями войска герцога не в состоянии оказать достойного сопротивления бонтонцам. При таких темпах продвижения враг приступит к осаде города уже декады через две.
— Мы опять стоим перед дилеммой: помогать мендонцам или нет? — проговорил русич. — Оставаясь сторонними наблюдателями, группа идет по пути наименьшего риска. Ни боев, ни обстрелов, ни яростных стычек. Но разумно ли это? При победе Альберта, в чем я лично очень сомневаюсь, статус чужаков совершенно не изменится. Мы заложники дворцовых интриг, а они лишь усилятся. Отряд, ни при каких обстоятельствах, не выпустят из столицы.
Храбров сделал глоток вина, и после паузы продолжил:
— А если город падет? Сюда ворвутся тысячи озлобленных, жаждущих крови солдат. Начнется дикая, ужасная резня. Погибнут женщины, старики, дети. Неужели несчастные люди в чем-то виноваты? А каковы наши шансы на спасение?
— Невелики, — вставил Аято. — Вырваться из осажденного замка будет нелегко. Кроме того, я не удивлюсь, если начальник тайной полиции предусмотрел подобный вариант, и группу прикончат сами мендонцы. Соглядатаи Стонжа с иноземцев глаз не спустят…
— Я согласен с Тино, — вымолвил Храбров. — Вывод напрашивается сам собой: отсидеться за высокими стенами отряду не удастся.
— Господи! — огорченно воскликнул поляк. — Снова воевать. Когда же это безумие прекратится? Всюду кровь, боль и смерть. Мы путешествуем по городам, странам, материкам, и везде одно и то же.
— Боюсь, страшная болезнь поразила весь мир, — произнес японец. — Власть, ненависть, жажда наживы. Да разве мало у разумных существ пороков, заставляющих их браться за оружие. История любой страны — цепь нескончаемый войн и конфликтов. Создавая человека, бог определенно где-то ошибся.
— К дьяволу ваши переживания! — вмешался мутант. — Я готов хоть сейчас вступить в драку. Признаюсь честно, местная скука мне порядком надоела. Хорошая битва будоражит кровь и обостряет чувства. Гораздо больше меня волнует другой вопрос. Какой прок мендонцам от маленькой кучки бродяг? Кроме красивой сказки о собственной стране группа ничего предложить не может. Четыре сильных бойца бесследно растворятся в огромной армии герцога. Наши знания и умения здесь неприменимы. К чужакам никто прислушиваться не будет.
— Пожалуй, ты прав, — сказал Олесь. — Однако подставлять головы под пули и стрелы противника в передовых рядах мы тоже не будем. Много ума для этого не надо. Главное, правильно организовать оборону и подготовиться к предстоящим сражениям. Вот, когда опыт оливийских походов обязательно пригодится. А умирать за подлеца Альберта у меня желания нет.
— Кто же подпустит иностранцев к командованию войсками? Вы болтаете ерунду, — проговорил Вацлав.
— Аяв полководцы и не рвусь, — усмехнулся русич. — Несколько советов, пара рекомендаций, кое-какие пожелания. Ну, а чтобы получить доступ к штабным документам придется пошевелить полковника Кидсона. У него от союзников секретов быть не должно.
Сразу после завтрака друзья направились в военное ведомство. На улице действительно творилось нечто невообразимое. То и дело мимо проезжали коляски и кареты, нагруженные доверху различным скарбом. В окнах экипажей мелькали испуганные лица женщин и детей. Ситуация скорее напоминала не панику, а массовое бегство. Наверняка в остальной части города обстановка ничуть не лучше. Люди разбегались из Мендона словно крысы с тонущего корабля. Еще одно неоспоримое подтверждение скорой гибели государства.
Впрочем, среди общего безумия и хаоса многие тасконцы сумели сохранить спокойствие. Солдаты несли службу на постах, торговцы завозили в замок продукты, а каменщики ремонтировали крепостные стены. Чуть в стороне с помощью лебедки рабочие поднимали на башни тяжелые камни.
Неожиданно раздался чей-то грозный окрик, и через центральные ворота въехала повозка, запряженная четверкой лошадей. На ней стояли внушительных размеров чугунные котлы. Группа горожан тут же приступила к разгрузке. Без сомнения, и на внешних стенах города идут активные приготовления к возможной осаде. Столица превратилась в единый военный лагерь.
Миновав дворец, путешественники подошли к неказистому двухэтажному зданию квадратной формы. Трудно сказать, какое учреждение размещалось в нем два века назад, но сейчас здесь находился главный штаб армии Альберта. Серые невзрачные стены, узкие прямоугольные окна и полное отсутствие архитектурных украшений. Строгость и аскетичность строения полностью соответствовала внутреннему содержанию. Хотя если честно, сооружение очень сильно напоминало обычный барак.
Вход в здание охраняли четыре гвардейца в красных мундирах и офицер в золоченой кирасе и шлеме. В отличие от мирного времени унимийцы были вооружены не только мечами и пиками, но и скорострельными карабинами. Заметив чужеземцев, лейтенант предусмотрительно поднял правую руку вверх и громко произнес:
— Прошу прощения, господа, я вынужден вас остановить. В стране объявлено военное положение и доступ в штаб разрешен только по специальным пропускам. Предъявите их, пожалуйста.
— У нас нет таких документов, — дружелюбно улыбнулся Тино. — Предпринятые командующим меры предосторожности мне определенно нравятся. Во время боевых действий дисциплина должна быть на первом месте.
— Полностью согласен, — кивнул головой офицер.
— Не откажите в маленькой просьбе, — продолжил самурай. — Передайте полковнику Кидсону, что мы хотели бы с ним переговорить.
— Господа, идет военный совет, — замялся тасконец, — но если это очень важно…
— Важно, — настойчиво сказал Храбров.
— Хорошо, — вымолвил унимиец. — Я постараюсь.
Гвардеец быстро скрылся за дверью. Ждать его пришлось недолго. Через пять минут вместе с лейтенантом вниз спустился капитан Эйнж, адъютант начальника штаба. Офицер поздоровался с путешественниками и жестом предложил им войти в здание. Охрана молча расступилась. Друзья поднялись на второй этаж, преодолели узкий коридор и оказались в личном кабинете Кидсона. Несмотря на небольшие размеры, помещение было обставлено довольно рационально.
В самом углу, у окна, находился огромный сейф. Справа от него располагался письменный стол, а еще дальше книжный шкаф. У противоположной стены в ряд стояли восемь стульев. Над ними висела подробная карта герцогства. Судя по потускневшим краскам и отсутствию границ, она досталась мендонцам в наследство от предков. Самого полковника в кабинете не оказалось. Наемники остановились возле карты, с интересом ее разглядывая. На маленьких листах ощущение масштабности терялось, зато здесь вся страна лежала, будто на ладони.
Как и предполагали земляне, двести лет назад Мендон являлся скромным курортным городком. Пансионаты, санатории, рестораны, казино. В нем постоянно проживало не больше десяти тысяч человек. Сейчас численность населения выросла раз в пятнадцать. В четырехстах километрах севернее Мендона находился крупный портовый город Чикен. Чья-то рука тщательно его заштриховала. Объяснять причину такого варварского поступка никому из присутствующих не понадобилось. Война безжалостна.
Дверь тихо открылась, и в помещение стремительно вошел начальник штаба армии Альберта. Мгновенно оценив обстановку, тасконец достаточно громко произнес:
— Прошу прощения, господа, за столь нелюбезный прием. Обстоятельства складываются не лучшим образом. Думаю, вы в курсе событий. Сами понимаете, о проведении операции не может идти и речи.
— Разумеется, — проговорил Олесь. — Однако мы здесь совсем по другому поводу. Союзники не должны бросать друзей в беде. У нас за плечами богатый военный опыт. В сложившейся ситуации советы чужестранцев вряд ли помешают…
Полковник удивленно посмотрел на путешественников. Подобного предложения от них он не ожидал. Унимиец неторопливо проследовал к окну. Слова Храброва застали мендонца врасплох. Задумчиво покачав головой, Кидсон наконец сказал:
— Я вам доверяю. Вопрос в том, как на мой поступок отреагируют другие офицеры? Ведь чужаков придется ввести в курс дела, показать места расположения наших полков и планы дальнейших действий. А это секретная информация.
— А если обратиться за разрешением к герцогу? — поинтересовался японец.
— Бесполезно, — пренебрежительно махнул рукой тасконец. — Альберт пребывает в прострации. Он заперся в своих апартаментах и никого не пускает. В интригах и кознях с ним трудно соперничать, но в военном деле правитель абсолютно не разбирается. Я уверен, стоит врагу приблизиться к Мендону на сто километров, как «могущественный владыка» сбежит из города, бросив армию на произвол судьбы.
— Великолепно, — иронично вымолвил Аято, садясь на ближайший стул. — А главнокомандующий? Мы с ним неплохо знакомы…
— Два часа назад генерал ускакал на запад, — ответил унимиец. — К столице необходимо перебросить некоторые части, и там требуется его личное присутствие.
— Неужели нет никакого выхода? — разочарованно произнес русич.
Начальник штаба устроился на краю стола и судорожно начал стучать пальцами по пластиковому покрытию. Кидсон сейчас решал довольно сложную проблему. Сделать выбор тасконцу было нелегко. Еще раз взглянув на землян, полковник проговорил:
— Я обладаю большой властью и могу взять ответственность на себя. В конце концов, союзники имеют право знать, как проходят боевые действия. Подобный шаг наверняка вызовет недовольство многих знатных родов. Таким образом, я поставлю под удар не только себя, но и всю организацию. Вы понимаете, о чем идет речь?
Дав согласие, хочется быть уверенным в реальной помощи…
— Она будет, — заверил Олесь. — Мы не раз участвовали в кровопролитных сражениях. Как командовать солдатами, тоже знаем. Звучит несколько самоуверенно и откровенно, но война — наша профессия.
Глаза наемника и унимийца встретились. Кидсон невольно почувствовал огромную внутреннюю силу собеседника. Его сопротивление оказалось буквально смято. Отказать Храброву начальник штаба уже не мог.
— Хорошо, — согласился тасконец. — Мне нужно предупредить членов Совета. За вами придет мой адъютант.
Странно дернув головой, полковник направился к двери.
— Маленький совет, Кидсон, — выкрикнул вдогонку Храбров. — Пошлите гонцов по отдаленным гарнизонам и верните в столицу опытных офицеров. В подобной ситуации Стонж не посмеет с ними сводить счеты. Без наведения порядка в армии победу в войне не одержать.
Мендонец на мгновение замер, затем обернулся и с восхищением в голосе сказал:
— А ведь логично. И как я сам до этого не додумался. Сразу исчезнет масса проблем. Неплохое начало, друзья.
Унимиец быстро покинул помещение, а самурай тут же набросился на товарища.
— Какого черта, Олесь? — недовольно произнес Тино. — Я прекрасно видел, что произошло. Ты воздействовал на его разум и, тем самым, выплеснул часть энергии. Если в городе есть хоть один воин Тьмы, он нас обнаружит. Отряду не хватало только новых проблем.
— Начальник штаба колебался, и надо было лишь помочь ему, — попытался оправдаться русич. — Я очень осторожно подтолкнул тасконца к принятию правильного решения. В данном случае наши интересы совпадают с интересами мендонцев. Кидсон неплохой организатор, но полковнику явно не хватает решительности. О генерале Хилле не стоит даже говорить. Смелый рубака с довольно ограниченными мозгами. Вы представляете, чем закончится война, если мы не вмешаемся?
— Ты не переоцениваешь свои способности? — резко возразил Аято. — Это не Оливия. На Униме сражаются хорошо обученные армии. Офицеры здесь постигают военную науку не по древним книгам, а на поле битвы. Их тактическая подготовка основывается на реальных возможностях войск.
— Все так, — согласился Храбров. — Однако я не собираюсь становиться полководцем. Мы вместе должны направить ход событий в нужное русло. Поражение Мендона группу не устраивает, а значит, для достижения цели хороши любые средства.
— С подобным утверждением можно поспорить… — начал самурай.
В этот момент в кабинет вошел адъютант начальника штаба.
— Господа, офицеры ждут вас, — с некоторой долей пафоса вымолвил тасконец.
Путешественники поправили одежду и двинулись вслед за Эйнжем. Миновав несколько коридоров, наемники остановились перед широкой двустворчатой дверью. Возле нее с обнаженными мечами застыли два гвардейца. Прямая осанка, крепкий торс и абсолютно непроницаемые лица. Идеальный тип часовых. Капитан открыл дверь и громко произнес:
— Союзники герцогства!
Сразу бросились в глаза внушительные размеры помещения и полное отсутствие окон. В массивных бронзовых канделябрах горело не меньше трех десятков восковых свечей. В центре зала находился большой прямоугольный стол. Возле него расположились шесть высших офицерских чинов Мендона. Еще пятеро унимийцев стояли у стены. Вперед выступил полковник Кидсон.
— Прошу, господа. Майор Бригз доложит о сложившейся обстановке, — проговорил тасконец.
От внимания землян не ускользнули ироничные усмешки, появившиеся на устах некоторых дворян. Они не верили в реальную помощь энжелцев. Мало того, два полковника демонстративно отошли от стола. Таким образом, офицеры выражали свое пренебрежение к решению начальника штаба. Между тем, высокий темноволосый унимиец взял в руки указку и направил ее на карту.
— По нашим данным границу перешли десять тысяч бонтонских солдат, — начал майор. — Примерно половина из них наемники из диких районов графства Флорского. Зная манеру ведения войны противником, можно предположить, что вторая группировка, не уступающая первой по численности, идет сзади на расстоянии одного дневного перехода. Пограничные посты и заслоны оказать серьезного сопротивления врагу не сумели. Неприятель продвигается очень быстро и примерно через восемь-девять дней достигнет Мендона.
— И каков же план компании? — бесцеремонно спросил Олесь.
Бригз тотчас взглянул на полковника. После утвердительного кивка головой офицер продолжил:
— К сожалению, разведка сработала плохо и своевременно не предупредила штаб о вторжении бонтонцев. Войска разбросаны практически по всей территории страны. В ближайшие четверо суток мы стянем к столице около семи тысяч бойцов. К началу штурма количество солдат в гарнизоне возрастет до двенадцати тысяч. Столь укрепленный город противнику не взять никогда…
— Если я правильно понял, армия герцогства собирается у Мендона, бросая остальную часть страны на произвол судьбы? — вмешался Тино.
— У нас нет другого выхода, — ответил тасконец. — Соединить все полки в мощный кулак командование не в силах. Но даже если это удастся, поражения в битве не избежать. Враг имеет почти двукратное преимущество в численности.
— И что из того? — бесстрастно вымолвил японец. — В любом сражении всегда есть шансы на победу. Ваше же решение граничит с самоубийством. Неприятель без серьезных потерь завоюет герцогство, а деморализованную армию заставит сложить оружие.
— Ерунда! — выкрикнул широкоплечий круглолицый полковник. — Энжелцы — дилетанты и ничего не понимают в стратегии. Обычные солдаты не в состоянии мыслить масштабно. Я уверен, бонтонцы сломают шею под стенами города.
— Не так резко, Грейвз, — вступил в спор Кидсон и, посмотрев на путешественников, добавил. — А вас попрошу обосновать данное утверждение. Ведь наш план уже начал осуществляться.
— Боюсь, вы поторопились, — произнес Аято. — Майор сообщил о двух равноценных вражеских группировках. Первая возьмет в кольцо столицу, а вторая захватит северные и восточные территории государства. Три-четыре дня и от гарнизонов городов не останется и следа. Что же касается Мендона, то его штурмовать никто не будет. Примерно через десять декад в столице закончится продовольствие. Избежать голодного бунта вряд ли удастся. Выход один — пойти на прорыв блокады. А это верная гибель.
В зале воцарилась мертвая тишина. Сразу стало ясно — подобный вариант развития событий в штабе не прорабатывался. Обычно противник старался как можно быстрее завершить войну и к длительной осаде не прибегал. Надо отдать должное унимийцам, они умели признавать собственные ошибки. После выступления самурая офицеры тотчас приблизились к столу. Картина действительно складывалась безрадостная. Путь к Мендону бонтонцам открыт. Разрозненные, обескровленные потерями роты быстро отступают на юг. Единой линии обороны просто не существует.
— У вас есть какие-то предложения? — наконец поинтересовался Кидсон.
— Ситуация сложная, — задумчиво проговорил Храбров. — Надо любой ценой где-то задержать врага и максимально его обескровить. Выигрыш во времени позволит сосредоточить силы и подготовиться к решающей битве. Попробуйте увеличить численность армии за счет крестьян и ремесленников. Объявите мобилизацию и призовите на службу все мужское население, способное носить оружие.
— А если бедняки поднимут бунт? — нервно воскликнул худощавый русоволосый майор. — Недовольных властью людей в государстве более чем достаточно.
— Другого выхода все равно нет, — иронично усмехнулся Карс. — Вы недооцениваете собственный народ. Жители герцогства прекрасно осознают опасность, нависшую над страной. Никому не хочется, чтобы вражеские солдаты грабили дома, насиловали жен и дочерей.
— Это даст еще примерно десять тысяч бойцов, — вставил адъютант начальника штаба. — При самых скромных подсчетах…
— Боюсь, в сражении от них не будет толку, — скептически заметил полковник с кавалерийскими нашивками. — Но фланги ополченцы закроют. Мы не дадим бонтонцам прорваться в наш тыл.
Пока шел спор, самурай тщательно изучал карту. Он что-то измерял, подсчитывал, временами переходил с места на место. Минут через десять Тино повернулся к тасконцам и громко спросил:
— Что такое Кростон?
— Форт, — лаконично сказал Кидсон. — Его возвели полвека назад, когда война с герцогством Бонтским длилась семь лет. Правитель Мендона тогда построил целую линию подобных защитных сооружений. Уцелел лишь один.
— Там надежные укрепления? — задумчиво вымолвил японец.
— Позвольте мне, — вмешался второй полковник, поначалу отошедший от стола. — Два года назад я занимался восстановлением форта. Это каменная крепость с восьмиметровыми стенами и шестью башнями по периметру. К сожалению, материала не хватало, да и сроки поджимали, и потому часть стыков сделана из бревен. Гарнизон Кростона состоит из четырехсот человек. Арбалетами солдаты обеспечены хорошо, а вот огнестрельного оружия не хватает…
— Понятно, — утвердительно кивнул головой Аято. — Лучшего места для первой схватки с врагом не найти. Здесь можно зацепиться и изрядно потрепать нервы противнику. Форт находится на высоте, вокруг лес, а рядом единственная дорога. Вряд ли бонтонцы оставят у себя в тылу укрепленную крепость. Неприятель обязательно пойдет на штурм.
— Но Кростон сейчас к врагу ближе, чем к Мендону! — удивленно воскликнул Бригз. — Войска дойдут до него только через шесть дней. К тому моменту форт уже падет.
— Такого развития событий допустить нельзя, — твердо произнес самурай. — Не исключено, что именно в Кростоне и решится судьба войны. Это последний шанс…
— Пожалуй, стоит попробовать, — проговорил начальник штаба, внимательно слушавший землянина. — Гонца на север отправим немедленно. По пути он будет разворачивать отступающие подразделения. Если удастся осуществить ваш замысел, в районе форта соберется около полутора тысяч бойцов.
— Маловато, — разочарованно заметил Тино.
— Возле столицы расквартирован мой кавалерийский полк. Тысяча отличных клинков, — вставил полковник
Освальд. — Отдайте приказ, и я выступлю уже через два часа. Мы пойдем без дневных привалов и через трое суток достигнем Кростона.
— Нельзя же жертвовать элитой! — возмутился один из унимийцев. — Посылая полк в самое пекло, герцог теряет лучшие войска и оставляет столицу без защиты.
— А разве у мендонцев есть выбор? — зло спросил русич. — Лучше потерять тысячу хороших солдат, чем всю страну.
Посрамленный резким тоном чужака, офицер поспешно отошел в сторону. В зале воцарилась гнетущая тишина. И тасконцы, и путешественники понимали — судьба государства сейчас в руках полковника Кидсона. Ему предстояло принять непростое решение. Формально начальник штаба не имел права менять утвержденный план компании. В крайнем случае унимиец должен был согласовать свои действия с главнокомандующим. Однако промедление грозило гибелью. Мендонцы с волнением смотрели на командира.
— Черт подери! — выругался тасконец. — Умираем один раз. Какая разница от чего — клинка бонтонца или топора палача. Эйнж, отправьте трех лучших посыльных в Кростон. Пусть лошадей не жалеют. Дайте им бумаги на право конфискации. Они могут умереть, но завтра к вечеру командир форта должен получить всю необходимую информацию.
Стоило адъютанту исчезнуть за дверью, как полковник повернулся к своему помощнику. После небольшой паузы Кидсон продолжил:
— Майор Бригз, срочно подготовьте приказ. Кростон удерживать любой ценой. Войска, находящиеся поблизости, переходят в подчинение майора Ленка, начальника местного гарнизона. За непослушание — казнь без суда и следствия. Форт может быть оставлен лишь тогда, когда в нем не останется ни одного живого солдата. Трусы и беглецы будут безжалостно уничтожаться.
— Слушаюсь, — отчеканил офицер и сразу направился к выходу.
Неожиданно вперед выступил Карс и негромко произнес:
— Господин полковник, у меня есть маленькая просьба. При обороне крепости понадобятся сильные и смелые воины. Я уверен, без рукопашной не обойдется. В подобных делах у меня богатый опыт. Позвольте чужеземцу сопровождать посыльных.
— Ты ведь не умеешь ездить на лошадях! — изумленно выдохнул Олесь.
— Не беда, — усмехнулся властелин. — Сживотными я всегда найду общий язык.
— Если есть желание ввязаться в драку, не вижу причин для отказа, — вымолвил унимиец. — Обратитесь к моему адъютанту. Он подберет самого выносливого коня.
— Благодарю, — с довольным видом сказал мутант.
— Какого дьявола? — едва слышно прошептал японец, дергая товарища за рукав куртки. — Мы ведь договорились не участвовать в сражениях и понапрасну собой не рисковать. У группы совсем иная задача. Возле Кростона развернется настоящее побоище. Уцелеют немногие…
— Значит такова судьба, — невозмутимо произнес Карс. — От исхода этой войны зависит успех нашей экспедиции. А потому я не хочу отсиживаться за чужими спинами, трясясь за собственную шкуру. Когда речь идет о жизни и смерти, инициативу лучше взять в свои руки.
Мутант не стал слушать возражений и быстро зашагал к двери. Аято ничего не оставалось, как в бессилии покачать головой. Если властелин принял решение, он от него уже не отступит.
— Замечательно! — язвительно заметил самурай. — Один оказывает давление на начальник штаба, второй — лезет в самое пекло. А мне что прикажете делать? Развлекаться в гостинице? Извините, я воспитан несколько иначе…
— Не нервничай, — хлопнул товарища по плечу русич. — Ведь мендонцы приняли твой план. В подобной ситуации у них не было другого выбора.
— Именно это меня и настораживает, — резко повысил голос Тино. — Тасконцы как-то подозрительно быстро согласились с моим предложением. Надменные, высокомерные дворяне вдруг прислушались к мнению чужака. Довольно странная уступчивость. Не помог ли кто-нибудь унимийцам?
— Я тут ни при чем, — мгновенно отреагировал Храбров. — Видимо, мендонцы и сами понимали, что предпринятые генералом Хиллом меры не спасут страну. Вот и ухватились за соломинку. Кроме того, вся ответственность за принятие авантюрного решения ляжет на плечи Кидсона. Остальные при неблагоприятном исходе компании окажутся в стороне. Офицеры лишь выполняли приказы…
Между тем, события в штабе развивались с невероятной быстротой. Появившаяся надежда взбудоражила людей, и они до хрипоты обсуждали каждый вопрос. Вскоре полковник Кидсон обернулся к союзникам и негромко вымолвил:
— Военный совет отклонил предложение полковника Освальда. Посылать к Кростону весь его полк чересчур рискованно. К форту двинутся два эскадрона из четырех. Кавалерия наверняка пригодится герцогу и в дальнейших сражениях.
— Возможно, — проговорил японец. — Мы стараемся помочь Мендону советами. Если они оказались полезными, значит, наше присутствие здесь не напрасно. А правильно вы поступили или нет, рассудит время.
Как только командир кавалерийского полка направился к двери, Олесь и Вацлав направились к начальнику штаба.
— Позвольте и нам присоединиться к армии, — произнес русич. — Мы отличные наездники и не станем обузой для эскадронов. О ходе битвы нужно постоянно сообщать в столицу. Штаб должен быть в курсе происходящих событий…
Унимиец с подозрением взглянул на землян. В мозгу Кидсона начали появляться сомнения в искренности чужаков.
Уж не хотят ли они таким способом убежать из города? О том, что путешественникам запрещено покидать столицу, офицер конечно знал. Тайная полиция часто умышленно распространяла подобную информацию, тем самым создавая вокруг жертвы атмосферу отчужденности. Заметив колебания тасконца, Храбров с улыбкой сказал:
— Не волнуйтесь, это не попытка побега. Нами движет совсем иное чувство. Не хочется зависеть от случайных обстоятельств. Кроме того, в Мендоне останется Тино. Он отличный специалист по оборонительным сооружениям и неплохой тактик.
— Вот мерзавцы! — выругался японец. — Все таки бросили мня одного.
— Хорошо, — кивнул головой унимиец. — Я беру ответственность на себя. Присоединяйтесь к Освальду. Полковник лично возглавит кавалерийскую группу. Ваш товарищ будет находиться при штабе. Мои люди не спустят с него глаз. Осторожность сейчас не помешает.
Пока тасконцы разрабатывали планы мобилизации и переброски войск, друзья уединились в стороне. Несколько секунд Аято и Храбров молчали. Первым не выдержал Олесь.
— Тино, так надо, — вымолвил русич. — Карс первым осознал всю серьезность положения. Мы просто обязаны взять под контроль ход войны. Вот почему я вызвался. У меня странное ощущение, будто вторжение бонтонцев не простая случайность. Ты сам говорил — любое странное событие, происходящее рядом с группой, должно вызывать подозрение.
— Слова, слова… — возразил самурай. — Вреальности мы опять по уши вляпались в дерьмо. Группа вполне могла следить за развитием событий из этого здания. В крайнем случае присоединились бы к полевому штабу. А что теперь? Карс, словно сумасшедший, будет драться в первых рядах защитников Кростона, а вы вступите в бой в самый разгар сражения. Но ведь мы не имеем дело с Тьмой! Обычная рядовая война, каких много. Разве нам нужны лишние потери?
— А как определить, где Тьма, а где нет? — ответил вопросом на вопрос Храбров. — Может сейчас она и показывает свое истинное лицо…Два озлобленных ненавидящих друг друга народа сошлись в жестокой битве. Великолепная почва для Зла! И разве воины Света не должны останавливать кровопролитие?
— Миротворчество достается слишком дорогой ценой! — воскликнул Тино. — Вам ведь придется убивать солдат врага. А если бы мы оказались на противоположной стороне?
— Вряд ли, — проговорил Олесь. — Отряд идет по проложенной колее, и выскочить из нее не может. Опять же, твои слова. Сейчас в игре наш ход. И я хочу сделать его сам. Рано или поздно фигурки на игровом поле превращаются в людей.
— Надеюсь, ты прав, — тяжело вздохнул японец.
Аято подошел к русичу и крепко его обнял. Проделать ту же процедуру с Воржихой было гораздо сложнее. Хлопнув Вацлава по плечу, самурай произнес:
— Удачи. В гущу сражения не лезьте. Один на один вы уложите любого противника, а от удара в спину не застрахован никто. Постарайтесь уцелеть.
— Не беспокойся, выживем, — заверил товарища Храбров. — Ты в свою очередь поторопи мендонцев. Кростон продержится не больше пяти-шести дней. Надо реально смотреть на складывающуюся обстановку. Враг быстро поймет важное стратегической значение форта и обрушит на него шкал атак. В тот момент, когда унимийцы создадут вторую линию обороны, мы отступим. Если задержитесь надолго, отходить будет некому.
— Я понял, — вымолвил Тино. — Тасконцы у меня спать перестанут. Сегодня же заставлю Кидсона отправить крестьян на строительство укреплений. Примерно в ста километрах южнее форта есть удобная высота. Более подходящего места для решающей битвы не найти.
— Полковник обязательно прислушается к твоим советам, — улыбнулся Олесь. — Он понял, что чужестранцы не дилетанты и могут принести пользу. И еще… Заставь мендонцев собрать все огнестрельное оружие. У личной охраны дворян слишком много автоматов и карабинов. Зато его нехватка остро ощущается в действующей армии. Пусть решают судьбу государства на поле боя, а не в коридорах дворца.
Русич пожал на прощание японцу руку и зашагал к полковнику Освальду. Унимиец их давно заждался и нетерпеливо топтался на месте. Сразу чувствовалось, офицеру хотелось побыстрее вскочить на резвого коня и устремиться на север. Выйдя на улицу, кавалерист честно признался:
— Я искренне рад изменению плана. Какой толк от моих парней в городе? Им нужна свобода, простор, скорость. Теперь полк покажет свою истинную силу. Мы сметем бонтонцев со своего пути.
Вскоре земляне расстались с тасконцем и отправились в гостиницу. В распоряжении наемников был один час для того, чтобы подготовиться к длительному походу. Впрочем, много времени на сборы не потребовалось. Проверив оружие и боеприпасы, Храбров и Воржиха двинулись к казармам кавалерийского полка. Заботиться о воде и продовольствии не имело смысла. Эта прямая обязанность мендонских командиров. Да и вряд ли подобные проблемы возникнут. Возле дороги немало деревень и поселков. В условиях войны местные жители отдадут защитникам страны последнее.
Уже издали возле зданий была заметна суета. Из стороны в сторону бегали солдаты и офицеры, громко ржали лошади, навзрыд рыдали жены и матери. Некоторые унимийки цеплялись за седла всадников, пытаясь оттянуть момент расставания. Посреди всеобщего безумия с невозмутимым видом стоял полковник Освальд. Время от времени тасконец отдавал резкие лаконичные распоряжения. Выполнялись они неукоснительно. Постепенно рядом с командиром полка выстроилась группа кавалеристов. Их насчитывалось около ста человек. Остальные мендонцы успокаивали плачущих родственников.
— А здесь не маловато бойцов? — спросил Олесь, подходя вплотную к Освальду.
— Половина эскадрона, — пояснил офицер. — Главные силы находятся за городом. Признаюсь честно, не думал, что будет так сложно сделать выбор. У меня в подчинении немало выскочек и наглецов, но сейчас все до единого изъявили желание участвовать в походе. Я удивлен таким проявлением патриотизма. Ведь мы отправляемся на верную гибель.
— Когда враг на пороге твоего дома, люди не думают о собственном благополучии, — произнес русич. — Забываются старые обиды, кажутся мелочными прежние проблемы. Речь идет не о защите собственной чести, а о спасении родных и близких.
— Чудеса, да и только, — развел руками полковник. — Герцогство, раздираемое интригами и склоками, вдруг неожиданно сплотилась. Пальцы крепко сжались в кулак. Многое, казавшееся еще вчера нереальным, осуществилось буквально в течение одних суток. Парадокс…
— И да, и нет, — вымолвил землянин. — Война — величайшее зло, но она заставляет нацию мыслить и переживать одинаково. Судьба отдельного человека не отделима от судьбы страны. В какой степени война — гигантское чистилище, словно сито, отбрасывающее в сторону грязь и подлость.
— К сожалению, процесс очищения не обходится без крови и страданий, — заметил унимиец. — Я с горечью смотрю на моих солдат. Большинство из них назад не вернется. А ведь они неплохие люди. Где же справедливость?
— На острие клинка, — иронично улыбнулся Олесь. — Выживет сильнейший. Историки восхваляют только победителей. А сели серьезно, то не пытайтесь искать справедливость там, где ее нет и быть не может.
В ожидании приказа командира тасконцы выстроились в колонну по четыре. Взглянув на чужаков, Освальд торжественно сказал:
— Пора. Прощание слишком затянулось.
Взмах руки и горнист издал высокий протяжный звук. К землянам тотчас подвели двух гнедых лошадей. Между тем, мендонцы вскочили на коней. Плач женщин сразу усилился, но теперь на него никто не обращал внимания. Колонна начала медленно выдвигаться из столицы. Она растянулась метров на триста. На всех улицах стояли горожане. Многие на прощание махали солдатам вслед.
Храбров и Воржиха ехали рядом с командиром полка в первом ряду. Следом за ними покачивались в седлах офицеры эскадрона.
Неожиданно у внешних ворот дорогу кавалеристам преградила группа вооруженных людей. Охрана стояла в стороне и в происходящие события не вмешивалась. Судя по одежде и манере поведения, воины столкнулись с сотрудниками тайной полиции.
Мужчины были настроены очень решительно и агрессивно.
Вперед выступил высокий молодой человек с орлиным носом и низко опущенной на глаза шляпой. Унимиец поднял правую руку вверх и громко выкрикнул:
— Я требую немедленно остановиться!
— Какого черта, барон Плинт, — выругался полковник, узнавший тасконца. — Мой полк выполняет ответственную задачу, и промедление чревато тяжелыми последствиями. Вы можете поплатиться за свое самоуправство.
На лице офицера тайной полиции появилась едва заметная презрительная усмешка. Барон абсолютно не боялся военных.
— Сожалею, маркиз Освальд, но я лишь выполняю приказ, — проговорил мендонец. — И хочу заметить, отдал его лично полковник Стонж. Следующие с вами люди опасные государственные преступники. Они не имеют права покидать пределы столицы. Однако один из них два часа назад убил моего человека и ускакал в неизвестном направлении вместе с тремя предателями.
— При каких обстоятельствах произошел этот инцидент? — мгновенно отреагировал Олесь.
Плинт даже не повернул голову в сторону землянина. Тем самым унимиец демонстрировал полное пренебрежение к чужестранцам. Поведение негодяя вывело русича из себя.
— Мне повторить вопрос? — резко повысил голос Храбров.
— Нам не о чем сейчас говорить, — ухмыльнулся барон. — Под пытками вы и так все расскажете. В тайной полиции немало хороших специалистов в данной области…
— Хватит болтать чепуху, — вмешался командир полка. — Либо ты представишь обвинение, либо я прикажу пришпорить лошадей. Терять время понапрасну, у меня желания нет.
— Хорошо, — пожал плечами тасконец. — Правда я сомневаюсь, что подобные поступки помогают карьере. За резкость часто приходится платить…
— Иди к дьяволу, Плинт, — гневно воскликнул кавалерист. — Ты же трус, и бегаешь от дуэли, как последний подлец. Чем меня можно запугать? Смертью? Так она настигнет всех нас уже через несколько дней. Ситуация изменилась, болван. Идет война, и страх перед подобными ублюдками исчез. Лучше побыстрее говори, и не вздумай врать. Я не поленюсь, и опрошу охрану.
Лицо барона побелело. Без сомнения мендонец был шокирован. Столь яростного отпора он не ожидал. Привыкнув к безнаказанности, полицейский не сомневался в собственном превосходстве над другими людьми. На грешную планету его опустил обычный военный. В первое мгновение унимиец совершенно растерялся. Но вскоре дворянин пришел в себя и зло выдавил:
— Пусть будет по-твоему. Когда-нибудь сочтемся. А теперь о происшествии… Нам доложили, что чужак пытается покинуть город. Само собой мы перекрыли все ворота. Вскоре появились четыре всадника. К удивлению стражников, у беглецов оказались бумаги с подписью герцога и полный пропуск. Но приказ есть приказ. Сержант Торсон схватил лошадь мутанта за поводья. В ответ урод сбил его с ног ударом кулака. Группа сразу продолжила движение. Стараясь остановить их, сержант выстрелил из арбалета. Стрела ранила одного предателя в ногу. Чужак тут же развернулся и разрядил свой карабин в голову несчастного.
Полковник приподнялся в седле и жестом руки подозвал офицера охраны. Тасконец быстро подбежал к маркизу и лихо козырнул.
— Все так и было, лейтенант? — уточнил Освальд.
— Так точно, — отчеканил юный мендонец.
— А почему вы не вмешались? — спросил командир полка. — Ведь уничтожить отряд изменников для вас труда не составляло.
— Так точно, — подтвердил офицер. — Дело в том, что я знаю этих людей. Они посыльные штаба. В их преданности правителю никто не сомневается. Кроме того, предоставленные бумаги оказались безупречны.
— Вы допустили серьезный промах, лейтенант, — произнес кавалерист, — и будете сурово наказаны. Из-за нерешительности охраны чуть не сорвалась важная операция.
— Я могу получить уточнения? — с дрожью в голосе сказал унимиец.
— Разумеется, — жестко проговорил полковник. — В стране объявлено военное положение, а какие-то вредители мешают штабу выполнять свои функции. Нужно было немедленно прикончить мерзавцев, как только они потянулись за оружием.
— Что? — истерично завопил Плинт. — Вы призываете убить сотрудников тайной полиции? Это государственная измена! Маркиз, вы арестованы. Следуйте за мной!
В наступившей тишине вдруг раздался громовой хохот Освальда.
— Бог мой, каких идиотов Эллис набрал к себе на службу, — произнес тасконец. — Стоит мне махнуть рукой, и мои парни изрубят тебя на куски. А теперь все слушайте внимательно. Чужеземец убил сержанта лишь в целях самозащиты, тем более при исполнении секретного задания штаба. Я ни при каких обстоятельствах не доверю его смысл ищейкам Стонжа. Больших дураков мне встречать не доводилось.
— Я требую выдачи преступников, — пытался возражать барон.
— Заткнись, — грубо оборвал его офицер. — Эти люди продолжат путь. Они едут вместе с нами на верную смерть. Их поступок должен вызывать уважение. А какой прок от вас?
Полковник сделал паузу и с презрением продолжил:
— И вот еще…Передай барону Стонжу, что он отменная сволочь. Я с удовольствием выпустил бы ему кишки, но сейчас не время.
По рядам всадников прошел одобрительный гул. Среди них немало дворян, родственники которых пострадали от произвола тайной полиции. Мендонцы безоговорочно поддерживали командира. Между тем Плинт буквально захлебывался от ярости. Надменность и высокомерие исчезли без следа. Руки предательски тряслись, лицо и шея покрылись багровыми пятнами, язык едва шевелился.
— Вы ответите за свою дерзость, — выкрикнул барон.
— Возможно, — откликнулся кавалерист. — Но не в этом мире…
Пришпорив коней, эскадрон устремился на север. Где-то там располагались основные силы полка. Проскакав километров пять, маркиз обернулся к землянам и довольный собой заметил:
— Черт подери, не думал, что для счастья надо так мало. Сколько лет я мечтал о подобной реплике. Не хватало решительности… За смелость приходится благодарить войну. Она позволила мне сбросить ненавистные оковы.
— Вы все сделали правильно, — кивнул головой Храбров. — Теперь тот юный лейтенант не будет терзаться сомнениями. Судьба Родины гораздо важнее интересов какого-то Стонжа. Внутреннее самосознание проявляется именно в такие минуты.
— Красивые слова, — улыбнулся полковник. — Но как бы вы поступили, послушай я выскочку Плинта?
Олесь внимательно посмотрел на собеседника и спокойно поднял автомат.
— Так же, как и Карс, — вымолвил русич. — Разрядил бы в негодяев обойму. Расстрелять пять человек с восьми метров, большого умения не надо. А вот командир полка встал бы перед дилеммой — заниматься мной или выполнять поставленную задачу.
— Мне нравится ваша искренность, — сказал унимец, натягивая поводья.
Впереди показался лагерь мендонцев. Известие о предстоящем походе кавалеристы уже получили. Эскадроны всадников лишь ждали новых распоряжений. Война с Бонтоном вступала в решающую фазу.
