Книга: Меньшее зло
Назад: 3
Дальше: 5

4

Неполные десять километров на хороших лошадях мы преодолели за час. Кони, специально отобранные и выращенные для войны и дальних переходов, легко шли резвым галопом. Правда, мы их особо не гнали, берегли и, давая возможность отдохнуть, часто переводили на шаг. Когда впереди показались крайние строения городища Радикарет, кони были в полном порядке.
Городище — местное название населенного пункта, переросшего обычное село или деревню, но не получившее титула города. Около трехсот домов, два трактира, постоялый двор, мельница, храм здешнего бога или богов. И большая площадь почти в центре городища, отведенная под торг.
Внешняя ограда Радикарета — чисто символический тын из неотесанных бревен высотой метра полтора. За тыном узкий и неглубокий ров. Абсолютно сухой. Никаких башен, вышек, бойниц. Ни одной боевой машины. Даже охрана чисто символическая — два невооруженных парня, собиратели дорожного оброка.
Радикарет расположен в центре провинции. Внешних врагов нет, опасаться набегов нечего. А разбойники и бандиты сюда не полезут. Им дорог и лесов хватает. Впрочем, кое-кто за порядком здесь следит. В этом мы убедились, когда въехали в город. У коновязи при входе в трактир стояли три воина. Доспехи, шлемы, вооружение точь-в-точь как у тех, кого мы посшибали в овраге.
— Интересно, они из одного отряда? — тихо проговорил Антон. — Или здесь доспехи сделаны под один стандарт?
— Понятия не имею. Возможно, из одного. Тогда у нас будут проблемы. Из-за коней.
— Думаешь, опознают?
— Могут. Хорошо хоть рыцарского коня отпустили. Того уж точно узнают.
— Может, не стоит заезжать? — спросил Харким. — Как бы не влипнуть. Весь городок не перестреляешь...
— Это верно. Но заехать надо. Нужна информация. А также продовольствие, корм лошадям и... местные деньги. Так что вперед. Но ворон не ловим.
И мы поехали дальше.

 

Волнения были напрасны. Никто на нас подозрительно не смотрел. На коней не косился. И с вопросами не приставал. И все потому, что в Радикарете в самом разгаре был торг.
Центральная площадь городища — почти правильный квадрат сто на сто метров — застроена рядами палаток, шатров, ларьков. От разноцветья тканей и тряпок рябило в глазах. Торговали решительно всем. Мясом, рыбой, дичью, овощами и фруктами, водой, железом, посудой, тканями, оружием и доспехами, седлами, обувью, одеждой...
Над торгом стоял сплошной гул сотен глоток, сдабриваемый пиликаньем струнных инструментов и свистом дудок заезжих трубадуров.
Для нас с Антоном, видевших подобные мероприятия, все было вполне привычно, обыденно. А вот Невед вертел головой, моршась от шума.
Я первым разглядел широкий проход между торговыми рядами, специально сделанный для конных и пеших, и направил туда коня.
— Проезжаем!
— А закупки? — крикнул Невед.
— Потом.
Тот не понял, но я махнул рукой, и инженер послушно повернул коня.
— Найдем постоялый двор, снимем номер, перенесем вещи. А уж потом на базар, — объяснял ему Антон. — Нечего с таким грузом по улицам шастать.
* * *
Мы проезжали мимо рядов, бросая взгляды по сторонам. Ярко раскрашенная посуда, сапоги разных фасонов, блестящие на солнце клинки ножей и кинжалов, целые горы фруктов, отделанные шитьем кафтаны...
Спорили торговцы, ругались из-за товара покупатели, нудно ныл калека, прося милостыню, орал обворованный мужик, визжала затисканная в толчее молодка.
Ближе к выходу палатки и столики поредели. И мы увидели впереди разноцветный купол и высокий помост под ним. На помосте выделывал сальто ловкий парень, затянутый в черное трико. Он прыгал через голову вперед-назад, садился на шпагат, стоял на голове, не прекращая жонглировать тремя кинжалами. Потом вдруг замер, присел и с разворота кинул кинжалы один за другим в деревянный прямоугольник, стоящий метрах в пяти от него. Клинки вошли в дерево точно один под другим. Последний перерубил тонкую веревку, что удерживала бумажного воздушного змея. Змей взлетел над площадью и повис на высоте десяти метров. К нему была привязана еще одна веревка.
Зрители — человек тридцать — закричали, захлопали. В стоящем на краю помоста маленьком блюдце зазвенела медь.
— Еще и балаган есть, — хмыкнул Антон. — Богато живут.
— Вон еще, гляди.
Я кивнул в сторону, где стоял другой помост. Чуть ниже первого. На нем была натянута ширма. Из-за ширмы торчали две куклы. Одна явно женская. Облаченная в набедренную повязку, с непомерно большой грудью. В руках молния в виде зигзагообразной стрелы. Вторая фигура — здоровенный мужик. Он то и дело падал на колени. А кукла-женщина потрясала молнией.
— Очень актуальная постановка, — сказал я.
— В смысле?
— В смысле — сценка из реальной жизни. Баба с молнией, несомненно, гарпия. А мужик...
— А мужик и есть мужик. Захват пленного? Будущего осеменителя?
— Вроде того. Интересно, как здесь изображают оружие гарпии.
— Ничего особенного, — буркнул подъехавший Невед, — примитивный уровень...
— Не скажи. Это шоу — отражение реальности, каковой ее понимают аборигены. Молния — образ. Видение. В представлении людей гарпии бросают во врагов молнии. То есть что-то блестящее и смертельно опасное.
— Ну?
— А что может быть блестящим и опасным в десятом-одиннадцатом веках?
— Стрела. Болт арбалетный. Какая-нибудь огненная смесь. Их уже умеют делать.
— Да. У нас это был «греческий огонь». Но подобная, с позволения сказать, техника — вещь громоздкая и тяжелая. В руке не удержать. Тем более в женской. А тут ясно передано — молния в руке.
Невед пожал плечами, с сомнением посмотрел на куклы и сказал:
— Насчет балагана не знаю. А вот что на нас пялятся некие типы, это да. По-моему, это воришки.
— Вполне может быть. В таких местах их полно. Внимательно следи за вещами и не зевай.
Мы подъехали ближе к помосту и расслышали слова незамысловатой песенки. Исполнял ее актер, державший куклы. Музыкальное сопровождение обеспечивала молоденькая девчонка лет пятнадцати. Она сидела рядом с помостом и перебирала струны некоего инструмента, напоминавшего гусли, балалайку и арфу одновременно. Доска с дырой, четыре струны, дека... Струны, конечно, из жил, а не из металла. Но звук выходил вполне приличный. Правда, простенький. Не тянул и на три аккорда.
Меня больше интересовали слова. И хотя за гомоном голос певца был не очень слышен, но разобрать можно.
Что-то о рыбаке, вытащившем сетями вместе с рыбой некую рыбку... которая обернулась грозной гарпией... Та требует подчинения и исполнения долга. А рыбак не хочет, боится. Да и не знает, как с рыбой поступить, чтобы долг исполнить...
Эти слова у слушателей вызывают громкий хохот. А актер на куклах еще и демонстрирует процесс...
Потом о наказании, о том, что гарпия забирает рыбака с собой, чтобы тот ублажил еще и подружек гарпии... Обещает осыпать золотом, а за неповиновение сожжет молнией. Ну вот, опять молния!
Рыбаки так и сяк, но спорить опасается. В результате... целый выводок гарпий в следующий раз... и что-то там еще... Антон кривит губы, тоже слышит слова. Невед крутит настройки линготранса (мы ему успели записать словарный минимум).
— Да-а... Неплохо сложено... В самый раз для местных...
— Едем дальше, — сказал я, поворачивая коня.
Метрах в семидесяти от балагана стоял трактир. Небольшое заведение с двумя залами. Один внутри дома, второй на улице под навесом. Здесь было полно посетителей, почти все места заняты.
Тут же, неподалеку, расположились торговцы амулетами, талисманами, любовными зельями. Рядом небольшая площадка, где проходили соревнования по борьбе. Зрители, разгоряченные пивом и вином, азартно подбадривали двух здоровенных борцов. Тоже шум, гам, крики, свист. Гуляет народ...
Проехав торг, мы миновали улицу и оказались у двухэтажного здания постоялого двора, иначе говоря — гостиницы. Добротное деревянное строение довольно больших размеров. В окнах вместо бычьих пузырей разноцветная слюда. Перед входом широкая коновязь. Рядом конюшня. А чуть в стороне несколько столов — для тех, кто хочет посидеть на свежем воздухе.
— Подходящее место, — выдал итог осмотра гостиницы Антон. — И от торга недалеко.
— Остаемся, — киваю я. — Если места есть.
Места были. Буквально перед нами съехали несколько человек и освободили две большие комнаты. Одну тут же заняли какие-то торговцы, а вторая досталась нам. Владелец гостиницы — средних лет толстый мужик, безбородый и с густой кудрявой шевелюрой — окинул нас внимательным взглядом и назначил цену. По-моему, слегка завышенную. Но я торговаться не стал. Некогда. Отдал две мелкие серебряные монеты, получил горсть меди на сдачу и большой ключ.
— Второй этаж, шестая, — пробурчал владелец. — Лошадей можете оставить, отведут.
— Благодарю, мы сами.
Мы поставили коней в конюшню, сняли вещи и седлай поднялись в номер.
— Да-а, — протянул Антон, — не «Хилтон».
— Сойдет для сельской местности.
Комната довольно большая — пять на три. Окно одно. Ставни наместе. Два лежака, стол, три табуретки, даже вешалка есть. Матрацы набиты соломой, вместо подушек сверток из шкур. Одеяло — тоже из шкур. Медвежьи, что ли?..
— Нам здесь сидеть часа три-четыре. От силы пять. Так что не будем привередничать.
— Не будем, — согласился Невед.
Он поставил свой рюкзак на стол, бросил седло в угол и повернулся ко мне.
— Что делаем?
— Ты сидишь здесь. Охраняешь вещи. Мы идем на торг. Закупаем необходимое, разговариваем. Получаем информацию. Потом возвращаемся. Перекусон и выезд. Все ясно?
— Все. Вы надолго?
— Максимум три часа. Твоя задача — сидеть здесь безвылазно. Дверь не открывать, не отвечать на стук. При попытке взломать — сигнал нам и... огонь на поражение. Бей, невзирая на лица. Патронов у тебя хватит перебить местное войско и полгорода. Ясно?
— Надеюсь, держать оборону мне не придется.
— Это точно, — заметил Антон. — Но быть готовым ты должен.
— Всегда готов! — скопировал инженер клич пионеров.
— Тогда — за дело!..

 

На торг мы отправились пешком. В такой толчее все же удобнее на своих двоих. И незаметнее. После недолгого колебания оставили в комнате «формы» и разгрузки, взяв с собой только пистолеты и по паре гранат. Куртки сняли, в них жарко.
— Куда сначала? — осведомился Антон. И тут же предложил: — Возьмем мясо и хлеб.
— Можно. Потолкаемся среди рядов, послушаем разговоры, что-нибудь разузнаем.
— Если и разузнавать, то лучше возле балаганов. Или у трактира.
— Да. Но туда пойдем в конце. Уже с покупками. А то два дюжих молодца с пустыми руками, задающих вопросы, выглядят подозрительно.
Так и сделали. Я пошел впереди, выбирая дорогу, Антон метрах в пяти позади. Страховал тыл, присматривал за прохожими. Мы прошли торг сначала вдоль, потом поперек. Потом еще по диагонали. Узнали цены на хлеб, специи, мясо, мешки, корм для лошадей. Но покупать не спешили. Успеем.
Торг, как и другие места подобного рода, — идеальный источник информации. Причем самой разнообразной. От взаимоотношений местных хозяев до политических проблем королевства и его соседей. Сплетни, слухи, разговоры, мнения, споры, ссоры...
В запале выбалтывается столько данных, что любой шпион сможет рассчитывать на щедрое вознаграждение после предоставления доклада. Если, конечно, умеет слушать, сопоставлять, делать выводы.
Например, цены на морскую рыбу и жемчуг пошли вверх. Значит, на южном и юго-западном побережьях неспокойно. Есть проблемы, препятствующие нормальной работе рыболовецких бригад. И охотники за жемчугом не могут выходить в море.
А если добавить сюда дефицит доспехов всех фасонов, спрос на гусиные перья и наконечники для стрел, повышенный интерес к телегам, конской сбруе, исчезновение с рынка железа, даже сырого, некованого, то можно сделать вывод: на юге дело идет к войне. Скорой войне...
Или вот — мясо оленей, вепрей и лосей подорожало. Сюда, в Радикарет, оно поступает из двух лесных массивов, что лежат к северу от городища. Значит, там опять шалят лесные разбойники, а графские егеря пока не в силах с ними сладить. То-то отряд графской дружины исчез из Радикарета так быстро. Поехал на помощь егерям.
Или шелк почти исчез с прилавков — с востока прекратились поставки. То ли и там война, то ли кто-то решил взвинтить цены за перевоз. Или муки мало на торгу, а зерна хоть отбавляй. Мельник подрался с соседом из-за одной молодки и теперь лежит пластом, а дело стоит...
Или куда исчез молодой барон де ла Графи? И почему не видно мужа юной баронессы Теаспор? Адюльтер! И рогоносец-муж хочет спустить шкуру с оскорбителя!..
В общем, источник информации богатый. Черпай и черпай. Что мы и делали. Бродили себе по торгу, жевали сахарные булочки, щелкали каленые орешки, запивали чистой ключевой водой, приценивались к мясу, хлебу, к кинжалам и ножам, говорили с торговцами, шутили, кивали. И мотали на ус.
Часа через полтора вышли к трактиру. У каждого небольшой мешок с припасами. Брали не очень много. Чтобы хватило на день-два. Лучше потом свежего закупить.
Представления бродячих балаганщиков продолжались. Одних артистов сменяли другие. И вместо гимнаста с кинжалами теперь танцевала юная девчушка в каком-то невообразимом разноцветном наряде с бубном. А прежних кукол сменили персонажи местного фольклора. Что-то вроде Петрушки и принцессы.
Антон толкнул меня в плечо, глазами указал на столу и сидящих за ними людей. Судя по всему, это были мелкие торговцы, причем приезжие.
Я одобрительно кивнул. Можно подсесть, познакомиться, выпить и поговорить. Подозрений такое поведение вызвать не должно. А если что — у нас наготове старая универсальная легенда. Молодые парни хотят поступить на военную службу. Нормальное дело!..
Уже подходя к столам, мы заметили то, на что не обратили внимания в первый раз. Прямо за зданием трактира стояли два длинных фургона, выкрашенных в розово-желтые тона. Возле них стояли, сидели и прохаживались молодые женщины в цветастых юбках, кофтах, жакетах или как их там... Яркая косметика, жеманные и нагловатые манеры, слишком громкий смех, откровенные жесты... Словом, и так ясно — передвижной публичный дом.
Судя по контингенту — владелец борделя не бедствовал. Девочки по средневековым меркам довольно ухожены, неплохо одеты и... не стары. Вряд ли есть хоть одна, которой перевалило за тридцать пять. Значит, барыга умело ведет дела и получает неплохой куш.
Проститутки пользовались успехом у гостей торга. Возле них тояли по меньшей мере с десяток потенциальных клиентов. Еще двое или трое уводили выбранных жриц любви в трактир, где хозяин предоставлял парам небольшие комнатушки, как раз предназначенные для подобных утех. Можно даже поспорить, что трактирщик и хозяин борделя друг друга хорошо знают и работают в связке.
Как всегда, почтенные дамы, жительницы городища, а также приезжие с неодобрением и откровенной ненавистью смотрели на шлюх. Ведь те покушаются на их законное право любовных игр с мужьями. Но свои эмоции женщины держали при себе или высказывали спутникам на ухо.
По правде сказать, мало кто из замужних женщин мог посоперничать фигурой и внешностью со жрицами любви. Семейные заботы не способствуют поддержанию красоты. А для проституток это — основной товар...
— Разврат, как сказал один киногерой, — пробурчал Антон, подходя к свободному столу. — Преклонение духа перед плотью...
— Чего это тебя на лирику потянуло? Тоже бабу захотелось?
— Только не этих! — брезгливо передернулся Антон. — Лучше в монастырь.
Едва заняли стол, подскочил шустрый мальчуган лет двенадцати. Застыв в двух шагах, молча ждал, когда мы закажем еду и питье.
— Кувшин холодной воды. Жареного мяса. Приправы. И... пока все.
Мальчишка кивнул и исчез.
— Что-то не хочется мне пробовать местную стряпню.
Антон посмотрел на далекий от стерильного состояния стол, щелчком отбросил какого-то наглого жука, сновавшего между крошек хлеба и осколками глиняной кружки.
— И я не буду. Как обычно, сделаем вид.
Пока наш заказ готовили, мы смотрели по сторонам, уделяя внимание и циркачам, и кукольному представлению, и ссоре нескольких ремесленников, которая вот-вот должна была перерасти в добрую потасовку.
Кстати, еще одно непременное условие подобных мероприятий — потасовка. Один на один, группа на группу или вообще все на всех. Ломают столы и лавки, разносят в пыль посуду, квасят друг другу физиономии, рьяно сопят, пыхтят и лезут вперед, чтобы хватить кого-нибудь по уху, удачно пнуть под зад и получить такой же подарок самому.
Я с интересом следил за развитием ссоры, когда мое внимание привлек еще один персонаж. Старая, не меньше шестидесяти пяти, а то и семидесяти лет, бабка неторопливо топала от фургонов к столам. Одета как цыганка — длинная цветастая юбка, черно-красный платок, красная шерстяная кофта. Физиономия сморщенная, нос крючком. В правой руке клюка, в левой сверток.
Дойдя до крайнего стола, она села. Но не на лавку, а на небольшой бочонок, поставленный кверху дном. И начала неторопливо копаться в свертке.
Видимо, ее здесь знали. Не прошло и минуты, как к старухе подскочил какой-то удалец, что-то сказал и ткнул пальцем в сторону торга. Бабка кивнула, извлекла из свертка деревянный стаканчик и кости. Обычные шестигранные кости. Три или четыре штуки.
— Гадалка! — пробурчал над ухом Антон. — И здесь цыгане есть!
— Где их только нет.
Нам наконец принесли заказанное. Глиняный кувшин с водой, два подноса с явно пережаренным мясом, плошку с мутно-красной приправой и два угловатых куска сероватого хлеба.
Пацан расставил все на столе, поймал брошенную Антоном монетку и опять исчез. Мы недоверчиво посмотрели на «лакомство», переглянулись и... дружно достали ножи. Нет, есть это не собирались. Но сделать вид, что жадно уничтожаем, — необходимо. То есть порезать мясо, залить его этой жижей (бр-р-р!), поломать хлеб. Теперь любой сторонний наблюдатель увидит, что мы утоляем голод, не забывая смотреть на представления. Обычное поведение местного жителя, не избалованного подобными зрелищами.
— Бабка-то, — заметил минут через пять Антон, — пользуется спросом.
Он поднял кувшин и сделал небольшой глоток. Воду мы успели проверить анализатором и пить не боялись. Чистая ключевая. В наших городах во сто крат хуже.
Я глянул на бабку. Давешний удалец уже исчез, узнав, что хотел. Ему на смену пришли сперва женщина средних лет, потом мужчина, потом какая-то парочка. Молодые совсем парень с девчонкой. Уж наверняка решили узнать, будут ли любить друг друга всю жизнь или только на этой неделе.
Бабка, пусть даже и обычная женщина, в ее-то годы и без всяких костей сможет сказать, что ждет этих голубков. Достаточно посмотреть на них и послушать хотя бы минуту-другую.
Антон осторожно толкнул меня под столом ногой, привлекая внимание.
— Видишь вон ту компанию?
Я скосил глаза. У входа в трактир за самым большим и чистым столом сидели трое торговцев. Дородные осанистые фигуры, добротная одежда, уверенные жесты, спокойствие на лицах. Это не мелкие торгаши и не бедствующие купчишки, вынужденные продавать и покупать всякую ерунду. Тут чувствуется размах и основательность. Не исключено, что они владеют этим торгом, и если не всем, то по меньшей мере половиной.
— Какие роскошные потенциальные собеседники.
— Ага. Только эти роскошные собеседники и на три метра не подпустят к себе. Видишь вон тех хлопцев у навеса? Гарантирую — охрана.
— И что? А я мирно, с улыбкой, по-хорошему...
— И чем ты их хочешь заинтересовать?
— Для начала спрошу хорошую дорогу на юг. Нет ли в той стороне каких-нибудь разбойников. Спрошу, в цене ли хорошая сталь. Выкручусь...
Я с сомнением покачал головой. Торговцы не справочное бюро. Отошьют быстро. Особенно если подумают, что это соглядатай конкурентов. Или тех же разбойников.
— Мало шансов. Нарвешься только.
— Не исключено. О! — Антон поднял палец. — Как вариант — я и друг ищем работу. В охране. Может, возьмут, если по пути? Мы не мелюзга какая-то!..
И эта идея была не по душе. Но...
— Ладно, рискни. Только не при буром. Нам еще шума не хватало,
— Да уж. А ты пока к циркачам сходил бы. С ними-то проще будет...
— Логично.
Я отпил из кувшина, покосился на мясо и вздохнул. Запах от него шел не такой уж и плохой. Но рисковать и есть это... Солитер, кишечные заболевания, дизентерия, пищевое отравление — на выбор. Уж лучше потерпим.
— Пошли.
— Пошли. По сторонам глядеть, друг друга из виду не упускать, при шухере отходить быстро,
— А то ж...

 

Назад: 3
Дальше: 5