Два тусклых солнца двойной звезды Куэнтсинг едва просвечивали сквозь облачное небо планеты Бела Тегез. Красное, ближнее солнце отбрасывало на поверхность пурпурный свет, в то время как белое, более удаленное солнце, которое практически не давало ни тепла, ни света, светилось на темном небосклоне, словно яркая дыра в темной материи. Мрачная, негостеприимная планета находилась в стороне от оживленных межгалактических путей, и лайнеры Гильдии редко заглядывали в этот мир.

Сейчас, находясь в этом отвратительном месте, леди осматривала свои сады и старалась напомнить себе, что это всего лишь временное пристанище. Даже проведя здесь большую часть года, она продолжала ощущать себя чужой на этой планете.

Вот и теперь леди внимательно вглядывалась в туманный ландшафт, где трудились ее наемные рабочие. Прикрывшись вымышленным именем и воспользовавшись остатками богатств, вывезенных с Икса, она купила небольшое имение, надеясь дожить здесь до того момента, когда сможет соединиться с семьей. С самого момента поспешного бегства она ничего не слышала о муже и детях и ни на минуту не теряла бдительности. Она знала, что охотники Эльруда, который до сих пор еще дышал и ненавидел, идут по пятам.

Свет от плоских плавающих ламп щедро освещал ряды экзотических овощей и фруктов, которые по неплохой цене можно будет сбыть богатым местным чиновникам.

За пределами огороженного поля буйно росли представители местной флоры, дикие жесткие растения, которые не приносили вкусных плодов, поскольку два солнца давали слишком мало света для достаточного фотосинтеза, поэтому для разведения культурных растений на полях леди требовалось применение ярких световых дисков.

Она почувствовала резкий порыв холодного ветра, обжегший лицо. Ее нежная кожа, которую когда-то ласкал император, стала теперь грубой и жесткой под воздействием суровой стихии. Но она поклялась быть сильной и выстоять. Но насколько было бы ей легче сделать это, будь у нее возможность сообщить людям, которых Шандо любила, что она жива и здорова. Она страстно хотела увидеть их, но не осмеливалась искать, опасаясь, что этим навлечет риск на себя и на тех, кто бежал вместе с ней.

Рокотали уборочные машины, обрабатывавшие ближайший ряд поля и собиравшие созревшие плоды. Сверкающие диски отбрасывали на поле тени, похожие на неведомых зверей, которые сновали по грядкам. Некоторые бедняки рабочие, собравшись группами, пели заунывную песню, вручную собирая нежные фрукты, которые нельзя было доверить машинам. Рядом в подвешенном состоянии находились корзины, в которые складывали собранный урожай для отправки на рынок.

Сопровождать леди в изгнание было позволено только особо доверенным лицам из оставшихся верными слуг. Она не хотела оставлять никаких следов, с ней не должно быть ни одного человека, который способен стать шпионом императора, кроме того, Шандо не хотела подвергать опасности своих верных друзей.

С особой осторожностью общалась она и с немногими соседями, жившими неподалеку. Немногословные реплики, быстрый взгляд и улыбка — это было самое большее, на что она отваживалась. Следящие видеокамеры и оперативные сотрудники разведки императора могли быть везде.

Идеально подделанные документы удостоверяли, что леди превратилась в достопочтенную даму по имени Лизетт, вдову, чей фиктивный муж — мелкий чиновник ОСПЧТ — оставил ей достаточно средств, чтобы купить скромное имение. Изменилось все ее существование: нет больше изнеженной жизни в императорском дворце, нет музыки, банкетов и приемов, нет никаких дел в Ландсрааде — даже докучливых заседаний Совета. Она просто жила, проживая день за днем, вспоминая о старых временах и жалея о них, но понимая, однако, что та действительность, которая окружала ее сейчас, была, по-видимому, самым лучшим из возможных жребиев.

Самое худшее заключалось в том, что она, возможно, никогда больше не увидит своих возлюбленных близких.

Как генерал, инспектирующий свои войска, леди прошлась вдоль поля, осматривая ярко-красные с острыми шипами плоды, растущие на вьющихся лозах. Леди специально выучила все экзотические названия растений, чтобы в случайном разговоре не вызвать ни у кого ненужных подозрений.

Она вышла из каменного дома в изящном ожерелье иксианской работы. Это было не простое украшение: в кулон был вмонтирован голографический генератор, изменивший до неузнаваемости черты ее лица: скулы стали уже, подбородок, напротив, шире, цвет глаз тоже стал другим. Так леди чувствовала себя в безопасности… почти в безопасности.

Она на минутку остановилась, чтобы приглядеться к горизонту, который вдруг вспыхнул, словно искрами, разрывами множества осветительных ракет. Тусклый ландшафт планеты стал необыкновенно ярким, как на ладони стали видны близлежащие деревни. Это было что-то совершенно новое и доселе невиданное. Искусственный свет: что это — транспорт или челнок?

Бела Тегез была не слишком густонаселенной планетой. Здесь не было богатств и полезных ископаемых, история этой планеты была мрачной и страшной: в старые времена из жителей местных деревень, несмотря на ожесточенное сопротивление, выращивали рабов, которых потом перевозили в другие галактики и продавали. Она и сама чувствовала себя здесь как в тюрьме… но по крайней мере она сохранила жизнь и знала, что ее близкие находятся в безопасности.

— Как бы ты ни устроилась, как бы хорошо тебе ни было, — говорил ей на прощание супруг, — никогда не теряй бдительности. Никогда.

Пребывая в состоянии сразу пробудившейся настороженности, леди Шандо заметила бортовые огни трех орнитоптеров, которые приближались с дальнего расстояния. Машины шли на бреющем полете над скудным пейзажем. На орнитоптерах были включены на полную мощность осветительные маяки, хотя на планете стоял самый светлый час дня — полдень. Оба светила системы Куэнтсинг не могли при всем желании дать больше света.

Леди почувствовала, как холодные когти страха впились ей в сердце. Но она не двинулась с места и только плотнее запахнула синюю накидку. Она не носила цвета своего Дома из предосторожности, их не было даже в самых потайных шкафах ее гардероба.

Из усадьбы донесся голос:

— Мадам Лизетт! Кто-то приближается, но они не отвечают на наши вопросы!

Обернувшись, леди увидела узкоплечую фигуру Омера, одного из помощников, который служил Дому Верниусов много-много лет и который сопровождал леди, поскольку не знал, что он будет делать без нее. У него не было более важных дел, уверил ее Омер, и она оставила его, тронутая такой преданностью.

Видя приближающиеся орнитоптеры, Шандо раздумывала, стоит ли бежать, но отбросила саму эту возможность. Если это те, кого она ждет, то ей все равно не уйти, а если интуиция подвела ее, то опасаться нечего и нет никакой необходимости бежать.

Идущие строем орнитоптеры перегруппировались; резко хлопали крылья, ревели двигатели. Они сели на поле, испортив урожай и раздавив плоские плавающие светильники.

Люки орнитоптеров открылись, и из них высыпали солдаты. В этот момент леди Шандо поняла, что она обречена.

Словно во сне она вспомнила давно ушедшее время и других солдат. Это было в юности, когда она жила при императорском дворе, когда головокружение от положения императорской куртизанки начало проходить. Император какое-то время проводил с ней каждую ночь, но потом его интерес иссяк и он предпочел новую наложницу. Этого следовало ожидать. Она не чувствовала себя ущемленной, ведь император продолжал обеспечивать ее, и обеспечивать роскошно.

Но потом настал тот судьбоносный день, когда из похода вернулись войска императора, разбившие мятежников в Эказе. Шандо смотрела парад победителей, маршировавших по улицам Кайтэйна. Знамена были такими яркими, что заболели глаза, форма солдат была чистой и красивой, сами они сильными и бравыми. Во главе колонны она именно тогда в первый раз увидела своего будущего мужа. Гордый воин с широкими плечами и такой же широкой обаятельной улыбкой. Даже видя его с такого дальнего расстояния, Шандо ощутила головокружение, в ней проснулась страсть, он был самым великим из вернувшихся с войны солдат…

Эти солдаты, прибывшие сегодня на Бела Тегез, были совсем другими, они пугали своей черно-серой формой сардаукаров.

Командир отряда Бурсег выступил вперед, сверкнув своими знаками различия. Резко взмахнув рукой, он жестом приказал своим подчиненным занять позицию.

Поддерживая свое мужество остатками надежды, леди пошла ему навстречу, высоко подняв голову.

— Я — мадам Лизетт, владелица этого поместья.

Голос ее звучал твердо, она смотрела поверх головы офицера на свой загубленный урожай.

— Собираетесь ли вы и ваши подчиненные возместить мне нанесенный ущерб?

— Заткнись! — рявкнул один из солдат, направив на женщину свое лазерное ружье.

Как глупо все вышло, подумала Шандо. Надо было надеть защитное поле. Если бы она это сделала, то при первом же выстреле эта часть планеты Бела Тегез исчезла бы в вихре псевдоатомного взрыва.

Бурсег поднял руку, успокаивая зарвавшегося солдата, и леди сразу разгадала этот нехитрый гамбит: грубый, жестокий солдат должен запугать ее, но в этот момент в свои права вступает справедливый и всемогущий начальник, который, кажется, готов прислушиваться к голосу разума. Добрый солдат и злой солдат.

— Мы прибыли сюда по приказу императора, — заговорил Бурсег. — Мы осматриваем окрестности в поисках уцелевших предателей из одного Дома отступников. На основании предоставленных мне полномочий я имею право требовать от вас сотрудничества.

— Я незнакома с этим законодательством, — сказала леди, — но я ничего не знаю об отступниках. Я простая вдова, которая по мере сил старается вести свое маленькое хозяйство. Пусть мои поверенные скажут вам, что знают. Я с радостью буду с вами сотрудничать, но, боюсь, плоды этого сотрудничества разочаруют вас.

— Не разочаруют, — прорычал все тот же «злой» солдат.

Батраки вокруг них побросали работу и сбились в кучу, застыв на месте от страха. Бурсег вышел вперед и остановился напротив леди, глядя ей прямо в глаза. Она не отвела свой взгляд. Он внимательно всмотрелся в ее лицо и нахмурился. Она поняла, что голографический генератор настолько изменил черты ее лица, что бравый сардаукар увидел совсем не то, что ожидал. Она спокойно смотрела на него, не отводя глаз.

Она не успела понять его намерения, пока Бурсег ловким движением не схватил иксианское ожерелье и не сорвал его с шеи леди Шандо. Она ничего не почувствовала, но поняла, что ее маскировка перестала существовать.

— Вот так больше похоже, — произнес Бурсег. — Итак, вы ничего не знаете об отступниках, не так ли?

Он презрительно рассмеялся.

Леди вперила в сардаукара пылающий ненавистью взгляд. Солдаты продолжали выпрыгивать из орнитоптеров, окружая ее плотным кольцом. Одни из них выпустили несколько зарядов по центральному дому, другие обследовали скотный двор, силовую станцию и другие постройки. Может быть, они подозревали, что с ней на планету прилетели значительные военные силы? Если вспомнить о ее прошлом образе жизни, то, конечно, можно было бы предположить, что она вряд ли сможет обеспечить себя новой одеждой и горячей пищей.

Другой сардаукар с мрачным лицом схватил леди Шандо за руку. Она попыталась вырваться, но он удержал ее и, подняв рукав накидки, сделал ей укол маленькой кюреткой. Она вскрикнула, думая, что солдат отравил ее, но сардаукар спокойно отпустил ее и отошел, чтобы сделать анализ крови.

— Идентичность подтверждается, сэр, — сказал солдат, обращаясь к Бурсегу. — Это леди Шандо Верниус с Икса.

Отряд отошел на несколько шагов, но она не двинулась с места, зная, что последует дальше.

В течение последнего года здоровье императора пришло в полный упадок; он превратился в лишенную разума, безумную, дрожавшую развалину. Эльруд страдал от наваждений сильнее, чем прежде, и вмещал столько ненависти, сколько не может вместить душа здорового человека. Но он по-прежнему был императором, и его приказы беспрекословно исполнялись.

Единственный вопрос заключался в том, убьют ли они ее сразу или будут пытать, чтобы постараться добыть какие-нибудь сведения о Доминике Верниусе.

В боковой двери дома показался Омер. Он бегом приблизился к своей госпоже, громко крича. Его черные волосы были в полнейшем беспорядке. Слуга размахивал стареньким ружьем, которое он нашел в кладовой. Какой глупец, отрешенно подумала Шандо. Храбрый, милый и верный — но тем не менее глупец.

— Моя госпожа! — кричал Омер. — Оставьте ее.

Некоторые сардаукары взяли его на мушку, другие прицелились в рабочих, сгрудившихся рядом, но большинство солдат продолжали направлять оружие на леди. Она посмотрела в небо, вспомнила возлюбленного мужа и детей, надеясь, что их не постигнет такая же судьба. Но даже сейчас, в этот ужасный миг, она не жалела о сделанном когда-то выборе. Если начать все сначала, она сделала бы то же самое. Она не жалела о престиже и богатстве, которые утратила, покинув императорский двор. Шандо познала любовь, которая была недоступна большинству знати.

Бедный Руди, подумала она, охваченная неуместным и странным приливом жалости. Ты никогда не понимал такой любви. Как всегда, Доминик оказался прав. Она снова видела его таким, каким он был тогда, когда она впервые познакомилась с графом Дома Верниусов; красивым молодым воином, вернувшимся из похода с победой.

Шандо подняла руку, чтобы в последний раз коснуться любимого лица Доминика…

Сардаукары открыли огонь.