Год 2002. Игорь
28.04. 16 час. 20 мин
Константинополь, улица Осман-паши, дом 322
Это было будто в моем еженощном длящемся сне: я переходил от трупа к трупу, кого-то ища… узнавая и не узнавая убитых… Но, наверное, именно повторность (повторность! а потысячность — не желаете ли? подесятитысячность?) позволила мне не выпасть из собственной сути: я быстро и деловито осмотрел всех, кто здесь был, и составил предварительное, для внутреннего употребления, впечатление.
Итак, нам повезло: взрывом достаточно мощной (скорее всего, объемной) бомбы выбиты были не только и не столько окна в конференц-зале, где мы имели счастье находиться, сколько задняя дверь дома. Взрывная волна прошлась по помещениям прихотливо: растерев в рагу и щебенку все и всех в полуподвальчике, где был центр связи и информации, она пощадила пост охраны напротив. И охранники — один местный и двое наших, телохранители «принца», — хоть и оглушенные, сумели встретить ворвавшихся в дом псов…
Бой здесь был неравный, скоротечный, страшный. Псы валялись вокруг, изломанные, с проломленными черепами, вырванными челюстями… некоторые расползлись по углам, волоча омертвевшие туловища… На охранников смотреть было просто нельзя.
На первом этаже в живых не осталось никого.
На втором остались — шестеро. Четверо в нашем зале: Мишка, вынесенный вместе с дверью в холл, охранник Тим, посеченный стеклом, но живой, и я с Маратом: нашу порцию осколков и волны, видимо, приняли на себя два опера-силовика, тащившие Марата на руках… А в комнатке рядом, где сидели две девушки, даже не вылетели стекла.
Между тем в мозгу у меня тикали часики: три минуты… три пятнадцать… три тридцать… и нужно успеть до приезда полиции…
Успеть что?
Мишка стоял, придерживаясь за стену. Он был контужен скорее эмоционально, чем физически. Потом, что-то вспомнив, бросился по коридорчику, рванул дверь… Одна из девушек, помладше, неуверенно шагнула за ним.
— Стойте здесь, — велел я и побежал следом. Но Мишка уже выходил обратно, укладывая в рыжую дорожную сумку компактный раухер. За поясом у него торчал вальтер.
— Все в порядке, генерал, — сказал он.
— Это хорошо, — сказал я. — Значит, так: уходим. И очень быстро. Марат, ты остаешься здесь. Встретишь полицию. В качестве «принца». Морочь им головы хотя бы до утра. Понял?
— Да, Пан. А потом?
— Потом отпустишь. Я за это время уведу настоящего.
— Генерал, — сказал Мишка. — И ее. — Он показал на ту, помладше, девушку.
— Нет, — сказал я.
— Она свидетель. Главный свидетель. За ней охота. В общем, один я не пойду.
Ни хрена она не была никакой свидетельницей. О свидетелях не говорят с таким выражением лица. И вообще с таким выражением.
— Хорошо, — сказал я и обернулся к остальным: — Помните: во время налета нас здесь не было. Все остальное было, а нас — нет.
