27.04. Около 09 час
Константинополь, Университет
Я был в том не слишком нормальном состоянии, когда человека уже ничто не может поразить и на все выпады судьбы он реагирует сугубо рационально, без малейшего всплеска эмоций. Рациональность эта, конечно, еще та, и потом, бывает, долго удивляешься, откуда ты такой дурак выполз. Впрочем, случается — и гордишься собой. Это уж как повезет.
Прежде мне случалось «охрусталевать» (так называется мною это состояние, и прошу не путать с плебейским-«остекленением») после двух-трех суток умеренных, но постоянных возлияний, больших доз кофе и очень малых порций сна. Кстати, состояние «хрустальности» просто незаменимо при подготовке к тем экзаменам, где требуется механическое освоение очень больших объемов. И, соответственно, при сдаче. Потом все благополучно проходит.
Сейчас оно возникло слишком рано и, похоже, некстати. Его следовало перебить.
Потому что рационально реагировать на абсурдную ситуацию, мягко говоря, глупо.
Я лишь глянул на пустой промежуток между «Ранд-грид» и «Фатимой», моими всегдашними веселыми соседками, повернулся и пошел обратно. Махнул рукой проезжающему такси и попросил отвезти к Университету. Затевать поиски сейчас было бессмысленно: на море не бывает горячих следов. Заявлю, когда высплюсь.
Часа бы два-три…
Я стукнул в комнату Стаса. Он не открывал. Я постучал сильнее:
— Стас!
Тишина. Ах, черт… называется, поспал… Огляделся. Вот. Комната двести семнадцать, и даже именная табличка заполнена (это почему-то редко кто делал):
«Мумине Исмет-заде, Тина Воронович». Ну да, конечно. Двести семнадцать. Она говорила.
Я постучал. Шагов не услышал, но дверь скоро открылась.
— Вы? — весьма удивленно.
— Тина, пожалуйста…
— Да вы входите.
— Извините, что беспокою, но мне просто необходимо хоть чуть-чуть поспать, а мои друзья…
— Конечно-конечно. Вы дежурили, наверное, всю ночь?..
— Да, но не только это…
— Как ваш товарищ?
— Плохо. Еще не пришел в себя. Сейчас там Зоя…
— Вот сюда, пожалуйста… — вторая кровать в комнатке стояла заправленная, Тина хотела откинуть покрывало, но я просто рухнул сверху, успев лишь сбросить туфли.
Это неправильно, подумал я, не мог я настолько устать…
Кажется, я только коснулся подушки, и тут же легкая рука легла на мое плечо.
— А? Что?..
— Тс-с… — лицо Тины, палец к губам. — Там, в коридоре — полиция. Ваш товарищ — Стас Тхоржевский?
— Да. Что-то…
— Он мертвый… в своей комнате — мертвый… понимаете?
— О, Боже! — я сел. На миг показалось, что все это во сне. — Который час?
— Половина одиннадцатого… И еще говорят: наследника похитили. Вчера. Об этом пока не сообщали…
— Похитили? Кто? Здесь, в Университете?
— Не знаю… То есть да, конечно… в Университете — вчера вечером…
— Подождите, Тина. Что вы так волнуетесь?
— Муминё ушла на эту встречу. И не вернулась… до сих пор… Я боюсь, что… — она всхлипнула. — Думала… ну, как обычно… а ее все нет и нет…
Я потер лицо. Так. Петька. Тоже пошел на эту идиотскую встречу. Так я и не заглянул, что он такое разыскал в новейшей истории. Где, кстати?.. А, в багажнике «опеля». Ладно, это надежно. Поскольку сам «опель» на стоянке при полицейском участке.
— У вас телефон есть?
— Да, вот… — она протянула мне трубку.
Петькин номер я знал на память. Дал десять гудков…
— Что, еще кто-то?.. — в голосе Тины звучал ужас. Я только кивнул. Набрал номер Зойки. Она откликнулась сразу.
— Это я. Как там?
— Не лучше. Сейчас его посмотрит другой хирург, и будут, скорее всего, еще раз оперировать. Я так боюсь, Миша…
— Слушай. Не выходи оттуда, понятно? Здесь вчера что-то произошло… странное. Я перезвоню или приеду… в общем, держись поближе к полиции. Ясно?
— Что произошло?!
— Узнаю — расскажу. Потом. Ты меня поняла?
— Ну… да. Поближе к полиции. Хорошо, я… буду.
— Пока. — Я дал отбой.
