Земля. В глуши новгородских лесов. Прощание с мирной жизнью

Стратег неизменно ложился спать голым. Он не признавал все эти пижамы и прочее — во всем этом его тело просто не отдыхало. Проснувшись, он, не одеваясь, привычно направился принять душ и, войдя в ванную, с удивлением услышал шум воды. Душ оказался занят, и только тут он вспомнил про свою ночную гостью. Она стояла, подставив свое бесподобное тело под струи воды, закрыв от удовольствия глаза. Стратег невольно залюбовался, как струи воды разбивались об ее большие, упругие груди и срывались вниз, чтобы снопом брызг удариться об выпуклый, соблазнительный животик и уже спокойно катиться вниз, скрываясь в рыжих зарослях. Легко заметить, что волосики были совсем недавно старательно прорежены, и сквозь них хорошо просматривался аленький цветочек, маня к себе…

«Цветку нет необходимости звать пчел. Ему достаточно раскрыться», — мысленно произнес Стратег и почувствовал, как возбуждение настигло его.

Именно в этот момент Мэри открыла глаза и заметила его присутствие…

Мэри, по привычке, встала рано и первым делом прошла на кухню, чтобы освоиться на ней и приготовить завтрак. Она знала вкусы Стратега и легко справилась с этим нехитрым делом. Затем она отправилась на поиски ванной комнаты, в надежде принять ионный душ. Каково же было ее удивление, когда на тело обрушились потоки живительной воды. Душ с настоящей водой — такая редкость на Земле! Мэри от наслаждения зажмурила глаза, пока не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Это мог быть только он! Чуть приоткрыв глаза, сквозь бахрому ресниц, она убедилась в правильности своей догадки, и ей померещилось, что он совсем голый… Широко раскрыв от удивления глаза, Мэри увидела Стратега, разглядывающего ее тело. Опустив взгляд, она, к вящей радости, обнаружила, что тот возбужден до предела:

— Странно, вроде все в порядке, тогда не понимаю почему, — зазвенел ее голосок в такт падающим каплям воды, в то время как взгляд замер на том месте, которое, по ее словам, было в порядке. — Спинку потрешь?

— Нет, — последовал решительный ответ.

— Почему? — лукаво спросила Мэри.

— Плохо закончится, — честно признался Стратег.

— Тогда, может, хоть поможешь вытереться, или мне так и ходить мокрой? — выходя из душа и беря полотенце, продолжила свои игры Мэри. Ей явно понравился его ответ. Он обнадеживал.

Взяв полотенце, Стратег развернул Мэри спиной к себе и принялся осторожно, не касаясь руками голого тела, исполнять ее просьбу. От удовольствия Мэри аж замурлыкала.

— С остальным справишься сама, — сказал Стратег и неожиданно на мгновение прижался к ней всем телом, поцеловав в шею. — С добрым утром, Мэри, — и, не допуская возражений, направился в душ, — и изволь к завтраку одеться поприличнее.

Выйдя из душа, Стратег застал Мэри за столом, в обтягивающей футболке и короткой юбочке. Ладно, это все же лучше, чем халатик нараспашку, одетый на голое тело. Завтрак был накрыт в точности с его запросами — выжатый из свежих фруктов апельсиновый сок, свежеиспеченный круассан и йогурт. Кофе отсутствовал. Мэри прекрасно знала, что его приготовление Стратег никому не доверял. Сама же она за обе щеки уплетала тосты с клубничным вареньем. Стратег даже поежился. Сладкое на завтрак он не употреблял.

Стратег неизменно получал удовольствие от процесса приготовления пищи, считая, что в этом действии главную роль играет не рецепт, а то настроение, с которым ты занимаешься этим таинством. Правда, свой секрет приготовления кофе у него имелся. Отбросив все посторонние мысли, он представил себе, как растут кофейные зерна, как их собирают нежные женские руки. Придя в умиротворенное состояние, а благодаря Мэри оно и без того было великолепным, он прямо в турке смешал несколько сортов в определенной пропорции, добавил корицы, залил водой, поставил на газ и стал ждать, когда вода начнет закипать. Следовало ее почти довести до кипения, но не дать закипеть, и так три раза. Кофе готов. Теперь ему надо дать отстояться.

Сделав первый глоток, Стратег с удивлением обнаружил у заваренного им кофе другой вкус. Рецепт остался неизменным, значит, виновато настроение: «Ну вот, ее присутствие уже начинает влиять на меня, правда, в случае с кофе — в положительную сторону».

— Какие на сегодня планы? — поинтересовалась Мэри, не забыв похвалить кофе. Он сегодня действительно удался Стратегу на славу.

— Отдыхать и расслабляться.

— Прямо сейчас? — радостно встрепенулась Мэри. — Я готова.

— Насколько я вижу, нет…

— Это легкопоправимо. — И с этими словами плутовка попыталась избавиться от футболки.

— Все с точностью до наоборот, — остановил ее Стратег. — Надо одеваться, а не раздеваться. Там, где мы будем расслабляться, уже царствует осень, и в таком наряде ты долго не выдержишь.

Стратег не стал рассказывать Мэри, куда они отправляются, просто из озорства. В отместку за ее не прекращающиеся попытки совратить его. Собравшись, они вышли на крышу дворца Совета, куда уже прибыл военный истребитель «чибис». Самолет был двухместным, и Стратег, отпустив пилота, сам уселся за штурвал. Мэри заняла место второго пилота. «Чибис» бесшумно начал подъем. Поднявшись метра на два, он на долю секунды неподвижно завис, как бы раздумывая, что делать дальше, и с легким хлопком устремился ввысь.

Всю дорогу Мэри приставала с вопросами о том, куда они направляются. Женское любопытство не давало ей покоя. Преодолев Альпы, истребитель устремился на северо-восток. Стратег выжимал из самолета все что мог, не опасаясь за Мэри. Хорошо тренированный боец малинового спецназа, она постоянно подзадоривала его на более рискованные маневры.

— Меня ты заставил расстаться с моими рыжими волосами, — задорно произнесла Мэри, когда истребитель пикировал на посадку, — а сам ходишь с волосами до плеч. По ним нас будет еще легче выследить, чем по моим. Ты, наверно, вообще единственный с такой прической. — Мэри торжествовала. Она еще не простила ему свою принудительную стрижку.

— Когда до этого дойдет дело, я доверю свою драгоценную прическу твоим рукам, — отшутился Стратег, — ты ведь знаешь, что у меня нет денег на парикмахера.

Стратег плавно посадил «чибис» прямо на лужайке. Красно-желтые наряды деревьев просто ослепляли. Бабье лето было в разгаре. За домом показалось тихое лесное озерцо, чуть затянутое ряской. Глушь. Из небольшого строения на самом берегу шел легкий дымок.

— Где мы? — шепотом, словно боясь нарушить хрупкую тишину, спросила Мэри.

— Скоро узнаешь, — разжигая любопытство, ответил Стратег.

Скрипнула дверь, и навстречу им двинулся моложавый старик… Мэри не поверила своим глазам — Снежный Барс собственной персоной. Далее все происходило как в замедленном кино. Стратег и Батя медленно шли навстречу, пристально смотря друг другу в глаза, так и не ускорив шага. Пожали руки, а потом, словно не сразу решившись, бросились в объятия. Ни одного слова так и не было произнесено.

— Доченька, будь хозяйкой в берлоге отшельника, — обратился к Мэри Батя, — там, на кухне, я заварил чай. Не сочти за труд, принеси его нам вон в ту беседку на берегу озера.

Мэри отправилась разыскивать кухню, а мужчины, сохраняя молчание, — направились в указанную сторону.

Молчать надо уметь. А уж как умели молчать Батя и Стратег! Они сидели напротив и вели интенсивную «беседу». Сколько было задано вопросов! Сколько получено беззвучных ответов!

— Ты все-таки решился на это? — разорвал тишину Снежный Барс, — ты сдашь Землю рэмам?

— И не только Землю, — последовало подтверждение с печалью в голосе.

— Я бы не смог, — с гордостью в голосе за своего ученика, произнес Батя. — Но ты прав, это единственный выход. Потеря Звездного флота — вот истинное поражение. Даже утратив Землю, но сохранив флот, мы оставим надежду на избавление. Ты уже небось решил, когда и где мы нанесем ответный удар?

— Ну, Батя, ты слишком многого от меня хочешь, но первые шаги я уже продумал.

— Про старика не забыл? А то я действительно засиделся в этой глуши…

— Ты отправляешься на Лемору. — ?!

— Там создается подпольный центр сопротивления. Это место общей встречи.

— Сильный ход. Полное захолустье. Никчемная планета. Я всегда терялся в догадках: зачем ты решил ее колонизировать? Интуиция?

— Наверно. Я сразу почувствовал, что ей суждено сыграть свою роль в судьбе человечества, ну и желание сэкономить ресурсы тоже имело значение.

— Никаких войск на Леморе не будет, и ее сдадут без боя, — не то спрашивая, не то утверждая, произнес Батя и вдруг неожиданно спросил. — Ане хочешь ли ты взять всю полноту власти в свои руки и покончить с хаосом демократии? Я бы тебя поддержал.

— Нет. Это даже не обсуждается. Человечество к этому еще не готово.

В этот момент появилась Мэри, прервав разговор. Батя встал ей навстречу, приняв из ее рук поднос, взглядом дал понять, что ей следует занять место за столом, и стал колдовать над чаем, никому не доверяя, казалось бы, такую тривиальную процедуру, как разлить его по чашкам. Он начал с того, что налил в фарфоровые чашки крутой кипяток. Убедившись, что они достаточно прогрелись, выплеснул его прямо на траву и налил на донышко немного чая, впрочем, почти сразу вернув его обратно в заварочный чайник, который обосновался на самом верху самовара. Повторив эту процедуру несколько раз, он принялся разливать чай. Немного заварки, немного кипятка и так далее, пока чашки не наполнились. Заваренный на травах, чай благоухал. Мэри с трепетом поднесла чашку и немного пригубила. Такого вкусного чая она никогда не пробовала.

— Может, познакомишь со своей подругой, — отрываясь от чаепития, подал голос Батя.

— Это Мэри…

— Сержант малинового спецназа Мэри Чижевски, — по-военному четко представилась Мэри.

Последовала вторая чашка, затем и третья. Беседа текла непринужденно, на отвлеченные темы.

— А не истопить ли нам баньку? — мечтательно предложил Батя.

— Великолепная идея, — мгновенно подхватила Мэри, не давая возможности передумать.

Работа нашлась всем. Через полчаса мужчины нагрянули в сарайчик, чтобы проинспектировать запасы веников.

— А ведь она в тебя безумно влюблена, почему ты не спишь с ней?

— А с чего ты взял, что нет?

— Меня не проведешь. Таких голодных глаз я еще ни у одной женщины не встречал.

— Еще не время…

— Разве для любви должно прийти время? Чего ты выжидаешь?

— Мужики, куда вы запропастились, уже все готово, — избавила Мэри Стратега от необходимости отвечать.

Русская банька! Мастерски истопленная, да еще с березовыми вениками! Что может быть лучше? После нее ощущаешь себя заново родившимся, и просыпается вкус к жизни. Это вам не сауна в сорок градусов.

Мэри стремительно разделась. Сбылась ее мечта — обнажиться в присутствии Стратега и продемонстрировать свои неотразимые, пышные формы. Уж теперь-то он сможет оценить их по достоинству. Она завалилась на верхнюю полку, слегка раздвинув ноги, выставив все свои прелести напоказ. От нее не укрылось, что Стратег не отказал себе в удовольствии полюбоваться ими, в то время как Батя, бросив цепкий взгляд, сел к ней боком.

— Она явно пытается тебя соблазнить, — шепнул Батя на ухо Стратегу, — и когда-нибудь ей это удастся. Почему не сейчас? Такая прекрасная женщина. Я, пожалуй, пойду искупаюсь…

— Только вместе со мной. — И Стратег как ошпаренный рванул вслед за Батей.

Как приятно после жары русской парилки окунуться с головой в тихие воды прохладного озера и почувствовать всем телом его бодрящую прохладу. Словно наперегонки доплыв до середины, разрушая лесную тишь, они развернулись и неспешно поплыли к берегу.

— Почему ты отказываешься от нее? Зачем сдерживаешь себя? Ведь она тебе нравитья… Небось у тебя уже запланировано, когда и где ты с ней переспишь?

— Представь себе, запланировано, — холодно ответил Стратег.

— Как ты можешь так жить? Где твои чувства? Неужели ты все подчинил разуму?

— Разве ты забыл? Я уже жил чувствами, и к чему это привело? Мой Светик-Самоцветик… Не ты ли тогда читал мне лекции, что я не имею права на личную жизнь, мой долг перед человечеством… Вот я его и исполняю!

— Я не это имел в виду, но, похоже, ты прав. Мэри не та женщина, с которой можно просто несколько раз переспать и забыть. Она неизбежно привяжет к себе.

— Дело не только в этом. Да, она нравится мне как женщина, и я хочу ее… Но она — важная составляющая часть моего плана. Мы останемся с ней здесь, на Земле, оккупированной рэмами, в подполье. Не проговорись, ей еще рано знать об этом. У меня не будет доступа к ментальному усилителю…

— Ты хочешь использовать ее… Вернее близость с ней… Сексуальную энергию как заменитель ментального усилителя? Неужели это и будет ваша первая ночь любви?

— Батя, я не настолько жесток по отношению к женщинам, особенно к Мэри. Наша первая ночь любви состоится накануне, но не ранее, и всего одна ночь… Иначе она может не справиться с ролью «ментального усилителя». Ты же знаешь, здесь очень важна острота чувств…

— Да, ты убедил меня, еще не время, но запомни, впереди у вас большое чувство, а может и любовь. Не обижай ее, постарайся за чередой дел и забот найти для нее ласковые слова. И не только слова…

Вернувшись в парилку, мужики с ходу набросились на Мэри… с вениками. Она стонала от удовольствия. Веники прошлись по всему телу вдоль и поперек. С криком: «Все, больше не могу. Просто за…» — Мэри бросилась прочь, шумно плюхнувшись в озеро.

Довольные достигнутым эффектом, Стратег и Батя принялись нещадно истязать друг друга, пока с похожими выкриками не оказались в озере.

Мэри подгадала, когда Стратег оказался в воде один, и плюхнулась рядом с ним. Их руки непроизвольно встретились, и разгоряченные тела, которые уже не в силах остудить даже родниковая вода, рванулись в объятия. Стратег ощутил любовный угар. Его губы нашли ее пылающие уста. Он стал их жадно, впервые по-настоящему, со всей страстью целовать. Руки забегали по ее округлостям. Мэри прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуи. Они ощущали взаимное желание. Желание близости. Мэри стала покрывать тело Стратега поцелуями, опускаясь все ниже и ниже. Он понял, что, если она поцелует его туда, где и так все разрывалось от страсти и было готово взорваться, ему не устоять. Стратег нежно взял голову Мэри в свои руки и приподнял ее, заключая снова в объятия. Последовал страстный поцелуй в губы, и он с трудом разорвал объятия. Мэри вопросительно посмотрела на него.

— Не надо так, Мэри, я ведь не каменный. Пойми, еще не время… Дай слово, что больше не станешь…

Мэри, не раздумывая, дала требуемое от нее слово, впрочем заявив, что нарушит его при первой же возможности.

— Я очень хочу тебя, и ты мне нравишься… Унас все будет, но не сейчас. Пойми, так надо, — и с этими словами Стратег бросился в холодную воду и долго плавал, чтобы остудить свой пыл.

На берегу его встретил Батя, который издалека наблюдал за этой сценой.

— Похоже, ей почти удалось. Ну и сила воли у тебя. Отказаться от такой женщины, когда она уже в твоих объятиях, когда возбуждение достигло предела. Я бы не устоял.

— Хорош прибедняться. О твоей силе воли я наслышан. Надеюсь, она не обиделась. Я, как смог, постарался ей объяснить…

— Одно дело проявлять силу воли в бою и совсем другое — ускользая из объятий такой прекрасной женщины. Похоже, мне придется сегодня встать на страже твоей «девственности».

День пролетел незаметно. Под вечер развели костер, и Стратег принялся возиться с шашлыками. Мэри постоянно вертелась около него, пытаясь помочь.

— Мэри, пойди, отдохни или займись чем-нибудь другим. Вот хотя бы на стол накрой. Шашлыки не терпят женских рук. Это чисто мужское занятие.

Скривив губки, Мэри уселась на мостках. Похолодало, и Батя заботливо укрыл ее пледом. Уже стемнело, когда все собрались вокруг костра. Стратег сел рядом с Мэри и обнял ее. Она замурлыкала как котенок. Снежный Барс выставил для дегустации свой фирменный напиток — корчевку. Это был самогон, приготовленный в старых, трухлявых пнях. Если после него выпить водки, то будет ощущение, что это просто вода. Сел легкий туман. Небо заволокло дымкой, и звезд не было видно. Стратег охотно любовался звездным небом, но сейчас он был рад их отсутствию. Там, среди просторов космоса, уже шла война, неумолимо приближаясь к Земле. Здесь же, в глуши новгородских лесов, мирно потрескивал огонь, и корчевка очень даже хорошо пошла под шашлыки. Уткнувшись лицом в теплое плечо Мэри, Стратег решил, что сегодня обязательно напьется.

В какой-то момент Мэри почувствовала, что Стратег отключился. Вот это да! Он перебрал! Она недоверчиво потормошила его за плечо, но в ответ услышала лишь что-то нечленораздельное. Хитро улыбнувшись, она попыталась увести Стратега, и, наверно, ей это удалось бы.

— Брось это, дочурка, — остановил ее Батя, — я вижу, тебе не терпится. Ты готова даже воспользоваться его невменяемым состоянием, чтобы добиться близости.

— Ну я ведь люблю его, — почти выкрикнула Мэри, пытаясь скрыть смущение, что ее коварный план был с такой легкостью разоблачен.

— Не надо кричать о том, что настолько очевидно. Весь твой вид просто пропитан этой любовью.

— Вы меня осуждаете?

— Ну что ты! Разве можно осуждать за любовь? Я просто рад за тебя, да и за него тоже, но сегодня я стою на страже моральных устоев. Давай лучше укроем его, а сами пойдем, поболтаем.

Они уселись на мостках, спустив ноги в прохладную воду.

— Он ведь не пьяный?

— Конечно, нет. Стратег просто не может напиться и потерять контроль над собой. Решил немного расслабиться. Не будем ему мешать. Могу тебя заверить, что если его сейчас разбудить, то уже через мгновение он будет готов к самой сложной и напряженной работе или к жестокой схватке. А вот голова у него поутру будет раскалываться…

— У меня есть шанс?

— Пойми, моя девочка, ты нравишься ему, и он хочет быть с тобой. Так все и будет, но не сейчас. Так надо. Просто поверь и жди.

Мэри благодарно уткнулась Бате в плечо. Снежный Барс обнял ее. Так они и встретили рассвет. Мэри жадно слушала его рассказ о Стратеге…

Окончив свое повествование, Батя принялся размышлять о судьбе Мэри: «Бедная девочка! Сколько испытаний у нее впереди. Работа в подполье, да еще со Стратегом, который никогда не сдается и будет ходить по острию ножа». Снежный Барс знал, что такое подполье, не понаслышке. Сколько лет он так проработал? Десять? Двадцать? Смотря что считать подпольем. «А эту девочку ждет еще одно испытание. Испытание Стратегом. Испытание любовью. Какое из них дастся ей легче?..»

Стратег же и не думал пьянеть. Просто мысли опять не давали ему покоя…