Глава 17.
Пленник и раб

Валентин медленно повернулся влево и встретился взглядом с Эриохом.

— Акоста надеялся помешать мне, — сказал тот, отбрасывая с головы капюшон. Глубоко запавшие глаза впились в Валентина подобно двум ядовитым змеям. — Даже он слишком глуп, чтобы признать очевидное. Перстень вернется ко мне, вернется именно так, как говорит Пророчество.

Услышав это, Валентин раздумал бухаться Эриоху в ноги. Самовлюбленные фразы, произнесенные великим магом, мигом развеяли миф о его всемогуществе.

Но все равно, насколько же он был силен!

— Ты, — сказал Эриох, указав на Валентина двумя пальцами левой руки. Глаза его словно наполнились невидимым светом. — Факир Фалер, незаслуженно прозванный Великим. В Пророчестве сказано, что ты добудешь мне Перстень; вот в чем твое истинное предназначение. Ступай!

Валентин приоткрыл рот, чтобы задать хотя бы вопрос, но в тот же миг обнаружил, что со всех ног бежит к выходу из Храма. Тело повиновалось ему в мелочах — удалось даже почесать в затылке — но в главном Эриох оказался до обидного прав. Валентин чувствовал настоятельную необходимость как можно быстрее завладеть Перстнем и доставить его Эриоху. Более того, он знал абсолютно точно, что Перстень все еще находится у Кроче, летящего быстрее ветра по направлению к Эльсану. Валентин знал также, что возвращаться с Перстнем следует не в Храм, а в полевой лагерь Эриоха, разбитый у небольшой речки в десяти километрах к северу.

— Гони, — пробормотал Валентин, выбегая из Храма на обсидиановую дорогу.

Он больно ударился спиной, сбитый с ног могучим рывком. Дорога словно прилипла к одежде, и только поэтому ветер не смог утащить Валентина прочь. Не прошло и минуты, как Валентин пулей вылетел из предусмотрительно открытых ворот, опрометью обежал по-прежнему высоченную, но уже совершенно лишенную магии Стену и ткнул Жезлом в пустоту с хриплым возгласом «Покажись!».

Я же не знаю, как им управлять, подумал Валентин, взбираясь на пряпа. Но словно подхваченный тем же колдовским порывом, пряп не стал дожидаться укола. Он сам закрыл за Валентином шелестящую стену шипов и растворился в непроглядном сером тумане.

Валентин получил короткую передышку и попытался собраться с мыслями. Что он со мной сделал, гипноз, явный гипноз, глаза как буравчики, ничего не соображаю, Перстень, Господи, скорее, скорее!

Вот и поразмыслили.

А понтов-то было, понтов, горько усмехнулся Валентин. Убью мол, с первого раза убью. Он сокрушенно покачал головой — и внезапно обнаружил, что изо всех сил тычет иглой управления себе под ноги. Видимо, подгоняя несчастного пряпа.

Нелепость этого действия, а также столь явные признаки одержимости заставили Валентина рассмеяться. И — о чудо! — одержимость снова отступила. Валентин быстро обозвал себя волшебником-недоучкой, колдуном в коротких штанишках и душевнобольным пришельцем. Удача! Покатываясь со смеху, Валентин снова становился самим собой. Очевидно, колдовство Эриоха ограничивалось только действиями и не распространялось на критическое мышление. Так-то оно так, подумал Валентин, а что будет, если я на секунду перестану смеяться?

Игла переломилась пополам, и Валентин понял, что снова потерял контроль над собой. Я одержимый, сказал себе Валентин, а точнее — бесноватый. Он рассмеялся, воспользовавшись мгновением относительной свободы, чтобы усесться в кресло. Здесь он и продолжил хохотать во все горло, придумывая все новые и новые шуточки относительно своей злосчастной судьбы. Вскоре Валентин и думать забыл про одержимость — но тут пряп внезапно остановился, достигнув назначенного места.

В ту же секунду Валентин соскочил с кресла, скатился с четырехметровой покатой спины пряпа, перекувыркнулся и, даже не оглядевшись как следует, выхватил Жезл повиновения. Он едва-едва успел сообразить, где находится — да и то лишь благодаря эхидже, экзотическим горизонтальным деревьям, вывезенным двести лет назад из далекого Шертора специально для королевского парка Эльсана, — как изо рта его вырвался неожиданный приказ.

— Всем спать! — закричал Валентин, водя Жезлом из стороны в сторону.

В другое время Валентин обязательно задержался бы, чтобы уточнить радиус действия Жезла. Но одержимость потащила его вперед, причем не в сторону собственно королевского дворца, а направо, к парковому лабиринту. Валентин преодолел разделявшее его и лабиринт расстояние так быстро, что даже не успел удивиться обилию похрапывающих вокруг солдат и офицеров. Одержимость гнала его по совершенно конкретному маршруту, как если бы Эриох наперед знал, куда именно вампир Кроче доставит украденный талисман.

Вбежав внутрь зеленого лабиринта, Валентин убедился, что все именно так и есть. Пробежав сто метров по основной дорожке, Валентин с ужасом увидел, что ноги несут его прямо на темно-зеленые заросли железного кустарника, листья которого по остроте и жесткости ничем не уступали бритвенным лезвиям. Он попытался притормозить, но сумел только зажмуриться. В то же мгновение Валентин ощутил, как бублик жадно заглатывает очередную порцию Силы. Пробежав вслепую еще несколько шагов, Валентин решился открыть глаза.

— Спать, — сказал он, направляя Жезл в лицо Джадду Слейтеру.

Джадд Слейтер осел на землю, даже не закрыв разинутый в изумлении рот. Внезапное появление Валентина произвело впечатление не только на неопытного землянина; сидевший в плетеном кресле Дайен эль Салфор втянул голову в плечи, а незнакомый Валентину худощавый человечек, стоявший около огромной жаровни, вскинул перед собой правую руку, готовясь выпустить фаербол.

Но сам Негон Третий, неряшливо одетый чернобородый толстяк, повел себя совершенно диким образом. Он снял с лысой головы украшенную бриллиантам корону, взмахнул ею, как если бы это была шляпа, и с издевательской усмешкой склонился в поклоне.

Валентин не смог удержаться от смеха — и на мгновение обрел способность думать. Талисман все еще в пути, Слейтер спит, остальные не опасны. Если Кроче должен доставить Перстень именно сюда, я заберу его без особых хлопот. Но почему же смеется Негон? Неужели он ждал меня, предупрежденный Пророчеством?!

— Великий Фалер, — сказал Негон, надевая корону обратно, — наконец-то прибыл к нашему двору! Нашей радости нет предела! Галзгет, открой свою сумку и вручи Великому Фалеру наш королевский подарок!

Валентин направил Жезл на Негона и спросил:

— Когда здесь будет Перстень?

— Скоро, Фалер, скоро! — ответил Негон, потирая руки. — Смотри, что мы для тебя припасли!

Худощавый маг по имени Галзгет добрался до лежавшей неподалеку матерчатой сумки и вытащил из нее какую-то тряпку. Звякнули бубенцы, и Валентин увидел точную копию своего дурацкого колпака, оставшегося в далеком Эбо.

Даже гений Эриоха не смог предугадать такого поворота событий. Жезл дрогнул в руке Валентина, и он ощутил, что одержимость куда-то уходит. На смену ей пришли отстраненность и безразличие, уже испытанные Валентином в пещере Емая. Из огня да в полымя, спокойно подумал Валентин. Похоже, я переоценил свои способности повелевать Жезлом.

Галзгет подошел к Валентину и, поднявшись на цыпочки, нахлобучил на него колпак. Валентин залихватски тряхнул головой, зазвенев бубенцами, и выпалил дурацкую фразу из своего факирского репертуара:

— Бубенцы звенят, поиграть хотят! Открываем представление, приглашаем на веселье!

Нет, это ж надо было суметь, подумал Валентин, засовывая за пояс теперь уже бесполезный Жезл. Притащить Жезл к тому единственному человеку, который умеет им пользоваться!

Галзгет одобрительно кивнул головой и молча отошел в сторону. За все это время он не сказал ни одного слова, но слов и не требовалось. Воля Галзгета передавалась Валентину напрямую, минуя слова и даже мысли. Валентин как бы вернулся в прошлое, вообразив себя обычным факиром, дающим представление перед королевским двором. Он сохранил какую-то часть обычного «я», позволявшую думать невеселые мысли, но в действиях оказался полностью зависим от своего двойника — факира Фалера.

Негон облизал толстые губы и шмыгнул носом.

— Давай, Фалер, — крикнул он и потряс перед лицом сжатыми кулаками. — Покажи нам, на что ты способен! Распили сук!

— Ваше величество, — произнес Дайен, поспешно поднимаясь на ноги. — Вампир уже близко, а представление может затянуться.

Валентин презрительно пожал плечами и оглянулся, разыскивая подходящее дерево. Только сейчас он сумел рассмотреть место, куда привела его магия Эриоха. Прямоугольное пространство — скорее комната, чем поляна, — окруженное со всех сторон трехметровой стеной железного кустарника, представляло собой что-то вроде тайного подземелья на открытом воздухе. Вокруг чувствовалась мощная магия, закрывавшая поляну со всех сторон — даже снизу, что говорило о предусмотрительности создававшего это убежище мага. На самой же поляне не было ничего, кроме сухой каменистой почвы и огромной жаровни, еще больше усиливавшей сходство с камерой пыток в подземной тюрьме. По-видимому, Негон не придавал этикету никакого значения, потому что единственный стул на поляне принадлежал Дайену эль Салфору.

К несчастью, дерева, подходящего для исполнения коронного номера Фалера, на поляне также не оказалось. Валентин усмехнулся — что ж, одним фокусом больше! — и полез в карман за волшебным ростком.

Галзгет бросил на него короткий, ничего не значащий взгляд — и рука Валентина приросла к отвороту комбинезона. Потом Галзгет посмотрел на Негона и коротко кивнул. Немой он, что ли, подумал Валентин, с немалым трудом пошевелив пальцами на левой руке. Контроль, который Жезл имел над его телом, оказался ничуть не слабее одержимости.

— Ну что ж, — осклабился Негон, покосившись на жаровню. — Посмотрим на другое представление! Галзгет, ты уверен, что сможешь держать их обоих?

Галзгет криво усмехнулся, пожал плечами и, указав на Валентина, рубанул воздух ладонью.

— Э, нет! — усмехнулся Негон, грозя Галзгету пальцем. — Не так быстро! Сначала он должен показать свой знаменитый трюк! Иначе какой же он придворный факир? — Негон сложил руки на груди и опасливо посмотрел в небо. — Емай может рассердиться!

Да, может, возникла в голове Валентина явно чужая мысль. Твоя звезда взойдет, когда Фалер войдет к тебе, чтоб отдавать приказы, но станет лишь факиром при дворе. Будь Негон настоящим королем, он понял бы, что речь вовсе не об одном представлении!

О, голос Емая, подумал Валентин. Давненько не виделись! Впрочем, ничего удивительного — черта с два я стал бы исполнять такие катрены! Смотри, что будет дальше, ответил на это Емай. И помни, что ты под защитой Пророчества.

Галзгет пожал плечами и вытянул руку в направлении Валентина. Жезл зашевелился, вылез из-за пояса и перелетел по воздуху к мирно спящему Слейтеру. Галзгет резко опустил руку, Жезл с высоты полутора метров упал на грудь Слейтеру, тот встрепенулся, открыл глаза и машинально схватился за разбудивший его предмет.

Валентин попробовал пошевелить пальцами и убедился, что хватка Жезла ничуть не ослабла. Слейтер поднялся на ноги и склонил голову перед Негоном.

— Я готов, мой повелитель, — сказал он чужим, недобрым голосом.

— Так, — Негон хлопнул в ладоши, — а теперь — вампир!

Валентин услышал сзади своеобразное шипение. Повернуться на звук не удалось — Жезл держал крепко. Пришлось подождать, пока Кроче появится в поле зрения.

Валентин видел несколько записей, посвященных высшим вампирам. Переход в форму тумана и обратно давался нелегко. Вот и сейчас одна нога Кроче твердо ступала по земле, другая же упиралась в невидимое препятствие сантиметрах в десяти от грунта. Сам Кроче выглядел каким-то клочковатым, правую сторону его тела окутывал специфический дымок — после обратного превращения вампир был уязвим для света и даже в наступивших сумерках чувствовал себя не лучшим образом.

Кстати, вспомнил Валентин, а где у нас Рейлис? Валентин пошевелил пальцами, потирая свое четвертое кольцо. Ответа, естественно, не последовало, но само кольцо отозвалось легким магическим покалыванием. Работает, подумал Валентин; осталось понять, способны ли Незримые исполнить свою часть договора. А именно — вернуть Слейтеру свободу, а мне — дар речи.

— Вот Перстень, — сказал Кроче, протягивая Слейтеру открытую ладонь. Валентин вытянул шею, но ничего не увидел. На его взгляд, ладонь была совершенно пуста.

Слейтер протянул правую руку, отставив средний палец. Кроче подался вперед, и наклонил ладонь, словно выливая из нее невидимую жидкость; Слейтер подставил палец, что-то подцепил на него и поднял руку над головой.

— Он у меня, повелитель, — сказал он, повернувшись к Негону. — Приказывай.

— Вон там, — Негон указал на пустое место рядом с жаровней, — пусть появится открытая могила.

Слейтер опустил руку и на мгновение прикрыл глаза. Земля рядом с жаровней забурлила, вспучилась бурыми отвалами и стихла. Действительно, могила, констатировал Валентин. Интересно, для кого?

— Ну как, Фалер? — спросил Негон, заглядывая Валентину в лицо. — Нравится тебе мое представление?

Валентин тряхнул головой, издав издевательский звон.

— Хороша не та могила, что открыта, — сказал он с характерными факирскими интонациями, — а та, что надежна закрыта!

— Сейчас, — пообещал Негон, снова поворачиваясь к Слейтеру. — Убей вампира, сожги его и похорони навсегда!

Валентина бросило в дрожь. Он широко раскрыл глаза, глядя, как Слейтер мановением руки охватывает Кроче силовым коконом и тащит в сторону жаровни. Как это возможно, не столько подумал, сколько спросил Валентин — ведь наш союз должен быть долгим? Или Время Темных Сил уже кончилось?

Кроче упал на жаровню, и выросшие из-под земли цепи растянули по углам его руки и ноги. Из-под жаровни ударил синий, режущий глаза свет. Одежда вампира вспыхнула, взлетев к небесам красными и желтыми языками пламени; от его тела повалил удушливый серый дым. Дайен эль Салфор переставил стул подальше, а Галзгет, напротив, подошел к самой жаровне и раскинул руки в ожидании момента, когда Сила вампира покинет уничтоженное тело.

Так, сказал себе Валентин. Пора заканчивать с этим пророчеством. Силой меня пока что никто не победил, осталось с ментальным контролем разобраться. Емай, сделай хоть что-нибудь, он же нас тоже прикончит!

Прикончит? Валентину показалось, что он услышал сухой смешок. Ты даже не знаешь, насколько это трудно. Он просто прикажет тебе умереть — и вот тогда наступит мой черед. Не раньше!

Колдовской огонь, бушевавший под жаровней, уже превратил тело Кроче в почерневший скелет. На глазах Валентина кости побелели, потрескались и взметнулись в небо алыми искрами; от вампира больше ничего не осталось.

Галзгет скрестил руки на груди и недовольно нахмурился. Не вышло, подумал Валентин; Кроче не отдал своей Силы. А значит, Негон просчитался — ведь то, что мы считаем вампиром, есть лишь проекция его истинной сущности на человеческий план восприятия; сжигать тело, оставляя на свободе Силу — пустая трата времени. С другой стороны, вампиру для воплощения нужен хотя бы маленький кусочек плоти; интересно, каков его минимальный размер?

Слейтер повернул ладонь книзу, и невидимая рука смяла металлическую жаровню как листок бумаги. Скомкав ее до размеров человеческого тела, Слейтер опустил остатки металла в разверстую могилу и сжал руку в кулак. Земля снова забурлила, скрывая в себе останки последнего эльсанского вампира.

Негон заразительно засмеялся и захлопал в ладоши.

— Представление окончено! — закричал он, срывая с головы корону и держа ее на манер шляпы для сбора монет. — С вас по два риала, господа!

Похоже, подумал Валентин, при этом дворе и шут, и факир — лишние должности. Негон вполне способен работать за троих.

— Все получилось, — сказал Дайен эль Салфор, поднимаясь на ноги. — Пора заняться армией, мой государь.

— И представлением, — воскликнул Негон, указывая на Фалера. — Пока он не распилил сук, я не чувствую себя в безопасности!

— Снаружи есть подходящее дерево, — кивнул Дайен. — Будет лучше, если мы закончим до наступления темноты.

С этими словами он двинулся прямиком в гущу железного кустарника. Негон засеменил следом, поманив за собой Галзгета. Тот отдал приказ Жезлу, и ноги сами понесли Валентина вперед.

Валентин догадывался, о каком дереве вспомнил Дайен. Самое старое из эхидже, выросшее невдалеке от малого входа в королевский дворец, имело совершенно феноменальный размер. Низкий, едва ли с двухэтажный дом ствол выпускал из себя два чудовищных сука. Более толстый из них тянулся вдоль дворца, украшая вид из многочисленных окон своими разноцветными листьями; второй, тонкий, выстреливал в противоположном направлении почти на пятьдесят метров. Приятели-факиры не раз подбивали Валентина распилить именно этот самый сук. И вот сейчас заветная мечта целого поколения факиров была близка к осуществлению.

— Перенеси нас, — неожиданно сказал Негон, обернувшись к Слейтеру.

Тот кивнул — и Валентин оказался лицом к лицу со своей догадкой. Освещенный огнями всего королевского дворца, кошмарный сук нависал над ним, как приговор. Обычно при распиливании сука Валентин имел дело с нормальной древесиной, легко отзывавшейся на специфические заклинания. Дерево эхидже, насквозь пропитанное магией, могло преподнести немало сюрпризов.

Валентин осознал, что выкладывает на землю содержимое своих карманов. Подчиненный магии Жезла, факир Фалер принялся за свою работу.

— Как видишь, — засмеялся Негон, — Джадд знает свое дело! Ставлю свою корону против твоей головы, что на рассвете все наше войско окажется за спиной Эриоха!

— Чтобы не лишиться короны, — ответил Дайен, — вам лучше начать переброску прямо сейчас. Мои командиры готовы, ваше величество.

— Командуй, — небрежно махнул рукой Негон. — А я посмотрю за работой своего преданного факира!

На его месте, подумал Валентин, сосредоточенно отбирая необходимые аксессуары, я тоже поддался бы мании величия. Как же, как же, сам великий Фалер, герой Пророчества, служит у меня на побегушках! Вот только чувствую я, что служба эта долго не протянется. Либо Пророчество что-нибудь выкинет, либо я сам о себе позабочусь.

Валентин взял в руки веревку из корней нарраньяни, колдовского растения, до сих пор успешно сливавшегося с любой пассивной органикой Панги. Собственно, в этом и заключался весь секрет знаменитого фокуса — придать дереву подобие сознания, заключить с ним договор и честно выполнить свои обязательства. Вот только договориться с самими нарраньяни, обладателями уникального даже для Побережья распределенного сознания, оказалось совсем не просто. Валентину пришлось самому превратиться в растение и провести в таком состоянии целую неделю.

Валентин погладил черный, изборожденный глубокими морщинами ствол эхидже и подбросил веревку вверх. Со второй попытки ему удалось закинуть ее на сук; тогда Валентин прижал нижний конец веревки к стволу и прислушался к своим ощущениям. Обычные деревья обретали сознание очень медленно, поэтому Валентин начинал подготовку к фокусу еще за несколько дней до представления. Эхидже отозвалось практически мгновенно.

Валентин как можно яснее представил себе, как должен завершиться фокус, и принялся ждать, когда нарраньяни переведет его просьбу дереву. За этим занятием он осознал, что контроль со стороны Жезла больше не сковывает пальцы; более того, Валентин смог даже переступить с ноги на ногу по собственной инициативе. Видимо, Галзгет был слишком занят Слейтером; все-таки перенос целой армии на добрую сотню километров — задача куда как более важная, чем распиливание какого-то сука.

Валентин осторожно поднял левую руку и постучал по своему третьему переговорному кольцу. Спустя секунду палец ощутил отдаленный отклик. Валентин оглянулся на Слейтера, державшего перед раскинутыми в сторону руками огромный даже по меркам Эбо портал, на Галзгета, стоявшего рядом с очень напряженным выражением лица, и решился. В конце концов, чем скорее они начнут меня убивать, тем лучше.

Валентин едва заметно шевельнул пальцами, окутываясь маскировочным «коконом». Галзгет не шелохнулся, и Валентин поднес кольцо к самому рту.

— Рейлис, — прошептал он, — вы меня слышите? Прием.

— Фалер? — отозвалось кольцо. — Где вы? Я слушаю!

— В королевском парке, — сказал Валентин. — Мне нужна помощь. Прием.

— Что случилось? — удивился Рейлис. — Я слушаю.

— Кроче доставил Перстень Негону, — перечислил Валентин, — я и Слейтер взяты под контроль с помощью Жезла Повиновения, по приказу Негона Слейтер сжег Кроче, а я сейчас изображаю придворного факира. Вопросы?

— Откуда у Негона Жезл? — удивился Рейлис. — И как вы говорите, если вы под контролем? Слушаю.

— Жезл принес я, — честно сознался Валентин. — Маг Негона оказался сильнее, но даже ему трудно контролировать сразу двоих. Сейчас его внимание отвлечено на Слейтера. Рейлис, нужно уничтожить либо Жезл, либо мага. Сейчас я не в состоянии исполнить наш договор. Прием.

— Я все понял, Фалер, — ответил Рейлис. — Если вы сказали правду, я помогу. А пока продолжайте притворяться факиром. Я закончил.

Валентин опустил руку с кольцом, пожал плечами и прислушался к дереву. Эхидже уже стало проявлять признаки нетерпения. Валентин прикрыл глаза, увидел переданную ему картинку — и выпустил веревку из рук.

Здравствуй, дерево, подумал он с нервным смешком. Никогда не думал, что «станет лишь факиром при дворе» может означать вот это. Тонкая, видите ли, разница — не «придворный факир», а «факир при дворе». Им, факирам, даже оружия не выдают.

В то же мгновение Валентин ощутил, что контроль Жезла вернулся. Он положил ладонь на веревку, кивнул в знак понимания — собственно, сам договор уже был заключен, ведь Валентин заранее согласился на все, что пожелает дерево, — и повернулся к зрителям, которых собралось уже довольно много.

— Впервые в Эльсане! — закричал Валентин, потрясая всеми бубенцами своего колпака. — Абсолютно смертельный номер! Желающих остаться в живых просим удалиться!

Повернувшись к публике, Валентин убедился, что факир Фалер не утратил своей былой популярности. По меньшей мере пятьдесят человек — слуги, солдаты, да и сам Негон Третий, — собрались около дерева, чтобы поглазеть на редкостный фокус. Валентин отвесил собравшимся изысканный лигийский поклон, заключавший в себе тонкую издевку — все по установленному ритуалу, никаких новшеств! — и продолжил:

— Благородные господа! Это честный фокус, никакого жульничества! Не найдется ли у кого-нибудь из вас обыкновенной пилы?!

Дайен эль Салфор по знаку Негона выступил вперед и протянул Валентину короткую одноручную пилу с полукруглыми зубьями. Валентин отлично понял намек — подобные пилы использовались главным образом палачами — но Жезл по-прежнему управлял всеми его движениями. Он сделал реверанс, отставив ногу, и, ухватив пилу за рукоять, поднял ее над головой.

— Вы сами видите — пила настоящая, и дерево самое что ни на есть настоящее! Никакого волшебства! Если среди вас есть маги, пусть они проверят мои слова!

— Галзгет! — тут же завопил Негон. — Он жульничает?!

Стоявший поодаль маг отрицательно покачал головой. Публика удивленно загудела — по-видимому, Галзгет пользовался здесь определенным уважением.

— Итак, — Валентин отдал Негону салют, воспользовавшись пилой вместо меча, — сейчас я на ваших глазах буду пилить сук, на котором сижу. Советую всем, кто дорожит своей жизнью, занять самое безопасное место!

С этими словами Валентин засунул пилу за пазуху и, демонстративно поплевав на ладони, вцепился в веревку. Упершись ногами в шершавый ствол эхидже, Валентин принялся подниматься наверх, замирая в картинных позах после каждого подтягивания на веревке. Так он преодолел шесть метров по вертикали, забросил ноги на толстенный сук, зацепился за него руками и подтянулся вверх, радостно захлопав в ладоши. Затем, снова вытащив пилу на всеобщее обозрение, он зашагал вдоль сука, заросшего молодыми побегами — на эхидже они появлялись и опадали каждый год, как листья на обычных деревьях. Сук мягко пружинил, сначала совсем немного, потом все сильнее, достигнув к концу амплитуды в добрых полтора метра. Но Валентин был привычен к таким путешествиям, и к тому же находился под воздействием Жезла. Не моргнув глазом, он принялся отпиливать побеги, мешавшие зрителям видеть Фалера во всей его красе. Наконец по оживлению публики Валентин понял, что пора начинать.

— Самое безопасное место, — прокричал он, размахивая пилой, — здесь, подо мной!

С этими словами он спокойно уселся на сук и взялся за пилу.

Самым трудным в этом ставшем легендарным фокусе было именно распилить сук. Все остальное делало само дерево.

Валентин пилил и пилил, уже через пять минут почувствовав зверскую усталость. Наверное, без договоренности с эхидже у него и вовсе ничего бы не получилось — но и сейчас Валентин взмок, правая рука точно свинцом налилась, а толстенный даже у самого кончика сук не был перепилен и наполовину. Пилите, Шура, пилите, подбадривал себя Валентин, и пилил. А что еще ему оставалось делать?

Время от времени Жезл разрешал Валентину посмотреть на публику, и тогда он высматривал среди собравшихся Рейлиса. Но тот либо еще не появился, либо — что было куда вероятнее — не спешил афишировать свое присутствие. Зато Галзгет приноровился к работе на два фронта и постепенно оставлял Валентину все меньше и меньше свободы.

Надо пилить, понял Валентин, и сосредоточил все внимание на оставшихся сантиметрах плотной древесины. Наконец наступил тот момент, который обычно сразу привлекал внимание публики — сук с характерным треском надломился, и на его темной поверхности появился ярко-оранжевый разлом. Послышался разочарованный стон — на этом этапе всем казалось, что сук просто-напросто отламывается, и фокус не удался. Но Валентин, пряча усмешку, невозмутимо продолжал пилить.

Гул голосов зазвучал иначе — кое-кто из зрителей разглядел, что происходило с деревом на самом деле. Сук выгнулся кверху, словно Валентин, сидя на его кончике, мешал ему распрямиться. Отрезок сука начиная от Валентина и дальше согнулся вниз и уперся в землю, словно собираясь отпочковаться от материнского дерева.

Валентин продолжал пилить.

Когда сук с оглушительным треском лопнул, выбив пилу из руки Валентина, зрители сидели тихо, как мыши. Многие из них знали, чем обычно заканчивается фокус; многие почувствовали это в последний момент. Но ни один из них не ожидал того, что случилось в следующее мгновение.

Вместо того чтобы устремиться в небо, согнув бывший ствол параллельно земле, освобожденный сук описал широкую дугу и ударил прямо по сверкающим окнам королевского дворца. Грохот ломающихся стен, звон разлетевшихся стекол, вопль ужаса, вырвавшийся из доброй сотни глоток — и второй удар, на этот раз суком, росшим с противоположной стороны. Эхидже обрело свободу и мстило за унижение двухсотлетней давности; Валентин же раскачивался на отпиленной части сука, успевшей пустить корни, и ждал, когда же Галзгет потеряет самообладание.

Парк внезапно погрузился во тьму — магическое освещение не выдержало чудовищных по силе ударов. Вслед за тем раздался еще один леденящий душу звук, словно из земли с чавканьем вылезло громадное чудовище. Собственно, так оно и было — эхидже выкорчевало свой ствол, чтобы принести свободу своим соплеменникам.

Ну же, Галзгет, подумал Валентин. Давай, действуй!

В то же мгновение воздействие Жезла ослабло, и Валентин с наслаждением размял истосковавшиеся по магии пальцы. Галзгет начал действовать, да так, что Валентину немедленно захотелось отвернуть ему голову. Стометровый монстр, буянивший на территории парка, вспыхнул синим талисманным огнем.

Вряд ли Галзгет знал, что именно к огню эхидже имеют стойкий магический иммунитет. Скорее, он просто потерял голову и с отчаяния отдал Слейтеру самый банальный приказ — «Сожги его!». Окажись эхидже хоть чуть-чуть восприимчива к огню, обезумевшее от боли дерево уничтожило бы парк в считанные секунды.

Валентин окинул взглядом освещенный голубым пламенем парк, заполненный стремительно разбегавшимися людьми. Бежали все — даже сам Негон Третий и его верный Пес Дайен эль Салфор, даже всесильный тальмен Джадд Слейтер и его молчаливый повелитель Галзгет. Единственным, кто все еще не ударился в бегство, оставался сам Валентин.

— Впечатляет, — прокричал снизу знакомый вкрадчивый голос. — Не пора ли вам слезть оттуда, Фалер?!

Валентин послушно соскользнул вниз, зацепившись «козой» за честно отпиленный кончик сука.

— Рейлис! — обрадованно воскликнул он, разглядев собеседника.

— Только один вопрос, — перебил его Рейлис. — От магистра хоть что-нибудь осталось?

Вот что значит профессионал, восхитился Валентин. Плевать он хотел на ожившие деревья, у него своих забот по горло!

— Шансы есть, — честно ответил Валентин. — Его сожгли на металлической решетке и похоронили вместе с ней. На металле наверняка остались частички ткани.

— Каких размеров? — уточнил Рейлис.

Несколько молекул, чуть было не сказал Валентин. Кстати, вот прекрасный случай проверить, сколько молекул нужно для воскрешения вампира. На Земле хватило бы одной ДНК; здесь требования могут оказаться гораздо мягче.

— Невидимых глазу, — сказал Валентин.

— Тогда он окончательно мертв, — пробормотал Рейлис, опуская голову.

Валентин пожал плечами:

— Не совсем. Вы желаете его воскресить?

— Да, — коротко ответил Рейлис и посмотрел Валентину в глаза. — Это возможно?

— Возможно, — кивнул Валентин. — Более того, согласно Пророчеству наш союз должен пережить Время Темных Сил. А я что-то не заметил, что оно кончилось.

— Что я должен сделать? — спросил Рейлис. Узнав о смерти Кроче, он стал удивительно немногословен.

— Вы знаете об особенностях королевской крови Эльсана? — спросил Валентин.

Рейлис обреченно махнул рукой.

— Бесполезно, — устало сказал он. — Негон — самозванец.

— Но существует и настоящий король, — сказал Валентин, сам удивляясь, что сподобился произнести столь средневековую фразу. — Не знаю как насчет вампиров, но моему приятелю-магу хватило одной капли его крови.

— Вы не шутите? — сухо осведомился Рейлис.

— Какие уж тут шутки, — Валентин указал на эхидже, которое разгуливало по парку уже в сопровождении двух своих сородичей. — Вы сможете найти его в армии Негона под именем Лентар. Сокращение от Линно Тарден, как я думаю. Полагаю, он охотно согласится попробовать.

— Еще бы, — пробормотал Рейлис. — Если это правда, Фалер, я ваш должник… Но почему, почему вы рассказали мне все это? Этого не было в договоре!

Действительно, почему? Валентин пожал плечами. Потому что Незримые играли честно? Потому что, в отличие от многих, даже не пытались воздействовать на меня силой? Потому что мне не понравилось, как Негон обошелся с Кроче?

— Мы заключили не только договор, — ответил Валентин. — Мы заключили союз. Тот самый, что продлится дольше Времени Темных Сил. Мы союзники, Рейлис; Емай оказался прав.

— Я подумаю над вашими словами, — кивнул Рейлис. — А сейчас — обещанная помощь.

Он сунул под плащ правую руку, вытянул ее вперед на уровне глаз — и Валентина ослепила ярчайшая вспышка белого света. Затем он услышал хлопок — слишком тихий для такого яркого взрыва. А еще через мгновение он трясущимися руками вытащил из кармана Перчатку, наскоро натянул ее на четыре пальца и судорожно сжал их в кулак. Откуда-то из темноты донесся жалобный вопль, между пальцами Валентина возник какой-то угловатый предмет, он сунул руку за пазуху и побежал.

Одержимость вернулась, словно и не уходила.

Валентин не знал, куда бежит; в то короткое мгновение, когда губы его скривила горькая усмешка — помог, называется! — он догадался, каким образом Эриох смог увести талисман из под самого носа прирожденного тальмена. Молния Рейлиса, уничтожившая Жезл, косвенно задела и самого Слейтера. Но портал, который талисман поддерживал уже в течение часа, не закрылся в то же момент. Он продержался еще несколько секунд, которыми успел воспользоваться одержимый факир Фалер.

Потом усмешка погасла, перед глазами замерцали разноцветные круги, Валентин натолкнулся на чье-то плечо, небрежно двинул Перчаткой — и побежал дальше. Бежать ему было совсем недалеко — Слейтер перенес армию Негона едва ли не к самому лагерю Эриоха. Несколько фаерболов, выпущенных войсковыми мастерами, только усилили бублик, по-прежнему исправно защищавший Валентина. Зрение восстановилось, простенькое заклинание магического метаболизма сорвалось с левой руки, и Валентин побежал сквозь высокие травы, держа курс на маячившую в отдалении темную полоску реки. Теперь уже никто на всем Побережье не мог помешать Фалеру исполнить очередной катрен Темного Пророчества.

Даже сам Валентин Шеллер.