Юность Стратега. Путешествие по Лене, или Три недели при коммунизме

Кто ж не мечтал пожить при коммунизме? С детских лет нам пудрили мозги этими бреднями о молочных реках с кисельными берегами. Понятно, что сами-то партийные боссы давно жили при коммунизме, правда построенном не в одной отдельно взятой стране, как писалось во всех учебниках, а в одной отдельно взятой номенклатуре.

Есть такое место в Сибири – называется Усть-Кут, порт – Осетрово, а железнодорожная станция – Лена. Всего каких-то 600 километров от Иркутска. Три разных названия для заурядного городка с типично континентальным климатом. Зимой морозы под сорок, летом – столько же градусов жары. Зимой нередки такие перепады температуры, что только здоровое сердце способно их выдержать. За окном трескучие морозы, ложишься спать, кутаясь под всеми одеялами. А поутру все растаяло и температура около нуля. К вечеру опять подморозит, и в аэропорт уже не попасть – дорога сплошной каток, а какой-то шутник построил взлетное поле на горе. Вот рейсовые автобусы и не могут на нее взобраться. Тут наступает рай для частников. За бешеные деньги, оборудовав свои «Москвичи» и «Жигули» цепями, они берутся доставить отчаявшихся пассажиров на рейс.

Все эти прелести Александру довелось многократно пережить во время практики в Осетровском речном порту. Однажды юноша разговорился с диспетчером, и тот предложил ему летом пройтись по Лене. Туристы, чтобы посмотреть на эти красоты, платят приличные деньги. Чего стоят одни Ленские столбы! А тут, устроившись экспедитором, сопровождая баржу с грузом, не только увидишь все бесплатно, но еще и деньжат подзаработаешь!

Следующим летом, подговорив двух знакомых, Александр отправился в долгожданное путешествие. Утомительный перелет через полстраны остался позади, и троица к вечеру устроилась в какой-то захудалой общаге. В огромной комнате, уместившей в себе двадцать коек, никого не оказалось. Поужинав бутербродами с пивом, они уже улеглись, когда дверь без стука открылась, и на пороге возник какой-то полуодетый ханурик с открытой бутылкой вина в руке. Сделав приличный глоток, он поставил бутылку на пол и исчез, плотно прикрыв за собой дверь. Валентин уже было направился к бутылке, как Дмитрий остановил его резким выкриком:

– Не вздумай к ней прикасаться!

– Правильно, – поддержал Александр. – Это какой-нибудь тест на вшивость.

Догадка вскоре подтвердилась. Не прошло и десяти минут, как та же мрачная личность появилась в их комнате и, внимательно осмотрев бутылку, молча испарилась. События не заставили себя ждать, и теперь уже двое, груженные спиртным и закусками, бесцеремонно вломились в помещение и сразу направились к столу. Впрочем, усевшись, они достаточно вежливо («Эй, хорош там бока отлеживать!») пригласили троих друзей к ним присоединиться. За разговором под интенсивное употребление спиртного выяснилось, что пришельцы – зэки, отбывающие «химию». Осужденные за мелкие кражи, они мотали срок не за решеткой, а работая грузчиками в порту. С 11 ночи до 6 утра им было предписано находиться в этой общаге. В случае внезапной проверки грозил новый срок. Хлопотный персонал, но желающих таскать ящики в порту особо не наблюдалось, и кадровые проблемы решались с помощью заключенных. Эти двое уже знали, что Александр с приятелями устроились экспедиторами, и пришли договариваться о погрузке. Предлагаемая схема была проста – мы подписываем накладные на большее количество груза, чем приняли. Они его реализуют, и по возвращении из рейса нам было обещано вознаграждение.

Александр с утра пораньше побежал к знакомому диспетчеру, чтобы избавиться от предложения, от которого было невозможно отказаться. Зэки такое не прощают.

Диспетчер предложил продолжить беседу вечером в ресторане, предупредив, чтобы юноша пришел один. Все было понятно – надо попоить диспетчера, и он избавит их от непрошеных компаньонов. Снабдив Александра деньгами, Дмитрий и Валентин с нетерпением ожидали его возвращения.

Идея такого неформального общения оказалась удивительно плодотворной. Диспетчер не только сделал так, что на погрузке их обслуживала нормальная портовая бригада, но еще и устроил на «выгодное» судно и дал ряд ценных советов, как вести себя на протяжении всего пути следования. Подходящее судно пришлось ждать целую неделю. Заняться в городке с населением в сорок тысяч оказывалось решительно нечем. Блеклые памятники героям-красногвардейцам и жертвам Великой Отечественной ребят не заинтересовали. Познакомившись с девчонками из краеведческого музея, в перерывах между поцелуями, а потом и более интимными отношениями, юноши узнали много интересного об этих местах.

Оказывается, Усть-Кутский острог появился в 1631 году. Позже по указанию Ерофея Хабарова здесь были построены соляные копи. Понятно, что они сразу же стали местом ссылки и каторжных работ. После подавления восстания в Польше в 1863 году сюда пригнали поляков, большинство из которых тут и сгноили. Через Усть-Кут к местам своей ссылки проследовали Радищев и Чернышевский, а затем и некоторые из декабристов. Все как в учебнике истории. А вот о том, что сюда в августе 1900 года прибыл с женой Лев Троцкий, друзья узнали впервые. Такие подробности о жизни «противников» Сталина уже давно исчезли из официальных изданий. В годы войны здесь проходила трасса, по которой летчики перегоняли на фронт самолеты, присланные американцами. Трасса была плохо изучена, навигационные приборы часто выходили из строя. Только вблизи этого городка разбились два самолета…

Под конец, устав уже и от исторических подробностей вкупе с надоедливыми девицами, явно мечтавшими перебраться в Питер, друзья спасалась только рыбалкой, которая здесь была отменной. Однако вынужденное ожидание стоило того. Одно дело – сопровождать судно с канцтоварами или наливную баржу со спиртом, а совсем другое – целую тысячу тонн деликатесов. И все это богатство на целых три недели поступало в твое полное распоряжение. Но еще предстояло пережить погрузку.

Пронырливые кладовщики так и норовили обмануть. Кран подавал поддон с ящиками в трюм, и до начала его разгрузки надо было согласовать количество мест и подписать накладную. Ящики вроде бы пересчитать несложно, но складские умудрялись в скрытых от глаз рядах ставить ящики пошире, чтобы в ряд умещалось пять вместо положенных шести, а то и вообще образовывали пустоты, ставя ящики по диагонали. От всех этих ухищрений к вечеру голова раскалывалась до невозможности. Проведя бессонную ночь, друзья разработали тактику приемки груза. Когда утром кладовщики увидели, что имеют дело не с лохами-дилетантами, они сдались, и оставшиеся два дня погрузки прошли относительно спокойно.

И вот он, долгожданный момент, – самоходная баржа покидала Осетровский порт, чтобы спуститься вниз по течению Лены за Полярный круг, в Жиганск. Друзьям предстояло пройти по крупнейшей реке Восточной Сибири. Эвенкийское название реки – Элюенэ. Очень созвучно с русским Елена, что впоследствии сократили до Лена. Истоки реки находятся в десяти километрах от Байкала. Преодолев 4400 км, Лена впадает в море Лаптевых, занимая десятое место в мире по протяженности. В верховьях она течет среди гор по дну глубокой и узкой долины. Зимой река промерзает чуть ли не до дна, а в сухое и жаркое лето почти пересыхает. Ее глубина едва доходит до полуметра. Вплоть до Осетрово по ней проходят лишь небольшие суда, и только ниже начинается «настоящая водная дорога» к океану. Все это Александр поведал своим сотоварищам.

Сидя в каюте, новоиспеченные экспедиторы внимательно просматривали накладные. Баржа грузоподъемностью в тысячу тонн была разделена на три трюма. Самый дальний был забит спиртным – коньяк «Плиска» и «Солнечный берег», вино «Бычья кровь», «Монастырская изба», «Тырново» – все болгарского розлива, и бакинское шампанское. Средний трюм изобиловал соками – как в стеклянной таре, так и в банках – от виноградного до манго. Помимо этого болгарские огурчики и томаты, венгерское лечо, сгущенное молоко и прочие вкусности. Последний трюм был набит всевозможными мясными консервами. Даже в Ленинграде, который в эти годы тотального дефицита снабжался не так уж и плохо, все это можно было достать или по блату, или отстояв многочасовые очереди.

Дмитрий и Валентин так и рвались навестить трюм, но Александр, проинструктированный диспетчером, для начала прочитал им лекцию по извлечению приглянувшегося лакомства. Все, что в стеклянной таре, можно забирать с собой просто так. Морока с этим начиналась уже в каюте. Железные банки следовало извлекать по одной штуке из ящика, предварительно аккуратно вскрыв его. Банку можно брать только из середины, а образовавшуюся пустоту ликвидировать, сдвигая оставшиеся и заполняя проемы ветошью, чтобы опытные приемщики груза не обнаружили недостачу, встряхнув ящик. Поэтому извлечение на свет первой банки заняло около часа, причем аккуратно заколоченный ящик отставили в сторону, чтобы случайно не позариться на него вторично. Легко извлеченное спиртное позже доставило массу проблем. Просто так взять открыть и выпить – нельзя. Тогда за него придется заплатить как за недостачу. А вот, предъявив горлышко с неповрежденной пробкой, можно списать на бой. Вооружившись напильником, «жаждущие» поочередно пытались перепилить горлышко на бутылке с «Плиской».

– И какая только зараза разливает коньяк по таким бутылкам! – досадовал Валентин.

Поняв, что так с бутылкой не справиться, Александр отправился на поиски монтировки. Дмитрий, как самый старший, взял инициативу (а вернее монтировку) в свои руки. По истечении двух часов коньяк был разлит по граненым стаканам, а правая рука Дмитрия аккуратно перебинтована поварихой – единственной женщиной на судне. Бутылка «Плиски» разошлась на троих за мгновение, и они злобно принялись за следующую… На исходе третьего дня вся процедура выглядела примерно следующим образом: в углу каюты стояло ведро с битыми горлышками. Несколько движений напильником. Резкий удар монтировкой, и ведро пополнялось очередным осколком. Проблема употребления спиртного была решена. Коньяк заливали в чайник, который занял самое почетное место на небольшом столике в кубрике. Сразу же установили дежурство – один должен был находиться в более или менее вменяемом состоянии. Утро неизменно начиналось с жадного глотка живительной влаги прямо из носика. Время коротали за игрой в преферанс. Для профессиональных бриджистов эта игра была не столь привлекательной, но где взять четвертого, чтобы усесться за бридж? Сделав несколько ходов, они прекращали розыгрыш, записывая результат – он для них был уже очевиден, и переходили к следующей сдаче…

Организм Александра такого дикого количества спиртного просто не переваривал, и он перешел на вино, а потом решил попробовать шампанского. Идея просто сбить горлышко с бутылки оказалась неудачной – весь в шампанском, совсем как известный герой из «Кавказкой пленницы», юноша с неудовольствием обнаружил, что в бутылке осталось лишь на небольшой глоток. В дальнейшем процедура распития выглядела так – в пробке проделывалось небольшое отверстие, из которого живительная влага из перевернутой бутылки стекала в ведро. «Заказывать» шампанское надо было где-то часа за два до употребления…

Лена в верхнем течении была быстра и извилиста. Местами встречались пороги. Ее берега нередко были окутаны крепкими кристаллическими породами и красными песчаниками. Природа постаралась на славу – морозы и солнце, ветер и дожди выточили в скалах причудливые башни и зубцы, в которых мерещились крепостные стены. Особенно поражали воображение огромные, величественные утесы – так называемые Ленские столбы, – вздымающиеся по ее берегам ниже Киренска, достигая в высоту 200–300 м. Сжатая с двух сторон скалами, Лена пенилась и бурлила на перекате «Чертова дорожка», с силой билась о скалы «Пьяный бык». Такое зрелище не оставляло равнодушными молодых ребят. Наиболее узкие и опасные для судоходства места носили названия «Щеки».

В первый же день Александр пошел договариваться с капитаном. Уплатив мзду, он пресек воровство со стороны команды и договорился, что повариха будет готовить и на них. Имея за плечами опыт судоводительской практики, Александр, прихватив спиртное, отправился в рубку. Там, вместе с кэпом, они курили сигары, попивали коньячок, и, раздобрев, капитан неизменно отсылал рулевого, доверяя штурвал Александру, – приняв Витим, Лена превращалась в большую, многоводную реку. Здесь глубины достигали 10–12 метров. Русло расширялось. Движение было не столь интенсивно. Опасность столкновения или посадки на мель оказывалась минимальной. Левый берег становился пологим, в то время как правый – намного круче и выше. Над красными и серыми обрывами, там, где скалы отошли от реки, высокой и плотной стеной вздымались леса: сосны с золотисто-красными стволами, богатыри-кедры, темные ели и пихты вперемежку со светлохвойными лиственницами.

Первые испытания начались в следующем же порту – это был Ленск, – где судно остановилось для пополнения запасов. Местное население было заранее извещено о содержимом трюмов. От предложений продать спиртное не было отбоя. Знакомый диспетчер заранее предупредил Александра:

– Смотри, можно заработать миллионы, но потом всю жизнь бегать от суда или мотать срок, а можно не борзеть и немного подзаработать. – Накануне стоянки все свободные емкости оказались заполненными спиртным, которое отпускалось местному населению в розлив, в принесенную с собой тару. «Не борзея», заработали пятьсот рублей.

По истечении десяти дней Александр добровольно взял на себя обязанности вечного дежурного, перейдя исключительно на шампанское и соки. Попутно он уговорил капитана подписать акт, что во время посадки судна на мель ящики с тушенкой упали на спиртное. Кто бы стал уточнять, что они находились в разных трюмах!

Александр с капитаном стоял очередную вахту, когда одновременно со свистом и звоном разбитого стекла услышал истошный вопль:

– Живо на пол!

Когда пришли в себя, кэп объяснил, что так развлекаются якуты – стреляют из охотничьих ружей по проходящим судам. Оставшаяся часть пути прошла без приключений. Незадолго до Якутска происходило резкое расширение долины. Только пойма достигала 5–7, а местами и 15 километров. Далее следовало несколько террас, и вся долина расширялась на более чем 20 километров. Сильно замедлялась скорость течения, падая до 0,5–0,7 метров в секунду. Берега Лены выглядели безлюдными. От поселка до поселка на сотни километров – только тайга. Лишь с приближением к Якутску наблюдалось оживление – поселки встречались все чаще. Появлялись крупные пассажирские теплоходы, моторные лодки и баржи. Было понятно: река являлась главной транспортной артерией Якутии.

Единственный очаг цивилизации – Якутск, никто не минует: редкая возможность пополнить запасы топлива и провизии, однако стоянку сократили до минимума, о чем весь экипаж и трое друзей очень сожалели. Едва успели сбегать за пивом (как будто своего спиртного было мало!), как самоходная баржа продолжила свой путь. Купленный с рук путеводитель так и не пригодился. Из него лишь узнали, что Якутск был основан в 1632 году отрядом казаков под началом Петра Бекетова на правом берегу Лены и первоначально назывался Ленский острог. Уже значительно позже город был перенесен на левый берег реки. Лена на этом участке распадалась на множество проток. Между ними располагались острова и островки. Переправа с одного берега на другой, отстоявший на 7 км, превращалась в длительное путешествие. Издавна этот участок русла называли «Якутский разбой».

Потянулись обычные будни – пьянка вперемежку с преферансом. На всем протяжении от Якутска до Ледовитого океана Лена поражала пустынностью своих берегов. Приняв в себя два притока – Алдан и Вилюй, – она превращалась в гигантский водный поток. Идя одним руслом, она достигала в ширину десяти километров, а разливаясь, и всех двадцати. Глубины достигали двадцати метров. Пейзаж за бортом впечатлял своей дикой, необузданной красотой. Чуть ниже Вилюя начиналось урочище «Сорока островов». На самом деле молодые люди насчитали их значительно больше.

Воспользовавшись безопасностью судоходства на этом участке, Александр все больше времени проводил за штурвалом, пока правый берег Лены не начал повышаться, став местами обрывистым, а скорость течения достигла 4 км/ч. Река резко прижалась к гористому правому склону долины. Теперь уже капитан никому не доверял управление судном…

Последнее знаменательное событие на пути следования – пересечение Северного полярного круга. Ритуал пересечения экватора был прекрасно известен, но капитан в своей фантазии переплюнул всех. Ничего не подозревающие трое молодых людей, подзаправившись коньяком, мирно спали в своей каюте. Дверь бесшумно отворилась, и шесть членов экипажа, ступая на цыпочках, пробрались вовнутрь. Прямо на матрасах, стараясь не шуметь, они вынесли экспедиторов на палубу. Самое почетное дело – раздеть так и не проснувшихся парней догола – поручили поварихе. Стянув трусы с Александра, она не удержалась от громкого возгласа, выражавшего одновременно и удивление, и восхищение от увиденного, и, лишь заметив кулак капитана, направленный в ее сторону, взяла себя в руки.

– Экипажу, по случаю пересечения Северного полярного круга, па-а-астроиться! – раздался зычный голос капитана, многократно усиленный «матюгальником».

Трое друзей вскочили как ошпаренные, ничего не понимая и не соображая. Им понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя и обнаружить, что они стоят совершенно голые в плотном окружении всей команды. Дмитрий и Валентин, стыдливо прикрыли свое достоинство руками. Александр же перехватил жгучий взгляд поварихи, направленный именно на то место, которое он прикрывать руками и не собирался. Едва они опомнились, как их дружно схватили и потащили к борту. К этому моменту судно застопорило ход. Взяв за руки и за ноги, ребят раскачали и одновременно бросили за борт. С криками ужаса они окунулись в прохладную воду. Три спасательных круга плюхнулись рядом с ними.

В себя пришли они только в каюте после третьей бутылки коньяка.

– Надо набить морду этому козлу, – едва уняв дрожь, воспалился Валентин.

– Искупать его в лоханке со льдом, чтобы он себе яйца отморозил, – предложил Дмитрий.

– Все это дешевка! – спокойно возразил Александр. – Есть идея получше!

Капитан самодовольно крякнул и, провожая повариху из своей каюты, шлепнул ее по увесистому заду. Перед отходом ко сну налил себе рюмочку коньяка и выпил за то, как он здорово проучил экспедиторов.

Проснулся он от нехватки воздуха. Руки и ноги были связаны, горло перетянуто ремнем.

– Пикнешь – придушу, – услышал он злобный голос. Его силой приволокли к входу в кают-компанию, по дороге засунув в рот кляп.

За это время Александр успел посетить повариху. Девица несказанно обрадовалась его появлению, открыв дверь в неглиже. Ее лишь немного удивило предложение юноши заняться этим в кают-компании. Когда капитану подняли лицо, он увидел неприглядную картину. Абсолютно голая повариха, еще не остывшая от его объятий, делала минет Александру, который приветливо помахал ему рукой. Минут через десять он поставил ее раком, так, чтобы капитану было лучше видно, и стал ее трахать.

На судне повариха считалась неприкосновенной. Только капитан мог и обязан был затащить ее в постель. Поэтому он прекрасно понимал, что трахают не повариху, которая, кстати, была и не против, а лично его. Он предпринял было отчаянную попытку вырваться, но ловко сжатый ремень на горле остановил эти никчемные потуги. Поняв, что ему не вырваться, капитан успокоился. Бросив взгляд на парочку, занимающуюся любовью, он уже не смог его оторвать, наслаждаясь увиденным, а посмотреть было на что…

До обеда капитан избегал общения с молодыми проказниками, а потом не выдержал. Пришло время его вахты, и он пригласил Александра на мостик.

– Я ожидал, что вы попытаетесь мне морду набить, и заручился поддержкой экипажа…

– Они тебя продали за ящик коньяка, морду же бить скучно, а так ты хоть удовольствие получил. Я ведь заметил, что тебе понравилось…

– Да, отомстили вы мне классно. Не скрою, ты меня удивил. Я и не предполагал, что занятие любовью можно так разнообразить. Завтра же попробую.

На этом конфликт был исчерпан.

Достигнув Жиганска, судно застряло на рейде в ожидании очереди у причала. Стояла летняя жара, но вода в этих широтах не прогревалась. Это не остановило ребят от того, чтобы нырять с кормы в прохладную воду. Александр как раз находился в воде, когда приблизилась моторная лодка.

В ней оказались местные рыбаки с приличным уловом. Они предложили на выбор любую рыбину за бутылку водки. Водки не было, и мужики неохотно согласились на коньяк. Рыба, еще живая, билась о дно лодки. Таких больших Александр еще не видел. Неудивительно, что он так и не смог удержать в руках приглянувшийся ему экземпляр. Бородатый рыбак ловко схватил ее за хвост, привычным движением оглушил о борт лодки и забросил на судно. Позвали повариху. Вся команда двое суток питалась омулем. Одной икры получилась целая литровая банка.

Через сутки освободилось место у причала. Жара и мошкара делали работу грузчиков днем невозможной. Благо стояли белые ночи, и разгрузку организовали по ночам. Привычное дело для этого времени года. Дмитрий и Валентин еще не совсем протрезвели, поэтому налаживать отношения с бригадиром отправился Александр. Им оказалась разбитная якутка. С судна груз попадал на небольшой грузовичок, который доставлял его на местный аэродром, откуда все это вертолетами развозили по стойбищам оленеводов. Студенты экономического вуза подсчитали стоимость доставки одной банки болгарских огурчиков: судами смешанного «река—море» – плавания из болгарских портов через Волго-Донской канал до одного из волжских портов, далее по железной дороге до станции Лена, речными судами до Жиганска и далее вертолетами – и ужаснулись. Ни одна страна мира не могла позволить себе такого расточительства. Это было что-то на грани безумия или вредительства.

Сдать груз оказалось так же непросто, как и принять, но те «хитрости», к которым прибегали якуты, для питерских парней, прошедших суровую практику погрузки в Осетровском порту, проблем не составляли. После второго рабочего дня Александра стали мучить сомнения. Выгрузка ящиков со сгущенкой подходила к концу, и он предчувствовал недостачу. Пересчитав оставшиеся ящики, друзья недосчитались аж десяти – кладовщики все-таки сделали свое дело в первый день погрузки. Принялись считать, хватит ли у них денег, чтобы покрыть недостачу. Очень неохотно Александр сказал, что знает выход из этой ситуации, при условии, что они скинутся по сотне, в качестве компенсации морального ущерба…

С самого начала рабочей ночи юноша стал откровенно клеиться к бригадирше. Он надеялся, что просто удастся отвлечь ее внимание, но отделаться по-легкому не удалось. Пришлось с ней переспать. Особой радости Александру это не доставило. Уж слишком специфичны были запахи, исходящие от якутской женщины, да и поведение в постели тоже. За это время Дмитрий сумел втюхать недостающие десять ящиков. Дело было сделано, но якутке, видимо, понравилось, и она была не прочь повторить. К каким ухищрениям только ни прибегал Александр, но пришлось расплачиваться еще раз…

Как-то, проснувшись уже под вечер – скоро на работу, Александр не обнаружил на судне Валентина. Разбудил Дмитрия, и они отправились на поиски. Вахтенный видел, как тот сошел на берег. Минут через двадцать Дмитрий заметил одинокую фигуру, неподвижно лежащую у самой кромки воды. Это был Валентин. Он ужрался настолько, что отрубился. Друзья подоспели вовремя. Уровень воды стал подниматься, и еще какой-нибудь час, и Валентин, так и не придя в себя, просто бы захлебнулся. Вода уже замочила его одежду. Подхватив бездыханное тело под мышки, Александр и Дмитрий поволокли его на судно. Очнувшись в своей каюте, Валентин ничего не помнил и даже не верил рассказу товарищей. Потом все же неохотно признался, что от перепития он уже не один раз внезапно отключался. В дальнейшем за ним стали присматривать.

Выгрузка подходила к концу. Грузовичку осталось сделать всего несколько ходок. Бригадирша сказала, что подписывать акт придет местный депутат.

– Он наверняка захочет унести с собой пару бутылок шампанского.

Александр и сам собирался сделать такое предложение (правда, подумав о коньяке), а тут, поняв, что бригадир не меньше его заинтересована в подписании «правильного» акта, решил воспользоваться ситуацией.

– Нам ведь за бутылки придется отчитываться. Давайте подпишем акт и спишем на бой.

В одном из освободившихся трюмов они заранее разложили битые горлышки, отсортировав их, и прикрыли брезентом.

– Ну вы и напили! – удивленно воскликнула якутка, завидев около трехсот аккуратно выставленных стеклянных осколков.

Чувствуя, что она колеблется, Александр сунул ей две бутылки коньяка, и акт был незамедлительно подписан. Весь день троица паковала рюкзаки, набивая их в основном спиртным и съестными запасами. Сразу по окончании последней ночной смены им предстояло покинуть судно и на несколько дней поселиться в общаге.

Бригадирша усиленно навязывала Александру свое общество, предлагая поселиться у нее.

– Лучше я буду тебя навещать, – выкрутился тот. – С ребятами как-то привычнее.

Приехал депутатский «газик», из которого вышла молодая якутка неописуемой красоты. Насколько бывают якутки безобразны, настолько же и прекрасны. Каждую черту ее лица словно изваял гениальный скульптор. Александр просто не мог отвести глаз от ее точеного подбородка, немного выпуклых щечек, выразительных глаз, коралловых губ. Даже не верилось, что такая красота может существовать в реальности. Она больше походила на дорогую фарфоровую статуэтку, чем на живую девушку. За свободными одеждами фигуру было не разобрать, но Александр и без этого завелся. Шампанское сделало свое дело, и все акты были подписаны незамедлительно. Депутатка сообщила, что окончательное оформление всех документов может занять около недели.

Поселившись в общаге и сходив в магазин, троица, к своему удивлению, обнаружила, что в Жиганске действует своеобразный сухой закон. Спиртное в магазинах стояло в полный рост, но купить его можно было только по талонам (хотя в масштабах всей страны Горбач додумался до этого только через нескольких лет).

– Какая наглость! – воскликнул Валентин после изрядной дозы коньяка. – Почему это я на свои кровные не могу купить бутылку водки!

– Правильно, – подхватил Дмитрий. – Айда в исполком требовать талоны.

Александр, понимая, что друзья уже завелись и их не остановить, хотя спиртным они затоварились на пару недель вперед, не стал им перечить. В результате изрядно подвыпившая компания ввалилась в приемную. Секретарша встала было грудью на защиту обладателя казенного кабинета, но питерских так просто не остановишь. Неумелые попытки соврать, что начальника нет, а потом – что он занят, пресекались на корню. Александру все это надоело, и он, усевшись рядом с секретаршей, принялся ее лапать.

– Молодой человек, что вы себе позволяете! – вырываясь из его объятий, возмутилась девушка.

Все эти крики не произвели на Александра никакого впечатления. Он молча уткнулся лицом в довольно глубокое декольте, запустив руку ей под юбку. Сообразив, что иного способа избавиться от домогательств нет, секретарша сдалась и пропустила ребят в кабинет.

Выслушав весь тот бред, что они несли, местный начальник заявил, что выдаст каждому по два водочных талона в обмен на бутылку коньяка (с благородными напитками в местных лабазах было плохо). Совершив сделку, Валентин и Дмитрий рванули в магазин. Александр же, прикупив цветов и коробку конфет, вернулся в приемную.

– Ну что вам еще надо! – едва завидев его, чуть ли не забилась в истерике девушка.

– Пришел извиниться за свое поведение, – произнес Александр, протягивая подарки. – Понимаешь, я просто не видел, как еще прорваться в кабинет.

Девушка растаяла, и юноша ушел, унося с собой и адрес, и телефончик.

Весь следующий день глушили спиртное – Александр коньяк, остальные – с такими усилиями добытую водку. Напились так, что Александр и Валентин подрались без всякого повода, и Дмитрию пришлось их разнимать. Вечером, когда все немного протрезвели, Александр поведал друзьям историю Жиганска.

Жиганск – первый населенный пункт после пересечения Северного полярного круга. Его название происходит от переиначенного тунгусского эдьиген – «житель низовьев». Поселение основано в 1632 г. казаками из отряда П. Бекетова. Вскоре здесь была размещена таможенная застава, где регистрировалась поступающая с низовьев пушнина. Стали строились кочи, на которых казаки совершали плавания на Яну, Индигирку, Колыму. В 1783 г. при образовании Иркутской губернии острог стал уездным городом со своим гербом. В 1798 г. в нем была деревянная трехглавая Никольская церковь, казенные магазины, уездная управа, часовня, 19 домов и 12 юрт. Население составляло 70 человек. Упадок Жиганска произошел вследствие разграбления его в 1805 г. шайкой каторжан, бежавших из Охотского острога, а также перенесения проходившего через него почтового тракта на Верхоянск. Селение почти 130 лет было полузаброшенным и лишь с 30-х гг. двадцатого столетия, с началом освоения Северного морского пути, вновь получило развитие.

На следующий день, оставив друзей пьянствовать дальше, Александр отправился в гости к бригадирше. Нельзя сказать, чтобы он жаждал близости с ней. Просто через нее он надеялся разузнать о той якутской красавице. Сведения, за которые пришлось расплатиться любовью, стоили того.

Река делила город на две части. Ни о каком мосте не шло и речи. Отсутствовала даже постоянно действующая переправа. Прекрасная якуточка жила на другом берегу, и Александр подговорил своих товарищей помочь ему туда перебраться. Вдоль берега было множество оставленных без присмотра лодок. Местные сказали, что можно взять любую, и это не будет считаться воровством. Так поступают все, кому надо перебраться на тот берег. Вот только весел нигде не было видно. Вооружившись досками, все трое отправились в путь, не подозревая о таившейся опасности. Грести досками было несподручно. Они уже почти достигли середины пути, как поднялся ветер. Течение усилилось. Лодку стало сносить в сторону Лены. Как назло, зарядил мелкий дождик. Все трое работали досками изо всех сил, но тщетно. Их неумолимо уносило прочь от города. Руки покрылись кровоточащими мозолями. Дмитрий и Валентин сдались, побросав доски, и Александр в одиночку пытался хоть как-то замедлить ход лодки в неверном направлении. Где-то минут через тридцать раздался спасительный рокот лодочного мотора. Их взяли на буксир и заодно доходчиво объяснили, что нельзя так играть своими жизнями. За год несколько десяток лодок уносит вниз по течению, и не каждую удается спасти.

Альгуль жила на третьем этаже блочного дома. Идею просто подняться по лестнице и позвонить в дверь Александр отверг сразу. Во-первых, не факт, что она откроет, а если и откроет, то может и не впустить. Во-вторых, это неромантично. Он решил действовать наверняка и сразу же покорить сердце аборигенки, чтобы у нее даже не возникло мысли отказать ему.

Дождавшись вечера – понятие относительное в пору белых ночей, он просто выждал момент, когда она погасила свет, и, как он надеялся, легла спать. Вооружившись шампанским и цветами, Александр легко взобрался по пожарной лестнице. Балконная дверь оказалась незапертой, и он проник в квартиру. Услышав шум, она вскрикнула и включила свет. Но он был готов к такому повороту событий.

– Не пугайся, я не вор и не грабитель, – бросившись на колени, чувственно произнес Александр. – Перед тобой странствующий рыцарь, очарованный неземной красотой, не в силах сдержать порыв своей страсти.

Она узнала его и немного успокоилась. Не давая ей опомниться, он ринулся к ней, с огромным букетом цветов в протянутой руке. Бросив цветы к ее ногам, он рухнул на колени и, обняв ее стан и прижавшись к ней, почувствовал трепет ее тела. Девушка оказалась ошарашена его напором. Александр начал медленно подниматься с колен, скользя руками по ее гибкому телу. На Альгуль была только ночная рубашка, надетая на голое тело. Прижав красотку к себе, он осмелился на поцелуй. Она не ответила, но и не отстранилась, давая целовать свои коралловые губки, выпуклые щечки, стройную шейку. Все это время его руки ласкали ее стан. Наконец, она обмякла в его объятиях…

После бурно проведенного часа они сидели за столом и пили шампанское. Очередная близость с якуткой разочаровала Александра. Насколько сказочно красиво было ее лицо, настолько же неинтересно тело. Слишком мягкая и бесформенная грудь, словно продавленная тахта, отъеденный живот и низко посаженная попа. Про некрасивых девчонок, называя их крокодилами, ребята в те времена говорили, что от них надо предохраняться газетой «Советский спорт» (закрывая ее лицо). Здесь же все было наоборот – закрывать надо было все тело, которое так не соответствовало ангельскому личику. И опять этот специфический запах. Александру пришлось провести у нее всю ночь, вновь и вновь занимаясь любовью, но не получая от этого ожидаемого удовольствия. Однако этот визит возымел неожиданные последствия. Уже на следующий день им подписали все документы. Так якутская депутаточка расплатилась за ночь любви.

Чтобы скрасить впечатление от местных женщин, Александр провел ночь накануне отъезда в объятиях секретарши. Не блеск, но намного лучше якуток…

С утра пораньше, бренча неимоверным количеством спиртного в рюкзаках и сумках, молодежь заявилась в аэропорт. Все самолеты были проходящими – из Тикси в Якутск, и билеты на них продавались только после вылета из Тикси. Заняв очередь, они уселись в уголке и увлеклись преферансом, не забывая и о коньяке. Объявление диктора сильно озадачило:

– В связи с отсутствием полетного времени рейс номер 2563 из Тикси проследует в Якутск без промежуточной посадки в Жиганске.

Александр понял, что надо действовать. Его же друзья, устроившись поудобнее, принялись за коньяк. Из расспросов обитателей аэропорта юноша, к своему удивлению, узнал, что это вполне обыденная ситуация, и просидеть здесь можно несколько суток. Сдаваться было не в характере Александра. Еще не зная зачем, он отправился на летное поле. В те счастливые времена еще не ведали про террористов, и проникнуть на поле не составляло труда. В сторонке одиноко стоял небольшой самолетик, вокруг которого суетились два пилота.

– Привет, мужики! – обратился к ним Александр. – До Якутска не подбросите? – в шутку спросил он.

– За деньги не полетим, – последовал вполне серьезно ответ, – только за спиртное.

– Коньяк подойдет? – еще не веря в удачу, предложил юноша.

– Две бутылки.

– Каждому, – как в известном фильме, добавил второй, – вылетаем через полчаса.

Ошарашенный таким поворотом событий, Александр бросился за товарищами.

– Подъем, вылет через полчаса.

– О чем это ты? – лениво промямлил Дмитрий. – Пока ты проветривался, на сегодня успели все рейсы отменить.

– Пусть они свои рейсы засунут себе куда подальше. Я тут за четыре бутылки коньяка персональный самолет снял.

Так до конца и не поверив, Валентин и Дмитрий неохотно оставили насиженные места и направились вслед за Александром на летное поле. Их взору предстал пожарный самолет Ан-2. Биплан. Сразу же после взлета один из пилотов присоединился к их компании. Оказалось, что они регулярно совершают облет прилегающей территории, с целью обнаружения очагов возгорания. До Якутска, правда, они не собирались, но что не сделаешь за спиртное. Сухой закон, действовавший в Жиганске, имел свои особенности. Заветные талоны выдавались не всем. Из перечня счастливчиков исключались водители, пилоты, учителя, сотрудники милиции. Кто-то, видимо слишком умный, посчитал, что им пить вредно.

Биплан устремился на юг, в точности повторяя изгибы Лены. Виктор, так звали пилота, с надеждой в голосе предложил расписать пульку. Ему хотелось скоротать время. Его честно предупредили, что перед ним профессиональные бриджисты, которым неудобно играть с ним на деньги. Он усмехнулся, не поверив. Видно, считал себя достаточно сильным игроком. В итоге он проиграл около двадцати рублей и, как троица ни отказывалась, честно расплатился. В общем, друзья долетели, еще и подзаработав. Промежуточная посадка для дозаправки была запланирована в Сангарах, известных своим пивзаводом, который и оказался основной целью этого перелета. Теперь самолетик был под завязку забит ящиками с пивом. Вот все и встало на свои места. Летуны занимались коммерцией.

После взлета дружно перешли на пиво. Все бы хорошо, но туалет на биплане оказался не предусмотрен. Когда терпеть стало уже невмоготу, приоткрыли дверь. Двое держали за руки, в то время как третий пытался помочиться, не вывалившись из самолета и не обмочив всех с ног до головы. Самолетик летел не так уж быстро и не так высоко, но все равно от такого способа облегчиться адреналин просто зашкаливал.

В Якутске оказалось два аэропорта. Приземлились, естественно, не в том. Уже на подъезде к нужному Александра охватили нехорошие предчувствия – вся площадь перед зданием аэровокзала была запружена людьми с чемоданами. Пора летних отпусков. На дверях красовалось зловещее объявление: «Все билеты на все направления проданы!» Так и хотелось дописать: «На все времена и навечно!» С трудом отыскав свободный уголок, Валентин с Дмитрием принялись дальше глушить коньяк. Александр уже давно понял, что им все до лампочки, пока не иссякнут запасы в рюкзаках. Он просто отправился изучать расписание, не особо поверив объявлению. Должно же быть направление, не пользующееся ажиотажным спросом! Москву, Питер и Черноморское побережье он отбросил сразу. А вот Минеральные Воды? Кто чего там забыл? Александр рванул к кассам. Очередей не было, и он спросил у скучающей кассирши:

– Не найдется ли у вас случайно на сегодня три билета до Минеральных Вод?

– Да хоть десять! – последовал ответ.

– А самолет делает промежуточную посадку?

– В Братске.

– Тогда мне три билета до Братска, – еще не веря в удачу, произнес Александр.

Оказалось, что регистрация уже началась. Оторвав друзей от поглощения спиртного, он помахал перед ними заветными билетами. Сразу же после взлета Александр направился в туалет. Раздевшись до пояса, он превратил это помещение в душевую. В Братске они без проблем купили билеты на поезд до станции Лена. В купе они оказались в гордом одиночестве и принялись накрывать на стол, чтобы отметить возвращение, или просто нажраться. Проводник, прервав их занятие, сообщил, что сегодня в городе проводятся учения по гражданской обороне, и попросил посидеть без света. Так было даже веселее, и они продолжили свое пиршество в кромешной темноте.

По приезде в Усть-Кут Александр отослал друзей сдавать документы, а сам отправился отблагодарить знакомого диспетчера за «науку». Получив расчет, они, довольные и счастливые, добрались до Иркутска, откуда вылетели в Питер.

– А ведь если кому рассказать нашу эпопею, ни за что не поверят, – вздохнул Александр.

– Особенно как ты снял самолет за четыре бутылки коньяка, – поддержал его Валентин.

– А как прошла сдача документов? – наконец-то спросил Александр.

– Если не считать тираду матом, минуты так на три, то начальник коммерческого отдела произнес только одну членораздельную фразу, – ответил Дмитрий: – «Ну вы и выжрали!»