Глава 3 ТВОРЦЫ МИРОВ - Миро-Творцы - Сергей Григорьевич Иванов - RutLib.com

Дальше: Часть вторая. ТАЙНЫ ГУБЕРНСКОГО ДВОРА

Глава 3
ТВОРЦЫ МИРОВ

1. «О дивный новый мир»

Этот мир наверняка был Вадиму незнаком, но отчего-то не казался совсем чужим. И Вадим даже догадывался – почему.

– Ответный визит, – усмехаясь, объявил он.

– Что? – не поняла Кира и повернула к нему осунувшееся лицо. Всё-таки сегодняшний перелёт её впечатлил, а может, в здешнем сумраке все лица казались измождёнными.

– Вот почему я не слышал Юльки, – добавил он. – Похоже, малышку занесло на тот свет.

– Скажи ещё: в Зазеркалье! – рассердилась девушка. – Тоже, Харон грёбаный!.. Тогда ищи тут Алису.

– Не исключён и такой вариант.

Вадим слегка приоткрыл оконце, впуская местные ароматы. Сам воздух оказался не плох, хотя разрежен, как и положено в горах. Но эти запахи – такие чужие, не похожие ни на что!.. Нужны ещё подтверждения?

– Помнишь, рассказывал про подбугорных чудищ? – спросил он. – Похоже, отсюда они и являются. Только вот как? По склонам, что ли, соскальзывают? Если попробовать спуститься туда, где пространственные линии повёрнуты на полкруга и позволяют парить вдоль…

– Самое время для лекций! – перебила Кира. – Ты можешь сказать, где мы?

– Во всяком случае, не на Земле. Хотя… – Вадим пожал плечами. – Может, на Земле, только не на нашей.

– Как это?

– Слыхала про параллельные миры?

– Скорей я поверю в инопланетных тварей!

– Уже неплохо. А теперь представь бесконечную Вселенную в виде ограниченного пространства, повторяющего себя несчётное число раз…

– Бред!

– Может, и бред, – покладисто сказал он. – Однако выбираться наружу не советую. Если меня не обманывает чутьё, главных здешних прелестей мы ещё не нюхали.

– То есть это не губерния? – уточнила Кира.

– Господи, милая!.. Где ты видела у нас горы?

– Кавказ, Алтай, Тянь-Шань, Памир… – принялась перечислять она, пока что не выходя за пределы Союза.

– Крым! – фыркнул Вадим. – Уж поверь старому телепутешественнику: такого нет даже в Гималаях с Тибетом, не говоря об Андах или Скалистых горах. На нашей Земле такого просто не может быть! В лучшем случае мы угодили на сотню-другую миллионов лет назад – скажем, в мезозой. Хотя вряд ли: этот мир не кажется молодым.

Девушка не возразила – судя по упрямо поджатым губам, больше потому, что исчерпала запас географических познаний.

– А теперь пару минут помолчи, – попросил Вадим, закрывая глаза. – Я должен собраться с мыслями.

Или наоборот, добавил он про себя, разбросать их пошире, точно ловчие сети. Тем более, здесь это получалось намного легче, словно его мысле-облако наконец угодило в подходящую среду. Если бы Вадим не видел и не ощущал странность нового мира, уже по одному этому заподозрил бы неладное. Теперь он мог слышать на сотни метров, причём с такой ясностью, будто и впрямь очутился в Волшебной стране, где магия была обычным делом, стоило лишь напрячься.

С пугающей лёгкостью Вадим уплывал сознанием всё дальше, проникая глубоко под поверхность гор, набрасывая для себя эскиз местности, впитывая самые разные сведения, регистрируя и запоминая здешнюю живность, очень и очень странную, часто опасную, даже смертельно. Затем он наконец напал на след, протянулся за ним, сколько сумел. После чего с усилием вернулся в «ворон» – будто в этом мире труднее было удерживать себя в рамках, чем за них выходить.

– Взлетаем, – сообщил он Кире, снова берясь за рукояти. – «Колобки идут по следу», серия вторая!..

Впрочем, это оказалось проще сказать, чем сделать, ибо пока он блуждал мыслями по окрестностям, с небес обрушилась такая водная лавина, в сравнении с которой тропические ливни показались бы лёгкой моросью. Со склонов уже катились мутные потоки, смывая свежую грязь, снося камни и даже валуны. Если бы Вадим не посадил «ворона» на возвышение, тому сейчас пришлось бы несладко. Зато на время притих ветер – какое-то утешение, хотя слабое.

И всё-таки пережидать Вадим не захотел: опять что-то дёргало его изнутри, подхлёстывая и торопя. Как будто времени у них оставалось всё меньше – и что потом?

Преодолевая тяжесть водопада, вертушка оторвалась от земли и столь же трудно, на полной мощности, потянула над самым склоном, огибая центральную гору. Затем путь преградил могучий отрог, больше похожий на гряду, и пришлось ещё добирать высоты, чтобы взлететь на его гребень.

– Бог мой, шоссе! – воскликнула Кира, указывая вниз, где поверх гребня в самом деле стекала широкая дорога, мощённая древними плитами. Памятник здешней старины. Или, скорее, его деталь, поскольку выползала-то дорога из Горы, а что сокрыто под её поверхностью, за тяжёлыми воротами, Вадим уже представлял.

– Бог мой, аэродром! – передразнил он девушку, указывая на вход в Гору, перед которым, бок о бок, застыли «ворон» и «ястреб». Причём у первого были сломаны опоры, а второй и вовсе расшибся при посадке, видимо, подвернувшись под очередной шквал, – при том, что был куда массивнее «ворона». Винты у «ястреба» смялись настолько, что даже вращать ими он бы не смог, не то что взлететь. Зато вполне мог стрелять с обоих своих плазмомётов, и в кабине Вадим ощутил засевшую парочку – надо отметить, довольно странную. То есть это были люди, вне сомнения, однако изменившиеся в здешней среде настолько, что теперь в их душах царил полнейший штиль – будто в противовес непогоде, бушевавшей снаружи. Удивительно, что Вадим вообще их различил, настолько они походили сейчас на борто-комп «ястреба», тоже насторожённый всеми сенсорами. Похоже, эти трое устроили засаду – интересно знать, на кого?

Не приближаясь к ним, Вадим вынудил свой вертолёт подняться ещё выше, как ни препятствовал сему водопад («Господи, там, за тучами, случайно, не озеро?»), и только затем направил его к Горе, уже едва различая внизу дорогу, не говоря о машинах.

– Что, в вертушке кто-то засел? – с опозданием сообразила Кира. – Может, мне пострелять?

– Только и забот, что с этими дурнями разбираться! – отозвался Вадим. – Лучше готовься на выход. Сейчас увидишь на склоне симпатичную лоджийку. Так надо зашвырнуть на неё пару тюков – они уже приготовлены в салоне.

– Скучно с тобой, – вздохнула девушка, поднимаясь. – Спать хочется.

– Сейчас развлечёшься, – пообещал он. – Когда самой придётся сигать.

Слава богам, ветер присмирел хотя бы на время ливня, – иначе Вадим не смог бы подвести «ворона» к этой исполинской, почти отвесной стене и зафиксировать с такой чёткостью. Теперь тот едва не задевал винтами близкий камень, разбрасывая по сторонам тяжёлые струи. А укрытый под массивным козырьком балкон оказался как раз против распахнутой дверцы и двумя метрами ниже – так что переправиться на него не составило труда. Побросав туда тюки, Кира с завидным хладнокровием прыгнула на крохотную площадку, и сейчас же к дверце рванулся Вадим, оставив «ворона» на попеченье борто-компа.

Только он перемахнул на балкон, пронизав стекающую с козырька струю, как вертолёт плавно развернулся и над дорогой устремился прочь, постепенно снижаясь, – чтобы приземлиться на безопасном удалении от засады и дождаться своих пассажиров, если те вздумают вернуться. Глядя ему вслед, Вадим вдруг заметил, как вытягивается за «вороном» мысле-облако, сгустившись вокруг борто-компа, и даже, кажется, продолжает им управлять – минуя клавиатуру, словно бы замыкая собой нужные проводки. Весьма полезное подспорье при такой сложной посадке.

Конечно, проще было обрушить машину на «ястреба» – не всё ж тому самому пикировать на бедных птичек!.. Но это означало бы «сжигание мостов», не говоря о лишних жертвах. К чему крайности?

И что за странные ребята засели в «ястребе»? Словно бы каждого из них сперва умертвили, дождавшись, пока отлетит душа. А затем каким-то образом оживили – уже одно тело, придавив его инстинкты приоритетной программой, гарантирующей подчинение. И взамен душ у них простейшие приёмники, настроенные на генератор команд. У бедняг забрали всё: радость, тоску, любовь, боль, смысл, цель, – оставили только приказ. А может, они поменялись добровольно?

– Вот так-то, – тихонько заметил Вадим, ещё провожая «ворона» взглядом. – «Умный в гору не пойдёт».

Затем он огляделся. По крайней мере, сюда не заливало. И ветер, наверно, не прорывался, тем более балконная дверь закрыта наглухо. Неудивительно, что здешние обитатели норовили зарыться под землю – при таком-то климате! Если Вадим хоть что-нибудь смыслил в археологии, этот балкончик, вместе со всем остальным, вырубался в скале тысячелетия назад, зато модернизировался не так давно.

– А мудрый? – спросила Кира, сноровисто распаковывая тюки.

– А мудрый направится в глубь Горы, – ответил он, столь же споро нащёлкивая на себя извлекаемые доспехи, обвешиваясь прочим снаряжением, словно новогодняя ёлка. В угнанном «вороне» обнаружился немалый запас этого добра, разве только Шершневых скафандров не оказалось. Но облегчённый вариант устраивал Вадима даже больше.

– Впрочем, крайности, как известно, смыкаются, – добавил он. – Может, я и вовсе дурак? Ну тебя-то зачем тащу!..

– А кто тебя спрашивал? – возразила девушка. – Успокойся, ради Христа, как раз я тут по долгу службы.

– «Собачки служат», – проворчал Вадим. – И кому, интересно, ты должна?

– Хотя бы и властям, – ответила она. – «За счастливое детство». Худо-бедно вырастили, образовали.

– Ты не путаешь производителей с распределителями? Кто пробился к краникам, ещё не благодетели, хотя претендуют.

– Господи, что мне до этих тонкостей!.. Ну, считай, будто я «служу трудовому народу».

– В лице его пастырей? А ты уверена, что те за него радеют?

– По крайней мере, народ их терпит – значит, иных не заслуживает. Ему ведь ничего не навязывают, а любые новшества вводят, когда сам дозреет. Если по нововведениям проводились бы голосования, результат был бы тот же.

– Ты – умненькая, – с удовольствием повторил Вадим, «на автомате» довершая экипировку. – Наш народ смахивает на стадо – к этому ты подводишь? И поэтому заслуживает своих пастухов, овчарок, даже забойщиков, пускающих его на мясо… Н-да, примерно о том же мне толковал Бондарь.

Он указал на не пригодившееся ему снаряжение, предлагая Кире забирать, что нравится, – всё равно ж выбрасывать. Вряд ли они сюда вернутся.

– А разве это не так? – спросила она, к своей паре огнестрелов добавляя увесистый ручной плазмомёт с рентгеновским прицелом, будто заимствованный из голливудского боевика, а поверх комбинезона надевая гибкий пластиковый панцирь. – Конечно, Бондарь – ба-альшая сволочь!..

Вадим покачался на носках, проверяя крепления. Навесил он на себя немало, однако добавленной массой не тяготился, будто гравитация была тут послабей. Или в здешней атмосфере у него самого прибавилось сил. Кстати, и Кира двигалась на удивление легко – даже с поправкой на её тренированность.

– Кто бы спорил, – сказал Вадим, отвечая на обе её фразы. – Нынешним правителям не нужна внешняя покорность – они добиваются её изнутри, тихой сапой. Только та власть принимается без отторжения, которая не давит на народ, а как бы исполняет его волю. Значит, сперва надо в него эту волю вложить: собственную взамен прежней, – чтобы затем повести стадо в пропасть. А немногих скептиков увлечёт общим потоком.

Он вскинул палец, возвещая конец дискуссии, с усилием раздвинул тяжёлые створки и первым шагнул в узкий ход, уводящий в глубь Горы. Надвинув на глаза инфра-маску, девушка последовала за ним, насторожённая как при охоте. Об освещении здесь не позаботились, с каждым метром становилось темней. Привычный уже сумрак быстро сменился тьмой, и первые минуты, пока не включилось тепловидение, Вадим ориентировался с помощью мысле-облака, сгустив его вокруг себя почти до осязаемой плотности, – странно, что Кира этого не ощущала. А может, ощущала да помалкивала, повинуясь его последней команде.

И когда он остановился, предупреждающе вскинув руку, Кира тоже застыла на полушаге, выставив плазмомёт. Наверно, к этому устрашающему оружию она прониклась большим доверием, чем к собственному. Либо посчитала его тут более уместным.

– Видишь дырищу в полу? – шёпотом спросил Вадим. – Не наступи.

Дыра уводила в тот самый тоннель, что начинался от главных ворот. Видимо, раньше из неё поступал свет, но сейчас и в тоннеле была темень. Кто бы ни жил в этих казематах, от него сохранился лишь невнятный аромат. Конечно, если не считать оставленных предметов, на которые ещё предстояло наткнуться.

Дождавшись подтверждающего кивка, Вадим двинулся дальше – уже уверенней. Отверстия в полу встречались ещё не раз и достаточно регулярно, чтобы подтвердить его догадку. Затем ход кончился, упёршись в крохотную комнатку с решёткой вместо пола. Отсюда по трём сторонам расходились странные лазы, тоже забранные понизу редкими прутьями. И пробираться по ним Вадиму не хотелось – во всяком случае не с Кирой, ещё не разжившейся достаточной ловкостью для подобных прогулок.

– Делай, как я, – шепнул он. – Не дрейфь, подружечка, не брошу!

Скользнув между прутьями, Вадим повис на руках, затем мягко спрыгнул на пол тоннеля. А секундой позже поддержал падающую девушку. На его шпильку Кира не сочла нужным ответить, настолько далека была от страха и уверена в напарнике.

А Вадимом уже овладевало нетерпение, весьма необычное для него, даже противоестественное. Подсознание всё подгоняло его – куда, зачем? Нет бы сказать ясно!.. Правда, тогда оно перестанет быть подсознанием.

– Пробежимся? – спросил он и сорвался с места, однако не выпуская девушку из поля внимания.

Забросив плазмомёт за спину, она молча догнала Вадима и пристроилась рядом, благо ширины тоннеля хватало на десятерых. Ещё с минуту Вадим прислушивался к ней, пока не выбрал подходящий темп, компромиссный между её выносливостью и собственным нетерпением. Затем перебросил от своей сбруи к её поясу коротенькую цепочку, чтобы наддать ещё. Кира не возражала, сознавая, что в конце пробежки ей могут потребоваться все силы.

Теперь они впрямую следовали за прошедшими здесь отрядцами. Первый составляли Юлька с подпирающим её серком – ведьма и силач, «красавица и чудовище». Второй был поплоше составом, зато поболе числом: с десяток. И наполняли его, за одним исключением, такие же бездушные типы, что засели в разбитом «ястребе». Город мёртвых, чтоб ему сгореть!.. Сумеречный мир.

Особенно Вадиму не нравились забранные прутами лазы, тянувшиеся поверх коридоров, – словно бы у здешних обитателей издревле существовала каста надсмотров, стоявшая над прочими. Кстати, светильники тут помещались так, чтобы потолочные тропки всегда оставались в тени. То-то было раздолье для местных блюстов, режимников, репрессоров!..

– Этих тоннелей здесь уйма, – сообщил Вадим. – Вся Гора изрыта – до самой вершины и на километры вглубь. А что в кратере творится, трудно вообразить! И жили тут не так давно – во всяком случае, наружные твари сюда не проникли. Или их регулярно отстреливают.

– Кто? – на коротком выдохе спросила Кира, экономя дыхание.

– Налегай на тросик, не стесняйся, – посоветовал Вадим и ответил: – Я бы знал! Может, те самые «мезозойцы»? А наши «золотые рыбки» у них на посылках. Во всяком случае, многие из них.

– Включая меня?

– Что ты! – засмеялся Вадим. – Я бы тебя сразу вычислил… Дай бог, конечно, чтоб ты не оказалась на посылках у одной из таких «рыбок». Но с этим мы ещё разберёмся – если выберемся.

В отличие от Киры он говорил без усилий, будто напрягал при беге только мускулы, но не лёгкие.

– Не могу понять, – в два приёма сказала девушка, – зачем я тут?

– «По долгу службы», – напомнил Вадим. – А может, не только? Увязавшись за мной, ты доверилась интуиции. Но разве она включается лишь для работы? Ты ведь не робот, даже не киборг.

– Что же не прояснишь? – фыркнула Кира. – Ты-то – маг!

– Я не маг – это во-первых, – возразил он. – Хотя кой-чего умею. Во-вторых, я не репрессор, чтобы входить без спроса. Как минимум мне требуется приглашение.

– Ага, сейчас!.. Это душа, а не влагалище, – тут сторонним не место.

– Твоё право, – согласился Вадим. – Тем более, «в моё время» сторонних не пускали и в это… как бишь его?

– «Пой, ласточка, пой!» А кто недавно пролез в мою душу незваным?

– Думаешь, я специально? Когда со всей осторожностью ползёшь по льду и вдруг проваливаешься – это как называется?

– Авантюризм.

Хмыкнув, Вадим снова огляделся. Подземный город обживали по меньшей мере дважды. Первый раз, когда прорубали в сплошном камне. А второй – после огромного перерыва, сравнительно недавно, на скорую руку благоустроив древние помещения. Тогда-то здесь обновили многие двери, развесили электросветильники и провели кабели, кое-где даже оборудовали лифты. Сейчас всё было выключено, однако не убрано, словно хозяева просто отлучились ненадолго. А скорее, их отсюда изгнали – своим облаком Вадим ощущал отголоски бурных событий, не столь удалённых во времени.

Но теперь тут было тихо, пусто, мертво.

– Может, угроза Первому исходит отсюда? – предположил он. – А заодно и всем нам.

– Снова ты о пришельцах? Надоело!

– Вот зачем я тебя прихватил! – сообразил Вадим. – Чтобы на взлёте сбивать мои неокрепшие идеи.

– Если неокрепшие – держи при себе.

– Испытательный полёт, – возразил он. – А как же? «Идея должна созреть», встать на крыло.

– Ведь это бред! – не выдержала Кира. – Все твои придурошные круги, Хаос с Порядком, плодимые ими монстры…

– И что же, что бред? – успокоительно произнёс Вадим. – Разве в нём отсутствует логика? Представь, будто мы столкнулись с настолько чуждым, что наш рассудок не может переварить это иначе, как трансформируя в сказочные образы. Воспринимай бред, как отражение реальных событий, – но ориентироваться придётся по отражениям, потому что другого нет.

– А что там насчёт интуиции? Ты говорил…

– Твоей или моей?

– Обеих.

– Похоже, благодаря им ты увязалась за мной сюда, а я не стал тебе особенно возражать.

– А смысл?

– Видишь ли, милая, тут наклёвывается такой могучий узел!..

– «Временной», да? – вспомнила Кира. – «Поворотный момент Судьбы»?

– Пожалуй. Но в этот узел вплелись и наши судьбы. Ты можешь сказать, каким образом твоя жизнь увязана с Юлькиной?

– Понятия не имею.

– У тебя ведь на редкость сильный внутренний круг, – сказал Вадим. – Причём с рождения. А он не возникает на пустом месте – только при наличии подходящих объектов. Хотя формируется, наверно, ещё в утробе. Ты – дитя любви, а не какое-то приблудное чадо! И первые твои годы, видимо, складывались счастливо, упрочняя врождённые задатки.

– Есть чем гордиться!..

– Затем объекты пропали, – продолжал он, – но круг остался, и взамен тебе подбросили новую «семью». Так и получались янычары – рецепт проверенный.

– По-моему, ты заступаешь за грань, – холодно предупредила Кира.

– Милая, я только рассуждаю вслух, – возразил Вадим. – По-твоему, лучше это делать молча? Уверяю, я не зондирую тебя!

После короткой паузы девушка разрешила:

– Продолжай.

– Это кому нужно? – уточнил он.

– Мне.

– Справедливо. Итак, на твою детскую память наложили запрет, а для надёжности подпустили смутные образы – лишь бы не вспоминала, чего не надо. Но в подсознании это живёт, а интуиция коренится именно там.

– Зачем это потребовалось?

– Если интуиция выведет тебя на утраченные объекты, – сказал Вадим, – вспомниться может многое, даже слишком. Не убоишься такой лавины?

– Видно будет, – отрывисто сказала Кира. – Сначала пусть выведет.

Вадим вдруг затормозил, придержав девушку за плечо. Сейчас же она схватилась за плазмомёт, однако Вадим мягко задвинул её себе за спину, вместе с оружием. И только затем показал в конец коридора, где, вдоль самой стены, неслышно струилось тяжёлое и длинное тело, явственно полыхая теплом. Странно, что Кира не заметила его раньше, – наверное, слишком увлеклась разговором.

– Удав? – шепнула девушка ему на ухо.

– Питон, – поправил он так же тихо. – Даже не змея – теплокровный, таранного действия. Я уже встречался с таким.

Не торопясь, питон приблизился к закаменевшей парочке, в паре метров от неё свернулся в упругую спираль, высоко вздёрнув гранёную голову, и замер в очевидном сомнении: бить или не бить («вот в чём вопрос»). Пока что он двигался с величавой плавностью, но Вадим помнил, насколько молниеносно питоны умеют атаковать.

– Стреляю, – предупредила Кира.

– Погоди, – сказал он. – По-моему, этот приручён. Здешний страж.

В самом деле, небольшая голова зверя вмещала сознание, вполне сравнимое с собачьим и столь же приученное к подчинению. Собаки ведь тоже некоторым образом вассалы – по отношению к хозяевам. Только разрыв тут побольше, чем у людей, – как и собачья преданность.

Пару секунд Вадим и питон глядели друг на друга, сплавясь взглядами. Затем питон развернул свои массивные кольца и так же неспешно полился дальше, безоговорочно признав в человеке высшее существо.

– Заклинатель змей, – нервно хихикнула девушка. – Тебе бы в цирке выступать!

– Какой цирк – о чём ты? – откликнулся Вадим. – «Преданья старины глубокой»!.. Теперь есть лишь Студия.

Он ещё смотрел вслед питону, прикидывая, вправду тот оставлен сторожить или беднягу просто бросили. Чем же он кормится, господи! Ещё один бездомный, точнее, бесхозный. Товарищ Жофрея по несчастью.

– А говорил: зверья нет, – укорила Кира, как и положено, глядя в другую сторону. – И на сколько центнеров тянет эта козявка?

– Кто-то его приручил, а отвечать снова мне, – вздохнул Вадим. – Как бы он смотрелся в моей конурке, а?

– Ну, на кухне он бы смотрелся классно: отрезать по кусочку и жарить – на год хватит!

– Не любишь ты зверушек, – посетовал он. – А ведь из здешних эта самая симпатичная. Тут могут быть такие твари, «что вашей философии не снилось»… Вах! – удивился Вадим. – С чего я зациклился на Шекспире?

– Может, из-за него? – сдавленно спросила Кира, вытягивая перед собой задрожавшую руку. – Господи…

Рывком он развернулся, и сам ощутив за спиной неладное. Из-за ближнего поворота, а может, прямо из стены, выплывала призрачная фигура, едва заметная в инфрасвете, но разливавшая вокруг бледное свечение. И со странным, почти неощутимым сознанием, расплывшимся в облако.

Самое удивительное, что Кира тоже это видела. Зрелище оказало на неё неожиданно сильное действие, будто переполнилась чаша. Указующий перст девушки вибрировал всё сильней, однако руки она не опускала. Правда, и за оружие, слава богу, не хваталась. Чёрт знает, что могло статься с видением после хорошей порции плазмы.

– Тоже мне, тень отца Гамлета, – с пренебрежением пробурчал Вадим, лишь бы убавить её мандраж. – «Входит Призрак», как пишут в пьесах. И любят они эффекты!..

Шутейный тон возымел действие: Кира наконец перевела дух, расслабила мышцы. Да и «призрак» не стал подступать вплотную, остановился невдалеке, будто давал им время привыкнуть. И зацепенел, размеренно мерцая. Кажется, в нём даже проступали очертания человека. А может, глаз сам их выстраивал, подгоняя под привычное.

– Хорошо, – ровным голосом сказала девушка, – это нечто новенькое, верно? До сих пор ты талдычил о вампирах, оборотнях, магах, цветных и чёрных, а вот призраков не помянул ни разу – почему?

– Потому что сам впервые с ними сталкиваюсь, – признался Вадим. – Ты не поверишь, сколь жуткий я скептик. Пока не пощупаю…

– Но объяснить это сможешь? Чтоб ты, да не придумал – не верю!

– Кирочка, зачем тебе? Ещё одна бредовая гипотеза…

– Если от бреда некуда деться, – с холодным бешенством отчеканила она, – я хочу, чтобы в нём, по крайней мере, присутствовала логика, о которой ты поминал.

– Ну хорошо, – уступил Вадим. – Ты в душу-то веришь?

– Дальше!

– Дальше представь её, как эфирное облачко, зацепившееся за тело, словно парус за судно: на месте не удержит, зато наделит инерцией и любые душевные порывы стабилизирует. При большом перекосе в соотношении Хаоса и Порядка, словно при сильном ветре, уже требуются якоря: совесть, на худой конец – честь. То есть надо ухватиться за души других, тоже наделённые телами, – иначе выбросит на скалы. А вот вампиры устраняют перекос, поглощая чужую кровь, насыщенную Хаосом, либо накапливая жизне-силу…

– Оставь вампиров в покое!

– Я бы и рад, – усмехнулся Вадим, – если б они сами не вязались. Ну да бог с ними… Вообрази теперь, что «судно» гибнет, «парус» срывает с мачты и уносит из нашего мира – обычно так и происходит. Но иногда, очень редко, душа ухитряется пустить в реальность такие корни, что продолжает в ней пребывать, даже обходясь без тела. Это могут быть угрызения, или невыплаченные долги, или страх за любимых… А может, дело не столько в корнях, сколько в редкостном равновесии между Хаосом и Порядком. Для такой души не существует «ветра», она попадает в вечный штиль и блуждает в отпущенных ей пределах, иногда даже обрастая подобием плоти, полупрозрачной и едва ощутимой… – Вадим пожал плечами. – Устраивает тебя такая версия?

– За неимением лучшей, – бросила девушка. – Тогда что от нас хочет вот эта душа? Чем угрызается, чего боится… кого любит?

Будто услышав её, призрак качнулся в сторону, даже, кажется, махнул мерцающей конечностью, словно приглашая за собой.

– «Он снова манит», – пробормотал Вадим, а призраку сказал: – Дружочек, ты-то где этого набрался? Извини, у нас своих дел невпроворот!

– Я пойду за ним, – неожиданно сказала Кира.

– Вот как? – удивился он. – Что за внезапная перемена! А где ж твоё чувство долга, партнёр, не говоря о дисциплине?

– Я пойду, – упрямо повторила девушка. – Он хочет помочь. Я услышала!

Вадим открыл было рот для новых увещеваний, но заткнулся на первом же слоге: он и сам не ощутил в призраке угрозы. Наоборот, что-то связывало того с Кирой – некая сияющая тёплая нить, не исчезнувшая после смерти (если считать смертью утрату тела). Кажется, именно к этому существу влекла девушку интуиция, и кого-то она в нём признала, хотя ещё не поняла. Иначе откуда столько доверия – это у Киры!.. Если Вадима не обманывало чутьё, с призраком девушке будет безопасней. Тем более, в здешних делах тот наверняка ориентируется лучше.

– Иди, – сказал он, насмешливо улыбаясь. – И да пребудет с тобой моя любовь!

На миг Вадим привлёк девушку к себе (будто через два слоя доспехов можно что-то ощутить), чмокнул в плотно сжатые губы и оттолкнул, прежде чем Кира успела растрогаться.

– Буду жив, разыщу, – пообещал он, отстёгивая цепочку. – И помни, милая, о своём внутреннем круге!

– Считай себя уже в нём, – удостоила девушка. – Кому ж там быть, если не тебе?

– «Если я тебя придумала», – тихонько напел Вадим. – Ладно, «это так я, наболтал… сдуру».

– Тоже цитата? – агрессивно спросила Кира. – Собственных мыслей не хватает?

– Дэвонька, це ж ностальгия! – засмеялся он. – И потом, бывают ёмкие фразы и к месту. Например: «прощай, прощай и помни обо мне».

Не дожидаясь ответа, Вадим сорвался с места и побежал по тоннелю дальше, пронизав заслонявшего дорогу призрака. Испытанные при этом ощущения не стоили испуга девушки: словно паутину прорвал. Набрав крейсерскую скорость, он устремился по свежим следам. Вдруг вспомнил про питона и мысленно окликнул его. Тот не замедлил отозваться, а через пару минут – и догнать, благо не успел уползти далеко. И дальше они следовали бок о бок, словно пещерный охотник и его свежеприрученный пёс – вполне романтичная картинка, хотя устарелая: «дела давно минувших дней».

Каким-то из своих чувств Вадим понимал, что идёт точно по графику, составленному неведомо кем (может, самим Роком), и что поспеет к разгару событий, ни мигом раньше, – in the nick of time, по выражению англичан. Он словно бы ощущал эту странную Реку Времени. Со всеми её протоками, стремнинами, заводями, островками, водоворотами. Оказывается, Вадим не придумал «узел», после которого Река может повернуть в одно из заготовленных русел, а действительно его предвосхитил: и место решающего действа, и состав участников, и разбивку по срокам, и даже момент, когда Киру следовало оставить на попечение Духа. А теперь он чувствовал в событиях паузу – минут на пять, вряд ли больше. И потому не пора ли дать интуиции передышку и наконец разобраться – в фактах, в обстановке, в ситуации?

Что имеем на текущий момент? Эти загадочные катакомбы, напоминающие Гнездо Шершней и в то же время слишком непохожие на него, чтобы подвигнуть на какие-то выводы. Крошку Юлю со своим юнцом-серком, на недельку выпавшую из поля зрения и успевшую забраться в эдакую даль, – что она тут потеряла, интересно? И наседающую ей на пятки свору мертвецов, возглавляемых оборотнем. (Это было бы даже забавно, не будь так опасно.) А теперь и чудака-Духа, вдруг воспылавшего к Кире неизъяснимой симпатией. Как же я его проглядел? Ещё один пробел в образовании. Призраков нам не хватало для полного набора!..

Юлька, Кира, Дух – вот сейчас главное, остальные не в счёт. Что-то связывает всех троих – может, родство? Намёки уже появлялись, и пренебрегать ими не стоит, несмотря на тривиальность проступающей картинки. В конце концов, кто поручится, что я сиганул на тот «ворон» за одним Тимом, а не хотел заодно вытащить Киру, уже тогда предощущая нынешние «зигзаги»? Каждый творит собственный мир, и я не исключение. Правда, возможностей у меня больше, чем у заурядов, стало быть и спрос иной. Однако что делать, если в игру уже вступили Вечные? Вот они могут понастроить таких миров!..

На инерции Вадим добежал до поворота и остановился вблизи угла, мысленно велев затормозить и питону. Затишье кончилось, дальше начиналась полоса препятствий, и вряд ли первое будет самым трудным. Конечно, можно пустить зверя вперёд, но в пылу схватки контролировать его станет трудно. И саму животину жаль – лучше приберечь на крайний случай.

Затвердевшими пальцами Вадим размял бёдра (и без того неплохо согревшиеся за время бега), обращая особое внимание на связки. Затем пригнулся и резким прыжком выскочил за угол. В десятке метров застыли, перегораживая проход, двое мертвецов в инфра-масках и с плазмомётами, нацеленными на перекрёсток, – в одном он без удивления признал Оросьева. Завидя Вадима, оба немедля пустили в него по молнии. Но за миг до этого он пружинисто бросил тело вбок и – вперёд.

В такие игры Вадим уже играл. Требовалось лишь перехватывать сигналы, посылаемые стрелками к своим пальцам, и реагировать без промедления: рывок в сторону, затем вперёд, ещё рывок, ещё… Правда, сейчас ситуация осложнялась тем, что стрелков было двое. Но они совершенно не взаимодействовали, а потому стреляли почти синхронно, с удручающим однообразием.

Оба успели выстрелить трижды, когда Вадим на очередном скачке вклинился между ними и сдвоенным взмахом локтей опрокинул их на пол, со всей силой саданув по бледным подбородкам. Он не боялся покалечить врагов: ведь они уже были мертвы, – однако надеялся на пару секунд форы.

В самом деле, пока Вадим на полной скорости нёсся к следующему повороту, вслед не полыхнуло ни разряда. И питон догнал его без проблем, тенью промелькнув меж поверженных тел. А когда засадники поднялись, то даже не пытались гнаться за прорвавшейся парочкой, но снова заняли предписанные позиции, изготовившись встречать новых гостей. Столкновение с Вадимом закончилось для них без последствий: на поверку мертвецы оказались куда прочней, чем выглядели. И сильнее тоже – судя по тому, какими задеревенелыми куклами повалились на пол. Сколько ж они прибавили – вдвое, втрое? Похоже, вся отпущенная им жизне-сила теперь расходовалась на тело, извлекая из него куда больше, чем при жизни, – такой вот парадокс. Зато у Вадима после недавних рывков, на пределе силы, всё-таки саднили перегруженные связки. Вечная с ними проблема!..

И снова человек и питон устремились вперёд. Коридор сменялся коридором, мелькали залы, лестницы, лифты, люки. Иногда в полу зияли провалы, а иногда не зияли, но скромно прятались под незакреплёнными щитами, поджидая нечаянную жертву. В одном из них Вадим разглядел свежий труп (труп мертвеца!), покорёженный до полной негодности. Дальше обнаружился ещё один, раздавленный рухнувшей плитой. Похоже, Юля заметила погоню и, оправдывая новое звание, принялась устраивать каверзы: а не суйтесь, куда не надо!..

На всякий случай Вадим велел питону следовать позади, а сам принялся выбирать путь с большей осмотрительностью, учитывая габариты и тяжесть напарника. Не хватало угодить в одну из ловушек – то-то будет потеха мертвецам! Сколько их осталось впереди – шесть? Это не считая предводителя. Но и нас уже немало – обрастаем союзниками, как снежный ком.

Затем перед ними распахнулась новая дверь, высокая и тяжёлая, похожая на крепостные ворота, открывая доступ в громадный кольцевой тоннель, обегавший кратер Горы. И на пороге Вадим застыл, изумлённый: так вот чего он не смог разобрать в своих мысленных планировках! «О поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?»

Когда-то, не очень давно, здесь бушевала битва, набросав по каменному полу сотни трупов, уже истлевших в скелеты. От человечьих они отличались разве габаритами (набрать столько гигантов было б непросто во всей России) и странностью нарядов: от старинных кожано-роговых лат до вполне современных пластиковых доспехов, – будто сцепились разные эпохи. При всём том использовалось лишь холодное оружие, словно по договорённости, и сеча кипела страшная, судя по изрубленным панцирям и раздроблённым шлемам. Чем только ни запаслись тут для отправки ближних в места отдалённые: разнообразнейшие мечи, секиры, топоры, пики, игломёты.

Поневоле глаза Вадима разгорелись от такого обилия («себе доспехов ищет он»), хотя с искренним сожалением по убитым такой азарт сочетался плохо. Конечно, неплохо бы разжиться парой мечей в качестве сувениров, но как-нибудь потом. А если на трупах прежде имелись плазмомёты, то сейчас Вадим не видел ни одного. Кто-то, видно, уже помародёрствовал на поле брани – не Шершни ли?

Затем Вадим услышал в отдалении смутные голоса, и тотчас ему стало не до вопросов. Аккуратно ступая меж скелетов, он подошёл к просторному, распахнутому в полу люку и прислушался, устремившись мысле-облаком по наклонной гладкостенной трубе. А верный напарник-питон свернулся невдалеке в смоляной холмик и деликатно закаменел, чтобы не мешать.

2. Пирамида против триады

По мере того как Вадим перетекал сознанием к заветной цели, голоса становились всё громче, всё отчётливей. Затем он различил взволнованный голос Юли, звучавший вполне живо.

– Ну вы, сыти червячные! – ругалась она напевно и звонко, словно заклинала кого-то. – Что выстроились тут, подкаблучники, вам же ничего не светит, а вот последнего лишитесь!..

Выказывая немалую осведомлённость, Юля прошлась по врождённым дефектам мертвецов, закреплённым тяжёлым детством, перечислила «этапы большого пути», приведшие к столь жалкому состоянию, обрисовала ближние перспективы, сумрачные и беспросветные. (Хорошо зная Оросьева, Вадим нашёл бы, что прибавить.) Но больше всего досталось их господину, вполне достойному таких слуг, ибо сам он был ничтожной бездарью, непомерно раздутой нынешним статусом. (И что Юлька разумела под раздутием, интересно?)

Беззвучно Вадим подозвал питона, оседлал возле вскинутой головы и вместе с ним соскользнул в трубу, от начала тормозя о полированные стены сразу ладонями, каблуками и питоньим хвостом, чтобы не слишком разгоняться. Шуму от них практически не было, к тому ж и разговор заглушал.

– Предрекаю вам смерть – скорую, лютую, – вещала Юлька, – от руки своего ж хозяина. Ну-ка прочь с пути моего, трупные огрызки!..

Наверняка она сознавала, что дразнить мертвецов столь же бессмысленно, как плевать на столбы, но, видно, надеялась выманить на открытый бой их вожака, пока что скрывавшегося невесть где. А заодно и вправду плела сложную вязь заклинаний, опутывая врагов невидимыми нитями. Если нельзя вдохнуть в мертвецов души, то, может, удастся запустить в их программы губительный вирус, провоцируя сбои?

На выходе из трубы Вадим подал питону новую команду, и тот растопырился затвердевшими кольцами между стенок, резко затормозив. Из дыры выдвинулась лишь его жутковатая голова на изогнутой, как у лебедя, шее. А позади неё расположился Вадим, с высоты озирая открывшуюся сцену.

Похоже, тут размещалось преддверие местного ада. И здесь же больший отряд наконец догнал меньший, преградив юной ведьме доступ к истокам. Этот зал тоже оказался кольцевым, только поуже и много выше. А вдобавок был освещён, в отличие от всех предыдущих помещений. И уж его вряд ли кто прорубал – так, благоустроили слегка: подвели ходы, навесили ламп, кое-где обтесали стены. А внутренняя стена исполинского кольца походила на домну, пронизывающую Гору до самого верха, ибо за ней ощущалось обжигающее дыхание кратера.

Все участники действа уже расположились по местам, исключая лишь оборотня, который по-прежнему держался в тени, выставя против гиганта-серка оставшуюся шестёрку мертвецов. В назревавшей потасовке Юльку в расчёт брать не стоило – тем более, как приличествует ведьме, она оказалась нагой и безоружной. Правда, благодаря любимым босоножкам девочка больше смахивала на стриптизёршу, но здесь было сложно обойтись без обуви.

Зато серк нашёл чем поживиться на бранном поле, благо тамошние доспехи были вполне по его габаритам. В каждой руке он сжимал по метровому слегка изогнутому мечу с длинной рукоятью, а громадные бугры его впечатляющей плоти обтекались нарядными латами – наверно, и выбранными за красоту лично Юлькой. И гребенчатый шлем вполне подходил к эллинским чертам юноши – прямо картинка, залюбуешься!.. Вдобавок, по ощущениям Вадима, серк тоже прибавил в силе – по меньшей мере вдвое. (Опять Вадиму догонять!) Тесное общение с ведьмой не прошло для него даром.

Мертвецы оказались экипированы не хуже и выглядели внушительно – в отличие от пары, поставленной в заслон. Этих шестерых оборотень приберёг для решающей стычки. По виду-то им было далеко до великолепного исполина, на голову возвышающегося над всеми, однако Вадим уже знал, чего стоят самые хилые из мертвецов. А здешние явно вылупились из крупногабаритных билдеров, уже достигших своего предела: полуторный вес, тройная сила. И каждый прибавил ещё немало, освободясь от души. Одного Вадим ещё рискнул бы взять на себя, ну двоих, – но трёх!.. Вах, а не подвела ли его интуиция – в самый неподходящий момент?

Конечно, можно было спустить питона, но для таких дел зверь мало годился: уж если он войдёт в раж!.. Одно хорошо: стрелять мертвецы вроде не собирались. А скорее, не могли – судя по потухшим на плазмомётах индикаторам. Среда не благоприятствует? Или на свои огнестрелы здешние умники придумали управу – недаром же там, наверху, рубились по старинке!..

Почему-то Вадима очень раздражал гигантский, размером с комнату, и наверняка чрезвычайно древний кокон, подвешенный на стальных тросах высоко над полом. Стенки его оказались непроницаемыми даже для мысле-облака, словно заговорены. Однако в нескольких местах, по сторонам и внизу, угадывались люки – к ним и были подведены тросы, будто прежним обитателям (надсмотрам, жрецам?) они заменяли мосты. Ещё один такой же тросовый мосток, только сдвоенный, тянулся от кокона к внутренней стене. А там виднелась массивная дверца, словно бы перед топкой, и от неё веяло страшным. Жертв туда запихивали, что ли?

Вадим не успел додумать эту мысль, когда внизу всё закружилось. Точно дождавшись команды, мертвецы рванулись на серка; гигант с рыком ринулся на них, взмахнув обеими мечами; Юля отпрянула к стене, зашипев и выставив перед собой ладони, будто насылая на мертвецов напасти.

В следующий миг на неё упала сеть, знакомая Вадиму по недавней ночной охоте, и тут же сдёрнула с пола, спеленав в визжащий ком. Секундой позже девочку втащило внутрь кокона – словно сквозь крышку люка, настолько быстро та захлопнулась.

Вот так: без лишней героики, легко и просто, – главное: выиграть. И поздно было серку испускать отчаянный рёв, поздно срывать ярость на бесчувственных мертвецах – тем более, они вполне выдерживали его натиск, ибо каждый и впрямь ненамного уступал исполину в силе.

Зато подошла пора действовать Вадиму. Сдерживая нетерпение, он извлёк из-за спины такой же тросомёт, заимствованный у Шершней, и, тщательно примерясь, накрыл сразу двоих мертвецов. Потом достал игломёт и быстренько расстрелял весь запас, целя по ногам оставшейся четвёрке – для выравнивания шансов. И только затем поспешил на помощь Юле, благо один из «мостков» начинался прямо от его ступней.

Вадиму даже не пришлось отстраняться, несмотря на приличную высоту, – так хотелось поскорее оказаться на месте. Он просто ступил на трос и побежал к кокону-святилищу лёгким скользящим шагом, точно опытный канатоходец. (Разве мы хуже тутошних людоедов?) На последних метрах Вадим ещё ускорился для заключительного кульбита, чтобы ударом обеих ног шибануть по люку – туда, где ощущался замок. Под сапогами слабо хрустнуло, дверца распахнулась, и Вадим кубарем влетел внутрь, в сумеречную пустоту, мгновенно разбрасывая по сторонам мысле-облако, а уж после выхватывая огнестрел.

От противоборствующих отрядцев здесь присутствовали только двое, зато предводители: ведьма и оборотень. И обоих Вадим знал отлично. В склонившейся над Юлей угловатой порывистой фигуре немного осталось от прежнего Марка – откормленного, ухоженного, вальяжного, – и всё же это был он. Облачённый в пасторский сюртук, с тяжёлым тесаком в напрягшейся руке.

Со знакомой укоризной Марк посмотрел на гостя, вторгшегося так не вовремя: в самый разгар намечавшегося интима. Но теперь его взгляд ощутимо налился тяжестью, как и положено властному лучу. Словно подпав под его влияние, Вадим заворожённо глядел на странную парочку, больше не замечая вокруг ничего.

Странным образом здешняя сцена и впрямь походила на любовное свидание. Только взамен любви Марк стремился внушить Юльке страх, пытался загнать на самый пик – чтобы накрепко запечатлеть в ней себя, «Великого и Ужасного». Потом Марк примется истязать девочку, пока она не превратится в сплошной клубок чудовищной – адской! – боли, пока каждой измученной частицей не взмолится о смерти, как об избавлении. И только затем убийца решится «отнять у неё жизнь» – именно отнять, потому что лишь при такой жуткой смерти жертва заряжает мучителя жизне-силой. Станет ли он при этом пить у неё кровь, точно вампир, или пожирать живьём, словно оборотень, или насиловать, как обычный садюга, – не суть важно: необязательные подробности, дополнительный кошмарный штришок.

– Перевыпендривался, Максик, – сказал Вадим, беря его на прицел. – Нет бы сразу макнуться в кровь, раз уж взялся. Обязательно надо покрасоваться перед публикой: вот какой замечательный я злодей, ну прямо Джек-Потрошитель!..

– Брось огнестрел, – пророкотал Марк – таким басом, будто ему заменили связки. И этот голос преобразил его окончательно, до полного отчуждения. – Слышишь, грязь? Или я прикончу её!

Действительно, он держал широченное, бритвенной заточки лезвие возле горла Юли, и закаменевшая его рука даже не вздрагивала. Одно короткое движение – и всё. Девочка яростно сверкала на оборотня глазищами, однако помалкивала, видимо, сознавая, на каком волоске висит её жизнь. Или же Юльку слишком стиснула сеть, рассчитанная на крупную дичь, и для голоса просто не хватало дыхания. Как ни глупо, Вадим испытал секундное искушение подчиниться – бросить всё на самотёк, и будь что будет!..

– Ты что, Максик, триллеров насмотрелся? – спросил он. – Вот там сей приём работает безотказно. А ещё у них любят прятать убийц на заднем сиденье – будто так уж трудно бросить взгляд за спинку! Они что, собственных фильмов не смотрят?

– Заглохни, говорун! – мрачно велел Марк. – Уболтать меня хочешь? Ещё слово, и получишь её голову – на блюдце!..

– А что тогда станет с тобой? – поинтересовался Вадим. – Схлопочешь пулю в лоб? Кстати, серебряную – для страховки.

– Но ведь её это не оживит, – заметил оборотень. – Скажешь, тебе плевать? Так я и поверил!

– Если ты внимательно смотрел фильмы, мог бы усвоить, что в таких ситуациях жертву не спасают уступки. Ну, брошу я пушку – и что выиграю? Ты без помех зарежешь Юльку, потом пристрелишь меня. (Я же знаю, что у тебя под сюртуком ствол.) А после благополучно смоешься, разве нет? Других вариантов не вижу.

Как и Марк, наверно, – если бы он умел ставить себя на место других. Впрочем, сейчас ему пришлось задуматься, проиграть сценку с разных углов. Жизнь вынуждала, точнее, любовь к ней. «Странная любовь» к странной жизни.

– Ладно, – согласился Марк, – тогда ты остаёшься здесь, а мы с девчонкой отступаем к двери. И только попробуй за мной сунуться!..

– И это не годится. Ты всё равно её убьёшь, а на меня навесят ещё одну смерть.

– Может, не убью?

– Такая вероятность есть, – холодно подтвердил Вадим. – Только она куда меньше другой: что мой огнестрел всё-таки опередит твоё мачете.

– Получается, нам не разойтись? – осклабился Марк. – Патовая ситуация, да?

Как события повернутся дальше, Вадим не представлял. Чудесное ощущение Реки Времени пропало так же внезапно, как возникло. Словно бы ему ссудили этот дар лишь на время, чтобы он смог сюда добраться. Вадим оказался в нужном месте в нужную минуту – дальше всё зависело от него. «Господи, – подумал он, – а каково там сражается серку? Пока мы тут беседуем… И не возникнет ли на сцене ещё кто-то? Всё же с этими стенами неладно: никак через них не пробиться!»

– Зависит от того, насколько ты себя любишь, – ответил Вадим. – Мне твоя жизнь не нужна – только Юлькина. Вот если для тебя её смерть значит больше собственного выживания…

– Нет, – возразил оборотень. – Важнее другое: любишь ли ты её больше, чем себя. Сейчас проверим.

Не отводя лезвия от шеи девочки, он завёл свободную руку за спину и так же плавно нацелил её на Вадима, зажав в ладони крохотный пистолет. Тот не сдвинулся, только прикрыл пластиковым кулаком середину груди, куда было нацелено короткое дуло.

– Вот и выяснили, – сказал Марк. – Её ты любишь больше, иначе бы выстрелил.

– Что же, – усмехнулся Вадим, – у тебя появился шанс взять две жизни взамен своей – ты ведь знаешь, что я не промахнусь при любом раскладе. По-твоему, это достаточная цена?

И вправду, это походило на торг, причём не слишком азартный. Оба были безмятежно спокойны, хотя один-то наверняка свихнулся, и Вадим даже догадывался – кто. Однако в сумасшествии Марка уже не оставалось места сомнениям и метаниям, он стал по-своему цельным, даже гармоничным – какими бывают законченные уроды.

– А по-твоему, я так уж цепляюсь за жизнь? – спросил Марк.

– Цепляешься, а как же!.. Пока тебе не прикажут умереть.

– Прикажут? – удивился он. – Кто?

– Хозяева.

– Кто?

Марк вдруг рассмеялся – негромко, но с удовольствием.

– И ты купился на эту байку про пришельцев, – сказал он. – А на кой они нам, ты подумал? Будь же логичен, Вадичек, – вспомни свою любимую «бритву Оккама»!..

– Ну вспомнил, – сказал тот. – Дальше что?

– А то, что пришельцы здесь лишние, без них проще! Представь, что мы сами нашли этот мир – заброшенный, поджидающий новых хозяев…

– «Мы»?

– Ну хорошо – Основатель, – признал Марк. – Венцеслав Гедеонович Мезинцев. Это он наткнулся на здешнюю сокровищницу и даже придумал, как приспособить её к делу. Так сказать, набросал общие контуры будущего прогресса. А затем сблизил два этих мира – но тут и надорвался, не рассчитал сил!

– «Складно звонишь», – сказал Вадим. – Выходит, Основатель был магом? И у него хватило глупости довериться вампирам? Ещё один Кампанелла недорезанный!.. Или всё же зарезанный?

– Ну хорошо, – повторил Марк, с усилием возвращаясь к прежним интонациям и к прежнему своему облику, вполне благообразному. – Давненько мы не трепались на социальные темы!..

– С пару недель.

– Пора восполнить пробел, верно?

– Я не против, – ответил Вадим. – Только сперва убери от Юльки нож. Знаешь же: я первым не выстрелю.

Оглядев его, Марк с сомнением хмыкнул, однако сунул тесак в пристёгнутые к бедру ножны. Чем-то он смахивал сейчас на популярный вестерновский типаж – наверно, ботинками на несуразных каблуках (Максик всегда старался казаться повыше), широкополой пасторской шляпой, просторным плащом и здоровенными ножнами, похожими на кобуру. А ещё – нацеленным на собеседника пистолетом. Каждый из двоих в любое мгновение мог сделать второго трупом, но и ему это стоило бы жизни. Действительно, классический пат.

– Мы с тобой, точно две ядерные державы, – насмешливо заметил Марк. – Боимся начать драку из-за чрезмерной вооружённости. Хорошо быть снайпером – пока не встретишь такого же.

Ухватив свободной рукой куль с Юлей, он пару раз качнул его и с неожиданной силой швырнул Вадиму. Не глядя, тот поймал девочку – тоже «одной левой». И пистолет при этом не отвёл ни на миг – на что оборотень, видимо, рассчитывал. Уставясь ему в глаза, Вадим нашарил на тросомёте клавишу и освободил Юльку. Правда, разлепить члены и вздохнуть полной грудью она сумела не сразу, а на коже отпечатались багровые следы жгутов. Сейчас же Марк перенацелил огнестрел на неё, рассудив, что так надёжней. Кто знает, кто знает…

– Вообще, эта история гроша ломаного не стоит, – заявил он.

– Или «выеденного яйца»? – уточнил Вадим. – Или – «дешевле грязи»?

– Не сбивай, ладно? Ты ж хотел ясности!..

– Тогда не мути воду.

Мысленно Вадим пытался внушить девочке, чтобы она укрылась за его спиной, всё равно Марк не станет сейчас стрелять, однако Юля не слышала. Или же не слушала.

– Разве ты не понял, сколько тут запасено? – спросил Марк, прощупывая, много ли Вадиму известно. Однако ответа не дождался и продолжил: – Только успевай перенимать! В пресловутом Институте собрались не гении (ты правильно сомневался), однако классные копировщики, лучшие в Союзе. Они сумели воссоздать здешнее оружие и большую часть материалов.

– И тивишные вставки?

– И вставки, а как же, – согласился оборотень. – Прочее-то ерунда – подумаешь, плазмомёты! Наши огнестрелы немногим хуже, а обезопаситься от них сложнее, как видишь. – С ухмылкой он перевёл взгляд с одного закаменевшего пистолета на другой. – Но вот массовая телеобработка населения, коррекция психики в заданном направлении, тысячекратно размноженный гипноз…

– При чём тут гипноз, Максик, не морочь голову! – перебил Вадим, – Вы же накладываете на людей заклятие – действительно массовое. От кого оно исходит и в каких сферах дублируется, прежде чем поступить на все вставки разом? Только не говори, будто кто-то осилит такое заклятие в одиночку!

– А теперь, Вадичек, тебя заносит в мистику, – попенял священник. – Ты прав в одном: мы несём людям Истину…

– Порядок, Максик, порядок! – возразил Вадим. – Закостенелый, протухший, мёртвый. Порядок как самоцель. Миро-творцы – тоже мне! Сделать из большинства законченных рабов, а из прочих выстроить властную Пирамиду. Видали мы такие миры!..

– Такого ты ещё не видел, – спокойно возразил Марк. – Мы меняем самих людей, не только отношения. Каждый сам выбирает себе нишу – добровольно. И вполне этим удовлетворён. Поэтому этот мир – вечен!

– Как и любой покойник, – подтвердил Вадим. – А насчёт доброй воли ты, Максик, врёшь. Будто этих людей спрашивали перед тем, как менять! И будто я не знаю, что случается с теми, кто не хочет меняться.

– Мы никого не заставляем…

– Ну да, вы просто создаёте ситуацию, когда скотов становится больше, и тогда они сами жрут людей. Пожирающее большинство, ну конечно! Это мы тоже проходили. Но в конечном итоге оно сжирает себя. Стоит лишь начать жрать…

– Издержки роста, – Марк пожал плечами. – Уверяю, когда наш мир встанет на ноги…

– А маньяки на улицах – тоже издержки? Если так пойдёт и дальше, скоро весь город поделится на убийц и жертв.

– Дались тебе эти маньяки! – осклабился Марк. – Это же просто уроды, больные люди. Ну что они могут – укокошить десяток-другой… третий? Почти никто из них не одолел полусотни, а сколько ещё живёт тех, на ком кровь многих тысяч? И никто им этого не поминает, ибо они действовали стаей, а убийства были освящены верховной властью. Так вот мы против такого государства, которое не может править иначе, как «пожирая» своих подданных.

– Действительно, к чему расходовать материал, если выгодней его трансформировать!.. Ладно, поговорим о пирамиде. Чего вы сами стоите, я уже понял, – а вот кто на самом верху?

– Бог, разумеется, – улыбнулся Марк и прибавил: – «С нами Бог».

– Только ему не говорите об этом, ладно? Ещё обидится старик!.. А может, над вами дьявол? Ну в самом деле, куда может вести лестница, составленная из мертвецов, оборотней, вампиров, колдунов? И мистика тут ни при чём, Максик, – как говорится, «медицинский факт».

– Ты о чём? – насторожился тот.

– Да о тебе же, господи! – засмеялся Вадим. – Думаешь, ты умеешь так здорово притворяться? Да из тебя прямо выпирает нынешняя суть! Мы треплемся на «социальные темы», а в твоих глазах пылает Голод. И не стреляешь ты в Юльку лишь из страха и потому, что таки надеешься упиться её Хаосом, – ещё бы, такой лакомый кусочек!.. Ты не пробовал делать мебель из конечностей съеденных женщин, как вытворял некий эстет? А как насчёт оргазма от предсмертных судорог жертв – уже вкусил? И кто поставлял вам корм – не Шершни ли?

– Эти Шершни, – с ненавистью пророкотал оборотень, на секунды утратив контроль. – Вечно они мешаются!

– Зачем ты погнался за Юлькой? – сейчас же спросил Вадим.

Но Марк уже опомнился, весело погрозил знакомцу пальцем.

– Вечные твои подколки! – посетовал он нормальным голосом. – Ну, погнался – а что было делать? Девчонка могла таких дров наломать!..

– Каких?

– Во-первых, она отыскала дорогу сюда.

– Так ведь и я тоже!

– Думаешь, ты нашёл Путь? – засмеялся Марк. – Просто тебе повезло – неслыханно, фантастически!..

– «Мой бог, надобно ведь и умение».

– Но второй раз по этому каналу не пройти. Он возникает раз в столетие, при совпадении дюжины факторов.

– Чёртовой дюжины? – вкрадчиво уточнил Вадим, но оборотень пропустил мимо ушей.

– Да, мы строим новый мир, – подтвердил он. – Мы – «миро-творцы», согласен! Это будет общество справедливости, и каждый займёт в нём предписанное место, и каждый будет занят положенным делом. И никто не посягнёт на пост другого, ибо не может же ворона поменяться с орлом?

– А «ворон» с «ястребом», – вставил Вадим. – Вот это главное, верно?

– Мы меняем людей, но меняем и отношения между ними, – не слушая, продолжал Марк. – Новая пирамида встанет над миром незыблемо, точно египетские.

– Долго ли она простоит – на крови-то? Такое болото!.. Ведь утонет.

– Вечно! – сказал священник. – Раньше египетские рассыплются в прах. Потому что с каждым уровнем будет нарастать мощь интеллекта и воли. И наверху окажутся не прежние ничтожества или самозваные помазанники, а истинные всемогущие Духи…

– Ну да, одного я тут уже встретил!

– Каждый будет завязан жизнью на своего господина, – вещал оборотень. – Это исключит интриганство, коррупцию, даже лесть. К чему льстить, если перед господином ты – открытая книга?

– Интересно, – пробормотал Вадим, – кто тут кому заговаривает зубы?

– О таком совершенстве и мечтал Основатель…

– Не трогай Основателя, мразь! – внезапно выкрикнула Юля. – Что ты понимаешь в мечтах, живоглот? Тебе лишь бы кровью упиться!..

– И что? – спросил Марк, усмехаясь. – Даже если так? Подумаешь, вампиры! Разве это самое страшное, что мы пережили за столетие? Ну, организуют среди губернцев регулярную сдачу крови – жалко им, что ли? Новая нарастёт, точно шерсть у овец. Зато убивать никого не придётся. Когда это станет на поток…

– И на земле воцарится мир!

– Безусловно. Для вражды просто не будет причин – мы искореним зависть, как главный движитель революций. Мы уничтожим страх, ибо послушание станет сутью каждого, и в насилии отпадёт нужда. Останутся лишь мелочные бытовые разборки, но такова уж природа людей!

– Упырь! – фыркнула Юля. – Знаток человечьей природы, специалист!..

– Но ведь, девочка, со стороны и вправду видней?

– Я понимаю: тебе, в общем, плевать на людей, – заговорил Вадим. – И может, сейчас ты не слишком врал. Но ведь и ты знаешь не всё. А подумай, Максик, вот над чем: ты ведь живоглот, так сказать, первого поколения – как и твои мертвяки, наспех сработанные из подручного материала. Вы просто заполняете пустующую нишу. А где-то там, в недрах Пирамиды, уже формируются настоящие, чудовищные Хищники – вспомни хотя бы серков! И что станет с вами, когда сия подспудная Стая начнёт выбираться на поверхность? Разделите судьбу первых чекистов или штурмовиков Рэма? Полное обновление личного состава!..

Вадим остановился, ощутив, что Марк словно отключился от разговора – запретная тема, ну конечно! И какой резон слушать, если увяз в Пирамиде по уши? Никакой пользы, одно расстройство. Да ещё от хозяина может нагореть – кстати, кто он? И где? Уж не нарочно ли Максик тянет время…

– Надоело держать эту штуку, – светски улыбаясь, сказал Марк. – Наверное, на слово мне не поверишь?

– А как ты догадался?

– Однако надо ж как-то выбираться из пата?

– Согласен.

– Сделаем вот что, – предложил оборотень. – Откроем люк и бросим туда наши пушки. Сначала я… Ты же видишь: у меня больше нет оружия.

– Надо же, какое доверие! Выходит, Максик, ты судишь о людях не только по себе?

– Я ведь не дурак, сам знаешь.

– Вдобавок и не человек, верно? А честность для тебя – признак глупости… Ладно, я согласен.

Не разрывая взглядов, Марк в три шага приблизился к люку, и тот сразу раскрылся многими шторками, точно фото-диафрагма. Снизу прорвался оглушающий лязг и звон, будто воспряли здешние покойники и продолжили старые разборки, – это разъярённый серк всё не мог пересилить четвёрку хромающих мертвецов. С той же рассеянной улыбкой Марк сбросил пистолет вниз и сразу отступил, освобождая место Вадиму. Нехотя тот подошёл, со вздохом разжал задеревенелые пальцы. Огнестрел канул в люк, так ни разу и не выстрелив.

– Вот так, – удовлетворённо сказал Марк. – Теперь, Вадичек, я разберусь с тобой – по-свойски. А сладкое, как всегда, оставим на десерт.

– Один вопрос напоследок, – придержал его Вадим. – Что вы сотворили с Алисой – а, «миро-творцы»?

– Болтала много, дура! – густеющим голосом ответил оборотень, скалясь сладостно, точно дорвавшийся до вожделенной порции наркоман. – Замешкалась на перепутье. Пришлось помочь.

Как ни готовил себя Вадим к дальнейшему, такого не ожидал. Из преображённых глубин священника высвобождалась новая, чудовищная плоть, распирая тесный сюртук (кстати, оказавшийся раздвижным, на плоских тугих резинках). Марк набухал по сторонам и ввысь, мышцы бугрились и твердели на глазах, покрываясь бурой щетиной. На пальцах прорастали когти, из пасти выдвигались клыки, не уступавшие тигриным. Через десяток секунд он обставил по габаритам любого серка, вымахав на три метра, а веса набрал центнера четыре. Куда там горилле! И больше всего Вадима изумляло, откуда взялась эта добавочная гора костей, мяса, ливера?

Но Марка собственная туша нисколько не тяготила. Передвигался он с лёгкостью паука и уже наступал на зацепеневшую парочку, выставив перед собой когтистые лапы. Как удачно для него сложилось: теперь он мог с полной наглядностью продемонстрировать, чего стоит какой-то там спец против «тысячника». (Даже если первый и превосходит второго по всем статьям!) У одиночки не может быть настоящей силы – значит, он слаб. А силён тот, за кем мощь Пирамиды. Только посмей тронуть её камень, как накроет обвалом, – «все на одного», а как же? Свободен лишь раб, осознавший незыблемость рабства и принявший его всем сердцем, – во веки веков, аминь!..

Что ж, поглядим. Тем более, и Вадим был не один. Совсем рядом он чувствовал разбуженную суть ведьмы, а снизу, сквозь опрометчиво распахнутое оконце, обоих подпирал юный исполин. Триумвират во всей красе!

Оборотень надвинулся, алчущий рвать, кромсать, глодать. И, видимо, уже имевший в этих делах некоторый опыт.

– А помнишь, Максик, ту байку - про Горгону? – спросил Вадим и вдруг заслонил лицо ладонью, обрубая властный луч тем же приёмом, которым отбил атаку Бондаря. Но не просто погасил энергию, как тогда, а отразил поток обратно, словно зеркалом. И возвращённым этим взглядом оборотня хлестнуло по глазам, отбросив на метр. Даже и оттуда он попытался достать Вадима длинной лапой, с гулом пропоров воздух. Но тот подставил под удар вторую ладонь, и лапа с той же скоростью полетела обратно. Запрокинув голову, чудище в бешенстве взревело, словно циклоп из «Седьмого путешествия Синдбада». Судя по всему, оно не ждало отпора. Столько лет лелеять надежду на реванш, и на тебе – облом!

– Сила – в защите, Максик, – наставительно сказал Вадим. – В умении противостоять агрессии. Конечно, ломать других проще.

Себе на беду, во время превращений оборотень был вынужден чем-то жертвовать. Обретая силу медведя, он и разумом превосходил его ненамного, будто на то и другое у него не хватало жизне-силы. А потому из всей тирады Вадима чудище поняло одно: над ним насмехаются. И, совершенно уже обезумев, снова ринулось на противника, надеясь его смять громадной массой. А если умножить её на столь же огромную скорость, нараставшую с каждым шагом…

Интуитивно Вадим осознал, что неокрепший его Знак не сможет поглотить столько движения, и установил зеркало боком, лишь бы обезопасить себя и Юлю. Изменив направление, оборотень пронёсся к ним вплотную и с разгона врезался в стену. Бог знает, из чего сотворили святилище, но, видно, очень обветшало оно за прошедшие века. Или же у подкреплявшего стены заклятия, как у броневого стекла, имелись уязвимые точки. Во всяком случае, от могучего напора весь кокон покрылся трещинами и стал рассыпаться в пыль. А первым обрушился вниз оборотень, сгоряча разваливший собственную реликвию. Об этом Вадим совершенно бы не жалел, не окажись внутри неё сам, вместе со злополучной девочкой.

Впрочем, как раз Юлька не растерялась. По наитию либо услышав его безмолвный зов, она тотчас прыгнула Вадиму на спину, цепко оплетя всеми конечностями. А он сразу направил ладони вниз, сотворив обеими такой же Знак, только слегка модифицированный, и плавно, словно на персональном лифте, устремился к далёкому полу, явственно ощущая ладонями упоры.

К этому сроку здоровяк-серк успел разобраться с двумя мертвецами, добавив к их увечьям новые, посерьёзней, и теперь доламывал оставшуюся пару – неподалёку от оглушённого падением оборотня. Дрался юнец на удивление расчётливо, будто уже уверовал в спасение госпожи и победу ставил выше азарта. Но не выше чести – судя по тому, как он позволил одному из врагов подняться, даже не попытавшись его добить. Прежние звериные инстинкты теперь подавлялись иными рефлексами, внушёнными Юлькой или даже Вадимом (через её посредничество). Недавний серк превратился в рыцаря, превыше остального ставящего благородство, однако напрочь лишённого жалости. А большего от него ждать не стоило: сие – предел. Слава богам, что удалось затормозить хотя бы на этом рубеже!

Наконец Вадим коснулся ступнями пола. Сейчас же Юлька соскочила с его спины, устремившись к оборотню. Поневоле Вадим заспешил за ней, ибо несломленное чудище уже пыталось подняться, а парного мясца алкало по-прежнему. (Хорошеньких малолеток Марк не пропускал и в свою комсомольскую бытность, хотя тогда использовал их иначе.)

Однако и Юля больше не была прежней малышкой, беспомощной да беззащитной. И руки у неё не были скручены, и рот не залеплен. И теперь это она склонилась над оборотнем, как недавно тот нависал над спелёнутой ведьмой.

– Желал Хаоса, урод? – спросила девочка зловеще. – Так подавись им!

С усилием, будто сквозь воду, она пихнула в чудище руками, но не коснулась, остановив ладони вплотную. Подбегая, Вадим ощутил, как с них выплеснулась жаркая волна, окатив оборотня от лица до ступней, и тот вдруг стал стремительно таять, съёживаясь в прежнего Марка. Корчась, как на сковороде, рыча и щёлкая зубами, оборотень ещё пытался заслониться от накатывающего Хаоса спешно выстроенными перегородками. Но созданный ведьмой перекос выкачивал из оборотня энергию, точно насосом. Всей его накопленной за годы, отобранной у многих жертв жизне-силы едва хватило, чтоб уберечь немногие энергосвязи: с подчинёнными мертвецами, сейчас же застывшими в манекены, и с неведомым хозяином – послав тому отчаянный призыв о помощи. Объятый невидимым пламенем, бедняга уже не «таял», а лишь рыхлел и жухнул, будто старился на глазах, да хрипел оскаленным ртом. И вместе с ним сморщивались мертвецы, медленно оседая на пол, – словно готовились умереть окончательно. А Вадим ничем не мог их удержать. И вряд ли хотел, наверно, – иначе Юлька не решилась бы на такой ход. К тому же ведьме требовалось сбросить излишки «живой воды», и разве не этого добивался от неё оборотень? А что выплеснулось слишком много – так о количестве уговора не было!

Но погибающий в Хаосе Марк ещё взывал к всеблагому господину, не сознавая, что этим может его выдать. Зацепившись мысле-облаком за инициированный канал, Вадим проследовал к другому концу и обнаружил тот неожиданно близко, в соседнем кольцевом тоннеле. А пролетев по кругу, разглядел ещё пяток сознаний, подоспевших, видно, только что.

Выходит, они с Кирой не были в этой гонке последними?

– Отходим! – схватился он за локоток Юли. – Сейчас нас накроют.

– Ну, если он накушался…

– Побереги силы, кроха: на подходе едок посерьёзней!

Не выпуская девочку, Вадим бросился наискось зала, а следом уже пристраивался серк, разочарованно покинув оцепенелых противников. Но прежде, чем они достигли последних ворот, скрывавшихся за изгибом стены, из полудюжины спусковых труб вырвались столько же бронированных снарядов и по дуге спланировали на пол, тормозя раздутыми плащами. И эти уже не походили на мертвецов. Пятеро из прибывших казались столь же опасными, как Марк, развернувшись в клыкастых чудищ. А вот шестой… шестой был всем им господином – при том, что внешностью располагал обыкновенной и даже в доспехах явственно походил на священника.

Так что добежать троица успела только до внутренней стены, где её и взяла в полукольцо пятёрка ворчащих согбенных оборотней, ряженных в безразмерные латы, с тяжёлыми мечами в мохнатых лапах и отключёнными плазмомётами на бёдрах. А за их спинами неторопливо и с величавостью вышагивал шестой.

– Вот и «папенька» пожаловал, – без удивления констатировала Юля. – Его преосвященство отец Исай, «карающий меч» эволюции. Собственной персоной и с сопровождающими его… харями.

Встретились наконец, мысленно добавил Вадим, вместе с неустрашимым серком изготавливаясь к обороне. Лучше б и дальше тебя не видеть!..

Он предполагал нечто в этом роде – тем более, разрозненные сюжетные нити вдруг принялись скручиваться в тугой жгут, как и положено в приличном кино. И кто здесь режиссёр?

По человеческим меркам отец Исай был мужчиной видным, хотя рядом с оборотнями казался ребёнком. А физиономией обладал моложавой и благостной, подобающей истинному духовнику – будь то комиссар из Студийной постановки или практикующий поп. Но из всей нагрянувшей шестёрки Вадим больше опасался именно его.

Первым делом Исай приблизился к Марку, слабо корчившемуся возле стены, внимательно в него вгляделся. Затем вздохнул, сожалеюще качая головой: безнадёжен, дескать, – и едва уловимым жестом отключил беднягу от кормушки, словно изувеченную лошадь пристрелил. Корчи сразу прекратились, и Марк распластался на полу продранным скафандром. А вместе с ним – вся его команда. Расточительно, да? Или сейчас не до них?

Напряжённо Вадим вглядывался в архиерея, следил за каждым его движением, за каждым жестом, проницал чужое сознание, всяко испытывая на прочность, словно давешний спрут-исполин. В Исае ощущалась Сила, до которой далеко было оборотням и даже «королю». Ему не требовались внешние эффекты и устрашающие массивы мышц. Он из обычных объёмов извлекал втрое больше, чем любой его подручный – из своей груды. А по быстроте мог обставить их на порядок, ибо был впятеро легче. Зато властный луч Исая весил много тяжелей, запросто подчиняя всякого зверя – и даже человека, если зверь в нём доминировал. Наверно, и звуковой диапазон у Исая был такой, что он одним голосом мог нагонять на людей страх.

«По крайней мере, он не левитирует? – со вздохом подумал Вадим. – И что ещё могут вампиры?»

– А теперь разберёмся с тобой, доченька, – мягко произнёс Исай. – По-родственному, да?

Без видимого усилия он очутился рядом с троицей, и только гул рассекаемого воздуха предвосхитил его появление в самой близи, а чуть позже в лица захваченных дохнуло ветром.

По крайней мере, мышцы у вампира функционировали с отменной резвостью. А как насчёт рассудка? Успевает ли сам Исай осознавать свои рывки? Если и там преимущество окажется подавляющим, триумвирату придётся худо.

Не без удивления Вадим обнаружил, что выставил навстречу вампиру один из своих ножей. Просто выдвинул вперёд руку да ещё упёрся попрочней. И когда успел? Это не означало, что он собрался атаковать, – боже упаси! Но если архиерей сам пожелает напороться, опоздав затормозить, – милости просим… Довольно цинично, вам не кажется? Выходит, внутри троицы влиял на партнёров не один Вадим.

Смутившись, он убрал клинок в ножны.

– Железо вас не спасёт, – мягко подтвердил Исай.

– А спасут нас искреннее раскаяние и немедленная сдача, верно? – подхватил Вадим. – Или намекаете на серебро и соль с чесноком?

– Я намекаю, что пора бы вам проявить благоразумие и подумать о будущем, – чуть резче ответил архиерей. – Это для начала.

– Зачем нам-то напрягаться, – пустил новый шар Вадим, – если за нас уже всё продумали: от и до? Есть в Крепости добрые дяди!

– Ну что это? – с огорчением спросил Исай, указывая на голую девочку, даже не пытавшуюся закрыться. – Столько трудов на неё положил, столько сил – и ради чего? Чтобы лицезреть это безобразие? «О времена, о нравы!..»

– Минуточку, – не согласился Вадим, – давайте разберёмся. Что именно вам не нравится? Разве её нежный облик не «услаждает взор»?

– Это – бесстыдство!

– Почему? – удивился он. – Чего ей стыдиться – своего тела? Вот уж глупости!.. Тех грязных помыслов, которые оно в ком-нибудь пробуждает? Так это его проблемы, и нечего «перекладывать с больной головы»!.. Или дело глубже: в вашей личной ненависти к ведьмам и магии? Ну да, с возрастом многие люди и впрямь теряют потенцию, половую и творческую, скатываясь в банальный вампиризм!..

– Чтобы противостоять анархии, не обязательно становиться вампиром, – возразил архиерей. – Зло должно быть выявлено и устранено – ради общего блага.

– «Ради счастья на Земле», да?

– А нагота ведёт к распутству, – гнул своё святоша. – Распутство – грех. А грех следует искоренять.

– Помилуйте, да что дурного может быть в красоте! – пуще изумился Вадим. – Или в радости, кои даруют любовные утехи? Конечно, если ещё способен внимать красоте и ощущать радость… Кстати, как с этим у вас?

– Вот и видно, Смирнов, что главный спрос – с тебя! – объявил Исай голосом, набирающим силу и властность. – Ты не просто грешник – ты закоренел в грехе да ещё смущаешь нестойкие души!

– Ещё как, – подтвердил Вадим с удовольствием. – Сплошь и рядом.

– Самим им до такого не додуматься. Хоть представляешь, на что толкаешь этих юнцов? Ты-то не мальчик, в отцы им годишься! Ну как теперь разгрести, что ты наворочал? Кто-то же должен за всё ответить?

– Вон, – кивнул Вадим на неподвижного Марка и пожал плечами: – Что с покойника взять!.. Или вам обязательно сотворить с Юлей то же, что с Алисой?

– Ты о чём? – с проступившим беспокойством спросил архиерей. – Что наболтал этот дуралей?

– Выходит, было что наболтать? – ухватился Вадим. – То есть официальная версия расходится с фактами?

– Боже мой, братец! – с искренним недоумением сказал Исай. – Ну тебе-то чего не хватало? Жил, можно сказать, на пособие, занимался чем хотел. Исследовал, изобретал, а надоест – так все пути открыты: в Студию ли, в гардию… даже в крутари. Ну захотели б взять тебя в оборот, что бы нам помешало?

– И вправду – что? – спросил Вадим. – Может, у этого кино грядёт новая серия?

– Нет, – с сожалением вздохнул вампир, – уже не грядёт. Слишком далеко ты зашёл.

– Не дальше ведь, чем ты?

– А что я? Думаешь, хочется идти на крайности? Мне это и по сану не положено. Но если человек закусил удила…

– Или сорвался с цепи? – подсказал Вадим. – Или вырвался из клетки?

– …если не считается с интересами других…

– Паразитов? – снова влез он. – Кровососов, людоедов?

– …то приходится принимать меры, – заключил Исай, – вплоть до самых крутых!

– А ты вправду любишь погрезить о светлом будущем? – с любопытством спросил Вадим. – Когда любой отдаст тебе всё, вместе с душой и кровью, – лишь пожелай!

– Это-то при чём?

– При том, что будущее закладывается сейчас. Надо ж подготовить материалы для Великой Стройки? А уж как это достигается: внушением, массовым заклятием или наложением рабо-матрицы на сознания миллионов, – не суть важно. «Не касайтесь своими лапами хрустальной мечты»!

– Вот это правильно, – негромко сказал Исай. – Напрасно ты в это влез, смертный.

– «Крепостной мечтатель», надо же! – хохотнул Вадим. – Кстати, ты знаешь, что кремль – это и есть «внутренняя городская крепость»?

С самого начала переговоров оборотни уставили на троицу свои взгляды-лучи, будто пытались её обездвижить. А потому не заметили, как в вышине тихонько открылась та самая дверь – в здешнюю преисподнюю – и на пороге возникла… Кира. Не пересекая порога, она навела на оборотней плазмомёт, и, кажется, тот оказался вполне дееспособен, словно бы Кира целилась из другого мира. Вот так Дух, не оплошал!..

Вадим ухватил это за секунду и дальше старался туда не смотреть.

– Параллели проводишь? – усмехнулся вампир. – Ну-ну. Занятные у тебя повадки, братец. То ли на подхвате работаешь, то ли в поддавки играешь, а потом – раз и припечатал. Как этот стиль зовётся в единоборствах?

– Айкидо.

– То-то, что «ай», – хмыкнул Исай. – А насчёт «кидо» ещё поглядим, кто кинет дальше… Ладно, желаете порезвиться – даю шанс. И сам развлекусь. Всё будет по-честному, как на турнире. Трое на трое, при равном оружии.

«Ага, знаем вашу честность! – подумал Вадим, вспомнив стычку с Бондарём. – И откуда ей взяться – в Пирамиде-то?»

Однако Исай, вместе с парочкой оборотней, и вправду отступил на безопасную дистанцию – безопасную для него, но отнюдь не для триумвирата, учитывая громадную скорость вампира. Хотя вряд ли он станет вмешиваться без нужды. Несмотря на свою Силу, Исай был не из тех, кто первым суётся в брод, – кто знает, какая там окажется глубина! А подручные на что?

– Только шанс-то у вас такусенький, – вампир продемонстрировал кончик мизинца, злорадно ухмыляясь. – Это вам не мертвечину строгать!

– «А не рано ли, собака, похваляешься?» – пророкотал Вадим, словно Андреев в роли Муромца. – Ишь, раскатал губу!

Три клыкастые громадины, в сумме перевешивающие тонну, уже извлекали широкие секачи, по два на каждого, с нетерпением готовясь кромсать загнанную добычу. «Равное оружие», а? – хмыкнул про себя Вадим. Неплохо для начала!

Их троица тоже раздвигалась, добирая пространства для манёвров, однако не ослабляя мысленной сцепки. По-прежнему они были повязаны жизнями – это делало их втрое сильней, но и уязвимей намного. Что перевесит?

И тут оборотни ринулись, будто спущенные с цепей.

Серк рванулся навстречу своему противнику – масса против массы, сила против силы, клинки против клинков. Правда, серк был полегче и послабей. Зато куда искусней в обращении с оружием, вдобавок – совершенно бесстрашен. И они схлестнулись, словно два встречных вихря, рассыпая вокруг искры, звон, рыки.

Ведьма сразу выпихнула из ладони порцию Хаоса, будто шаровую молнию, нацелив второму зверю в морду. Тот увернулся, но следующая угодила ему в колено, и он обрушился рожей вперёд. Однако сейчас же вскочил и заскакал напротив ведьмы из стороны в сторону, жаждая её плоти, но и страшась. С неприязненной ухмылкой Юлька следила за его прыжками, выставив вперёд руки, и тоже ловила момент.

А Вадим, расставив пошире ступни, ждал приближения третьего чудища, разогнавшегося на жертву, словно грузовик на малолитражку. Эти несколько мигов растянулись для Вадима в минуты. Конечно, ему далеко было до мускульной мощи вампира. Зато мысле-облако уже сгустилось настолько, что дублировало нервные каналы, передавая сигналы мгновенно. И оборотня Вадим чувствовал, будто собственное продолжение – почти как Юлю с серком. Тот ещё задумывал движение, а Вадим уж начинал своё, подстраиваясь под противника словно бы в танце. И когда чудище наконец сделало выпад, Вадим по дуге ушёл с линии атаки, обеими руками вцепившись в толстое запястье, и добавил противнику инерции, одновременно закручивая вокруг себя. Потеряв равновесие, оборотень на кувырке влетел в стену, и даже ему это не показалось мало.

Впрочем, и много тоже, ибо в следующую секунду он снова атаковал. И опять его повлекло по сложной кривой, даже без особенного нажима, пока он не полетел тормашками вверх. Собственно, Вадиму не оставалось иного, как пристраиваться к сокрушительным взмахам оборотня, чтобы вносить в них посильные искажения. Это серк мог полагаться на жёсткие блоки, а иногда даже наскакивать сам – хотя и без особенного успеха.

Однако Вадим не собирался устраивать показательный бой, вампиру на потеху, – тем более, двое других «птенцов» уже подкрадывались с боков, чтобы ударить мятежникам в тыл. (Какое коварство, о чём вы? Это зовётся военной хитростью. Главное: подгадать момент для введения резервов, – в этом и состоит талант полководца!)

Слабина оборотней заключалась в том, что они могли взаимодействовать лишь через хозяина, – и плевать им было друг на друга! К тому моменту, когда четвёртый зверь бросился серку на спину, Вадим уже заморочил своего противника настолько, что тот сам влетел «резерву» под мечи. Сплетясь в тугой ком, ревущий и лязгающий, оборотни покатились в сторону, не слыша раздражённых команд господина. И тут же сверху прошелестела молния, превратив в факел третьего зверя. («Главное – подгадать момент!») Затем и Юлька достала четвёртого, на миг отвлёкшегося, огненным шаром в грудь.

За секунды, неожиданно для всех, ситуация изменилась радикально. Это сразу понял вампир, хотя и он вряд ли ждал такого поворота в сюжете. И тут действительно стало жарко. Слова худого не говоря, обойдясь без подобающих моменту речей и угроз (мол, ужо я вас сейчас – ы-ы-ы!), вообще не тратя время на лишние позы, он вдруг пропал из виду, и дальнейшие его перемещения Вадим мог отслеживать только мысле-облаком, через него же подавая партнёрам команды.

Сперва Исай возник возле ведьмы. Но, наткнувшись на её выставленные ладони, благоразумно шарахнулся к серку и ударил в его бок длинным стилетом, похожим на огромное жало. С подсказки Вадима юноша успел подставить под удар руку, а затем круто повернулся, вырывая у вампира клинок. От рассвирепевшей Юльки уже летела в убийцу гирлянда огненных шаров («Почему так медленно, господи!»), оставляя ему единственный путь к отступлению. Взметнув в воздух громадное тело латника, вампир с той же чудовищной скоростью ринулся по оставленной тропинке и как раз подгадал под тяжёлый нож, пущенный Вадимом наперерез.

Будто не заметив ранения, монстр мигом повернулся и бросился на Вадима, по-прежнему похожий на летящую тень. И опять промахнулся, слишком поздно среагировав на выставленный клинок. Удар прокатился по Вадиму от кисти до плеча, вышибая суставы, точно он попытался остановить летящее ядро. С оглушающей силой его бросило на стену, затем вздёрнуло кверху на полный метр. Он ощутил вонзившиеся в грудь пальцы, увидел под собой оскаленное лицо и пронзительные глаза, полыхающие ледяной злобой. Успел врезать меж худых рук бронированным коленом, смяв бледную челюсть вместе с пугающим оскалом. Даже хлестнул по цепенящим глазам кулаком, словно по каменной статуе, – должно, с испугу. (Какое тут, к чертям, айкидо!) Но вдруг вампир скрылся под двойным слоем огня, нахлынувшим с обеих сторон, и с рычанием отпрянул прочь.

Не сдержав стона, Вадим соскользнул спиной по стене – на подгибающиеся ноги. Едва устоял, пытаясь отстраниться от подступающей из многих мест боли, от заволакивающего сознание тумана. «Сотрясения мне не хватало, – обессиленно подумал он. – О боже, это была встреча! Куда там бедняге Бонду, сокрушителю дверей. Вот этот – из настоящих. А каков же тот, кто штампует Мстителей?»

Сгорая заживо, вампир хрипел и корчился неподалёку. Из его панциря торчали два ножа, погружённых по рукояти. Но их лишь и хватило, чтобы затормозить монстра на секунду, подставив под удары девушек. Так что в его гибели Вадим мог себя не винить – конечно, если не вдаваться в подробности.

Двое оборотней ещё катались по полу, кромсая друг друга в такие клочья, что смотреть было жутко. А третий, последний из живых покойников, на остатках энергии метался по залу, уворачиваясь от выстрелов Киры, и с каждым скачком уходил дальше, пытаясь скрыться за изгибом стены. Наверно, это устроило бы всех.

Вдобавок к своей Вадим чувствовал боль серка, всё-таки заполучившего стилет между рёбер. (Хотя не так глубоко, как мечталось убийце.) И смятение жалостливой Юльки, раздиравшейся меж двумя помятыми третями их странной общности. (Не пришлось бы ей, как новгородской красотке из «Александра Невского», уводить с поля брани двух подбитых витязей.) И даже слышал сомнения Киры, запулившей молнией по влиятельному в Крепости архиерею – пусть возникшему в странной компании и проявившему себя не лучшим образом.

3. Истоки Подземной Реки

– Думаете, это была последняя волна? – спросил Вадим, «превозмогая» страдания мужских тел и сумбур девичьих сознаний. – На подходе такая стая, в сравнении с которой прежние покажутся лютиками!

Он покряхтел и помычал, здоровой рукой вставляя на места выбитые суставы, затем добавил:

– Бог мой, Юлька, объясни наконец, куда мы влетели! Что это за подвал?

– Можно подумать, сам не знаешь! – сейчас же окрысилась девочка.

Всё же сперва она принялась за серка, рассудив, что другой страдалец слишком болтлив для умирающего. Отщёлкнув пробитый доспех, точно дверцу, Юля сунула внутрь обе руки, будто взялась ремонтировать киборга.

– Я тебе доктор? – резонно возразил Вадим. – Чтобы знать всё.

Уцелевшей рукой он помахал Кире: спускайся, уже можно, – и тотчас та заскользила вниз на тонком тросике, словно паук. Всё-таки неплохо экипируют спецгардов, и даже появляются они иногда вовремя.

– Для начала объясни, почему ты сбежала, – сказал Вадим. – На кого променяла старика? – Он кивнул на раненого серка, с заботливостью обхаживаемого ведьмой: – Вот на сего антропа? Пф-ф!..

– А потому, что ты меня не любишь, – небрежно ответила Юлька, продолжая чуткими пальцами уминать края глубокой ранки, обильно пульсирующей кровью. – Скажешь, нет?

Тезис можно было оспорить, однако Вадим не стал.

– Наверно, я в этом и виноват? – поинтересовался он. – Это ведь я закатываю себе скандалы и устраиваю передряги, после которых чертям тошно, не только людям.

– Это от любви, – объяснила девочка и сама же хихикнула. – Нет, правда!

Под её осторожными ладонями у юноши явственно прибывало сил. А раны на нём затягиваются быстро.

– «Так берегись», да? – сказал Вадим. – Кармен недорезанная!.. Ладно, а здесь ты чего потеряла? (Как раз подошла Кира, аккуратно скручивая пригодившийся трос.) Бедняга Исай что-то поведал тебе при встрече?

– Тебе все – «бедняги», – огрызнулась Юля, завистливым взглядом окидывая фигуристую гардейку. – Жалельщик!

– «Папенька» всё ж, – заметил Вадим. – Пусть не родной.

– А знаешь, что он с родным сотворил? Исай уже тогда был законченным упырём, только что кровь не сосал! И все годы подпитывался от нас с матерью. Наверно, этим и загнал её в могилу, а потом уже принялся за прихожан. А знаешь, что мой отец был из главных в губернии?

Девочка наконец оставила серка, сотворив, что смогла, – и тут же Кира налепила на сочащуюся рану бактерицидный пластырь, достав из личной аптечки. Эдакое единение магии и науки!

– И что? – С трудом Вадим пожал плечами и покривился от боли. – Во-первых, это лишь твой отец; во-вторых, был. А ты, милая, нравишься мне и без того – в натуральном, можно сказать, виде. Это ещё один пункт, по которому мы с вампирами антагонистичны.

– А знаешь, что у меня были сестра и брат и что их отдали неведомо куда? – распаляясь, спросила Юля. – Даже Исай не знает – если не врал, конечно.

– Да? – Вадим обменялся взглядом с насторожившейся Кирой и снова пожал плечами, отвечая уже этой: я-то при чём? Сам не люблю «кустарных роялей». Но что делать, если нити судеб, распущенные кем-то дюжину лет назад, теперь сплетаются снова!

– Тебе было тогда годика три? – спросил он. – А сколько сестре?

– Семь.

– И как её звали?

– Исай сказал: Ирина.

– Так и звали – в семь лет? – удивился Вадим и опять переглянулся с гардейкой, только что не подмигнул: «Ира!» – Н-да… А как насчёт особых примет: хвостик там, рассечённое нёбо, родинка на всю ягодицу?

– Вообще это больше смахивает на увечья, – не удержалась от ухмылки Кира. – А любые приметы могли за такой срок измениться – вплоть до цвета волос.

– Вы что-то знаете, да? – с подозрением спросила Юля. – Так говорите!

– Ни фига мы не знаем, – в сердцах ответил Вадим, растирая ноющую руку, а про ушибленную спину стараясь не думать. – Пся крэв, мы ж не в индийском кино!.. Конечно, и в жизни случаются совпадения, но чтоб такие?

– Ты о чём? – снова спросила девочка.

– Ладно, с тобой я ещё мог состыкнуться случайно – собственно, любая встреча так происходит. И даже глянуться тебе мог: ну, бывает – со всеми. А уж ты понравишься любому, сама знаешь!

– И что?

– Но чтобы через неделю умыкнуть у Шершней мешок и обнаружить в нём красотку, даже внешне смахивающую на первую, а вдобавок назвавшуюся Кирой, – это уж перебор, господа!..

Осторожно Вадим подвигал разбитой рукой. Как ни странно, она послушалась, даже без особенной боли. И онемение, кажется, начинало проходить – всё-таки хорошо работать магом!

– Это она, что ли? – Во все глаза Юля уставилась на гардейку. Да и та пожирала её взглядом, благо у девочки всё было на виду.

Действительно: как похожи! – поразился Вадим. Даже слишком – для реальной-то жизни. Где были мои глаза?

– Братаний устраивать не будем, ладно? – сказал он с опаской. – Тем более, ничего пока не доказано.

Ему легко было говорить. А здесь уже полным ходом шла корректировка внутренних кругов, если не формирование новых, – хотя внешне всё выглядело пристойно, даже обыденно. Обошлось без объятий и лобызаний. Девушки молча смотрели друг на друга, узнавая с каждой секундой, заполняя давние пустоты, а их взгляды, поначалу колючие, будто оттаивали. «В конце концов, – подумал Вадим, – кому нужна эта правда? Была бы потребность в родной душе и было б чем эту потребность ублажить».

– Очень умиляет, – сказал он всё же. – Прямо до слёз. Осталось разыскать деткам папулю. А кстати, я не подхожу? Вот и Исай давеча намекал…

Обе повернулись и вперились теперь в Вадима, будто примеряя на новую роль. В ужасе Вадим попятился. И дёрнул же чёрт за язык!

– Шучу, – объявил он поспешно. – Сроду детей не имел – эгоист я!.. Между прочим, Кира, что выяснилось насчёт Духа?

– Ты о Призраке? – уточнила девушка, даже сейчас не растеряв деловитости. – А почему ты спросил?

– Потому что он, неизвестно с чего, вас опекает. Если прежде ещё имелись сомнения… Видишь, иногда окольные пути – самые короткие!

– Да уж, он вёл меня такими тропами!..

– Ты услышала его – вот что странно. Хотя и в самой близи.

– Я тоже слышала, – неожиданно заявила Юля. – Далёкий такой Голос. И он звал меня сюда – по-хорошему звал, без нажима. Ласково даже.

– «Отдай моё сердце», да? – хмыкнул Вадим. – И пошла на зов, как пионер. Спиритка голопопая – со мной-то могла переговорить? Голоса ей уже чудятся!.. Ладно, похоже, вас обеих приветил Дух. Вопрос: почему?

Обречённо вздохнув, Кира проговорила:

– Напрашивается…

– Конечно: «тень отца»! – опередил Вадим. – Но на Гамлета вы обе мало смахиваете, и слава богам, ибо «он был тучен и задыхался». Ещё есть версии?

– Вообще мне показалось, – нерешительно заговорила Кира, – будто это не какое-то конкретное лицо, а нечто обобщённое – ну, вроде Духа рода, что ли. Сейчас в нашем роду проблемы – вот он и мается.

– Ух ты! – не сдержался Вадим. – В смысле: «Дух, ты…» – начало тотемной молитвы.

– Бухты-барахты! – сердито сказала Юлька. – Что вы несёте? Мне казалось: я тут самая ненормальная…

– А что, ход нестандартный, – возразил он. – К тому же предложен Кирой, которая до сего дня в это не верила.

– То и опасно. Из таких вот «фомок-неверок» и образуются главные фанаты. Сам же предостерегал от крайностей!

Прищурясь, Кира глянула на девочку уже без прежней теплоты. Ну, с общим языком у них проблем не возникнет – «милые бранятся». А уж как весело будет Вадиму!..

– Девонька, если нас что-то объединяет, – вкрадчиво заговорила гардейка, – это как раз Дух, кем бы он ни был. Да те враги, которые рассеяли нашу семью. И если ты, радость моя, ещё хоть раз…

– Брэк, сестрята! – вмешался Вадим. – Кира, а где сейчас Дух? Пора заняться им вплотную. Не говоря о том, что самое время делать отсюда ноги – пока не подоспела новая стая.

Для пробы он вздохнул глубже, покрутил плечами – вроде без особых проблем. И серк уже выглядел вполне транспортабельным, даже боеспособным – только укажи… На фиг, на фиг!

– Он остался за дверью, – ответила девушка. – Вообще в Крепости без крайней надобности не возникает – не его среда.

– Надо же, и здесь Крепость! – покачал головой Вадим. – История повторяется, да? Где-то я уже слышал и про папашку-чудотворца, канувшего невесть куда, и про двух его ребятишек, в младшего из которых была заложена магическая мина. Прямо перекличка миров!

Призывно махнув рукой, Вадим двинулся вкруговую стены – к тем самым воротам, куда не хотел пускать Исай. Ведь не стал бы тот морочить беглецов ценой собственной жизни?

Хотели или нет, но остальные последовали за Вадимом. Избегая смотреть друг на друга, девушки старались держаться рядом, причём старшая норовила пропустить младшую вперёд: то ли чтобы сподручней было её опекать, то ли признавая её преимущественные права на Вадима.

– Как зовётся сей унылый край? – спросил он у Юли, поведя вокруг рукой. – Об этом-то Голос поведал?

– Огранда, – тихонько ответила девочка.

Вадим рассмеялся.

– Совсем здорово! – произнёс он. – А жители кличутся ограми, что значит «великаны-людоеды», – в самую точку! Есть ещё вопросы?

– Есть, – сказала Юля столь же негромко. – Те люди наверху вовсе не походят на монстров.

– Ну, не могут же все работать вампирами! Кто-то должен и кровь поставлять. Наверняка тут были свои ведьмы, маги… может, и до сих пор есть.

Достигнув заветных ворот, Вадим изумлённо присвистнул: размерами и весом они смахивали на крепостные. Переглянувшись с серком, взялся за громадное кольцо. Тот ухватился за другое, повыше, и вдвоём они сдвинули створку, упираясь во вторую ногами. В открывшуюся щель хлынул свет – именно хлынул, как пылающий газ. В сравнении с ним стало заметно, в каком сумраке привыкли жить огры.

– Добро пожаловать в ад! – щуря глаза, пробормотал Вадим. – «Оставь надежду».

И, чтобы никто его не опередил, первым протиснулся между створок.

Как и положено рыцарю, серк пустил вперёд дам. А вступив последним, закрыл тяжёлую дверь, дугой изгибая мощную спину. Вадим и сам не понял, проявил силач инициативу или кто-то ему приказал, – во всяком случае, действие было верным. Легко быть смелым, когда уходишь от погони.

За воротами четвёрка остановилась, озирая новый пейзаж, ещё диковиннее прежних. Когда-то, видимо, здесь было опасно, и даже сейчас от избытка электричества по всей коже топорщились волоски. О прежних кошмарах говорили оплавленные разрядами, едва распознаваемые останки на верхушках ребристых скал. А прямо от входа начиналась дорожка из высохших тел, стекая по дну широкой расщелины и постепенно истончаясь, – будто её проложил, не мелочась, местный капитан Флинт. И к каким сокровищам она вела? Скорее уж в пропасть, ибо почти сразу расщелина загибалась книзу, а в нескольких десятках метров и вовсе пропадала из виду.

А оказался отрядец на обширном каменном уступе, внутри исполинского кратера, наполненного странным светом, даже не отбрасывающим теней. Стены кратера уходили вниз с отрицательным уклоном, и дна Вадим пока не видел.

– Наверное, снаружи тоже хватало трупов, – обыденным голосом предположил он, демонстрируя невозмутимость. – Только там-то их прибрали. А вот сюда сунуться не решились – и это радует. – Подумав, он вздохнул и честно добавил: – С одной стороны.

– Это вотчина Духа, – уверенно объявила Кира. – И нам тут бояться нечего. Он никого сюда не впустит.

– «Мятежный Дух», – хмыкнул Вадим. – Не один же он здесь! Как он с прочими-то ладит?

– Похоже, он от них отгородился. Этот кусочек на стыке миров как бы ничейная территория, вроде полосы прилива. И наш Дух здесь обосновался.

Давала объяснения Кира с лёгкой улыбкой, будто не всерьёз, и сама, видно, удивляясь внезапной трансформации своих воззрений. Но уж собственным глазам приходится верить. И не только глазам.

«Чего-чего, а вопросов скопилось уйма, – подумал Вадим. – Нашлось бы, кому отвечать. И уж тогда я поспрашиваю – будь то сам Господь!..»

– Что ж, если хозяин не встречает у порога, – сказал он, – придётся распоряжаться самим. Не понимаю, почему благородным донам не прогуляться до обрыва?

– Думаешь, ты до него доберёшься?

Быстро глянув на Киру, Вадим повёл плечом и направился по расщелине, бережно переступая через облачённые в латы мумии. Вполне возможно, остались они после той давней битвы, прокатившейся через всю горную Крепость. Только в здешней атмосфере трупы не истлели в скелеты, как снаружи, а сохранились получше фараонов, вместе с доспехами. Вспомнив, что хотел разжиться мечами, Вадим подобрал парочку – просто чтобы ощутить ладонями опасный вес.

За ним потянулись остальные, сохраняя прежний порядок. Теперь Кира, на правах старшей сестры, уже откровенно приглядывала за Юлькой – и самое забавное, что та принимала это как должное.

Через минуту Вадим понял, что имела в виду Кира, – тем более, это не было внове: гравитация меняла направленность. Сколько Вадим ни опускался в обрыв, крутизна не нарастала. А кратер постепенно превращался в громадную нору, стенки которой расходились, тая в мерцающем эфире. Это действительно был иной мир, чужой и странный.

А затем перед ними вырос Дух. То есть сперва воздух вокруг загустел, расцветился радужными переливами, совершенно заслоняя пейзаж, а к телам прихлынула тяжесть, вдавливая в землю, – впрочем, без всякой угрозы. Затем красочный туман стал оседать, поверх голого камня формируя пышный травяной ковёр и буйные заросли. Нависшие над головой скалы растворились в чистой лазури, по иссушенному руслу заструился прозрачный ручей, журча на камнях, ласково омывая ноги. А впереди, на выходе из ущелья, гостей поджидал исполин, ступнями погрузившись в цветущую долину и головой упираясь в небо. Был он седовлас и благообразен, точно мудрец из восточных легенд, и надлежащим образом облачён. В тонком лице угадывались знакомые черты, но, может, причиной было, что их хотели увидеть: «желания гостя – закон».

Шлёпая по воде босоножками, Юля догнала Вадима и доверчиво взяла за руку, будто вправду ощутила себя младшенькой в их странной компании. Сейчас же Кира встала по другую его сторону, положив ладонь на сгиб локтя, – прямо семья на прогулке. А серк немедленно пристроился с тыла, точно преданный слуга.

– Что ж, пошли, – решился Вадим и повлёк девушек по мелководью, с любопытством озирая преображённое ущелье. Если это было иллюзией, то даже Вадиму, с полным набором экстра-качеств, разоблачить её вряд ли бы удалось. А может, эти качества здесь просто не работали.

Вскоре возникла новая загадка, заслонившая прочие: законы перспективы распространялись тут на все предметы, кроме самого Духа. Сколько четвёрка ни приближалась к нему, он не становился выше. А когда наконец гости вступили под сень раскидистых крон, окунувшись в ароматы и свежесть, сгустившиеся вокруг тишайшего озера, – Дух и вовсе оказался нормального роста. Вообще это сильно смахивало на сон. Вот только с какого момента он начался?

Приветствуя путников кроткой улыбкой (восточное гостеприимство, а как же), хозяин указал на плетёные кресла, расставленные по тенистому берегу. До самой воды тот покрывала шёлковая зелень, а кое-где в озеро выдавались округлые шершавые валуны с приплюснутыми вершинами, поросшими уютным мхом. Лежать на них, наверно, – чистое наслаждение. Впрочем, как и на траве. А вода манила чистотой и прохладой.

– Это не мираж, – ответил старик на сомнения Вадима. – В здешнем подвале собраны знания Вселенной, и материала для них тоже хватает.

– А «седина в бороду» вам на что? – полюбопытствовал тот. – Зрительский заказ, да? Идём на поводу!..

– И это тоже, – подтвердил Дух и повёл вокруг рукой: – Располагайтесь без стеснения, здесь всё ваше.

– Если вода насыщена Порядком…

– Верно, – степенно кивнул старец, – она целебная. Говорю же: не стесняйтесь!

Но Юлька и без повторного приглашения уже плюхнулась в благодатное озеро, решив не терять драгоценного времени. Хотя…

– Так и есть, – согласился с его догадкой Дух. – Тут мне подвластно всё, включая время. Конечно, до определённых пределов.

– Бог мой, наконец-то! – сказал Вадим. – «Можно оправиться и закурить». И никто не стоит над душой!

Сбросив на траву одежду, он с бережка нырнул в целительную жидкость и распластался на поверхности, блаженно ощущая, как уходят из тела боль и усталость, как наливается оно здоровьем, силой, бодростью. Целое озеро «мёртвой воды», господи!.. А её передозировка не умерщвляет?

С некоторой задержкой, обусловленной доспешными защёлками, его примеру последовал серк. Чуть погодя к троице присоединилась Кира, тоже разоблачившись не без сложностей, зато без опаски. В самом деле, кого тут стеречься?

Наверно, в отместку за длинный язык атлетичная Кира сразу же устроила за Юлькой охоту, гоняя от берега к берегу, но из воды не выпуская. Громадный налитой серк крутился неподалёку, дельфином рассекая мерцающую гладь, однако не вмешивался. А Вадим просто плавал, меняя стили, наслаждаясь процессом и удивляясь океанской плотности раствора, совершенно пресного на вкус. Мало, что вода «мёртвая», так она ещё и тяжёлая – причём буквально.

Опустившись в одно из кресел, хозяин наблюдал за молодняком с благодушием дедушки, умудрённого бог знает каким числом «пра». В ласковые его глаза было жутко заглядывать – тем более, Дух по-прежнему виделся ясно на любом расстоянии. Рядом с ним уже возник просторный дубовый стол, заставленный угощением – на все вкусы. Действительно, «самое время немного подкрепиться»! Это не Дух, а прямо джинн какой-то, угадыватель желаний.

Выбравшись из воды, Вадим уселся в кресло и почтительно оглядел роскошный стол. Помимо всевозможной экзотики он обнаружил здесь блюдо, которое со студенческих времён полагал своим изобретением: картофельное пюре, смешанное с кабачковой икрой, – дёшево и сердито. Давненько он такого не пробовал!

И остальные уже подсаживались к столу, не утруждая себя одеванием. Причём девушки опять оказались вместе, почти касаясь друг друга плечами, – что не мешало им тихонько пикироваться, к обоюдному удовольствию. Эдакий нудистский пикничок на лоне девственной природы, однако с полным комфортом. «И пусть никто не уйдёт обиженный». Если бы!..

Конечно, Дух мог обрядить четвёрку в любые одежды, самые роскошные и вычурные, любых краёв и планет, но вряд ли она смотрелась бы лучше наготы: это был не тот случай, когда требовались украшательства. Вдобавок, так и приятней. Вообще полезная штука – магия. Особенно если располагаешь «знаниями Вселенной». Не худо бы взять на вооружение.

– А что по вашей программе теперь? – спросил Вадим старца – единственного в компании, кто сохранил пристойный вид. – Сначала насыщение, потом беседа – или допустимо совмещение?

– Как желаете, – ответствовал тот, вкушая сочную сливу.

– Кира посчитала вас Духом рода, – резанул Вадим. – Это так?

Он заметил, что «сестрята» замолчали, разом прекратив жевать, и уставились на хозяина с похожим ожиданием во взглядах.

– Не вполне, – спокойно ответил тот. – Я – больше.

– Больше – чем? – Не удержавшись, Вадим сострил: – Чем Дух?

– Ну представьте, что некий не вполне искушённый маг пробует вызвать демонов, – заговорил старец. – Или же духов – не суть важно. Кто первым клюнет на заклинания? Конечно, те духи, которые ему родственны: духи умерших предков, обитающие в Подземелье. Своеобразный внутренний круг – по вашему, Вадим, определению. А уж они вовлекают в работу других демонов, а как много их будет и сколь сильны, зависит от могущества мага и от его дерзости.

– Вы говорите про Основателя? – уточнил Вадим.

– Именно. А дерзости в нём оказалось больше, чем могущества.

– И духи перетянули его к себе?

– Всё-таки он многое смог: например, создать меня, сплавив из демонов, до которых сумел дотянуться. И придать мне незыблемость, какой в нашем мире обладают немногие. Демоны ведь такие переменчивые существа… даже не существа – так, носители сутей. А ещё Основатель наделил своё создание целью.

– А под занавес даже вдохнул в него свою душу? – мрачно заключил Вадим. – За ненадобностью отбросив телесную оболочку.

– Вряд ли он этого желал, – улыбнулся Дух. – Так получилось.

– И оставил трёх малолеток и супругу на поругание своры?

– Так вышло, – повторил старик печально. – Хуже всего, что бедняга сделался невольником своей затеи. Он сам пропахал себе колею, из которой не в силах выбраться.

– «Раб лампы», да? – спросил Вадим. – А кто хозяин?

– Самое забавное, что хозяев-то нет, – ответил Дух. – Есть только паразиты, повернувшие ситуацию к своей выгоде. А что мыслилось изначально, никто не помнит, – и не нужно это никому, если честно.

– И всё-таки, что затевалось у нас? – спросил Вадим. – Ради чего поставили губернию на уши? Не ради же Крепости-Державы, в которой места хватает лишь крепостникам да крепостным, сколько их ни тасуй!

– Вы не поверите, – сказал Дух. – Мезинцев и впрямь надеялся выстроить Город Солнца, объединив людские души через тивишники, зарядив их совестью – чтобы боль каждого ощущалась всеми. Для начала он обезопасил губернию от мирской скверны, воздвигнув Бугор, – ибо на всю страну его не хватило бы. Затем принялся изменять людей…

– Затем его убрали, – вклинился Вадим. – А людей уж изменили так изменили! Теперь не поймёшь, где кончается человек и начинается скотина. Для державников лучшего материала не придумать – только на таком можно выстроить «вечную империю»!

– Увы, увы…

– Если тивишники и могут кого объединить, то лишь магов, у коих сознания расплылись в мысле-облака – иначе не попасть по ту сторону экрана. Для прочих есть одно направление: оттуда. А это уже не совесть, это – кабала.

– Действительно, мы поторопились.

– Миро-творцы хреновы! – проворчал Вадим. – Экспериментаторы! Одни строят миры под себя, другие – во благо человечества. Ну почему не оставить людей в покое – от злодейств и благодеяний? Пусть каждый сам творит свой мир!

– Погодите-ка, – решительно вмешалась Кира. – Так вы, амиго-сан, и есть Основатель?

– В какой-то мере, – сказал старик. – Не весь он и не полностью.

– Да или нет? – потребовала гардейка. – Хватит болтовни!

– И я хочу знать! – поддакнула Юлька. – Мы ему кто?

– Дух имеет в виду, – пояснил Вадим, – что сознание Основателя вошло в него не целиком. И что в нём, в Духе то есть, много чего заложено сверх.

– Вы обе – его дочери, – добавил старик. – Значит, и мои – в той мере, в какой сам я могу считаться Основателем.

– Спасибо, – язвительно сказала Кира. – Теперь всё прояснилось.

– Ни черта не понимаю! – объявила Юлька. – Кого ж мне теперь любить и почитать? Вот эту стервозину-сестру? – Она фыркнула, словно рассерженная кошка. – И кому я должна глазёнки выцарапать «за своё счастливое детство»? Вы что ж думаете: родили меня и довольно!.. А я об этом просила? Не можешь довести до конца, лучше не затевай, – как учит великий сэнсэй! – без особенного пиетета девочка кивнула на Вадима.

– Сенька, – пробормотал тот, – без шапки.

– Так кого ж мне любить, а?

– Бога, – ответил Вадим. – Это для начала.

– Чего? – удивилась Юля. – Ты сбрендил, honey?

– Есть мнение, что Бога надо любить сильнее, чем самых близких, – сообщил Вадим. – Тогда и тех возлюбишь больше. А без Бога не будет любви – никакой.

– Ты и Бог? – фыркнула она снова. – Не смеши!

– Бог в широком смысле, – пояснил Вадим. – Как совокупность всех душ Вселенной.

– Эка хватил! Тут никакой любви не хватит.

– Ладно, это лирика! – легонько Кира хлопнула ладонью по столу. – Вопрос по существу: кто копает под Первого?

В некотором смущении старец потупил взгляд.

– Я ведь не всеведущ, – сообщил он. – По вашему же определению, я скорее Дух рода и знаю немногим больше, чем знали души ваших предшественников, кои меня составляют. А следить из этого мира за вашим весьма затруднительно. Боюсь, мои сведения больше касаются прошлого. Хотите прояснить свою генеалогию?

– Лично меня больше волнует гинекология, – ляпнула Юлька. – Что мне до истлевших костей? Тут с ближними бы разобраться!..

– Значит, нет смысла пытать вас о нынешних событиях? – разочарованно спросил Вадим. – Чего ж мы рвались сюда?

Дух обратил взор на него:

– Вы сами маг и должны сознавать, сколь опасны готовые знания.

– Иногда опаснее без них, – возразил Вадим. – Сейчас, например.

– Вот о минувшем я мог бы многое порассказать…

– Один такой рассказал – и пол-Дании на уши поставил!.. А заодно прихватил на тот свет всех ближних: наверное, чтобы не скучать.

– Видите? – подхватил Дух. – Даже в прошлом таятся мины. А ведь надо ещё уметь правильно ставить вопросы.

– Меня интересует, – сказал Вадим, – кто гонит на нас эту волну и как её остановить – хотя бы на время. Кто стоит за нечистью: мертвецами, оборотнями, вампирами? Как снять с людей заклятие и срыть на фиг Бугор? Чего ждать вскорости: царства Тьмы, второго пришествия, судного дня?

Улыбаясь, старец покачал головой.

– Нет? – спросил Вадим. – «Догадайся, мол, сама». Как занятно!.. Но хотя бы «да» и «нет» вы можете отвечать?

– Это ведь не игра, мой друг, – произнёс Дух. – Во всяком случае, не настолько простая. Пробовали вы спрашивать подсознание? И часто ли оно отзывалось?

– Тогда на кой вы сдались нам! – не сдержался Вадим. – Чтобы подтверждать то, до чего мы и сами додумались?

– Разве этого мало? Догадка ещё не уверенность.

– В общем, ясно, – сказал Вадим, – что ничего не ясно. Видно, Мезинцев и впрямь был неумелым магом, а потому демонов призвал не самых могучих.

– Скажем так: узкоспециализированных, – поправил Дух. – А затем ещё повязал местом и временем, чтобы добиться стабильности. Потому дальние прогулки мне противопоказаны.

– Ну хорошо, вы утверждаете, что Мезинцев затеял это по собственной дури и что за ним никто не стоял?

– Он так полагал.

– Как говорится, его право, – согласился Вадим. – Но, может, его использовали – с самого начала?

– Может быть, – подтвердил Дух.

– И нынешних вампиров тоже направляют – почему нет?

– А почему – да? – спросила Кира.

– Потому что над Исаем есть ещё кто-то, – ответил Вадим. – И этот «кто-то» – не Первый, отнюдь. Можешь называть это заговором. Но возник он куда раньше, чем Первый пришёл к власти, – так что, скорее всего, ваш босс временно исполняет обязанности. А теперь его время кончается.

– И что делать?

– Ты по-прежнему за него болеешь? – удивился он и пожал плечами: – Вижу один способ: придержать весь процесс – даже вернуть его назад, сколько получится. Надо раздвинуть миры, убраться от Огранды подальше. И вот тут ваш родовой Дух очень бы пригодился!

– В принципе, я готов, – тотчас откликнулся тот. – Даже и рад бы.

– Ну да, «желание-то у меня есть»! – фыркнул Вадим. – А в чём загвоздка?

– В инициативе. Я ведь не маг – всего лишь дух, исполнитель. Мне нужна направляющая воля. Моей лишь и хватило, чтобы позвать Юлю.

– А просто выдать вам задание – недостаточно?

– Увы, нет.

– Имеете в виду: вам не хватает Хаоса? Но суть-то процесса вы представляете?

– Больше, чем кто-либо, – заверил Дух. – Я же стоял у истоков!

– Хаоса, значит, вам не хватает, – задумчиво повторил Вадим. – Инициативу подавай! Чтобы притормозить запущенное чудо, требуется другое, поменьше? – Он вздохнул: – Однако не зимовать же тут?

– А почему не погостить? – вопросила Юлька, с удовольствием озираясь. – А, благородные доны? Зря, что ли, забрались в такую даль!

– По-моему, мы уже загостились, – возразил Вадим. – И потом, в губернии тоже дел полно.

– В конце концов, я могу остаться и одна, – заявила она.

– Этого не хватало!

Впрочем, это было первым порывом – «держать и не пущать». Отцовский рефлекс.

– Но ты ведь сам считаешь меня способной, – сказала девочка. – Где ж мне поднатаскаться магии, как не тут, под чуткой опекой Духа? А ну как меня понесёт вразнос!..

– Пронесёт, – буркнул он. – Собственно, кто тебе запрещает?

– Но ты ж не хочешь! Боишься – чего?

– «Знав бы – поубывав». Причём всех!..

Почему-то никого это не напугало. Даже Духа, который знал Вадима меньше часа.

– Меня не побоялся на Духа оставить, – неожиданно вступилась Кира. – Или Юльку жалеешь больше?

– Из чего выбирать-то было? – возразил Вадим. – Уж лучше Призрак, чем оборотни с мертвецами!

– А сейчас? Ещё неизвестно, где мы вынырнем и вынырнем ли вообще.

– Я болталась по жизни как говно, – сказала Юлька – по-видимому развивая подброшенный образ.

– Как фекалии, – машинально поправил Вадим. – Не бери пример с Вовочки Ульянова – помни о родовитом папашке.

– А теперь у меня появилась цель. И смысл. Я нужна кому-то, понимаешь? Даже многим.

– И давно это стало тебя заботить? – удивился он. – «Что сделаю я для людей», ну да!.. Ладно, оставайся со своим серком. Да и Кире положен отпуск.

– Вот уж дудки! – отрезала девушка. – Сначала с делами разберусь.

– Интересно, как ты собираешься с ними «разбираться»? – поинтересовался Вадим. – Как верная овчарка Первого или как преданная дочь Основателя? На чью мельницу станешь лить воду?

– Уж как выйдет, – отрезала она. – Пусть переваривается пока, а там поглядим, что сильней. Мало узнать – надо прочувствовать.

– Резонно, – согласился Вадим. – А почему тебе не подождать здесь, пока утрясётся? Заодно и за сестрёнкой присмотришь.

– Вот к чему ты ведёшь! – усмехнулась Кира. – Нужна я ей, как же!.. И как я потом выберусь? Нет уж, ты меня сюда затащил – ты и вытаскивай.

– Всегда так, – пожаловался он. – Вовремя не откажешь, потом сам же окажешься виноват. Моя беда: умею решать лишь за себя. А вольному – воля!

Поднявшись, Вадим взялся за одежду – без особенной, впрочем, спешки. Не колеблясь, Кира последовала его примеру.

– Как возвращаться-то будем? – поинтересовалась она.

– По крайней мере, в Крепости лучше не появляться.

– В которой? – спросила Юля.

– Тебе – так в обеих. Судя по всему, ты разворошила такой улей!.. К тому ж все ходы наверняка перекрыты – включая те, о которых мы не знаем.

– Не все, – возразил Дух. – Один канал ваши враги берегут на крайний случай и без особой надобности туда не сунутся: опасно.

– Для нас – тоже?

– Для всех. Но вам я помогу, насколько возможно.

– Кажется, я догадываюсь об этом канале, – сказал Вадим. – Действительно, дорожка ещё та. А уж переход!..

Кира уже упаковалась в боевой кокон, нагрузилась смертоносной коллекцией и теперь раскачивалась с пяток на носки, колючим взглядом подгоняя Вадима. И вправду: как влияет на женщин обрамление!

– Долго прощаться не будем, – говорил Вадим, обвешиваясь сбруей и оружием (включая сувенирные мечи, заботливо упрятанные Духом в нарядные ножны). – И надолго, надеюсь, тоже. А провожать нас ни к чему: дорогу я знаю. Хотя обещанное вами благословение не помешает.

– Мы подождём, пока вы доберётесь, – предупредила Юля. – А потом сами увидите!..

– Ну-ну, не переусердствуй, – насторожился Вадим. – К чему показуха? Денёк-другой мы как-нибудь вытерпим. Даже неделю.

Вскоре они с Кирой снова спешили по пустынному тёмному тоннелю, только теперь тот смахивал на обычную пещеру, совершенно необжитую, зато населённую неведомыми чудищами. На виду пока никто не показывался, однако Вадим ощущал их невдалеке и плазмомёт держал наготове, зная, что при нападении успеет лишь надавить клавишу, а дальше – как повезёт. Огнестрелы тут были и вовсе без пользы. Если даже исполины-огры избегали сюда заглядывать!..

Впрочем, их ведь не охраняла тень благого Духа. Хотя здесь и от Духа мало что зависит. Доведёт до места, и на том спасибо.

– Я вот всё думаю, – заговорила Кира. – Если Мезинцев настолько умный, чего ж его обскакали с такой лёгкостью?

– Он умён, но простодушен, – откликнулся Вадим. – А враги глупы, да коварны. Вот ежели ум объединить с хитростью…

– Ещё одна формула пресловутой мудрости?

– Может и так.

Идти, даже бежать, было легко – всё под уклон, только успевай ноги переставлять. И пол гладкий, будто раньше здесь стекала вода. Тоннель сменялся тоннелем, и конца им не было видно. Этот исполинский лабиринт уводил вниз на многие километры – в Тёмные Глубины, по выражению огров. А уж Глубины эти, осенённые дыханием Подземелья, были страшнее Огранды – и счастье, что тамошние чудища редко поднимаются к поверхности. А ещё хорошо, что Вадиму с Кирой не требовалось погружаться в лабиринт далеко. Добраться бы до истоков Подземной Реки.

Время от времени под ногами возникали трещины, иногда расползаясь на весь пол. И тогда им приходилось пробираться по карнизам подземного ущелья, вслушиваясь в рокот невидимого потока, постепенно становившегося ближе. И что могло в нём водиться? Лучше не знать.

– Попасть сюда было проще, – негромко заметила Кира. – А теперь наш «ворон» достанется уродам.

– «Это – вряд ли», – возразил Вадим словами «товарища Сухова». – А комп на что?

– Ты что же, заминировал вертушку?

– Господи, зачем? Просто запрограммировал на возвращение – при попытке взломать дверцу. А код знаю лишь я.

– Не проще было установить против входа пулемёт?

– Не люблю непоправимых поступков, – пожал он плечами. – Даже девственниц сторонюсь, как справедливо подметила Юлька.

– Боже, Вадим! – возмутилась Кира. – За последний месяц ты хоть кого-нибудь приговорил – всё равно: к смерти или к постели?

– Вот чем измеряется для тебя ценность мужчины! – усмехнулся тот. – Точно, я читал об этом у Каннинга – как раз про кодекс секретных служб. Мерзкое, кстати, осталось впечатление. А можно и викингов вспомнить: в каком возрасте там положено «взять своего первого человека». Вполне людоедская психология.

– Психология воина. Враг должен быть уничтожен!

– А «зло наказано»? Беда в том, что во враги может угодить любой, а зло каждый понимает по-своему. К тому же всегда возможна ошибка – как при смертной казни. Представь, что на «ворон» наткнутся друзья.

– Ну, на такой риск…

– …можно пойти, да? Как говаривали инквизиторы: лучше сжечь сотню невинных, чем упустить одного еретика.

– Ты ещё татаро-монголов вспомни! К тому же тут пропорция обратная.

– Выходит, дело в пропорции? – уточнил он. – Действительно, зачем далеко ходить? В нашем кино, да и в китайском тоже, мелькала злободневная тема: допустимо ли угробить невинного, вдобавок друга, ради спасения многих товарищей. Арифметически всё просто, не так ли? К тому ж невинный всё равно погибнет, убьёшь его или нет. Но вот кем после этого станешь ты? И перетянут ли тысячи убитых тел одну загубленную душу?

– Ну хорошо, а как насчёт постели?

– Разве я зарекаюсь? – улыбнулся Вадим. – Впереди ещё столько всего!.. Если так пойдёт дальше, скоро придётся звёздочки ставить.

– На чём?

– На фюзеляже, – фыркнул он. – А ты о чём подумала?

– Фюзеляже чего? – снова спросила девушка. – Если ты…

Предостерегающе Вадим вскинул руку, останавливаясь на краю обрыва. Кажется, пришли наконец – очередной тоннель, больше похожий на нору, впадал в громадную подземную полость, на треть заполненную бурлящей водой. До поверхности оставалось метров тридцать – один рискованный прыжок. И что затем?

– Если это родник, – поинтересовалась Кира, – то какова же река?

– Насколько знаю, – сообщил Вадим, – до Амазонки ей далеко. Немногие притоки почти не добавляют ей полноводья.

– Довольно странно, тебе не кажется?

– А ты не задумывалась, – спросил Вадим, – куда деваются воды губернии, включая осадочные? Мы ведь столько лет живём на дне впадины – давно полагалось бы затонуть.

– Ты считаешь…

В сомнении Кира посмотрела на подземное озеро, кипевшее многими ключами, зябко передёрнулась. Вода и вправду оказалась настолько насыщена взвесями, что больше походила на разжижённую грязь. Даже облако Вадима проницало её с трудом. Эдак последний чернозём у нас вымоют! Не говоря о прочем.

– И где ты видела такие мутные источники? – продолжал он. – Кроме грязевых, конечно. Будто вода не фильтруется грунтом, а поступает прямо из стоков. И почему при вторжении у нас не разразились эпидемии, если с новым зверьём наверняка проникают бактерии? Наконец, почему мы так схожи со здешней публикой – вспомни «кладбище слонов» в кольцевом тоннеле!

– По-твоему, мы родственны с ними?

– Все люди – братья, – грустно ответил Вадим. – И все разумные – тоже. Однако эти «братушки» нам куда родней, чем хотелось бы. Наверно, у нас общие предки – только кто же от кого произошёл? Скорее они от нас, ибо по течению плыть легче. Однако Огранда скорректировала нашу живность на свой лад да ещё собственную наплодила – не приведи бог! И кто сотворил над нами такую шутку?

– Лично меня больше волнует, как одолеть этот «сток». Никогда не пробовала нырять в глубь источника.

– Вряд ли течение тут преодолимо, иначе в городе продыху бы не стало от ограндского зверья.

– Рада слышать! – фыркнула Кира. – Чего ж мы сюда припёрлись?

– Но вон там, на поверхности, – продолжал Вадим, – скачут несколько поплавков, к которым наверняка привязаны тросомёты. И где, по-твоему, закреплены гарпуны?

Наклонившись, Кира вперила чудо-маску в глубину провала и задумчиво покивала: дескать, вижу – что дальше?

– И нечего рассусоливать, – заключил он, беря её за руку. – Всё равно деваться некуда. Вперёд!

Вместе они обрушились вниз, пропоров плотную поверхность, вместе всплыли, не разомкнув ладоней. Вместе продели кисти в торчащие над поплавками петли, сомкнули пальцы на рукоятях. Затем он привлёк Киру ещё ближе, оплетя конечностями, точно спрут.

– Вдохнула? – спросил. – Ну, раз, два… пуск!

Вадим не стал предупреждать, что из чёрных глубин к ним устремилась смутная масса, – к чему? Теперь вся надежда на тросомёты.

Их повлекло вниз словно на спиннинге, даже быстрей. И дна они достигли чуть раньше водного чудища, но тут вонзились в такую струю, что Кире пришлось ухватиться за тросомёт обеими руками, иначе вывихнуло бы запястье. Разбросав по сторонам мысле-облако, Вадим с тревогой ощущал сужающиеся стены и судорожными пинками подправлял движение, избегая острых выступов, способных распороть до костей. Ещё больше он боялся застрять в теснине и всё пытался приткнуть плазмомёт себе под мышку. И радовался, что не польстился на эффектные доспехи огров, оставшись налегке.

Всё-таки проход не сомкнулся настолько, чтоб им пришлось пропихиваться поодиночке. И не тянулся так долго, чтобы не хватило дыхания. Вскоре стены стали раздвигаться, поток ослабевать, превращаясь в исполинский водоворот, всё более плавный. Затем сцепленную парочку выдернуло из воды, словно великаном-рыболовом, и протащило сквозь одну из «лунок», проделанных в потолке. И тут тросомёты наконец выключились, доставив парочку в мир иной не хуже звездолёта или, на крайний случай, вертушки. На коротких шнурах вымокшие пассажиры зависли посреди просторного тёмного зала, только сейчас разжав объятья.

К счастью, их здесь не ждали. Обошлось без торжественной встречи, цветов и пальбы. В зале вообще оказалось пусто: ни людей, ни нежити. Ослабив тросы, они спустились на бетонный пол, усыпанный щебнем и старым мусором. Затем, не сговариваясь, поставили тросомёты на обратный ход и сбросили в люк: вдруг пригодится когда-нибудь – кто может знать?

– Вот и не верь после этого слухам! – пробормотал Вадим, глядя в провал. – Поговаривали в городе про бездонное озеро, в коем водится чертовщина. Причём задолго до Отделения – наверно, наткнулись, когда метро строили. Вон – забетонировали!.. А теперь опять мосток навели.

Кира вдохнула полной грудью, покрутила маской по сторонам, улыбнулась родным запахам и знакомой архитектуре: my sweet, sweet home!.. sweet as sugar. Хотя воздух тут оказался затхлым – не то что в Ограндских пещерах. И пованивало изрядно, даром что метро.

Махнув ладонью, Вадим неслышно зашагал к выходу, на ходу пробуя, как выходят из ножен мечи. Не хотелось бы, конечно, но если опять нагрянут крыски… Кстати, они-то как сюда пробрались? Ползком по стенкам или хватаясь за тросомёты зубами? И почему раньше про них не было слышно?

Устремив вперёд мысле-облако, вновь съёжившееся до привычных размеров, Вадим проверил ближние коридоры, комнаты, лестницы, отыскивая путь наверх. Надоели подземелья – в Огранде и тут. Хотелось простора, свежего воздуха.

Узкими, заброшенными, очевидно, служебными ходами они перебрались внутрь водосточной системы, в потрескавшуюся от времени бетонную трубу. Ещё с полсотни метров прошлёпали журчащим под ногами ручьём, по ржавым скобам поднялись к люку и, сдвинув крышку, наконец выбрались на тихую улочку, затенённую уцелевшими деревьями и печальными старыми домами. Усмехаясь, Вадим огляделся: конечно, разве Юлька станет ждать? У неё ж шило в попке и зуд в руках. Вот и распишитесь в получении!..

Здесь ещё длилась ночь, из которой они убрались так много событий назад. Накрапывал дождик – прохладный лёгкий дождь ранней осени, о которой в городе успели забыть. Слишком быстро дневную жару сменяли ночные морозы – до осени ли было?

– Что же, выходит, Огранда отодвинулась? – тихонько спросила Кира, подставляя дождю лицо, и без того мокрое. Надоевшую маску она сняла, а шлем отбросила за спину.

– Ненамного, – откликнулся Вадим. – Теперь у нас появилась некоторая фора и поиграть мы сможем не только по чужим правилам. А забот ещё хватит, будь уверена.

Он тоже вскинул глаза к небу и улыбнулся:

– Бог мой, столько лет не видел рассвета!

Вдалеке, над крышами уснувших общаг, сквозь поредевшие тучи пробились первые розовые лучи.

«Как символично, – с ухмылкой подумал Вадим. – Вечно меня заносит в красивости!..»

Назад: 2. Школа выживания

Дальше: Часть вторая. ТАЙНЫ ГУБЕРНСКОГО ДВОРА