ГЛАВА 9
Утро оказалось мудренее вечера тем, что Палыч проснулся рано, с каким-то сложным чувством: вроде бы ночь он проспал без всяких проблесков и сновидений, и тем не менее что-то тревожило его и тяготило, неизвестная ему работа свершалась этой ночью — там, за той дверью, куда так жутко было заглянуть… Он только вздохнул тяжко, вспомнив это.
Ребята еще дрыхли без задних ног, да и действительно было рано: едва-едва пошел восьмой час. Воробьи за окном чирикали, как сумасшедшие — так здорово, наверное, 'казалось встречать им новый день. Палыч даже как-то позавидовал глупым пичугам: мне бы, дескать, ваши заботы… Мысль эта насмешила его, он улыбнулся, повернулся на раскладушке и разбудил этим Игоря. Тут же зашевелился и Сергей.
— Ну, все разом восстали, — проворчал Палыч, — сон бежит… Ладно, подъем.
Умылись, сели завтракать, обсуждая, как бы решить проблему с бритьем, но разговор сам собой съехал на вчерашнее.
— Что бы это могло значить? — рассуждал вслух Палыч. — Предположим самое простое: он действительно срочно умотал по каким-то своим делам и поставил телефон на определитель. Возможно ли это?
.— Маловероятно, — отозвался Игорь, ковыряя ногтем мизинца в зубах. — Тогда чего же, когда он дома, выключает определитель, что ли?.. Чушь собачья.
— Да, вздор получается, — признал Палыч. — Тогда другие версии?
— Ты же сам вчера говорил — нехорошо это, — вспомнил Сергей, — что ты имел в виду?
Палыч многозначительно прищелкнул языком.
— Я боюсь, что они, — он многозначительно выделил слово “они”, — уже там. Успели.
— И следовательно… — осторожно подхватил Игорь.
— И следовательно, приятель твой попал в изрядный переплет, — закончил Кореньков.
После этой фразы все примолкли. Лица помрачнели.
— А чего проще, — прервал молчание Сергей, — сходить да позвонить.
— В принципе да, — согласился Игорь, — но позже. Сейчас рано слишком.
— Сперва Ваську подождем, — сказал Палыч.
— Подождали Ваську. Тот явился, как и обещал. Для начала он жестоко отругал Рому, который непростительно долго дрых до его прихода (“Выгребу!!!” — примерно так было обещано), и велел тому “рвать” туда, в Васину квартиру, там ему скажут, что делать… Виноватый Рома рванул исправляться сломя голову, а Вася дружественно улыбнулся и прошел к парням в комнату.
И тут совершенно неожиданно Палыча опять шарахнуло. В мозгу зазвенели тревожные колокольчики. “Берегись! Берегись!” — услышал он, почувствовав, как по всему телу пробежал холод.
Но он сумел совладать с собой, и никто ничего не заметил.
Вася весело приветствовал ребят:
— Здорово! Как спалось?
На это ответствовали, что спалось нормально, и подняли вопрос насчет бритья. Вася сказал, что принесет электробритву, потом начал спрашивать о том, удобно ли им здесь, не залетают ли комары, не жарко ли, не шумят ли соседи…
Кореньков слушал все это и понимал, что Вася несет всю эту чепуху потому, что не знает, как подойти к основному: вызвать его, Палыча, и поведать наедине нечто важное. Он усмехнулся про себя и пришел Васе на помощь:
— Слушай, Василий, у меня к тебе дело есть, как к хозяину. Мы выйдем с ним ненадолго, потолкуем, — обратился он к парням, и те согласно закивали головами. — Пойдем, Василий, поговорим.
— Пойдем, — охотно согласился Вася и вышел в прихожую, Палыч за ним. Вася закрыл дверь комнаты, махнул рукой и устремился в кухню. Кухонную дверь он тоже плотно прикрыл.
— Что-то случилось? — без обиняков спросил Палыч, и Вася так же без обиняков ответил:
— Да, случилось. Дела неважные, Палыч.
— Ну это я еще вчера утром заметил… — пошутил было Кореньков, но Вася нетерпеливо перебил его:
— Нет-нет, Палыч, ты еще не все знаешь! Вчера я не хотел тебе говорить…
— О чем твоя бабка голосила? — лукаво прищурился Палыч.
Вася осекся, вылупился на Палыча. Тот снисходительно ухмыльнулся и подмигнул:
— Не боись, не боись… Просто глаза-то у меня пока на месте, да и мозги тоже. Вася понимающе кивнул:
— Ну да, да… — и повторил: — Я вчера не хотел говорить, перед ночью, но… — Тут он сильно потянул себя за ухо, покряхтел и сказал, достав свое “Мальборо”: — Давай-ка закурим.
Закурили. Вася сделал лирическое отступление:
— Сейчас, если правду молвить, наши гадалки — тьфу, говорить нечего. Так, головы морочат. Но старухи наши — те еще умеют, они и ворожить умеют, и гадать, и предсказывать. И бабка моя умеет, по-настоящему, без дураков. И будущее она может видеть!
Палыча так и подмывало брякнуть: “Я тоже могу, не хуже твоей бабки!” — но он, конечно, промолчал. А Вася затянулся несколько раз подряд, замысловато пошевелил бровями и сказал:
— Ну так вот. Как она вышла, вас увидала, так и закричала: “Я вижу, вижу, смерть за ними! За плечами у них смерть, за ними гонится!” — за вами, значит. А особенно, — тут Вася понизил голос, пригнулся к Ко-ренькову и зашептал: — особенно, говорит, у этого — и на Сергея вашего показывает. Я, говорит, вижу, она его совсем уже догнала. Уже клубится мрак над ним, зловещий, грозовой!
От этих слов Палыча пробрала дрожь. Он предчувствовал беду, но все же старался гнать от себя подобные мысли, а Василий выложил их запросто, как дважды два.
Бог сумерек
— Вот так. — Вася отодвинулся и заговорил погромче. — Я уж на ночь вам не стал ничего рассказывать, да и думал: может, путает бабка, чего не бывает… А когда вчера вечером от вас вернулся, стал с ней разговаривать. Она так и уперлась: нет, нет, смерть за ними, и хоть ты тресни!.. А потом…
Здесь Вася снова солидно крякнул — видимо, этот прием сопровождал у него всякий поворот темы. То же, о чем он заговорил потом, оказалось для Палыча полной неожиданностью.
Вот что ему открылось.
Более года назад, весной, в цыганских дворах появился человек — неприметный такой, в скромном костюме, при галстуке. Не тратя времени на расспросы и всякие подобные глупости, он направился к самому главному, тому, кого принято называть цыганским бароном. Причем прошел к баронскому жилищу так уверенно, словно всю жизнь ходил туда в гости. Вошел, вежливо поздоровался, протянул визитку — научный сотрудник института психологии, кандидат наук — и предельно корректно изъяснил, что его, как ученого, интересует весь тот мистический ореол, который сложился вокруг цыган вообще. И он, ученый-психолог, хотел бы, если это, конечно, возможно, ознакомиться с арсеналом применяемых средств…
Человека, имеющего жизненный опыт цыганского барона, чем-либо удивить практически невозможно. Не удивила его и такая просьба. Барон дипломатично ответил, что эти слухи во многом преувеличены, что никаких таких особенных тайн вовсе нет… ну и вежливенько-веж-ливенько постарался сплавить любознательного гостя восвояси.
Гость ушел. Барон тут же дал команду разузнать поподробнее, кто он такой. На следующий же день безошибочный цыганский телеграф донес: да, действительно, работает такой в институте психологии. А кроме того, он работает… где бы вы думали?.. В “Гекате”!
Узнав это, барон несколько встревожился. Он и понятия не имел, зачем частному охранно-сыскному агентству цыганские трюки, но, будучи, разумеется, человеком очень неглупым, тут же сообразил, что эти сыщики наверняка хотят использовать технологии ясновидения. Он поразмыслил, потом собрал тех немногих пожилых цыганок, гадалок и ворожей, которым доверял стопроцентно, хотя тайн их искусства он на самом деле не знал, да и не нуждался в том, чтобы знать. Как уж совещались эти гадалки (в том числе и Васина бабка), чего они там ворожили — неизвестно, но известно одно. Колдовской консилиум категорически заявил барону, что никаких дел с “Гекатой” иметь нельзя. Никаких! Ни малейших!
— Стоп! — перебил Василия Кореньков, но тут же себя притормозил. — А впрочем… ты, конечно, этого не знаешь.
— Палыч, — проникновенно сказал Вася, прижимая к груди растопыренную пухлую пятерню, — убей меня, расстреляй меня, если я знаю, как они угадывают!.. Я думаю, что они сами-то не знают! Просто есть тайны, которые передаются из рода в род…
— Из поколения в поколение…
— Ну да, ну да… А как, что — ну ничего не скажу!
Вот и барон ничего не сказал дотошному психологу. Тот появился еще раз — и опять барон культурно и доброжелательно с ним разговаривал, объяснял, что специально встречался со знающими старухами, и те в один голос заявили, что секретов своих раскрывать не желают, но что сам он считает — все это по большому счету ерунда, так, понты корявые… Барон был сам психолог хоть куда и прекрасно знал, что ложь убедительна тогда, когда она почти правда и отличается от правды лишь на маленькую, незаметную деталь, которая, однако, изменяет все — примерно так же, как отличается пистолет, поставленный на предохранитель, от того, у которого эта штучка перещелкнута на режим “огонь”.
— И больше этот тип у вас не появлялся? — спросил Палыч.
— Больше нет. Но когда ты вчера сказал, что твои ребята из “Гекаты” и что у вас с ней какой-то напряг, я сразу это вспомнил. Ну, я думаю, дела! Опять эта “Геката” здесь у нас всплывает… Да еще бабка пророчит… смерть за плечами… Да-а, дела-делишки хреноватые. А тут еще лучше, утром, самые свежие новости. Вот, только встал и сразу же узнал, по нашему радио, мол, крутилась тут вокруг да около какая-то незнакомая машина. Зеленая “девятка”. А в ней четыре мужика. Ну, молодые парни. И вида такого, конкретного.
— Думаешь, нас ищут? Из “Гекаты”? Вася пожал плечами.
— Да кто знает. Но…
— Но предполагать всегда надо худшее, — закончил за него Кореньков и улыбнулся. — Логично… И кроме того, вполне вероятно. Вчера Игорь ходил звонить… — Палыч рассказал историю с определителем и добавил: — На определителе номер автомата высвечивается. А уж пробить на компьютере, где автомат находится, — дело плевое.
— Ну вот видишь. — Вася оглянулся зачем-то и Палыч понял.
— То есть ты полагаешь, что нам здесь оставаться небезопасно?
— Да, — ответил твердо Василий и тут же заговорил поспешно: — Ты, Палыч, только не думай… Но Палыч замахал руками:
— Нет, нет, что ты!.. Я тебе только спасибо могу сказать. Если бы не ты, я не знаю, что бы мы делали! Так что никаких проблем нет. Сейчас встрепену парней и сваливаем… Да, кстати! А того мужика, психолога, как зовут?
— Не знаю. Верь слову, Палыч, не знаю! Знаю, что визитку он давал, а что там написано — не знаю.
— Угу… Ну а видеть ты его видел?
— Видеть — видел.
— И какой он из себя?
— Ну, такой… Роста небольшого, волосы светлые, на пробор. Лысоватый чуть-чуть, со лба… — Вася немного затруднился, потому что исследователь действительно оказался на редкость неприметной внешности. Палыч попытался выяснить какие-нибудь если не осо — бые, то хотя бы характерные приметы, но таковых Вася вспомнить не мог.
— Ладно, — Кореньков вздохнул, — что поделаешь… Ладно. Пойду объявлю передислокацию.
Вася, очевидно, чувствовал себя неловко перед Па-лычем, поэтому опять начал чего-то объяснять, но Палыч пресек эти излияния, сказав, что все нормально, что он понимает и чтобы Вася не донимал себя никакими моральными угрызениями. Тогда Вася о чем-то крепко призадумался, на его толстой физиономии выразилось боренье мысли, а потом он решительно произнес:
— Ладно! Вы погодите меня минут десять, я сейчас приду.
И слинял из квартиры. Палыч же прошел к ребятам.
— Полундра, — коротко буркнул он им. — Собираем все свое и мотаем отсюда.
— Что-то случилось? — Сергей нахмурился.
— Нет! — ядовито сказал Кореньков. — Просто мне моча в голову ударила.
— Да будет тебе, Палыч! Что это за муха тебя укусила?..
Палыч и сам спохватился, осадил себя.
— Да-да, — заговорил он виновато, — извините, ребята… Новости не очень хорошие. Похоже, что нас здесь уже ищут. Надо сматывать удочки.
Игорь присвистнул.
— Вот как! Весело… Думаешь, через автомат вычислили?
— Очень может быть.
— И куда нам? — спросил Сергей.
Палыч снова хотел было огрызнуться на него за этот глупый вопрос, но вспомнил Васины слова и прикусил язык.
— Посмотрим, — ответил он коротко. — Давайте-ка собираться.
— Да нам ведь собраться… как голому подпоясаться, — пробормотал Игорь.
Собрали действительно лишь остатки жратвы в пакет, остальное все — на себе. На это им понадобилось минуты три, за это время вернулся Вася.
— Все, мы готовы, — доложил ему Кореньков.
— Да, да, — проговорил Вася, пряча глаза, — ладно… Я вот тут вам кое-что принес…
У него и в самом деле в правой руке была грязноватая хозяйственная сумка, которую Палыч только сейчас заметил.
— Что ж?
— Давайте на кухню, — вместо ответа предложил Вася и повернул туда, парни последовали за ним. Там Вася положил сумку на стол, что-то в ней глухо, железно брякнуло.
— Вот, — сказал цыган и вынул из сумки черный пистолет. Следом за ним тут же вынул второй. — Вот, ребята, это вам. Извините, но больше ничем помочь не могу… Пушки новенькие, не паленые, не ворованные. Все чисто, как в аптеке! И еще две запасные обоймы могу… — С этими словами он извлек из сумки обоймы. — Вот… Берите, берите!
Игорь привычно взял один из пистолетов, выщелкнул обойму.
— Полная, полная, — успокаивающе произнес Вася. — И у другого так же.
Палыч с опаской посмотрел на пистолет, лежащий на столе, потом на тот, с которым управлялся Игорь, и перевел взгляд на самого Игоря:
— Что скажешь? Тот пожал плечами:
— Пистолет ТТ, китайского производства. По китайской терминологии “Модель пятьдесят один”.
— Точно, китайский, — обрадованно подтвердил Василий. — Я же говорю — чистые пушки!
— Ясно! — Сергей схватил второй пистолет, обе запасные обоймы. — Ну все тогда, рвем когти. — Он сунул одну обойму Игорю. — Палыч, тебе придется побыть носильщиком. Мешок с барахлом — на тебе.
— Что же делать?! — Кореньков шутовски развел руками. — Шпак есть шпак.
— Пошли, — скомандовал Игорь, и все устремились к выходу. Когда уже ступали на площадку, Вася добавил:
— Я здесь остаюсь. Счастливо вам.
— И вам того же, — бормотнул Палыч за всех.
Они уже бежали вниз. На площадке второго этажа Игорь сказал негромко:
— Я думаю, сейчас обратно в лес, а там притормозим где-нибудь, мозгами пораскинем.
— Угу, — отозвался Палыч. Вышли на крыльцо.
— Куда? — спросил Сергей. — Влево, вправо?
— Да все равно, — отозвался Игорь. — Пойдем налево, я вчера ходил к автоматам — там прямая тропинка в лес.
Палыч пытался прислушаться к себе, но странно — дар предчувствия как будто пропал. Ничего не чувствовал Александр Павлович Кореньков, ни малейшего дуновения оттуда, никакой близости другого мира, ничего, что он ощущал своим проклятием… Радоваться бы да радоваться! Да не радовалось ему. Так много лет хотелось, чтоб этот чертов дар пропал! Вот он и пропал — как назло тогда, когда пропадать не надо бы… Странно, странно! А самое странное — теперь становилось жалко, что он вдруг потерял дар. Уж хрен бы с ним, оставался!
— Вот, — показал Игорь, когда свернули за угол. — Вон тропинка между гаражами, видите?
— Видим, хорошо, — одобрил Палыч. — Прямо…
Он осекся и побледнел.
На обочине дороги, метрах в сорока от них стояла зеленая “девятка”. Стекла ее были тонированными, ничего не видно, и первой мыслью промелькнула у него такая: “Как же эти чертовы цыгане увидали, что внутри четыре мужика?!.” И лишь вторая мысль: “Вернулся!” То есть дар вернулся. Он не мог даже на миг представить, что это просто какая-то случайная машина.
— Они! — крикнул он. — Бежим! Туда!
И рванул через улицу, как лось, сам от-себя не ожидал такой прыти. Секунда — и он был уже у гаражей. Армейская выучка Игоря сказалась мгновенно — он пулей метнулся к гаражам. А вот Сергей замешкался, остолбенело смотря то на приятелей, то на машину. Растерялся, что ли?..
— Серега! Беги!! — истошно гаркнул Палыч. Дверцы машины — все четыре враз — легко распахнулись в стороны.
Тут Сергей наконец сообразил, что за беда, и кинулся следом, но четверо парней уже выскочили, и у всех в руках были стволы.
Выстрел с глушителем — не громче, чем ладонью хлопнуть о ладонь.
Хлоп! Хлоп! — два раза.
Игорь обернулся на бегу.
— Серега! — крикнул он с отчаянием, Сергей лежал на дороге. Игорь сразу понял, что он мертв.
— Палыч, наддай! — выкрикнул он.
До леса оставалось метров десять. Игорь выдернул из-за пояса ТТ. Рванул затвор. Щелк-щелк! — дослал патрон.
— Беги, Палыч! — повторил Игорь и развернулся на сто восемьдесят градусов.
Четверо влетели в проулок все сразу, не таясь: уверенные, наглые — им оставалось расстрелять двух беззащитных человек, легко, как мишени.
“Ну получай, гниды!” — с холодной яростью приговорил их Игорь.
Выстрел! — и первый кувыркнулся в пыльную траву.
Выстрел! — и второго размазало по стенке гаража.
Но реакция у тех была отменная. Двое метнулись в стороны — как не было их в проулке. Игорь в три прыжка догнал Коренькова.
— Вправо! Вдоль гаражей! — А когда они промчались метров двадцать, скомандовал: — Теперь сворачивай! — И они ломанулись сквозь кусты, круша ветки, обрывая листья. Палыч упал, но тут же вскочил и несся сквозь лес не хуже молодого тренированного своего соратника, чья спина мелькала прямо перед ним.
Ему казалось, что они бегут куда глаза глядят, но Игорь все делал четко. Он понимал, конечно, что те ошарашены, никак не ожидали, что их так жестоко отметелят, и что у них с Палычем колоссальное психологическое преимущество и надо его использовать на всю катушку. Профессионально двигаясь в лесу, он исключительно грамотно отсекал возможное преследование, и даже когда стал уверен в том, что догнать их будет невозможно, еще некоторое время продолжал углубляться в лес, лишь малость сбавив темп. И только потом, когда в этом меньшем темпе они одолели около километра, он успокоился.
— Ну… все! Не найдут. Привал!.. Палыч!.. Палыч!.. Па-алыч!..
Но Палыч как рухнул наземь, так ничего и не видел, не слышал, только дышал, хватал ртом огромные куски воздуха и жадно глотал их: все-таки водка, “Прима”, пиво каждый день — не шутка.
Игорь привалился спиной к клену, пистолет положил рядом, стволом в сторону. Закрыл глаза. Он тоже дышал тяжко, его грудь вздымалась, он старался отрегулировать дыхание… Открыл глаза и увидел, что Палыч тоже более или менее оклемался, приподнялся на локтях.
Они посмотрели в глаза друг другу.
— Что… с Серегой?.. — все еще дыша обрывисто, спросил Палыч и тут же закашлялся.
— Готов, — ответил Игорь хрипло и опять смежил веки.
Помолчали. Слышно было лишь их дыхание. Потом Палыч спросил:
— Ты видел?..
— Да. — Игорь не открыл глаза. — Убитых мне видеть доводилось, к несчастью. Сразу видно: покойник лежит, сознание потерял или просто пьяный… Ч-черт! — скрипнул зубами он. Открыл глаза. — Ведь это я сказал, а, Палыч?! На крыльце, помнишь? Серега спросил: куда нам идти, налево, направо?.. А я сказал: налево. Вот и сходили… налево. Повернули бы вправо, и был бы жив…
— А, брось! — Палыч даже рукой махнул, как смог в таком положении. — Налево песнь заводит, направо сказку говорит… все равно ничего не изменилось бы! Между прочим, на крыльце ты сказал не “налево”, а сказал: “все равно”. А Серега, если хочешь знать… Жалко, конечно, парня, но… Знаешь, что мне Васька тогда говорил? Ну вот когда мы с ним на кухне шептались?.. — И Палыч рассказал Игорю все о бабкиных прорицаниях.
Игорь не удивился.
— Судьба, значит? — спросил он спокойно.
— Не знаю. — Палыч покривился. — Насчет судьбы… вопрос такой…
— Слишком философский, — помог ему Игорь.
— Ну да, — согласился Палыч.
Игорь задумчиво покивал. И сказал неохотно:
— Выберемся из этой передряги — схожу в церковь, закажу по Сереге службу. Заупокойную.
Палыч повел бровями и плечами, неопределенно так, как человек широко мыслящий. Вслух же вымолвил такое:
— Выберемся… выберемся ли?..
Игорь шевельнул лопатками, поморщился, встал, стянул с себя ветровку, затем и рубаху. Аккуратно разложилих на кустах подлеска.
— А как твое ясновидение, Палыч? — поинтересовался он. — Выберемся?..
Кореньков серьезно подумал.
— M-м… Пока не знаю. Честно, не знаю, Игорь. Но тяжести на душе нет. Не чувствую. Что уже неплохо…
— А вчера чувствовал? — быстро спросил Игорь. — Как та цыганка?
— Ну, так, как она, так явно — пожалуй, нет… Но предчувствие все-таки было. Было. Но вам, понятно, я не говорил.
— Понятно… А сейчас на душе, значит, тихо-мирно?
— Ну, — усмехнулся криво Палыч, — насколько возможно в такой ситуации…
— Ясно, ясно, — Игорь засмеялся, — ну, хорошо… Ладно, давай о делах более насущных. Что делать будем, куда подадимся?
— Пока того не ведаю… — Палыч перевалился на бок, двумя пальцами выудил из нагрудного кармана неизменную мятую пачку. — Три штуки осталось, — с сожалением констатировал он, прикуривая. — Слушай, а жратву-то нашу… и все барахло… я растерял в угаре этом… — Тут он прыснул смехом, и Игорь фыркнул.
И обоих разобрал такой хохот, что они тряслись, сто — нали и всхлипывали до изнеможения.
— Ой, не могу… — Палыч, качая головой, вытер слезы, — истерика какая-то…
— Она самая и есть. — Игорь тоже с силой вытер ладонью под глазами. — Нервная реакция. А то нам весело, сил нет…
Успокоились, Палыч покурил.
— Вот что, — сказал он серьезно. — В город нам никак не сунуться, согласен?
— Практически так.
— Так. Следовательно?
— Следовательно, будем жить в лесу. Построим шалаш…
— Ну, будет, будет! Тоже мне, талант юмориста открылся… Я вот что: пока мы тут с тобой ржали, как кони, меня одна идейка посетила, а такие внезапные идеи — я уж тоже за свою жизнь усвоил! — у меня самые продуктивные. Сечешь?
— Дар?
— Наверно. Так вот она, идейка: не пришипиться ли нам с тобою где-нибудь на пустой даче? Здесь точно участки есть неподалеку. Как тебе идея?
— Ну, на первый взгляд бред, — спокойно сказал Игорь. — Но если дар… — Он развел руками. Палыч скривился, шибко поскреб в затылке.
— Да уж… Ну а, допустим, у дачного сторожа? Бабки ему предложить. Твоих ведь хватит?.. Ты не думай, мы как только выкарабкаемся, я тебе отдам.
— Палыч, о чем ты!.. А насчет сторожа… ну здесь тоже процент успеха…
— И тем не менее. — Кореньков оживился, встал даже. — Давай попробуем!
Игорю пробовать вовсе не хотелось. Ну как, на самом деле, объяснить этому самому сторожу идиотское желание пожить у него в сторожке?.. Романтикой? Вдохновением? Мы, мол, два поэта… Все это Игорь понимал. Но видел он и то, что с Палычем в самом деле все не просто так. Что-то ведет его по жизни. И не просто ведет, а хранит. И это “что-то” мудрее, нежели человеческий ум. Мудрее всех нас.
Поэтому он помедлил несколько секунд, решился, встал:
— Ну, давай, — и потрогал рубаху. Высохла.
— Так! — Палыч сделал сосредоточенный вид. — Ты ориентируешься, где мы находимся?
— Вполне.
— Отлично! Цыганские дворы где? Игорь прищурился… и показал рукой:
— Там. Километров пять.
— Ага. Ну-с, а несколько левее, вот там примерно, должны быть сады. Это я помню точно… Кстати, вот — еще плюс: вряд ли им в голову придет, что мы вернемся почти назад. А? Логично?
— Логично, логично. — Игорь затолкал рубаху в джинсы, взял пистолет. Палыч глянул на оружие, нахмурился, как бы припоминая нечто… и леревел взгляд на лицо Игоря.
— Слушай… — сказал он медленно, — а ты… этих двух, что, заглушил совсем?
— Не знаю. — Игорь дернул ртом. Взял ветровку, накинул ее. — Пошли… Целился на поражение.
Палыч, очевидно, почувствовал какую-то нервозность в Игоревом ответе. Он ничего не сказал, и они прошагали молча метров сто, а потом Палыч произнес мягко:
— Ну, это было честно. Они ведь в нас не из пальца стреляли. Вот и получили то же самое.
— Да, — глухо отозвался Игорь.
Кореньков больше ничего не стал говорить. И Игорь замолчал. Так они и шли, размеренно и в темпе. Игорь выдерживал направление по каким-то одному ему ведомым ориентирам — и все оказалось на удивление верным. Деревья стали редеть, под ногами появился всякий хлам, и очень скоро после этого путешественники разглядели впереди сетчатую металлическую изгородь.
— Ну, что я говорил! — с торжеством воскликнул Палыч.
Игорь торжества напарника не разделял, потому ничего и не ответил, только хмыкнул.
Изгородь действительно оказалась границей садоводческого товарищества, которое, похоже, было, мягко говоря, не из самых богатых: старенькие домики-скворечники толпились густо, как бывает, когда участок и в длину и в ширину можно переплюнуть одним плевком.
Палыч очень ободрился.
— Ну-с, юноша, давайте произведем рекогносцировку! Я мыслю так: если идти строго вдоль забора, то рано или поздно должна обнаружиться калитка. Логично?
— В общем-то так бывает не всегда, — ответил Игорь со сдержанной иронией. — Но в данном случае…
— Так! Следовательно, задача у нас самая элементарная: топать вдоль этой сетки, покуда не найдем калитку. Остается только решить, в какую сторону: влево, вправо?
— Влево мы уже сегодня прогулялись. — Игорь аж зубами скрипнул, вспомнив.
— Ну, значит, вопрос отпадает. Вперед! — И Палыч устремился вправо, Игорь и сказать ничего не успел, даже опешил на мгновение, лишь потом поспешил вслед. Хотел было сказать, что раз уж говорить со сторожем, то надо придумать какую-никакую легенду… но Палыч его опередил.
— Слушай! — заговорил он первым. — А ты видишь: Пусто. Что-то народу здесь нет, а?
— Будний день. — Игорь пожал плечами.
— Так-то оно так… и все-таки…
Что “все-таки” — Палыч не разъяснил, а Игорь выяснить не пожелал. У него в голове крутились всякие… досадные мысли: что вся эта затея с дачами, со сторожкой — глупость несусветная, что надо бы Коренькова остановить, пока не поздно… но как-то вяло оно все ворочалось, он хмурился, не решался переубедить Палыча и тащился за ним, отстав на несколько метров…
— Ага! — воскликнул вдруг тот и остановился.
— Что такое?
Палыч ткнул пальцем: сетка была надорвана и отогнута. Дыра. Явно кто-то здесь лазил.
— До калитки не добрались, — прокомментировал Палыч, — зато есть вот какой ход.
— Черный, — хмуро сказал Игорь. — Палыч, это частная собственность. Нарушим — можем влипнуть. Мало нам нашей ситуации?
— Пустяки, — самоуверенно возразил Кореньков. — Шмыгнем, как мышь! Вперед! — И нырнул в дыру. Игорь, кляня себя за нерешительность — за ним.
“Шмыгнуть, как мышь”, естественно, не вышло. К ограде почти вплотную примыкали заросли смородины, и пришлось продираться сквозь них, с треском, с матю-гами; Палыч чуть не упал, а когда выдрались, тут же налетел на какое-то ржавое корыто, со страшным грохотом и опять же с матом.
Игорь только головой покачал. Отступать было поздно.
Участок, впрочем, совершенно очевидно был полузаброшенный. Хозяева здесь если и появлялись, то раза полтора в месяц. Палыча это воодушевило еще больше.
— Ага! А ведь хижина-то почти необитаемая! Давай-ка посмотрим поближе. — И попер прямо по заросшим грядкам к домику.
Ну, здесь Игорь решил брать дело в свои руки. Видимо, от стресса у Палыча в башке соскочила с места какая-то пружина, и теперь, если его не обуздать, он наделает греха… Вон он, уже на крыльце возится! А ну-ка!
Игорь решительно прошагал к домику, схватил Коренькова за локоть.
— Палыч! Все, хватит дурака валять. Сейчас мы наломаем дров с тобой. Пошли отсюда.
— Погоди, сейчас пойдем… Подожди минутку только, вот посмотри…
— Палыч, пойдем, я тебе говорю!
— Сейчас, сейчас… Нет, ты посмотри…
— Эй, молодцы! — негромко окликнули их сзади.
Оба мгновенно повернулись.
На тропинке, метрах в десяти от них, стоял старикан с поднятой двустволкой. Рядом с ним скалил зубы и тихонько, угрожающе ворчал здоровенный пес. Овчарка.
“Ну вот, — пронеслось в голове у Игоря, — приехали… Ну, Палыч… Да что Палыч! Я и сам хорош гусь… Разведчик, твою мать…”
— Подымите-ка ручонки, — потребовал дед и для убедительности качнул стволами вверх-вниз. — Ружье заряжено, — предупредил он, — а я при исполнении, говорю сразу.
— Папаша! — сказал с чувством Игорь. — Не подумай ничего плохого. Мы тоже при исполнении! Задание у нас, понимаешь?.. Мы из “Гекаты”, частная служба безопасности, слышал о такой, наверное?.. Я могу документы тебе показать, все честь по чести. Я сотрудник этой фирмы, у меня и удостоверение, и разрешение на оружие — все есть. Артемьев Игорь Николаевич. Показать документы?
— А у меня документов никаких нет, — вдруг брякнул Палыч. — Но и я могу представиться: Кореньков Александр Павлович, специалист по электронной разведке.
И от этих последних слов старик аж вздрогнул. Игорь изумился: что это с ним?.. А тот, точно ушам своим не веря, сделал шаг вперед.
— Как? — переспросил он. — Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Кореньков, — ответил Палыч тоже удивленно, — Александр Павлович… А что такое?.
Дед, не отвечая, пристально всматривался в лицо Палыча. И вдруг опустил оружие.
— А ведь и впрямь, — сказал он. — Тот самый и есть.
