Восход солнца застал Риса бредущим по небольшому лесу за городом. Посерело небо, он уже стал различить цвета, а это значило, что на смену ночному черно-белому видению пришло обычное дневное. В далеком городе начинался новый день, люди шли на работу, звонили телефоны, ездили машины…

Когда-то давно он сам был частью этого мира. Бесконечно давно. С тех пор он прошел большой путь длиной в… ночь.

Рис остановился у могучей сосны и опустился на траву, обильно посыпанную хвоей. Совершенный организм не нуждался в воде или еде. Казалось, он был заряжен энергией на весь отпущенный ему срок и теперь жаждал действия. Но солнце загнало монстра в безопасное место и до ночи он вынужден был скрываться. Это тело не умело спать, не нуждалось в отдыхе. Он мог только брести по лесу, изучать себя или думать.

"Остановить себя не удастся. Покончить с собой — задача невыполнимая, но как уберечь Кристину от своих смертельных объятий?" — думал Рис, удивляясь тому, что еще может думать.

"А ведь и правда. Почему доктор не сделал так, чтобы Рис не мог сопротивляться вообще, а действовал, как робот? Значит, его сопротивление было нужно Санта Клаусу. Стоп. При чем тут доктор? Ведь он только руки. Треугольник сказал, что ему нужен страх, а роботы не боятся. Только сохранив сознание, он мог бояться по-настоящему. Не за себя — это чувство быстро проходит, — а за Кристину. Значит, Треугольник будет терпеть все его выходки, пока это не вредит общему замыслу. Но из этого также следует, что Треугольник должен каким-то образом "получать" этот страх. Каким? — ужас опять подступил к горлу липким комком остывшей манной каши. — Так значит, за ним наблюдают?"

Тело рефлекторно обежало взглядом деревья, а внутренний локатор сообщил, что в округе никого нет.

"Вот, черт! Натренировали, — выругался Рис. — Ну, наблюдать — это лишнее, достаточно просто принимать его чувства. Какой-то очередной трюк, наподобие телепатии. Надо лучше себя изучить. Итак, что он умеет? Пространственная ориентация — это понятно. Радар, жабры, скоростное перемещение, когти-алмазы. Зрение со способностью приближать предметы или производить панорамное наблюдение. Что еще?"

Оказалось, он не так много про себя знает.

"Для начала проверим все чувства. Со зрением уже ясно. Теперь обоняние".

Рис сосредоточился на запахах. Результат был ошеломляющим. Как будто открыли шлюз в подводной лодке. Поток запахов хлынул в нос, забил горло и упал камнем где-то в животе. Запахи стали делиться на группы, обособляться, и вскоре стало возможно различить в этом "реве" вони отдельные составляющие. Еще через некоторое время тело начало переводить запахи в понятия и образы. Рис полз на четвереньках и обнюхивал траву, хвою, кусты и деревья. Потом он встал. Не было нужды наклоняться. Обоняние, как и зрение, умело сужать "угол обзора", и вместо наклона достаточно было простого желания распознать этот запах или обнюхать тот или иной объект.

Рис почувствовал в себе дикое животное, требующее обследования "своей территории". Бороться с этим желанием было невозможно. Он обежал поляну и обнюхал каждый куст. Да, он был не один. Тут еще жили два крота, а под развесистым кленом недавно ночевала лиса.

"Ну нельзя же так, — рассерженно подумал Рис. — Лисы оставляют за собой такой устойчивый след, что…"

Новая мысль пришла в голову, и он придирчиво обнюхал себя. Тело почти не пахло, но от некоторых мест все же исходил легкий, слегка пряный запах. Для тонкого обоняния Риса это была вонь, граничащая с запахом нашатырного спирта.

"Опасно. Оставляешь след. Любая собака учует", — эта мысль появилась сама собой, как бы независимо от сознания, а тело уже принялось убирать опасный элемент старым как мир способом. Кошмарный монстр, скорчившись под деревом, вылизывался как кошка, пунктуально проверяя результат на запах.

Рис обалдело следил за "туалетом". Вот этого он от себя уж точно не ожидал.

Кошки — самые чистоплотные животные? Чепуха. Если они не будут вылизываться, они просто сойдут с ума от вони.

Когда тело было приведено в "норму", настал черед проверить вкус. Оказалось, что вкуса Риса лишили. Он ощущал во рту траву, листья, ветки, собственный палец, но что бы он ни пробовал, оно не имело вкуса. Рот сообщал о форме предмета и его температуре. Это было просто осязание. И еще — он не смог ничего проглотить. Глотать было некуда. Так Рис обнаружил, что, видимо, желудка у него тоже нет.

Способность слуха "следить" за объектами он уже знал. Теперь он "включил" все чувства сразу, и мир стал трехмерным. Причем болезненно-трехмерным. Как в стереокино для увеличения эффекта объективы располагают шире человеческих глаз, так и сейчас Рис почувствовал каждую составляющую этой полянки в многомерном пространстве, зная о каждой песчинке не только все возможное, но и где она окажется в следующую секунду.

Все мелочи складывались в ПОНИМАНИЕ мира и не мешали думать.

Рис долго привыкал к новому взгляду на мир. Потом ему это надоело.

"А насколько новое тело ловко?"

Он помнил прыжки с крыши и "бег" по стенке при помощи когтей, но он был зверем, и ему пришла мысль поохотиться. Не для еды, а так — ради охоты.

Тело упруго подскочило и побежало по лесу, сообщая о дичи.

"Крот".

"Кузнечик".

"Птица".

"Бабочка".

"Еще крот".

"Много бабочек".

"Еще…"

"Так дело не пойдет, — сказал себе Рис. — Мне нужна дичь теплокровная и больше крота".

Сообщения сразу перестали поступать.

Еще некоторое время он бежал, и вот наконец появилось что-то стоящее.

"Запах зайца слева".

Достаточно было просто обратить внимание, и он уже знал, что заяц старый, сидит в кустах и слышит бег противника. Животное чувствует, что Рис "на охоте", но надеется спрятаться.

Глаза приблизили изображение. Вот он. Тело повернуло, и началась гонка. У зверька не было никаких шансов. Несколько судорожных прыжков в стороны, которые Рис с легкостью предупредил, заранее зная, куда жертва собиралась прыгать, и с беглецом было покончено, причем весьма необычным образом. Тело прыгнуло, зажало тельце между локтями и коленями и разорвало пополам. Выполнив задачу, монстр отбежал в сторону и опять стал вылизываться удалять с себя клочки шерсти и потеки крови.

Да, он был машиной смерти. Реальность вернула Риса к страшным мыслям. Можно с базукой охотиться на голубей. Ей все равно, она умеет только стрелять ракетами. Монстр создан для охоты на людей, и даже убивая зайца, тело выложилось на полную. Как умело. Он просто хотел проверить себя… Теперь он знает больше. Все ли? Приблизился ли он хоть немного к ответу на вопрос: "Как спасти Кристину?" Увы, нет.

Оглядев результаты охоты, Рис понуро побрел в сторону города и вскоре снова опустился на землю. Солнце склонялось к горизонту.

"А почему я думаю только о Кристине? — ворвалась в голову мысль, мгновенно взвинтив все чувства. — Ведь есть еще Билл, и именно на нем я должен "входить во вкус"".

В суматохе последних дней, он начисто забыл об этом. Забыл настолько, что даже не упомянул об этом в разговоре с Барбарой.

"Значит, Билл обречен", — решил Рис и вдруг резко успокоился. Он не будет рисковать Кристиной, пробуя спасти обоих. "Нужно отпустить тело, позволить ему действовать самому, не мешая и не помогая. Только так можно узнать, с какими рефлексами придется бороться в критический момент".

Машина смерти готовилась к убийству, продвигаясь к границе леса. Солнце коснулось горизонта, но зверь не мог видеть это величавое зрелище, он просто знал. Как знал и то, что о начале погони его известит инстинкт, противоестественный всему человеческому. И еще он знал — где-то далеко, в другом мире, Оранжевый Треугольник блаженствовал в потоках страха.

В миг прозрения Рис использовал свой радар для изучения себя. Подозрения оказались правильными — небольшой участок мозга работал как передатчик. Он посылал три вида сигналов, один из которых был занят чувствами. Два других предстояло еще определить.

Тело хладнокровно ждало приказа, как крупнокалиберное орудие, вычищенное, смазанное, равнодушно ожидает выстрела. Прицел смотрит вперед, рамка — назад, снаряд дослан в ствол, заряд находится на своем месте, затвор казенника закрыт, и шнур находится в умелых руках. Тишина и напряженное ожидание.

— ПЛИ!!!