Пролог

К новым самолетам привыкали трудно.

Непривычно эти самолеты выглядели, если сравнивать их со стремительными «яками», на которых в войну была одержана не одна боевая победа. Короткие, едва скошенные крылья и бочкообразный корпус с полным отсутствием винта делали самолет на вид ненадежным, и только позже летчики оценили достоинство нового самолета — его огромную по сравнению с «яком» или «лавочкиным» скорость, позволяющую в считанные минуты набирать недосягаемую прежде высоту и вести бой с винтовыми самолетами, легко ставя их в неравные условия.

Полк базировался на неприметном аэродроме в отрогах Уральских гор. Прежний аэродром новым машинам не подходил, пришлось заливать бетоном почти двухкилометровую взлетно-посадочную полосу, но аэропланы этого стоили.

Это вам не сорок седьмой год, когда в воздушном параде над Тушино участвовали «МиГ-9» и «Як-15» с трофейными реактивными двигателями. Новые самолеты смотрелись солидно, это была не прежняя парадная бутафория, способная поразить лишь воображение обывателя. К новым «МиГам» нужно было еще привыкнуть, но овчинка стоила выделки, ясно же, что новые скорости не даются легко. Вместе с тем возможности новых истребителей разительно отличались от возможностей винтовых машин.

Капитан Вережников совершал сегодняшний полет с лейтенантом Серовым, только что окончившим Качинское училище. Это училище в свое время оканчивали много славных летчиков, среди выпускников училища были даже такие знаменитости, как сын вождя Василий Сталин, который, впрочем, был не самым плохим летчиком. Он прошел войну, участвуя в боях, а плохие летчики, как известно, до конца войны не доживали, немцы их, к сожалению, сбивали.

Что сказать, инструктора у парня были неплохие, это Вережников почувствовал сразу. Взлет нельзя было назвать безупречным, но он был достаточно уверенным, как и последующее выстраивание за ведущим.

Два «МиГа», серебристо поблескивая, набирали высоту. Погода была облачной и посадка обещала сложности, но Вережникова это не особо беспокоило, зря, что ли, летчики округа осваивали ОСП-48? Ни ночь, ни сложнейшие погодные условия не могли оказаться помехой в работе истребителей, освоивших систему слепой посадки. Волновало, как поведет себя в условиях облачности лейтенант Серов. Обычно молодняк допускал две ошибки — либо начинал жаться к ведущему, что было чревато столкновением в воздухе или при посадке, либо, опасаясь такого столкновения, молодые летчики старались разойтись с ведомым как можно дальше, а это в свою очередь грозило потерей ведомого и ошибками в ориентирах при подходе к аэродрому. Искусство пилотировать в любых погодных условиях не являлось самоцелью, этого требовал бой. Первый групповой пилотаж над Тушинским аэродромом в августе 1947 года продемонстрировали бывшие сослуживцы Вережникова Коля Храмов, Петр Соловьев и Виктор Ефремов, с их легкой руки групповой пилотаж начал приживаться и в других полках, пока не стал обязательным элементом в подготовке не только истребителей, но и других летчиков.

— Триста второй, триста второй, — сказал Вережников, по привычке прижимая ларингофон к гортани. — Как самочувствие?

— Триста первый, я — триста второй, — хрипло про звучало в наушниках. — Слышу вас хорошо. Самочувствие нормальное.

— Режем пленку, триста второй, — сказал Вережников и ободрил напарника: — Держись, словно ты над Бекетовским аэродромом. Высота — пять тысяч метров. Поехали, триста второй!

Набрав высоту, Вережников огляделся, и невольная улыбка шевельнула его губы.

Лейтенант не посрамил честь своих инструкторов, держался рядом, но не настолько, чтобы опасаться столкновения. Толковый был парнишка, с таким можно было бы на «мессеров» поохотиться!

— Триста второй, — снова сказал Вережников. — Начинаем работать!

Задание было несложным, предстояло отстреляться по конусу, который тащил на шести тысячах «Ил-28». Основная сложность заключалась в том, чтобы своевременно обнаружить буксировщик. Приходилось поработать шеей.

Отличился Серов.

— Триста первый, триста первый, — зачастил лейтенант. — Вижу цель. Разворот — четыреста, идет на грани облачности.

В первый момент Вережников даже удивился, конус-мишень показался ему необычным, но когда истребители приблизились к нему, стало видно, что это не конус-мишень, а что-то совершенно необычное. Буксировщика рядом с целью видно не было, да и сама мишень была слишком большой, не было таких мишеней в округе, не было и не могло быть.

— Триста второй, — проверился Вережников. — Доложи, что наблюдаешь?

— Непонятно, — отозвался Серов растерянно, а оттого не по уставу. — Какой-то диск, товарищ капитан! Огромный какой!

— Триста первый, триста первый, — сухо вклинился в их разговор руководитель полетов. — Что там у вас? Триста первый, доложите!

— Второй, второй, — отозвался Вережников. — Высота шесть тысяч двести метров, над горами в трехстах пятидесяти метрах южнее аэродрома наблюдаем неизвестный объект, движущийся на границе облачности. Объект представляет собой диск с характерным металлическим блеском, диаметр диска ориентировочно достигает двухсот метров. Нахожусь в удобной для атаки позиции. Жду указаний.

Диск неторопливо двигался над меняющими форму белыми и похожими на снежные вершины облаками. Над облаками царила густая чистая синева дня, поэтому, наблюдая за объектом, Вережников видел даже частые огоньки, методично вспыхивающие и гаснущие по периметру объекта.

— Триста первый, — вновь подал голос руководитель полетов. — Прошу сообщить, наблюдается ли вами объект?

— Как на ладони, — проворчал Вережников, но тут же спохватился и официально добавил; — Второй, сопровождаю объект, вижу его хорошо, высота шесть тысяч триста. Жду указаний.

— Триста первый, триста второй, — приказал руководитель полетов. — Атакуйте нарушителя воздушного пространства СССР. Триста второй, триста второй, выполняй те приказы ведомого. Триста первый, атака!

— Вас понял, — сообщил Вережников, чувствуя, как в груди начинает раскручиваться тугая пружина напряжения. — Триста второй! Триста второй! Делай как я!

Спустя несколько секунд две серебристые машины уже рвали воздух, стремительно нагоняя диск, нарушивший государственную границу.

Вережников атаковал первым. Расстояние было небольшим, а по целям такого размера бывший фронтовой летчик Илья Вережников промахнуться просто не мог. Следом атаковал неизвестную машину Серов. Атаковал он грамотно, Вережников с удовлетворением отметил, что очередь трассирующих снарядов из авиационной пушки самолета ведомого пошла прямо в центр серебристого диска. Однако разрывов он не увидел. Вместо этого серебристый диск начал стремительно набирать скорость, уменьшаясь в размерах.

Скорость диска потрясала. Не мог самолет набрать такую скорость, просто не мог. Скорость неведомого лета тельного аппарата быстро превысила скорость звука, по том превысила 2М, аппарат наращивал скорость, одновременно набирая высоту, теперь он уже казался маленьким белым облачком, небесное пространство и расстояние скрадывали его размеры.

— Он уходит, командир, — послышался в наушниках голос Серова, — Триста первый, триста первый, противник уходит! Прошу разрешить преследование!

Вережников усмехнулся.

— Второй, второй, — дисциплинированно сообщил он на базу. — Атака нарушителя воздушного пространства СССР оказалась безуспешной. Объект набрал высоту двадцать тысяч метров, что делает преследование невозможным. Уходит на скорости, превышающей 2М. Выполнить учебную задачу в сложившихся условиях также не представляется возможным. Прошу разрешить посадку. Как меня поняли, второй?

— Триста первый, триста первый, — сказал руководитель полета подполковник Гайзер, и по его сухому тону Вережников понял, что разноса не избежать. — Посадку разрешаю. Прошу сообщить, производилась ли фотосъемка в момент атаки?

Вережников удивился нетерпению отцов-командиров, задающих подобные вопросы еще до посадки.

— Картинки при атаке отснял, — сообщил он. — Прошу освободить посадочную полосу.

Истребители по очереди нырнули в белесые сугробы облаков, но прежде, чем они пробили нижний край низкой облачности, Вережников вдруг осознал, что они встретились с чем-то необычным. Раньше, занятый атакой и отчаянно мандражирующий от привычного охотничьего азарта, он просто не успевал задать себе вопросы и удивиться, но сейчас, возвращаясь на аэродром, где разбор полета обещал быть крайне неприятным — ведь и учебно-боевую задачу не выполнили, и нарушителя упустили! — он вдруг осознал, что встретился с чем-то крайне необычным и непривычным. Не было таких самолетов на Земле! У американцев не было, у русских не было, а у других их и быть не могло!

За этими лихорадочными размышлениями Вережников даже понервничать за Серова не успел, все таки бывший курсант ОСП-48 совершал, а не опытный летчик, прошедший нелегкую фронтовую школу. И как оказалось, хорошо, что не успел, Серов посадочку совершил отменно, на три точки, даже лучше, чем в небо взлетел.

Что ж, братцы, если по совести, то этим можно было гордиться!