Книга: Цепные псы пантеонов
Назад: Глава 12 Пеняя на зеркало
Дальше: Примечания

ЭПИЛОГ

— О, дружок, если тебе доведется встретить одинокого путника, можешь быть уверенным, что он беглец. Миру, в котором живешь, можно подчиниться, можно ему противостоять, а можно от него сбежать. Приготовься, дружок, сейчас я в пятый раз скажу «можно». — Тихо бубнила боком сидевшая на привинченном к полу стуле Екатерина Кондаурова.
— Миру, в котором обитаешь, можно подчиниться, против него можно восстать, и еще от него можно сбежать. Чаще выбирают нечто среднее. Человек то смиряется, то бунтует. Или — то бунтует, а то бежит в археологическую экспедицию, в коллекционирование подсвечников, в беспробудное пьянство… — говорила бывшая невольнонаемная «Старшей Эдды». — Но иногда человек находит черту, из-за которой нет возврата, и, полный надежды, ее переступает.
— Одинокий путник вышел лесной тропой к терему за несколько минут до заката и недоверчиво присвистнул, — вещала, глядя в сторону, Катерина Кондаурова, агент дальневосточных сил по кличке Процессор. — Последний луч отразился в слюдяных оконцах под крышей, в бочке для полива у резного крыльца. Одинокий путник отразился в глазах трех дев. В голубых глазах княжны, в зеленых глазах служанки и черных — кухарки.
Девы дожидались одинокого путника не одну тысячу лет. Исходя из своих вкусов и грез, он выберет партнершу на ночь. Он поплатится жизнью, но снимет с избранницы древнее заклятие. Две другие просто исчезнут, будто их и не было, даже записи в «Книге мертвых» не останется. Но они счастливы рисковать.
Одинокий путник заметил потупивших взор дев, еще раз присвистнул и пошел своей дорогой. Солнце скрылось за кронами. Девы разочарованно обернулись летучими мышами и метнулись в лесной мрак, подальше от ненавистного заклятого дома.
А лишь первый утренний луч преломится в слюдяных оконцах под крышей, княжна свесит босы ножки с пышного ложа, и служанка заплетет княжью косу. Только завтра княжной будет та, кто сегодня была кухаркой, а служанкой — сегодняшняя княжна. И пусть девы способны принимать любую внешность, им никогда не соблазнить случайного гостя, того, кто ночью любви развеет проклятие над одной и сгустит над двумя другими. Ибо девам неведомо, что людские представления о женской красоте со времен наложения заклятия изменились неимоверно.
А одинокий путник брел и с грустью размышлял, что миру, в который сбежал, можно подчиниться, можно попытаться ему противостоять, и еще — можно сбежать из мира, в который сбежал…
Феликс Ясенев, в форме с иголочки, с не успевшим еще потускнеть орденом на груди, налил из графина в стакан воду и подвинул стакан к допрашиваемой.
Перед героем лежал чистый лист бумаги, который скоро станет протоколом первого допроса.
— Хватит меня сказками грузить, гражданка Кондаурова. Отвечайте по существу, где и при каких обстоятельствах вы впервые вступили в контакт с представителем дальневосточных инферн-легионов?

notes

Назад: Глава 12 Пеняя на зеркало
Дальше: Примечания