Надоедливая муха ползала по моей ноге, я дергался, она отлетала, но через несколько секунд вновь садилась на меня. Муха, как хорошая хищница, которая не желает бросать добычу, всегда возвращалась. Я лег на спину и, злясь на насекомое, решил поймать назойливую крылатую тварь. Поймал, оторвал одно крыло и бросил на пол умирать долгой мучительной смертью. Муха подпрыгивала, муха пыталась вновь взлететь, будто не хотела признавать то, что полеты в ее жизни прекратились навсегда, будто не понимала, что у нее нет крыла и наверняка даже не ощущая боли от отсутствия одной из важных для нее частей тела. Интересно, чувствуют ли боль искусственные животные? Наверное — да, но не все. Скорее всего, лишь те, в которых процент органики преобладает над электроникой. Хотя, может, я и ошибаюсь.

Пока я, свесившись с кровати, наблюдал за потугами искалеченной мухи, прилетела еще одна, и, так же противно, сделала первую пробежку по моей спине. Известно какой запах привлекает мух — и я решил, что неплохо бы принять что-то наподобии душа. Поднялся с кровати и посмотрел в окно. Лучи утреннего солнца лизали верхушки деревьев. День должен был выдаться жарким, впрочем, как и любой другой в ближайшие несколько недель. Натянув свои защитного цвета штаны и футболку, я всунул ноги в сандалии и, пройдя сквозь пустующую комнату, вышел из хижины. Прохладный ветерок раннего утра приятно свежил. Весело щебетали птицы, всюду кружили бабочки. Собаки резвились на лужайке перед домом, Лизи весело играла с двумя крупными немецкими овчарками, то бегая от них, то догоняя. На нижней ступеньке крыльца спиной ко мне сидел П. Алекс и копался в своем станковом рюкзаке. Рядом находился прислоненный к железной бочке с водой автоматический карабин М-16, старинный, но, вроде, надежный. Не оборачиваясь, Роди спросил у меня:

— Как состояние? Голова не болит?

— Нет, — ответил я. — Вроде все в порядке.

— Да, в твои годы у меня тоже ничего не болело, даже после нескольких суток запоя. На, возьми вот это, — Алекс вытащил из рюкзака массивный черный пистолет и протянул мне. — Пользоваться умеешь?

— Это мне? — спросил я удивленно, беря в руку тяжеленький «Магнум».

— Тебе, но не вздумай палить почем зря. Только в крайних случаях. Двенадцать патронов, предохранитель слева.

— Разберусь, — с видом знатока произнес я, продолжая зачаровано смотреть на настоящий пистолет.

— Ну, тогда вот возьми еще и это. — Роди вытащил из рюкзака широкий кожаный ремень с кобурой и с двумя дополнительными отделениями, в которые уже были вставлены магазины, наполненные патронами. Он протянул его мне и добавил: — Облачайся.

Я застегнул ремень и попытался, словно ковбой, быстро вытаскивать и вставлять обратно в кобуру оружие. Получалось плоховато. Потом я отошел к толстенному стволу ближайшего дерева, которое наверняка было старше меня раз в пять, и, встав за него, помочился.

Из-за дома появился Ночтитлан. Он нес в руке корзину с овощами и фруктами. Видимо с другой стороны усадьбы у индейца был сад. И, похоже, неплохой сад, так как корзина пестрела разнообразием плодов. Ночтитлан пшикнул на собак, те посмотрели на него и, виляя хвостами, подбежали. Индеец потрепал каждую по холке и подошел к нам.

— Как продвигается экипировка? — спросил он.

— Да вроде все готово, — ответил Алекс.

— Тогда давайте в дом завтракать. Шустрее, шустрее, че поникли? Достанете вы сегодня тигра. Ой как сильно достанете.

— Неплохо бы помыться, — произнес я, на что Ночтитлан указал на бочку с водой.

— Только недолго, Санчо, нам надо выходить. — П. Алекс положил на ступеньки рюкзак и поднялся на ноги. Он устремился внутрь хижины вслед за Ночтитланом.

Я стянул футболку, скинул гуарачи и штаны. Осмотревшись и не обнаружив, нигде рядом Местли, но все же зайдя за бочку, снял свои синие трусы. Залез полностью, окунулся. Бочка была огромная, вода холодная, просто кайф. Ополоснувшись и почувствовав бодрость, я вылез из псевдо-ванны и окунул в воду свою одежду. Потом выжал что было сил и, напялив на себя все мокрое (по любому за час высохнет), направился в дом.

Индеец установил корзину в центре стола и, усевшись, вынул крупный ананас, который стал нарезать кружками. Из кухни появилась Местли, неся разнос с блюдами. Она широко улыбнулась мне, подмигнула. Вспомнив ночь, я немного смутился и отвел взгляд. И хотя первый сексуальный опыт мне все же пришелся по вкусу, сама Местли меня до сих пор не вдохновляла. Я что-то почувствовал в кармане мокрых брюк, сунул руку, извлек пластиковый прямоугольник. Видиофонная карточка? Прямоугольник оказался весь покрыт влагой, искупался вместе со штанами. Вот же черт, смекнул я, наверняка магнитный слой запорол. И откуда она у меня? Надо же. Я с таким удивлением смотрел на пластик, что обратил на себя внимание П. Алекса.

— Что там у тебя случилось? — спросил он.

— Да вот, какую-то видофонную личную карточку нашел. Убей бог не помню, откуда она у меня. Надо будет потом проверить — чья. Намочил только, испортил, наверное.

— Там должен быть номер пропечатан, если что, наберешь вручную.

— Точно, — улыбнулся я. — Что-то совсем перестал соображать.

— Да ты поешь что-нибудь, — сказал Ночтитлан. — Соображалка и заработает.

Завтрак состоял из жареных яиц с мелкими желтками, кружки ароматно пахнущего кофе, ну и фруктов с овощами. Аппетит полностью отсутствовал и я, не присаживаясь (штаны же еще не высохли), выпил кофе, взял из корзины банан, вытащил из пачки, лежащей на столе, сигарету, вышел на улицу и закурил. Через пять минут появились Алекс, Ночтитлан и Местли. Роди чмокнул на прощанье хозяйскую дочку, я проигнорировал этот ритуал. Включив антигравитатор, П. Алекс поместил рюкзак за спину. Поднял карабин и повесил его за ремень на шею.

— Ну что ж, в путь, — сказал он и сразу направился к тропинке, ведущей за дом наших гостеприимных хозяев, сложенной из каменных плит и идентичной той, по которой мы пришли вчера ночью. Я тут же отбросил окурок и, стремясь нагнать, заспешил вслед за ним. В хвост нам пристроился и запыхтел Ночтитлан, держа в руке двуствольное ружье. По поляне передвигались медленно, чтобы не давить располагавшихся под ногами бабочек. Местли осталась стоять на крыльце и когда я обернулся, помахала рукой на прощанье. Лизи бежала впереди всех, время от времени останавливалась и огладывалась, дожидаясь нас. Углубившись в лесную чащу, мы шли по этой тропинке, ну, наверное, минут тридцать, пока не уперлись в решетчатую ограду, разбегающуюся влево и вправо и скрывающуюся в листве кустарника, растущего повсюду с этой стороны забора. Ночтитлан прошел вперед и отпер калитку. За оградой оказалась неширокая площадка без кустарника и деревьев, далее — обрыв, который с правой стороны заканчивался отвесной горной стеной, слева же виднелся, на метр выступая с обрыва, все тот же забор. Мы ступили на канатный мост и, держась за веревки, осторожно шагая по доскам, направились на другой берег. Внизу резвилась и шумно бурлила горная река. Перебравшись через узкое место ущелья, мы двинулись по каменистой насыпи вверх и, дойдя до сплошного, почти вертикального горного склона, повернули направо. Далее едва видная дорожка сужалась, постепенно превращаясь в уступ. С одной стороны глубоко внизу текла все та же речка, с другой возвышалась отвесная каменная стена. От одного взгляда вниз кружилась голова. Тут Ночтитлан пожал нам руки и, пожелав доброго пути, то бишь попрощавшись, повернул назад. Мы двинулись дальше, и прошло еще не менее часа, пока мы обогнули гору и вошли в лес, который полого спускался вниз. После Роди вывел нас на уступ, выпирающий, будто трамплин, из горного склона, снял с шеи бинокль и протянул его мне. Я уже видел, что под горой начинается эта самая пресловутая свалка, но, припав к окулярам, узрел всю масштабность этого места. Сплошной зеленый ковер деревьев резко обрывался внизу под горой и далее, всю практически ровную местность впереди, до самого горизонта, занимали горы металлических отходов: электрокаров и бензиновых автомобилей, покореженных автолетов и огромных летающих автобусов. Торчали остовы и корпуса самолетов и вертолетов. Грузные танки и другая военная техника, видимо устаревшая и списанная по ненужности. Здесь были и водные катера, и небольшие корабли. Справа, у самого горизонта, возвышалось что-то слишком массивное и я, настроив резкость бинокля, увидел, что это ни что иное, как авианосец. Уж поверьте мне, ни знаю как его сюда дотащили, но это был настоящий древний авианосец. На покрытом ржавчиной борту выцветшими красками было написано "ILLINOIS". Весь этот ненужный цивилизации хлам был собран здесь в таком невероятном количестве, что пустых от металлического старья мест практически не наблюдалось. Наверное когда-то эту обширную территорию занимал аэродром. Вдалеке виднелись белые с красными полосами локаторные станции. Похоже, это была военная взлетная площадка, возможно даже, что здесь когда-то садились отработавшие свою программу в космосе шаттлы. Вдалеке маячили какие-то строения, как высотные, так и не очень. Справа и слева вырисовывались темные силуэты горных хребтов, как бы ограждающих свалку.

— Ух ты! — только и смог вымолвить я.

— И это не предел, — произнесла Элизабет.

П. Алекс присел на плоский валун, отстегнул от ремня фляжку и отпил. Потом достал трубку и закурил.

— Чего мы ждем? — спросил я.

Роди посмотрел на часы и ответил:

— Сейчас будет сброс. Мусорщики почти каждое утро прилетают сюда. Иногда мне кажется, что тут собирают рухлядь со всего мира. Чего тут только нет, от пустых консервных банок, до кораблей. До сих пор не понимаю, зачем тот авианосец притащили сюда целиком. Обычно огромные металлические вещи режут на части, а уж потом сбрасывают.

— А зачем нужно скапливать весь этот хлам в одном месте? — спросил я.

— Программа была разработана, собирались отправить массу металла на Марс. Там у нас что? Только военные подземные казармы и небольшие шахты, в которых работают заключенные. Правда, есть еще туристическая база. Для огромной планеты маловато. А тут, видимо, задумывали благоустраивать планету, ресурсы какие-то добывать. Решили таскать отслужившее железо прямо отсюда на красную планету. Строить что-то хотели, какие-то наземные комплексы, предприятия. Наверняка просчитали, что если взяться собирать металл по крупицам на Марсе, то придется потратить много времени и средств. Выгоднее для начала с Земли возить. Говорят, что сюда свозят отходы только те, что достаются бесплатно, списанная техника, металлолом. Ну, чтобы снизить себестоимость строительства на Марсе, затраты только на перевозку. Проект задумывался масштабный, читал я об этом в какой-то газете, а также о том, что потом это бы дало гигантские ресурсы с красной планеты. Ну, мол, есть, что там добывать для нужд Земли. Но, похоже, вся эта задумка провалилась, так как свалке уже пошел тридцатый год. Металл по-прежнему таскают потихоньку, но строительство перерабатывающего этот металлолом комплекса, которое начинали тут, на свалке, через пару месяцев просто заглохло. Ну а после, — Алекс пожал плечами. — Это место облюбовали всякие искусственные твари. Теперь сюда вообще никто не суется. Такие вот дела.

Вскоре, шумно пыхтя, появился летающий цилиндр. Мусорщиком оказался массивный воздушный корабль метров этак тридцать в длину, а то и больше, и примерно пятнадцать в диаметре, похожий на металлический цилиндр. Он промчался на большой скорости высоко над нашими головами и устремился в глубину свалки. Завис на высоте пятиэтажного дома от поверхности. И тут его створки, занимающие всю нижнюю часть корабля, начали медленно раскрываться. Вниз хлынул поток железного старья. Громыхающий звук донесся до нас и отдался многократным эхом от гор.

— Ну вот, теперь можно и продолжить наш поход. — П. Алекс поднялся на ноги. — Кто мог дать гарантию, что этот хлам не посыпался бы нам на головы?

Мы стали осторожно спускаться по склону. Роди выставлял свою трость вперед, чтобы не соскользнуть на крутых участках. Элизабет один раз съехала на заднице, проскулив и выругавшись от неудовольствия. Я и сам от неожиданности кувыркнулся, ступив случайно на сплошной ковер из каких-то мелких шишек. Чтобы не упасть лицом вниз, я выставил вперед плечо и, словно каскадер, сделал пару кульбитов, вновь встав на ноги. Неплохо получилось.

Около часа нам потребовалось на то, чтобы преодолеть горный склон, и, наконец, мы вышли на более-менее ровное место. Впереди сквозь деревья просвечивали металлические остовы наваленных в кучу, а также собранных кем-то этажеркой старинных автомобилей всех мастей, и еще множество разного жестяного хлама. Видимо, когда-то тут трудились люди и техника, разбирая хлам по кучам. Зачем, непонятно.

— Как мы найдем на такой большой территории тигра? — спросил я.

— Я предусмотрел кое-что, — ответил Роди. — Почти в каждом звере при его сборке устанавливается радиомаяк. Тем более в таком большом животном, как тигр. Как раз на тот случай, если эта тварь окажется на воле. Вместе с просьбой поймать и доставить тигра, сбежавшего из зоопарка, прислали необходимые цифры. Это код частоты передатчика. Поэтому мы сейчас просто возьмем вот это, — П. Алекс достал из нагрудного кармана небольшой приборчик в виде черного прямоугольника с жидкокристаллическим экранчиком и, нажав на одну из сенсорных кнопок, посмотрел на него. — Что и требовалось доказать. Он там, где-то впереди, голубчик, некуда ему от нас деваться. Сейчас мы войдем на свалку. Пойдешь за мной, не отставай. Постарайся не шуметь. Почаще оглядывайся. Увидишь что-нибудь странное, сообщай мне. И не вздумай сразу палить! Понятно? — спросил Роди и, не дожидаясь ответа, двинулся вперед.

— Конечно, — ответил я и поплелся за ним.

Элизабет побежала впереди нас, время от времени останавливаясь, прислушиваясь и принюхиваясь. Она вела себя как разведчик, прокладывающий путь основной группе.

Между кучами, стояками и рядами металлической рухляди имели место быть проходы, впрочем, не всегда. Шли медленно, осторожно ступая, стараясь не шуметь. Приходилось и лезть через кучи, тогда тишину прорезал скрежет металла. Кроме нас шум никто не производил. Полная тишина. Хотя иногда я вдруг слышал шорохи, иногда железо скрипело в стороне, но, бросая взгляд на звук, я никого не изобличал. П. Алекс периодически останавливался, сверялся с прибором, ориентируясь, после чего, определив направление, продолжал идти дальше. Шли около часа, в основном строго вперед, на восток, меняя направления только для того, чтобы удобнее обойти или преодолеть очередную преграждающую дорогу кучу железа. Легкий теплый ветерок гулял среди металлических навалов, солнце палило — и накалившийся металл отдавал жаром. Все уже вспотели изрядно. Над головами вскрикнула птица, и мы посмотрели вверх. Огромный гриф-падальщик кружил высоко в воздухе.

— А вот и глаза, — произнес Роди. — Теперь за нами наблюдают.

Я не стал спрашивать, кто наблюдает и главное — зачем. Вчерашние опасливые разговоры о животных, обретающихся здесь, на свалке, вспомнились мне, и адреналин, попав в кровь, заставил меня съежиться, сердце застучало чаще. Какого черта я тут делаю, подумал я, но, вспомнив парочку парней, что грозились кончить меня сразу, без суда и следствия, тяжело вздохнул и решил, что все еще не так уж и плохо. Нащупав рукоятку пистолета, торчащую из кобуры, я почему-то сразу успокоился. Однако тут же вздрогнул, увидев, что из салона одной из бензиновых машин, наваленных друг на дружку в сторонке, на меня смотрит какой-то человек. Он сидел на водительском сиденье и следил за нами сквозь опущенное боковое стекло.

— Алекс, Алекс, — прошипел я тихо, и когда тот обернулся, мотнул головой в сторону незнакомца.

Роди посмотрел на автомобиль и, махнув рукой, ответил:

— Андроид испорченный. Давно тут торчит. Я постоянно хочу срезать ему голову, но все руки не доходят. Приходится экономить место в рюкзаке. Да и сегодня его башка будет лишней, нам еще тигра тащить. — П. Алекс наклонился и поднял валявшийся у него под ногами пульт дистанционного управления, уже третий, который попался нам по пути. — А вот эта штучка не помешает. Легко влезает в карман.

— Голову энди, — вмешалась в разговор Элизабет, — я продала бы песо за двести. В таких башках полно электроники. А что пульт? Он ведь и двадцати монет не стоит.

— Хорошо, дорогая, срежу, — ответил Роди. — Но тащить будешь сама. Привяжу к твоей спине, так и будешь бегать.

— Ладно уж, давай как-нибудь в следующий раз. Сам же сказал, что сегодня не до этого. Если отвлекаться на всякую мелочь, то тигра и до завтра не поймаем. Да и как я его выслежу, если голова мешаться будет?

Лизи вновь побежала вперед, помахивая из стороны в сторону хвостом. П. Алекс удивленно посмотрел на нее и бросил собаке вслед:

— Иногда ты все же бываешь мудрой.

— Давайте, давайте. Не отставать! — скомандовала Элизабет и, обернувшись, спросила: — Ну что там? Далеко нам еще до «берлоги зверя»?

Роди сверился с прибором, после чего залез на капот, а затем на крышу ближайшего автомобиля. Посмотрев вперед, потом вновь на прибор, он спустился и констатировал:

— Судя по всему, тигр сделал лежбище вон в том, — П. Алекс показал рукой, — транспортном самолете.

Я посмотрел в ту сторону и заметил лишь «холку» и торчавший хвост самолета, не видимого полностью из-за высокого близлежащего холма, состоящего из каких-то блоков и ржавых каркасов некоего промышленного оборудования. Мы обошли эту «горку» и я увидел этот бывший летательный аппарат во всей его красе. Это и вправду когда-то было транспортным военным самолетом. Фюзеляж весь в мелких дырах, видимо от пуль, облупившаяся краска цвета хаки. Задняя хвостовая часть транспортника была надломлена, весь корпус накренился на бок, опираясь на обрубок одного из крыльев. Там, где когда-то находился входной люк, в задней части зияла черная дыра. Чтобы попасть внутрь, не требовалось даже небольшого трапа, можно было просто шагнуть прямо с земли.

Роди снял с пояса винтовочный магазин и, посмотрев на выпирающий патрон с голубой полоской на гильзе, заменил тот магазин, который до сих пор стоял в М-16.

— Парализующие, для генных тварей, — сказал он и добавил: — У тебя пистолет заряжен точно такими же. Зато на ремне один магазин с обыкновенными патронами, второй — с разрывными. Попробуем вначале утихомирить тигра, повлияв на его органическую нервную систему. Надеюсь, сработает, если, конечно, в этом тигре процент электроники и синтетики не превышает процент клонированных тканей. После, если эти патроны подействуют как нам надо, я отключу его полностью. Ну а уж если не сработают, тогда быстро меняй магазин на другой — с простыми, и стреляй по ногам, их потом легче восстановить. Разрывные — на случай прямого нападения, тут уже делать нечего будет, кроме как спасать свою жизнь.

— Понятно, — ответил я и приготовил пистолет.

Осторожно, стараясь не производить никаких звуков, мы двинулись вперед. Элизабет бежала впереди, мы — за ней, и когда приблизились к самолету совсем близко, до люка оставалось футов сорок, собака остановилась. Принюхалась и, обернувшись, посмотрела на хозяина. Роди мотнул головой, будто говорил собаке: «Действуй!»

Бультерьер, точно боец спецназа, осторожно стал передвигаться к отверстию короткими перебежками, останавливаясь и залегая. Ко входу Лизи подобралась грамотно — сбоку, и через пару секунд уже заглядывала внутрь. Видимо зрение у нее было не хуже, чем у любого ночного животного, потому что собака как-то сразу расслабилась и, уже ничего не стесняясь, спокойно запрыгнула внутрь. Мы с Алексом, прятавшиеся за каким-то сваренным из жестяных пластин прилавком, выглядывали, с нетерпением дожидаясь результатов разведки. Элизабет вышла минуты через две и не торопясь направилась к нам.

— Ничего, — произнесла она и, присев, принялась чесать за ухом.

— Как, ничего? — спросил Роди, вновь сверился с прибором и, покачав головой, добавил: — Должен быть там. Давай-ка осмотрим эту халупу. Санчо, постой у входа на всякий случай.

П. Алекс вынул из чехла на ремне длинный полицейский фонарь и, включив его, направился внутрь самолета. Собака вошла следом. Я остался снаружи и, словно настоящий часовой, стал прислушиваться, поглядывая во все стороны, а также, словно вор, стоящий на шухере, был готов сразу заскочить в темноту салона, увидев любое подозрительное движение. А как я уже понял, подозрительным на этой свалке могло оказаться любое искусственное животное, притом, испытывая к нам не совсем дружественные намерения.

Роди с Элизабет мне ждать долго не пришлось. П. Алекс вышел и протянул мне руку, показывая маленький, приплюснутый с боков металлический шарик, покрытый с одной стороны тонким налетом ржавчины.

— Маяк был здесь, — произнес он. — Где же сам тигр?

— Похоже, у него тут лежбище: тряпье, клочки шерсти, запашок соответствующий, — сказала Элизабет. — Предлагаю устроить засаду. Не искать же его по всей свалке.

— В том-то и дело, что это довольно странно, — Роди поглядел по сторонам. — Если тигру тут помогли освободиться от передатчика, то почему он не ушел с пеленгаторного места, а устроил себе тут же берлогу? То ли он чувствует себя здесь совсем в безопасности, то ли эта модель настолько лишена интеллекта, совсем не соображает, что здесь-то его и будут искать. Хотя, возможно, этого тигра изготовили до такой степени приближенным к оригиналу, что он просто пропитан звериными инстинктами и не способен соображать по-человечески, как теперь Они все умеют. Скорее всего, и первое, и второе, и третье. Для зоопарка наверняка лепили тварь и с минимумом интеллекта, и с показными для публики чисто звериными навыками. Но меня еще больше смущает именно вот этот предмет, — Алекс стал подбрасывать в ладони маячок. — Не похоже на то, что его вытащили из зверя всего пару дней назад. Это старый маяк. — Роди, как бывший полицейский, решил поупражняться в дедукции. — И этот прибор настолько стар, что вряд ли находился в теле тигра, сбежавшего три дня назад из клетки, скорее всего, валялся тут давно, возможно, очень много лет, видишь, лежал одной стороной во влаге, тут и налет ржавчины. А это может говорить только о двух версиях: либо в тигра был вживлен старый маяк, что совершенно отпадает, так как во всех искусственных тварях металлические детали помещают в специальную смазку, да и деталей таких обычно мизерное количество. Сейчас все стараются применять что угодно, но не металл. И второе: этот прибор из другого тигра, вытащенный из него довольно давно. Наверняка тут на свалке этих полосатых котов не один и не два. Опять же, если второе, то почему в Сети, в блоке информации из зоопарка, стоял код волны именно этого передатчика? Хотя, есть еще третий вариант: этот маяк подбросили специально, чтобы сбить след, запутать как-то. Код волн сменили. Но зачем старый маяк? И зачем изображать лежку? А может, специально заманили сюда? Устроили ловушку? — П. Алекс положил палец на курок и огляделся. — Путано все это и странно.

— Странно-то странно, — сказал я. — Но что нам дальше-то делать? Будем возвращаться? — Одна только мысль об этом порадовала меня. Уж совершенно не хотелось сталкиваться с опасным зверьем.

— Нет, — ответил Алекс. — Отбросим все предположения и сами устроим засаду, как советует Лизи. В этом самолете и вправду обитается крупный зверь, меня не обмануть. Следы явно присутствуют. Свежие следы. Надо подыскать места для прямого ведения огня. Видимо ждать придется до вечера.

Ждать до вечера меня нисколько не прельщало. Солнце припекало и я подумал о том, что неплохо бы это самое место «для прямого ведения огня» оказалось где-нибудь в тени.

Роди снял с плеч рюкзак и достал оттуда бутылку с водой. Он открутил крышку и припал к горлышку. Глотнув пару раз, П. Алекс замер, будто зависший андроид, после чего наклонился, медленно положил бутыль назад в рюкзак и передернул затвор винтовки. Я вначале не понял, что напугало Роди, но тут и Лизи навострила уши, после чего шепотом произнесла:

— Летит кто-то. Пара машин. Одна из них точно вертолет.

— Только идиоты могут летать здесь, — сказал Алекс и опустил винтовку. В этот момент на небольшой высоте прямо над нами на огромной скорости промчался узкий корпус блестящего вертолета. Мы проводили взглядом машину. Она резко пошла на взлет и стала по кругу, словно бумеранг, разворачиваться. После этого вертолет завис за транспортным самолетом, наклонив носовую часть вниз, в нашу сторону.

— Алекс, обернись, — сказала тихо Элизабет и мы повернулись. Медленно приближаясь, боком из-за холма с металлическим хламом, постепенно снижаясь к нам, подлетал тот самый злополучный «Бьюик». Негр, сидя за штурвалом, вытащил в окно руку с пистолетом и направлял в нашу сторону. Задняя дверца была открыта, ковбой сидел на заднем сиденье, опустив ноги вниз. Чарли держал нас на мушке автомата с крупной рукояткой-магазином и тонкими дугами прижатого к плечу складного приклада. Лицо ловители мустангов озаряла улыбка, которую дополняла торчащая между зубов и испускающая дым сигара. Я был ошарашен — и не только тем, что эта парочка нашла меня, но еще и тем, что совершенно не услышал, как те подлетели. Двигатель автолета работал практически бесшумно. Роди приподнял винтовку, снял с шеи ремень и разжал руки. М-16 грохнулась на землю. Лизи резко рванула в сторону и, прошмыгнув под железную балку, затерялась в ближайшей горе хлама. Я просто поднял руки вверх. «Бьюик» завис буквально в четырех ярдах от нас, и в футах семи над землей. Ковбой Чарли, усмехнувшись, бросил:

— От кого вы тут скрываетесь? С таким арсеналом-то? А? Уж не от нас ли? Давай, Санчо, дружок, освободи себя от пистолетика. А то ведь с перепугу, не дай бог, застрелишься. А нам ой как надо еще выяснить, где кейс с деньгами. Да и ты, папаша, отпни винтовку от себя подальше. Знаем уже твою прыть, — ковбой потер ладошкой лоб и когда Алекс отпихнул ногою свою М-16, а я отстегнул ремень и отбросил его в сторону, он сказал негру: — Боров, сообщи боссу, что мы нашли их.

— Это я уже и сам вижу. Только вначале поройся у них в карманах, может быть, подарочек припасли. — Негр продолжал держать нас на прицеле.

Чарли спрыгнул на землю, подобрал наше оружие. После этого он подошел к Алексу и с силой вырвал из его руки трость, вытащил из ножен тесак и снял с ремня полицейский фонарь, который тоже можно было использовать и как дубинку, и как электрошокер. Потом ковбой приподнял лежавший тут же рюкзак и потащил все наше хозяйство к ржавому прилавку. Там он вывалил содержимое рюкзака на землю, попинал пожитки и, видимо ничего не найдя для себя полезного, оставил валяться. Гловер опустил автолет на землю, быстро переговорил с кем-то по видеофону и тоже вылез из машины.

— Эй, Боров, надо осмотреть эту развалюху. — Чарли указал на самолет. — Не зря они тут торчат. Может, с ними еще кто есть. — Теперь ковбой держал нас на прицеле, негр же с пистолетом наизготовку запрыгнул в самолет и стал там чем-то шуметь. Минут через пять он выглянул из люка и сообщил:

— Эй, Чарли, тут ничего и никого нет, однако есть неплохая клетка для этих парней. Можно посадить их туда, пока босс не прилетел. Не хочется зырить за ними на такой-то жаре. В машине, — он указал пальцем в сторону «Бьюика», — хоть кондиционер есть.

Ковбой дернул дулом и сказал:

— А ну, давайте-ка, парни, в самолет! И без шуток. Поверьте, выпущу очередь, и сердце екнуть не успеет.

Я опустил руки, которые уже устали, и направился к люку. П. Алекс зашагал за мной. Никто из нас за все это время не произнес и слова. Вертолет тем временем продолжал висеть в воздухе в прежнем положении и, похоже, не собирался садиться. Горючее летчики не экономили.

В салоне была тьма, но не кромешная. Спертый воздух помимо прочего был наполнен запахом фекалий. Кое-где сквозь щели и дырки пробивались солнечные лучики. Впереди светлым пятном выделялся дверной проем кабины. Сама створка двери отсутствовала, но имелась решетка, перекрывающая лаз. Глаза уже привыкли к полутьме, и я оценил величину салона. Он был довольно просторный. Сюда влезла бы пара-тройка танков, хотя, наверное, в былые времена здесь их и перевозили.

Когда мы подошли к кабине, Чарли отворил скрипучую, сваренную из толстой арматуры решетку с крупными ячейками, заглянул внутрь и пропихнул нас вперед. Сиденья пилотов отсутствовали, часть датчиков на приборной доске была либо вырвана с корнями и болталась на разноцветных проводках, либо просто отсутствовала. Из-под пульта выпирал загнутый вбок покореженный штурвал, второго не было вовсе. Покрытые слоем грязи кабинные стекла, как лобовые, так и боковые, находились на месте. Сзади ухе сопел Гловер, который закрывал решетку, закрепляя ее скобами наручников. Подергав эту дверцу, он удовлетворенно мотнул головой.

— Сквозь окна не выберутся? — спросил ковбой.

— Нет, вроде надежно, я уже проверил. На всякий случай я передам на вертушку, чтобы посматривали с той стороны. Че им там зря висеть. А отсюда мы и сами посмотрим. Пойдем быстрее в машину, у меня пот заливает глаза и яйца, мне надо срочно охладиться.

Когда же парочка наших недоброжелателей удалилась, я потер левое боковое окно и посмотрел наружу. Они уселись в автолет, захлопнули за собой дверцы и, подняв стекла, отделили себя от жаркой окружающей среды. Было видно, что негр откупорил баночку какого-то напитка и жадно припал к ней губами. Помню, я тут же облизнул сухие губы. Алексовская бутыль с водой валялась на земле возле распотрошенного рюкзака. Потом я перешел к другой стороне кабины и тоже обтер пыль со стекла. Если в предыдущее окно была видна часть свалки, то в это обозревалось только небо с висящим в воздухе вертолетом, а также верхушки куч железного хлама. Помню, подумал тогда: «Интересно, на сколько времени у пилотов хватает горючего? Они ведь наверняка летели от самого города».

— Ну что, попробуем выломать стекло? — спросил я у Алекса, который уселся прямо на пол.

— Не так быстро. Надо все-таки дождаться босса. Похоже, Санчо, ты не врал и вправду спер у этих ребят чемодан с деньгами. В данном случае, лучше договориться или схитрить. Не бойся, не получив денег, они нас не прикончат. Интересно, сколько там кредиток? — Алекс почесал подбородок. — Даю сто процентов, там не песо, а кредитки. И наверняка больше, чем обойдется мне тигр. Иначе бы эти бандюги не прилетели сюда.

— Да ты что, Алекс? Ты что, не видел? — вспылил я. — Эти люди не шутят. Плевать на тигра. Надо мотать отсюда.

— Санчо, я рискую больше, чем ты и, заметь, не трясусь от страха.

— Это почему это рискуешь больше, чем я?

— Поверь мне, я неплохо выучил подобную публику и говорю тебе: они быстрее прикончат меня, чем тебя. И только потому, что я лишний свидетель, ничего не ведающий о вашем деле. Ты — другое, ты украл деньги и можешь знать, где они лежат. Я же ведь случайно попался на их пути.

— А почему ты думаешь, что они знают, что ты посторонний в этом деле? — Я присел на пол рядом с Роди. — Могут ведь решить, что все подстроено. С полицией они связаны, а у копов есть данные, и бандиты уже знают, что ты коп. Копы обычно не чисты на руку. — Алекс удивленно посмотрел на меня, но промолчал. — Знают они уже и то, что память у нас с Максом стерли. И почему бы тебе не быть замешанным в краже денег? Зачем постороннему человеку вмешиваться в чужие разборки? Все было подстроено — и ты знаешь, где лежит чемодан. Тебе же память не стирали. Не так ли? Ты представь себе это и сыграй, как положено. Поверь мне, купятся.

— Да, они и вправду могут прийти к такому мнению. После того, как я вырубил их в переулке, ребяткам пришлось пообщаться с какими-то знакомыми мне людьми. Как-то ведь они выяснили, что мы находимся здесь, на свалке. Возможно, и с полицейскими пообщались. Они теперь знают, что я на пенсии и в деньгах нуждаюсь. А, выяснив, что я коп, это жулье могло что-нибудь и заподозрить. К примеру, я и есть организатор этой кражи. Я уже сам верю в это. Так и сделаем. Я прикинусь, что и вправду знаю, где деньги, а сам попробую выяснить что-нибудь о вашем с другом деле. Эти парни хоть что-то, но уже и знают. Может, повезет, и они сами наведут нас на место, где вы спрятали кредитки. У меня ужасное желание заполучить этот кейс. Ты сам-то хоть можешь прикинуть, куда вы с другом его спрятали?

— Прикинуть-то можно. — Я почесал затылок. — Однако я об этом еще даже и не думал. Да и некогда было, столько произошло за все это время. Ну и потом, я еще не совсем осознал то, что это правда. Когда что-то исчезает из памяти, трудно поверить во все, что на тебя вешают.

— Зато я уже осознал и вот что думаю. Если уж и я попал в эту передрягу и выбраться будет трудновато, то без денег я не уйду.

— Знаешь что, Алекс, — сказал тогда я. — Тебе не кажется, что ты возомнил о себе невесть что? Мы сидим взаперти. Нас хотят прикончить. А ты не только не думаешь, как нам выбраться, но еще и прикидываешь, как нам кинуть бандитов на деньги. Это более странно, чем ржавый маячок.

— Возможно, ты прав, но нападение — лучшая защита.

Я поднялся на ноги и, подойдя к окну, посмотрел, что же там делает наша стража. Ковбой с негром уже выбрались из «Бьюика» и отчаянно жестикулировали кому-то руками. Я посмотрел выше и увидел два представительских, поблескивающих в лучах солнца автолета. Они шли на небольшой высоте над кучами металлолома параллельно друг другу и, видимо, завидев машущих им людей, сбросили скорость и стали садиться. Я положил руку на плечо Алекса и тот поднял голову.

— Там два «Мерседеса», — произнес я.

Роди поднялся на ноги, посмотрел сквозь стекло и сказал:

— Ну вот, кажется, прибыл босс.