Гость издалека

На великий город Ква-Ква огромной потной лапой наступило лето.

На поверхности реки появилась пена симпатичного зеленоватого оттенка, крысы попрятались по прохладным подземельям, а жизнь, кипящая на узких улочках, стала кипеть чуть потише.

Кто мог ничего не делать — именно этим и занимался: торговцы дремали за прилавками, воришки ленились забираться в карманы прохожих, и даже мухи жужжали неохотно, намекая на свой скорый отъезд в отпуск.

Клубящаяся над Магическим Университетом аура стала несколько жиже, лекции и практические занятия оказались забыты до осени, зато на полные обороты заработала приемная комиссия.

Имевшие несчастье попасть в ее состав преподаватели занимались тем, что среди толп лентяев, дураков и хулиганов, ежедневно приходящих в университет, отбирали немногих… лентяев, дураков и хулиганов, обладающих хотя бы каплей магического таланта.

Активность наблюдалась в лабораториях, где маги с фанатично блестящими, выпученными от недосыпа глазами ставили один эксперимент за другим, норовя доказать мало кому известную теорему или создать эликсир, чисто выводящий бородавки.

Иногда подобное времяпрепровождение заканчивалось совершенно неожиданным образом.

* * *

Линии магического рисунка вспыхнули одновременно. Преподаватель кафедры пограничной магии Кюрштейн Гузка заслонил глаза рукавом и сделал пару шагов назад.

Поэтому он не видел, что произошло дальше, слышал лишь, как нечто тяжелое упало на пол.

— О боги… — пробормотал Кюрштейн Гузка, убрав руку и обнаружив, что внутри рисунка лежит предмет, сильно похожий на человеческое тело. — Кажется, наш опыт дал некоторый результат.

— Э… — сказал уссистент той же кафедры Брыль Хвостов. — Коллега, если мне не изменяет память, мы пытались доказать принципиальную возможность существования космических духов в воздушной среде…

— Может, это дух? Ведь мы дотронулись до недр космоса, ощутили его леденящее дыхание.

— Не очень-то он похож на духа. — Брыль Хвостов потянулся к полке, взял с нее длинный щуп с наконечником из единорожьего рога и осторожно ткнул лежащее на полу тело.

То оказалось предсказуемо твердым.

— Тогда кто… или что это? — спросил Кюрштейн Гузка, разглядывая длинные ноги пришельца, странного вида одежду.

— Человек. Но откуда он взялся в космосе?

— В философском смысле слова все мы находимся в космосе.

— А в практическом? Тут надо понимать, что…

Начавшийся спор едва не унесся поистине в философские глубины, но тут тело на полу зашевелилось, издало ряд стонущих звуков и открыло пару самых обычных глаз, серых и растерянных.

— Он шевелится! — панически завопил Кюрштейн Гузка, за много лет исследований отвыкший от общения с нормальными людьми. — Вдруг нападет? Надо приготовиться! Немедленно!

Он вскинул руку, вокруг нее сгустилось лиловое свечение, готовое в любой момент породить молнию.

Лежащее на полу существо завопило, но не испуганно, а радостно. Вскочило и принялось танцевать с грацией свихнувшегося экскаватора, нелепо вскидывая ноги в обтягивающих штанах и размахивая руками.

— Я понял, кого мы добыли, — деревянным голосом сказал Брыль Хвостов.

— И кого же?

— Космического придурка!

В огромном, обитом алой кожей кресле тощий ректор смотрелся как карандаш в стакане, но посмеяться над этим не приходило в голову никому из собравшихся в кабинете магов.

— Господа, экстренное совещание старшего преподавательского состава прошу считать открытым, — продребезжал Глав Рыбс, и эхо зашуршало за скрывающими окна темными портьерами.

Кабинет главы МУ был местом странным даже по меркам университета. Он сам выбирал, как ему выглядеть, а попытки насильственно сменить обстановку заканчивались печально, обои слезали со стен, а поставленная мебель превращалась в красивые горки пепла.

Обитающие тут призраки давно почивших ректоров полагали себя аристократами бесплотного мира. На прочих привидений они смотрели свысока, но случая зловеще похохотать или позвенеть цепями не упускали.

— Да, открытым, — повторил Глав Рыбс. — Слово имеет декан мэтр Сизопуст.

Деканы и прохфессора, самым экстренным образом вызванные к ректору, дружно уставились на главу факультета умозрительной магии.

— Э… тут такое дело, — сказал тот. — В результате пространственно-ориентированного эксперимента, посвященного космической духовной компоненте мироздания, произошел незапланированный захват некоего существа, предположительно разумного…

На портрете, висящем над головой ректора, обозначилось движение. Отцы-основатели университета, изображенные в профиль, дружно повернули головы и выпучили глаза.

— Ты понял, чего он сказал? — мэтр Тугодум, вызванный, судя по полупрозрачной мантии, с пляжа, ткнул соседа локтем в бок.

— Не совсем, — дипломатично отозвался тот. — Слово «результат» я, кажется, знаю.

— Попроще, мэтр Сизопуст! — рявкнул ректор. — Мудрено говорить всякий дурак сумеет, даже я!

— Ну, это… — глава факультета умозрительной магии опустил взгляд. — Мои подчиненные вытащили непонятно откуда непонятно кого, хотя этот непонятно кто сильно похож на человека.

— Может быть, он человек и есть? — предположил мэтр Шизомудр, мечтающий поскорее вернуться к исключительно важным опытам по проверке влияния качества дневного сна на аппетит.

Столь антинаучное предположение было встречено презрительным молчанием.

— Это невозможно, — после паузы заявил мэтр Сизопуст. — Это существо не говорит ни на одном из языков Лоскутного мира. Чтобы общаться с ним, нам пришлось создать особый талисман.

Маги погрузились в задумчивость.

Иногда они, как и прочие разумные существа, глядели в звездное небо (или в то, что заменяет небо в Ква-Ква) и думали, что далеко в пространстве имеются другие миры, населенные всякими причудливыми существами — зелеными обезьянами с тремя ногами или красными человечками со щупальцами вместо рук. Но никогда фантазия ни одного из них не заходила так далеко, чтобы представить обитающих где-то помимо Лоскутного мира людей.

По мнению преподавателей МУ, Вселенная имеет достаточно хлопот с одним человечеством, чтобы создавать еще и другие.

— Хм-м… — мэтр Умно-Заливайский, возглавляющий факультет магии человека, почесал голову. — Так доставьте его сюда, и мы поглядим, что это за существо.

— Оно несколько безумно, несет всякую ерунду, — сообщил мэтр Сизопуст.

— Ничего, это не страшно, с безумцами нам приходится сталкиваться чуть ли не ежедневно, — и ректор обвел подчиненных многозначительным взглядом.

— Хорошо, — глава факультета умозрительной магии сплел пальцы и сунул их в рот.

Мощный, переливчатый свист заставил кое-кого из магов поморщиться.

Мирно дремавший прохфессор Синиус Фляк проснулся и принялся удивленно оглядываться.

Из коридора донеслись шаги, дверь кабинета открылась, через порог шагнул высокий, похожий на богомола поцент в синей мантии, а за ним молодой чел… существо, наряженное в рубаху без пуговиц и рукавов, облегающие штаны серо-стального цвета и белые ботинки.

На груди существа висел амулет, сделанный из обыкновенного бубля, а руки были связаны.

— О, это самые сильные маги!? — завопило существо, возбужденно подпрыгивая. — Это здорово! Как мне повезло!

— Это поцент Кюрштейн Гузка и его… хм-м, подопечный, — сказал мэтр Сизопуст, легким движением кисти накладывая на существо лишающее голоса заклинание. — Поцент, сообщите нам, где именно вы добыли это…

Кюрштейн Гузка уставился в пол и забормотал что-то, словно радио, включенное на минимуме громкости. Маги, не обращая на него внимания, дружно уставились на изумленно открывающее рот существо.

— Очень похож на представителя вида хомо антисапиенс, или «человек неразумный», — заявил мэтр Умно-Заливайский, — это я вам как специалист говорю. Хотя отклонения в составе ауры значительные…

— Так, может, исследуем его по-хорошему? — оживился мэтр Шизомудр. — Попробуем Исследовательское Мощно-Раздирательное заклятие Бронч-Бруневича или Исключительно-Точное Срывающее Мрак заклятие Бойля-Муриотта?

Отцы-основатели на портрете дружно поморщились, висящая под потолком люстра неприятно задребезжала.

— Коллеги, мы должны идти в ногу со временем! — Глав Рыбс покачал головой. — Двадцать шестое тысячелетие на дворе! Сейчас не модно употреблять заклинания, после которых от объекта исследования остается горстка мокрой протоплазмы. Кстати, поцент, можешь заткнуться…

Кюрштейн Гузка с облегчением умолк.

— Кроме того, — добавил ректор, — сейчас лето, и я думаю, что никто из вас не хочет проводить теплые солнечные деньки в душной лаборатории…

Маги одобрительно загудели, проявив неслыханную для университета общность мнений.

— Так что мы пока пристроим этого… хомо антисапиенса, — Глав Рыбс кивнул в сторону замершего с открытым ртом существа, — куда-нибудь, а осенью вернемся к нему и как следует изучим. Поцент, а ты подготовь программу исследований или что-нибудь в этом духе.

Правило «инициатива наказуема» действует в больших организациях с такой же неотвратимостью, как закон всемирного тяготения. Всякий, рискнувший обозначить проблему, тут же получает ее в свое полное и нераздельное пользование.

Кюрштейн Гузка уныло понурился.

— Поцент, можешь идти, — ректор величаво махнул рукой. — Осталось только придумать, куда деть нашего подопечного.

— В зверинце полно свободных клеток, — заведующий кафедрой животноводческой магии решил внести в обсуждение посильный вклад.

— Нет, это слишком рискованно, — пробормотал мэтр Шизомудр. — Человек среди всяких редких монстров? Они же начнут переживать, болеть, а то и чахнуть. А ведь одна мантикора обошлась нам в кучу денег!

— Действительно, — ректор бросил на подчиненных испытующий взгляд. — Может, кто-нибудь из вас возьмет его, так сказать, под опеку? Присмотрит за ним до осени.

Прохфессора и деканы дружно заинтересовались сучками и трещинками на поверхности стола, кое-кто принялся разглядывать собственные ботинки, а вновь уснувший Синиус Фляк негромко всхрапнул.

— Да, добровольцев не видно. Тогда мне придется назначить…

— Ваша милость, — подал голос заведующий кафедрой демонологии Урно Кеклец. — Можно использовать студентов. Кое-кто из старшекурсников отрабатывает практику в университете. Пусть они приглядят за нашим гостем.

— Разумно. — Глав Рыбс пошевелил пальцами. — А поскольку ваши студенты привыкли обращаться со всякими необычными и опасными существами, то им, как говорится, барабан в руки и флаг на шею. У кого-нибудь есть возражения? Нет? Тогда все свободны. Встретимся, надеюсь, осенью…

Оставшись в одиночестве, ректор подошел к двери и запер ее на засов. Вытащил из-за кресла шезлонг и отодвинул портьеру на одном из окон. Кабинет залили потоки желто-зеленого света.

— Сойдет, — пробормотал Глав Рыбс, изучив пейзаж за окном, состоящий из алых скал, белого неба и зеленого солнца.

После этого ректор снял мантию и улегся на шезлонг.

Через пять минут кабинет огласил негромкий и довольно мелодичный храп.

Учебная практика — интересное и увлекательное занятие.

По крайней мере, так считают преподаватели в любом из тысяч миров Вселенной. Мнение студентов по этому вопросу звучит несколько по-другому, но им никто обычно не интересуется.

Поступая на кафедру демонологии, Арс Топыряк думал, что на практике будет сражаться со злобными чудовищами, но не предполагал, что в роли этих чудовищ окажутся тараканы.

Рыжие, нагло шевелящие усиками монстры заполонили университет с самого начала весны. Обнаружив огромное здание, где едят на ходу и сорят где попало, тараканы решили, что нашли землю обетованную, и отказались уходить даже под угрозой применения изгоняющих заклинаний.

Так что некоторое количество особенно «везучих» студентов на время практики приписали к университету и организовали для борьбы с тараканами.

Арс не сильно удивился, попав в их число.

После случившегося несколько лет назад уничтожения реализатора справедливости удача повернулась к Топыряку не то что спиной, а иной частью тела, упоминать которую в приличном обществе как-то не принято.

И разворачиваться обратно не спешила.

Так что с самого начала лета Арс в компании Тили-Тили и Рыггантропова слонялся по университету, сыпля в каждую щель белый, мерзко пахнущий порошок, изготовленный на кафедре алхимии.

Тараканы ели его с большим удовольствием, толстея на глазах. Алхимики, должно быть, рассчитывали на то, что насекомые сгинут от повального ожирения.

Утром дня Зоркого Крота Арс явился к воротам университета, опоздав на пять минут, и с удивлением обнаружил там не только Рыггантропова и Тили-Тили, а еще одного из младших преподавателей.

— Все в сборе? — осведомился тот голосом кислым, как квашеная капуста. — Тогда следуйте за мной.

— А что случилось? — шепотом поинтересовался Арс, стоило преподавателю отвернуться.

— Кто бы знал, в натуре, — пророкотал Рыггантропов, а Тили-Тили недоуменно засвистел.

Вслед за преподавателем они пересекли двор, вошли в университет и по знакомой лестнице поднялись к двери кафедры.

Внутри студентов ждал мрачный Урно Кеклец.

— Явились, — сказал он. — Тянуть демона за крыло я не буду. У меня для вас есть маленькое, но ответственное поручение.

— Клопы? — слабым голосом предположил Арс. — Или блохи?

— Что? — не понял заведующий кафедрой. — Нет, паразитов оно не касается. Ведь твой сосед по комнате отбыл, как я знаю?

— Да.

Шнор Орин на лето отправился работать помощником демонолога в какой-то дальний Лоскут.

— К нам в университет прибыл гость, ну очень издалека, — Урно Кеклец понизил голос. — Мы временно поселим его к тебе. Твоя, а также ваша, — грозный взгляд достался йоде и двоечнику, — задача — проследить, чтобы он в целости и сохранности дожил до осени. Понятно?

— Э… то есть мы должны будем его развлекать и охранять?

— А еще кормить и следить за необычными вещами в его поведении, — заведующий кафедрой достал из ящика стола толстый, деревянно звякнувший мешочек. — Тут денег хватит, чтобы прожить год, но за каждый бубль ты мне отчитаешься.

— А что мне за это будет?

— Ничего плохого, — Урно Кеклец улыбнулся так, как улыбался, должно быть, демонам за мгновение до того, как довольно болезненным образом отправить их в Нижний мир. — Кроме того, это зачтется вместо практики…

— И никаких тараканов?

— Совершенно!

— Ну, — Арс глянул на шевелящего ушами йоду, на однозначно антиинтеллектуальное лицо Рыггантропова, — я думаю, что мы согласны. Давайте этого гостя сюда.

Урно Кеклец выразительно посмотрел на младшего преподавателя, тот вышел, но быстро вернулся в компании долговязого юноши, выглядящего так, словно он голодал полгода.

— Вот ваш подопечный, вот деньги, увидимся в первый день осени, — сказал заведующий кафедрой, облегченно вздыхая. — Приятного отдыха. Да, лишающее голоса заклинание с нашего друга снимите не раньше, чем выйдете за пределы университета. Ладно?

* * *

Лишающее голоса заклинание исчезло в слабой оранжевой вспышке. Его объект, радостно подпрыгнув, издал серию бессвязных воплей:

— Вы ведь волшебники? Самые настоящие? Знаете разные заклинания? О, я так и думал!

На самом деле Арс краем уха слышал коряво и непривычно звучащие слова, но висящий на груди гостя амулет — монетка на веревочке — преобразовывал их в знакомые сочетания звуков.

— Э… — сказал Рыггантропов. — Мы, типа…

— А ты разумный питекантроп? А это джедай? Где его лазерный меч? А, он прячет его под мантией!

Тили-Тили, не знающий, обругали его или похвалили, недоуменно зашипел и отступил на шаг.

— Где у вас гномы и эльфы? Хочу на них посмотреть! А, они ждут в условленном месте! И вообще, я готов! — привычка гостя разговаривать, точнее — задавать вопрос и самому же на него отвечать, сбивала с толку.

— К чему готов? — осторожно поинтересовался Арс, задумавшись, не потратить ли часть полученных от прохфессора денег на хорошую смирительную рубашку. — И как тебя зовут, кстати?

— Вася Пукин, — сообщил гость и тут же поправился: — Э… Эарендил Конан Терминатор! А готов я к тому, чтобы спасать ваш мир! Ведь вы вызвали меня именно за этим? Да, я всегда знал, что я избранный!

— Вася Пукин Эарендил Конан Терминатор, — проговорил Арс, — ну и длинное имя…

— Можно просто Эарен… Вася! Да, я знал, что…

— Погоди! С чего ты взял, что наш мир нужно спасать? И от кого ты собираешься его спасать?

— От Черного Властелина! — Терминатор Вася посмотрел на Топыряка с нескрываемым удивлением. — Всякому известно, что если ты попал в фэнтезийный мир, то там ждет гнусный Черный Властелин, которого без тебя никак не одолеть! Да, я знал, что так случится! Ох, все мне позавидуют, когда я вернусь!

Рыггантропов сделал большие глаза (то есть чуть приподнял выпирающие надбровья), и выразительно покрутил пальцем у виска. Тили-Тили засвистел так, что перевода не понадобилось.

Гость очень издалека оказался сумасшедшим.

Это объясняло, почему заведующий кафедрой поспешил от него избавиться, и чудную одежду, и мутные речи. Непонятным оставалось лишь, зачем преподаватели вообще связались с таким придурком?

— Мне обязательно нужен меч! — Конан Вася продолжал болтать, не закрывая рта ни на мгновение. — Волшебный, чтобы все рубил! Где у вас тут хранят такие? Да, я знаю — под скалой! Сейчас пойдем и…

— Погоди! — Арс ощутил сильное желание стать жрецом Тумпа Немо, Молчаливого Бога. — Давай ты нам это попозже расскажешь? А сейчас мы отправимся в одно хорошее место и выпьем по кружке пива. Идет?

— Конечно да! — Эарендил Пукин хитро сощурился. — Обсудим план, как извести Черного Властелина? Я понял! А как вас зовут?

На этот вопрос гость издалека — удивительное дело — не поспешил ответить сам.

— Я — Арс, — сказал Арс, — этот, которого ты обругал нехорошим словом, — Тили-Тили, его еще зовут Трали-Вали, он йода.

— Я и говорю — джедай! — почему-то обиделся Вася. — А питекантропа как звать?

— Еще раз — и в глаз, в натуре, — сказал Рыггантропов и выразительно сжал кулак, похожий на обтянутый кожей булыжник.

Борец с Черными Властелинами побледнел и отступил на шаг, показывая, что язык столь простых жестов понятен даже сумасшедшим.

— Это Рыггантропов, — сообщил Арс. — Он вообще-то добрый, но лучше его не злить.

— А, очень приятно. А куда мы пойдем?

— В таверну.

— В настоящую фэнтезийную таверну? — глаза Васи загорелись. — Где гномы, эльфы и хоббиты? Я знаю, там встречаются таинственные незнакомцы в плащах и плетутся заговоры!

Арс вспомнил обшарпанные столы, грязный пол «Утонченного блаженства» и подумал, что заговоры там станут плести разве что полные идиоты.

— Пойдем, — сказал он. — Ты все увидишь сам.

— О! Да! Да! Да!

Трое студентов зашагали прочь от университета, а гость издалека вприпрыжку побежал за ними, на ходу плюясь словами, точно свихнувшийся вулкан — камнями.

Четыре кружки тяжело бухнулись на стол, колыхнулась в них прозрачная, слегка вспененная жидкость, и гном Отбойник, неуклюже переступая ходулями, заковылял прочь.

— Это что, гном? — спросил Вася, чьи глаза стали как два фонаря.

— Да, — ответил Арс. — Только не совсем обычный. Он считает себя человеком.

— Э? У нас тоже так бывает, только у нас люди считают себя эльфами и гномами… Это что, пиво?

— Типа, для ценителей.

— Но оно же, — Вася наклонился к самой кружке и понюхал, — и пахнет водой, и выглядит как вода!

— Вот именно, — хмыкнул Арс. — Только ценитель способен понять, что это на самом деле пиво. Ну, за знакомство!

Студенты пили так, как принято в «Утонченном блаженстве» и большинстве забегаловок Ква-Ква, — зажав нос, зажмурившись и торопливо глотая пиво, чтобы ни в коем случае не почувствовать вкуса.

— За знакомство, — гость издалека отхлебнул с видом человека, знающего, что из шляпы сейчас вылезет кролик, и замер с открытым ртом.

Несмотря на некоторые странности, Отбойник умел делать впечатляющее пиво.

Неподготовленного человека оно впечатляло сильнее, чем таракан в супе или крысиный хвостик в пирожке с мясом.

— Ну что, расскажи, типа, откуда ты к нам прибыл, — сказал Рыггантропов, из чистого уважения к хозяину заведения негромко рыгая.

— С З-земли, — слегка подрагивающим голосом ответил Вася. — Это планета такая…

— С-с-с-с-с-с?

— Ну, это такой громадный шар, вращающийся вокруг солнца, — судя по всему, пиво Отбойника на время наделило гостя способностью понимать речь йоды. — Мне трудно будет объяснить. Вот ваш мир наверняка плоский и покоится на какой-нибудь черепахе или слонах…

— Ну, это ты загнул, — хмыкнул Арс. — Какой панцирь такую тягу выдержит? И чем эта черепаха будет дышать или питаться? Наш мир и в самом деле плоский, но ни на чем он не покоится, а дрейфует себе через космос…

— И как люди держатся на этой твоей планете, если она круглая, типа? — поддержал умную беседу Рыггантропов. — Или они сгрудились на одном ее краю? И не тесно им там, в натуре?

— Кроме того, всякому разумному существу известно, что солнце вращается вокруг мира, а не наоборот, — добавил Арс. — Как иначе оно сможет осветить все его уголки?

Вася Пукин, в запале назвавшийся Эарендилом Конаном Терминатором, с тоской подумал о книжках, где пришествие Человека с Земли в мир меча и магии описывалось совсем по-другому.

На страницах фэнтезийных романов никто не задавал герою глупых вопросов, не лишал голоса и не поил водой, на самом деле являющейся пивом. Встречные мгновенно признавали в нем Великого Спасителя от Сил Зла и падали на колени, а красивые девицы влюблялись без памяти.

Тут все шло не так, а девиц не наблюдалось вовсе.

— Ну… хм… — сказал Вася, с горечью осознавая, что знаний почти законченного третьего курса технического университета недостаточно, чтобы объяснить основы закона всемирного тяготения людям, не имеющим представления о простейшей механике. — Может быть… поговорим о магии? Ведь вы наверняка знаете кучу всяких заклинаний. Показали бы мне парочку.

— Знаем, — Арс скривился, а Тили-Тили раздраженно зашипел. — Да только кто на каникулах об учебе говорит?

— Нет, типа, ты разговор не уводи в сторону… — Рыггантропов после кружки пива делался целеустремленным, как бульдозер, — что там с этими планетами?

— А если для меня? — умоляюще сказал Вася, стараясь не обращать внимания на бормотание двоечника. — У нас на Земле никто не знает ни одного заклинания… ну, настоящего.

— Надо же! — удивился Арс. — Только тебе наши заклинания не понравятся. Они для демонов…

— Нет, ну так почему никто не падает с планеты, типа?

— Рыггантропов, заткнись, — Арс махнул Отбойнику, давая знак, что пора принести еще пива. — Ну, если только что-нибудь совсем простенькое. Трали-Вали, покажи.

Йода зашипел, вытянул руку, и над его мохнатой, сморщенной ладошкой, похожей на обезьянью, затрепетал лоскуток алого пламени.

Вася восхищенно ахнул и вытаращил глаза.

Перед ним случилось настоящее, пусть даже маленькое, волшебство.

Там, где имеется оно, обязательно найдутся чародейские мечи, таинственные пророчества и Тайная Миссия для Гостя с Земли, завершающаяся Блестящей Победой над Великим Злом.

В этом Вася Пукин, недоучившийся инженер, был уверен на двести процентов.

Маленькая, воняющая алкоголем фигурка с величайшей осторожностью спускалась по длинной и темной лестнице.

Но на предпоследней ступеньке фигурка споткнулась и врезалась головой в довольно ветхую дверь. Доски затрещали, с притолоки посыпалась труха и удивленные пауки.

— Кто там? — гневно спросили из-за двери.

— Я, — ответила фигурка голосом, полным физических и моральных страданий.

— Опять опаздываешь, Вагонетка, — дверь распахнулась, на пороге воздвигся плечистый мужик, растительность на лице которого имела хорошие шансы победить в конкурсе «Самая неряшливая борода года».

За ним виднелся обширный подвал, горящие факелы на стенах и сидящие на скамьях люди.

— Простите, — фигурка, оказавшаяся гномом, шмыгнула носом.

— Ладно уж, иди, — сменил гнев на милость бородач, отступая в сторону. — Ну что, все на месте?

Собравшиеся завертели головами, всем видом показывая, что они-то по крайней мере здесь, а те, кто не пришел, могут больше не приходить, и без них на самом деле лучше…

— Тогда заседание Клуба любителей реальности «Тролль» объявляется открытым! — заявил бородач.

Со скамеек донеслись жидкие, точно понос, аплодисменты.

Собравшаяся в подземелье компания на первый взгляд казалась удивительно разноликой. Основу ее составляли люди, но имелся гном, парочка эльфов и даже один фей.

Но внимательный наблюдатель отметил бы, что в глазах у каждого из существ, расположившихся на скрипучих лавках, застыло одно и то же выражение — тотального, завистливого недовольства окружающим миром…

— Начнем же, — бородач, откликающийся на имя Горшо Пуст и являющийся председателем клуба, обвел подопечных испытующим взглядом. — Я вижу, у нас сегодня новичок. Кто его привел?

— Я, — помахал рукой тощий субъект, пятна краски на балахоне которого, образующие нечто вроде чешуи, красноречиво говорили о профессии хозяина. — Он… э… читал книги, и ему понравилось…

— Хорошо. Как его зовут?

— Гемоглолюб, — новичок встал, стала видна бледная кожа, алые глаза, торчащие из-под верхней губы клыки и смокинг, черный, как грех.

— Вампир? — председатель клуба поскреб бороду и выудил из нее пучок сгнившей капусты. — Хм… Любители реальности лишены видовых предрассудков и рады… э-э, любому разумному существу, к нам присоединившемуся. Но если мы начнем находить по углам обескровленные трупы или дырки в собственных шеях, это может повредить репутации клуба… Вы понимаете?

— Да, — вампир улыбнулся, в подвале на мгновение стало немного светлее.

Горшо Пуст с некоторым трудом отогнал желание срочно развернуться и обратиться в бегство.

— Вот… гм… да, о чем это я? — пробормотал он, цепляясь за остатки самообладания. — Я должен объяснить вам, уважаемый Гемоглолюб, цели и задачи, какие ставит перед собой наш клуб.

Вагонетка, от которого перегаром разило на несколько метров, негромко захрапел. Председатель, сжигаемый пламенем ораторского вдохновения, не обратил на это внимания.

— Всякому ясно, что наш мир, набор лоскутков, набитый богами, демонами и гадкой магией, может быть только бредом! — вещал он. — А реальный мир, куда мы должны стремиться, совсем другой! В нем властвуют законы науки, — это слово Горшо Пуст произнес с истовым придыханием, — он разумно организован и предсказуем! Все мы, здесь собравшиеся, только и мечтаем о таком мире, о том, как в него попасть! К счастью, наш друг Типус Вдамс, — последовал кивок в сторону бледного студента, — имеет доступ к библиотеке МУ, где достает книги, написанные в том самом, истинном мире! А мы их читаем, развиваясь духовно и готовясь встретить открытым лицом реальность, когда она сметет этот уголок маразма, называемый Лоскутным миром, и явится сюда!

От прозвучавших аплодисментов Вагонетка проснулся, несколько мгновений озирался, пытаясь понять, где находится, а затем снова уснул.

— Один вопрос, — сказал вампир. — Почему именно «Тролль»?

— Трудно найти что-нибудь более реальное, чем тролль.

Пятисоткилограммовая туша, состоящая из камней, способна убедить в своей реальности любого скептика, особенно если свалится ему на голову.

— О да.

— Больше вопросов нет? Тогда начнем. Сегодня мы обсуждаем философские концепции, содержащиеся в книге Гилла Бейтса «Электронные вычислительные машины». Кто хочет высказаться?

Поднял руку один из эльфов, золотокудрый, в зеленой, слегка припорошенной мукой одежде.

— Во славу всех богов достойна внимания лишь проработанная теория так называемых «компьютеров»…

— А какие характеры! — выкрикнул кто-то от дальней стены.

— А мне понравились любовные сцены. Очень вкусно написаны… — встрял в беседу фей.

— Это фуфло? Да ты ничего не понимаешь!

— Я? Зато ты козел.

Клуб любителей реальности спорил, потрясая кулаками и брызжа слюной.

Вагонетка спал и видел во сне «компьютеры», напоминающие огромные бутылки с руками и ногами. Они норовили догнать гнома и выпить его, а он убегал, слыша за спиной тяжелое дыхание преследователей…

Любая система при отсутствии внешних раздражителей стремится вернуться в равновесное состояние — этот закон работает даже в столь безумном месте, как Лоскутный мир.

Вода стекает в низины, раскачавшиеся весы замирают, человек укладывается на диван, прихватив с собой пиво и газету.

Но закон этот действителен и для куда более сложных систем, в том числе — для миров в целом.

Преподаватели кафедры пограничной магии, сами того не желая, сильно нарушили равновесие, когда вытащили в Ква-Ква воплощенный в помешанном на фэнтези студенте кусок реальности иного, более плотного порядка.

И система — плывущие через космос миллионы тонн причудливо организованной материи, окруженные всякими хитрыми измерениями — немедленно начала равновесие восстанавливать.

Так, как умела.

Лоскут Семь островов, расположенный к право-западу от Влимпа, большей частью состоит из океана, в котором разбросаны клочки суши, пригодные для обитания крайне ограниченного числа разумных существ.

Поэтому мало кто видел, как в небе что-то ярко сверкнуло, на мгновение затмив солнце. Затем, пробив облака, к воде понеслось сверкающее и гибкое, как цепь из золота, существо.

Оно рухнуло в море, окутанное паром и недовольным ревом, но быстро вынырнуло и повисло в воздухе, грациозно взмахивая полупрозрачными крыльями и поворачивая изящную, покрытую золотой чешуей голову на длинной шее.

Солнечный Дракон, чье имя звучит так, что его способно выговорить только существо, обладающее двумя гортанями и языком в метр длиной, пытался осознать, куда его занесло.

Лоскутный мир знал собственных драконов — огромных, огнедышащих, летающих, покрытых прочной броней, снабженных длинными хвостами, острыми когтями и зубами.

И при этом — безнадежно тупых.

Матушка Эволюция — исключительно экономная хозяйка, и она не склонна к тому, чтобы разбазаривать имеющиеся у нее на складах полезные свойства.

Зачем рассудок существу, способному ударом хвоста раздробить скалу, парой выдохов спалить лес и с помощью крыльев набрать первую космическую скорость? Заполучив разум, оно истребит всех прочих тварей — просто так, из прихоти.

Матушка Эволюция сказала «нет», и драконы Лоскутного мира стали достаточно тупыми, чтобы с ними могли справляться герои, отряды гномов или (в исключительных случаях) разгневанные старушки с тяжелыми клюками.

Но в ином слое бытия, много более призрачном, возник и развился иной вид летающих рептилий — не таких больших и показательно жутких, но зато исключительно умных. Вещь столь же нереальная, насколько реален студент, любящий читать фантастику.

Солнечный Дракон осмотрелся и издал свистящий рев. Лоскутный мир дракону не понравился — все тут казалось слишком тяжелым, плотным и тусклым по сравнению с легким, блистающим веществом его родины…

Летающий ящер сделал круг над морем, а затем решительно устремился на восток.

Солнечный Дракон, наделенный такими органами чувств, для каких у людей нет даже названия, ощущал, что причиной его появления здесь стало некое живое существо, и собирался это существо уничтожить.

Просто чтобы поскорее вернуться домой.

Пиво — очень коварный напиток.

А пиво, подаваемое в «Утонченном блаженстве», могло дать фору Макиавелли, иезуитам и верховным визирям. На вид и на вкус оно напоминало воду, но совершенно непонятным образом пьянило.

К концу десятого часа сидения в «Утонченном блаженстве» Арс осознал, что мир стремительно теряет четкость очертаний.

Разговор к этому времени перевалил через стадию философских размышлений и превратился в нечто совершенно невразумительное, походящее на диалог просветленных монахов.

Говорил в основном Вася, точнее, время от времени одерживал победу над заплетающимся языком и изрекал какую-то бессмысленную фразу. Рыггантропов осоловело кивал, Тили-Тили, чьи уши двигались независимо друг от друга и от воли хозяина, вяло и нечленораздельно шипел.

— Черных Властелинов узнать легко, — после десятиминутной паузы Вася выдал очередной бред, — они живут в ужасных замках.

— Плохо построенных, типа? — нашел силы уточнить Рыггантропов.

— Хватт, — Арс решил, что настало время прекратить это безобразие. — Нам пора… это, проветриться… а потом мы пдем в ночную берлогу.

Как всякого нормального молодого человека, Топыряка после выпивки потянуло на развлечения.

Ночные берлоги были изобретены в Ква-Ква, и руку (или голову?) к этому делу приложили обитатели города, страдающие бессонницей и излишками свободного времени.

Кому еще придет в голову ночью тащиться в глухой подвал и прыгать там до самого утра?

Ночные берлоги пользовались бешеной популярностью у молодежи всех видов и размеров, что не выглядело удивительным — любое разумное существо, не достигшее зрелости, со всех ног побежит в заведение, какое старшие называют «притоном разврата и порока».

Старшие в этом случае не ошибались, но забывали одну важную вещь — сами они знакомились с развратом и пороком в куда худших условиях, чем предлагали ночные берлоги.

— Пойдем, — согласился Вася. — А что это такое?

— Там пьют, — сообщил Рыггантропов. — И танцуют, в натуре.

— Что-то вроде клуба? — на лице Васи отразилось разочарование человека, обнаружившего в таинственном, затерянном среди джунглей храме банку из-под пива и надпись на стене: «Здесь был Коля».

— Пшли, — Арс с некоторым трудом поднялся. — Еще рано, но пока дойдем, все как раз откроется…

Выбравшись на улицу, они обнаружили, что солнце закатилось за горизонт, а жара немного спала.

Налетевший с права ветер слегка колыхал висящий над городом смог.

— Нам кда? — Арс неожиданно понял, что не может вспомнить, в каком направлении расположена любимая студентами берлога «Три поросенка». — Туда или туда? Или, может, туда?

— Туда, типа, — Рыггантропов закинул сомлевшего йоду на плечо и уверенно зашагал на право-восток.

За ним, как два болтающихся на волнах катера за баржой, затопали Арс и Вася.

— Слшай, — сказал Топыряк, когда не просто затхлый, а антисвежий воздух слегка проветрил мозги. — Ты так и не рассказал про то место, откуда прибыл? Что там и как вообще.

— Жуткий ад, — ответил Вася, из-за отсутствия привычки к улицам, напоминающим пересеченные рвами канавы, все время спотыкающийся. — Никакой магии, всякие машины, грязь …

Арс с недоумением посмотрел на груды мусора у обочины, на лужу, которую они переходили вброд.

По мусору сновали крысы, бациллы и бактерии тонкой пленкой плавали на поверхности воды, а вирусы и вредоносные микробы жирели так, что их можно было разглядеть невооруженным взглядом.

Место, более грязное, чем Ква-Ква, мог вообразить лишь редкостно нездоровый мозг.

— И еще, — с жаром добавил Вася, — там все время приходилось делать эти… как их?.. всякие неприятные вещи…

— Я знаю это место, в натуре, — уверенно сказал Рыггантропов, и все посмотрели на него с удивлением, даже сидящий на заборе кот и висящий на плече двоечника Тили-Тили. — Это большая кузница гнома Гнилая Рукавица. Как-то в особенно неурожайный для воровства год я проработал там десять дней…

И, выговорившись на месяц вперед, Рыггантропов умолк.

На очередном перекрестке обнаружился покосившийся дом с заколоченными окнами. Болтающаяся под самой крышей вывеска изображала трех здоровенных щетинистых боровов.

Вывеску изготовил кто-то из выпускников кафедры строительной магии, во тьме она светилась розовым и золотым, а поросята на ней щерились широкими, как Волга у Астрахани, улыбками.

Сверкали стаканы в их копытцах, блестели золоченые зубы, лоснились бока.

Под вывеской имелась распахнутая дверь, а около нее — серьезный и мрачный эльф-вышибала.

— Пршли, — сказал Арс. — Рыггантропов, сгружай йоду. Надо платить.

— Ых-х-х… — Вася издал полузадушенный стон. — Это что, эльф?

Вышибала бросил на него быстрый, как полет стрекозы, несколько удивленный взгляд.

— Э, да… — отсчитывающий монеты Арс сбился и принялся считать с начала. — Вот проклятье…

Вася сделал пару шагов и бухнулся перед эльфом на колени.

— О дивный Перворожденный! — завопил он. — О любимое дитя Эру Илуватара! Позволь же воззвать к твоей вековой мудрости и призвать тебя на борьбу с Вселенским Злом!

— Где вы взяли этого придурка? — холодно осведомился эльф, принюхиваясь. — И что он курил?

— Пиво, типа, — ответил Рыггантропов, а мохнатая лапка Тили-Тили быстро и ловко зажала Васе рот.

— Курил? — маска невозмутимого презрения на лице эльфа дрогнула.

— Нет, пил, — поспешил вмешаться Арс. — Спокойнее, Араэль. Он всго лишь немного пербрал.

— Смотри, чтобы все было в порядке.

По слухам, до приезда в Ква-Ква Араэль сочинял такие поэмы, что, слушая их, тролли проливали нефтяные слезы, впечатлительные дамочки падали без чувств, а тигры-людоеды садились на вегетарианскую диету.

Но, прибыв в величайший город Лоскутного мира, эльф быстро обнаружил, что поэты тут без надобности, запрятал лиру подальше, пинками разогнал муз и устроился вышибалой в «Три поросенка».

Вскоре после этого любители побуянить стали обходить эту ночную берлогу стороной.

— Обижаешь, Араэль. — Арс решил панибратски хлопнуть эльфа по плечу, но взглянул в льдисто-синие глаза и передумал.

Гостя с далекой и непонятной Земли спешно затолкали на длинную полутемную лестницу, ведущую в смрадное чрево берлоги, и только тут Тили-Тили убрал ладонь со рта Васи.

— Так он что, охранник? — поинтересовался тот с ужасом человека, обнаружившего, что секс-символы тоже ходят в туалет.

— Вышибала, в натуре, — уважительно поправил Рыггантропов.

— Но эльфы… они же… ходить по лесам, прекрасные песни… стрелять из лука… Галадриэль всякая… Магия… борьба со злом…

— С-с-с! Ш-ш-ш-ш!

— Эльфы тоже люди, — расшифровал сипение йоды Арс. — Им тже есть надо. Так что куда могут, туда и устраиваются. Я вот знаю эльфа-парикмахера…

— А Эльгородрим Тонкий знатно по форточкам шерстил, — пробасил Рыггантропов, — пока его каретой не переехало.

— Ых-х-х-кх-хы… — Вася посерел лицом и потерял дар речи.

Неудивительно — впервые увиденная, ночная берлога производила неизгладимое впечатление.

Помещение было обширным, как пещера, но хозяева сделали все, чтобы оно выглядело тесным. Часть его занимала стойка в виде вставшей на карачки свиньи, вокруг нее толпились столики, напоминающие громадные пятачки.

На довольно большом помосте располагались музыканты, хотя этого гордого имени они никак не заслуживали.

Гном с помощью палочек фаллической формы совершал насилие над огромным барабаном, один из людей пыхтел над волынкой, а второй лязгал литаврами и издавал молодецкие выкрики. Пара троллей что-то делала с причудливо состыкованными камнями разного размера.

То, что получалось в результате, можно было назвать только шумом, правда шумом высокохудожественным и ритмичным. От него лязгали зубы, тело начинало чесаться, а глаза — вылезать из орбит.

Услышав его, существо, обладающее музыкальным слухом, падало в обморок, испытывало приступ рвоты или лишалось этого слуха раз и навсегда.

— О, клево, — сказал Вася, вглядываясь в сверкающий под потолком магический источник света, в плавающие вокруг него клубы розового и желтого дыма. — А чем это так сладко пахнет?

— Лучше не спршивай, — ответил Арс, ощущая, что немного отступивший на улице хмель вновь норовит овладеть организмом. — Пойдем лчше пива возьмем…

— С-с-с-с!

— Типа.

К стойке пришлось пробиваться через толпу дергающихся и вихляющихся тел с закрытыми или бездумно выпученными глазами.

Вася ошалело крутил головой, таращась на троллей, фей и представителей прочих видовых меньшинств, но на колени ни перед кем не падал и бессмысленных речей не произносил.

Видимо, у него на родине священный трепет вызывали только эльфы.

— Что будете? — спросил из-за стойки бармен, по-совместительству — хозяин заведения.

— Мне «Гномье свтлое», — сказал Арс.

— Ш-ш-ш-ш!

— И ему тоже.

— Типа, портер «Кровь земли».

— А «Балтики» нет? — Вася помялся. — Или красного пива?

— Найдем, — не поведя и бровью, хозяин кивнул и наполнил четыре кружки.

Из одной и той же бочки.

— Ох, погуляем сегодня, — сказал Арс, отхлебнув из кружки, но тут йода предостерегающе зашипел, а Рыггантропов гулко вздохнул:

— Не погуляем.

— Это почему? — Вася проследил за взглядами новых приятелей, и обнаружил, что все смотрят в сторону двери, около которой мнутся трое типов в помятых шлемах и ржавых кольчугах.

— Стража, — Арс поставил пустую кружку на стойку. — Нужно убираться отсюда, да побыстрее.

— Почему? Они же защищают закон! Разве мы что-то нарушили?

— Это ты у них спроси, — Арс трезвел на глазах. — Они сначала тебя изобьют, помаринуют несколько дней в камере с клопами, а потом отпустят, сказав, что всего-навсего ошиблись. А деньги, что находились у тебя, пропадут бесследно. Разве у вас не так?

— Так, но я думал… — Вася уныло вздохнул и замолчал. — Что делать-то?

Один из стражников, широкоплечий, круглолицый и облаченный в плащ, несмотря на жару, решительно зашагал в сторону помоста, а второй, напоминающий скорее не человека, а мешок на ножках, заковылял к стойке.

— Опа, типа… — изумленно сказал Рыггантропов.

— Наши старые знакомые, — прошипел Арс и поспешно отвернулся. — Есть у меня одна штучка на подобный случай.

Из глубин мантии он вытащил большую пробирку, в которой клубился жирный дым цвета застывшей крови.

— А эти… не нажалуются, что вы применили магию? — осторожно спросил Вася, а Тили-Тили нервно засвистел.

— Они в наш университет ходить боятся, — двигаясь с пьяной целеустремленностью, Арс размахнулся и швырнул пробирку под ноги танцующим.

Раздался звон, к потолку поднялось облако темно-багрового дыма, из которого вылезло нечто огромное, когтистое и злобно ревущее. Помещение огласилось визгом и воплями.

— Бежим! — гаркнул Рыггантропов и дернул за руку застывшего с открытым ртом Васю.

— Что это? — прохрипел тот, срываясь с места.

— Всего лишь демон… пых-х-х, — Арс прижался к стене, пропуская эльфа, и затопал вверх по лестнице. — Класса А2. Проживет… пых-х… в нашем мире… пых-х-х… несколько секунд… пх-х-х… но этого… пых-х-х… хватит…

В боку закололо, но студенты выскочили на улицу, под блеклое небо, усеянное такими тусклыми созвездиями, что они могли сойти за собственных призраков. Затаившийся в засаде грабитель, поджидающий набравшихся гуляк, поднял нож, но, рассмотрев, кто перед ним, отступил поглубже в тень.

Опаснее мага может быть только пьяный маг.

Пробуждение вышло странным. Арс не понял, отчего проснулся.

Будильник, скомбинированный из песочных часов, колотушки, дырявой кастрюли и маленького заклинания, молчал. Из дальнего угла комнаты доносился храп, из-под стола — тоненькое посвистывание, будто там кто-то равномерно дышал, приложив к носу судейский свисток.

Голова была тяжелой и пустой, как чугунок в студенческом общежитии.

Сонными мухами в ней копошились воспоминания о вчерашней ночи — о ночной берлоге, о вызванном демоне, об исключительно длинном и трудном пути до переулка Семи Гномов…

Не открывая глаз, Арс протянул руку и, нащупав позвякивающее утолщение в том районе, где должен находиться карман висящей на стуле мантии, издал облегченный вздох.

Деньги, по крайней мере, никуда не делись.

Подняв веки, Арс без особой радости убедился, что гость из другого мира тоже не пропал.

Вася Пукин Эарендил Конан Терминатор лежал на кровати Шнора Орина и листал толстую книгу.

На черной обложке пламенела багровая надпись: «Углубленныя диманология с таблицами и примичтаниями», но, к удивлению Арса, мерзкий и зловредный фолиант не пытался укусить гостя с Земли.

Выражение обложки напоминало морду тираннозавра, ошарашенного тем фактом, что ему фамильярно чешут за ухом.

— Прикольные комиксы, — сказал Вася, показывая разворот, где красовалось изображение Особого Кровавого Ритуала Восьми Убийственных Демонов, — жалко, что я текст не понимаю…

— Ага, — согласился Арс. — Положи ее на стол, только осторожно… Вот так…

Упавший на столешницу фолиант издал недовольное рычание, выпустил облачко дыма и свирепо захлопнулся, всем видом показывая, что произошедшее — досадное недоразумение.

— Ну что, куда пойдем сегодня? — несмотря на выпитое вчера пиво, энергия и жажда деятельности били из Васи настоящим гейзером.

— Для начала — в туалет, — Арс слез с кровати.

— Пора начинать готовиться к схватке с Черным Властелином! — многозначительно провозгласил Вася. — Собирать силы Добра, рассылать клич, что Древнее Пророчество сбылось!

Заглавные буквы теснились в его фразах, выпадали из них и скакали по комнате звонким эхом.

— Да нет у нас такого, — Арс поморщился от дребезжания в ушах. — Ни пророчества, ни сил добра…

— Да? Не может быть! — на лице Васи мелькнуло разочарование, но тут же исчезло, сменившись выражением придурковатого оптимизма, свойственного обычно щенкам. — Я знаю, он есть! Он угнетает вас и творит всякие Злодейства!

— Точно, угнетает, в натуре, — храп прервался, спавший на полу Рыггантропов сел и потянулся. — Просто ужасно.

— Да!? — обрадовался Вася.

— Точно, — обреченно кивнул двоечник. — Пива в долг не наливает, и вообще…

— Ты о ком?

— Об Отбойнике, типа. А ты?

— Ну, я… э…

— Ладно вам болтать, — сказал Арс. — Будите этого свистуна и пойдемте покажем нашему гостю город.

— Подъем, типа! — скомандовал Рыггантропов.

Свист затих, подскочивший Тили-Тили со всего маху шарахнулся головой о столешницу. «Углубленныя диманология с таблицами и примичтаниями», гневно трепеща страницами, взлетела в воздух, а кипа бумажных листков рухнула на йоду, превратив его в подобие сугроба.

— О, — сказал Рыггантропов изумленно. — Доброе утро, типа.

Из-под груды бумажных листков донесся гневный свист.

Все города разбитой на множество измерений Вселенной с точки зрения экскурсоводов делятся на две большие группы. На те, где достойных осмотра объектов крайне много, и те, где таких практически нет и, чтобы ублажить экскурсантов, приходится долго сосать все пальцы по очереди.

Ква-Ква, несмотря на размеры, относится ко второй группе.

Интересным его назовет только человек, зацикленный на преступлениях, торговле или изучении особенностей функционирования крысиных популяций, а красивым — извращенный авангардист, рисующий картины с помощью экскрементов и собирающий скульптуры из сливных бачков.

Выйдя на улицу, Арс ощутил, что ему остро не хватает тонкой книжечки в мягкой обложке, озаглавленной «Путеводитель по Ква-Ква», и пожалел, что никогда не смотрел на город как на набор достопримечательностей.

— Куда поведем его? — спросил Топыряк Рыггантропова, оглядываясь на Васю, на ходу яростно и красноречиво убеждающего Тили-Тили в необходимости практиковать только светлую магию.

Йода в ответ пошевеливал ушами и задумчиво шипел.

— Типа? — удивился двоечник.

— Чего показывать будем? Чего у нас в городе интересного, кроме таверн, ночных берлог и лавок?

— Ну, в натуре… — двоечник натужно подвигал бровями. — Можно сводить его в Дыры…

— Чтобы он там и остался? Декан с меня шкуру спустит! И с тебя тоже.

— О!

— Ну, площадь Изопилия, храмовый квартал, дворец мэра. И все? А где величественные памятники архитектуры, образцы живописной старины?

Вопрос был риторическим. Подобных мест в Ква-Ква не имелось, а если они непонятным образом появлялись, то горожане мгновенно превращали их в свалки, общественные туалеты или торговые площадки.

Древние стены, возведенные много тысячелетий назад, не разваливались только благодаря толстому слою наклеенных на них рекламных плакатов.

— Где-то есть, но не у нас, — проявил неожиданную сообразительность Рыггантропов. — Можно сводить его на тараканьи бега.

— Да, очень интересно, — уныло вздохнул Арс. — И вообще, что мы будем с этим типом делать до осени? Это же больше двух месяцев. Таскать с собой и слушать эти бредни…

— А он как ударит ножом, ну этим, волшебным! — продолжал скакать вокруг йоды Вася. — И злой маг, не такой, как вы, отдал концы прямо тут же! Не веришь?! А зря! Отличная книга, «Толкущийся в тени» называется! Или вот еще…

От умственного напряжения в голове Рыггантропова что-то заскрипело, на узком лбу выступили две капли пота.

Для третьей не хватило места.

— Сдадим в цирк, — предложил двоечник. — Пусть его это, за деньги показывают.

— Думаешь, за такой треп кто-то будет платить?

— А тут эта ведьма, Бредная у нее прозвище, как махнет рукой! И заклинание полетело! Шарахнуло! И чудовище…

— Не знаю, в натуре. Но дураков в городе хватает.

— Эй, а куда мы идем? — случилось невероятное, Вася оторвался от собственного рассказа и обратил внимание на окружающий мир.

— На рынок, — Арс махнул рукой вперед, где виднелись торговые ряды. — На самый большой и знаменитый рынок всего Лоскутного мира. Расположен он на площади Изопилия, основан примерно пятнадцать тысяч лет назад вместе с самим городом. Колоритный и необычайный аромат, свойственный этому месту, сопряжен с живописными нравами…

Странный факт, но даже самый умный и образованный человек, оказавшийся в роли экскурсовода, мгновенно теряет способность выражаться нормально и начинает молоть чепуху.

Рынок на площади Изопилия и в самом деле был древним — это бросалось в глаза.

Прилавки его сгнили еще лет сто назад, а разложенные на них товары несколько раз пережили срок годности. Правящий тут «аромат» — смесь из вони невыделанной кожи, рыбы, грязи и пота — можно было назвать «колоритным», поскольку он как кол втыкался в носовые отверстия.

А живописные нравы заключались в том, что если вы не хотели расстаться с деньгами, то должны были держать кошелек обеими руками и зорко поглядывать по сторонам.

Арс болтал, будучи не в силах остановиться, в глазах его светилась обреченность, говорящая о том, что язык взял власть над рассудком. Рыггантропов слушал, недоуменно оглядываясь, словно попал на рынок впервые, а Тили-Тили зачарованно помахивал ушами.

— Клево, — сказал Вася, когда Топыряк смог захлопнуть рот. — Мне захотелось побывать в этом чудесном месте. Жалко, что мы до него еще не дошли.

— Да? — Арс недоуменно уставился на ближайший прилавок, расположившийся за которым гном торговал состоящими в основном из мух и гнили кусками мяса.

— Ага. А куда мы еще отправимся? Мне, чтобы спасти вас от Черного Властелина, надо посетить всякие Таинственные Места!

Тили-Тили зашипел и отступил от Васи, явно опасаясь, что безумие может передаваться воздушно-капельным путем.

— Храмовый квартал? — рискнул предположить Арс.

— Всякие Древние Пророчества и все такое? А как у вас насчет скалы, из которой торчит меч? Или глубоких пещер, где спрятаны Могучие Артефакты?

— Скал нет, в натуре, — Рыггантропов с сожалением вздохнул. — Есть Волчья горка, в пяти километрах на запад от Ква-Ква. Высотой в триста метров, но из пещер в ней только норки дождевых червей. Пойдет?

— Ну… — Вася на мгновение задумался. — Для начала можно сходить и в храмовый квартал. Надо узнать, что говорится обо мне в Древних Свитках и Изречениях Безумных Пророчиц.

— А это кто такие, типа? — негромко спросил Рыггантропов, когда Вася вновь принялся навешивать на длинные и мохнатые уши очередные килограммы замешанной на бреде лапши.

На этот раз лапша посвящалась великой книге «Безымянный граб».

— Думаю, мы это скоро узнаем, — в голосе Арса прозвучало отчаяние, — а заодно и то, насколько крепки кулаки у храмовых служителей…

— О…

Внешне гном Вагонетка мало отличался от сородичей, представляя собой малорослое бородатое недоразумение.

Но в том, что касалось поведения, Вагонетка был ближе к человеческому роду, чем некоторые блудные его представители. Во-первых, он верил в невезение, а во-вторых, пил не для того, чтобы поорать и побуянить, а чтобы напиться и упасть.

Такое поведение чуждо менталитету гномов, и в гномьи бары Вагонетку даже не пускали. С соплеменниками он общался исключительно на праздниках, куда приглашали всех членов клана. Да и то общение это сводилось к обоюдному презрительному молчанию.

Ну а невезение висело над Вагонеткой упорно, как дым над асфальтовым заводом, отравляло жизнь и не позволяло гному реализовать многочисленные таланты и способности.

В том, что они есть, сам Вагонетка не сомневался, а на возражения окружающих отвечал испытанным оружием — тяжелой артиллерией унылых жалоб на жизнь и ракетами громогласной похвальбы.

И то и другое било наповал — маловеры в ужасе обращались в бегство и больше с Вагонеткой старались не пересекаться.

Поэтому круг его общения все время менялся.

В настоящий момент Вагонетка пребывал в должности старшего помощника младшего подметальщика в главном святилище Толстого Хрю. Работа гному нравилась — она была хоть и пыльной, но не занимала много времени, а монотонностью могла поспорить с прополкой моркови.

И — самое главное — старший подметальщик Бимс был глух, как батальон старых пней. На жалобы и похвальбы гнома он обращал столько же внимания, сколько бегемот — на облака.

Утреннее подметание закончилось, как обычно, к полудню, и Вагонетка, приставив метлу к ограде святилища, уселся прямо на землю — передохнуть и немного поныть, чтобы не потерять форму.

— Они все… никто не понимает… козлы, вот я им всем покажу, какой я великий и знаменитый, — бормотал Вагонетка, бросая злобные взгляды на проходящих через ворота прихожан.

Когда во двор, нервно озираясь, вошли трое молодых людей в зеленых мантиях, гном испытал такое изумление, что оторвался от созерцания наполненного страданиями внутреннего мира и на мгновение замолчал.

Студенты МУ, пришедшие в храм, — так же удивительно, как сорока в Обществе борьбы с клептоманией.

— Ну вот, это святилище, — сказал один из молодых людей, черноволосый и круглолицый, показавшийся Вагонетке смутно знакомым.

— Почему эти, жрецы, не бегут мне навстречу? — с искренним удивлением поинтересовался четвертый юноша, довольно странно одетый. — Не несут Древние Свитки и не ведут Безумных Пророчиц? Они что, не увидели Знамения?

Вагонетка ощутил, как у него отвисла челюсть.

— С-с-с-с-с-с! — засвистел один из студентов, малорослый и ушастый, а другой проговорил голосом гулким, как пещера:

— Пойдем, типа, в другой храм. Может, там, в натуре, есть эти знамена и прырокицы…

— Непорядок! — возмутился странно одетый. — Так нельзя! Вы что? Это же против книжек! Обязательно должны быть Знамения и Предсказания! Как без них бороться с Черным Властелином!?

Студенты беспомощно переглянулись.

— Ладно, пойдем, — кивнул странно одетый юноша. — Эх, если и дальше так пойдет, то я пожалею, что не захватил компьютер…

Когда это слово проникло в уши Вагонетки, в глубинах пропитанного спиртом и отравленного жалостью к себе мозга что-то заискрило. С негромким щелчком родилась мысль.

— Я такое слышал, — прошептал гном, потея от непривычных усилий. — Но где? В этом, как его, клубе?

В Клуб любителей реальности Вагонетку месяц назад затащил один из временных собутыльников (а постоянных у него и не имелось: когда жалобы начинали идти по третьему кругу, не выдерживали самые стойкие пропойцы), любивший между тостами что-нибудь почитать.

Затем он куда-то пропал, унесенный водоворотом городской жизни, а Вагонетка продолжил ходить в клуб.

Гном с трудом представлял, что такое книги, но на заседаниях КЛР ему нравилось, там обсуждали всякие умные вещи. Вагонетка мало чего понимал, но гордился тем, что регулярно соприкасается с мудростью.

Студенты развернулись и вышли с храмового двора.

Вагонетка как загипнотизированный последовал за ними. Крикнул что-то старший подметальщик Бимс, но гном не обратил на это внимания.

Его не такую уж большую голову заполнила мысль, что эти студенты — великий шанс прославиться и наконец-то доказать всем, чего на самом деле стоит Пустая Вагонетка из клана Железнолобых.

Что именно придется делать, гном пока не знал. Поэтому он просто шагал за студентами и их странно одетым приятелем, прислушиваясь, чтобы не упустить еще какие-нибудь знакомые по клубу словечки.

Любая власть, стоит ей хоть немного укрепиться, тут же начинает обзаводиться на редкость аляповатыми и бессмысленными символами собственного величия. Что именно будет возведено — зависит от фантазии правителя, имеющихся в наличии материалов и количества рабочих рук.

Какое-нибудь лесное племя может обойтись новым капищем, кровожадный и тупой феодал — грудой камня, именуемой замком, а более развитая цивилизация требует Белого дома, Колизея или пирамиды Хеопса.

В Ква-Ква функцию архитектурного «шедевра» выполнял мэрский дворец.

Остров посреди реки выглядел неплохим местом для обороны, и первые правители Ква-Ква выстроили на его восточной оконечности практичную крепость, пережившую несколько серьезных осад.

Потом город вырос, враги превратились в обитателей окраин, крепость стала не нужна.

Мэр Халль Прекраснодушный приказал ее срыть, а затем, потратив на это тридцать лет и несколько тысяч человеческих жизней, возвел нечто похожее на собранный в кучу детский конструктор из кубиков и цилиндров.

Долго гордиться собственным подвигом Халль не смог — недовольные горожане в день открытия дворца восстали и сбросили мэра с самой высокой башни, получившей название Останкинской.

Лепешку аккуратно отковыряли от земли и похоронили, а во дворец въехал новый мэр.

С тех пор творение Халля Прекраснодушного служило обиталищем городской власти, символом ее бестолковости, ну и еще горожане использовали его, чтобы с гордым видом показывать приезжим.

Васю Пукина Эарендила Конана Терминатора дворец не впечатлил.

— Что это за фигня? — сказал он сердито. — Где величественные колонны, изящные башни, всякая лепнина?

— В другом месте, типа, — честно ответил Рыггантропов. — Тут их никогда не было.

— Нет, так не годится! — заключил Вася, и в голосе его прозвучала обида. — Я так не согласен! Никаких тебе Пророчеств, Артефактов, даже Великого Замка нет! Как в таких условиях спасать мир?

И тут Вагонетка, два часа таскавшийся за студентами бородатой, воняющей перегаром тенью, приступил к исполнению собственного плана. Взвыв, как прищемивший лапу кот, он прыгнул вперед и, ухватив Васю за ногу, принялся рвать на том штаны.

— Пидоры атакуют! — завопил гость из другого мира.

Рыггантропов, во всех делах, не связанных с воровством, соображающий не очень быстро, удивленно нахмурился. Арс вскинул руку, чтобы ударить агрессора заклинанием, Тили-Тили зашипел и нанес меткий пинок куда-то туда, где под лохмотьями угадывалась спина.

Человек после этого потерял бы сознание, но гномий организм куда крепче, так что Вагонетка лишь пошатнулся, а йода запрыгал на одной ноге, хватаясь за другую и издавая жалобный свист.

— Уберите его! — орал Вася, пытаясь стряхнуть агрессора с ноги.

Мгновенно собравшиеся зеваки свистели и улюлюкали, особо ушлые горожане делали ставки на то, что именно происходит.

— Шишел-мышел! — крикнул Арс и махнул рукой.

Тонкая, еле заметная молния ударила Вагонетке в бороду и отбросила гнома на несколько шагов.

— Всем покажу! — рявкнул тот и, победно потрясая куском окровавленных джинсов, побежал прочь.

Вагонетка выполнил свою задачу — захватил кусочек одежды человека, явившегося из реального мира.

Теперь найдется чем похвастаться на очередном заседании КЛР!

А Вася застыл на месте, будучи не в силах поверить в случившееся — какой-то мелкий вонючий недоносок нетрадиционной сексуальной ориентации мало того, что порвал ему штаны, так еще и расцарапал ногу!

Подобное не описывалось ни в одной из фэнтезийных книг!

— Кто виноват? Что делать? — вопросы вываливались изо рта сами, как монетки из дырявого кармана.

— Мы пойдем в ближайшую лавку и купим тебе новые штаны! — твердо сказал Арс.

Зеваки, осознавшие, что больше ничего интересного не предвидится, принялись с недовольным гомоном расходиться.

Вывеска, изображающая громадные ножницы и пуговицу под ней, обнаружилась на соседней улице. Арс толкнул скрипучую дверь и шагнул в лавку, где пахло драными нитками и криво наложенными швами.

— Чем могу служить? — поднялось из-за конторки невысокое существо с темно-зеленой кожей и круглыми, как у филина, глазами.

— Это… это… — Вася за спиной Арса икнул. — Гоблин?

— Ваш друг — видист? — осведомился хозяин, без спешки берясь за ножницы, почти такие же большие, как на вывеске, и на лиловых губах появилась зловещая, крайне неприятная улыбка.

Гоблины очень любят тех, кто их самих не любит.

Особенно на завтрак.

— Нет… он просто несколько расстроен, — Топыряк шагнул в сторону, давая портному увидеть масштабы проблемы.

— Все ясно, — с некоторым сожалением сказал хозяин лавки, и ножницы вернулись на место. — Если шить по мерке, то это будет довольно долго, но у меня есть несколько готовых штанов. Пусть ваш друг последует за мной…

— Дай мне денег! — неожиданно потребовал Вася, наклонившись к самому уху Арса. — Хочу сам заплатить за себя!

— Э… что? Ну да, — Арс сунул руку в карман, извлек целую горсть бублей и положил в широкую, потную ладонь гостя из другого мира.

Тот важно распрямился и вслед за гоблином скрылся за занавесом из плотной ткани.

Пока клиент, пыхтя и сопя, натягивал очередные штаны, портной осматривал рваные брюки, небрежно брошенные на лавку. И приходил во все большее изумление. Подобной ткани он, посвятивший портновскому делу несколько десятилетий, не видел никогда!

— Что это такое? — спросил гоблин, на лице которого не отразилось ничего.

— Где? Что? Это джинсы. Могу оставить их вам в обмен на эти… — Вася похлопал себя по штанине, — с доплатой…

«С доплатой? — подумал гоблин. — Интересно, сколько он попросит?»

Но клиент повел себя крайне необычным образом. Он оглянулся на занавеску, за которой остались его приятели, затем наклонился к портному и зашептал, брызгая слюной:

— У вас есть запасной выход?

— Что? — гоблин настолько удивился, что забыл, о чем только что думал.

— Запасной выход. Чтобы можно было выйти незаметно.

— Ага. Да. Есть, — портной медленно возвращался к реальности. — Ты хочешь им воспользоваться?

— Именно! Эти проклятые слуги Черного Властелина решили, что я полный идиот! — шепчущий Вася, довольный собственной находчивостью и сообразительностью, гордо улыбался. — Думали, что смогут обвести меня вокруг пальца, притворяясь Светлыми Магами! Но я, несмотря ни на что, выполню свое Предназначение!

— И для этого ты хочешь воспользоваться запасным выходом? В обмен на эти штаны? — уточнил гоблин, чувствуя, что чего-то в происходящем не понимает.

— Да. А еще мне нужно… — Вася задумался, пытаясь вспомнить, во что именно облачены спасающие миры герои фэнтезийных романов. — Ну, это, куртка, там… плащ… ножны, сумка…

— Ножны и сумка — это не ко мне. — Портной обдумал ситуацию, сообразил, что имеет дело с сумасшедшим и что если не воспользуется моментом, потом не сможет без стыда смотреть в глаза соплеменникам, — плащ — двадцать бублей, куртка — двадцать пять бублей.

Мораль гоблинов основана на подлости и жадности, и в этом она много правдивее людской, задрапированной красивыми одеждами из честности и совести, а по сути — столь же мерзкой.

— Тогда… э… — Вася вспомнил, что погода жаркая и на солнцепеке можно кипятить воду, — только куртку…

Двадцать пять круглых монет с дыркой посередине перекочевали из розовой руки в светло-зеленую, и гость с Земли стал гордым обладателем куртки, пошитой из обрезков кожи.

Она выглядела достаточно героически, так что Вася остался доволен.

— Иди за мной, — сказал портной, открывая низкую, на гоблинов рассчитанную дверцу.

Они поднялись по узкой лестнице с обшарпанными ступенями, прошли коротким и вонючим, как прямая кишка крысы, коридором, и оказались в заваленном мусором проулке.

— Он выходит на улицу Нежности, — сообщил портной, — ну а там до моста недалеко.

— Спасибо! Когда Добро победит, я вспомню о тебе! — Вася изобразил гордую улыбку начинающего Спасителя Мира, и бодро затопал по переулку, давя картофельные очистки и глиняные черепки.

Гоблин посмотрел ему вслед и покачал головой.

* * *

Портной вышел из-за занавески и невозмутимо уселся на место.

Рыггантропов удивленно заморгал, Тили-Тили издал тонкое сипение, похожее на крик летучей мыши.

— Э… а где наш товарищ? — спросил Арс, ощущая, как стены здравомыслия, и так подточенные за сегодняшний день, готовы рухнуть и открыть путь штурмующим мозг волнам безумия.

— Простите? — гоблин поднял голову, на его лице отразилась легкая заинтересованность.

— Наш друг, такой длинный, он зашел с вами туда…

— Ах, этот. Он ушел, — как ни в чем не бывало, сообщил портной. — Желаете что-нибудь заказать? Новую мантию?

Арс испытал что-то вроде мгновенного помутнения рассудка — происходящее просто не могло случиться в реальности…

— Как «ушел», в натуре? — спросил Рыггантропов, чей череп, по толщине сравнимый с броней линкора, куда лучше был приспособлен для осмысления подобных новостей.

— Заплатил и ушел. Через заднюю дверь. Он еще как-то странно вас назвал. Ага, «приспешники Черного Властелина». Это что, новый титул господина ректора?

— Типа? — Рыггантропов удивленно почесал макушку.

Тили-Тили подпрыгнул, как брошенный об пол мяч, потом еще раз.

— Ах ты гнида… — Арс ощутил поднимающуюся ярость. — Немедленно покажи, куда он ушел!

Гоблин подумал было обидеться, но взглянул на крошечные молнии, бьющие из пальцев наиболее человекоподобного студента, на бегающие по его волосам огоньки — и от первоначального намерения отказался.

— Вот сюда, — сказал он, поднимаясь.

Студенты пронеслись через лавку, как небольшое, но исключительно яростное стадо боевых слонов, и выскочили в грязный переулок.

— Вперед! — крикнул Арс, истово надеясь, что они успеют, отловят беглеца в последний момент…

Переулок вывел на улицу Нежности, пустынную, как кладбище в полночь.

— Ушел, в натуре, — досадливо пробормотал Рыггантропов и сплюнул. Слюна, вылетев на солнцепек, зашипела и испарилась, не долетев до земли.

— О нет! — ярость обернулась отчаянием, черным, как деготь. — Лучше самому прыгнуть в реку, чем вернуться в университет и сообщить, что мы упустили этого типа…

— С-с-с-с-с! — йода присел, и его короткий палец, напоминающий мохнатую сосиску, заскользил по земле.

На пыли возник круг, разделенный на несколько частей и исписанный корявыми символами.

— Точно! — Арс хлопнул себя по лбу. — Поисковое заклинание! Как мы могли забыть! Тили-Тили, черти все в полный размер, Рыггантропов, забери у лавочника штаны Васи, а я побегу куплю свечи!

Выбивая из мостовой облачка пыли, он умчался.

Тили-Тили извлек из кармана кусок мела и принялся водить им по земле. Двоечник усмехнулся и вытащил из-под мантии иззубренный тесак, покрытый бурыми пятнами то ли ржавчины, то ли крови.

Судя по нему, портного ждали несколько не самых приятных минут.

Вася Пукин, по совместительству Эаренидил Конан Терминатор, решительно шагал сквозь окутывающее Ква-Ква жаркое марево. Он не задумывался, куда именно идет, поскольку твердо знал, что любой выходец с Земли, угодивший в фэнтезийный мир, непременно придет куда надо и встретит целую толпу помощников, соратников и поклонников.

Удивляло лишь то, почему этого не случилось до сих пор.

Зажав нос и стараясь дышать пореже, Вася преодолел Старый мост. Затем миновал древние городские стены, приняв их за вал из мусора, и зашагал в сторону право-восточной окраины.

Район тут был приличный, под засохшей грязью угадывались кочки — булыжники мостовой, воздух дрожал от жары, лениво жужжали загорающие в тени мухи, негромко трескались получившие солнечный удар стены.

Будь погода чуть более холодной, на этом маршруте Васю ограбили и избили бы минимум раза три.

Но грабители и хулиганы благоразумно попрятались в тень, и Ква-Ква стал почти так же безопасен, как припортовые районы Токио, трущобы Мехико и заселенные арбами окраины Парижа.

Не подозревающий об этом Вася вышел на улицу Старых Богов и замер, восторженно открыв рот.

Одноэтажное, потрепанное жизнью здание напоминало таверну. Над входом в нее висел клинок, огромный, словно оглобля. На переломанном у рукояти лезвии гордо темнели пятна ржавчины.

— Ух ты, — сказал Вася, ни мгновения не сомневаясь, что меч дожидается тут именно его. — Клевая штука! Вот только как ее снять?

Вася пошевелил мозгами и решительно направился прямо к двери.

Та скрипнула, и бывший студент, а ныне Спаситель Мира от Великого Зла окунулся в пахнущий чем-то очень специфическим полумрак.

— Добрый день. У вас стульчика не будет? — с жизнерадостностью получившего новую игрушку ребенка спросил Вася, разглядел некий предмет, напоминающий табурет, и схватил его. — Вот спасибо большое!

И он вместе с табуретом выбрался обратно на улицу.

Таверна «Сломанный меч» очнулась от обычного дремотного существования, состоящего в бесконечном вспоминании тех времен, когда трава была зеленее, девушки — симпатичнее, и даже чудовища — чудовищней…

В «Сломанном мече» собирались герои, вышедшие в отставку и поселившиеся в Ква-Ква. Порой заглядывали и действующие, ветром судьбы занесенные в эту часть Лоскутного мира.

Из окутывающей столики полутьмы донеслись голоса.

— Это еще кто? — поинтересовался один, такой могучий, что его обладатель мог заменить пароходную сирену.

— Не шнаю…

— Первый раз вижу.

— Кхе-кхе…

Вася забрался на стул и принялся выковыривать из трухлявых досок гвозди, удерживающие меч в пришпиленном к стене состоянии.

Дело продвигалось довольно туго, со скрежетом и треском.

— И что он там делает? — осведомился первый голос, зарокотавший подобно грому.

— Кхе-кхе…

— Шейчаш, очки надену…

— О, да он ворует твой меч!

Обычные люди в такой ситуации просто встали бы и отвесили Васе хорошую порцию тумаков, причем совершенно бесплатно. Герои же замерли, очарованные смелым безумием происходящего.

Только полный идиот или безрассудный храбрец мог попытаться стащить что-нибудь из «Сломанного меча», а уж покуситься на меч хозяина заведения, Агрогорна Эльфолюбивого…

Герои, вне зависимости от внешнего облика, относятся к одному биологическому подвиду. К счастью для остальных разумных существ, этот подвид не может похвастаться многочисленностью.

От обычных людей, гномов или эльфов героев отличает не излишек силы и умение обращаться с оружием (хотя все это присутствует), а наличие некоего плохо изученного органа, умеющего влиять на вероятностное поле Вселенной.

Именно этот орган позволяет героям реализовывать совершенно невероятные события, сводить к нулю вероятность обыденного и выживать там, где умереть много проще, чем высморкаться.

Ну а кроме того, герои больны особого рода безумием, неистовым и ярким, как полыхание сверхновой. И они прекрасно умеют чувствовать это безумие в других.

— Вот так, давай-давай, — кряхтел Вася Эарендил Конан Терминатор, освобождая из плена меч, некогда украденный у каких-то эльфов, и не подозревал, что остается в живых только чудом.

Старые герои, столпившись в дверном проеме, глядели на молодого человека, как дети — на фокусника.

— Вот, отлично! — Вася деловито отковырял рукоять с куском лезвия, потом его остаток и спрыгнул на землю. — Большое спасибо за стул! Ура мне! Я отправляюсь спасать мир!

Взмахнув обломком клинка и едва не отрубив себе пальцы, он деловито удалился.

Отодвинув парочку дряхлых героев в сторону, на улицу неторопливо выбралась наряженная в засаленный передник и грязные бриджи гора мяса и жира, являющаяся хозяином таверны.

На лице, точнее, на вершине Агрогорна Эльфолюбивого (прозвище произошло от страсти к юным эльфийкам) отразилась задумчивость.

— Ничего себе дела, — прорычал хозяин таверны с недоумением родителя, обнаружившего пятнадцатилетнюю дочь с сигаретой и рюмкой в руках. — Он и в самом деле упер мой меч!

— Как есть упер, — подтвердил один из героев. — Вот, помню, я лет сорок назад утащил Слезу Неба из храма Бевса-Патера…

— Заткнись! — прошипели несколько голосов.

Историю про Слезу Неба в «Сломанном мече» слышали раз двести, а особо невезучие посетители — и все триста.

— Но без меча моя таверна никуда не годится!

— Точно, кхе-кхе, — кивнул герой, напоминающий свернутую в рулон занавеску из черной плотной ткани.

Звали его Стукнутый Черный, и никто, даже он сам, не видел его лица. Черный был помешан на безопасности и даже брился на ощупь, чтобы потом честно не опознать самого себя.

— Надо догнать этого типа и убить! — кровожадно просипел Старый Осинник, убивший за свою жизнь больше вампиров, чем порция антибиотиков — микробов в обычном человеческом организме.

Подтверждая слова делом, Осинник вытащил из наплечной сумки осиновый кол и принялся им размахивать.

— Ого, кто-то украл меч! — поддержал разговор белобрысый верзила, вполне способный заменить фонарный столб.

Долговязый Эрик служил живым примером того, что герой может обойтись и без быстроты ума.

— Догнать и убить, — проговорил Агрогорн, очевидно смакуя эти слова. — Хорошая мысль! Кто мне поможет?

Дряхлые герои дружно выступили вперед, из-за чего случилась небольшая давка.

Нынешняя жизнь завсегдатаев «Сломанного меча» была едва ли веселее, чем у обычных пенсионеров.

После многих лет, отданных приключениям, ограблениям и сражениям, старики могли только напиваться да мусолить воспоминания, словно тускнеющие с каждым годом украшения.

— Ладно, сейчас выберем, — Агрогорн осмотрелся и потер широкие, как лопаты, ладони.

Престарелые герои дружно затаили дыхание.

Свечи загорелись одновременно — багровым ярким пламенем, почти без дыма. Внутри магического круга, там, где лежали слегка окровавленные штаны, возникло сиреневое мерцание.

Студенты зачарованно наблюдали за происходящим.

Они сделали все, что нужно, и теперь могли только надеяться, что поисковое заклинание сработает.

— С-с-с-с-с! — йода возбужденно засвистел, когда из мерцания вытекла струйка, похожая на тонкую веточку, и принялась стремительно расти, двигаясь на право, в сторону Старого моста.

— За ней! — скомандовал Арс.

Жара превращала бег в трудное испытание, так что студенты двигались тяжелой рысью. Сопение оглашало пустынные улицы, из-под намокающих и покрывающихся пылью мантий просачивался запах пота.

— Куда его несет, типа? — осведомился Рыггантропов, когда позади остались городские стены.

— Кто бы знал? — Арс повернул и едва не врезался в старикана, застывшего около дверей дряхлой на вид таверны. — Ой!

— Ошторошнее, — прошамкал дедуган, ветхий, словно плохо изготовленный зомби, и небрежно взмахнул здоровенной булавой. — Ох уш молодешь пошла, одни мечи воруют, другие ношатшя как угорелые…

— Мечи воруют? — Арс ощутил, как внутри у него похолодело, а стекающий по коже пот начал стремительно превращаться в лед.

Топыряк узнал таверну. Когда-то он побывал в ней и до сих пор просыпался с воплями, когда во снах вспоминалось произошедшее внутри «Сломанного меча».

— Ага, — прошамкал старик, выразительно подвигав бровями, похожими на присыпанные снегом островки кустарника. — Как вышкочит иш-ша угла, как шхватит меч, как удерет. Но ничего, наши ша ним в погоню отправилишь. Не уйдет!

Льдинки начали отваливаться от кожи с негромким звоном, из-под мантии Арса повалил пар.

— В натуре, — сказал Рыггантропов. — А тебя, дедуля, почему не взяли?

— Оштавили таверну охранять, — вздохнул старик, — шкашали, шатроват ты, Брешен, ша молодыми бегать. Хотя у меня, — он распахнул плащ, и Тили-Тили заслонился рукой, спасая глаза от золотого сияния, — вот школько медалей. Эта — ша убиштво дракона ш помощью штарого валенка, эта — ша шлого колдуна. Я его в шемлю по шамые гланды вколотил!

— По гланды? — удивился Арс.

— Ага. По кокки, или как они там по науке нашываютшя, — и старик игриво подмигнул, для чего ему пришлось задействовать мускулы не только лица, но еще и шеи.

Гримаса получилась такой жуткой, что ею можно было пугать демонов.

— А вот эта — ша омлет из яиц птицы Рух, а вот эта — ша… — перечисление, судя по всему, могло продлиться не один час.

— О боги, — сказал Арс, не обращая внимания на болтовню старика, — за нашим приятелем гонится орава кровожадных, съехавших с нарезки маразматиков, оружия у которых хватит на целую армию.

— С-с-с-с?

— И если мы опоздаем, то от него останется кусок окровавленного мяса. И это только в лучшем случае.

— А в худшем, типа?

— То же самое. Надо поспешить.

Примерно через минуту Брежен обратил внимание, что разговаривает с пустым местом.

— Ну, шуштрая молодешь пошла, — прохрипел он и, позвякивая медалями, заковылял к двери «Сломанного меча».

Некоторое время Вася тащил обломки в руках, но это оказалось неудобно и тяжело.

— Что же они? Почему не предусмотрели ножен? — пробормотал новоявленный Спаситель Мира, ощущая, как куски меча, судя по размерам — двуручного, вот-вот выскользнут из потных пальцев.

Попытка засунуть останки клинка за пояс привела только к тому, что Вася едва не лишился очень важной части мужского организма. Немного подумав, гость с Земли осторожно положил рукоять в карман, а кусок лезвия завернул в куртку и взял под мышку.

Улицы плавно перетекали одна в другую, солнце обрушивало волны жара с раскаленного, словно доменная печь, неба. Вася шагал неспешно, ожидая появления верных друзей и последователей.

Ведь в одиночку, без советов и помощи, спасти мир довольно сложно.

Но друзья, судя по их отсутствию, благополучно загорали на Канарах. Где-то болтались и слуги Черного Властелина, в книгах ожидающие главного героя за каждым кустом.

Вася начинал скучать, а ноги все явственнее напоминали о том, что куда больше привыкли лежать на диване, чем шагать по кривой, покрытой рытвинами, ямами и канавами дороге.

На выкатившуюся из-за поворота скрипящую телегу, нагруженную горшками и дремлющим крестьянином, Вася воззрился, как странник, забредший в сердце пустыни, на — оазис.

А через мгновение ему в голову пришла блестящая идея.

— Эй, добрый человек! — завопил Вася радостно. — Стой!

— Чево? — крестьянин, беспардонным образом вырванный из объятий сна, испуганно заозирался. — Чево тебе?

— А продай-ка мне свою лошадь.

— Чево? — на лице крестьянина, состоящем из носа, бороды и выпученных глаз, отразилось удивление.

— Лошадь мне продай. Вот это животное, — для верности Вася ткнул пальцем, совершенно забыв, что держит под мышкой куртку.

Та упала на мостовую, и из нее вывалилось лезвие меча, достаточно широкого, чтобы, глядя в него, можно было бриться.

— Ы… — сказал крестьянин, по-своему поняв, куда клонится беседа. — Грабят, люди добрые…

— Чего ты там бормочешь? Лошадь мне твоя нужна. Я тебе заплачу. Денег дам за нее!

— Лошадь? Денег? — голова крестьянина окончательно пошла кругом, и он проклял себя за то, что отважился поехать в Ква-Ква один, что взялся за торговлю и что вообще родился на свет…

— Тебя напугала эта железка? — Вася наклонился, чтобы подобрать куртку, и в этот момент рукоять меча благополучно вывалилась из кармана.

Раздалось звучное «Бздынь!», и глаза крестьянина выпучились, словно у рака.

Он взвыл, стремительными движениями содрал с лошади хомут и помчался по улице прочь, что-то нечленораздельно вопя.

— А деньги? — несколько растерянно поинтересовался Вася.

Но крестьянин благополучно исчез за поворотом, вопли его стихли. Гость с Земли, потоптавшись немного около телеги, решительно двинулся к животному, серой коняге самого простецкого вида.

Ездить на лошадях Вася не умел, даже ни разу не пробовал, но он твердо знал, что главный герой фэнтези на генетическом уровне умеет не просто разъезжать верхом, а делать всякие кульбиты.

Иначе какой же он герой?

Первой трудностью стало то, что гладкий лошадиный бок никто не снабдил лестницей, второй — что в пределах видимости не наблюдалось ничего похожего на седло.

— Эх, была не была… — сказал Вася и, вспомнив школьный урок физкультуры, где приходилось скакать через «козла», попробовал вскочить на лошадь и… шмякнулся на землю.

Серая коняга бросила на человека недоуменный взгляд.

За долгую жизнь, проведенную рядом с телегой либо в тесном контакте с плугом, она никогда не думала, что кто-то может попытаться сесть ей на спину, такое не могло ей присниться и в кошмаре.

В большой лошадиной голове зародились нехорошие подозрения.

— Ничего, сейчас все получится, — пропыхтел Вася и предпринял вторую попытку штурма конского хребта.

Она вышла более удачной, и гость с Земли обнаружил себя сидящим на чем-то очень костлявом и неудобном.

— Э… гоп… — сказал Вася, тщетно размахивая правой рукой в поисках удил, — айда, в смысле поехали…

Левая рука прижимала к животу завернутые в куртку обломки меча.

Лошадь повернула голову и укоризненно посмотрела на человека, в ее взгляде легко читалась мысль: «Эх, тебя бы на мое место…» Вася стыдливо заерзал, и кончик лезвия, просунувшись через кожу куртки, дотронулся до конской шеи.

Ощутив прикосновение чего-то холодного и однозначно острого, животное пришло в ужас. Нехорошие подозрения как по мановению волшебной палочки превратились в панику.

Коняга издала дикое ржание, взбрыкнула четырьмя ногами и впервые за длинную трудовую биографию пустилась в галоп.

Вася с удивлением ощутил, как его отбрасывает назад, едва не выронил куртку с мечом, но ухитрился наклониться вперед и вцепиться в жесткую, забитую пылью лошадиную гриву.

А потом остался только бьющий в лицо ветер, топот копыт и убегающие назад дома.

Окраины Ква-Ква тянулись, словно ожидание перед дверью зубного врача. Отряд престарелых героев двигался по ним, как по дикому лесу, зорко оглядываясь и держа оружие наготове.

Негромко поскрипывали артритные суставы.

Впереди шагал Агрогорн, надевший вместо фартука кожаную безрукавку и вооружившийся половником таких размеров, что железа на него пошло больше, чем на иной танк.

За хозяином «Сломанного меча» шагал с колом наперевес Старый Осинник.

Его сопровождало облако чесночной вони, тоже своего рода оружие.

Позади охотника на вампиров ковылял Стукнутый Черный, несмотря на жару не приоткрывший ни единого кусочка тела. Из-под его балахона доносился жужжащий звук, наводящий на мысль, что там работает вентилятор.

Арьергард отряда составляли еще двое пенсионных героев: Долговязый Эрик, чей меч был такой же длины, как хозяин, и Чапай, гордо выпячивающий седые усы, бурку и папаху из овчины.

Завидевшие процессию обитатели Ква-Ква спешно вспоминали, что у них имеются какие-то срочные дела, и торопливо сворачивали в переулки и поперечные улицы. Кошки и собаки прятались, воробьи старались чирикать потише.

Кто знает, кого примут за чудовище эти древние развалины, лучше всего умеющие убивать?

Но герои не обращали на горожан никакого внимания. Они чуяли след и шли по нему, как стая поседевших волков, надеясь больше не на скорость, а на собственное упорство и усталость жертвы.

Старики знали, что рано или поздно настигнут беглеца.

И вот тогда-то они… хе-хе… повеселятся.

Ква-Ква занимал слишком много места, чтобы обзаводиться стенами, и о том, где проходят его все время раздвигающиеся границы, сам город имел довольно смутное представление.

Горожане обычно этим вопросом не интересовались, а приезжие считали, что Ква-Ква начинается там, где ощущается его запах, то есть при сильном ветре — у самых пределов Лоскута.

Несмотря на неопределенность в теоретической части, с практической точки зрения в данный конкретный момент трое студентов находились точно на городском рубеже.

С одной стороны виднелись окутанные серым маревом дома и поднимающаяся вдалеке громада Останкинской башни, с другой — поросшие травой холмы и уходящая за них дорога.

По ней, если верить чуть ярче засиявшей в сумерках «нити» следа, покинул пределы города Вася Пукин Эарендил Конан Терминатор.

— Куда его несет? — спросил Арс, с печалью оглядываясь на Ква-Ква, такой вонючий, грязный и привычный.

— В пустыню Капец, типа, — ответил Рыггантропов, принявший вопрос на свой счет, а Тили-Тили радостно зашипел и задвигал ушами.

Арс энтузиазма йоды не разделял.

Всякому известно, что пустыня Капец напичкана песком, жарой, скорпионами, шакалами и всякими неприятными типами, любящими отрубать встречным голову и вспарывать брюхо.

Прибывающие в Ква-Ква купцы предпочитают объезжать (точнее, оплывать) ее морем.

— И нам тоже придется туда лезть, — сказал Арс уныло. — Ничего не поделаешь.

Тили-Тили запрыгал, всем видом показывая, что он готов бежать бегом, лишь бы поскорее оказаться в пустыне Капец.

— Ночью, в натуре? — вопросил Рыггантропов.

— У нас ничего нет для дальней дороги, — ответил Арс. — Вернемся, купим все, выспимся, а утром, со свежими силами, двинемся в путь.

— Отличный план, типа.

— С-с-с-с-с!

— А тебя никто не спрашивает. И, кроме того, нас больше.

Горшо Пуст обвел собравшихся взглядом и не без гордости подумал, что на каждое заседание приходит все больше и больше народу.

Эдак они скоро смогут позволить себе подвал скотобойни. Тоже не боги весть что, но куда лучше, чем бывший склад рыбы под старым моргом.

— Итак, друзья, — проговорил Горшо Пуст, вытащив из бороды куриную кость, — очередное заседание Клуба любителей реальности «Тролль» позвольте считать открытым.

Собравшиеся захлопали.

— Сегодня наш друг Типус Вдамс приготовил интересный доклад о так называемых бытовых приборах, о принципах их жизненного уклада…

Дверь с грохотом открылась и в подвал ввалилась некая гномообразная фигура.

— Э? — Горшо Пуст сбился. — Вагонетка? Ты снова опаздываешь?

— Я нашел… у меня есть, — гном облизал примыкающую ко рту часть бороды и поднял некий грязный лоскут, — вот это!

— И что это такое? — Горшо Пуст глянул на Вагонетку так, что имей тот хоть каплю совести, мигом превратился бы в горстку пепла.

— Кусок одежды…

— Это мы видим. Ну и что?

— Я взял… отодрал его у человека, — Вагонетку качнуло, и из живота гнома донеслось отчетливое бульканье, — который знает слово «компьютер» и еще многие другие умные слова…

— Ну и что? Из-за этого ты позволил себе испортить заседание? — Горшо Пуст сердито затряс бородой, из нее посыпались крошки и обрезки бумаги. — Из-за какого-то… какое слово, ты сказал?

— Компьютер.

В подвале стало очень тихо.

Завлекательные книги из истинного мира, повествующие о всяких чудесах вроде электричества, реактивных двигателей и презервативов, являлись достаточно большой редкостью. Читали их подлинные любители, а уж слово «компьютер» помнили очень немногие.

И все они сидели тут, в зале.

— Где ты его видел? Тебе не примерещилось спьяну?

— Тогда я был еще трезв, — Вагонетка икнул, в животе булькнуло громче. — Около храма Толстого Хрю, потом у Останкинской башни. Он был еще так странно одет… и с ним ходили трое студентов…

— Это полный бред! — вскричал Типус Вдамс, тощий и бледный как привидение, в черной мантии факультета магии неживого. — Почему мы слушаем этого алкоголика?

Он хотел добавить «а не меня?», но из врожденной скромности удержался.

— Нет, не бред! — завопил какой-то гном из задних рядов. — Почему нам, видовым меньшинствам, всегда затыкают рот?

— Тихо! — рявкнул Горшо Пуст, чувствуя, что заседание готово перерасти в этнический конфликт. — Давайте изучим этот кусок ткани и попытаемся понять, откуда он взялся!

— Дайте понюхать. Я чую кровь.

Это прозвучало негромко, но разговоры и шепотки тут же стихли.

Когда говорит вампир, лучше не перебивать.

— Держи, — Вагонетка протянул руку и так, с распрямленной конечностью, упал на спину.

— Ага, — Гемоглолюб оказался рядом с ним одним скользящим движением, сверкнули острые клыки, взметнулись и опали фалды фрака. Стараясь не вдыхать, вампир вытащил лоскут из пальцев гнома и поднес к носу. — Так, что тут у нас такое… Очень, очень интересно…

— Ну, что? — Горшо Пуст на мгновение забыл о собственной неприязни к вампирам.

— Это человеческая кровь, — отозвался Гемоглолюб, — но исключительно странная. С такой я ни разу не сталкивался…

Кое-кто из любителей реальности вздрогнул, а Горшо Пуст поежился, ощутив прикосновение ледяных пальцев к шее.

— Но это не доказывает, что она из реального мира! — вновь подал голос Типус Вдамс.

— Может, стоит использовать магию?

Типус Вдамс, изучающий строительное волшебство, стыдливо опустил глаза и тут же гордо вскинул подбородок.

— Э… я не могу использовать то, чему меня научили, для столь низменных целей! — заявил он.

— Позвольте мне, — поднялся господин Крюк, известный соседям, друзьям и родственникам как успешный и очень дорогой портной. — Я знаю о тканях Лоскутного мира все, я мял юбочный фетр Низких гор, нюхал паутинный шелк и щупал полотно, сплетенное из щетины морских крабов…

О том, что за благовоспитанным фасадом господина Крюка кроется пылкий мечтатель, любитель книг о бытовой технике и проблемах нефтедобычи, знала только жена.

Портной взял лоскут, повертел его, даже попробовал на зуб, а потом сказал:

— …но никогда не держал в руках ничего подобного. Это ткань не из нашего мира.

— О! — десятки лиц отразили бешеный восторг.

Типус Вдамс забормотал что-то, но быстро заткнулся, поняв, что его никто не слушает.

— Друзья! — Горшо Пуст взмахнул руками, будто собираясь взлететь на волнах клубного воодушевления. — Прошу внимания! Мы получили уникальный шанс, и мы обязаны использовать его со всей разумной ответственностью…

Слова «разум» и «ответственность» способны остудить любой энтузиазм, так что шум начал стихать, а любители реальности принялись успокаиваться.

— Если кто-то смог пройти из реального мира в наш, то возможен и обратный переход, — сказал Горшо Пуст с уверенностью человека, ни разу не видевшего моря, но взявшегося участвовать в кругосветной регате. — Поэтому мы должны отыскать человека, которого видел наш друг гном, — взгляды обратились на лежащего Вагонетку, — и попросить этого человека взять нас с собой.

— Но как мы его найдем? — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Я могу помочь, — вампир улыбнулся краешками рта, но этого хватило, чтобы Горшо Пуста прошиб холодный пот. — Кровь оставляет след, а я… очень хорошо умею находить такие следы.

— Мы создадим поисковый отряд, — затараторил председатель клуба, надеясь укрыть за словами свой ужас, — в него войду я, Гемоглолюб, Типус Вдамс, — студент заскрипел зубами, но возразить не решился, — и…

— И я, — сказал Вагонетка, так и продолжавший лежать с вытянутой рукой. — Все-таки я его нашел, и вообще…

Спорить ни у кого не хватило духу.

Над пустыней Капец взошло солнце, сложенные из золотистого песка барханы вспыхнули, как сотни костров. Стал виден бредущий по ним долговязый молодой человек в кожаной куртке.

Несмотря на унылость пейзажа и вязнущие в песке ноги, лицо Васи Эарендила Конана Терминатора выражало непрошибаемую уверенность в том, что все идет так, как надо.

Вчерашняя безумная скачка закончилась тем, что после заката лошадь осознала, что ее занесло куда-то не туда. Она резко остановилась, сбросила человека со спины, и затрусила по собственным следам обратно.

А Вася остался лежать, приходя в себя после удара о довольно твердую дюну.

Скрытая ночным мраком, к нему подползла змея, чей укус способен отправить в небытие слона, подумала немного и решила не связываться с настолько безрассудным и чудным существом.

Похожим образом поступили скорпион и варан-людоед.

Ближе к утру Вася, так и не узнавший, каких опасностей избежал, очнулся и бодро заковылял по песку, ни на мгновение не задумавшись над выбором направления.

Герой не может идти не туда.

Еще километр-другой — и из песков появится оазис с высящимся в нем дворцом, где обитает какой-нибудь халиф или эмир багдадский, а у него имеется шербет, визирь и гарем…

При мысли о последнем рассудок Васи начинал слегка туманиться.

Из-за барханов за гостем с Земли следили несколько пар очень внимательных и сильно удивленных глаз.

В комплекте к глазам шли мрачные рожи, сабли и арканы.

Герои, потратившие пару часов перед рассветом на сон, шагали тем же неспешным шагом людей, за свою жизнь не раз пересекших Лоскутный мир по диагонали, вертикали и горизонтали.

Агрогорн величаво истекал потом, словно колоссальный айсберг, течениями занесенный в экваториальные воды, только в объеме уменьшаться не спешил.

На раскаленном песке можно было жарить яичницу, но если бы кто-нибудь из прохожих (имейся они в пустыне Капец) рискнул заикнуться о том, что немного жарковато, то получил бы пять убийственно презрительных взглядов и едкое замечание на тему «по сравнению с Нижним миром тут довольно прохладно, вы не находите?».

Следы беглеца — полузасыпанные ямки в песке — уверенно вели на право-запад.

— И куда его несет? — ворчал на ходу Старый Осинник. — Неужели он меч для кого-то из местных вождей похитил?

— Они не настолько глупы, — покачал головой Стукнутый Черный.

— Э, да мы по пустыне идем, — радостно сообщил Долговязый Эрик.

— Спасибо, что напомнил, — Чапай цыкнул сквозь зубы и хмуро оглядел горизонт, — не нравятся мне эти холмы, за ними могут укрываться белые. Эх, пару бы хлопцев с пулеметами сюда…

На его болтовню никто не обратил внимания.

Чапай, как и большинство людей, жил в особом мире, недоступном восприятию других, только его мир выглядел очень уж странно. В нем обитали мифические враги, именуемые почему-то «белыми», невидимые для прочих друзья «Анка» и «Петька», а также всякие чудеса вроде «тачанок» и «пулеметов»…

— Так-так, — Агрогорн остановился.

Впереди лежала ложбина между двумя рядами дюн, и в ней к следам Васи присоединялись еще несколько цепочек крупных рытвин, оставленных никак не ботинками.

Они завивались в причудливую спираль вокруг места, где песок был взрыхлен, а потом убегали в сторону.

— Верблюды, кхе-кхе, — заметил Стукнутый Черный. — Они забрали нашего парня.

— Не верблюды, а их хозяева, — Агрогорн поморщился. — Осасины.

Пустыня Капец, несмотря на очевидную пустынность, населена довольно густо. Обитатели ее отличаются свирепым гостеприимством и гостеприимной свирепостью. Желудок и уши гостя ждет тяжелое испытание многочисленными блюдами и унылыми песнями, а врага — быстрая, но красиво обставленная смерть.

Осасины, немногочисленная шайка идеологически подкованных разбойников, выделяются среди прочих жителей песков как вороны в воробьиной стае.

— Странно, что они его не убили, — Старый Осинник опустился на колени и понюхал песок. — Даже не порезали хотя бы слегка.

— На парня мне плевать, но они еще забрали и меч, — сделал вывод Агрогорн.

— Это они погорячились, — кивнул Чапай. — Мы догоним этих прихвостней мирового капитала и отрежем им носы…

— Хороший план, кхе-кхе, — оживился Стукнутый Черный, — или выбьем зубы и сделаем ожерелья, или вырежем бедренные кости и сделаем барабанные палочки, или выковыряем желудки и…

— Заткнись, — пресек фонтан слов Агрогорн. — Пусть жрецы болтают. Мы герои, и наше дело — действовать.

И пятеро стариков двинулись по верблюжьим следам.

Маленький караван, состоящий из шести ослов, пересек границу Лоскута Ква-Ква на рассвете.

Три осла были самыми обыкновенными, серыми и ушастыми, другие три могли похвастаться интеллектом, зелеными студенческими мантиями и мученическим выражением на лицах.

— Что за упрямая скотина, — пропыхтел Арс, в очередной раз пытаясь заставить «скакуна» двигаться быстрее. — Как там говорил этот торговец — экономичное и неприхотливое животное, приспособленное к условиям пустыни?

— Типа, он не соврал.

— Ш-ш-ш-ш-ш!

— Правильно, Тили-Тили. Он лишь умолчал о том, что у этой скотины две скорости — нулевая и очень медленная. А ну пошел!

Осел реагировал на удары палкой и толчки пятками с равнодушием философа, давно уставшего от мирской суеты. Уступать, судя по решительному выражению на морде, он не собирался.

В сухом воздухе пустыни теснились пряные ароматы, ветер нес мелкие песчинки. На горизонте, где все дрожало от жары, носились небольшие песчаные вихри, от них доносился дикий, режущий слух хохот.

Один из вихрей метнулся к студентам, в нем проявились очертания гневного лица с выпученными глазами. Злобно сверкнули алые зрачки, открылся рот, больше похожий на дыру.

— Не балуй, — сказал Арс строго и поднял руку.

Песчаный шайтан, больше всего на свете обожающий злые шутки, зашипел, как целая пачка упавшего на раскаленную сковороду масла, а затем стремительно нырнул в песок.

Через мгновение одним вихрем на горизонте стало больше.

Ослы, надо отдать им должное, даже ухом не повели при появлении шайтана. Они продолжили так же равномерно шагать вперед, примерно в том направлении, куда желали наездники.

Тили-Тили серый скакун был в самый раз, а вот ноги Рыггантропова свисали до земли.

Около полудня из-за очередного бархана появился небольшой пруд и стоящие вокруг него тесной кучкой пальмы, увешанные длинными, как языки преподавателей, листьями.

На верхушках деревьев висели плоды, напоминающие желтые загорелые огурцы. Из песка на солнцепеке торчали круглые, обритые под ноль головы, блестели под солнцем потные лысины.

— Опять почетного Саида выбирают, — выказывая знание пустынных обычаев, заметил Рыггантропов. — Тили-Тили, ты хоть ушами помаши, чтобы им чуть-чуть прохладнее стало…

— С-с-с-с!

Кое-кто из закопанных бедолаг открывал глаза, чтобы поглядеть на едущих мимо путешественников, но большинство пребывало в каменной неподвижности. Вокруг оазиса сновали мелкие цветастые птички, садились на голые макушки, деловито скакали по ним, долбили клювами.

— Скоро начнут гнезда в ушах вить, — проговорил Арс.

— Ш-ш-ш-ш-ш!

— И вовсе я не хотел сказать ничего оскорбительного, Трали-Вали, хотя на твоих лопухах страус может угнездиться…

Студенты скрылись за дюнами, голоса их стихли.

Кандидаты в Саиды остались наедине с птицами и беспощадным солнцем.

Горшо Пуст боялся себе признаться, но в компании единомышленников он ощущал себя довольно неловко.

Председателя клуба любителей реальности нервировал едва держащийся на ногах гном, смущал Типус Вдамс, сконцентрировавший на бледной физиономии все недовольство мира.

Но больше всего тревожил Гемоглолюб, нарядившийся в летний вариант фрака, где глухая ткань была заменена сеточкой.

И еще вампир нацепил бейсболку.

— Э… а разве вы не сгораете на солнце? — удивился Горшо Пуст и только после этого подумал, что такой вопрос звучит не совсем тактично.

— Не стоит верить всему, что о нас рассказывают, — ответил Гемоглолюб. — Эволюция — великая вещь, и мы можем ее контролировать, поскольку живем долго. Она протекает внутри каждого отдельно взятого вампира. Ты понимаешь?

— О да! — Горшо Пуст едва не примерз к мостовой.

— Так мы будем искать его или нет? — вмешался в разговор Вагонетка, вытаскивая из кармана бутылку.

Плещущаяся в ней мутная жидкость могла быть чем угодно: средством для полировки доспехов или настойкой, помогающей против шелушения каменной кожи у троллей.

— А ты не боишься отравиться? — брезгливо поинтересовался Типус Вдамс.

— Нет, — Вагонетка поглядел на вампира и добавил. — Мое брюхо тоже, это, волюционирует. Ясно?

Студент закатил глаза.

— Давайте сюда лоскут, — Гемоглолюб понюхал кусок ткани, после чего повернулся на право. — След ведет в ту сторону. Но надо поспешить, он довольно слаб и через несколько часов рассеется…

Вампир мягким, крадущимся шагом зашагал по улице. За ним двинулся Горшо Пуст, из бороды которого сыпался мусор, и Вагонетка, качающийся и размахивающий бутылкой.

Замыкал процессию Типус Вдамс, изображающий всем видом, что он не с этими… хм, существами.

В совершенно безоблачном небе над Ква-Ква прогремел гром.

Кое-кто из горожан поднял голову, надеясь, что дождь пришел унять бесчинствующую жару, но обнаружил только что-то сверкающее, двигающееся слишком быстро, чтобы его разглядеть.

Солнечный Дракон кружил над исполинским скоплением грязи, камня, дерева и разнообразных живых существ, пытаясь обнаружить одно из них, чуждое этому миру так же, как и он.

Место, где структура реальности оказалась нарушена, он чувствовал великолепно, а вот следы прошедшего через дыру создания терялись в излучениях многих тысяч его сородичей.

Издав длинный свистящий рев, Солнечный Дракон ринулся прямо к земле.

В отличие от более реальных сородичей, он мог трансформировать облик и прикидываться кем угодно.

Опустившись в районе улицы Звезд, он довел до инфаркта пару сцепившихся котов, слегка опалил стены одного из зданий и привел к возникновению небольшой и недолго просуществовавшей религии.

Ее основатель, бывший торговец носками Фон Деникин, проповедовал, что за нашими делами наблюдают могучие, живущие в космосе существа, и что они иногда посещают Лоскутный мир и оставляют какие-нибудь загадочные следы, чтобы людям было над чем поломать голову.

Нес он эти бредни до тех пор, пока не явились вооруженные тяжелыми дубинками жрецы традиционных божеств и не объяснили бывшему торговцу носками всю глубину его заблуждений.

Солнечный Дракон об этой религии никогда не узнал.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы сменить обличие, и из подворотни он выбрался двуногим, короткошеим, бескрылым, чрезвычайно маленьким и безвкусно одетым.

Солнечный Дракон двинулся по улице, прислушиваясь и принюхиваясь, а через полсотни шагов наткнулся на стражников.

— Стой, предъяви документы, — сказал один из них.

Солнечный Дракон недоуменно прищурился.

Под его пылающим взглядом стражники почувствовали себя довольно скверно, но в бегство мужественно не обратились.

— А зачем? — спросил дракон, решив, что превратить нахалов в пепел он всегда успеет.

— У нас, это… борьба с нилигальной эмиграцией, — сообщил лейтенант Лахов, которому очень не понравились странные булькающие нотки в голосе собеседника, — хотя кого она не лягает?

Приказ начать бороться с этой самой эмиграцией Торопливые получили сегодня и даже попытались его выполнить.

Подвергающиеся проверке документов горожане либо вопрошали: «А что это?» — на что не могли получить внятного ответа, поскольку стражникам никто не объяснил, что такое «документы» и как они выглядят.

Более смелые или глупые говорили: «Отвали, легавый», а самые догадливые интересовались: «Сколько вам надо?» Этот вариант пользовался у стражи наибольшим успехом.

Но с вопросом «Зачем?» Лахов и его подчиненные столкнулись впервые.

— Ну так что, будет документы показывать или как? — грозно поинтересовался Калис, извлекая из кармана готовый к стрельбе арбалет.

— Я покажу, — дракон булькнул, как наполненный нефтью танкер, и выпустил длинный язык фиолетового пламени.

Он опалил брови Ргову и заставил тетиву арбалета осыпаться горсткой пепла.

— Э… все ясно, — сказал Лахов голосом начинающего канатоходца, осознавшего, что до земли добрых десять метров, — не смеем больше вас задерживать.

Солнечный Дракон кивнул и зашагал дальше.

Стражники посмотрели ему вслед.

— Кто это был? — спросил Ргов, выдирая из бровей обгорелые клоки.

— Вот уж не знаю, — ответил лейтенант. — Но точно не нилигальный эмигрант.

Шейх осасинов Муслим Беспощадный чувствовал себя беспомощным.

Для шейха, проведшего жизнь в набегах, стычках и убийствах, чувство было новым и неприятным.

Еще сегодня утром жизнь выглядела простой и осмысленной: ты грабишь чужаков, убиваешь их или берешь в плен, чтобы потом продать; гордо возвращаешься в оазис, где в честь очередной победы устраивается славная пирушка, а потом находится время и в гарем заглянуть…

Сегодня нежнейшая верблюжья вырезка казалась жесткой, как варанья шкура, дорогой табак в кальяне горчил, а мысль о гареме вызывала не воодушевление, достойное мужчины, а легкую тошноту…

И виной всему был пленник.

В первый момент он показался Муслиму беспомощным и жалким, но выпавшие из куртки обломки меча заставили шейха призадуматься.

Обычный человек не станет ходить с таким оружием… даже с его кусками.

Поэтому Муслим приказал не убивать пленника на месте, а связать его и взять с собой.

Как выяснилось примерно через сотню метров, шейх совершил ошибку.

Пленник, назвавшийся диким именем Конан Вася, начал болтать, нести какую-то чушь про Борьбу со Злом, Черных Властелинов и победу Добра в Одном Отдельно Взятом Мире. И Муслим Беспощадный с удивлением обнаружил, что его воины, кровожадные и смелые как бешеные волки, слушают, развесив уши.

Да, он мог приказать заткнуть пленнику рот.

И тем самым подписать себе смертный приговор.

Тот, кого уязвляют какие-то слова, не может являться гордым сыном пустыни, а тем более шейхом осасинов.

Поэтому Муслим слушал, молчал и скрипел зубами так, что его верблюд сбивался с шага.

Шейх облегченно вздохнул, когда они добрались до оазиса и Вася очутился в шатре для пленников. Но радость оказалась преждевременной. Через час, проходя мимо шатра, Муслим Беспощадный обнаружил, что воины сидят рядом с откинутым пологом, а изнутри доносится писклявый тенорок.

— Что вы тут делаете? — спросил шейх, с трудом сохраняя подобающую гордому сыну пустыни невозмутимость. — Он же может убежать!

— Нэт, нэ убэжит, — ответил Ахмед Черный, и на его шее брякнули ожерелья, унизанные коренными зубами тех, кого Ахмед отправил в Нижний мир с помощью любимой зубочистки. — Шэйх, это тот, о ком говорится в Пророчэствэ!

— В каком?

— О том, что придэт Голос из Внэшнэго Мира и Дюна станэт цвэтущим садом, — подал голос Тарик Горячий, чьей любимой забавой было вырезать пленникам сердца и поедать их сырыми, без соли и перца.

Муслим Беспощадный никогда не слушал бродячих сказителей, в обмен на чашку лапши развешивающих лапшу другого сорта по ушам доверчивых простаков. Но даже он знал, что многие верят в явление некоего типа, с рождения умеющего правильно носить бурнус и подковать верблюда, в то, что он то ли найдет под землей воду, то ли нагонит достаточно туч, чтобы превратить Капец в подобие фруктового сада…

Знал, но никогда не думал, что это пророчество как-то коснется его самого.

Заглянув в глаза Тарика и Ахмеда, Муслим отправился в свой шатер, где курил кальян до тех пор, пока дым не пошел у него из ушей, а мысли не завязались в тугой и горячий узел.

Да, шейх может приказать убить пленника.

И тем самым расписаться в слабости, в том, что Муслим Беспощадный больше не гордый сын пустыни…

Но если не убрать Васю, свирепые осасины превратятся в стадо овец, годных лишь на то, чтобы блеять и бежать за чужаком.

— Вах! — сказал Муслим Беспощадный, когда кальян булькнул в последний раз, а в голову пришла достойная мысль.

Шейх поднялся и важно зашагал к шатру, где все так же зачарованно, как дети перед телевизором, сидели воины, а высунувшийся из шатра пленник махал руками и брызгал слюной.

— Люди! — сказал Муслим Беспощадный. — Кто мы такие, чтобы мешать Пророчеству?

Вася, чье горло несколько подсело, благодарно замолк, а воины повернули головы в сторону шейха.

— Ведите сюда лучшего верблюда, несите лучший бурнус и острую саблю, — возгласил Муслим Беспощадный. — Нашего гостя ждут великие подвиги, не будем же задерживать его!

— Э? — сказал Вася.

На суровых, прокаленных солнцем и иссеченных злыми ветрами лицах осасинов отразилось недоумение.

— Нехорошо заставлять гостя ждать, — Муслим покачал головой и слегка нахмурился.

Через пару минут черный верблюд гневно наблюдал, как ему на спину водружают парадное седло, а Вася горбился под тяжелым бурнусом, пытаясь удержать в руках и саблю, и сверток с обломками меча.

— Следуй навстречу Судьбе, — напыщенно проговорил шейх, глядя, как двое осасинов пытаются усадить Васю на верблюда, — и пусть путь твой будет усеян головами врагов и чадрами женщин…

Воины, оценившие красноречие предводителя, одобрительно кивнули, а Муслим Беспощадный похлопал верблюда по мохнатому боку и незаметно вонзил в него колючку, до сего момента спрятанную в ладони.

Животное издало недовольный вопль и помчалось прочь.

«Опять?» — подумал Вася, вцепляясь в мотающийся горб.

Муслим Беспощадный проследил, как вздымающий тучи песка верблюд скрылся за барханами, вытер со лба честный трудовой пот и зашагал обратно к шатру.

Военный совет проходил после заката, около веретенообразной дюны, похожей на закопавшуюся ящерицу.

В вышине мерцали звезды, ветер уныло пересыпал песок.

— Ну что, какой план? — спросил кусок темноты, на самом деле являющийся Стукнутым Черным.

— Идем и всех убиваем, — ответило ему облако чесночного запаха, ночная ипостась Старого Осинника.

— Нет, надо подкрасться тихо и незаметно, — возразил Агрогорн.

— А ты уверен, кхе-кхе, что мы это сможем?

— В молодости я воровал эльфиек прямо из дворцов их папаш, — гордо заявил хозяин «Сломанного меча», — а у эльфов слух — не чета людскому.

— Но ты тогда выглядел немного худее, — заявил Чапай, в очередной раз проводя точильным камнем по лезвию сабли.

Действие это было в основном данью привычке, так как заточить чудовищно длинное и тяжелое лезвие, покрытое царапинами, сколами и пятнами ржавчины, не смогли бы и боги.

— Это верно, — согласился Агрогорн. — Но все равно, зачем врываться? Можно убить их всех по очереди, растягивая удовольствие.

— Такой подход мне нравится, — Старый Осинник с кряхтением распрямился. — Ну что, пойдем?

Оазис, принадлежащий осасинам, угадывался в темноте шелестящим бесформенным пятном.

Глядя на него, герои не гадали, где находятся часовые, не вслушивались, не вглядывались и не принюхивались, пытаясь определить их местоположение. Благодаря длительному опыту ведения боевых действий, они просто и без сомнений ЗНАЛИ, каким образом размещены посты.

Поэтому Чапай испытал настоящее потрясение, когда в удобной темной ямке за кустами, где полагалось сидеть дозорным, не обнаружилось никого.

— Вот беляки проклятые! — прошептал он сердито, тыча саблей в заросли. — Куда делись-то?

— Беляши? — удивился Старый Осинник, за десятилетия охоты на вампиров утерявший слух. — Они тут при чем? Или ты есть хочешь?

— Тихо вы, — прервал занимательную беседу Агрогорн. — Двигаем дальше. Около шатров наверняка есть дозорные…

И они поползли сквозь набитую листьями и стволами тьму, как большие и почти бесшумные (а все проклятый артрит) тени. Но около шатров оказалось так же пусто, никто не охранял становище осасинов, точно свирепые воины пустыни вместе со своими гаремами и сокровищами улетели в небеса.

Не ожидавшие такого подвоха герои в замешательстве остановились.

— Никого нет, — с разочарованием в голосе сказал Долговязый Эрик, чьи мозги в боевой ситуации начинали работать чуть быстрее.

— Надо разобраться, кхе-кхе, — проговорил Стукнутый Черный. — Вон там шатер для молодых воинов, еще не заслуживших право на собственный гарем. Там точно кто-нибудь есть. Пойду притащу языка.

— Отлично, беляши с языком — это самое то, — понял все по-своему Старый Осинник. — И горчички прихвати…

Стукнутый Черный растворился во тьме, но довольно быстро вернулся, волоча за собой связанного осасина.

— Давай его допросим, — оживился Долговязый Эрик, любивший всякие шалости с использованием щипцов, раскаленных иголок и маленьких, украшенных гравировкой тисков.

Особый ужас допроса в исполнении Долговязого Эрика состоял в том, что герой сначала начинал пытать, и только через час-другой вспоминал, что нужно задавать вопросы.

— На твои шутки у нас нет времени, — прорычал Агрогорн. — Эй, ты, молокосос, ты понял, кто мы?

Глаза начинающего осасина, полные гашишного тумана, слегка выпучились.

— Отлично, нам не придется тратить время на объяснения, почему тебе лучше быть покладистым и разговорчивым.

Осасин кивнул, Агрогорн вытащил у него изо рта кляп.

— Где вы держите пленника?

— Никто не в силах удержать Муад Диба, когда он прыгает по пустыне на задних лапках…

— Что? — Агрогорн вытаращил глаза, став похожим на страдающую запором гору. — Что это за бред?

— Он пришел, и рассказал о том, что будет, — продолжал осасин, истово сверкая глазами и брызжа слюной, — слова его были как мед, как молоко…

— Обкурился, собака. Эх, молодежь, — сказал Чапай уныло. — Дозу и ту не могут правильно рассчитать. Дай я ему голову отрублю, что ли?

— Брось, — Агрогорн небрежно запихал кляп на место и швырнул осасина в кусты. — Придется потолковать с их вождем.

Шатер главного осасина обнаружился на положенном месте. Герои, прорезав в нем аккуратную дыру, забрались внутрь.

Муслим Беспощадный успел оторваться от кальяна и повернуться на раздавшийся от стенки шорох. Затем шейх обнаружил, что в живот ему упирается что-то длинное, сверкающее, как мост из серебра.

Держащийся за другой конец «моста» белобрысый верзила улыбался.

— Где пленник? — прохрипел Старый Осинник, обрушив на шейха волну чесночной вони, по мощи сравнимую с химической атакой.

— Я его отпустил, — ответил Муслим Беспощадный, осознавая, кто заглянул к нему в гости, и покрываясь «гусиной кожей».

По сравнению с этими стариками самый злобный из осасинов выглядел невинным ягненком.

— Что? Я не верю своим ушам! — пророкотал Агрогорн. — Не вырезал ему кишки? Не отдал на съедение термитам? Не бросил в яму со скорпионами?

— Нет, отпустил, — шейх ощутил, как краска стыда медленно заливает его щеки.

Подобное случилось первый раз за последние сорок лет, и непривычное к такому лицо неистово зачесалось.

— Он говорил что-то такое, что растопило сердца моих воинов, — сказал Муслим. — Они стали мягкими, как вода, и все обкурились гашиша. Но завтра мы отправимся в набег, будем убивать, грабить и насиловать до тех пор, пока кровью не смоем сегодняшний позор…

— И ты даже не ограбил его? — уточнил Стукнутый Черный. — Кхе-кхе.

— Нет, — шейх опустил глаза. — Наоборот, я его одарил. Вы найдете следы верблюда к право-западу от стойбища.

— Пойдем отсюда, — Чапай наморщил нос, — а то что-то духами запахло…

— Да, — Агрогорн покачал головой. — Я думал, что остались в этом мире настоящие злобные ублюдки. Неприятно сознавать, что я ошибался.

Он сплюнул на ковер и вслед за соратниками вышел из шатра.

Муслим Беспощадный вздохнул и потянулся к кальяну.

Назад: Всего один демон

На главную: Предисловие