Глава восьмая
В чемодане среди чистого белья я нашел плавки и некоторое время их задумчиво разглядывал.
В общем-то Тайвань никогда не был в моих представлениях морским курортом. Но ведь это же остров. И на юге.
Неужели Света предчувствовала, что я доберусь до моря? Интересно, как оно здесь называется – Желтое, Китайское, Японское… До сих пор мне удавалось поплавать только в Черном и Средиземном.
Но как-то сомневаюсь, что судьба подкинет мне такой приятный сюрприз… Гостиница, музей, вот все мои развлечения…
Гостиница! Ну конечно же. Это ведь пятизвездочный отель, а значит…
Через пару минут я стоял в лифте, одетый в халат поверх плавок и отельные тапочки. А еще через две минуты лежал в прохладной воде и смотрел в небо.
Бассейн в отеле был на крыше. Огромный, глубокий и совершенно пустынный – то ли ранний час, то ли занятость всех без исключения постояльцев были тому виной. Только в круглой чаше джакузи, врезанной в угол бассейна, возлежал толстяк европейской внешности и благодушно взирал на меня. Наверное, правильно было бы начать носиться по водной глади, вспарывая ее бодрым кролем, упорным брассом или энергичным баттерфляем. Может быть, мой пример заставил бы упитанного постояльца заняться спортом, обрести прекрасную фигуру и в итоге полностью изменил бы его жизнь.
Но я и сам умел плавать только одним стилем, который в мое детство называли «лягушачьим», а по сути был самым примитивным брассом, известным человечеству со времен неолита.
К тому же мне было лениво.
Я поплескался в бассейне, глядя в чистое голубое небо. Начало сентября на Тайване достаточно жаркое время, да и дожди случаются часто. Но сегодня утром было на удивление прохладно и одновременно солнечно.
Хорошо бы задержаться здесь на несколько дней… Или нет, лучше приехать сюда с женой и дочкой. Посмотреть на чужую природу, культуру, попробовать местные блюда, действительно искупаться в море… Как жалко, что Светлана не хочет возвращаться в Дозор. С ее способностями…
Я вздохнул и выбрался из воды. Пора завтракать и искать Арину; вряд ли ведьма настроена спать до полудня.
В музей мы поехали на такси, хотя я и предлагал ознакомиться с тайваньским метрополитеном. Он располагался за городом, и мы ехали по какой-то скоростной трассе, минуя и новые, и старые кварталы. Я с любопытством смотрел в окно.
– Тебе надо больше путешествовать, Городецкий, – сказала Арина, поглядывая на меня. – Иначе в командировках внешнее будет отвлекать тебя от сути.
– Все как-то не складывается, – признался я.
– Бери пример с начальства, – продолжала Арина. – Вот Гесер, к примеру. Родом с Тибета. Работал на территории современного Китая и Индии. Потом – в Европе, в Голландии.
– Да? – удивился я.
– Конечно. Давно, правда. Потом перебрался в Россию. Питер, Москва… Осел в Средней Азии. Теперь снова в Москве. Интересно, куда его занесет дальше.
– Мне кажется, Гесер уже охладел к перемене мест.
Арина рассмеялась.
– Ну что ты, Антон. Пока работать интересно, Гесер сидит на месте. А потом – уходит.
– У нас ему скучать некогда, – буркнул я. Сама мысль о том, что Гесер может уехать из Москвы куда-нибудь во Францию или Китай, назваться Антуаном Гесером или Ге Се Ро, казалась полной дичью.
– Пусть так, – легко согласилась Арина. – Пусть так…
Наша машина с водителем-тайваньцем, молчаливым, но постоянно оборачивающимся и дружески улыбающимся нам, миновала какой-то туннель, свернула направо. Мы подъехали к музею, точнее, к парковочной площадке, за которой начинался парк, а уже дальше на фоне холмов виднелись здания – современные, но в традиционном китайском стиле, с крышами-пагодами, желто-бирюзовых цветов.
Арина расплатилась с водителем, что-то коротко сказала ему, вызвав одобрительный смех, мы купили входные билеты и двинулись через парк по широкой аллее. Посетителей было изрядно – и туристы-европейцы, и туристы-азиаты, и сами тайваньцы – в первую очередь представленные школьными экскурсиями.
– Надеюсь, господин Фан сегодня на службе, – сказал я. – И что нам не придется обойти весь музей в его поисках… хотя… в общем-то я не против посмотреть на сокровища. Не знаешь, магических артефактов среди них много?
– Не очень, – покачала головой Арина. – Китайцы традиционно разделяли прикладное искусство и магию. Самые интересные их магические артефакты выглядят абсолютно банально… палочки для еды, к примеру, невзрачный веер, или свиток из бамбуковых планочек…
Я вдруг заметил, что навстречу нам целеустремленно движется молодой китаец. Не то чтобы поток шел исключительно внутрь музея, но этот парень явно нацеливался на нас.
– А это не Фан? – спросил я.
Ответить Арина не успела. Парень остановился перед нами, едва заметно склонил голову:
– Господин Антон, госпожа Арина. Господин Фан Веньян просит вас ожидать его в парке «Чжишаньюань», в Беседке Орхидей. Господин Фан Веньян считает, что красота этого места благотворна и воодушевляюща для столь лестной для него встречи. Господин Фан Веньян просит вас следовать за мной.
Говорил юноша по-китайски, а ко всему еще и не был Иным. Еще раз поклонившись, он двинулся по аллее, даже не глядя, следуем ли мы за ним.
Мы с Ариной переглянулись.
– А еще господин Фан Веньян считает, что в случае каких-либо непредвиденных ситуаций им лучше случиться в парке, а не в здании, среди драгоценных экспонатов, – усмехнулась Арина. – Что ж, невежливо отвергать приглашение…
Свернув с аллеи, мы двинулись направо, в парк. Честно говоря, это было не менее занимательно – парк был разбит вокруг прудов, по всем правилам искусства (не знаю, приложимо ли здесь затасканное слово «фэншуй», но какая-то четкая структура в планировке явно была). Пруды покрывали цветы, в которых я с некоторым сомнением признал лотосы. Пастораль была настолько идиллическая, что казалась ненатуральной: то ли ожившей картиной, то ли какой-то виртуальной реальностью из фантастических книжек.
Метров за двадцать от красивой беседки – действительно утопающей в орхидеях и выполненной, разумеется, все в том же китайском стиле – юноша остановился. Посмотрел на нас и серьезно сказал:
– Дальше я идти не могу, простите.
Я понимал, почему он не может провожать нас дальше. Над беседкой висела Сфера Невнимания – одно из простейших, но абсолютно эффективных в отношении людей заклинаний. Беседку в принципе гуляющие продолжали видеть, но взглядов на ней никто не задерживал и подойти ближе не пытался. Незатейливый, но действенный способ избавиться от лишних глаз и ушей.
– Спасибо, – сказал я, и мы с Ариной прошли в беседку.
К беседе все было подготовлено. Стоял изящный столик, на котором дожидался нас чайник, чашки, засахаренные фрукты и еще какие-то местные сладости. На скамейки были заботливо подложены мягкие красные подушечки. Помимо Сферы Невнимания я обнаружил еще пять заклинаний, все – для предотвращения подслушивания и подглядывания со стороны Иных, еще одно от людей – только не отвлекающее внимание, а мешающее произвести фото или видеосъемку, и одно непонятной структуры. Вначале я заподозрил, что оно влияет на психику сидящих и их зрение, но немного разобравшись, понял, что оно достаточно безобидно. Весь его эффект заключался в том, чтобы и без того замечательный вид вокруг был еще замечательнее, а также пробуждал в душе легкую грусть и умиротворение при виде природы. Я подумал и позволил заклинанию подействовать на меня. Очень изящная и приятная магия.
– Вот затейники, – беззлобно сказала Арина, оглядывая беседку. Она явно занималась тем же, чем и я, – распутывала сеть заклинаний. – Сколько углядел?
– Два от людей, пять от Иных, одно для нашего удовольствия. Очень забавное заклинание, все такое китайское… на воздух, воду и землю…
– Верно, – с заметным огорчением признала Арина, искоса поглядывая на меня. – Так и есть. Хороший ты чароплет, Антон…
– Спасибо.
– Не говори спасибо, когда ведьма хвалит… – неожиданно сказала Арина. – Примета плохая.
Я посмотрел на нее.
– Нервничаешь?
Арина кивнула.
И в этот момент откуда-то из-за деревьев появился и направился к нам пожилой тайванец. Невысокий, плотный, улыбчивый – он походил на какую-то из инкарнаций Будды. Светлый, четвертый уровень Силы, похоже, ни на какой стороне магии не специализируется, практикует все понемножку…
– Господин Фан… – Я встал, поклонился. Арина, к моему удивлению, тоже поднялась и вполне искренне склонила голову.
– Оставьте-оставьте! – замахал руками Фан. – Не надо этих восточных церемоний! Поверьте, это все излишне, мы цивилизованные Иные, живем в двадцать первом веке…
Он поднялся в беседку, крепко пожал мне руку, приложился губами к ладони Арины, потом с искренним удовольствием огляделся.
– Ах, как я люблю это место! И так редко выпадает возможность просто посидеть в тишине и покое в приятной компании… Вы будете пить чай? Мы, тайваньцы, помешаны на зеленом чае. А у вас больше пьют черный, верно? С молоком? Или это англичане с молоком?
– У нас пьют и зеленый, и черный, и с молоком, и с лимоном… – сказал я.
– С молоком и лимоном? – Лицо Фана передернулось. – Одновременно?
– Нет, ну что вы. – Я невольно начал расслабляться. – Либо так, либо эдак. У нас все очень по-разному.
– Прекрасно! – расцвел Фан. – Это взаимообогащение культур, влияние и слияние обычаев, это чудесно. Мне вообще очень нравится Россия, я люблю читать Достоевского и смотреть русские фильмы.
Последнюю реплику я все-таки счел восточной вежливостью и не стал интересоваться, какие русские фильмы он видел. Мы сели, и господин Фан самолично налил нам чай.
– Что привело вас на Формозу в эти прекрасные дни начала осени? – продолжал Фан. – Помимо простого интереса к нашим краям? Нет-нет, не отвечайте, позвольте мне догадаться самому!
Мы позволили. Фан несколько мгновений размышлял, крошечными глотками отпивая чай, потом воскликнул:
– Я понял! Тигр! Я слышал о той схватке, которую выдержал московский Дозор!
– Тигр, – признал я. Честно говоря, та жизнерадостная комедия, которую разыгрывал Фан, была немногим лучше, чем столь же комедийно обставленный визит в гостиницу. Но она все-таки смотрелась как-то веселее и жизнерадостнее.
– Ужасное… э… существо, – сказал Фан. – Не уверен, что слово «существо» подходит, вряд ли Тигр имеет сущность в нашем понимании. Но ведь надо как-то его называть?
– Вы уже сталкивались с ним, – сказала Арина. Это не было вопросом, но Фан закивал головой.
– Да, да, да… Старая и тяжелая история. Восемьдесят с лишним лет назад… – Он на миг замолчал, и сквозь напускную веселость проступило что-то искреннее. – У меня был друг. Очень хороший друг, мы были неразлучны. В наше время сочли бы, что мы любовники, а тогда это никому и в голову не приходило… включая нас самих. Но в духовном плане мы были очень близки, ближе чем супруги или братья.
Фан отставил чашечку и посмотрел на Арину.
– Он был пророк, и его первое предсказание слышал только я. Часто пророки забывают то, что пророчат, и вспоминают только через какое-то время. Но Ли помнил свое пророчество. Так что мы могли его обсудить вдвоем… и решить, что делать. Ли очень переживал, что я тоже услышал пророчество и потому был обречен стать жертвой Тигра.
– Вы не думали рассказать пророчество людям?
– Нет, – сказал Фан. – Не думали. Его не слышал ни один человек… да и ни один Иной. Когда придет мой срок, я унесу его с собой в Сумрак и похороню там.
– Понятно, – кивнула Арина. И, помедлив, добавила: – Время было тяжелое.
– Не бывает легких времен, – уточнил Фан.
– Само существование Поднебесной как единого государства вызывало сомнения.
– Поднебесная ныне разделена, – сказал Фан.
– Но, наверное, мог быть и худший вариант? – вкрадчиво спросила Арина.
Фан налил себе еще чая. Потом сказал:
– Мы знали, что если пророчество останется с нами, то придет Тигр. Летописи хранят предания… и мы догадывались, почему некоторые пророки предпочитали умереть, никому не сказав, что они увидели в грядущем. Мы не хотели умирать. И мы стали искать выход…
– Самый простой выход – изменить пророчество, – сказала Арина. – У меня тоже был такой случай. Он грозил… очень нехорошим будущим для России. Мы поведали пророчество людям, а потом я сделала так, что оно не сбылось.
– Значит, это было не пророчество, а предсказание. – Фан пожал плечами. – Озвученное людям пророчество нельзя отменить. Оно сбудется.
– Это было пророчество, и я его изменила! – твердо сказала Арина.
Фан на мгновение задумался. Потом посмотрел на Арину каким-то другим взглядом.
– Мне очень жаль, уважаемая госпожа Арина. Но пророчество, пришедшее к людям, сбывается всегда. Единственное, что можно сделать, – это отсрочить его, уничтожив самый ближний и явный путь его реализации. Но пророчество, не случившееся вовремя, только накопит свою силу – и ударит снова, даже с большими последствиями. Мне очень жаль.
У Арины дернулось веко. Потом на щеках проступили красные пятна.
– Это чушь!
– Увы, госпожа Арина. Как вы понимаете, в свое время я очень хорошо изучил этот вопрос. Более того, я продолжил его изучение позже. Вот уже восемьдесят лет я собираю всю доступную мне информацию о пророчествах, Тигре, возможностях изменить пророчество…
– Вы не можете знать все! – Чуть ли не в первый раз я увидел, что Арине изменяет выдержка. – Вы не знаете моего случая! Пророчество не случилось и не случится!
– Я не знаю, что вы в свое время услышали и что сделали. – Фан склонил голову. – И не смею спрашивать, хотя… если вы поделитесь со мной, я буду признателен. Но спросите саму себя – возможно ли ныне то, что вы пытались предотвратить?
Повисла тишина, только пели в парке птицы и стрекотали какие-то насекомые. Я вспоминал рассказ Арины.
Сомнения, если честно, вызывал только «царь».
Впрочем, пророчества всегда иносказательны, они пропущены через сознание пророка. Не могла же подруга Арины, тем более привыкшая рифмовать свои предсказания, изречь «президент»? Или… или «генеральный секретарь»…
– А могло пророчество уже случиться? – спросил я. – Арина, ведь кое-что вполне можно считать…
– Молчи! – рявкнула Арина. – Фан, как убить Тигра?
– Его нельзя убить. – Фан развел руками. – Тигр – это воплощение Сумрака в реальном мире. Можешь ли ты убить Сумрак, ведьма?
– Я ведунья!
– Ты сменила цвет, но ты была, есть и будешь ведьмой, – спокойно ответил Фан. – В моих словах нет оскорбления. Еще раз спрошу – можешь ли ты убить Сумрак?
– Зачем он приходит, Фан? – быстро спросил я, опережая Арину.
Я не думал, что он ответит. Но Фан начал отвечать, причем с явным удовольствием – наверное, ему нечасто попадались столь заинтересованные слушатели.
– Сумраку нужна Сила. Силу дают люди, обычные люди, и чем сильнее их радость или горе – тем больше Силы. Сумрак не жесток, но он требует свое. Человеческая радость его тоже вполне устраивает, но редко бывает так, чтобы радости было больше, чем горя. Гораздо чаще люди становятся равнодушны и пресыщенны… а значит – Сумрак начинает голодать. Синий мох – это самый простой и слабый инструмент Сумрака, он впитывает Силу и может раскачивать человеческие эмоции. Но если в мире все больше и больше равнодушных, если добро и зло уступает место спокойствию и апатии… тогда Сумрак порождает Тигра. Пророки рождаются постоянно, но если Сумраку достаточно пищи, они могут поступать как им угодно – изрекать пророчества хорошие или плохие, таить их, забывать… А вот если род людской успокаивается, говорит себе, что достиг равновесия и покоя, – Тигр приходит к пророкам. Он не разбирает между хорошими и плохими пророчествами. Ему лишь надо, чтобы они прозвучали. Рано или поздно пророк открывает дорогу великим потрясениям, горю и радости. И Сумрак снова насыщается. Он не злой. Он просто живет… и как все живое – хочет кушать.
Фан взял кусочек какого-то засахаренного плода и бросил себе в рот.
– Но ведь Сумрак это просто… просто… – Я запнулся.
– Что – просто? – усмехнулся Фан. – Просто иной мир? Просто другое измерение реальности? И мы, Иные, способные войти в него, просто так произносим «гори» – и извергаем пламя, или превращаем свои тела в демонические, или видим будущее? Уважаемый Антон, ты пользуешься магией и считаешь это само собой разумеющимся. Но как именно ты пользуешься магией?
– Вхожу в Сумрак… или просто… – я осекся и дал себе зарок не употреблять больше это слово, – или тянусь к нему…
– И что дальше? У тебя вместо руки вырастают пушки, а вместо пальцев клизмы? Как ты сражаешься и исцеляешь? Как ты можешь говорить на китайском языке, который никогда не учил? Откуда все это берется, по-твоему? Из Сумрака? В ответ на твои желания? Что же тогда для тебя Сумрак – компьютер, где ты тычешь пальцем в экран и получаешь желаемое? Но компьютер кто-то придумал, кто-то сделал, а кто-то написал для него программы. Компьютер не имеет разума, и ты не заставишь его сварить тебе кофе или выполоть грядку. А Сумрак послушно делится с тобой Силой, которая нужна ему самому, и позволяет совершать один фокус за другим…
– Зачем же, если он разумный? – воскликнул я.
– Синий мох тоже не только собирает Силу, но и ест ее, – усмехнулся Фан. – Синий мох нужен Сумраку… для одной цели. Тигр – для другой. Иные – для третьей. Но все вместе мы занимаемся одним и тем же – тормошим человечество, дергаем людей, заставляем их что-то делать, придумывать, к чему-то стремиться… иногда достигая успеха, иногда набивая шишки. Мы все – часть Сумрака, его симбионты, если угодно. Его руки и ноги, глаза и уши. Грабли и лопаты, которыми он управляется со своим огородом – человечеством. Ты хочешь восстать против Тигра? Ты восстанешь против Сумрака. И значит, против самого себя, против своей природы, своих способностей, своей жизни. Тигра нельзя убить.
– Что же тогда вы сделали? – спросила Арина. Я посмотрел на нее и вздрогнул – она постарела. Нет, ее маскировка не исчезла, но теперь это была лишь маска красивой и уверенной в себе женщины на лице несчастной опустошенной старухи.
– Мы принесли ему жертву. Тигру нет нужды убивать пророка, если тот озвучил предсказание людям и тем самым запустил механизм. И если пророк готов умереть, но все равно не раскрыть пророчество… если Тигр понимает, что это действительно так… он уходит. Он не жесток. Он не наказывает за сопротивление. Он всего лишь пытается добиться результата. Если результат невозможен – Тигр теряет интерес к пророку.
– И ты убил своего лучшего друга, чтобы показать Тигру – пророчество не придет к людям… – прошептала Арина.
– Нет. Умереть должен был я. Мы все продумали… – Фан запнулся. – Но Ли продумал чуть больше. Он обманул меня. И сделал так, что я убил его, убил на глазах Тигра, уверенный, что погибну сам. Это убедило Тигра. Он понял, что Ли приносит себя в жертву, и понял, что я никогда не оскорблю его подвиг и не повторю его слов. Тигр повернулся и ушел. В мире все время рождаются новые пророки, и каждый из них однажды произносит то, что может перевернуть все человечество. Тигр ушел… – Фан замолчал, но потом все-таки добавил: – Сказав напоследок, что сочувствует мне. Это было трогательно. Я тоже хотел умереть, но Ли просил, чтобы я жил. Мне пришлось жить.
– Постой, – прошептал я. Слова старого мага вдруг пробудили мою память. – Постой, Фан. Что-то не так. Что-то не сходится. Я… я верю тебе. Точнее – я верю, что ты говоришь то, что считаешь правдой, и это выглядит как правда, но…
– Но? – Фан явно заинтересовался.
– Но если Тигр охотится на пророков, всего лишь побуждая их говорить, а вовсе не заставляя замолчать… почему же он хотел убить мальчика-пророка в Москве?
– Он не хотел его убить, – твердо сказал Фан. – Он подстегивал его. Торопил.
– Когда мы пытались защитить пацана, Тигр потребовал от нас уйти. И он сказал… что пророчество не должно быть услышано.
Фан не мигая смотрел на меня. Взгляд его вдруг утратил всю благодушность.
– Он соврал? – спросил я.
– Нет, Тигр не может врать. Ты ошибся. Ты не расслышал его слова.
Я потянулся в Сумрак… вздрогнул, вспоминая слова Фана… так как же я это делаю? Как управляю неведомыми мне энергиями, как совершаю то, что называется чудесами? Не важно… сейчас не важно, прав Фан или нет, говоря о Сумраке…
– Лови, – сказал я, бросая в Фана слепок своей памяти.
Фан уставился в пустоту, глядя как мы стоим в подвальном коридоре Дозора на пути Тигра…
– Немыслимо, – медленно сказал он. – Тигр не хочет пророчества…
– Такого не было? – спросил я. – Никогда?
– Бывали случаи… но я считал… что это непонимание и упорство… – Фан снова посмотрел на меня. – Хорошо, что это пророчество никто не услышит.
– Почему?
– Меня пугает то, что могло быть сказано.
– Это может быть услышано, – пробормотала Арина. – Антон – хитрый жук… Антон сохранил пророчество, не знаю как, но сохранил запись… я почувствовала это.
– Уничтожь эту запись, – быстро сказал Фан. – Не играй с изначальной Силой.
– Изначальные Силы – это Свет и Тьма.
– Изначальная Сила – это Сумрак! Все остальное лишь его проявления! Уничтожь запись! – Фан вскочил.
– Не смей! – воскликнула Арина, тоже вставая. – Не смей, Антон! Если… если там что-то способное отменить пророчество? Уничтожить Тигра?
– Да отстаньте вы от меня! – закричал я. И Фан, и Арина подступали ко мне с такими горящими глазами, что я испугался. – Я сам решу, что мне делать! Прекратите!
Фан остановился. Тряхнул головой, приложил руку ко лбу.
– Прошу меня простить… но это была слишком странная новость. Прошу меня простить.
А вот Арина не остановилась. Шла ко мне мелкими семенящими шажками, пока не уперлась в меня и не застыла лицом к лицу. Веки ее подрагивали, глаза были безумные.
– Антон… Антон, мы должны пройти этот путь до конца… Где эта запись, Антон? Где пророчество? Если оно нам не понравится, мы сделаем… как Фан и Ли… Ты меня убьешь, и Тигр успокоится…
– Он не успокоится, – сказал я, отпихивая Арину. – Потому что ты мне не лучшая подруга, и твоя смерть ничего Тигру не докажет! Успокойся. Не надо спешить, не надо совершать необду…
– Ты понимаешь, что я наделала? – взвизгнула Арина. – Ты понимаешь? Я убила нашу родину, Антон! Нам надо было умереть и не пустить пророчество в мир, или позволить ему свершиться… а я оттянула! Я, оказывается, оттянула пружину! Ослепла от самоуверенности, от веры в себя… решила бороться. И сейчас все будет еще хуже, понимаешь, еще хуже!
– Арина, мы ничего пока не знаем, – сказал я. – Возможно, твое пророчество сработало в сороковые годы. Помнишь? «Германец Малороссию возьмет…» Ведь так и было?
На секунду безумие в глазах Арины погасло.
– Да… но… Но ведь остального не случилось… Антон… – Ее голос стал вкрадчивым. – Ты же знаешь, я сумела кое-что восстановить из «Фуарана»… я могу повышать силу Иных… это очень важно… и там есть многое другое, что неведомо никому…
У бедного Фана Веньяна глаза натуральным образом полезли на лоб.
Он только что поделился с нами своей выстраданной историей и мнением о Сумраке, которое противоречило всем основным теориям Иных.
А в ответ услышал фрагмент старого «отсроченного» пророчества, узнал, что легендарный «Фуаран» был в руках ведьмы и даже восстановлен ею, может повышать Силу (представляю, каково это было слышать ему, за триста лет достигшему всего четвертого уровня!) и делать «еще многое другое»…
– Антон… миленький… ты даже не представляешь, что я могу… я для тебя такое могу сделать… никто не сможет… – Ее руки легли на мою грудь, Арина склонила голову, заглядывая мне в глаза. – Антон… хороший мой… ты ведь сохранил пророчество?
– Да. – Я кивнул, глядя в глаза Арины.
– Антон, – очень спокойно и вежливо сказал Фан. – Я хотел бы обратить ваше внимание… – Он снова перешел на вы…
– Антон, а как ты его сохранил? – продолжала Арина.
– Там была детская игрушка, – объяснил я. – Игрушечный телефон, на который можно записать фразу. Кеша сжимал его в руке, после того как произнес пророчество. Он ничего не помнит… но на телефоне была запись. Я ее не слушал, но переписал на флэшку.
– А где эта флэшка? – уточнила Арина.
– У меня в бумажнике, – сказал я.
– Мне очень не хочется быть назойливым, Антон, – Фан сделал к нам шаг, – но хочу заметить, что к вам применено заклинание «длинный язык».
Он еще не успел договорить, когда я толкнул Арину, уже запустившую руку в карман моего пиджака. Ведьма была совсем легкая, она отлетела на несколько шагов и плюхнулась на подушки.
А я отчаянно проверял всю ту защиту, что была на меня наложена.
Барьер Воли… Радужная Сфера…
Все в порядке. Защита стоит.
Ирония ситуации была в том, что это была сложная и хорошо структурированная защита, которая легко отразила бы мощную «доминанту» или любое другое атакующее заклинание. «Длинный язык», которым баловались ученики на первом году обучения, защита бы тоже отразила… вот только я сам снял эту защиту! «Длинный язык» был вплетен в то самое заклинание любования пейзажем, которое я счел местным, тайваньским, наложенным на беседку любезными хозяевами. Оно действительно выглядело как обычное развлекательное заклинание… ровно до той поры, пока ему не открывали дорогу. А вот дальше начинало работать, потихоньку наращивая мощность.
Нет, это была не работа Фана! Чем пристальнее я вглядывался в заклинание, тем яснее видел, что чары, завязанные на воздух, воду и землю, сделанные вроде как в китайской манере, были чуточку иными.
Более изящными, более женственными.
Более ведьмиными.
Это заклинание наложила Арина. Наложила практически мгновенно, в ту секунду, когда мы подошли к беседке, аккуратно вплела в сторожевые и защитные заклинания хозяев, ничуть их не потревожив, да еще и замаскировала под старую местную работу!
Вряд ли это была заранее рассчитанная ловушка на меня. Скорее, на нас обоих. Но и на меня тоже. Не специально ли Арина намекала на гомосексуальность Фана, чтобы в случае чего я списал ее магию, несущую на себе явную женскую природу, на магию женственного мужчины… каким Фан, конечно, не был – поставленный им только что щит был грубым, резким и действенным.
Арина думала не на шаг вперед, и не на два или три, а на все десять!
Вместо того чтобы выправлять старые заклинания, я предпочел наложить новое, «ледяную кору», отрубая окутывающие мой разум нити.
– Антон… – жалобно сказала Арина, не делая попыток встать. – За что?
– Не лезь в мой разум, ведьма, – сказал я. – Я сам решу, как мне поступать.
– Антон, но ведь я только хотела… – начала она. К счастью, на этот раз я ожидал, что она попробует заболтать меня, и удар «доминанты» бесследно растворился в Радужной Сфере.
– Прекрати! – воскликнул я. – Хватит! Ты проиграла!
Фан стоял рядом, все наращивая и наращивая «щит мага». И похоже, кого-то призывая.
– Отдай мне ее! – закричала Арина. Она не вставала, но каким-то образом оказалась на ногах, будто сама земля подкинула ее в воздух. Глаза Арины горели, руки были вытянуты ко мне – и я почувствовал, как бумажник дергается в кармане, пытаясь вырваться и улететь к ведьме.
Я ударил «прессом». В любой другой ситуации мне бы хватило чистой Силы, чтобы сбить, удержать и остановить Арину.
Но она тоже была Высшей. И если меня «Фуаран» сделал магом вне категорий случайно, то над собой Арина явно работала долго и упорно. Она отвела мой «пресс» взмахом ладони, за ее спиной будто взорвались цветущие орхидеи, а из беседки вылетела балясина. Ох, не зря Фан решил не встречаться в музее!
Я стоял, чуть пригнувшись, и ждал, что последует дальше.
Как ни странно, это была не совсем атака. Арина воспользовалась «тройным ключом» – но такой силы, что вся моя ментальная защита треснула и подалась.
– Пойми меня! – крикнула Арина.
Я ее действительно понимал. Я чувствовал ее боль от содеянного когда-то. Ненависть к собственной самоуверенности и собственной трусости. Нежелание сражаться со мной – и готовность биться до конца.
Но все дело было в том, что я не собирался отдавать ей пророчество, не обдумав этот вопрос как следует.
– Пойми и ты! – отпарировал я, бросая «тройной ключ» в ответ.
Это было самое нелепое сражение в моей жизни. Мы стояли друг напротив друга, переполненные Силой, с дрожащими на кончиках пальцев смертоносными заклинаниями – и не испытывали друг к другу никакой ненависти, понимая друг друга до самых глубин души…
А потом воздух вокруг наполнился хлопками, и из открывшихся порталов стали вываливаться Иные.
Фан призвал Инквизицию.
Арина оценила ситуацию моментально. Порыв огненного ветра ударил во все стороны, скорее отвлекая внимание, чем в реальной попытке задержать Инквизиторов. Потом я увидел улыбающуюся Арину, стоящую посреди огненного кольца в не по размеру больших мужских брюках и пиджаке. Томительно медленно, как мне показалось, хотя вряд ли это заняло больше секунды, Арина правой рукой выхватила из кармана пиджака бумажник – мой бумажник! – раскрыла, ей на ладонь выпрыгнула флэшка… и Арина исчезла. Бумажник мгновение висел в воздухе, будто в мультике, а потом упал.
Минойскую Сферу, вероятно, Арина все это время сжимала в левой руке.
Я опустил глаза, осматривая себя.
Да… на Арине эта длинная юбка и лазурная блузка смотрелись лучше, чем на мне. К тому же мне ее одежда была явно мала и трещала по швам.
– Стоять! – рявкнул один из Инквизиторов, когда я наклонился за своим бумажником.
– Господин Антон Городецкий противоборствовал преступнице и ни в чем не виновен, – быстро сказал Фан. – К нему не должно быть претензий!
То ли Фан пользовался непререкаемым авторитетом, то ли Инквизиторы слишком мечтали поймать Арину – они исчезли в открывшихся порталах один за другим, все пятеро или шестеро.
– Бесполезно, – сжимая бумажник в руке, сказал я. – Минойскую Сферу не проследить. Там будет целое дерево фальшивых следов, ветвящееся до бесконечности.
– Они обязаны попытаться, – вежливо сказал Фан. – Это их работа. Вам помочь с одеждой?
– Справлюсь, – поморщился я. – Наложу видимость, а в гостинице у меня есть запасная.
– Очень элегантное заклинание, – продолжил Фан. – Не представляю только, с какой целью оно было создано.
– Арина – такая затейница… – Я сел и плеснул себе чая. – Вот старая карга… все-таки обманула…
– Но оставила вам документы и деньги.
– Что есть, то есть, – признал я. – У нее всегда был стиль. Но флэшка…
– Полагаю, у вас есть копия.
Я покосился на Фана. Спросил:
– А это что-то изменит? Вы же настаивали, что пророчество надо уничтожить…
Фан развел руками. Накачанный им щит, из-за которого тайванец казался слегка тусклым, выцветшим, медленно растворялся в Сумраке.
– И что вы теперь будете делать? – спросил он.
– Не знаю, – ответил я. – Наверное, допью чай, вернусь в гостиницу и переоденусь. А потом отправляюсь домой.
