Катя склонилась над телом капитана Каминского. «А ведь он, бедняга, кажется, при смерти…»

— Мама! Мамочка! Да мамочка же! Нам надо бежать… Нам надо что-то делать! Мама!

— Точно, Варя. Что-то делать — надо. Поэтому помоги-ка мне…

— Что?!

— Помоги перевернуть тело. Живенько. Возьмись вот здесь. Тяни сильнее. Отлично.

— Зачем?

— Варенька, у него тут микроаптечка…

— Мама — зачем?!

Катя посмотрела на дочь сердито. И так велико было доверие Вареньки к матери, что она сейчас же успокоилась. Мама всегда знала, как должно поступать.

— Как это «зачем», дочь? Здесь лежит три тела. Одно мы еще можем спасти. Второе оживить может только Бог. А к третьему ты сейчас сбегаешь и пощупаешь пульс. Ты должна уметь… вас учили. Давай-ка, Варя, сходи.

Катя говорила, а пальцы ее, ловкие пальцы бывшего спортсмена, отлично знакомого с медикаментами, предназначенными для особых ситуаций, извлекали маленький шприц, готовили его к уколу, пристраивали к удобному месту…

— Мама, но я не могу… Я… я… боюсь.

— Конечно, нет, Варенька. Ты ничуть не боишься.

С этими словами Катя сделала укол. Она молилась Богородице, чтобы это оказался тот самый укол, чтобы память ее не подвела. Катя когда-то была отлично знакома со всей этой дребеденью. Очень давно. Пальцы помнят, а голова — нет.

Варенька подошла к телу Рыжего, медленно опустилась на корточки и все-таки взяла его руку.

«Нет, не боюсь. Я ничуть не боюсь. Если он живой — ничего мне не сделает. Если мертвый… тем более ничего не сделает…»

Ее сердце выбивало частую дробь.

Пульс не прощупывался. Она попробовала еще раз. Нет, никакого пульса.

За спиной у нее Каминский издал хрип. Совершенно нечеловеческий. Схватил сам себя за горло, засопел, закашлялся. Варенька не спешила оборачиваться. Воскресение, происходившее позади, пугало ее не меньше, чем смерть, разлегшаяся прямо под носом. На всякий случай девушка вытащила маленькое зеркальце и поднесла его к губам Рыжего. Чистая блестящая гладь осталась незамутненной.

— Он мертв, мама.

— Слава богу, хоть этот жив. Выжил, каналья.

— Что мне делать, мама?

— Иди ко мне и возьми меня за руку, Варенька.

И тут Каминский, наконец, прокашлялся. Инстинктивным движением он первым делом схватился за оружие. Потом попытался приподняться. Не вышло.

— Помогите… мне.

Катя поддела его за плечо, капитан оперся на ее руку и все-таки встал. Варенька с удивлением отметила, что оабовец густо покраснел, прикоснувшись к ее матери. Вот дела-а…

— Госпожа Сомова… — слова давались ему с трудом, как видно, челюстые мышцы тоже задубели от недавней судороги. — Госпожа Сомова… я обязан вам жизнью.

— Верно сказано.

— Я… не могу выполнять свой служебный долг… потому что мой долг… перед Отцом нашим… выше. Я отпускаю вас. Бегите.

— Ты сам пострадаешь от этого, капитан. Ты добрый человек, спасибо тебе, но такого подарка я принять не могу.

Варенька тяжко вздохнула. Маме всегда не хватало практического взгляда на жизнь. Она так беззащитна…

— Не согласен.

Все трое повернулись на этот голос. В нескольких метрах от них, у поворота на соседний марш, бесшумно материализовались два бойца. На них была точно такая же экипировка, что и на двух предыдущих. Один из них, с устрашающей бородой, держал на прицеле Каминского, в то время как другой, низенький и лысоватый, разговаривал с Катей.

— …Вот уж нет, госпожа Сомова. Не срывайте нам операцию. Душка капитан не из плена вас вытащил, он прежде всего жизнь себе спас. Сегодня он, можно сказать, дважды родился заново. Пожалуйста, мужик, оружие на пол, очень медленно. Спасибо. Руки за голову, лицом к стене. Извините, капитан, ваш уровень нам понятен, и вы не успеете ни при каких обстоятельствах. Госпожа Сомова…

— Екатерина Ивановна! — Перебил его Каминский. — Екатерина Ивановна! Катя… Одну секунду. Я вызвал охрану станции. С минуту на минуту они будут здесь. Поторопитесь.

— Благодарю… вас.

— Капитан, — обратился к Каминскому низенький — ты… вот что. Можем избавить от неприятностей. Вкатим парализующий заряд, но не смертельный. Будет больно до чертиков, однако потом оклемаешься, скажешь, мол, выполнил долг до конца, мол, одолели мерзавцы, мол, четверо на одного…

— Нет. Я хочу за это ответить, бандит. Я хочу на полную катушку ответить за все, что делаю. Понял?

— Воля твоя, дурило.

Низенький сделал было шаг в сторону, потом все-таки повернулся и влепил нежеланный заряд. Каминский распластался на полу.

— А это моя воля.

…Группа Толстого передвигалась быстро — на пределе возможностей. Но при ней было два трупа, две гражданских бабы и шумно пыхтящий господин Заказчик. Поэтому люди Толстого в принципе не могли успеть. Совсем немного. Сущую ерунду. Несколько десятков секунд.

Мобильная команда особого назначения, по штату входившая в состав охраны «Бялого Палаца», должна была отрезать их от штурмового челнока на последнем марше. Все передвижения группы Толстого четко отслеживались, и защита, поставленная Техником, уже сгорела.

Так бы и произошло, наверное.

Но бандитоманьяк Александр Сомов имел принципиально иные планы.

По всей станции прокатился вой специального зуммера «Панфирная тревога». На маршевых перекрестках зажглись зеленые лампочки. У самого пола поплыл тонкий дымок дезинфекции, которая, как докладывали специалисты, способна была ослабить панфирную атаку в лучшем случае процентов на двадцать.

— Что это, Толстый? — заорал Техник, замедляя бег.

— Ты,…ля х…ев пердун, шире шаг,…б твою двадцать восемь в трираспрох…я мать! Вперед,…ля! Не останавливаться, иначе сдохнете, у…бки!

Это помогло. Техник снова набрал темп, и больше никто не задавал лишних вопросов.

Толстый мысленно готовился к очередной драке. Все пошло вкривь и вкось. А ему еще нужно было вернуться за третьим объектом, и где искать его, Толстый пока не понимал. Очень плохо…

Между тем, господин Сомов-младший, не торопясь, покрывал расстояние в семьсот шагов, отделявшее его от абордажной бреши на 3-м ярусе. Он прошел уже примерно половину пути и совершенно не волновался насчет мобильной группы осназа. Потому что прямо перед носом группы захлопнулись шлюзовые воротца, отрезав от станции весь сектор, на территории которого сработали датчики панфирной тревоги. Отлично.

Его беспокоили иные проблемы. Саша отыскал общую последовательность действий, граничные условия, определил детерминированные элементы в составе экпедиции, провел демаркационную линию между влиянием благодати и чистой незамысловатой физикой… Оставалось подвести теоретическое обоснование. Сегодняшние события пришлись… как бы поточнее выразиться? — несколько не ко времени. Разумеется, невзирая на их позитивность в генеральном смысле… Лучше бы им начаться, скажем, парой часов позже. Саше не хватало последней ветви уравнений. Может быть, одной-единственной ключевой формулы. Или верного расположения знаков и цифр в оной формуле…

Он медленно сокращал дистанцию до бреши в борту «Бялого Палаца». В самом конце пути он увидел вооруженных людей, двигавшихся с поразительной быстротой.

«Необыкновенное впечатление, — констатировал он, — следует зафиксировать его. Когда еще увидишь настоящую тактическую операцию в профессиональном исполнении»!

Сашино внимание сфокусировалось на людях Толстого. Они его тоже заметили.

— Госпожа Сомова, тут ваш парень!

Появилась мама. И с ней эта дуреха. Им, Сашей, между прочим, только что спасенная. Мама… На миг он сбился с расчетов и почувствовал внутри… непонятно, как назвать… В грубом приближении подходит словосочетание «живое тепло». Да. Живое тепло.

Секундой позже правильный ответ пришел к нему сам. Вот она, хренова формула. Явилась от начала до конца в ослепительной вспышке нового смысла, никогда прежде не забредавщего во Вселенную.

— Есть! Вот она!

Не поняв его, Сомова-старшая закричала:

— Я здесь! Сашенька, цел! Мальчик мой!

Варька, разумеется, вставила свое:

— Сашка! Вот дурак! Где ты прятался?

Ну хоть рожа при этом у нее была радостная…

Саша, приосанившись, ответил матери, как бы не замечая тупую сестрицу:

— Мама, я очень рад вас обеих видеть. Кстати, твое присутствие очень помогло мне сейчас в решении одной неординарной задачи…

Катя не дала сыну договорить, порывисто прижав его к себе. Так что последние слова Сомов-младший невнятно добормотал матери в жакет… Боже, никогда никому ничего невозможно объяснить! Обязательно собьют.

«Срочно.

Сов. секретно.

Для расшифровки использовать код 8.

Секретарю

Объединенной Координирующей Группы Терры-2,

Главнокомандующему

Сил безопасности Терры-2

полному адмиралу

А.С. Маслову.

Сегодня в 05.42 по времени 3-го часового пояса планетоида Пушкин диверсионная группа обездвижила охрану и захватила лиц, содержавшихся под стражей в изоляторе номер 100 на объекте «Бялы Палац». Не исключено содействие группе со стороны начальника охраны капитана ОАБ Я. Каминского. Названная группа погрузилась на малое транспортное средство типа «Бора-10», предназначенное для десантно-штурмовых операций. Транспортное средство расстыковалось с объектом «Бялы Палац». Организовать преследование не удалось из-за панфирной тревоги на борту объекта «Бялы Палац». Тревога оказалась ложной, т. к. была вызвана диверсией в информационной сети объекта. В 5.54 транспортное средство с диверсионной группой и захваченными лицами, указанными выше, достигло коммерческого грузового корабля «Ромашка». Названный корабль в течение 10 мин. вошел в ОП на Солнечную систему и был потерян всеми следящими средствами.

В соответствии с указанием докладывать о любых происшествиях, внесенных в список 1 директивы 14/100000067, прямо на имя Секретаря ОКГ А.С.Маслова, направляю данный отчет по указанному адресу.

Просим указаний о дальнейших действиях.

Копия направлена начальнику 4-го отраслевого управления ОАБ генерал-лейтенанту К.Бенедиктову.

Начальник 88-го территориального управления ОАБ

полковник Е.Оверчук.»