Назад: Брайан Герберт и Кевин Андерсон Песчаные черви Дюны По наброскам Фрэнка Герберта

Дальше: ДВАДЦАТЬ ДВА ГОДА СПУСТЯ ПОСЛЕ БЕГСТВА С КАПИТУЛА

Песчаные черви Дюны

Я ждал, планировал и накапливал силы в течение пятнадцати тысяч лет. Я готов. Час пробил.

Омниус

ДВАДЦАТЬ ОДИН ГОД СПУСТЯ ПОСЛЕ БЕГСТВА С КАПИТУЛА

Сколь много невозрожденных людей среди тех, кого я когда-то знала. Я очень скучаю по ним, несмотря на то, что совершенно их не помню. Но аксолотлевые чаны скоро поправят дело.

Леди Джессика, гхола

На борту блуждающего корабля-невидимки «Итаки» леди Джессика стала свидетельницей рождения своей дочери, но лишь в роли стороннего наблюдателя. Леди Джессике было всего четырнадцать лет, вместе с другими она стояла в медицинском центре, а в боксе два врача Сук — сестры Бене Гессерит — готовились извлечь ребенка из аксолотлевого чана.

— Алия, — пробормотала одна из женщин-врачей.

Это не была истинная дочь Джессики, это был всего лишь гхола, выращенный из сохраненных клеток Алии. Ни один из молодых гхола на корабле-невидимке не был пока «самим собой». Память их не была восстановлена, и ни один из них не помнил своего прошлого.

Джессика чувствовала, что где-то в дальних закоулках сознания живут воспоминания, стремящиеся вырваться на поверхность, но, несмотря на то, что эти недоступные воспоминания тревожили ее, как больной зуб, Джессика не могла воистину вспомнить момент рождения Алии. В архивах Джессика читала и перечитывала легенды, сочиненные биографами Муад'Диба, но сама она не помнила ровным счетом ничего.

Все, чем она располагала, были иллюстрации в документах. Высушенный знойным солнцем, пыльный сиетч на Арракисе, окруженный фрименами. Джессика и се сын Пауль спасаются с помощью племени пустыни. Герцог Лето погиб, убитый Харконненами. Беременная Джессика выпила Воду Жизни, безвозвратно изменив дитя в своем чреве. С самого рождения первая Алия не был похожа на обычных детей, она приобрела древнюю мудрость и исполнилась безумия, получив доступ к Другой Памяти, но не пройдя испытания пряностью. Это была Мерзость!

Это была другая Алия. Другое время и другое рождение.

Сейчас рядом с Джессикой стоял гхола, ее «сын» Пауль вместе со своей фрименской возлюбленной Чани и девятилетним гхола мальчика, бывшего их сыном, Лето Вторым. В прошлом круговороте жизни это была семья Джессики.

Орден Бене Генссерит оживил эти исторические фигуры для того, чтобы они помогли в борьбе со страшным Внешним Врагом, устроившим охоту за кораблем. Теперь на борту были Суфир Хават, планетолог Лиет-Кинес, фрименский вождь Стилгар и даже печально известный доктор Юйэ. Теперь, после десятилетнего перерыва, к группе присоединилась Алия. Скоро к ним должны добавиться следующие: Гурни Халлек, Серена Батлер, Ксавьер Харконнен.

Дункан Айдахо окинул Джессику насмешливым взглядом. Вечный Дункан, он помнил все свои предыдущие жизни. Интересно, что он думает об этом ребенке — гхола, об этом пузырьке прошлого, всплывшем в настоящем. Давным-давно первый гхола Дункана Айдахо был супругом Алии…

Дункан прекрасно сохранился, несмотря на свой более чем почтенный возраст. Зрелый мужчина с темными жесткими волосами. Он выглядел точно так же, как на многочисленных архивных иллюстрациях времен Муад'Диба и правления бога-императора (а он правил три с половиной тысячи лет) и последующего времени — еще полутора тысяч лет.

Тяжело дыша и, как всегда, опаздывая, появился раввин в сопровождении двенадцатилетнего Веллингтона Юйэ. На лбу юного Веллингтона не было бриллиантовой татуировки знаменитой школы врачей Сук. Кажется, бородатый раввин воображал, что сможет уберечь неуклюжего подростка, не дать ему повторить его страшные преступления, совершенный в прошлой жизни.

Раввин был явно рассержен, гнев возникал у него всякий раз, когда он оказывался рядом с аксолотлевыми чанами. Так как врачи Бене Гессерит не обратили на него внимания, он сорвал злость на Шиане.

— После десяти лет благоразумия вы снова принялись за свое! Когда вы наконец прекратите испытывать Божье терпение?

После зловещего видения Шиана объявила мораторий на дальнейшее выполнение проекта гхола, бывшего ее страстью с самого начала осуществления. Но после неприятностей, пережитых на планете укротителей, после того, как Враг едва не поймал корабль-невидимку в свои сети, Шиана пересмотрела свое решение. Исторический и стратегический опыт, которым обладали гхола был неизмерим и мог стать самым мощным оружием корабля-невидимки. Шиана решила пойти на риск.

«Возможно, в один прекрасный день нас спасет Алия, — подумала Джессика. — Или один из других гхола…»

Бросая вызов судьбе, Шиана в эксперименте с этим, еще не рожденным гхола, сделала все, чтобы получилась та самая Алия. Установив тот срок беременности, в который исходная Джессика приняла Воду Жизни, она приказала врачам Бене Гессерит залить аксолотлевый чан крепким, почти смертельным раствором меланжи, чтобы насытить ею плод и воссоздать прежнюю Алию, воспроизвести Мерзость.

Джессика была в ужасе, когда узнала об этом — узнала слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать. Как повлияет пряность на невинное дитя? Передозировка меланжи — это не то же самое, что Испытание Пряностью.

Одна из врачей ордена велела раввину выйти из родильного бокса. Скорчив недовольную гримасу, старик поднял дрожащую руку, словно благословляя белую плоть аксолотлевого чана.

Вы, ведьмы, думаете, что эти чаны перестали быть женщинами, перестали быть людьми, но это Ребекка, возлюбленная дочь моей паствы.

Ребекка выполнила жизненно необходимую задачу, — сказала Шиана. — Все добровольцы прекрасно знали, что делали. Она приняла на себя груз ответственности, почему ты не можешь сделать то же самое?

Раввин в отчаянии обратился к мальчику, стоявшему рядом с ним.

— Скажи им, Юйэ. Может быть, они послушают тебя. Джессике подумалось, что мрачный юный гхола, скорее, заинтригован, нежели возмущен видом чанов.

Я был врачом Сук и принял за свою жизнь великое множество родов. Но ни разу не принимал их таким способом. По меньшей мере я так не думаю. Иногда я теряюсь, так как моя исходная память мне пока недоступна.

И Ребекка — человек, а не просто некая биологическая машина, производящая меланжу и этих ублюдочных гхола. Вы и сами это превосходно видите. — Голос раввина обличительно гремел под потолком медицинского центра.

Юйэ пожал плечами.

Я не могу быть достаточно объективным, так как и сам родился точно таким же способом. Если бы моя память была восстановлена, то, может быть, я и согласился бы с тобой.

Для того чтобы думать, не нужна исходная память! Ты же можешь сам думать.

Ребенок готов, — сказала одна из врачей, перебив раввина. — Его пора извлекать. — Она нетерпеливо обратилась к старику: — Позволь нам заняться нашим делом, иначе можно будет навредить и чану.

Издав негодующий возглас, раввин принялся протискиваться к выходу из родильного бокса. Юйэ остался, продолжая наблюдать.

Одна из врачей пережала пуповину. Другая доктор перерезала пурпурно-красный шнурок, вытерла и подняла над головой маленькую Алию. Ребенок издал громкий пронзительный крик, словно Алии уже давно не терпелось родиться на свет. Джессика вздохнула с облегчением, услышав этот совершенно нормальный крик, ибо исходная Алия, как было записано в архивных документах, с самого рождения смотрела на мир глазами взрослого человека. Крик этого ребенка был, наоборот, во всех отношениях нормальным. Но Алия быстро замолкла.

Одна из акушерок занималась опавшим аксолотлевым чанов, а вторая пеленала ребенка и завертывала его в одеяло. Повинуясь инстинктивному безотчетному чувству, Джессика едва не протянула руку, чтобы прикоснуться к ребенку, но сдержалась усилием воли. Неужели Алия сейчас заговорит, высказывая речения персонажей Другой Памяти? Но нет, ребенок обвел комнату, ни на чем не фиксируя взгляд, как и положено здоровому новорожденному.

Об Алии будут заботиться другие, таков обычай ордена Бене Гессерит. Дети воспитываются в коллективе. Первая Джессика тоже родилась и воспитывалась под присмотром селекционных наставниц и никогда не знала своей биологической матери. Настоящих матерей не было и ни у одного из гхола, родившихся на борту корабля-невидимки. Новую дочку будут воспитывать сообща в импровизированном обществе в окружении, скорее, научного любопытства, нежели настоящей любви.

— Какая у нас здесь странная семейка, — прошептала Джессика.

Люди не способны к абсолютной точности. Несмотря на все знания и опыт, извлеченные нами из знакомства с бесчисленными «послами» лицеделов, мы до сих пор беспомощны перед этой удручающей запутанной картиной. Тем не менее даже неточные свидетельства человеческой истории позволяют проникнуть в заблуждения человечества.

Эразм

Записки и анализ, запасник № 242

Несмотря на многолетние усилия, мыслящим машинам так и не удалось до сих пор захватить корабль-невидимку и его драгоценный груз. Но это не остановило всемирный компьютерный разум. Он отправил свой огромный флот уничтожать все остальное человечество.

Дункану Айдахо по-прежнему удавалось ускользать от тахионной сети, которую Омниус и Эразм время от времени выбрасывали в мировое пространство, стараясь запутать в ней желанную добычу. Маскирующее устройство корабля-невидимки было таково, что обычно он был абсолютно неуловим, но иногда его было видно, как неясную тень сквозь густой кустарник. Поначалу охота вызовом, добавляющим жизни разнообразия, но всемирный разум постепенно начал терять терпение и выходить из себя.

Ты опять потерял корабль, — гремел Омниус со стен центрального похожего на храм здания в технологической столице Синхронизированного Мира.

Неточность высказывания. Чтобы потерять, я должен сначала его найти. — Эразм постарался придать голосу беззаботность, а лицу беспечное выражение, играя кожей из текучего металла. Независимый робот сбросил личину добродушной старухи, приняв более привычный облик серебристо-стального робота.

Как согнувшиеся древесные стволы, металлические столбы склонились над Эразмом, образовав купол внутри центрального зала машинного храма. На гладкой обшивке колонн плясали фотоны, заливая ярким светом помещение новой лаборатории. Здесь был даже установлен странный фонтан, в чаше которого пузырилась яркая раскаленная лава — бесполезная декорация, но независимый робот частенько давал себе волю и, расслабившись, потакал чувству прекрасного.

Прояви терпение. Вспомни математическую проекцию. Все давно и надежно предопределено.

Твои математические проекции могут оказаться обычным мифом, как и любое пророчество. Откуда я могу знать, что они верны?

— Потому что я сказал тебе, что они верны.

После отправки машинного флота давно предсказанный Крализец наконец начался. Крализец… Армагеддон… Битва в конце вселенной… Рагнарок… Азрафел… Конец Времен… Облако Тьмы. Настало время фундаментальных перемен, вся вселенная теперь перевернется, изменив ось своего космического вращения. Человеческие легенды предсказывали это катастрофическое событие еще на заре цивилизации. В самом деле, человечество уже прошло через целый ряд таких катаклизмов: Батлерианский Джихад, джихад Пауля Муад'Диба, правление Тирана Лето II. Манипулируя компьютерными проекциями и создав тем самым ожидания в электронном мозге Омниуса, Эразм смог запустить события, каковые должны будут стать началом следующего фундаментального переворота. Пророчество и Реальность — порядок вещей не имел в данном случае никакого значения.

Как стрела, все невероятно сложные вычисления Эразма, обработавшего триллионы данных с помощью невероятно хитроумных математических методик, указывали на одну конечную точку: последний Квисац-Хадерах — кто бы он ни был — определит течение и исход Крализеца. Проекции также указывали на то, что Квисац-Хадерах находится на борту корабля-невидимки, поэтому Омниус естественно желал, чтобы эта сила участвовала в решающей схватке на его стороне. Следовательно, мыслящим машинам надо было во что бы то ни стало захватить корабль. Тот, кто овладеет Квисац-Хадерахом, победит.

Эразм не очень отчетливо представлял себе, что сможет сделать сверхчеловек, когда будет найден и пойман. Хотя независимый робот очень долго и прилежно учился у людей, он все же так и остался роботом, мыслящей машиной, а Квисац-Хадерах ею не был. Новые лицеделы, которые уже давно инфильтрировали человечество, как злокачественная опухоль, обеспечивали, правда, синхронизированный мир очень ценной информацией, так как лицеделы занимали промежуточное положение между людьми и роботами, будучи гибридными биологическими машинами. Эразм и Омниус усвоили от лицеделов так много конкретных человеческих жизней, что иногда забывали, кто они на самом деле. Прежние мастера Тлейлаксу едва ли могли предвидеть значение того, что они сотворили.

Независимый робот отлично понимал, что должен во что бы то ни стало держать в узде Омниуса.

У нас есть еще время. Тебе надо еще завоевать галактику, прежде чем нам понадобится Квисац-Хадерах, находящийся ныне на борту корабля.

Я рад, что не стал ждать, пока твои усилия увенчаются успехом.

В течение столетий Омниус строил и создавал свою непобедимую армию. Оснащенные традиционными, но весьма эффективными двигателями, миллионы кораблей Омниуса неслись по просторам космоса, по очереди покоряя одну звездную систему за другой. Всемирный разум мог бы воспользоваться и суррогатной математической навигационной системой, которую лицеделы «подарили» Космической Гильдии, но один из элементов технологии Хольцмана оставался весьма расплывчатым для мозга всемирного разума. Требовалось что-то неуловимое, что-то чисто человеческое, для того, чтобы перемещаться в свернутом пространстве, непонятный «порыв веры». Всемирный разум никогда не признался бы в том, что эта причудливая технология заставляет его… — да-да! — нервничать.

После стремительной череды мелких стычек вал боевых кораблей всемирного разума быстро уничтожил пограничные форпосты, основанные людьми. Летевшие в авангарде мелкие «шмели» обнаруживали населенные планеты и заражали людей микробами, специально для этого выведенными Эразмом; к тому моменту, когда к такой планете приближался военный флот машин, боевые действия были уже, как правило, не нужны, так как население вымирало само. Но и исход отдельных сражений, даже столкновений с изолированными группами Досточтимых Матрон, был фактически предрешен.

Для того чтобы чем-нибудь себя занять, независимый робот анализировал поступавшие в его мозг потоки данных. Этот процесс всегда доставлял ему большое удовольствие. Перед глазами жужжал наблюдательный «глаз» Омниуса, и Эразм отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.

— Омниус, если ты разрешишь мне сосредоточиться, то я, может быть, отыщу способ ускорить уничтожение человечества.

— Откуда мне знать, не ошибешься ли ты и на этот раз?

— Но ты же уверен в моих способностях. Наблюдательная камера отлетела прочь.

По мере того как машинный флот сокрушал одну человеческую цивилизацию за другой, Эразм порождал все новые и новые инструкции для сил вторжения. Пока люди корчились в мучениях, захлебывались в собственной рвоте и истекали кровью, машины грабили базы данных, собрания записей, архивы и библиотеки. Это было совсем не то, что можно было почерпнуть из разрозненных жизней людей, личину которых надевали на себя лицеделы.

Воспринимая поток свежих данных, Эразм снова позволил себе роскошь вообразить себя ученым, каким он был так много лет. Смыслом его существования, его бытия всегда было постижение научной истины. Сейчас поток данных был обильнее, чем когда-либо. Эразм был просто счастлив обладать таким невероятным объемом свежей информации, его изголодавшийся разум набросился на эту грубую и необработанную, но такую здоровую пищу, как стая отощавших волков на кровоточащее мясо.

После того как люди, как им казалось, окончательно уничтожили мыслящих машин, этот плодовитый биологический вид невероятно размножился, люди создавали цивилизации и разрушали их. Эразм был страшно заинтригован тем, как после битвы за Коррин семейство Батлер основало империю и под именем Коррино правило ею на протяжении десяти тысяч лет, если не считать нескольких коротких междуцарствий. И все это только для того, чтобы потом династия была свергнута неким фанатичным вождем по имени Муад'Диб.

Пауль Атрейдес. Это был первый Квисац-Хадерах.

Но более фундаментальные преобразования были, однако, совершены его сыном, Лето ii, названного богом-императором или Тираном. Это был еще один Квисац-Хадерах — уникальный гибрид человека и песчаного червя, правивший три с половиной тысячи лет. После его убийства единая человеческая цивилизация рассыпалась. Разлетевшиеся в самые дальние уголки вселенной во время Рассеяния, люди закалялись в нужде и суровых лишениях, до тех пор пока худшая часть человечества — Досточтимые Матроны — не вторглись в расцветавшую машинную империю…

Появилась другая наблюдательная камера и принялась просматривать данные, которые в это время прочитывал Эразм. От всех стен раздался громоподобный голос Омниуса.

Я нахожу их противоречия — в том виде, как они здесь представлены, — весьма прискорбными.

Прискорбными — да, возможно, но они очаровывают. — Эразм отвлекся от исторических файлов. — Их история наглядно показывает, как они смотрели на самих себя и на окружавшую их вселенную. Очевидно, что людям нужен человек, который единолично смог бы взять в свои руки бразды правления.

Почему важна религия? Потому что одна только логика не способна подвигнуть человека на великие жертвы. При достаточном религиозном пыле люди бросаются преодолевать немыслимые препятствия и сражаться с неизмеримо более сильным врагом, и почитают это своим благословением.

Защитная Миссия Начальное руководство

Двое рабочих-мужчин появились в дверях обставленного с нарочитой строгостью рабочего кабинета Мурбеллы в тот момент, когда там шло напряженное совещание. С помощью подвесок рабочие внесли в кабинет большого неподвижного робота.

— Командующая Мать? Вы просили принести сюда этот предмет.

Боевая машина была изготовлена из синего и черного металла, укреплена массивными распорками и листовой броней. Коническая голова — покрыта сенсорами и автоматическими прицелами, четыре конечности, каждая из которых приводилась в движение отдельным двигателем, была обвита кабелями и усилена разного рода оружием. Поврежденный во время недавней стычки боевой робот был покрыт полосами вытекшей смазки в тех местах, где из бластеров были вырваны управлявшие ими процессоры. Этот робот был выключен, мертв, разбит. Но даже в таком виде он мог стать сюжетом кошмарного сновидения.

Советницы Мурбеллы замолкли, забыв об обсуждении и споре, уставившись на большую машину. Все собравшиеся здесь женщины были одеты в простую черную форму, по которой невозможно было судить, из какого сообщества происходит ее владелица — из досточтимых Матрон или из Бене Гессерит.

Мурбелла сделала знак явно трусившим рабочим.

— Внесите его в кабинет и поставьте здесь, чтобы мы могли видеть его всякий раз, когда говорим о Враге. Эта машина будет напоминать нам о противнике, с которым нам скоро придется иметь дело.

Несмотря на то что его несли на подвесках, рабочие изрядно попотели, прежде чем установили робота в указанное место. Мурбелла встала, подошла к боевой машине и вызывающе посмотрела в ее тусклые оптические сенсоры, а потом с гордостью взглянула на свою дочь.

— Башар Айдахо взяла этот трофей в битве за Дювалль.

Его надо отправить на металлолом. Или выстрелить в космос, — сказала Кирия, резкая женщина, бывшая Досточтимая Матрона. — Что, если в нем заложена программа пассивного шпионажа?

Его тщательно проверили и очистили от всех программ, — сказала Джейнис Айдахо. Она была недавно была назначена командующей вооруженными силами Новой Общины Сестер и проявила себя довольно прагматичной молодой дамой.

Это трофей, Командующая Мать? — спросила Лаэра, темнокожая Преподобная Мать, часто поддерживавшая Мурбеллы в спорах. — Или это военнопленный?

Это единственный экземпляр, обнаруженный нашими военными в целости и сохранности. Мы взорвали четыре машинных корабля, прежде чем отступить и дать уничтожить оставленные нами планеты. Машины уже подвергли заражению Ронто и Питаль — там не осталось ни одного выжившего человека. Общие потери населения исчислялись миллиардами.

Дювалль, Ронто и Питаль были последними потерями на пути наступления машинной армии, которая продолжала свой победный марш по периферийным солнечным системам. Из-за огромных расстояний и невероятной мощи атакующего флота сведения были разрозненными и зачастую устаревшими. Беженцы и курьеры, вырвавшиеся из зоны боевых действий, направлялись к внутренним областям Рассеяния.

Мурбелла повернулась спиной к дезактивированному роботу и обратилась к сестрам.

— Мы знаем, что буря неотвратимо приближается, и у нас есть один выбор: эвакуироваться, бросив все, что у нас есть. Это тактика Досточтимых Матрон.

Некоторые сестры недовольно поморщились и вздрогнули, услышав это замечание. Очень давно Досточтимые Матроны решили бежать от Врага, грабя все на своем пути и все время надеясь бежать на шаг впереди сносившего все и вся натиска машин. Матроны думали, что Старая Империя — это всего лишь грубая баррикада, которую надо было подставить под удар Врага; Матроны надеялись, что империя продержится как раз то время, которое потребуется им для того, чтобы надежно скрыться.

Или мы можем забаррикадировать окна, укрепить стены и выдержать штурм в надежде, что нам удастся выжить.

Это будет не обычный штурм, Командующая Мать, — заговорила Лаэра. — Волны этой бури ощущаются уже теперь. Беженцы с фронта перегружают планеты второго эшелона, истощают их ресурсы, и население этих планет тоже готовится к эвакуации. Люди не желают сражаться.

Как крысы, сбившиеся в кучу в углу тонущего корабля, — буркнула Кирия.

Говорит одна из Досточтимых Матрон, которые поступали точно так же, — сказала Джейнис, сидевшая во главе стола, и постаралась заглушить собственные слова, громко отхлебнув меланжевый кофе. Кирия бросила на нее негодующий взгляд.

На нашем прошлом, на прошлом Досточтимых Матрон, лежит темная тень, — сказала Мурбелла. — Своей надменностью, привычкой сначала бить, а потом думать о последствиях, шлюхи стали причиной всех этих бед и катастроф. — Погрузившись в свою память и историю, Мурбелла стала первой, кто вспомнил, как ее давно погибшие сестры спровоцировали на удар мыслящих машин.

Кирия продолжала пылать возмущением; несомненно, она все еще отождествляла себя с Досточтимыми Матронами. Мурбеллу это встревожило.

Вы же сами рассказывали нам, почему Досточтимые Матроны стали такими, Командующая Мать. Они произошли от замученных тлейлаксами женщин, строптивых Преподобных Матерей и немногих Говорящих Рыб. У всех них было право быть мстительными.

У них не было права быть глупыми! — зло воскликнула Мурбелла. — Печальное прошлое не давало им никакого права ополчаться против всего, что встречалось на их пути. Они не могли и не имели права успокаивать свою совесть, притворяясь, что они знали, что делали, когда напали на форпост машинной империи и похитили там оружие, в котором ровным счетом ничего не понимали. — Она слабо улыбнулась. — Есть только одна вещь, которую я могу понять — хотя и не оправдать, — это месть планетам тлейлаксов. Из Другой Памяти я знаю, что сделали тлейлаксы с моими предками… Я помню, что я была одним из этих жутких аксолотлевых чанов. Но не обольщайтесь, это вызывающее и плохо продуманное насилие стало причиной неизмеримых бед для всего рода человеческого. И теперь посмотрите, с чем нам придется столкнуться!

Как мы можем укрепиться, чтобы пережить надвигающуюся беду, Командующая Мать? — Вопрос задала престарелая Аккадия, Преподобная Мать, заведовавшая архивом Капитула. Аккадия очень мало спала, все время проводила в трудах, солнечные лучи редко согревали ее бледную, будто пергаментную кожу. — Какими средствами обороны мы располагаем?

Массивный робот, казалось, дразнил женщин из угла, куда поставили его рабочие.

У нас есть оружие религии. В частности, Шиана.

Шиана для нас бесполезна! — возразила Джейнис. — Ее почитатели верят, что она погибла на Ракисе несколько десятков лет назад.

Жрецы и священнослужители Ракиса когда-то сделали все, что в их силах, чтобы раздуть значимость девочки, умевшей подчинять своей воле песчаных червей. Сестры Бене Гессерит создал и базу религии вокруг образа Шианы, и само уничтожение Дюны послужило интересам Общины Сестер. После ее мнимой смерти, спасенная девочка была заперта на Капитуле с тем, чтобы в один прекрасный день, «воскреснув» из мертвых, явить себя толпе последователей. Но реальная Шиана бежала с Капитула вместе с Дунканом на корабле-невидимке более двадцати лет назад.

— Нет никакой необходимости в ее физическом присутствии. Надо просто найти сестер, внешне похожих на нее, а умелый макияж завершит дело. — Мурбелла задумчиво постучала пальцами по губам. — Да, мы начнем готовить двенадцать мнимых Шиан. Мы пошлем их на планеты, наводненные беженцами, так как нашими самыми беззаветными рекрутами будут люди, уцелевшие в страшной мясорубке. Воскресшая Шиана появится сразу во многих местах одновременно — как мессия, как провидица, как вождь.

Лаэра, как всегда рассудительная, возразила:

— Генетические тесты покажут, что эти самозванки вовсе не Шианы. План провалится, как только люди поймут, что их пытаются обмануть.

Но Кирия сразу же нашла очевидное решение.

У нас есть врачи — врачи Бене Гессерит из школы Сук. Они проведут генетическую экспертизу и… солгут.

Не следует недооценивать наше самое главное преимущество. — Мурбелла вытянула руку, как нищий, просящий милостыню. — Люди хотят верить. Тысячи лет наша Защитная Миссия создавала религиозные верования среди населения. Теперь мы должны взять на вооружение эту стратегию не просто для того, чтобы защитить себя, но применить ее, как действенное оружие, как средство влияния на миллионные армии. Это оружие не будет отныне пассивным и оборонительным, оно станет наступательным. Теперь мы назовем нашу Миссию Наступательной.

Остальным женщинам, особенно Кирии, эта идея, кажется, пришлась по вкусу. Аккадия пристально всматривалась в листы ридулианской кристаллической бумаги, покрытые плотным убористым текстом, словно пытаясь найти в нем ответ.

Мурбелла вызывающе посмотрела на боевого робота.

— Двенадцать Шиан понесут с собой пряность из наших запасов. Они будут раздавать ее, начав проповедовать. Каждая из них скажет, что в вещем сне Шайтан сказал ей, что пряность скоро снова потечет рекой. Несмотря на то что Ракис сгорел, как Содом и Гоморра, скоро во вселенной появятся другие Дюны. Шиана пообещает им это.

Много лет тому назад группы Преподобных Матерей были тайно отправлены в Рассеяние с грузом песчаных форелей, необходимых для создания пустынных планет и возрождения рода песчаных червей.

— Лживые пророчества и видение мессии. Это бесчисленное множество раз бывало и раньше, — со скучающим видом произнесла Кирия. — Объясните, какая от всего этого будет польза нам?

Мурбелла одарила Кирию холодной расчетливой улыбкой.

— Мы воспользуемся преимуществами суеверия, ставшего неистовым. Люди поверят, что должны стойко перенести времена страшного бедствия, это цикл, пережитый последователями всех самых древних религий, возникших еще до Первого Великого Движения или Дзенсуннитского хаджа. Мы будем кроить эту веру по нужным нам меркам. Мыслящие машины — это зло, которое должно быть уничтожено до того, как человечество сможет срывать плоды своей высшей награды.

Обернувшись к престарелой смотрительнице архива, Мурбелла сказала:

— Аккадия, прочти все, что имеет отношение к Батлерианскому Джихаду и к тому, как Серена сумела повести за собой людей. То же самое касается и джихада Муад'Диба. Можно даже сказать, что к этому нас подготовил не кто иной, как сам Тиран. Изучите его сочинения и выделите из контекста отрывки, которые могут поддержать наше обращение, чтобы люди поверили, что начинающаяся битва есть давно предсказанная последняя битва — Крализец. Если они поверят в пророчество, то будут биться и после того, как исчезнет всякая разумная надежда на победу.

Она жестом отпустила участниц совещания.

— Я должна встретиться с иксианцами и представителями Гильдии. Так как Ришез уничтожен, то я потребую, чтобы Икс направил все усилия своей промышленности на создание нужного нам оружия. Надо оказать Врагу такое сопротивление, на какое только способно человечество.

Уходя, Аккадия спросила:

Но что, если эти древние пророчества верны? Что, если и в самом деле наступает конец времен?

Тогда наши усилия будут тем более оправданными. Мы будем сражаться, невзирая ни на что. Это единственное, что нам остается. — Взглянув на робота так, словно он мог ее слышать, Мурбелла добавила: — И именно так мы победим вас.

Я хранитель скрытого знании и множества тайн. Вы никогда не узнаете того, что знаю я! Вас стоило бы пожалеть, не будь вы неверными.

Мираж на пути Шариата, апокрифические писания Тлейлаксу

Ни один пассажир исполинского лайнера Гильдии даже не догадывался, что делают у него под носом навигатор и его пленник — мастер Тлейлаксу.

Запросив грабительскую цену за меланжу, ведьмы Бене Гессерит загнали в угол Космическую Гильдию, заставив искать экстренный выход из катастрофической ситуации. Столкнувшись с опасностью гибели от недостатка пряности, фракция навигаторов вынудила Ваффа ускорить завершение работы. Мастер Тлейлаксу и сам сознавал необходимость работать быстрее, ибо ему тоже грозила гибель, хотя и по иной причине.

Повернувшись спиной кокну кабины навигатора, Вафф украдкой сунул в рот еще одну порцию меланжи. Коричный порошок идеально подходил для стимуляции способности к научной работе. Вафф коснулся едкого порошка губами и языком и в экстазе закрыл глаза. Это количество — только почувствовать вкус — стоило столько, что на него можно было купить роскошный дом на какой-нибудь колонизованной планете. Мастер почувствовал, как поток энергии вливается в его хилое болезненное тело. Эдрик не станет упрекать его за неумеренное потребление меланжи — ведь она помогает ему думать.

Обычно мастера Тлейлаксу переходили из тела в тело в бессмертной цепи гхола. Тлейлаксы приучились к терпению и долгосрочному планированию, черпая силы в Великой Вере. Разве не жил сам посланник Божий три с половиной тысячи лет? Но применение запретной техники выращивания привели к ускоренному созреванию этого гхола Ваффа. Клетки в организме сгорали, как сучья деревьев во время лесного пожара. Прошло всего несколько лет, а он уже стал взрослым мужчиной, с головокружительной быстротой пройдя стадии ребенка и подростка. Восстановленная память оказалась несовершенной, он помнил свою прошлую жизнь лишь отрывочно, и такими же фрагментарными оказались его знания.

Бежав от Досточтимых Матрон, Вафф был вынужден примкнуть к фракции навигаторов. Уж если Эдрик и его товарищи профинансировали восстановление его гхола, то почему бы не попросить у них убежища? Хотя маленький человечек и не помнил, как получают пряность в аксолотлевых чанах, он взамен пообещал совершить невозможное — вернуть предположительно вымерших песчаных червей. Это было куда более впечатляющее и грандиозное решение.

В изолированной и спрятанной от посторонних глаз лаборатории на борту лайнера Эдрик обеспечил Ваффа всем необходимым оборудованием, оснащением и генетическим материалом — короче, всем, что только могло потребоваться мастеру. Вафф делал все, что требовал от него навигатор. Возвращение величественных червей, уничтоженных на Ракисе, сулило не только возможность производства пряности, но и возвращение пророка.

«Я должен сделать это. Неудачи быть не может».

Учитывая скорость созревания и интенсивность обмена веществ, Вафф понимал, что недолго продержится на пике своих физических и умственных способностей. Он должен многое успеть до того, как начнется скорый и неизбежный процесс телесного и ментального упадка. На нем лежала огромная ответственность.

«Не отвлекайся, сосредоточься».

Он забрался на высокий стул и заглянул в плазовый контейнер, в котором был песок Ракиса. Дюны. Эта планета имела огромное религиозное значение, и паломники, которые не могли позволить себе межпланетного путешествия, довольствовались реликвиями, фрагментами камней, отколотых от развалин дворца Муад'Диба, или кусочками меланжевой ткани, с вышитыми на них изречениями Лето II. Даже беднейшие из истинных последователей веры желали иметь хоть горсть песка с Ракиса, чтобы погружать в него пальцы и чувствовать себя ближе к Разделенному Богу. Навигаторам удалось приобрести сотни кубических метров настоящего песка Ракиса. Несмотря на то что происхождение песка едва ли могло оказать какое-то влияние на рост червей, Вафф хотел исключить из работы любую случайность, любую ненадежную переменную.

Он склонился над открытой емкостью, подождал, когда рот наполнится слюной, и выплюнул ее на рыхлый песок. Под его поверхностью, словно пираньи в аквариуме, мелькнули неясные тени, бросившиеся к влаге и стремящиеся поглотить ее. В другом месте, на древней планете, плевок — пожертвование личной влаги — считался знаком уважения у фрименов. Вафф пользовался этим приемом, чтобы привлечь песчаных форелей к поверхности песка.

Маленькие Податели. Эти экземпляры песчаных форелей были еще более ценными, чем даже песок Ракиса.

Много лет назад Гильдия перехватила секретный корабль ордена Бене Гессерит с грузом песчаных форелей. Ведьмы, находившиеся на борту, отказались сообщить цель своей миссии и были убиты, песчаные форели конфискованы, а на Капитуле так и не узнали об этом происшествии.

Узнав о том, что Гильдия располагает экземплярами незрелых стадий развития песчаных червей, Вафф затребовал их для своей работы. Хотя он и не помнил, как получать меланжу в аксолотлевых чанах, этот новый эксперимент сулил куда более грандиозные результаты. Воссоздав червя, он возвратил бы не только пряность, но и самого пророка!

Нисколько не опасаясь песчаной форели, Вафф сунул в песок свою маленькую ручку. Ухватив одно из кожистых созданий за бахрому, он вытянул форель из песка. Ощутив влагу пота на коже Ваффа, форель распласталась по ней, охватив пальцы и ладонь. Мастер начал мять ровную мягкую поверхность, сглаживая неровности.

— Маленькая песчаная форель, какую тайну хочешь ты мне открыть? — Он сжал руку в кулак, и форель растеклась по нему словно желеобразная перчатка. Вафф почувствовал, как стремительно высыхает его кожа.

Неся на кулаке форель, Вафф направился к чистому лабораторному столу и достал из ящика широкий плоский лоток. Он попытался оторвать песчаную форель от руки, но каждый раз, когда он отслаивал мембрану, она тотчас снова натягивалась на руку. Ощущая нарастающее обезвоживание кожи, Вафф налил воду в лоток. Песчаная форель, привлеченная влагой, тотчас нырнула в воду, сама соскользнув с руки.

Вода была смертельным ядом для песчаных червей, но не для юных песчаных форелей, личинок червя. Эта личинка, ранняя стадия развития червя, обладала совершенно иным химизмом обмена веществ до того, как совершала метаморфоз и превращалась в зрелую форму — в песчаного червя. Парадокс. Как могла одна стадия жизненного цикла в такой степени зависеть от воды, когда она была смертельным ядом для следующей?

Сгибая и массируя пальцы, чтобы избавиться от ощущения неестественной сухости, Вафф зачарованно смотрел, как форель поглощает воду. Личинка инстинктивно накапливала влагу, чтобы создать идеально сухое место обитания для взрослых особей. В мозгу мастера хранились воспоминания об опытах древних тлейлаксов, пытавшихся уже тогда влиять на червей и управлять ими. Неоднократные попытки поселить взрослых червей на засушливых планетах неизменно терпели неудачу. Даже в самых безжизненных пустынях было слишком много влаги для такой хрупкой — хрупкой?! — жизненной формы, как песчаный червь.

Но теперь в голову Ваффа пришла совершенно иная идея. Вместо того, чтобы изменять климат и ландшафт планет надо, вероятно, попытаться изменить природу самих червей, изменить на личиночной стадии, чтобы помочь им адаптироваться к иным условиям. Тлейлаксам был понятен Язык Бога, их генетический гений много раз позволял им добиваться, казалось бы, невозможного. Разве сам Лето II не был пророком Бога? Долг Ваффа вернуть Его людям.

Концепция и генетические механизмы, необходимые для решения, казались простыми. На какой-то определенной стадии развития песчаной форели в наследственном аппарате срабатывал какой-то пусковой механизм, делавший животных беззащитными перед вредоносным воздействием такого простого химического вещества, как вода. Если ему удастся найти этот механизм и блокировать его, то песчаные форели будут развиваться в зрелые формы, перестав при этом смертельно бояться жидкой воды. Это будет настоящим чудом!

Но если не дать гусенице свернуться в кокон, то разовьется ли из нее бабочка? Да, в этом вопросе надо соблюдать большую осторожность.

Насколько он понимал действия ведьм Бене Гессерит, они нашли способ внедрить песчаных форелей в окружающую среду Капитула — их планеты. Песчаные форели начали успешно размножаться, запустив необратимый процесс разрушения (или воссоздания?) всей планетарной экосистемы. Цветущая планета превращалась в безводную пустыню. Со временем форели превратят планету в знойную пустыню, где смогут выживать возрожденные песчаные черви.

Вопросов здесь было больше, чем ответов. Зачем бежавшие с Капитула сестры Бене Гессерит взяли с собой песчаных форелей? Не собирались ли они поселить их на других планетах, чтобы превратить их в безжизненные пустыни, где смогут беспрепятственно размножиться песчаные черви? Выполнение такого плана потребовало бы огромных согласованных усилий, на его выполнение ушли бы десятки лет, не говоря уже о том, что это привело бы к уничтожению автохтонной жизни планет. Долго, дорого и неэффективно.

Вафф пришел к более быстрому и надежному решению. Если он сможет вывести породу червей, переносящих воду или даже нуждающихся в ней, то их можно будет расселить на великом множестве планет, где они смогут быстро расти и размножаться. Червям не придется коренным образом изменять планетарную экологию для того, чтобы вырабатывать меланжу. Это позволит сэкономить десятки лет, которых к тому же у Ваффа просто не было. Модифицированные черви с избытком обеспечат навигаторов Гильдии пряностью, да и ему, Ваффу, сослужат неплохую службу.

«Помоги мне, Пророк!»

Песчаная форель поглотила всю воду в лотке и начала ползать по дну и стенкам, обследуя новое пространство. Вафф взял свои приборы, инструменты и химикаты — спирты, кислоты и экстрагирующие вещества для извлечения проб.

Первая пункция была самой трудной. После этого он принялся работать с извивающейся форелью, выдавливая из нее генетические тайны.

В его распоряжении были лучшие анализаторы ДНК и генных последовательностей, какие только смогли добыть навигаторы… и эти анализаторы действительно были хороши. Форель наконец рассталась с жизнью, но Вафф был уверен, что Пророк не станет возражать.

Зловоние сочится из моих пор. Гнилостный дух распада.

Скиталь, последний из мастеров Тлейлаксу

Маленький мальчик с серой кожей с беспокойством поглядел на своего более старшего, но идентичного с ним собеседника.

— Это запретная зона. Башар очень сильно рассердится на нас.

Скиталь-старший скорчил недовольную гримасу, разочарованный тем, что это дитя с его великим предназначением оказался таким робким.

— Эти люди не имеют никакого права распространять на меня свои нелепые ограничения — ни на одну мою ипостась!

Несмотря на годы подготовки, обучения и настойчивость Скиталя, он понимал, что мальчик пока не полностью осознает, кто он. Скиталь закашлялся и вздрогнул, не в силах скрыть свое физическое недомогание.

— Ты должен, ты просто обязан пробудить свою генетическую память, пока не стало слишком поздно!

Ребенок последовал за своим генетическим двойником, походка последнего была слишком шаткой, и он не мог идти крадучись. Временами двенадцатилетнему «сыну» приходилось поддерживать Скиталя под руку, чтобы тот не Упал. Каждый прошедший день, каждый урок неизбежно приближали мальчика к поворотному пункту, после которого вся запечатленная в генах память вырвется наконец на свободу и проникнет в сознание. И только после этого старый Скиталь сможет со спокойной совестью позволить себе умереть.

Много лет назад он был вынужден предложить ведьмам свой единственный козырь — запас ценнейшего клеточного материала, — чтобы подкупить их. Внутренне Скиталь был очень недоволен своим положением, но зато взамен на возрождение героев прошлого, нужных Бене Гессерит для каких-то целей ордена, Шиана разрешила Скиталю воспользоваться аксолотлевым чаном для воспроизведения копии старого мастера. Он надеялся, что это было сделано не слишком поздно.

Уже в течение нескольких лет с каждым днем, с каждой сказанной фразой нарастало давление на юного Скиталя. Его «отец», жертва генетически запрограммированного отмирания клеток, сомневался, что протянет еще год до полного развала. Если ребенок не восстановит свою память быстро, очень быстро, то будет потеряно все знание Тлейлаксу. Старый мастер содрогнулся от одной мысли об этом, она причиняла ему куда большие страдания, нежели мучившая его физическая боль.

Они спустились на никем и ничем не занятую нижнюю палубу, где находилась испытательная камера, затерявшаяся в огромных коридорах корабля-невидимки.

— Я воспользуюсь обучающим оборудованием повиндахов, чтобы показать тебе, как Бог заповедал жить тлейлаксам. — Стены камеры были гладкими и закругленными, светильники заполняли помещение неярким оранжевым светом. Казалось, помещение было заполнено вынашивающими детей утробами, круглыми, одутловатыми, дряблыми и безмозглыми — именно так женщины должны служить цивилизованному обществу.

Скиталь улыбнулся при виде этого столь милого его сердцу зрелища, но мальчик озирался, округлив от изумления глаза.

Аксолотлевые чаны. Как их много. Откуда они здесь взялись?

К сожалению, это всего лишь голографические изображения. — Имитация была такого высокого качества, что присутствующие могли слышать звуки, издаваемые живыми чанами, ощущать запах химикатов, дезинфицирующих веществ и лекарств.

Скиталь стоял, окруженный этими славными образами, и сердце его сжималось от тоски по дому, дому, ныне полностью и безвозвратно разрушенному. Много лет назад, перед тем, как ему разрешили вновь ступить на священную землю Бандалонга, и он, и другие тлейлаксы всегда проходили длительный обряд очищения. С тех пор как Досточтимые Матроны вынудили его бежать с планеты с несколькими ценными контейнерами, он всегда старался — насколько это возможно — соблюдать ритуалы, которым он без устали обучал и юного гхола. Но этого было недостаточно. Скиталь уже давно не чувствовал себя чистым, но знал, что Бог поймет и простит его.

— Так выглядела типичная селекционная камера. Присмотрись внимательно. Усвой каждую мелочь, впитай ее в себя. Напомни себе, как все было раньше, и как должно быть. Я воссоздал эти образы по памяти, и та же память находится и внутри тебя. Отыщи ее.

Скиталь снова и снова повторял эту фразу, вколачивая ее в ребенка. Младшая копия была способным и умным учеником, мальчик механически запоминал всю информацию, но душа его была пока пуста.

Шиана и другие ведьмы не понимали всей глубины постигшего Скиталя кризиса, да, впрочем, им не было до него никакого дела. Сестры Бене Гессерит мало смыслили в способах восстановления генетической памяти гхола, они не умели определять момент, когда гхола был готов к этому… но Скиталь не мог позволить себе роскоши ждать. Определенно, ребенок уже достиг нужной ступени зрелости. Память его должна, просто обязана пробудиться! Скоро мальчик останется единственным во вселенной тлейлаксом, и некому будет пробудить его память.

На лице младшего Скиталя, смотревшего на ряды беременных чанов, появилось выражение благоговения и страха. Мальчик буквально впитывал увиденное. Это хорошо.

Вон тот чан во втором ряду — это тот, из которого родился я, — сказал он. — Сестры называли его Ребеккой.

У чана нет имени. Он не является личностью, и никогда ею не был. Даже когда чан умел говорить, он был всего лишь женщиной, самкой. Мы, тлейлаксы, никогда не даем имена чанам, как и женщинам, которыми были когда-то аксолотлевые чаны.

Скиталь расширил изображение, теперь мальчик видел огромный дом, наполненный бесчисленным множеством чанов. Вокруг были видны шпили, башни и улицы Банда-лонга. Этого визуального пейзажа должно хватить, но Скиталю хотелось бы добавить и другие детали — запах плодовитой самки, свет солнца родной планеты, умиротворяющее чувство локтя — сознание того, что в городе тысячи тлейлаксов, заполнивших улицы, дома, храмы.

Скиталь почувствовал себя страшно одиноким.

Я уже давно не должен жить и стоять перед тобой. Меня оскорбляет моя старость, боль, телесная немощь. Кехль мастеров уже давно произвел бы эвтаназию, и моя жизнь продолжилась бы в свежем теле нового гхола. Но сейчас настали страшные времена.

Страшные времена, — словно эхо повторил мальчик, попятившись сквозь одно из подробных изображений. — Ты должен делать вещи, невыносимые и недопустимые в иных условиях. Ты должен проявить героизм и оставаться живым время, достаточное для того, чтобы разбудить меня, и я душой клянусь тебе, что стану Скиталем. До того, как будет поздно.

Процесс пробуждения гхола не был ни быстрым, ни простым. Год за годом Скиталь применял давление, напоминание, использовал многие ментальные приемы. Каж-

й урок, каждое требование были словно камни, складываемые в груду, которая постепенно становилась все выше и выше, и рано или поздно она станет настолько неустойчивой, что начнется обвал, и наступит прозрение. Но только Бог и Пророк могли знать, какой именно мелкий камешек памяти станет последним и вызовет освобождающий обвал и лавину.

По лицу Скиталя мальчик видел, что его наставник сильно расстроен. Не зная, что делать, ребенок процитировал выдержку из своего катехизиса:

— Столкнувшись с невозможным выбором, надо всегда выбирать путь Великой Веры. Бог ведет только тех, кто хочет, чтобы их вели.

Кажется, та же самая мысль отняла последние силы у Скиталя. Он упал на ближайший стул и постарался восстановить силы. Гхола подбежал к нему, и Скиталь погладил своего маленького двойника по волосам.

— Как ты молод, вероятно, слишком молод. Ребенок положил руку на плечо старика.

— Я буду стараться — клянусь тебе. Я буду трудиться, не щадя сил.

Он зажмурил глаза и изо всех сил попытался свалить невидимую и неощутимую стену, окружавшую его спящую пока память. Мальчик сильно вспотел от усилия, но в конце концов сдался и открыл глаза.

Старший Скиталь пришел в отчаяние. Он уже использовал все известные ему способы подтолкнуть мальчика к краю прозрения. Это был кризис, катастрофа, парадокс, безнадежность. Но отчаяние и горе Скиталя были куда глубже, чем чувства ребенка. Клинические знания оказались неэффективными.

Ведьмы применили своего рода сексуальное извращение, чтобы пробудить память башара Майлса Тега, когда его гхола было всего десять лет, а наследник Скиталя был Уже на два года старше. Но старому мастеру была невыносима сама мысль о том, что сестры используют свои нечистые тела для того, чтобы вломиться в душу мальчика. Скиталь уже и без того пожертвовал слишком многим, продав душу ради будущего своей расы. Сам Пророк с отвращением отринет Скиталя. Нет, только не это! Скиталь спрятал лицо в ладонях.

— Ты — порочный гхола. Надо было выбросить плод тогда, двенадцать лет назад и попытать счастья еще раз!

Голос мальчика прозвучал резко, как лопнувшая струна.

— Я сосредоточусь и вытолкну память прочь из клеток! Глубокая печаль тяжким грузом гнула Скиталя к полу.

— Это инстинктивный процесс, а не интеллектуальный. Чувство должно снизойти на тебя само. Если память не возвратится к тебе, то ты бесполезен. Зачем тебе тогда жить?

Мальчик боролся с собой, как мог, но Скиталь не видел искры пробуждения и благоговейного трепета в его глазах, в них не отражался поток воспоминаний и жизни. Оба тлейлакса ощутили горький вкус поражения. С каждым следующим мгновением Скиталь чувствовал неумолимое приближение смерти.

Судьба нашей расы зависит от действий скопища малоперспективных неудачников.

Из протоколов исследований Бене Гессерит, касающихся состояния человека

Барон Владимир Харконнен неплохо устроился в своей второй жизни. В свои семнадцать лет пробужденный гхола уже распоряжался замком, набитым древними реликвиями, а многочисленные слуги были готовы моментально выполнить любой его каприз. Самое приятное заключалось в том, что это был замок Каладан, родовое гнездо Атрейдесов. Сидя на высоком троне, инкрустированном черными бриллиантами, он смотрел, как в большом аудиенц-зале суетятся лакеи. Помпезное величие — разве не заслужил все это представитель рода Харконненов?

Но несмотря на всю эту показную пышность и великолепие, гхола барона обладал очень ограниченной реальной властью и прекрасно понимал это. Легион лицеделов создал его для каких-то своих целей, и, несмотря на то, что память его была разбужена, барона продолжали держать на коротком поводке. Очень многие важные вопросы оставались без ответа, и очень многое находилось вне его компетенции. Юному Владимиру все это очень и очень не нравилось.

Лицеделов гораздо больше интересовал гхола Пауля Атреидеса, которого они называли Паоло. Именно он был их главной наградой. Вождь лицеделов Хрон откровенно сказал, что вся эта планета и замок существовали только затем, чтобы пробудить память Паоло. Барон был лишь средством, имевшим второстепенное значение в деле Квисац-Хадераха.

За это барон люто ненавидел атрейдесовского отпрыска. Мальчику было всего восемь лет, ему предстояло многому научиться у своего наставника, но сам барон пока не слишком хорошо представлял себе, чего в действительности хотят лицеделы.

— Готовь и воспитывай его. Проследи за тем, чтобы он соответствовал своему предназначению, — сказал Владимиру Хрон. — Он обязан выполнить свой долг.

«Свой долг. Но что это за долг?»

Ты же его дедушка, прозвучал в голове барона надоедливый голос Алии. Хорошенько позаботься о нем. С того момента, когда память барона Харконнена пробудилась, этот ненавистный голос всегда был рядом, все время подстерегая его. Голос ее был еще совсем детским, точно таким же, как тогда, когда она убила его отравленной иглой гом-джаббара.

— Я бы с большим удовольствием позаботился о тебе, маленькая Мерзость! — зарычал он. — Свернул бы тебе шею, открутил голову, расколол твой черепок, ха!

Но это же твой собственный черепок, дорогой мой барон. Он с силой прижал ладони к вискам.

— Оставь меня в покое!

Видя, что в зале никого нет, кроме их хозяина, слуги тревожно взглянули на него. Барон буквально дымился от злости, откинувшись на спинку сияющего черного трона. Смутив и выведя барона из себя. Алия еще раз трепетным шепотом произнесла его имя и исчезла.

В этот миг в зал в сопровождении свиты своих телохранителей — андрогинных лицеделов — вошел жизнерадостный, развязный и высокомерный Паоло. Мальчик источал самоуверенность, что очаровывало и возмущало барона одновременно.

Барон Владимир Харконнен и этот второй Пауль Атрейдес были намертво связаны одновременно силами взаимного притяжения и отталкивания, как два мощных магнита. После того как была восстановлена генетическая память барона и он полностью осознал, кто он такой, на Каладан доставили Паоло и поручили его нежному попечению барона… сурово предупредив, что, если с головы Паоло упадет хоть один волос…

С высоты своего черного трона барон воззрился на дерзкого мальчишку. Отчего Паоло был таким особенным? Что это за «дело Квисац-Хадераха»? Что знает Атрейдес?

Некоторое время Паоло был понятливым, вдумчивым и даже, пожалуй, чувствительным; в нем была какая-то несгибаемая внутренняя доброта, каковую барону следовало прилежно искоренить. Если никуда не спешить и воспитывать гхола достаточно жестко, то — как надеялся барон — ему, несомненно, удастся выкорчевать эту вредоносную сердцевину духа Атрейдесов. Паоло будет готов выполнить свое предназначение, еще как будет! Несмотря на то что мальчик еще сопротивлялся некоторым поступкам, внушаемым наставником, он все же делал и несомненные успехи.

Паоло, дерзко подняв голову, остановился перед помостом. Один из андрогинных лицеделов вложил ему в руку древнее ружье.

Барон сердито подался вперед, чтобы получше его рассмотреть.

Это ружье из моей личной коллекции? Я же велел тебе не притрагиваться к ней.

Это реликвия Дома Атрейдесов, поэтому я вправе ею пользоваться. Это дисковый автомат, он, как написано на табличке, принадлежал моей сестре Алии.

Барон поерзал на троне. Такая близость заряженного ружья нервировала его.

— Это дамская игрушка.

В массивных черных подлокотниках трона были замаскированы стволы смертоносного оружия; выстрел любого из них мог превратить Паоло в кусок сырого мяса. Гм, это был бы неплохой материал для изготовления следующего гхола, подумалось Харконнену.

Пусть так, но это весьма ценная реликвия, и я не желаю, чтобы ее испортил безголовый мальчишка.

Я ее не испорчу, — задумчиво произнес Паоло. — Я очень бережно отношусь к вещам, которыми пользовались мои предки.

Желая отвлечь мальчика от ненужных мыслей, барон встал.

— Давай-ка вынесем его отсюда, Паоло. Почему бы нам не посмотреть, как оно работает? — Он покровительственно потрепал ребенка по плечу. — Потом мы поймаем какую-нибудь дичь и убьем ее голыми руками, как, помнишь, мы убивали монгрельских псов или хорьков.

Паоло в нерешительности задумался.

— Может быть, но в другой раз.

Тем не менее барон поспешно вывел мальчика из тронного зала.

— Давай избавимся от этих орущих чаек на свалке. Я говорил тебе, что ты сильно напоминаешь мне Фейда? Милого Фейда.

— Да, и не один раз.

Следующие два часа они — под присмотром лицеделов — провели на свалке, по очереди стреляя из дискового ружья в хрипло кричавших птиц. Не обращая внимания на опасность, чайки с криком налетали друг на друга, дерясь за лакомые куски гниющих отходов, щедро политых недавним дождем. Паоло выстрелил первым, за ним барон. Несмотря на свою древность, ружье било очень точно. Каждый вращающийся, острый как бритва, тончайший диск при попадании превращал жертву в кровавое месиво мяса и перьев. Уцелевшие чайки жадно набрасывались на новое лакомство.

Вместе они убили четырнадцать птиц, при этом барон стрелял гораздо хуже Паоло, у которого была врожденная способность хладнокровно целиться. Когда Владимир в очередной раз поднял ружье, в ушах снова зазвучал детский голосок Алии. Знаешь, это не мое ружье.

Барон от неожиданности поспешно выстрелил и промахнулся. Алия захихикала.

— Что значит — не твое? — он не обратил внимания на озадаченный взгляд Паоло, который взял у него из рук ружье.

Это подделка. У меня никогда не было такого дискового ружья.

— Оставь меня в покое.

— С кем это ты разговариваешь? — спросил Паоло. Барон сунул руку в карман, извлек несколько капсул оранжевого эрзаца меланжи и протянул их Паоло, который послушно их взял; затем Харконнен буквально вырвал ружье из рук мальчика.

— Не смеши меня. Торговец древностями представил мне сертификат аутентичности и документы, подтверждающие подлинность оружия.

Дедушка, нельзя же быть таким легковерным. Это всего лишь дешевая подделка. На стволе даже нет инициалов мастера, которые были на настоящем ружье.

Барон внимательно рассмотрел резной приклад, приблизил ружье к глазам и внимательно изучил короткий ствол. Инициалов мастера не было.

— А другие вещи, которые якобы принадлежали Джессике и герцогу Лето? Они настоящие?

Одни настоящие, другие — нет. Я помогу тебе разобраться.

Знавший о пристрастии аристократа к древностям и раритетам торговец должен был скоро вернуться на КалаДан. Никому не должно быть повадно водить за нос барона Харконнена! Гхола Харконнена решил, что следующая встреча будет отнюдь не такой сердечной, как предыдущая. Он задаст торговцу несколько неприятных вопросов. Голос Алии исчез, и барон был рад наступившему покою.

Паоло тем временем принял две капсулы, и когда эрзац начал действовать, мальчик упал на колени и благоговейно Уставил взор в небо.

— Я прозреваю в будущем свою великую победу! Я держу нож, с которого стекает кровь, стою над поверженным врагом… над самим собой. — Он нахмурился, но затем снова просиял и громко воскликнул: — Я — Квисац-Хадерах! — В следующее мгновение Паоло испустил душераздирающий вопль: — Нет… теперь я вижу, как я умираю, лежа на полу и истекая кровью. Но как это возможно, если я — Квисац-Хадерах? Как это возможно? Ближайший лицедел оживился.

— Нам велели следить, когда появятся свидетельства предзнания. Мы должны немедленно известить об этом Хрона.

«Предзнание? — подумал барон, — или безумие?» В мозгу зазвучал издевательский хохот Алии.

Несколько дней спустя барон, глядя на море, шагал по вершине скалы. На Каладане пока не было столь милого баронскому сердцу мрачного индустриального пейзажа не забытой им Гьеди Первой, но по крайней мере барон уже приказал заменить сады вблизи замка мощеными дорогами и площадями. Барон ненавидел цветы с их раздражающими глаз красками и удушающим тошнотворным запахом. Куда лучше было вдыхать аромат фабричных дымов. Харконнен был полон решимости превратить Каладан в Гьеди Первую. Промышленный прогресс куда важнее всех тех эзотерических планов, которые лицеделы вынашивали в отношении юного Паоло.

В подвалах замка, где представители других аристократических Домов размещали средства «усиления политики иными средствами», Атрейдесы расположили хранилища, продуктовые склады, винный погреб и убежище на случай опасности. Будучи более традиционным аристократом, барон оборудовал подвал темницей, помещениями для допросов и пыточными камерами. В верхнем этаже был зал для пиров, куда он часто приводил мальчиков из соседней рыбацкой деревни.

Ты не сможешь искоренить дух старого замка Атрейдесов такими косметическими мерами, милый дедушка, заговорил осточертевший барону голос Алии. Мне, во всяком случае, больше по душе старый замок.

— Заткнись, чертово дитя! Ты же не была здесь никогда в жизни!

О, я навещала дом моих предков, когда моя мать жила на Каладане, когда Муад'Диб был императором и его джихад заливал кровью вселенную. Ты не помнишь этого, дедушка? Или тогда тебя не было в моей голове?

— Я бы очень хотел, чтобы ты убралась из моей. Я родился раньше тебя! Это просто невозможно, чтобы твоя память угнездилась в моем мозгу. Ты Мерзость!

Алия недовольно усмехнулась. Да, дедушка, она самая, и не только. Именно поэтому я имею силу уютно расположиться в твоей голове. Но, может быть, это твоя болезнь — и ты совершенно безумен? Ты никогда не думал, что мой голос — это плод твоего больного воображения? Именно так думают о тебе другие.

Мимо торопливо проходили испуганно поглядывавшие на барона слуги. В этот момент барон увидел, что по крутой дороге к замку с трудом продвигается наземный транспортер.

— Ага, кажется, к нам пожаловали гости. — Несмотря на надоедливое присутствие Алии, барон надеялся, что сегодня у него будет возможность развлечься.

Когда грузовик въехал наверх, из его задней двери вышел высокий мужчина и направился в замок мимо статуй представителей Дома Харконненов, воздвигнутых здесь бароном за последний год. Вслед за торговцем древностями плыла подвесная платформа с товарами.

Что ты планируешь с ним сделать, дедушка?

— Черт возьми, ты и сама прекрасно знаешь, что я собираюсь делать. — Стоявший на вершине утеса барон потирай руки, мстительно предвкушая удовольствие. — Побудь хоть немного полезной для разнообразия, Мерзость. — Алия хихикнула, но смешок прозвучал так, словно она смеялась над бароном.

Харконнен поспешил вниз, когда похожий на привидение лакей провел посетителя в дом. Шей Венди был торговцем древностями и раритетами, и всегда радовался встрече с одним из лучших своих клиентов. Он вместе со своими товарами вошел в замок, лицо его сияло, как маленькое красное солнышко.

Барон приветствовал гостя потным рукопожатием, сдавив руку Венди обеими ладонями — сдавив, пожалуй, излишне крепко.

Купец с трудом высвободился из цепких рук хозяина.

— Вы приятно удивитесь тому, что я вам привез на этот раз, барон. Просто поразительно, как много можно найти, если чуть-чуть поискать. — Он открыл один из кофров, стоявших на платформе. — Эти сокровища я припас специально для вас.

Барон стряхнул невидимую пылинку с перстня на своем пальце.

— Мне тоже есть, что вам показать, мой дорогой господин Венди. Это мой новый винный погреб, предмет моей гордости.

В ответ удивленный взгляд.

Данские виноградники снова дают урожай?

Нет, у меня другие источники.

Торговец отстегнул от пояса подвесную платформу, и барон повел его в мрачный подвал по широкой вырубленной в скале лестнице. Не подозревая о том, что его ждет, Венди продолжал весело болтать.

— Каладанские вина когда-то славились на всю вселенную, и они поистине этого заслуживали. Я даже слышал, что в руинах Кайтейна было найдено хранилище бутылок в нуль-энтропийной камере. Конечно, нуль-энтропийное поле защитило вино от старения, оно не выдохлось — представьте, за несколько тысяч лет, — но в любом случае, каково качество самого вина? Вы не возражаете — если мне удастся его найти, — чтобы я привез вам пару бутылок этого вина?

Барон остановился на последней ступени лестницы и вперил в гостя взгляд своих черных паучьих глаз.

— Конечно, если вы сможете представить документы подлинности. Я не хочу, чтобы мне обманом всучили никуда не годную подделку.

Венди в ужасе округлил глаза.

— О чем вы говорите, барон Харконнен!

Они прошли по узкому коридору, освещенному коптящим пламенем масляных фонарей. Плавающие светильники, по мнению барона, были слишком яркими и грубыми. Он любил сырой песчаный аромат, так хорошо маскирующий все прочие запахи.

— Вот мы и пришли! — Барон распахнул тяжелую деревянную дверь и провел торговца в великолепно оборудованную камеру пыток. Обстановка была, впрочем, вполне традиционная: крючья, маски, электрические стулья и дыба, посредством которой человека можно было то вздернуть вверх, то стремительно уронить вниз. — Это моя игровая комната. Предмет гордости и источник радости.

Венди тревожно огляделся.

Мне показалось, что вы приглашали меня в винный погреб.

Но вот вино, мой добрый друг. — Приветливо улыбнувшись, барон указал на стол, с краев которого свисали ременные петли. На столе стояли бутылка вина и два бокала. Барон налил в них вино и протянул один не на шутку перепуганному торговцу.

Венди снова огляделся, присматриваясь к красным пятнам на столе и на каменном полу. Что это — пролитое вино?

— Я только что проделал длинное путешествие и очень устал. Может быть, нам стоит подняться наверх? Вы будете очарованы вещицами, которые я привез. Это очень редкие вещи, уверяю вас.

Барон коснулся пальцем одной из ременных петель.

— Но сначала нам надо разобраться с одним делом. — Он прищурил глаза. Из боковой двери вышел мальчике запавшими глазами, несший в руках два богато украшенных ружья старой работы.

— Вам знакомы эти вещи? Посмотрите на них внимательно.

Венди взял одно из ружей и принялся его разглядывать.

— О, да. Это древнее ружье Алии Атрейдес. Она самолично им пользовалась.

— Вы сами это сказали, — произнес барон, взяв у мальчика второе ружье. — Вы продали мне подделку. Мне повезло, и я узнал, что ружье, которое вы сейчас держите, не является настоящим оружием Алии.

— У меня репутация честного человека, барон. Все, что вам сказали, — наглая ложь.

— К несчастью для вас, я располагаю безупречными источниками.

— Видишь, как тебе повезло, что я поселилась в твоей голове.

— Я буду всегда указывать на твои ошибки, сказала Алия. Если, конечно, ты веришь в мою реальность.

Возмущенный Венди положил ружье на стол, повернулся и направился к выходу. Но он успел сделать лишь несколько шагов.

Барон спустил курок своего ружья, из ствола вылетел большой вращающийся диск, который, вонзившись в шею Венди, мгновенно обезглавил его. Барон мог поручиться, что торговец вообще ничего не почувствовал.

— Хороший выстрел, а? — Барон улыбнулся мальчику. В лице юного слуги не дрогнул ни единый мускул.

— Это все, чего вы от меня хотели, господин?

— Уж не думаешь ли ты, что я сам буду убирать весь этот мусор?

— Нет, милорд. Я все уберу сам.

— Потом хорошенько вымойся. — Барон оглядел мальчика. — Мы с тобой еще позабавимся.

Покончив с этим, барон поднялся наверх, чтобы посмотреть, что на этот раз привез ему торговец древностями.

Когда-то я родился в первый раз от естественной матери, а потом множество раз рождался заново — уже как гхола. Если принять во внимание тысячелетия, в течение которых Бене Гессерит, тлейлаксы и многие, многие другие экспериментировали с генным пулом человечества, то можно задаться вопросом: остались ли вообще среди нас естественные люди?

Бортовой журнал Запись Дункана Айдахо

Сегодня произойдет второе рождение Гурни Халлека. Пауль Атрейдес с нетерпением ожидал этого события, внимательно следя за девятимесячным вынашиванием этого гхола. После недавнего рождения сестры Алии, ожидание казалось Паулю невыносимым. Но теперь осталось всего несколько часов до того мгновения, когда Гурни Халлека извлекут из аксолотлевого чана. Великого и знаменитого Гурни Халлека!

Занимаясь с проктором Гарими, Пауль много читал о воине-трубадуре, видел его портреты, слышал записи его песен. Но ему страстно хотелось познакомиться с реальным Гурни — своим другом, наставником и защитником, каким он был в те далекие эпические времена. Когда-нибудь, несмотря на то, что по возрасту они поменяются ролями, они вспомнят, какая тесная дружба связывала их в те далекие времена.

Пауль не мог сдержать улыбки, когда бросился в родильный блок, чтобы не пропустить важное событие. Насвистывая старую песню Атрейдесов, слышанную им в исполнении Гурни Халлека, он выбежал в коридор. Из своей каюты вынырнула Чани и присоединилась к Паулю. Эта тринадцатилетняя девочка — младше Пауля на два года — была тонка, как тростинка, быстра в движениях, мягка в обхождении и обещала вскоре стать красивейшей женщиной, какой она была в своей первой жизни. Зная о своем предназначении, Пауль и Чани уже теперь были неразлучны. Взявшись за руки, счастливая парочка бегом направилась в медицинский центр.

Интересно, будет ли Гурни безобразным ребенком, или он стал некрасивым только после того, как его изуродовали Харконнены. Пауль также надеялся, что у Гурни сохранится талант игры на балисете, который наверняка можно будет разыскать в необъятных хранилищах корабля-невидимки. Кто знает, может быть, когда-нибудь они сыграют дуэтом.

При рождении будут присутствовать и многие другие гхола: его «мать» Джессика, Суфир Хават и почти наверняка Дункан Айдахо. У Гурни на борты было много друзей. Никто на корабле не был лично знаком с Ксавьером Харконненом или Сереной Батлер — еще двумя гхола, которые должны будут сегодня появиться на свет. Но эти люди были легендами времен Батлерианского Джихада. Шиана решила, что каждый гхола будет играть свою, отведенную ему роль — ведь любой из них, а может быть, и все вместе они могут стать ключом к победе над Врагом.

Помимо гхола на борту корабля за время долгого путешествия «Итаки» родилось множество других детей. Сестры рожали их от мужчин, работавших в Бене Гессерит и бежавших вместе с сестрами с Капитула; все понимали необходимость в увеличении численности населения, для того, чтобы заложить прочные основы новой колонии на планете, которая окажется пригодной для заселения. Группа еврейских беженцев под началом раввина тоже до сих пор пребывала на корабле, ожидая исполнения своих давних чаяний. В этой группе также возникали семьи и рождались дети. Корабль-невидимка был так велик, а количество пассажиров намного меньше максимальной вместимости, что никто пока не опасался, что запасам и ресурсам корабля угрожает истощение.

Когда Пауль и Чани приблизились к родильному блоку, им навстречу бежали четыре проктора из числа сестер Бене Гессерит, разыскивающих врачей Сук.

— Они мертвы! Все трое! — кричали женщины. Сердце Пауля бешено застучало. В свои пятнадцать лет он уже развил в себе некоторые из навыков, которые когда-то сделали его историческим вождем по имени Муад'Диб. Придав голосу всю возможную твердость, он остановил одну из прокторов:

— Объясните, в чем дело!

Пораженная сестра остановилась и сбивчиво ответила:

— Три аксолотлевых чана, три гхола. Вредительство и убийство. Кто-то убил их.

Пауль и Чани бросились в медицинский центр. Потрясенные Дункан и Шиана уже стояли в дверях. В зале три аксолотлевых чана были сорваны со столов и отсоединены от аппаратуры жизнеобеспечения. Сами чаны были превращены в куски обожженной и обгоревшей плоти. Кто-то воспользовался лазерным оружием и едкими веществами, чтобы не только вывести из строя аппаратуру, но и уничтожить чаны вместе с не рожденными еще гхола.

Гурни Халлек, Ксавьер Харконнен, Серена Батлер. С ними все было кончено, как и с чанами, которые некогда были живыми женщинами.

Дункан посмотрел на объятого ужасом Пауля.

На корабле саботаж. Кто-то хочет остановить проект гхола. Или вообще покончить со всеми нами.

Но почему именно теперь? — спросил Пауль. — Корабль улетел с Капитула больше двадцати лет назад, да и проект гхола длится больше десяти лет. Что изменилось?

Может быть, кто-то боится Гурни, — предположила Шиана. — Или Ксавьера Харконнена, или Серены Батлер.

Пауль увидел, что еще три аксолотлевых чана, находившихся в центре, не были повреждены, включая тот, из которого недавно появилась на свет отравленная пряностью Алия.

Подойдя к одному из чанов, Пауль смотрел на мертвое тельце почти родившегося Гурни, облепленного складками обгоревшей, разъеденной плоти. Испытывая тошноту, он упал на колени, чтобы подобрать с пола прядку светлых детских волос.

— Бедный Гурни.

Дункан помог Паулю встать на ноги. Шиана тем временем говорила холодным деловым тоном:

— У нас еще есть запас клеточного материала. Мы можем снова вырастить этих гхола. — Пауль чувствовал, что Шиана в бешенстве, которое она — тренированная Преподобная Мать Бене Гессерит — с трудом сдерживает. — Нам понадобятся новые аксолотлевые чаны. Я обращусь к сестрам в поисках добровольцев.

В помещение вошел Суфир Хават, и не веря своим глазам уставился на то, что произошло. Лицо его было серым, как пепел. Он тесно сдружился с башаром Майлсом Тегом после испытаний на планете укротителей. Теперь Суфир помогал Майлсу следить за безопасностью корабля и вместе с ним ведал вопросами обороны. Четырнадцатилетний юноша изо всех сил старался придать авторитет своему ломающемуся голосу.

Мы найдем тех, кто это сделал.

Просмотрите записи камер наблюдения, — сказала Шиана. — Убийца не мог незаметно проскользнуть мимо них.

Взбешенный — несмотря на свой юный возраст — Суфир смутился.

— Я уже проверил. Камера слежения была выключена, и выключена преднамеренно. Но есть и другие способы найти убийцу.

Мишенью этого нападения стали все мы, а не только эти аксолотлевые чаны. — Дункан не скрывал гнева, обернувшись к Суфиру. — Башар уже сообщал о нескольких инцидентах, которые, как он считает, были актами саботажа.

Это так и не было доказано, — возразил Суфир. — Те случаи могли стать следствием отказа аппаратуры, нарушением работы электронных систем или естественным износом.

Голос Пауля был холоден как лед, когда он, овладев собой, бросил прощальный взгляд на то, что должно было стать Гурни Халлеком:

— Это не был естественный износ.

Ноги Пауля внезапно подкосились, став ватными. У него закружилась голова, сознание затуманилось. Чани бросилась к нему, чтобы поддержать, но не успела. Пауль покачнулся и рухнул на пол, сильно ударившись головой. На мгновение его поглотила тьма беспамятства, потом на ее месте проступило ужасное видение. Пауль Атрейдес уже пережил его однажды, но так и не понял, было ли то воспоминание или предзнание.

Он видел себя лежащим на полу в просторном незнакомом помещении. В тело глубоко вонзился кинжал, и вместе с кровью уходила жизнь. Он был смертельно ранен. Кровь продолжала течь на пол, и видение застыло. Подняв голову, он увидел собственное молодое лицо, со смехом смотревшее на него.

— Это я убил тебя!

Чани изо всех сил трясла его, крича в ухо:

— Усул, Усул, посмотри на меня!

Он ощутил ласковое прикосновение ее рук, и когда зрение прояснилось, он увидел над собой другое озабоченное лицо. На мгновение ему показалось, что это Гурни Халлек с багрово-черным шрамом на челюсти, произвольными глазами и светлыми волосами, падавшими на лоб.

Образ расплылся, и Пауль понял, что над ним склонился черноволосый Дункан Айдахо. Еще один старый друг и защитник.

— Ты будешь хранить меня от опасностей, Дункан? — Голос Пауля дрогнул. — Хранить, как ты поклялся, когда я был еще маленьким ребенком? Гурни уже не может этого делать.

— Да, мастер Пауль. Я буду хранить вас всегда.

Досточтимые Матроны, и это совершенно очевидно, сами придумали себе это имя, ибо никому из тех, кто наблюдал их трусливые и эгоистичные действия, не пришло бы в голову, что они имеют что-то общее с честью. Большинство людей называет их другим именем.

Командующая Мать Мурбелла Оценка расстановки сил в прошлом и настоящем

В эти тревожные Последние Времена оружие и боевые корабли были нужны как воздух, вода и пища. Мурбелла понимала, что надо изменить подход к решению этой проблемы, но не ожидала, что встретит такое яростной сопротивление со стороны собственных сестер.

Злобная Кирия недовольно кричала:

— Вы отдаете им облитераторы, Командующая Мать? Мы не имеем права передавать такое разрушительное оружие на Икс.

Услышав это, Мурбелла потеряла остатки терпения.

— Кто еще сможет создать для нас такое оружие? Если мы начнем прятать секреты друг от друга, то выиграет от этого только наш общий Враг. Ты не хуже меня знаешь, что только иксианцы смогут расшифровать технологию и начать производить облитераторы в промышленных масштабах для нужд надвигающейся войны. Поэтому Икс должен получить полный доступ к нашим секретам. Другого ответа быть не может.

На многих планетах правительства приступили к созданию огромных флотов, вооружая каждый корабль, который только удавалось найти, разрабатывали новые системы вооружений, но ни одно из них не было эффективным в борьбе с Врагом. Технология мыслящих машин оставалась пока непревзойденной. Но с поставками новых облитераторов Мурбелла смогла бы обратить против машин их собственную разрушительную силу.

Много столетий назад, захватив на форпостах машин их оружие. Досточтимые Матроны смогли создать неприступную линию обороны и обрушили облитераторы на наступавшего Врага. Если бы они тогда встали за общее дело, то сейчас не было бы никакой проблемы. Но вместо этого, Досточтимые Матроны постыдно бежали.

Размышляя о той скрытой истории, которую она смогла раскопать в своей Другой Памяти, Мурбелла не могла подавить раздражения на своих предков. Они овладели оружием, пользовались им, не понимая его назначения, и растратили большую часть на мелкую недостойную месть ненавистным тлейлаксам. Да, они в течение многих поколений терзали и мучили женщин, и у Матрон были веские основания для мести.

Но такой ценой!

Из-за того, что Досточтимые Матроны оказались настолько расточительными, что использовали сжигающее планеты оружие против любой противостоящей им цивилизации, в распоряжении Мурбеллы сейчас было всего лишь несколько целых облитераторов. Совсем недавно, когда были захвачены последние очаги сопротивления Досточтимых Матрон, Мурбелла рассчитывала получить больше. Но не было найдено ничего. Может быть, оружие похитил кто-то еще? Возможно, Гильдия, под оригинальным предлогом защиты Досточтимых Матрон? Или шлюхи действительно использовали все, не оставив себе никакого резерва?

И вот теперь у рода Человеческого нет эффективного оружия, чтобы устоять перед реальным Врагом. Облитераторы были столь же непонятными, как устройства, созданные некогда Тио Хольцманом для свертывания пространства, и эти женщины не знали, как производить похищенное оружие. Во имя всего человечества Мурбелла надеялась, что эта задача окажется по плечу иксианцам.

«Времена крайнего напряжения сил требуют крайних мер».

По приказу Командующей Матери сестры Новой Общины сняли мощное вооружение с кораблей-невидимок, боевых крейсеров и разведывательных судов. Она сама доставит все это на Икс. Мурбелла пресекла споры и в сопровождении маленькой свиты направилась в космопорт Капитула.

— Но, Командующая Мать, по меньшей мере попробуйте отстоять защиту патента, — сказала Лаэра, на щеках ее сквозь темную кожу проступил румянец. — Надо добиться этих ограничений, чтобы не допустить расползания этой технологии. — Лаэра была одной из самых деловых Преподобных Матерей, заменив в этом качестве погибшую Беллонду. — Если технология попадет в руки воинственных аристократов, то в результате будут опустошены огромные звездные системы. Одна КООАМ в сотрудничестве с Иксом может причинить такой ущерб, что…

Мурбелла недовольно перебила Преподобную Мать:

— Меня не интересует, кто получит, а кто не получит коммерческую выгоду после того, как мы выиграем войну. Если иксианцы помогут нам добиться победы, то будут иметь полное право на прибыль. — Она задумчиво потерла подбородок и, подняв голову, посмотрела на свой небольшой быстроходный корабль. — Пусть аристократы сами решают свои проблемы.

Вы играете с чувствами, как ребенок играет с игрушками. Я понимаю, почему ваша Община Сестер не ценит эмоции. Вы просто не в состоянии ценить то, чего не понимаете.

Дункан Айдахо Письмо, направленное Преподобной Матери Беллонде

Шиана заговорила повелительным тоном, почти Голосом.

— «Уважение к истине близко к основе общей нравственности». Я хочу от тебя правды. Немедленно.

Гарими вскинула брови и безмятежно ответила:

Цитата из герцога Лето Атрейдеса — для морального обоснования допроса? Будем использовать слепящий свет или пригласим Вещающих Истину?

Достаточно моего чувства Истины. Я так хорошо тебя знаю, что могу читать как открытую книгу.

Потрясение, вызванное ужасным преступлением в медицинском центре, как круги по воде расходилось среди пассажиров. Убийство еще не родившихся гхола, уничтожение трех аксолотлевых чанов — чанов, созданных добровольно пошедшими на это сестрами, — превосходило своим цинизмом все, чего Шиана могла ожидать от самых непримиримых недругов. В первую очередь, ее подозрения были естественно направлены на самого откровенного вождя ультраконсервативной фракции.

Во внутреннем конференц-зале, за закрытыми дверями, Шиана, выступавшая в роли строгого школьного учителя, встретилась с девятью наиболее яростными диссидентами. Эти женщины всегда выступали против проекта гхола — выступали с самого начала; их возражения стали еще более острыми с тех пор, как Шиана приняла решение о возобновлении работы.

Гарими, не дрогнув, выдержала обвиняющий взгляд Верховной Матери, а остальные восемь женщин просто не скрывали своей враждебности — в особенности приземистая Стука.

— Зачем мне было портить аксолотлевый чан? В этом не было никакого смысла.

В мозгу Шианы, в Другой Памяти, зазвучал показавшийся знакомым голос древней Серены Батлер, не скрывавшей ужаса. Убить дитя! Серена была старым гостем Другой Памяти, женщиной, чьи мысли едва ли могли пробиться сквозь пласты новых поколений, но и она, оказывается, присутствовала в сознании Шианы.

— Вы уже однажды намеревались убить детей гхола, — произнесла наконец Шиана.

Гарими с трудом подавила дрожь.

— Я пыталась спасти нас от Лето II, который мог стать страшной угрозой, до того, как он снова станет Тираном. Вот и все. Я потерпела неудачу. Мои основания были хорошо известны, и я открыто их отстаивала. Но к чему сейчас такие крайности? Какое мне дело до Халлека? Или до генерала Ксавьера Харконнена? Мне нет дела даже до Серены Батлер. Она умерла в такой глубокой древности, что давно стала туманной легендой. Зачем я стала бы утруждать себя этими людьми, если куда худшие гхола — Пауль Муад'Диб, Лето II, падшая леди Джессика и Алия Мерзость уже ходят среди нас? — Гарими с отвращением фыркнула. — Ваши подозрения для меня оскорбительны.

— Но улики оскорбительны для меня.

— Невзирая на все наши разногласия, мы все же остаемся сестрами, — упрямо произнесла Гарими.

В самом начале, сразу после бегства с Капитула, у них было одно общее дело, они разделяли одну общую цель. Но в течение первых же месяцев начался раскол, игра противоборствующих сил, противоречия относительно руководства, расхождение точек зрения. Дункан и Шиана сосредоточились на бегстве от Внешнего Врага, а Гарими хотела найти планету для нового Убежища и начать готовить новых сестер Бене Гессерит согласно древним традиционным правилам.

«Как получилось, что мы так сильно изменились? Почему раскол стал таким глубоким?»

Шиана по очереди всмотрелась в лица присутствовавших женщин, заглядывая им в глаза и ища выражения вины. У низкорослой курчавой Стуки вспотела верхняя губа — явный признак нервозности. Но во взгляде женщины не было ненависти, бешенства, которые могли бы толкнуть на подобную жестокость. Недовольно поморщившись, Шиана пришла к выводу, что среди присутствующих нет преступниц.

— В таком случае мне нужна ваша помощь. Любой человек, даже близкий нам, может оказаться убийцей. Мы должны опросить всех. Соберите самых квалифицированных Вещающих Истину и используйте все запасы лекарств, вводящих их в транс. — Шиана потерла виски, ей было страшно — бремя ответственности было тяжким, а поиск преступников мог оказаться очень трудным. — Прошу вас, оставьте меня одну. Мне необходима медитация.

После ухода девяти диссиденток, Шиана, оставшись одна, прикрыла глаза. За время путешествия население «Итаки» увеличилось, люди заняли больше кают, расселившись по кораблю. Даже она не знала точно, сколько на корабле детей, но это легко выяснить. Во всяком случае, она так думала.

Она пробормотала, Обращаясь к Другой Памяти:

— Итак, Серена Батлер, — был ли ваш убийца в зале? И если нет, то кто это мог быть?

В ушах Шианы зазвучал печальный голос Серены: Лжец может скрыться за искусно выстроенной баррикадой, но со временем падают любые баррикады. У вас будет другая возможность обнаружить убийцу. Несомненно, последуют и другие акты саботажа и вредительства.

Сначала Вещающие Истину протестировали друг друга.

Двадцать восемь квалифицированных Преподобных Матерей были отобраны среди сторонниц Гарими и среди остальных сестер. Женщины не настаивали на своей невиновности априори и не жаловались на высказанные подозрения. Они согласились подвергнуть друг друга испытанию.

Шиана хладнокровно наблюдала, как женщины разбились на тройки — две выступали следователями, одна — в роли допрашиваемого. После того как допрашиваемые выдерживали испытание, женщины менялись ролями. Одна за другой Вещающие Истину составили группу надежных следователей. Все они прошли тестирование.

После этого подтверждения Шиана позволила им допросить себя. Гарими и ее диссидентки тоже приняли вызов и доказали свою невиновность, так же как и верные последователи Шианы. Все без исключения.

Затем вместе с Вещающей Истину по имени Калисса Шиана приступила к допросу вытянувшегося по стойке смирно Дункана Айдахо. Сама мысль о том, что Дункан окажется убийцей, представлялась Шиане абсурдной. Правда, она не поверила бы и в то, что вообще кто-то из пассажиров окажется способным на такое преступление, но факт оставался фактом — три аксолотлевых чана и три ребенка гхола были убиты.

Но Дункан… Стоя рядом с ним, ощущая запах его пота, чувствуя, что он заполнил собой все помещение, она испытывала неприятное чувство от опасных воспоминаний. Она воспользовалась своим умением сексуально привязывать мужчин для того, чтобы освободить Дункана от Мурбеллы.

Несмотря на эту причину, оба понимали, что в той страстной встрече было нечто большее, нежели голая необходимость. Дункан всякий раз испытывал неловкость, оказавшись рядом с Шианой, боясь, что впадет в подчинение.

Но в этой ситуации не было ни лирики, ни сексуального напряжения; это было обвинение.

— Дункан Айдахо, знаете ли вы, как обойти систему наблюдения медицинского центра?

Дункан, не мигая, смотрел мимо Шианы.

Я могу это сделать.

Совершили ли вы это ужасное преступление, а потом скрыли следы?

Теперь он смотрел ей прямо в глаза.

— Нет.

— Нет ли у вас причин препятствовать рождению Гурни Халлека, Серены Батлер или Ксавьера Харконнена?

— У меня нет таких причин.

Теперь Дункан смотрел в глаза Шиане и Вещающей Истину. Шиана могла бы задать ему вопрос об их отношениях, чтобы засвидетельствовать его реакцию. Он не сможет лгать или притворяться. Но она испугалась его ответов и не осмелилась задать вопрос.

— Он говорит правду, — сказала Калисса. — Он не убийца.

Дункан остался в помещении, когда в нее вошел башар Майлс Тег. Калисса включила изображение сцены преступления в родильном зале.

— Ответственны ли вы — в какой-либо мере — за это преступление, Майлс Тег?

Башар взглянул на изображение, потом на Шиану и перевел взгляд на Дункана. — Да.

Шиана была так поражена, что не смогла задать следующий вопрос.

Каким образом? — спросил Дункан.

Я отвечаю за безопасность на борту корабля. Я не справился со своими обязанностями. Если бы я исполнял их лучше, то такой гнусности никогда бы не случилось. — Он посмотрел на озабоченную Калиссу. — Так как вы спрашиваете меня в присутствии Вещающей Истину, я не могу лгать.

— Очень хорошо, Майлс. Но мы имеем в виду совсем не это. Совершили вы это преступление сами или организовали или санкционировали его? Вы что-нибудь знаете об этом?

— Нет, — с чувством ответил Майлс.

Для допросов были приспособлены десятки пассажирских кают, поэтому следователи могли работать быстро. Были опрошены все дети гхола — от Пауля Атрейдеса до девятилетнего Лето ii, и Вещающие Истину не нашли среди них преступников.

Потом допросили раввина и всех евреев.

Потом настала очередь всех остальных пассажиров корабля-невидимки.

Ничего. Ни один пассажир не был уличен в участии в неслыханном злодействе. Дункан и Майлс использовали свои ментатские способности для того, чтобы несколько раз проанализировать списки пассажиров, но не смогли найти ошибок в действиях Вещающих Истину. Допросу были подвергнуты все находившиеся на борту без исключения.

Сидя напротив Шианы в опустевшей комнате для допросов, Дункан сцепил пальцы.

— Есть две возможности. Либо преступник сумел обмануть Вещающих Истину… либо кто-то неизвестный прячется на борту «Итаки».

Хорошо организованные команды сестер Бене Гессерит блокировали все переходы, разделили весь корабль на сектора и принялись методично обыскивать судно, осматривая одно помещение за другим. Задача была неимоверно трудна. «Итака» не уступала размерами небольшому городку, имея в длину более километра. На корабле были сотни палуб, на каждой из которых были каюты и потайные двери.

Пытаясь угадать, каким образом кто-то мог проникнуть на корабль тайком от них, Дункан вспомнил, как он обнаружил мумифицированные тела пленниц, замученных Досточтимыми Матронами. Та запечатанная камера пыток оставалась незамеченной все время, пока Дункан содержался на борту корабля, стоявшего на взлетном поле космопорта Капитула.

Могли кто-то еще — может быть, неизвестная Досточтимая Матрона — тайно оставаться все это время на судне? Более тридцати лет! Это казалось невозможным, но на корабле были сотни рабочих отсеков, жилых помещений, коридоров и складов.

Была и другая возможность: во время бегства с планеты укротителей несколько лицеделов врезались в обшивку «Итаки» на своих истребителях. Из обломков были извлечены их изуродованные тела… но не была ли это военная хитрость? Что, если некоторые из этих камикадзе выжили и ускользнули, укрывшись где-то на борту? Кто знает, может быть, один или больше лицеделов прячутся в помещениях судна и ждут случая, чтобы нанести удар.

Если так, то их необходимо найти и обезвредить.

Тег уже разместил сотни новых наблюдательных камер в стратегически важных узлах «Итаки», но это была, в лучшем случае, всего лишь временная мера. Судно было таким огромным, что при установке самых лучших и эффективных приборов слежения оставались тысячи слепых Участков. Кроме того, не хватило бы персонала, который мог бы непрерывно следить за дисплеями камер — даже тех, которые уже были установлены. Задача была невыполнимой.

Но они старались изо всех сил.

Идя с поисковой группой из пяти человек, Дункан вдруг подумал, что они похожи на охотников, шагающих по высокой траве в поисках крупной дичи. Не спугнут ли они сейчас льва в каком-нибудь закоулке огромного судна?

Разведчики осматривали палубу за палубой, но даже с десятком поисковых команд полный досмотр судна от верхней палубы до самого глубокого грузового отсека занял бы недопустимо долгое время, а ограниченный их возможностями осмотр не дал никаких результатов. Дункан был утомлен и расстроен.

Убийца — или убийцы — оставался на боргу корабля.

Перед нами только два альтернативных выбора: защищаться или сдаться Врагу. Но если кто-то из вас считает, что капитуляция — это приемлемое решение, то можно считать, что мы уже потерпели поражение.

Башар Майлс Тег Речь перед битвой за Пелликор

Оставив облитераторы на Иксе, чтобы фабриканты изучили модель и воспроизвели ее, Мурбелла направилась на Джанкшн, где находилась главная верфь Гильдии.

Администратор Рентель Горус, мужчина с длинными светлыми волосами и молочно-блеклыми глазами, провел Мурбеллу по цехам мимо подвесных кранов и сборочных конвейеров, где трудились тысячи рабочих. Сооружения верфи были высокими, массивными и грандиозными, улицы и проезды отличались, скорее, функциональностью, нежели красотой. Все на Джанкшн поражало своими масштабами. Огромные подъемники возносили громадные детали на головокружительную высоту к верхним палубам строящихся гигантских кораблей. В воздухе висел запах горячего металла и едких химических веществ, выделявшихся в процессе сварки.

Горус излучал гордость.

Как видите, у нас есть предприятие, отвечающее всем вашим требованиям, Командующая Мать, если вы, конечно, согласитесь на приемлемую для нас цену.

Цена будет приемлемой, — ответила Мурбелла. Располагая большими запасами меланжи и камней су, Новая Община Сестер могла выдержать любые платежи. — Мы хорошо заплатим вам за каждый построенный вами корабль, за каждое судно, которое можно будет бросить в сражение, каждый корабль, который сможет устоять в битве с мыслящими машинами. Нашей цивилизации настанет конец, если мы не нанесем им поражение. Горус не выказал ни малейшего страха.

— Каждая из противоборствующих сторон любого конфликта считает, что эта война имеет решающее значение для истории. Но чаше всего это лишь заблуждения и бесполезные мнения тревожных и мнительных людей. Война может закончиться до того, как вам понадобится все это оснащение и оружие.

Мурбелла недовольно поморщилась.

Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Есть другие способы решить проблему. Мы знаем, что Внешний Враг вторгается одновременно во множество планетарных систем. Но чего они хотят? Чьей воле они подчиняются? Мы полагаем, что такая дискуссия может оказаться полезной, — он моргнул своими белесыми, как молоко, глазами.

Какой трюк Гильдия задумала на этот раз?

Никаких трюков, мы просто взываем к разуму. Независимо от политики коммерция должна идти своим путем. Отчаяние военного времени порождает инновации в технологиях, но зато мир обеспечивает стабильный доход. Торговля будет продолжаться, независимо от того, кто победит в грядущем конфликте.

Лайнеры Гильдии долгое время были роскошью вселенной; теперь Мурбелла вынудила Гильдию превратить свои верфи в орудие войны. В течение прошедших столетий торговый флот Гильдии оставался стабильным, а требования к устойчивости торговых отношений постоянно возрастали по мере возвращения людей из Рассеяния. Однако теперь наступающий Омниус, уничтожающий целые солнечные системы вместе с их населением, толкнул массы людей к паническому бегству в сердце Старой Империи, и КООАМ и Гильдия находились в смятении.

Раскаленный воздух дунул в лицо Мурбеллы из сборочного цеха, обжигая ноздри едким дымом и запахом химикатов. По спине Командующей Матери пробежал холодок.

— Наш общий враг должен быть рациональным, — продолжал между тем Горус. — Поэтому мы направили эмиссаров и переговорщиков в зону военных действий. Мы найдем мыслящих машин и сделаем им свои предложения. Гильдия предпочитает продолжать заниматься коммерцией, независимо от исхода этой распри.

Мурбелла едва не задохнулась от возмущения. — Вы сошли с ума? Омниус желает искоренения и уничтожения всего человечества — включая и вас.

— Вы переоцениваете свое мнение и важность вашего дела, Командующая Мать. Некоторые из наших эмиссаров, я верю в это, добьются поставленной перед ними цели.

За их спинами из высоких каменных труб вырывались клубы дыма и пара, но Мурбелла не обращала внимания на шум и запах.

Вы законченный глупец, администратор. Мыслящие машины не следуют вашим правилам.

Пусть так, но мы должны, просто обязаны, сделать попытку.

И каких результатов вы добились?

Мы несем вполне приемлемые потери. Наши первые эмиссары пропали без вести, но мы будем продолжать наши усилия. В наших планах мы учли все возможные варианты — даже катастрофические. — Горус, как будто случайно, вывел гостью на широкое открытое поле, посреди которого стоял строящийся огромный корабль. — Мы очень довольны условиями, на которых нашу продукцию покупает Новая Община Сестер. Вы всегда были нашими самыми ценными заказчиками, но ваш нынешний заказ очень велик. Даже по условиям военного времени, вы запросили больше кораблей, чем мы можем построить.

Предложите своим рабочим более действенный стимул.

Ах, Командующая Мать, но предложите ли вы более действенный стимул нам?

Она ощетинилась.

Как вы можете думать об одних доходах, когда на карту поставлена судьба человечества?

Нашу судьбу определяют наши доходы, — администратор взмахнул рукой в сторону строящихся кораблей.

Мы заплатим столько, сколько вы потребуете, а банк Гильдии даст нам любые кредиты. Нам нужны эти корабли, Горус.

Администратор в ответ холодно улыбнулся.

Ваш кредит хорош, но у нас есть еще одна проблема. У нас не хватает навигаторов для того, чтобы укомплектовать так много судов. Все корабли, которые мы построим для вас, будут оснащены иксианскими математическими компиляторами вместо традиционных навигаторов. Для вас это приемлемо?

Если корабли будут соответствовать тем задачам, которые нам предстоит решить, то да. Я не возражаю. У нас нет времени для выращивания и обучения нового поколения навигаторов.

Горус довольно потер руки.

С недавнего времени навигаторы стали плохо управляемыми из-за нехватки пряности — нехватки, созданной вашей Общиной Сестер, Командующая Мать. Именно из-за вас нам теперь приходится искать альтернативу навигаторам.

Я не испытываю ни малейшей симпатии к навигаторам, так же, как и к вашей непристойной жажде дохода. Нас не интересует, как Гильдия решит свои проблемы, нам просто нужны эти корабли.

— Конечно же, Командующая Мать, мы поставим вам то, что вы требуете.

— Именно такой ответ мне и нужен.

В чем же преимущество предзнания, если оно может открыть нам лишь час нашего падения.

Навигатор Эдрик Послание Оракулу Времени

Бюрократы Гильдии осмелились вернуть лайнер Эдрика на верфь Джанкшн. Администратор Горус, как бы между прочим, сообщил навигатору, что корабль будет оснащен новым математическим компилятором.

— Поставки пряности ненадежны, а мы должны быть уверены, что каждое судно сможет летать даже в том случае, если лишится навигатора.

За прошедшие два года конструкторы и строители стали оснащать все большее число кораблей механическими устройствами навигации. Математические компиляторы, подумать только! Никакой простой двигатель или приспособление не могли даже отдаленно воспроизвести те сложнейшие проекции, которые могли строить навигаторы. Эдрик и его коллеги, обучаясь, буквально пропитывались пряностью, их способность к предзнанию укреплялась силой меланжи. Таким способностям не могло быть никакой механической замены.

Тем не менее у Эдрика не было выбора, и он принял условия команды надменных специалистов-иксианцев, прибывших с челноком на борт его лайнера с верфи. Это были люди с плотно сжатыми губами; они прибыли по приказанию Гильдии, вооруженные лукавыми взглядами, компилирующими машинами и опасным любопытством.

Плавая в своей кабине, Эдрик боялся, что они начнут рыскать по кораблю под предлогом установки нового оборудования. Фракция навигаторов не могла рисковать, нельзя было допустить, чтобы эти люди обнаружили тлейлакса с его лабораторией, где он производил опыты с наследственностью песчаных форелей и выводил в своих эксикаторах червей-мутантов. Тлейлакс утверждал, что его опыты успешны, эти работы надо было хранить в тайне.

Поэтому, когда иксианские инженеры благополучно поднялись на борт, Эдрик на свой страх и риск свернул пространство, не сказав администраторам Гильдии, куда полетит. Он привел судно в забытый Богом пустынный уголок вселенной и катапультировал потрясенных инженеров вместе с их проклятыми навигационными приборами в открытый космос.

Эта проблема была решена.

Конечно, его действия будут в конце концов раскрыты, но с этой неизбежностью надо примириться. Эдрик был навигатором, и обычный человек — администратор Горус — не имел над ним никакой реальной власти.

Эдрик подозревал, что коварный администратор и его фракция рассматривали меланжевый кризис как возможность избавиться от бремени забот о навигаторах, администрации были уже не нужны источники пряности. Горус стал верным союзником — или послушной игрушкой — иксианских технократов. Эдрик видел экономические отчеты и знал, что администрация Гильдии считает навигационные устройства более выгодными, чем навигаторов, не говоря о том, что устройствами гораздо легче управлять.

Удачно избавившись от иксианцев и их машин, Эдрик понял, что настало время созвать очередную встречу навигаторов; надо было получить свежие инструкции от Оракула Времени. Так как Джанкшн и несколько других планет были захвачены предателями из администрации, Эдрик выбрал место, где никакой Горус не сможет обнаружить мятежных навигаторов.

Когда-то их научили свертывать корабли в нетрадиционное пространство альтернативной вселенной, которую иногда лично посещала и исследовала Оракул Времени.

Вокруг гигантского корабля словно языки пламени метались облака газа, вспыхнувшие от излучения семи новых звезд. Туманность казалась то розовой, то зеленой, то синей — в зависимости от того, в каком диапазоне спектра рассматривал ее Эдрик. Цветовая завеса являла собой живописное и красочное зрелище — водоворот ионизированного газа. К тому же это было идеальное место, где могли укрыться собравшиеся на совещание навигаторы.

Когда корабли собрались, среди навигаторов тотчас возникло сильное волнение. Число собравшихся оказалось меньше того, на какое рассчитывал и надеялся Эдрик. За прошедшее время были списаны четыреста кораблей, они были разобраны, и детали использовали для строительства новых кораблей-невидимок, оснащенных навигационным оборудованием. Семнадцать навигаторов мученически погибли от недостатка меланжевых паров. Эдрик узнал, что шестеро навигаторов точно так же, как и он, избавились от иксианцев, пытавшихся установить на их кораблях навигационные приборы. Четыре навигатора отключили устройства, а находившиеся на борту иксианцы так и не поняли, что их хваленое оборудование не работает.

Нам нужна меланжа, — передал Эдрик на корабли. — Только благодаря ей мы способны видеть сквозь свернутое пространство.

Но Община Сестер лишила нас пряности, — отозвался один из навигаторов.

У них есть пряность, и они щедро ее расходуют. Но они не дают ее нам.

Ведьмы отдают ее Гильдии за корабли… но администрация не отдает ее нам. Нас предали собственные руководители.

Они захватили контроль над пряностью.

Но они не захватили контроль над нами, — наставительно сказал Эдрик. — Если мы отыщем собственный источник пряности, то нам будет не нужна администрация. Новый независимый источник нужен нам не для коммерции, а просто для выживания. Мы пытаемся справиться с проблемой уже много лет. Гхола тлейлакс нашел наконец окончательное решение.

— Он нашел новый источник пряности? Это доказано?

— Разве можно вообще что-нибудь доказать? Если дело пойдет, то мы сможем сместить коррумпированную администрацию и избавиться от нее.

— Нам надо поговорить с Оракулом.

Эрик замахал своими изуродованными руками.

— Оракул уже знает о наших бедах.

— Оракул не соизволила помочь нам, — сказал один навигатор.

— У Оракула есть на то свои причины, — заметил другой. Плавая в своей кабине, Эдрик искал выход из этого тупика.

— Я лично говорил с ней, но, возможно, если мы обратимся к ней вместе, она изменит свое решение. Давайте вызовем Оракула.

Воспользовавшись своими сверхъестественными, усиленными пряностью, способностями, навигаторы отправили послание сквозь свернутое пространство. Эдрик понимал, что они не могут принудить Оракула Времени — или Оракула Бесконечности, как ее иногда называли — к ответу, но он чувствовал ее присутствие и, мало того, ее глубокую обеспокоенность.

Беззвучно вспыхнуло световое пятно, люк открылся в пространство и на борт вплыл контейнер. Это не был корабль в полном смысле этого слова, так как Оракул могла свертывать пространство ментальным усилием, для чего не нужны были двигатели Хольцмана.

Несмотря на эту обманчивую малость емкости, в которой пребывала Оракул, Эдрик знал всю силу и необъятность ее непревзойденного разума. Будучи человеком, Норма Ценва впервые раскрыла связь между пряностью и предзнанием. Она разработала технологию свертывания пространства и вывела невероятно сложное уравнение, которое Тио Хольцман выдал потом за свое.

Оракул не пользовалась обычными передающими устройствами, но тем не менее ее голос громко и сурово звучал в мозгу навигаторов.

— Ваши заботы слишком ограниченны. Я разыскиваю исчезнувший корабль-невидимку. Я должна определить, куда увел его Дункан Айдахо до того, как Враг его перехватит.

Оракул часто выбирала для себя собственные эзотерические цели, никому их не объясняя.

Почему корабль-невидимка так важен? — спросил один из навигаторов.

Потому что его хочет захватить Враг. Наш величайший противник — Омниус. Теперь он настолько же сильно отличается от того первичного компьютерного разума, каким он был прежде, как моя внешность теперь отличается от моего первоначального человеческого облика. Машины завершили свои проекции высших порядков. Всемирный разум знает, что должен захватить Квисац-Хадераха, так же, как я знаю, что он ни при каких обстоятельствах не должен этого сделать. — Оракул замолчала, подождав, когда установится мертвая тишина и беспощадно добавила: — Ваше желание получить пряность не является для меня приоритетным. Я должна найти корабль.

На этом она прекратила дебаты и отбыла с корабля, вернувшись в свою часть альтернативной вселенной.

Эдрик и остальные собравшиеся навигаторы были потрясены ее ответом. Навигаторы вымирали, пряность истощалась, администрация совершила в Гильдии переворот — а Оракулу вздумалось просто найти потерянный корабль?

Назад: Брайан Герберт и Кевин Андерсон Песчаные черви Дюны По наброскам Фрэнка Герберта

Дальше: ДВАДЦАТЬ ДВА ГОДА СПУСТЯ ПОСЛЕ БЕГСТВА С КАПИТУЛА