Глава 6
На полпути за нами увязалась машина «ГАИ». Я навесил на «Бору» заклинание, рассеивающее внимание людей, и гаишники немедленно отстали. Обычно таким заклинанием Иные предохраняют свои машины от угона и я даже порадовался новому применению, которое для него нашел. Впрочем, через минуту нас едва не протаранил грузовик — и я поспешил заклинание снять.
— Будем в аэропорту через пятнадцать-двадцать минут, — отрапортовал Рома, крутя руль. — Какие будут распоряжения, шеф?
Краем глаза я заметил, что Лас покачал головой и сделал еще глоток. Мы уже выехали за город и мчались по дороге в аэропорт. Довольно приличной дороге, по среднероссийским меркам.
— Включи радио, — попросил я. — А то грустно как-то едем.
Рома включил. Заканчивался выпуск новостей:
— …к восторгу миллионов читателей, чье трехлетнее ожидание завершилось, — вещала ведущая. — И в заключение — сообщение с космодрома Байконур, где готовится к старту совместный российско-американский экипаж. Старт планируется на восемнадцать часов тридцать две минуты по московскому времени. А теперь мы продолжаем наш музыкальный эфир…
— Хочешь виски? — спросил Лас.
— Нет, мне еще работать.
— Александр, соберись, сейчас не время пить! — бодро рявкнул Роман. — Нам предстоит работа!
Похоже, этот добродушнейший человек, в жизни вряд ли способный зарезать курицу, сейчас воображал себя Джеймсом Бондом. Ну, или его помощником.
Все мы во что-то не доиграли в детстве.
— Ты будешь охранять машину, — сказал я ему. — Это очень ответственное задание. Мы на тебя рассчитываем.
— Служу Свету! — гаркнул Роман.
— Никогда бы не поверил… — простонал Лас на заднем сиденье. — Мне тоже охранять машину?
— Да.. — кивнул я. — Только… большая просьба — не пытаться убежать.
Сзади снова послышалось бульканье. Может быть, и Ласа обратить к Свету? Так будет гуманнее… а то терзается человек попусту.
Но времени на размышления мне не осталось — машина влетела на площадь перед аэропортом, с визгом тормозов остановилась перед входом. Никто не обратил на это особого внимания — опаздывает человек на рейс, дело обычное…
Я достал записку Арины. Посмотрел на «компас».
Стрелка покачивалась, но пока еще указывала направление.
Почувствовал Костя мое приближение? Гесер в этом уверен.
И что меня ждет?
Как ни странно, но до этого момента я не испытывал страха. Внутренне не готов был видеть в Косте врага — да еще такого врага, что способен убить. Я маг второго уровня, а это совсем немало. За мной вся мощь Ночного Дозора, а сейчас, вот неслыханное дело, еще и Дневного. Ну что может мне сделать один-единственный вампир, пусть даже и Высший?
Но сейчас я вспоминал оскаленное лицо Витезслава.
Костя его убил. Пересилил.
— Лас, — коротко сказал я. — Просьбочка такая… Иди за мной. На расстоянии. Если что-то случится…
Лас хлебнул, бросил пустую флягу на сиденье и рассудительно сказал:
— А почему бы и не пойти? Вперед, бледнолицый Блэйд!
Похоже, теперь ему море было по колено. Напиться — это, отчасти, хороший метод защиты от вампира. Кровь пьяного человека для него неприятна, а сильно пьяного — даже ядовита. Может быть поэтому вампиры всегда предпочитали Европу, а не Россию?
Но вампиру вовсе не обязательно пить кровь убитого человека. Питание — питанием, а дело — делом.
— Не приближайся, — повторил я. — На расстоянии.
— Берегите себя, шеф! — попросил Роман. — Удачи! Надеемся на вас!
Я посмотрел на него и вспомнил прощальное напутствие Завулона.
Как мы похожи.
Как все мы похожи — Иные и люди. Темные и Светлые.
— Тихо, неторопливо, без агрессии, — сказал я самому себе, глядя на покуривающих у входа в аэровокзал мужчин. Люди большей частью были интеллигентные, при галстуках. Уборщица в оранжевом жакете, смолившая «Беломор», рядом с ними смотрелась диковато. — Тихо и мирно…
Я пошел к зданию. Курильщики расступились — во мне сейчас было слишком много Силы, ее способны были почувствовать даже обычные люди.
Почувствовать — и благоразумно убраться в сторону.
Входя я оглянулся — Лас, благодушно улыбаясь, тащился следом.
Где ты. Костя?
Где ты. Высший вампир, никогда не убивавший людей ради Силы?
Где ты, мечтающий стать Властелином Мира, будто в дешевом голливудском боевике?
Там же, где и мальчик-вампир, пытавшийся обмануть свою судьбу…
Я убью тебя.
Не «должен убить», не «могу убить», не «хочу убить». Хватит уточнений. Я прошел через «должен» — прошел в слезах и соплях, интеллигентских самокопаниях и самооправданиях. Я прошел через «могу» — в комплексах и потугах мага третьего уровня, Иного, достигшего своего потолка. Я прошел через «хочу» — через эмоции и страсти, гнев и жалость.
Теперь я просто делаю то, что должен делать.
Мне безразличны фальшивые идеалы и поддельные цели, лицемерные лозунги и двуличные постулаты. Я больше не верю ни в Свет, ни в «ьму. Свет — это просто поток фотонов. Тьма — это просто отсутствие света. Люди — братья наши меньшие. Иные — соль земли.
Где ты, Костя Саушкин?
К чему бы ты ни рвался — к древним восточным артефактам, к миллиардной армии из китайцев-магов — я не дам тебе победить. Где ты?
Я остановился посреди зала — не слишком-то большого зала провинциального аэропорта. Кажется, я его чувствую…
На меня налетел потный мужик с чемоданами, извинился, пошел дальше. Я мимолетно отметил его — неинициированный Иной, Светлый, побаивается летать самолетами, благополучно долетел, расслабился, благодушен — и потому стал заметен.
Сейчас мне это было неинтересно.
Костя?
Я повернулся, будто меня окликнули. Уставился на дверь с табличкой «Служебный вход» и кодовым замком.
Никому не слышная мелодия звенела в шуме аэропорта.
Кажется, он меня зовет.
Кнопки кодового замка послушно засветились, когда я протянул к ним руку. Четыре, три, два, один. Очень хитрый код…
Я открыл дверь, оглянулся, кивнул Ласу и осторожно, чтобы не сработала защелка, притворил дверь.
Пустые, выкрашенные тоскливой зеленой краской коридоры. Я двинулся по коридору.
Мелодия крепла, петляла в воздухе, взмывала и падала. Будто затейливый перебор классической гитары — и тонкие ноты скрипки.
Вот это как — настоящий Зов вампира, нацеленный на тебя…
— Спешу, спешу, — пробормотал я, сворачивая к другой кодовой двери. Позади хлопнуло — это следом вошел Лас.
Новый замок, новый код. Шесть, три, восемь, один.
Я распахнул дверь — и оказался на взлетном поле. Медленно полз по бетону пузатый аэробус. Подальше, ревя турбинами, выруливала на старт «тушка».
Метрах в пяти от двери стоял Костя. В руке он держал маленький аккуратный пластиковый дипломат — я понял, что там и лежит «Фуаран». Рубашка на Косте была порвана — будто в какой-то миг внезапно стала слишком мала.
Похоже, выпрыгнув из поезда он вошел в трансформацию не до конца раздевшись.
— Привет, — сказал Костя.
Музыка исчезла, оборвалась на половине нота. Я кивнул:
— Привет. Быстро ты долетел.
— Долетел? — Костя покачал головой. — Нет… летучей мышью на такие расстояния тяжело.
— И кем же ты обернулся? Волком? Абсурдный в своей светскости разговор завершился совершенно нелепым ответом Кости:
— Зайцем. Огромным серым зайцем. Допрыгал помаленьку…
Я не удержался — хихикнул, представив себе исполинского зайца, бегущего по огородам, огромными прыжками форсирующего ручьи и перескакивающего через заборы. Костя развел руками:
— Ну… и впрямь смешно получилось. Ты как? Не слишком… я тебя? Зубы целы?
Я постарался улыбнуться как можно шире.
— Извини, — Костя казался на самом деле огорченным. — Это все от неожиданности. Как ты понял, что книга у меня? Коктейль?
— Да. Для заклятия нужна кровь двенадцати человек.
— Откуда ты узнал? — задумчиво спросил Костя. — Никаких данных по «Фуарану» нет… а, не важно. Я хочу с тобой поговорить, Антон.
— Я тоже, — согласился я. — Сдавайся. Ты еще можешь спасти свою жизнь.
— Я давно не-живой, — улыбнулся Костя. — Что, забыл?
— Ты понимаешь, о чем я.
— Антон, не лги. Ты же сам себе не веришь. Я убил четырех Инквизиторов!
— Трех, — поправил я. — Витезслава и двоих в поезде. Третий выжил.
— Велика разница, — Костя поморщился. — И одного никогда не прощали.
— Это особый случай, — сказал я. — Скажу честно. Высшие напуганы. Тебя уничтожат, но цена победы будет слишком высока. Высшие пойдут на переговоры.
Костя молчал, пристально смотрел на меня.
— Если ты вернешь «Фуаран», если добровольно сдашься, то тебя не тронут, — продолжал я. — Ты же законопослушный. Это все книга, ты был в состоянии аффекта…
Костя покачал головой:
— Да не был я в состоянии аффекта. Эдгар не воспринял слова Витезслава всерьез. А я — поверил. Обернулся, долетел до избушки. Витезслав подвоза не ожидал… стал показывать книгу, объяснять. Я услышал про кровь двенадцати… и понял, что это мой шанс. Он даже не возражал против эксперимента. Наверное, хотел побыстрее убедиться, что книга настоящая. Только когда понял, что я стал сильнее… вот тогда напрягся. Но было уже поздно.
— Зачем? — спросил я. — Костя, это же безумие! Зачем тебе власть над миром?
Костя приподнял брови. Некоторое время смотрел на меня — потом засмеялся.
— Что ты, Антон! Какая власть? Ты не понимаешь!
— Я все понимаю, — упрямо сказал я. — Ты рвешься в Китай, верно? Миллиард магов под твоей властью?
— Идиоты, — тихо сказал Костя. — Вы все идиоты. Вы только об одном можете думать… власть и сила… Не нужна мне эта власть! Я — вампир! Понимаешь? Я изгой! Хуже любого Иного! Я не хочу быть самым сильным изгоем! Я хочу быть обычным! Я хочу стать как все!
— Но «Фуаран» не позволяет превратить Иного в человека… — пробормотал я.
Костя захихикал. Покачал головой:
— Ау! Антон, включи голову! Тебя накачали силой и отправили меня убивать, я знаю. Но ты вначале подумай, Антон! Пойми, чего я хочу!
Скрипнула дверь за спиной. Вышел Лас. Смущенно уставился на меня, потом покосился на Костю.
Костя покачал головой.
— Не вовремя? — оценив ситуацию, сказал Лас. — Извините, уже ухожу…
— Стой, — сухо произнес Костя. — Ты очень даже вовремя.
Лас застыл. Я не уловил приказа в голосе Кости, но он, похоже, был.
— Натурный эксперимент, — сказал Костя. — Гляди. как это делается…
Он сильно встряхнул дипломат, замки послушно открылись, чемоданчик раскрылся и из него тяжело, солидно вылетела книга.
«Фуаран».
Переплет и впрямь был кожаный — серовато-желтый. И уголки заделаны медными треугольниками. А еще — затейливый замочек, не дающий книге раскрыться.
Костя поймал книгу одной рукой, с удивительной ловкостью раскрыл — будто не фолиантом в пару килограммов весом орудовал, а газету разворачивал. Выпустил дипломат, звонко треснувший о пол.
— Здесь, в основном, всякая лирика, — ухмыльнулся Костя. — Хроника неудачных экспериментов. Рецепт в конце… он совсем простой.
Свободной рукой Костя достал из заднего кармана джинсов металлическую фляжку. Отвернул колпачок — и капнул прямо на раскрытую страницу.
Чего я жду?
Что он собирается сделать?
Все во мне сейчас кричало — атакуй! Пока он отвлекся — бей в полную силу!
Но я ждал, завороженный зрелищем.
Капля крови исчезала со страницы. Таяла, исходила бурым дымком. А книга… книга начала петь. Давящий звук., похожий на горловое пение — вроде и человеческий голос, и нет в нем ничего осмысленного.
— Тьмой и Светом… — сказал Костя, глядя в открытые страницы. Он видел там что-то, недоступное мне. — Ом… Мриганкандата гаури… Аучитья дхвани… Моей волей… Мокша гаури…
Голос книги — у меня не было сомнений, что звучит именно книга, стал сильнее. Заглушил голос Кости, слова заклинания — и русские, и те, древние, на которых был написан «Фуаран».
Костя повысил голос — будто пытался перекричать книгу.
До меня донеслось лишь последнее слово — опять «ом».
Пение прервалось на резкой, диссонансной ноте.
За спиной выматерился Лас. И спросил:
— Что это было?
— Море, — ухмыльнулся Костя. Нагнулся, поднял дипломат, спрятал туда и книгу, и фляжку. — Целое море новых возможностей.
Я повернулся, уже зная, что увижу. Прищурился, ловя зрачками тень собственных ресниц.
Посмотрел на Ласа сквозь Сумрак.
Аура неинициированного Иного была совершенно явственной. Добро пожаловать в нашу дружную компанию…
— Вот так это работает на людях, — сказал Костя. На лбу у него выступили капельки пота, но он выглядел очень довольным. — Вот так.
— Так чего же ты хочешь? — спросил я.
— Я хочу быть Иным среди Иных, — сказал Костя. — Я хочу, чтобы все это прекратилось… Светлые и Темные, Иные и люди, маги и вампиры. Все станут Иными, понимаешь? Все люди на свете.
Я засмеялся:
— Костя… ты потратил две или три минуты на одного человека. Ты в ладах с арифметикой?
— Здесь могло стоять двести человек, — сказал Костя. — Они все стали бы Иными. Здесь могло стоять десять тысяч. Заклинание действует на всех, кто находится в моем поле зрения.
— Но все равно…
— Через полтора часа с космодрома Байконур стартует к МКС очередной экипаж посещения, — сказал Костя. — Я думаю, что космическому туристу из Германии придется уступить мне место.
Секунду я молчал, осмысливая его слова.
— Я буду тихо сидеть у иллюминатора и пялиться на Землю, — произнес Костя. — Как и положено космическому туристу. Я буду смотреть на Землю, размазывать по бумаге кровь из фляжки и шептать заклинания. А далеко внизу люди будут становиться Иными. Все люди — понимаешь? От младенцев в колыбелях и до стариков в креслах-качалках.
Сейчас он казался совсем живым. Совсем настоящим. Глаза горели — не вампирской силой, а обычным человеческим азартом.
— Антон, ты ведь и сам об этом мечтал, верно? Чтобы не стало больше людей! Чтобы все были равны!
— Я мечтал, чтобы все стали Иными, — сказал я. — А вовсе не о том, чтобы не стало людей.
Костя поморщился.
— Брось! Это все словесная эквилибристика… Антон, у нас есть шанс изменить мир к лучшему. Этого не могла Фуаран — в ее время не было космических кораблей. Этого не могут Гесер и Завулон — у них нет книги. A мы — мы можем! Я не хочу никакой власти, пойми! Я хочу равенства! Свободы!
— Счастья для всех, даром? — спросил я. — И чтобы никто обиженный не ушел?
Он не понял. Кивнул:
— Да, счастья для всех! Земля для Иных! И никаких обид! Антон, я хочу, чтобы ты был со мной. Встань на мою сторону!
— Это замечательная идея, — воскликнул я, глядя ему в глаза. — Костя, да ты молодец!
Никогда не умел врать. А уж обмануть вампира — это почти невозможно. Но, видимо, Косте очень хотелось, чтобы я согласился.
Он улыбнулся. Расслабился.
И в этот миг я поднял руки и ударил «серым молебном».
Это было совсем непохоже на тот удар, что я нанес в поезде. Сила бурлила во мне, истекала из кончиков пальцев — и не кончалась! Кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?
Заклинание было видно даже в человеческом мире. Змеящиеся серые нити вырывались из моих рук, опутывали Костю, сжимали и выворачивали, закутывали в серый шевелящийся кокон. В Сумраке творилось что-то невообразимое — мир заполнил урлящая серая метель, по сравнению с которой обычный серый туман казался цветным. Я подумал о том, что если в радиусе нескольких километров есть обычные, регистрированные вампиры — им тоже не поздоровится. Снесет и развоплотиг рикошетными заклинаниями…
Костя упал на одно колено. Он дергался, пытаясь вырваться, но серый молебен сосал из него Силу быстрее, чем он успевал рвать заклинания.
— Ешкин свет! — восхищенно воскликнул за спиной Лас.
Через меня еще никогда не шло столько Силы.
С миром вокруг творилось что-то странное. Самолет на взлетной полосе выцвел, превращаясь в серую каменную глыбу. Небо выцвело, стало белесым и низким. Уши будто ватой заложило.
Кажется, Сумрак рвется в наш мир…
Но остановиться я не мог. Я чувствовал — стоит хоть на секунду ослабить напор, и Костя вырвется, ударит в ответ. Ударит так, что собирать будет нечего… это меня, а не Костю размажет по бетонному полю…
Он поднял голову. Посмотрел на меня — не со злостью, скорее с обидой и недоумением. Медленно-медленно развел руки…
Неужели у него еще есть резерв Силы?
Вокруг Кости очертилась в воздухе прозрачная голубоватая призма. Отсекла серые нити заклинания, крутанулась — и сжалась в точку. Исчезла.
Вместе с вампиром.
Костя ушел через портал. Сила все еще бушевала во мне. Сила тысяч Иных, переброшенная Гесерон и Завулоном, щедрая бесконтрольная Сила, ищущая применения. Человеческая Сила — через третьи руки дошедшая до меня…
Хватит…
Я свел ладони, сминая серые нити в тяжелый кок.
Хватит…
Здесь больше нет врага.
Хватит…
Поединок магов — это фехтование, а не удары дубиной.
Хватит.
Костя оказался искуснее.
Меня колотила мелкая дрожь — но я остановился. Небо вновь окрасилось синью, на взлетной разгонялся самолет.
Костя ушел.
Убежал?
Нет, именно ушел. Никогда не слышал о вампирах, способных на прямой портал. И Высшие, похоже, не ожидали от Кости подобного финта.
Он шел к аэропорту, зная, что все подумают о самолетах и вертолетах. Расслабятся — запас времени еще есть, можно перехватить вампира в воздухе, можно поднять истребители, можно шарахнуть ракетой…
А Костя заранее готовился к прыжку прямым порталом. Полтора часа до старта ракеты — он бы не успел долететь! Да и не подпустят самолет к Байконуру — какая ни есть, а все-таки ПВО там существует. Он потому и сумел прыгнуть под прессом «серого молебна» — заклинание портала уже было готово, «подвешено», как боевые заклинания у магаоперативника.
Значит, он не верил, что я встану на его сторону. Или, по меньшей мере, серьезно в этом сомневался. Но для него все-таки было важно, очень важно победить меня — не чистой Силой, что уж тут говорить о Силе, когда он стал Высшим, а я остаюсь магом второго уровня, пусть и накачанным заемной силой. Самая чистая, самая показательная победа — когда соперник признает твою правоту. Сдается без боя. Переходит под твои знамена.
Все-таки я глупец. Считал его то другом, то врагом. А он не был ни тем, ни другим. Он всего лишь хотел доказать свою правду. И так уж случилось, что объектом для этого доказательства был выбран я. Уже не друг, еще не враг. Всего лишь носитель другой правды.
— Он телепортировался? — спросил Лас.
— Что? — я обернулся, посмотрел на него. — Ну… вроде того. Открыл портал и ушел. Как ты понял?
— В игрушке какой-то компьютерной видел, похоже было… — с легким сомнением сказал Лас. И с возмущением уточнил: — Очень похоже!
— Игрушки не только люди делают… — объяснил я. — Да, он ушел. На Байконур. Хочет подменить космического туриста…
— Я слышал, — сказал Лас. — Вот придурок.
— Понимаешь, почему он придурок? — спросил я. Лас фыркнул.
— Если все люди станут магами… Сегодня тебе в трамвае нахамят, а завтра — испепелят на месте. Сегодня неприятному соседу дверь гвоздиком поцарапают или анонимку в налоговую напишут, а завтра порчу напустят или кровь высосут. Обезьяна на мотоцикле только в цирке хороша, а не на городских улицах… А уж тем более — обезьяна с автоматом.
— Думаешь, обезьян — большинство? — уточнил я.
— Все мы обезьяны.
— Тебе дорога в Дозор, — пробормотал я. — Подожди… я спрошу совета.
— Какой Дозор? — насторожился Лас. — Спасибо! Я-то не маг, слава Богу!
Закрыв глаза я вслушался. Тишина.
«Гесер!»
Тишина.
«Гесер! Учитель!»
«Мы совещались, Антон».
В мысленном разговоре нет интонаций. И все-таки… и все-таки мне почудилась тень усталости в словах Гесера.
«Он ушел на Байконур. — „Фуаран“ действительно работает. Он хочет превратить в Иных все людей на Земле!»
Я замолк, потому что понял — Гесер в курсе. Он видел и слышал все происходящее — моими ли глазами и ушами, какими-то другими магическими методами — не важно.
«Ты должен его остановить, Антон. Следуй за ни останови его».
«А вы?»
«Мы держим канал, Антон. Снабжаем тебя Силой. Знаешь, сколько Иных давали Силу для „серого молебена“?
«Догадываюсь».
«Антон, я с ним не справлюсь. И Завулон не справится. И Светлана. Мы сейчас можем только одно — обеспечивать тебе энергетическую подпитку. Мы тянем Силу у всех Иных Москвы. Если потребуется — начнем брать ее непосредственно у людей. Перестраиваться, использовать в качестве проводников другия магов нет времени. Остановить Костю должен ты… с нашей помощью. Альтернатива — ядерный удар по Байконуру».
«Я не смогу открыть прямой портал, Гесер».
«Сможешь. Портал еще не закрылся до конца, ты должен найти горловину и снова его активировать».
«Гесер, не переоценивай меня! Даже с вашей Силой я — маг второго уровня!»
«Антон, опомнись. Ты стоял перед Саушкиным, когда он произнес заклинание. У тебя уже не второй уровень».
«А… какой?»
«Выше первого — только одна категория. Высшая. Хватит разговоров, иди за ним!»
«Но как я смогу его победить?»
«Как хочешь».
Я открыл глаза.
Лас стоял передо мной и помахивал перед лицом ладонью. — О! Живой! — обрадовался он. — Так что за Дозор? И что, я теперь тоже маг?
— Почти, — я шагнул вперед.
Вот здесь стоял Костя… упал… развел руки… возник портал…
Человеческий мир — пусто.
Дует ветер, шелестит по бетону скомканный целлофан сигаретной пачки…
Сумрак — пусто.
Серая мгла, каменные глыбы на месте строений, шевелящиеся плети синего мха…
Второй слой сумрака.
Тяжелый, свинцовый туман… призрачный мертвый свет из-под тяжелых туч… синяя искорка на месте портала…
Я протянул руку — в человеческом мире, в первом слое сумрака, во втором слое Сумрака…
И подцепил пальцами гаснущую синюю искорку.
Постой. Не гасни. Вот тебе Сила — ревущая энергия, разрывающая грань между мирами. Стекает с пальцев, огненными каплями — на гаснущие уголья…
Расти, открывайся, выползай под яркое солнце — тебе еще придется поработать! Я чувствую след того, кто открывал портал. Я вижу, как он это делал. Я сумею повторить его путь.
И мне даже не нужны заклинания — все эти смешные формулы на невразумительных древних языках, как не нужны они были ведьме Арине, варящей свои зелья, как не нужны они Гесеру и Светлане.
Так вот что это такое — быть Высшим нагон?
Не заучивать схемы, а чувствовать движение Сил?
Как удивительно… и как просто.
Дело даже не в возможностях, не в поражающей силе файербола или мощности «фриза». Накачанный чужой Силой, или накопивший изрядно собственной, даже обычный маг способен «жахнуть» так, что Высшему мало не покажется. Дело в свободе. Как между пловцом, пусть самым талантливым — и самым ленивым дельфином.
Как же это было трудно Светлане — жить со мной, забыв о своей Силе, забыв о своей свободе? Это не разница между сильным и слабым — это разница между здоровым и инвалидок…
Но ведь живут — обычные люди? Живут, и со слепыми, и с парализованными. Потому что главное все-таки не в свободе. Свобода — оправдание подлецов и дураков. Говоря «свобода» такие думают не о чужой свободе, а о собственном рабстве.
И даже Костя — ни дураком, ни подлецом не будучи, попался на тот же самый крючок, что уже порвал губы революционерам всех мастей — от Спартака до Троцкого, от гражданина Робеспьера до команданте Че Гевары, от Емельки Пугачева до безымянного шахида.
А не попался бы я сам? Еще десять, еще пять лет назад?
Если бы мне сказали — «можно все изменить разом — и к лучшему»? Может быть, мне повезло.
Хотя бы в тех, кто был рядом со мной. Кто всегда с сомнением качал головой при словах «свобода и равенство».
Портал раскрылся передо мной — голубая призма, сияющие шнуры — ребра, мерцающая пленка — грани…
Я раздвинул шнуры руками и вошел в портал.
