Глава 18
Заповедник для козлов
Будто прощаясь, Светлан ещё раз оглядел внушительные стены Стронга и повернулся к ним спиной.
– Теперь поскакали, – сказал решительно. – И лучше садись ко мне на плечо, чтобы на расходовать магию. Будем экономить, пока возможно.
– А не растрясёшь? – спросила ведьма, опускаясь на предложенную площадку.
– Конечно, я не шестиног… даже не четверо… но постараюсь бежать аккуратно.
– Вот был бы ты трансформером, – вздохнула она. – Превращался бы, в кого захочешь. Или по заказу.
– Скажи ещё: трансформатором, – проворчал богатырь. – Ну что, устроилась?
– Вроде как.
– Тогда вперёд.
И он побежал, плавно наращивая темп, потому что вёз не дрова, а весьма нежнозадое существо… хотя и в толстых пажеских штанах. Пока их можно было видеть из крепости, Светлан следовал не «вперёд», а под изрядным углом к цели, но только кроны деревьев укрыли его габаритную фигуру, как он сразу повернул и устремился по прямой.
– Это был второй тайм, ага? – спросила Жанна.
– Ну, или раунд, – ответил он. – Таймов-то обычно мало, а вот раундов может быть… э-э… до пятнадцати.
– Этого не хватало! – испугалась девушка.
– Но бывает и три, – успокоил богатырь. – Для любителей.
– А мы кто?
– Добровольцы, – вздохнул Светлан. – Всё ж имечко обязывает, как ни крути. Сам выбирал, никто не принуждал. Вот и свечусь теперь… гм… в тёмном царстве. Несу, понимаешь, в народ доброе, наскрёбывая по сусекам. А ведь у меня этих сусеков…
– Ну просто завались, да?
– Вот именно, завалились все на хрен – под грузом лишнего знания. Когда не знаешь, любить-то легче. А чем дольше живёшь, тем меньше ценишь людей. Ну есть, конечно, настоящие… Да разве они что-то решают?
– Не наговаривай на себя, сир, – сказала Жанна. – Не такой уж ты ненавистник.
– А кто говорил о ненависти? Это-то как раз рядом: один шаг. Вот безразличие – куда хуже.
– Чего ж ты влез тогда в эту чехарду?
– Да просто люблю красивые жесты, – пояснил Светлан. – Красота вообще – моя слабость.
– Например, я, – подсказала девушка с обычной скромностью.
– И ты, – согласился он. – И прочие наши прелестницы. Или даже не наши… Маши. Когда кого-то из вас обижают, я сильно огорчаюсь.
– «А огорчать богатырей»… – со смехом подхватила Жанна.
– Да-а, ещё и этот дылда, засевший во мне! – вспомнил Светлан. – Эдакий, понимаешь, терминатор, запрограммированный на защиту людей. Его ж хлебом не корми, дай содеять геройское. Доблесть так и прёт изо всех пор. Но мне-то на кой этот компот? Правда, иногда громилу полезно спускать с цепи, – признал он. – Но ведь затем надо сажать обратно в конуру… А ну как он сам меня туда запихнёт? Нет, я не создан для… геройства. Ему чужда душа моя. То есть за отдельных личностей я ещё готов драться. Но спасать человечество?..
– Ведь по-иному не выйдет, – рассудила ведьма. – Хочешь вытащить некоторых, придётся тянуть всех.
– Ох и трудная это работа…
– А куда денешься? На тебя нынче, как на того Атланта, – столько нагрузили!..
– Вот это и худо, – молвил Светлан угрюмо.
– Да почему ж?
– Видишь ли, к делам я отношусь ответственно… а ответственности боюсь. Поэтому, пока возможно, избегаю серьёзных забот.
– Ну, значит, больше нельзя, – сказала Жанна. – Пришёл твой час.
– Пробил, ага. – Не удержавшись, он ухмыльнулся. – Тебе бы в рыцари, ведьма, – такая жертвенная!.. Прямо пылаешь.
– У меня род не благой, – напомнила девушка. – Собственно, его вообще нет.
– Благее не бывает: женский, – возразил Светлан. – И при чём тут род, когда жертвуешь собой? Если уж ты не рыцарь, то остальные и вовсе позорят звание.
– Да чем я жертвую сейчас, кроме своего седалища? – удивилась она. – Я лишь хочу спасти себя и сестёр от обвала… ну, и остальных заодно. Какие ни есть, а земляки. У нас с ними общий… этот…
– Архетип?
– Во, – подтвердила ведьма. – Так и быть, похожу ради них с битым задом.
– Попку-то тебе потом залечим…
– Поцелуешь, ага? – прыснула Жанна. – Чтобы не бо-бо.
– Да запросто, – сказал богатырь. – Уж твою-то!..
– А если говорить о рыцарях, сир, то погляди в зеркало, – продолжила она. – Вот тебя это не касается впрямую. Но даже если забыть об Анджелле, разве ты удержался бы в стороне?
– Да потому что сил невпроворот… в отличие от тебя.
– Нет, сир, – качнула Жанна головой. – Потому что ты рыцарь – истинный. И неволю не приемлешь нутром. А гордости в тебе даже слишком. Хотя гордыня, как учат святые отцы, к добру не ведёт. Но, видно, без неё добра и вовсе не станет.
– Это парадокс, что ли? Вот от тебя не ждал. С виду-то – приличная девушка…
– Но ведь я права!
– Бей правых, – пробурчал Светлан, – пока не полевеют. И наоборот. Лозунг анархистов.
– Всё ясно – умолкаю, – засмеялась догадливая ведьма.
И в самом деле притихла, решив, видимо, не мешать. Хотя ему вовсе не было трудно. Уже которую минуту он поддерживал предельную скорость, вихрем мчась меж деревьями, бронированными локтями снося ветки, жёсткими подошвами корёжа дёрн, но ощущал себя так, будто ехал в стопоходе, – ни усталости в мышцах, ни затруднений с дыханием. Да и темп больше подходил машине. Обычные лошади, вздумай погнаться за Светланом, давно бы отстали, и даже могучие кони Воронов вряд ли бы удержались вровень – конечно, если не считать летучих. Всё ж богатырём быть неплохо: абсолютное здоровье, всё такое… Хотя неясно, как эта конструкция работает. Не в одной же магии дело?
– Или взять, скажем, упырей, – продолжил он свою мысль. – Тоже ведь не всплывёт, пока не дойдёт до эксцесса. Вот так живёт человек, не сознавая своей сути, замечая за собой лишь лёгкие несуразности… или даже не замечая… пока не приключится такое, что покажет, кто он на самом деле.
– Что, сир, уже с собой разговариваешь? – съязвила ведьма.
– Действительно, это – симптом, – хмыкнул Светлан. – Оказывается, голова у богатырей не столь прочная.
– По крайней мере, упырём стать тебе не грозит.
– Да просто мне не повезло, – возразил он. – Если б я не умножал в себе чужие скорби, а радовался им… даже кайфовал, экстазировал… Вот тогда б вы дождались у меня!
– Размечтался, ага…
– Или родился бы не человечьим детёнышем, а вампирским. Точнее, этим… бэтменским. И звался бы сейчас… э-э… Багряном. Впрочем, я и так рос под красным знаменем – может, неспроста?
– Бр-р-р, – содрогнулась Жанна. – Лучше, сир, и не толкуй об этом. У меня до сих пор, как вспомню о Ле Сане, мороз по коже.
– Случаем, ты не расистка? – спросил он. – Было б забавно, учитывая, что твоя мама – японка.
– Да с чего ты взял? – взвилась девушка. – Сам же всё насочинял!..
– У меня нюх.
– На японок? Они что, пахнут по-другому?
– А все пахнут по-разному – это даже псы знают.
– Особенно наш Пёс, да?
– Соскучилась?
– Ну, не отказалась бы почесать лясы.
– Поточить, – поправил Светлан.
– А какая разница?
– Вот почешешь – узнаешь.
После паузы, повздыхав и заёрзав, Жанна предложила:
– Может, я всё-таки взмою… э-э… ввысь? Буду у тебя вместо сокола.
– Сокол из тебя, как из меня голубка, – хохотнул богатырь. – Сиди уж, терпи… налетаешься ещё. Ну станет зад, точно у гамадрила, – подумаешь! Зато магию не растратишь.
– На тебя опять напал приступ бережливости? – фыркнула она. – Вот потому в твоей кладовке столько хлама. Дал бы разок навести там марафет…
– Ага, тебе дай!.. Чужое-то легко выкидывать – а я к нему, может, душою прикипел?
– Вот как бы мне к тебе не прикипеть – задницей.
– Что, вправду невмочь? – спросил Светлан. – Тогда пересаживайся на руку – там амортизация получше.
– Так я ж не сокол, – напомнила ведьма. – Когтей нет.
– И так не сорвёшься. Уж на нас вы умеете ездить. А это неплохо б смотрелось, – ухмыльнулся он. – Эдакий витязь в дозоре, с ведьмой на предплечье. Прямо готовая обложка!
– И с королевой на поводке, да?
Светлан помрачнел.
– По-твоему, это Анджи и грызёт? Да у меня в мыслях не было…
– В мыслях-то – понятно…
– Да ни в чём!
– Так уж и ни в чём, – засмеялась Жанна. – Просто ты редко смотришь на себя со стороны.
– Ты про мою громадность?
– Не телесную, – ответила она. – Думаешь, она колышет кого? Уж верзил тут хватает!
– Ладно, – после паузы молвил богатырь, – что-то нас не туда повело…
– Или тебя?
– Или меня, – кивнул он. – А магию всё ж лучше поберечь.
– Сдалась тебе моя магия, – хмыкнула ведьма. – Ты ж сам – чародей.
– Ага, примерно такой же, как летун, – ответил Светлан. – Это в Тартаре всё давалось играючи. А теперь – начинай сначала.
– Да с чего такая разница? – удивилась Жанна. – Ведь в росте ты не потерял?
– Времена нынче не те. В прежние даже воздух был пропитан магией – черпай полными горстями. И высвобождалась она много охотней, и копилась куда быстрей. А набрать её можно было столько!..
– И народец нынче хилый, да? – поддела она. – Сир, а может, это у тебя возрастное?
– По-твоему, за пару дней я настолько постарел?
– Ну, не за пару, – сказала девушка. – А за тридцать… хм… миллионов…
– …лет, – заключил он. – Какой я всё-таки древний, да?
Жанна опять засмеялась. Вот счастливый характер: о прошлом не переживает, за будущее не тревожится – естественна, как дитя. А ведь день грядущий готовит такое!.. Не говоря о ночи, которую ещё надо пережить.
Кстати, небо окончательно затянули тучи, чёрные точно подземельный свод. А лес вокруг делался дремучей, уже не оставляя пространства для лугов, и поляны встречались всё реже, теснимые разлапистыми деревами. Их ветви хлестали по Светлану с нарастающей свирепостью, словно это были не мирные растения, но исполины, поставленные для охраны. Пожалуй, в них вправду дышала магия, но не животворная, как в окрестностях Тартара, а, напротив, губительная, высасывающая силы из тех, кто сюда забредал. А ведь ещё не так далеко от Стронга. Может, и хорошо, что не взяли шестинога? Ему-то было б куда сложней продираться сквозь такую чащу.
Поневоле Жанна перебралась с плеча Светлана на его предплечье, обеими ладонями вцепившись в другую руку богатыря, выставленную перед ней заслоном. Трясти девушку впрямь стало меньше, зато ноги болтались теперь в воздухе и для опоры тут пригодилась бы третья рука. Но уж чем богаты…
– А ты не могла бы меньше оттопыривать ягодицы? – поинтересовался Светлан. – Или у тебя это рефлекс?
– Похоже, моя попка тебе не даёт покоя, – заметила ведьма.
– Ещё бы, – согласился он. – Стучит в сердце, точно пепел Клааса. Она-то у тебя закалённая, а вот моя грудь – не казённая. И если бы я не любил тебя… э-э… любовью брата…
– А сильнее – слабо?
– Разве только «ещё нежней», – усмехнулся он.
– Ну, уже кое-что!..
– В перспективе, отдалённой. Вот встречу «средь шумного бала»…
– Как гения чистой красоты, да?
– Если помоешься.
– Хотя до бала отсюда, как до неба…
– Как раз на небо нам и нужно, – заметил Светлан. – Желательно – живыми.
– И вот там ты спросишь с бога за всё – верно, сир?
– Ну… попытаюсь.
– А если помогу тебе вознестись, чем наградишь?
– Я подарю тебе весь мир и пару новых коньков, – пообещал он.
– А ещё звезду, да?
– Выбирай, – предложил богатырь. – Чего жалеть – их там столько!..
– Я помню эту сказку, – сообщила Жанна, внезапно посмурнев. – Где «мир и пара коньков». Думаешь, совсем тёмная?
– Почему, есть и темнее. Ведь ты даже не брюнетка… если подойти строго.
– Это смотря с какой стороны подойдёшь, – не пропустила она.
– С востока, – усмехнулся Светлан. – Мы – азиаты в душе. Потому и алеем вмиг, чуть запахнет чужим добром.
– Ты-то, скорее, багровеешь – когда видишь таких «алых».
– Сам по себе я, может, и багровею. Но если брать, как частицу общего… Это диалектика, моя сладкая.
– Ты, сир, мозги-то не пудри, – сказала ведьма. – Лучше объясни, отчего так похолодало. Вроде до Лапландии ещё далеко.
Усмехнувшись, он произнёс:
– В Лапландию, в Лапландию!.. К далёким берегам.
– В Москву, в Москву! – передразнила Жанна. – Не увиливай, мой господин, не щади меня – я готова к новым огорчениям.
– Ну, если объективно, похолодало не сильно, – сообщил Светлан. – Не верь щекам своим.
– Какие щёки, сир? – возмутилась девушка. – Меня до костей пробирает!
– Вот в том и дело, что стылость подступает изнутри. Знаешь такое выражение: «душа мёрзнет»?
– Это, что ли, зачарованный лес? – догадалась она.
– А разве сама не видишь? Раз готова к огорчениям, держи глаза открытыми. Уж тебе лучше знать, что за радости тут уготовлены. Дерева-то ещё – цветочки.
– Тогда уж пестики, – буркнула Жанна. – А какие плоды появятся из них…
– …известно лишь богу, – заключил богатырь. – И нам он не скажет.
– Тогда и нечего поминать!.. Ещё накличешь.
– Действительно, с чёртом примерно так и вышло… в предыдущей серии. А чем здешний бог хуже?
– Хуже, – убеждённо сказала ведьма. – Намного. Слушай, сир… а ты не мог бы бежать быстрее?
– Чтобы тебя согреть? Интересная мысль.
– По-моему, за нами гонятся, – сообщила она, оглядываясь через его плечо. – Что-то мелькает сзади.
– А зовут его… морок, – ответил Светлан. – Это как и с холодом: больше от тебя идёт. И когда с испугу люди несутся, точно ошалелые кони…
– Поучи, поучи меня ворожбе!.. си-ир.
– Ну, так не давай волю чувствам. Сзади никого нет – из опасных.
– Сзади, да? – тотчас переспросила она. – А по сторонам?
Верила Жанна ему абсолютно и оглядываться сразу прекратила. Но теперь закрутила головой, как на шарнире, мотая пышной гривой перед его лицом.
– А по голове? – проворчал богатырь. – Ты уж смотри в одном направлении – вон туда, – показал он свободной кистью. – Включи ночное видение.
– А чего там? – спросила ведьма, уставясь в предложенную сторону.
– И она спрашивает!.. Слыхала про ведьмин источник?
– Козлы, что ль? – поразилась она.
– Ну, не вполне. Эдакий фавновый вариант кентавров. Хотя несёт от них… – Светлан втянул носом воздух, – …как от козлов, ага. – Он усмехнулся: – Вы так часто величали мужчин этим милым словом, что некоторые, кажись, поверили. Аккуратнее надо со словами-то.
Навалившись грудью на его локоть, Жанна напряжённо вглядывалась в переплетение веток. В темноте она видела похуже богатыря, а света в этой чащобе было немногим больше, чем в недавнем подземелье.
– А сколько их там? Не разберу.
– С полдюжины голов… э-э… рогатых. И скачут лихо, вровень с нами. Уж им лес не мешает.
– Напасть-то не посмеют?
– Они, конечно, козлы, – сказал Светлан. – Но ведь не бараны? Издали-то ещё могут пошвырять…
– Навоз?
– Говори тише, – велел он. – Ещё подбросишь идею! Уж лучше тогда стрелы.
– У них и луки есть, да?
– Из рогов тура, – хмыкнул богатырь. – Туги-ие!.. А стрелы смазаны ядовитым потом.
– Это ты тоже видишь отсюда? – наконец усомнилась Жанна.
– Предполагаю, – ответил он. – Очень уж вонь ядрёная. Наверно, эти козлотавры, как и нынешние монголы, с рождения не мылись.
– Разве одни монголы? Зачем ходить так далеко…
– Ну, если человек по натуре козёл – ничего не попишешь. А здесь форма пришла, видимо, в согласие с сутью.
Светлан всё ж попробовал наддать, чтоб оторваться от четырёхногих. Пока их небольшая шайка – а если набегут? Ведь бог ведает, сколько их здесь, – может, целое племя? И как они множатся, интересно: не почкованием же? Хотя, если есть козлы, почему не завестись козлихам?
– Наверно, это тоже работа Оттара, – сказал он. – Возможно, по примеру истинного Бога он решил создать собственный народ. Или тренировался на козочках, прежде чем смог подступиться к кобылам? Мелкими-то проще помыкать.
Кажется, вонючки стали отставать… или уставать, что тоже не исключено. Во всяком случае, разрыв стал увеличиваться. А в лесу особо не постреляешь… тем более, не пометаешь навоз.
– Выходит, сатиры служат Оттару? – спросила девушка.
– Скорее всего, – подтвердил Светлан. – В меру своих козлиных мозгов. Да и кому ещё они нужны?
Он учуял воду намного раньше, чем её увидел, а потому не удивился, когда стволы впереди расступились и под ногами возник ручей, широкий и почти безмолвный, неспешно кативший по зелёному коридору. Громадным прыжком богатырь перемахнул через него и, опять вломившись в сплетение веток, побежал дальше, неукоснительно выдерживая курс. А запыхавшиеся преследователи круто затормозили на самом берегу, едва не усевшись на волосатые зады.
Обернувшись на них, Жанна воскликнула:
– Они боятся воды!
– Надо, надо умываться, – проворчал Светлан. – Хотя бы на ночь.
Похоже, полукозлы были даже рады, что погоня кончилась, – по крайней мере, злобного блеяния за спиной не раздавалось. Ну да, сатира же обязана быть конструктивной!
– До чего мерзкие твари, – проворчала ведьма. – А уж смердят!..
– Есть кентавры, – откликнулся он, – у которых хотя бы голова человечья, а остальное следует за ней. И был, к примеру, Минотавр с бычьей башкой: этот-то – полный отморозок, при том что телом схож с людьми. Но если зверь зажал человека с обоих концов, как этих сатириков…
– Сатиров, – поправила Жанна.
– Да хоть юмористами назови – от этого их рога не станут меньше. Кстати, не ваша ли сестра наставила? В смысле, сёстры…
– Будто без этого они не были козлами!
Лес опять начал редеть, а склон сделался круче. Но взамен деревьев и кустов стали возникать не поляны – скалы, валуны, россыпи камней. После ручья местность поменялась круто, будто они пересекли невидимую границу. А в этих-то пределах кто обитает?
– Вах! – сказал Светлан, увидев мелькнувшую сбоку тень. – Кажись, мы тут вместо эстафетного дрына. Пошли по рукам, понимаешь.
– Хочешь сказать: сатиров кто-то сменил?
– Мы не одиноки в этом лесу, – подтвердил он. – К сожалению. Но эти хотя бы не пахнут, – прибавил вместо утешения.
Теперь и Жанна заметила летучку, но уже с другого бока и, видимо, вторую. На виду они держались мгновения, своим проворством и… э-э… стылостью неприятно напоминая… Но как они удерживаются здесь, настолько далеко от крепости? Или причина опять-таки в Оттаре? Точнее, в близости его «чертогов». Уж на этой оси де Бифам хватит подпитки!
– А ещё добавить не можешь? – спросила Жанна, ёжась.
Вот теперь бедную птичку пробрало до нутра. Жаль, что их разделяют латы. Притиснуть бы её к своему жару…
– Я тебе что, птица-тройка? – спросил Светлан. – С бубенцами, ага.
– Что с бубенцами – это точно, – фыркнула она. – Мне ли не знать!
– А знаешь, так не звени об этом на весь лес. К тому ж, тут добавляй, не добавляй…
Действительно, от этих и на шестиноге не удерёшь. Вот самолёт – хорошо. Особенно сверхзвуковой.
Летучих теней вокруг становилось больше, они смыкались тесней, некоторые уже налетали вплотную, будто пытались пронизать пришельцев, но богатырь стопорил их, вскидывая навстречу ладонь, а ведьма помогала сколько могла, хотя и вскрикивала от испуга. Вот теперь, в этой ночной темени, усугублённой лесным мраком, призраки не казались сгустками тьмы – их лица даже светились блёклым холодным сиянием, словно бы фосфоресцировали, а из-под чёрных плащей (стерегутся-таки под открытым небом) проступали конечности, обряженные в собственные шмотки, покрывавшие бывших правителей Междуречья в момент гибели. Фамильные черты явственно проступали в каждом из де Бифов, вплоть до Роже. Гены основоположника доминировали во всех его отпрысках, подавляя сторонние добавки. Кто-то был покрупней, кто-то мельче, кто-то грузен, кто-то поджар, у одних тёмные волосы, у других светлей, третьи успели поседеть, некоторые даже облысели – но родовым сходством графы были отмечены поголовно. Да и характер тут явно передавался по наследству, и теперь эта потомственная злоба выплеснулась на чужаков, совершавших мирную пробежку по ночному лесу.
«Да что они окрысились, в самом деле? – удивился Светлан. – Ведь я не взялся за их прародителя… собираюсь только. Ну подумаешь, завалил парочку назареев и раздолбал тюрягу! А не становись на пути и не стройте, где я гуляю. А что до утопших Воронов, то их я не собирался… гм… мочить».
Не то чтоб ему очень досаждали эти налёты, однако нервировали. А злосчастную деву могли довести до истерики – кажется, призраков она пугалась ещё сильней, чем вампиров. Те всё же привычней и… э-э… ближе?
– А мы хоть верно бежим, сир? – спросила Жанна, уже едва сдерживая стук зубов.
– Мы? – ухмыльнулся богатырь. – Про тебя не знаю…
– Ну, не важно… Ты не сбился с пути? Ведь столько петляли!
– Взамен компаса здесь температурный вектор, – пояснил он. – В Лапландии, чтоб ты знала, студёно. Вот я и стремлюсь к здешнему полюсу. Кстати, оттуда даже ветерком тянет – разве не ощущаешь?
– На такой скорости?
Круто затормозив, он отпихнул очередного налётчика и предложил:
– Намочи палец – и почувствуешь.
– Да я сама скоро обмочусь!
– Ну, или так, – согласился Светлан. – Вон подходящий закуток, – показал он. – А я послежу, чтоб графья не сбивали с настроя.
– Уж дотерплю, чего там, – отказалась девушка. И взмолилась: – Поскакали дальше, сир!.. Когда стоим, мне ещё муторней.
– Скачи, мой конь, – хмыкнул богатырь, снова пуская себя в галоп.
Непокойные де Бифы вновь принялись швыряться холодильными бомбами, и на сей раз Светлану не нашлось, чем ответить… конечно, если не прибегать к магии. Да и вряд ли горящие поленья прогнали бы призраков так же легко: тут всё-таки много темней, какое-то время можно порхать и без плащей. А поджечь лес вряд ли удастся – он насквозь пропитан влагой, точно на него еженощно обрушивались ливни из нависших туч. И слишком это сильное средство. Деревья-то в чём виновны? Всё здешнее зло – от бога.
Прижав к себе Жанну, Светлан принялся увёртываться от шелестящих снарядов, стремительности призраков противопоставив богатырское проворство. Затем, чисто машинально, отбил леденящий заряд эльфским мечом и к своему изумлению обнаружил, что чудесный металл отлично защищает даже от такой напасти. Конечно, не Оттар же её придумал! Наверняка в прежние времена эльфы сталкивались с похожим.
– Милая, я не задушил тебя? – поинтересовался богатырь. – Мои объятия тебе ещё в охотку?
– Нет, – сдавленно откликнулась Жанна. – В смысле, да.
– В смысле, продолжай душить, – усмехнулся он. – Уж лучше принять смерть от своего коня, верно? Чем от каких-то чужих – фи!..
– А долго ещё? – выдавила ведьма.
– Душить? Или бежать?
– Both, – сказала она, как и Светлан, ценя английский за лаконичность.
– Думаю, что нет. А вот что закончится раньше…
Снова выхватив меч, богатырь рубанул по налетевшей тени, и та шарахнулась, издав шипящий вопль, донёсшийся словно из километровой дали. Надвое она не распалась, но боль, кажется, ощутила сильную. И наскоки сразу прекратились, призраки даже отступили на дистанцию, откуда их пальба сделалась уже не такой опасной. Хотя лучше бы убрались вовсе.
– Сейчас мне следовало вскричать: «Ага, не нравится!» – проворчал Светлан. – Или что-то в этом духе, злорадное.
– А разве ты не рад? – спросила Жанна, переводя дух.
– Увы, и я подвержен злобной радости, – признал он. – Но вслух ликовать не буду. Понимаешь, я герой не на своём месте.
– Да ведь других-то здесь нет?
– В том и беда.
Обогнув очередную скалу, громоздившуюся выше деревьев, Светлан выскочил на просторную плешь, которая венчала вершину этого огромного холма, за неимением горы исполнявшего здесь роль Олимпа. То есть Оттар нашёл способ возвыситься до потребной вышины, но сие лесистое взгорье намного упростило его задачу.
Пробежав с десяток шагов, Светлан остановился. Настырные графы наконец отстали, верно, убоявшись открытого пространства, где их мог подхватить ветер или обжечь лунный свет. Затормозив в тени окрестных камней, они поблёскивали оттуда льдистыми глазами, но швыряться стужей даже не пытались, будто у них кончились припасы. Или и призраки упёрлись в границу, как до них – сатиры? С одной стороны это, конечно, радует…
– Не быть тебе Дездемоной, – бодро объявил богатырь, разжимая хватку. – Кстати, когда ты молилась последний раз? Я уж не говорю о посещении церкви.
– Да если б это помогло здесь! – вздохнула ведьма, расправляя помятые косточки.
Больше не оглядываясь на призраков, шипящих… э-э… в бессильной злобе, Светлан направился к центру пустоши, обозревая её пристальней и не забывая поглядывать вверх, откуда вполне могли напасть местные архангелы или, скажем, долбануть молнией. В самом деле, почему Оттару не поиграть в Зевса? Или Один тоже баловался с огнём? А затем свалили всё на беднягу Саваофа, пользуясь тем, что он ни во что не вмешивается. Хотя, если вспомнить о его оборотной стороне, Сирке… Может, оттого и не вмешивается, что рыло в пуху?
– Ну, где тут мавзолей? – спросил Светлан, озираясь. – Царство вечной мерзлоты, шатёр Снежного Бога… Насколько смыслю в психике тиранов, как раз здесь Оттар мог установить святилище, в котором хранил свои консервы, пока… гм… не вознёсся. Правда, оно не должно бросаться в глаза… А, вот! – указал он рукой и повернул к покатому кургану, торчавшему на этой плешине шишкой. (Конечно, лучше бы тут смотрелась корона, да, видно, ещё не пришло время объявлять себя самодержцем.)
Курган окружали, будто охраняя, несколько здоровых валунов чудной формы, а больше на пустоши не было приметных неровностей. Приблизившись, богатырь пошёл в обход холмика, пока не заметил контуры входа, едва проступавшие на неровном камне. Остановясь против них, сказал:
– Был у меня приятель, пещерный тролль… ну, ты знаешь. Так вот ему не нужно было открывать двери. Собственно, он их даже не замечал.
– Дурные примеры заражают – да, сир? – спросила ведьма, почему-то не спеша соскакивать с него на грунт.
– А мы и не джентльмены, – ответил он, пожимая плечами. – Рыцари мы.
И бронированным кулаком отворил дверь, разнеся её в щепы. В тот же миг ближние валуны зашевелились, со скрежетом расправляли скрюченные члены, на глазах вырастая в каменных исполинов.
– Это была плохая идея, – признал Светлан, мрачно разглядывая их. – Вот только вас и не хватало, ага.
Двигались громадины не быстро, но казались несокрушимыми. Под таких разве с гранатами бросаться, как под танки.
– Чего ж не догадался тогда? – спросила Жанна, переполошённо вертя головой. – Если только их и не…
– А сказок давно не читал. Хотя следовало бы – на ночь, вместо библии. С другой стороны…
– Что?
– Умный-то в гору не пойдёт, когда перед ним тоннель. А мы с тобой кто?
– Умные! – выкрикнула она с готовностью.
– Во всяком случае, нахальные, – усмехнулся Светлан. – И на поводу не ходим… А тоннель – вот, – кивнул он на вход. – Если меня не дурит глаз, этим громилам не втиснуться сюда. Что-то Оттар не додумал опять. Решил, видно, будто нормальному рыцарю будет западло показать спину. Но мы-то своих спин не стыдимся, верно?
– А если он и хотел загнать внутрь?
– Как будто мы сами бы не зашли!..
– А если эти глыбоголовые запрут нас до утра?
– Будет день, будет пища, – сказал Светлан, отважно поворачиваясь к проёму передом, а к надвигающимся исполинам, соответственно, задом. – Полагаю, их завода хватит ненадолго. Оттар же пока не настоящий бог и в магии тоже не купается.
Затем, избегая неуклюжих гигантов, своими шагами сотрясающих землю, вступил в святилище.
