Глава 13
Выход графини
Без дальнейших происшествий троица вернулась к гостевым покоям, но перед самым входом вновь нарвалась на засаду – на сей раз путь ей заступило скрюченное существо, с головой укутанное в замызганное тряпьё. На виду оставалась лишь морщинистая физиономия, похожая на кору старого вяза, причём блёклые глазки почти терялись среди глубоких складок – хотя смотрели вроде бы зорко.
– Надо ж, какое чучело! – пробормотала Жанна.
– Будешь плохо себя вести – сделаешься такой же, – понизив голос, сказал Светлан. – Типичная Чёрная Ведьма, насколько я в этом смыслю.
Из обтрёпанного рукава выдвинулась такая же тёмная кисть и, нацелившись на Светлана, поманила указательным пальцем. Такой перст, смахивающий на высохший сучок, вряд ли мог кого-то завлечь, но Светлан всегда отличался любопытством.
– Похоже, приглашают одного меня, – заметил он. – И отказывать даме как-то неловко. Тем более, дам минимум две – то есть скучно не будет.
– Как шалить, так сам, ага? – обиженно спросила Жанна. – А вот по всяким занудам таскать…
Посмеиваясь, Светлан ответил:
– Если сейчас и намечаются шалости, то не мной. Но когда я соберусь шалить…
– Ну?
– …уж про тебя не забуду.
– Слово?
– Иди-иди, – подбодрил он. – Набирайся сил.
И распахнул дверь в покои, передавая девушку под опеку Артура, уже восседавшего вместе с Лорой и Стрелком в общей комнате. Даже не поленился закрыть за кобрис, прежде чем отправиться к новому эпизоду.
На сей раз маршрут пролегал через места, охраняемые и освещаемые вовсю. Впрочем, частый топоток провожатой служил бы отличным ориентиром даже в полной тьме, а если б и звуков не было, хватило бы запаха – уж с такого следа не собьёшься. К счастью, идти пришлось недалеко: к другому краю здания, даже этаж оказался тот же. Укромная дверь тихо отворилась, пропустив Светлана, и тотчас захлопнулась, отчётливо звякнув засовом.
Сквозь узенький коридор они проследовали в комнату, которую вполне можно было б назвать будуаром, если бы такое слово уже вошло в обиход. Здесь тоже полыхал камин, а окна были закрыты наглухо – похоже, таким способом жители крепости защищались от призраков. Невдалеке от входа, рядом с округлым столиком, уже сервированным для неофициальной встречи, их ждала молодая женщина, высокая даже по местным критериям, похожая на вытянутое отражение в зеркале. Была она скорее бесцветной, нежели блондинкой, а длинные ноги, проступавшие сквозь цветистую парчу, напоминали ходули. Сложена, впрочем, недурно, и кожа ещё оставалась нежной, как у подростка. Да и в чертах хватало своеобразия – пожалуй, лет через тысячу она вполне могла бы пробиться в супермодели. А то, что это здешняя госпожа, было написано на её лице, бледном и словно бы выстуженном, проявлялось в надменной позе. Обряженная в пышное платье с глубоким декольте, графиня восседала в вычурном кресле, а у ног её были заготовлены подушки – видимо, для гостя.
Не приняв предложенной игры, Светлан прихватил по пути стул и сел напротив хозяйки, выжидательно глядя в прохладный лик, тщетно старающийся казаться приветливым. Топотунья-провожатая поспешила в дальний угол и затаилась в тени, словно огромная сова.
– Не бойтесь, она не предаст, – сказала графиня, презрительно кривя губы. – Старую ведьму спасает от дыбы лишь моё заступничество, а стоит мне усомниться в её верности…
– Это не ведьма – ворожея, – возразил Светлан. – Не думаю, что её советы вам помогут.
– Конечно, к ведьмам у вас слабость! – не пропустила она. – Особенно к некоторым, да? К тем, кто притворяется королевой.
– Ну-ну, милая, не так резво, – предостерёг богатырь. – Не забывайте, что я – королевский посол.
– Также и граф, верно? – прибавила хозяйка язвительно. – Как бы ровня мне. Только между моим графством и вашим есть разница, вы не заметили?
– Но разве это графство ваше? – удивился он. – Я-то считал главным де Бифа.
– А мне говорили, вы умеете заглядывать под поверхность!..
– Вот она, что ли? – Светлан кивнул на безмолвную советницу. – А что ещё нашептала?
– Что у вас хватит силы сокрушить любого на этом свете и в одиночку победить войско. И почему вам не сделаться настоящим графом?
– Всего лишь графом? Ну-у!..
– Затем и королём, разве трудно? – И простодушно пояснила: – Одной мне не удержаться на троне.
И куда она гонит? – покривился Светлан. Простые нравы, прямо как в тайге. А не угодно ли, благородный сеньор, замочить моего муженька? Не говоря о королеве и прочих несогласных. Замах, однако!
– Это бабуля научила не хитрить со мной? – спросил он. – Или нет сил сдерживаться? Знаете, лапа, вам надо постажироваться при королевском дворе – вот там вы б поднаторели в интригах. И не связывайтесь с недоучками!.. Любой сведущий маг знает, что богатырей не берёт приворот.
Взглядом, который графиня метнула в угол, вполне можно было воспламенить факел. Ишь, оказывается, под блёклым фасадом прячется вулкан! И каково Бифу сидеть на нём? Не говоря о том, чтобы лежать.
– Хотя откуда тут взяться сведущим, – поспешил добавить Светлан. – Атмосфера Междуречья не способствует чародейству.
А лишь тёмному колдовству – следовало бы добавить.
– Ведь можно и без ворожбы обойтись, – произнесла Адель, хищно улыбнувшись. – Или мы не хороши друг для друга? Вот вы мне вполне годитесь – эдакий чудище!..
И потянувшись, попыталась ущипнуть гостя за открытое предплечье. Пришлось напрячь руку, чтобы не дать игрунье захватить кожу.
– Ну что же вы? – спросила женщина нетерпеливо. – У нас нет времени на ритуальные танцы.
Кажется, Адель считала себя неотразимой, введённая в заблуждение своей властью над графом. Бог знает, что она вообразила о себе. По меркам периферии графиня, может, и годилась на роль звезды, но соперничать с Анджеллой… или даже Артезией, Жанной, Лорой… Правда, она могла бы сойти за милашку – если одеть её с большим вкусом, отладить макияж, научить двигаться. И всё равно не дотянула бы до красавицы. А обаяния у Адель не больше, чем у гюрзы. Удержаться от такого искушения – не много чести. Теряют больше иногда… причём не далее, как сегодня.
– Вы такая… э-э… протяжная, – пробормотал богатырь, отводя взгляд.
– В чём дело? – резко спросила Адель. – Тебя смущает мой рост? Ты на себя погляди!
– Это – довод, – согласился он, несколько расслабляясь. – Прямо родным повеяло.
– Или то, что не под силу здешним ворожеям, удалось королеве-колдунье? Выходит, и ты очарован этой самозванкой?
– О, новая версия! – обрадовался Светлан. – Мужчины-то обвиняют в использовании чар как раз меня. – Подвинув стул, он обезопасился выступом столика от новых поползновений и прибавил: – А давай, светлая моя, не мешать котлеты с мухами. Что ты хочешь от меня – конкретно?
– Для начала – это, – подбородком Адель показала, что имеет в виду. – Разве у меня нет прав на маленькую радость? Или я не женщина?
Ну, не такую и маленькую, если на то пошло. Помедлив, Светлан решился спросить:
– А что же граф, не справляется?
– Да лучше я под жеребца лягу, чем отдамся этому борову!
Как интересно. То есть она больше не подпускала к себе мужа?
– С жеребцом? Гм… С чистопородным, разумеется?
– Ну естественно!
Кажется, она говорила всерьёз – ничего себе!.. Почему-то вспомнился Тиг… то есть понятно, почему. Хотя и самому Светлану такое сравнение не польстило. Когда на тебя кидаются с голодухи… Действительно, а кто ещё? Вассалы де Бифа вряд ли посмеют. Нордийский посол слишком дипломатичен, да и не в том возрасте, чтоб рисковать карьерой в угоду похоти. Слуги не годятся по определению – нам же бла-ародных подавай!..
– Раз тебя повело в зоологию, давай определимся с терминами, – предложил он. – Вообще-то боровом в королевстве принято звать Бройля. А здешний граф скорее уж бык.
– Да какая разница? – отмахнулась Адель.
– Ну, хотя бы в результате. Скажем, от быка может родиться минотавр. А вот кем способен одарить конь… Полагаю, что не кентавром.
– А кто может произойти от богатыря и колдуньи? – укусила она.
Усмехнувшись, Светлан ответил:
– Эксперимент покажет… если доживём. Ладно, а что ещё? – спросил он. – Тебя ж не только на сладкое тянет?
– И даже не столько, – растянув губы в холодную улыбку, сказала графиня. – Куда сильней мне хочется украсить своего… быка ветвистыми оленьими рогами.
– А не гуманнее ли сразу прибить?
– Это слишком просто для него! Он должен умирать долго – день за днём, месяц за месяцем. Всей его крови не хватит, чтобы расплатиться!..
Вот сейчас в ней впрямь проступила страсть – Светлану даже сделалось зябко.
– Мученьице – моё развлеченьице, да? – пробормотал он.
Кажется, своим непотребством де Биф породил чудовище. Или только разбудил его, заодно допустив к власти. И уж Адель превзойдёт графа, развивая полученные уроки. А со временем, возможно, захочет принимать ванны из крови девственниц – конечно же, совсем юных, ибо в здешних местах трудно сохранить невинность до совершенных лет. Законы войны суровы, особенно к беззащитным.
– Ты что же, решила отомстить? – спросил Светлан. – Да не верю я – это лишь предлог! Если б тебе не светило повышение…
Интересно, а согласилась бы Адель переиграть эпизод, настолько изменивший её жизнь? Или сочла бы полчаса позора достаточной платой за нынешние блага? Впрочем, это не значит, что она откажется от добавки.
– Тебе-то какое дело? – бросила графиня, гордо распрямляясь. – Чего бы я ни добивалась, уж ты не будешь обделён. Чем быть на посылках у ведьмы…
– А каждому есть своя цена, верно?
– Естественно, – подтвердила она с полной уверенностью. – Ну, что тебе не ясно? Ведь в придачу ко мне ты получишь огромное богатство и армию, лучшую в стране.
– И всех тутошних палачей, – присовокупил богатырь. – И роскошный пыточный арсенал, накопленный за века.
– Ну конечно! – подхватила графиня. – Да если бы де Биф не был размазнёй, он давно бы сделался королём!..
– И тогда твоя душа угомонится? – рассмеялся Светлан. – Или подвинет Роже на покорение соседей? А не боишься, что раньше он обломает тебя?
– Что ты понимаешь? – вспылила Адель. – Он меня пальцем не тронет!
– Пальцем, может, нет – а кинжалом? Вот его папаша не церемонился с жёнами. Лучше не испытывай судьбу, а то, не дай бог, проснётся дурная наследственность…
– Он не посмеет, – быстро сказала женщина. – Ведь он трус, хотя скрывает.
– А чтоб убить слабого, смелость не нужна – тем более, когда некому спрашивать. В крайнем случае можно сослаться на аффект: дескать, спровоцировала. Ну буйный я – с кем не бывает? Слово убийцы против… трупа. Думаешь, многие усомнятся? Ещё и пожалеют – его, а не жертву! Такая вот у нас избирательная жалость. А что до претензий Роже на трон… точнее, до отсутствия таковых…
– Ну?
– По-видимому, он лучше представляет расстановку сил в стране. Ведь кроме войска у королевы есть богатыри. И разведка налажена, как ни у кого. И полное превосходство в воздухе. Не говоря о её магическом даре.
– Но если ты встанешь на мою сторону…
– Ведь не встану, – сказал Светлан почти сочувственно. – Зачем делать нереальные допущения?
– Но почему? – вскричала она. – Чёрт… Разве я плохо объяснила? Такой выигрыш!.. Ну чего тебе не хватает?
– Не напрягайся – всё равно у тебя этого нет. К тому ж, ты совсем не умеешь уговаривать. Каждая твоя реплика начинается с «какой же ты идиот» – если не словами, то по интонации. И какой реакции ты ждёшь на это?
– Ты ещё пожалеешь! – прошипела Адель без лишней оригинальности.
– Эх, барышня, – вздохнул Светлан. – В моей жизни столько упущенных возможностей! Ну, будет на одну больше.
– Или тебе больше нравятся мальчики? – не унималась она. – Не зря же рядом трётся этот смазливый паж!
– Вот наклонности королей обсуждать не будем. Ну, паж – подумаешь!.. Служба у них такая.
– Задницу подставлять? Тяжкий труд, ну конечно!
– Из всех вариантов ты выбираешь наихудший, – заметил богатырь. – Это уже симптом, а?
Как видно, и здесь пригодился бы психиатр. А духовник разве посоветует путное? «Иди и не греши больше» – очень по делу!.. И почему я не люблю святош? Ох, грешен, батюшка, – отпусти авансом твоё убийство.
– Ты любишь музыку? – спросил он.
– Что? – от неожиданности Адель даже дёрнулась. – Терпеть не могу!
– Это плохо. Потому что хорошие песни снимают стресс.
– Может, ты и споёшь мне?
– Да я бы спел, – сказал Светлан. – Но не люблю метать бисер.
– При чём здесь бисер? – спросила графиня резко.
– При том, что если медведь на ухо наступил…
– Довольно! – топнула она ножкой… э-э… примерно сорокового размера. – Ещё и медведя приплёл!..
– Вообще-то я хотел упомянуть другого зверя, да постеснялся.
– Постеснялся – ты?
– Вот такая у меня нежная душа.
– Что не мешает тебе оскорблять благородных дам. Но будь уверен: я ещё посчитаюсь с тобой!
– А мне, значит, станешь мстить за то, что не набросился? – усмехнулся Светлан. – Бедняга граф!.. Впрочем, по заслугам.
– Верно, он заслужил кару, – подхватила Адель. – И Бог не допустит, чтобы убийца и насильник ушёл от возмездия.
– Да запросто! – сказал богатырь. – И мало, что допустит, – он даже подстрекает к этому. Если здешние графья и ближнюю родню не щадили, а после причислялись к святым… Роже в этом ряду – из самых тихих.
– Вот пусть и отправляется в ад!
– Тебе, случайно, не являлся призрак отца? – поинтересовался Светлан. – В компании с убиенными братьями.
– Зачем ещё? – огрызнулась она с испугом.
– Да, видишь, некоторым для драчки за власть требуется обоснование. Вот один принц и обвинил дядю в убийстве короля, сославшись на такого свидетеля. И поди разберись, сочинил бедняга или впрямь пригрезилось.
– А почему «бедняга»? – спросила Адель отрывисто.
– Да потому, что не пережил этой свары, заодно с собой порешив родичей – своих и своей свихнувшейся подружки. Впрочем, и сам явно был с тараканами в голове.
– Однако ж прославился, да?
– Не столько своими делами, сколько талантом великого драматурга, обелившего маньяка в своей пьесе. Подфартило толстяку, хотя не заслуживал.
– А если рукой сочинителя водил Бог? Как и рукой того принца.
– Только не изображай из себя орудие Божьего гнева, – сказал Светлан. – Или тебе тоже требуются оправдания?
Повернув голову, вперил взгляд в колдунью, застывшую в углу:
– Бабуся, а ты впрямь смыслишь в своём ремесле или только напускаешь туман? Ну говори!..
– Отвечай! – велела графиня.
– У меня большой опыт, добрый господин, – уклончиво проскрипела колдунья. – Мне уже много, много лет.
Как будто это плюс для спеца.
– А у кого обучалась профессии?
– Чародейные секреты мне передала мать, прославившаяся могуществом во многих деревнях. А ей…
– Ясно, – кивнул Светлан. – Сельская династия, нахватавшая знаний с бору по сосёнке. А колдовской крови в тебе – хорошо, если на осьмушку. Слабенький раствор, а? И образование ни к чёрту… Нет, – сказал он уверенно, – проблема не в тебе. И захотела бы, да не потянешь.
– Ты о чём, рыцарь? – насторожённо спросила Адель.
– Пытаюсь понять, откуда в тебе эта пакость. Ведь не с рождения? Жаль, я не видел тебя в детстве.
– Тебе что, понравилось оскорблять меня?
– Боже упаси, я не воюю с женщинами!.. Неужто сама не чувствуешь, что с тобой неладно?
Поджав губы, графиня распрямилась в кресле, помолчала с минуту. Затем разродилась:
– Если в этом замке кто-то нормален, то это я.
– Ой не лги, боярыня, – я ж тебя насквозь вижу!.. Или забыла, с кем говоришь? Чтобы я, да не распознал оборотня!..
Не удержавшись, старушка издала испуганный вздох. Графиня и вовсе закостенела в статую, даже моргать перестала. Прищурясь, Светлан глядел на неё, фиксировал реакцию. А пауза всё тянулась.
– Ты… сошёл… с ума, – выцедила Адель наконец.
– Мимо, – ответил он. – Я рассудочен до неприличия. И вовсе не собираюсь разоблачать тебя прилюдно – так что расслабься.
О том, что на это вряд ли пойдёт её муж, Светлан не стал поминать.
– Чего же ты хочешь? – спросила она тихо. – Во что мне обойдётся твоё молчание?
– Милая, не слушай пошляков, твердящих, что все люди сволочи, – они правы лишь на три четверти… ну, от силы на восемь десятых. Может, я просто хочу помочь – в такое ты не поверишь?
– Ты? – холодно улыбнулась графиня. – Мне? И в чём же?
– В лечении, конечно. Только не говори, что здорова, – не трать слов попусту. И если болезнь не запущена…
– По-твоему, я могу превращаться в зверя? – Адель опять покривила губы. – Обрастаю шерстью, выпускаю клыки и когти? Увы, при всём желании…
Можно представить, что бы она натворила тут!.. Уж тогда ей не потребовался бы помощник.
– Это последняя стадия, – пояснил Светлан. – Тогда было б уже не до разговоров. Но у тебя болезнь пока не проступила наружу, а звереешь ты лишь внутри себя. Наверно, и самой временами бывает страшно. Ведь у тебя ещё случаются просветления… хотя всё реже, да?
– Что ты несёшь, идиот?
– Кстати, есть способ проверить, – сообщил он. – Не подумай плохого, но вблизи богатырей Чёрная Магия затухает. И стоит мне обнять тебя…
– Хватит! – оборвала графиня. – Меня утомили твои бредни. Убирайся, пока я не вызвала стражу.
Светлан лишь усмехнулся на угрозу, но спорить не стал, сразу поднялся.
– Я подумаю над твоей проблемой, – сказал он на прощание. – И когда найду решение, не обессудь. Слишком много у тебя власти, чтобы оставлять на твоё усмотрение. – Уже минуя дверь, пробурчал под нос: – А интересно было бы услышать версию Роже.
И накаркал – за первым же коридорным поворотом уткнулся в графа, загородившего проход неохватной тушей. Выглядел тот столь же запущенным, хотя одежду сменил, а пахло от него вроде послабей… или Светлан уже притерпелся к здешним ароматам. Мрачно набычившись, де Биф упирался мутным взором в ночного гостя своей Адель.
– Намекаешь, что ты – муж? – со смешком спросил Светлан. – Застукал за прелюбодеянием, да? Сейчас мне, наверно, полагается сигать в окно… э-э… для приличия. – И, заглянув туда, прибавил: – Высоковато, нет?
Впрочем, граф встречал его один и даже не удосужился обнажить меч. Видимо, он с первой встречи усвоил урок, а на сегодняшнем пиру закрепил.
– Чего молчишь-то? – спросил богатырь.
– Пойдём, – сказал де Биф, поворачиваясь к нему спиной.
Пожав плечами, Светлан последовал за хозяином – к ближней двери, заметить которую смог бы лишь очень наблюдательный… э-э… сапиенс, настолько она сливалась со стеной. Вдобавок, проём оказался до того тесным, что графу пришлось протискиваться боком, а Светлану ещё и сгибаться. И в самой каморке, куда они угодили, места едва хватало для пары таких габаритных субъектов. Правда, стол с двумя прочными стульями здесь уместился и, конечно, ломился от яств. Такое однообразие начинало утомлять.
– Ешь, – указал де Биф на блюда. – Пей.
И осторожно опустился на один из стульев.
– Колись, – заключил Светлан, озирая комнатку. – Ну надо ж, как замуровался!.. Случайно, это не лифт?
– Прячусь тут, – ответил правитель. – И… ещё.
– Раны зализываешь?
– Вот, – подтвердил де Биф, дёрнув головой. – Так.
Он и сейчас выглядел, как после изрядного подпития: речь невнятна, черты размыты, движется валко, – но причина, видимо, не в спиртном. Как раз оно на беднягу не действует… конечно, если не пытаться в нём утонуть.
– Устроились – как? – неловко спросил хозяин. – Претензий нет? Пожеланий?
Вскинув брови, Светлан ответил удивлённым взглядом: дескать, мужик, ты чего?.. По лбу, правда, стучать не стал.
– Это для беседы, – со вздохом пояснил граф.
– А больше говорить не о чем?
– Ну, как… – Протянув руку, де Биф коснулся стены, и там открылось отверстие, из коего зазвучали женские голоса – один властный, со звонкими гневными нотками, а второй скрипучий и угодливый.
– Хо, молодец! – сказал богатырь. – Но как-то это не по-нашему, не по-графски… А?
– Что ж делать…
– Неужто всё слышал? – спросил Светлан. – А ты не прост, де Биф!.. И что решишь? Надеюсь, не станешь срубать головы? Не говоря про сдирание кожи… Ты ж не таксидермист, нет?
– Я не могу, – выдавил граф. – Умру без неё. А с ней… Видишь, какой?
– Без царя в голове, – кивнул Светлан. – Даже без королевы. Тебе б нормальную подружку… а не такую…
Шалаву, да? Лучше не бить по больному.
– Знал, что будет, – пробубнил де Биф. – Её знаю. Проверка это. Не жены – тебя. Теперь верю. В спину не ударишь.
– Зачем в спину? – хмыкнул Светлан. – Я и по лбу могу заехать – батыр как-никак.
– За что, а? – глухо спросил граф. – Ну за что!.. Разве плохо бился во славу Господа?
– А разве мало грешил? – откликнулся гость. – Думаешь, грехи можно смыть чужой кровью? Святые убийцы, ну конечно!..
Видно, де Бифу действительно стало невмочь, если захотел даже не сочувствия, но понимания. Оправдывать себя он умел не хуже прочих, только это уже не спасало.
– Говорят: околдовала, – мычал здоровяк, точно жилы жевал. – Многих убрал с глаз, чтоб не гневили. Но ты – должен смыслить?
– В чём: в колдовстве?
– И в этом, да. С ведьмами знаешься.
– Ну, я, конечно, не спец, – сказал Светлан. – Но на приворот это не похоже. И если б я верил в Бога…
– Что? – не понял де Биф.
– Я уже говорил: по заслугам. Может, этим тебя наказал Господь? Сам и пожинай, что посеял.
– Что? – опять спросил граф.
– Ненависть! – рявкнул Светлан. – Или ты рассчитывал на любовь? После всего, что сотворил с ней.
– Но я возвысил Адель…
– Предварительно смешав с грязью, да? И перебив родичей.
– Так все поступают с врагами. Они напали, я победил. Кто ж оставляет в живых мужчин? Это закон!
– Вот и пожинай, – повторил Светлан. – Иным тебя, видно, не пронять. А страданиями, говорят, душа совершенствуется.
Тёмная душа, и законы у неё дремучие. Но пока она следует даже таким нормам, её нельзя отнести к Пропащим.
– Такие традиции, – бормотал де Биф. – Не я выдумал. Предки – не дураки.
– Ну, и стало тебе лучше, когда последовал завету?
– Н-нет. Хуже.
– Так думай же своей головой! Детство-то – давно в прошлом.
Помолчав, граф произнёс:
– Я ведь барона почему задвинул…
– Господи, которого?
– Де Сэмпре. Она на него положила глаз.
Вот неожиданный поворот! Ах, Сэмпре, Сэмпре…
– А казнить? – с любопытством спросил Светлан.
– Барона? – Де Биф покачал тяжёлой головой. – Нельзя, нет. Если бы не Адель!..
Ну ни фига себе! – поразился Светлан. Выходит, он и соперника не решился тронуть, боясь огорчить жёнушку. Да как в этой клоаке смогло расцвести такое?
– Теперь каждый день – ночь, – продолжал граф уныло. – Ничто не спасает: ни пиры, ни охота. Ни книги. А уж ночью-то…
Обречённо вздохнув, он взял верхний пирожок из немалой горки, явно нацелясь разрушить её до основания. Хоть и не спасает, а всё ж – утешение.
– Ладно, не ной, – сказал богатырь. – По-твоему, можно бултыхаться в дерьме и радоваться жизни? Первое правило людоеда: не трогать сирот!
– Почему? – удивился де Биф.
– Мясо горклое, – отрезал Светлан. – От сиротской жизни, понял?
Не хватало и этого пожалеть, сердито подумал он. Так и маньяков можно записать в жертвы. Ну больные же люди!
– За жизнь столько не передумал, как за последний год, – пожаловался Роже. – Хочу понять её. Не выходит. Всё думаю, думаю…
– Действительно, для тебя это трудно. Не скажу, что вредно. Да и перепоручить некому – при твоей-то должности.
Насупившись, граф помолчал ещё, затем спросил:
– Про оборотня ты всерьёз говорил?
– Вполне, – кивнул богатырь. – Другое дело, что причины тут бывают самые разные. А лечить болезнь, не зная истоков…
– Но сейчас что мыслишь?
– Должно быть, у неё хорошая память, – предположил Светлан. – Наверно, даже абсолютная, да?
– И что?
– А то, что лучше б Адель была склеротиком. Для слабых душ совершенная память – проклятье. Неспадающая боль, нетускнеющая обида… Одержимые мщением как раз из этой породы. Хотя ещё есть такая аберрация психики, как избирательная память. И, увы, почти всегда запоминают худое – притом искренне, с полной убеждённостью. Может, и она из таких?
– По-твоему, Адель безумна?
Биф опять задумался, верно, прикидывая, насколько эта новость усугубляет беду.
– Да не переживай так, – сказал Светлан. – Практически все люди психи… кто больше, кто меньше… и каждый по-своему. Иногда это даже исправимо – если повезёт на спеца.
– Вот, – пробурчал Роже. – Если повезёт. А мне – никогда.
– Ну не надо, не надо!.. Ведь свою любовь ты всё же встретил?
– Это – везение?
– Ещё какое, не сомневайся. Ты страдаешь – значит, живёшь. А иначе разгуливал бы мертвецом до самой смерти.
– Не знаю, что хуже.
– Ну, сделаться трупом ты можешь в любой миг!.. Однако ж не хочешь, верно?
– Д-да. А ты…
И Биф опять умолк, погрузившись в себя. Господи, да что он такой заторможенный? Хотя лучше так, чем быть отморозком. Вот они вовсе без тормозов.
– Ломаешь голову, тот ли я, кто тебе нужен? – спросил Светлан. – Действительно, непростая задачка.
– А сам чего думаешь?
Он пожал плечами:
– Может, я не лучший лекарь, но других у тебя нет. И во всяком случае, я хочу помочь.
– Впрямь?
– Попробуй поверить мне, – сказал богатырь. – Я понимаю: до сих пор никто не оправдывал, – но сделай ещё попытку. А вдруг больше не будет шанса? У нас ведь узкий круг, и попасть в него куда трудней, чем вылететь.
– Хорошо, – выдавил Роже. – Доверюсь тебе.
– Будто бы из последних сил, да? – ухмыльнулся Светлан. – Ты ещё не знаешь, как тебе подфартило сейчас – уже второй раз, заметь!
Судя по кислой физиономии графа, он в самом деле об этом понятия не имел. Но слово сказано, а здешняя публика такая негибкая…
– С Адель мы встретились… странно, – неохотно начал правитель. – И если б знал, что это ударит… так… Меня точно громом разразило. Всё кувыркнулось в один миг.
– Упс! – молвил Светлан и вгляделся в де Бифа пристальней. – Ага…
– Что? – встрепенулся тот. – Понял чего?
– Ведь ты знал Адель ещё до тех событий. Какой она была?
– Весёлая, игривая… ребёнок совсем.
– А после вашей… гм… смычки оба переменились, да? В тебе убавилось… что-то… а в ней, наоборот, появилось. Закон сохранения.
– По-твоему, это я заразил её?
– Обычно так и происходит: зверство порождает зверство, умножая зло, образуя порочный круг, – но в тот раз вышло иначе. Воспылав страстью, ты не захотел вредить Адель дальше и не дал замкнуться кольцу… хотя своё заклятье уже передал. Причина в тебе, граф, – надо искать, где ты подхватил эту заразу. Ну-ка вспоминай, что изменилось в тебе после близости с Адель. Главное, а?
– Больше не впадаю в ярость от ерунды, – ответил де Биф почти сразу. – Ведь скольких порешил… до этого. В бою, правда, помогало – когда не сам во главе.
– А подозрительность – тоже обуревала? Всюду чудились заговоры, да? И в каждом виделся предатель…
– Было, точно.
– Если интересно, это зовётся паранойей, – сообщил Светлан. – Характеризуется стойким бредом. В моей стране ею переболели многие, от первого царя до «отца народов» – не считая тварей помельче… И давно началось?
Теперь граф задумался надолго, словно решил просмотреть свою жизнь день за днём.
– С юности, – объявил наконец. – Пятнадцати не было, когда убил слугу, пролившего на меня вино.
– Гм… А до этого много выпил?
– Собирался только.
– Ладно, тогда поройся ещё. Перед убийством с тобой не происходило странного? Может, видел кого-то… из ряда вон.
– Не знаю, – выдавил Биф через силу. – Это как сон.
– Давай-давай, уже теплее!..
– За день до убийства я охотился. Погнался за вепрем и скакал долго, пока не попал в горы… Тогда мы жили вблизи, а война едва тлела, – пояснил граф, словно оправдываясь. – Потом… помню ущелье, вскоре ставшее пещерой… старика, громадного как скала… его глаза-факелы, прожигающие насквозь… страшный голос, похожий на обвал… Всё, дальше пустота! Утром очнулся и обнаружил себя на пути к замку. Наверно, приснилось.
– Как бы не так, – возразил Светлан. – Старик был красив, верно?
– Словно древний бог. Совсем не похож на огров, вдобавок намного больше. И кожа точно полированная, движения лёгкие. Если бы не седые волосы, борода…
Которые вполне могли оказаться гримом – как у тех мастеров кун-фу из китайских фильмов, что скачут резвее молодых.
– Титан, ну конечно! – сказал он вслух. – Ещё один… возможно, даже постарше Лу.
Но не Прометей – явно, добавил мысленно. Нас-то он не любит, не жалеет. И своих готов отдать на заклание, лишь бы оградить от людей.
Де Биф поднял взгляд к его лицу, вопрошая: а кто такая Лу?
– Не важно, – отмахнулся Светлан. – Но кое-что теперь прояснилось. Видно, на той стороне тоже радеют за чистоту расы – вот и плеснули маслом на угли. Тебя на том рандеву вроде как прозомбировали, наградив такими чертами!.. Наверно, и прежде ты был не подарок, но после заклятия озверел вовсе – и уж с таким правителем не поскучаешь. Чёрт, ну и диверсия!
Сыскать бы того провокатора да поспрашивать как следует. Праотец хренов, глава огрской партии войны… Или Лу уже разобралась с ним?
– И что дальше? – спросил граф настойчиво. – Что это даёт?
– Если болезнь пришла из гор, значит и лекарство надо искать там, – пояснил Светлан. – Так что воевать с ограми – никакого резона. А твоя Адель вновь подобреет, прекратит строить козни… вот насчёт весёлости не поручусь. И что на любовь ответит – гарантий нет. Хотя… терпение и труд, как говорится…
– Хорошо красивым, – вздохнул де Биф. – Ты ещё и сильнее всех. С Артуром. У вас слава, королева любит. Друзья вокруг. Я – один.
– С десяток пудов тебе не мешает сбросить, – поддакнул Светлан. – Пройти курс омоложения, кожу почистить… причёсочку там, одеться по моде…
Не говоря о том, чтобы помыться. Вот только поможет ли?
– О Преисподней речь? – сообразил граф.
И, сдвинув косматые брови, задумался пуще, решая, видимо, продавать ли душу дьяволу, а если продавать, то за сколько.
– Эй, притормози, – велел Светлан. – Тоже, Дракула выискался!.. Да не нужна мне твоя душа, и вечной жизни не предлагаю. Будешь выглядеть на свои года – их у тебя не так много.
– Лет – куда ни шло. Вот жира…
– Милый, а чего ж ты хотел? Объедаться с утра до утра и не толстеть? Так не бывает – приходится чем-то жертвовать.
– А разве ты ешь мало?
– У меня растущий организм – не по дням, понимаешь, а по часам. Но я-то расту не вширь. Или хочешь помериться талией?
Роже покачал головой.
– Как раз такой мог приворожить королеву, – пробурчал он.
– И ты, Брут? – вздохнул богатырь. – «Приворожить»! Сказал бы «очаровать», на крайний случай – «обольстить»… При чём тут ворожба, когда я готов за Анджеллу умереть?
– Хвалиться-то легко.
– Ну извини, пока не представилось случая. Ведь в то, что ради неё я сцепился с огневиком, ты не веришь? И правильно, на официальные версии полагаться глупо. Хотя в этой байке, для разнообразия, наврали мало.
– Что дракона убил – верю, – сказал де Биф. – Но разве ты рисковал? Тебе и семиглав – не противник.
– Видишь ли, с тех пор я несколько подрос, – пояснил Светлан. – А тогда и трёх голов хватило с лихвой – еле ноги унёс. И… Анджеллу.
– Зато теперь опасаться некого.
С сожалением он покачал головой:
– Даже такая сила не даёт гарантий – ведь чёрт знает, как повернётся. Если Библия не врёт, пресловутый Голиаф не уступал в росте нам с Артуром, а вполне заурядный пастух, одетый лишь в пращу, уложил его с одного камня. Понятно, это гнусность: на честный вызов отвечать дальней пальбой, – но чего взять с будущего царя?
– Когда побеждает свой, ему найдут оправдания.
– И даже искать не надо. Подлость чудесным образом превращается в хитроумие, звериная злоба – в праведный гнев. Своим, как и себе, прощается едва не всё. Не замечал за собой?
Покряхтев, толстяк нехотя кивнул.
– Ныне многое замечаю, – сказал он. – Не знаю: к добру ли. Может, лучше не видеть?
– А в этом и есть главная доблесть: суметь накинуть узду на своего зверя. Когда ему не даёшь воли, он делается маленьким и ручным.
– И пушистым, – буркнул де Биф.
– К тому ж, перед тобой пример: твой папаша. Пусть и негативный.
– Уж примеров в Стронге… Куда ни плюнь.
– А нечего разбрасывать скелеты по крепости, раз не хотите, чтоб заводились привидения. Только не говори мне про традиции!..
– Призраки больше традиций, – неожиданно выдал граф. – Это – Бог.
– Хочешь сказать: его посланцы? Эдакие ангелы нового набора, да?
Де Биф не возразил, но и не согласился. И как это понимать?
– Что ж, – сказал Светлан, – давай поговорим о боге.
– Зачем? Все знают: ты не чтишь Господа.
– Да на кой ему почести, если он истинный Бог? Признание заботит лишь ущербных.
– Ущербный, ха! – возмутился граф. – Может, в других местах Он и растерял мощь, но здесь, в Междуречье, делается всё сильней.
– И в чём сила? – спросил богатырь. – В умении нагонять страх на слабые души? Видели – знаем!.. Кстати, а как он управляет своими овцами? Сбрасывает директивы с верхотуры?
– Хорошему слуге не нужны приказы, – молвил де Биф. – Он должен угадывать желания господина.
– А если промахнётся разок, второй попытки ему уже не дадут, верно? Да ты по краю ходишь, родной!
– Стадо пасут, ясное дело. Есть овцы – нужны и овчарки.
– Ночные Вороны, да? Вот с ними я хотел бы потолковать. Пожалуй, они покруче чистильщиков – как думаешь?
– Это не орден, – мотнул головой граф. – И мне Вороны не подчинены.
– А епископу?
– Тоже. Он и рад был бы взять их под крыло. Но Воронам не нужны посредники.
– Ну надо же!.. И много их?
Непроизвольно де Биф оглянулся, будто даже здесь, в тайном своём убежище, опасался соглядатаев.
– Что, такая большая тайна? – спросил Светлан.
– В этом нет секрета, – вполголоса откликнулся граф. – Но Господних Псов лучше не поминать всуе.
– Не то навлечёшь божий гнев? Ишь, какой он вспыльчивый – прямо порох!.. Ладно, позволь угадать. У них двенадцать отрядов, так?
– Д-да.
– А в каждом по дюжине чело… э-э… воинов.
– Обычно меньше, – нехотя поправил Роже. – Дюжина – предел.
– И кто во главе свор? Ведь Бога слышат лишь вожаки, да?
– Их зовут назареями.
– Вах! – удивился Светлан. – А это при чём? Тогда уж лучше «назгулы». Или, скажем, «нацболы» – по созвучию.
– И они впрямь наделены чудесными свойствами.
– А что ты называешь «чудесным свойством»?
– К примеру, их нельзя убить.
– Ну, это мы ещё проверим, – сказал богатырь. – Почти всегда способ находится – поверь моему опыту. А карателей я не люблю с детства… включая «карающие мечи». Кстати, вот подходящее название. А то – «Ночные Псы», «Господние Вороны»!.. Фантазии вам не хватает, вот что. Или вашему богу. Хотя откуда у бога фантазия?
– Не кощунствуй.
– Не то испепелит, ага? Хватит на это вашего бога?
– Заморозит, – прошептал де Биф так тихо, что смог бы расслышать только богатырь. Впрочем, ещё можно было прочитать по губам.
– Кстати, второй признак ущербности: нетерпимость к критике. Конечно, любят её лишь мазохисты – но убивать за слова?!..
– Или затравит Псами, – прибавил Роже.
– Вороными! – фыркнул богатырь. – А ты, случаем, не завидуешь им? Что-то сквозит в голосе эдакое…
– У них есть Власть, – угрюмо объявил граф.
– Зато нет свободы. Ведь они даже не слуги – рабы… гм… божьи. Готов ты платить такую цену?
Но Биф будто не слышал.
– А какие кони у назареев: могучие, неутомимые, – продолжал он. – Вдобавок умеют летать. До любой окраины графства домчат за пару часов.
У назареев, отметил Светлан. То есть не у всех Воронов – пока.
Вслух же проворчал:
– Нам только пегасов не хватало!..
– Крыльев-то у них нет, как и у ведьм. А летают не хуже. Говорят, рождаются они от демонов. И лишь у лучших кобылиц – демоны умеют выбирать. Всегда только жеребцы – свирепые, хищные, зрящие во тьме.
– Эй, притормози! – засмеялся Светлан. – Куда тебя понесло? С инерцией мыслей тоже надо бороться.
– Хочу, чтоб ты понял, – серьёзно сказал граф. – Ночных Воронов мало, но это они делают мою армию монолитом. Каждый солдат знает: стоит побежать или переметнуться, как вскоре его настигнет кара. И смерть будет страшной, а за ней – пустота. Нового шанса ему не дадут.
– То есть Вороны тут вместо кнута, – кивнул богатырь. – А кто в роли пряника? Уж не призрачные ли девы, что порхают по здешним коридорам?
– Наверно, и они. Но главное: тебя не выбрасывают из игры. А сколько ещё получишь попыток…
Усмехнувшись, Светлан сказал:
– Слушай, сиятельный, а сам-то ещё не разучился воевать?
– Потребуется – смогу. А к чему вопрос?
– Сюда движется войско, – сообщил он. – Завтра осадит крепость. Не королевское, нет – дикие бароны.
Хотя кто здесь не дикий?
– Много?
– Примерно две тысячи конников в тяжёлом вооружении.
– Мало, – сказал де Биф. – Чего бояться?
– А ты знаешь, что такое настоящий строй? Один в нём стоит десятерых, если не больше. К тому ж, южане – недурные бойцы, закалённые в приграничных стычках.
Помолчав снова, граф спросил:
– Кто во главе?
– Де Бройль.
– Откуда строй у Бройля?
– Поверь, это не тот дуралей, которого знали раньше. Теперь у него – Власть. И не дай тебе бог подпустить Бройля слишком близко!.. Бароны, что сейчас с ним, уже сделали такую ошибку.
– Что ему нужно?
– Скорее всего, он пришёл за тобой. А через тебя хочет покорить Междуречье. Как понимаешь, это тоже – ступенька. Но ведёт сия лестница вовсе не в небо.
– По-твоему, мне не победить?
– Дело даже не в том, что у Бройля отличные шансы. Если он и продует, твоё войско всё равно проредит сильно. А уж своё положит до единого человека.
– Разве это не на руку королеве?
– И близко нет. Вообрази, насколько ослабнет страна после такой свары!
– Моих воинов не удержать. Завидя врага, они кидаются на него без раздумий.
– Неудержимые, говоришь? Высокий боевой дух… Кажется, есть способ, – вдруг сказал Светлан. – Но тебе о нём лучше пока не знать.
– Что ж, – молвил граф, то ли не расслышав, то ли пропустив мимо ушей его последние фразы. – Хорошо и то, что займу голову иным.
– Прежде думай о родине, ага, – поддакнул Светлан. – А уж потом, если не расплещутся мозги… Или ты сам веришь в эту дребедень?
Такая мысль тоже показалась де Бифу свежей, и он наморщил лоб, пытаясь её переварить. С первого раза не вышло. Спросил:
– А почему – дребедень?
– Ну, может, и не вполне дребедень – тут я погорячился, – признал богатырь. – Но на святом паразитирует столько мерзавцев, что перегнуть в другую сторону не повредит. Тем более, когда у тебя молодая жена.
– Слишком стар для неё, – пробормотал граф. – Ведь девочка совсем.
– Не важно, сколько лет прошло от рождения, – изрёк Светлан, – важно – сколько осталось до смерти. А вот этого не знает никто. Потому и мериться годами не имеет смысла.
Де Биф и это принял за откровение, задумавшись над сентенцией. Как бы во вкус не войти, обеспокоился богатырь. Кому ж не понравится, когда заглядывают в рот? А что это больше свойственно дуракам… Зачем помнить то, что не греет?
