Глава пятая. Изыскания и умозаключения обоих путешественников

Микромегас протянул два пальца к появившемуся предмету, но, боясь промахнуться, отдернул, развел их, свел, ловко подхватил корабль вместе с плывущими на нем философами и осторожно, стараясь не раздавить, переложил на ноготь большого пальца.

– Смотрите-ка, это животное иной породы! – изумился карлик с Сатурна.

Микромегас положил мнимое животное себе на ладонь. Пассажиры и команда, решившие, что их подхватил ураган и выбросил на скалу, кинулись спасаться: матросы выкатили из трюма бочки с вином и спустили их на ладонь великана, а следом попрыгали сами. Геометры, захватив свои квадранты, астролябии и лапландских девиц, сошли к нему на пальцы. Они развернули там такую бурную деятельность, что Микромегас в конце концов почувствовал слабый укол в указательный палец: это ученые вогнали ему туда на целый фут железный стержень. Микромегас решил, что его укусило животное, которое он держит на ладони; об истинных виновниках он и не подозревал. Лупа, сквозь которую он с трудом различал кита и корабль, оказалась слишком слаба, чтобы разглядеть столь мизерные существа, какими являются люди. Нет, нет, я не собираюсь задевать здесь ничью гордыню, однако вынужден попросить всех тех, кто сверх меры доволен собой, учесть следующее соображение: если принять, что рост человека примерно пять футов, то с Землей он соотносится приблизительно так же, как животное высотой в одну шестисоттысячную долю дюйма, сидящее на шаре окружностью десять футов, соотносится с этим шаром. А теперь представьте некое существо, в чьей ладони спокойно помещается Земля и чьи органы пропорциональны нашим (вполне может оказаться, что таких существ во вселенной много), и, пожалуйста, вообразите, что оно могло бы подумать о наших сражениях, где победой называют взятие какой-то несчастной деревушки, которую вскоре снова сдают неприятелю.

Не сомневаюсь, что если это сочинение прочтет какой-нибудь капитан гренадеров, он тут же прикажет сделать шапки-гренадерки ражих солдат своей роты по крайней мере на два фута выше, но я смею заверить его, что при всем при этом он и его подчиненные были и останутся величинами бесконечно малыми.

Какую же поразительную зоркость должен был иметь философ с Сириуса, чтобы обнаружить атомы, о которых я только что говорил! Когда Левенгук и Хартсекер впервые увидели или поверили, что видят, клетки, из которых мы состоим, их удивление своим открытием ни в какое сравнение не шло с изумлением Микромегаса. Что за восторг ощутил он, видя, как эти крохотные организмы двигаются, перемещаются с места на место, производят разнообразные действия! Какой возглас издал! С какой радостью протянул одну из луп своему сотоварищу!

– Я вижу их! – наперебой восклицали путешественники. – Взгляните: они перетаскивают тяжести, наклоняются, опять выпрямляются!

Руки у них дрожали от радости, что им удалось обнаружить эти диковинные существа, и от страха потерять их. Сатурнианец, который из слишком неверующего мигом обратился в верующего чрезмерно, решил, что существа занимаются размножением.

– Ура! – воскликнул он. – Я поймал природу с поличным!

Но он просто ложно истолковал увиденное; увы, это случается весьма часто и при наблюдении в лупу, и при наблюдении невооруженным глазом.