Глава 20
Сказ об уходящих вглубь последствиях девичьих сумасбродств
«Вешайся, дух, дембель отменили!» — всплыла из закромов подсознания страшилка времен армейской юности. Ожидаемый праздник победного возвращения к родным очагам безнадежно накрывался медным тазом, и звон его низкопробной меди глумливо заменял нам полагавшиеся по чину литавры и фанфары.
— Че, совсем? — потирая слипающиеся глаза, промямлил Вадюня.
— Нет, — я едва удержался, чтобы не по-боярски сплюнуть на пол, — частично. Ладно, Делли, давай рассказывай что к чему.
— Что и говорить-то, не знаю, — огорченно промолвила фея. — Незадолго до рассвета проводила Машеньку в опочивальню. Сама все проверила, защитные символы всюду начертала, двери и окна заклятиями отворотными запечатала. А давеча прихожу, глядь, стража на месте, двери точнехонько так, как и были заперты да заговорены, в спаленке фрейлины храпят в две дырки беспробудно, а принцессушки-то нашей и нет как нет.
— Следы взлома? — деловито поинтересовался я.
— Одно из окон прикрыто, да не заперто, и наговор с него исчез.
— Уже что-то, — мрачно изрек я, хороня вчерашнюю эйфорию по поводу удачно раскрытого дела.
— Может, кто из пособников драконьей Повелительницы под маской во дворец ужом вьюлился?
— Может, и вьюлился, — пожал плечами я. — Но думаю, она снова сбежала. Я так понимаю, наговор с окошка снять для нее проблема невеликая?
— Да не то чтобы, — честно созналась фея.
— И служанок своих усыпить тоже ей под силу? — Мои губы сложились в печальную ухмылку.
— Под силу, — вновь согласилась пестунья ее высочества. — Но ведь не только ей!
— Оно, конечно, верно, — все еще не вылезая из-под одеяла, признал я. — Но вчера ночью, когда мы с твоей воспитанницей беседовали, у меня создалось впечатление, что ее высочество намерена самолично отправиться на поиски загулявшего жениха.
— И ты мне ничего не сказал?! — возмущенно топнула ногой Делли. — Я же спрашивала!
— Так кто же мог предположить, что она совсем с ума сбрендила! — начал оправдываться я.
— Не смей оскорблять наследницу престола! — гневно взорвалась фея, но тут же успокоилась, осознавая, что, в сущности, я прав. — Виктoр, надо спасать Машу. Ведь она еще совсем ребенок, одна пропадет. Ей кажется, что сила и знания, которыми она обладает, помогут одержать победу над Повелительницей драконов, но это не так. У Маши совсем нет опыта реального применения магии, тем более против могущественной волшебницы. И уж тем более, — Делли печально склонила голову, точно признавая свою вину, — что мы об этой Повелительнице практически ничего не знаем.
— Спасибо за информацию, — насмешливо ответил я. — Как раз собирался задать тебе вопрос на эту тему. Ладно, проехали. Значит, есть две основные версии: номер раз — Маша ушла сама, номер два — ей в этом помогли. Так, начинаем сначала. Стражу у ворот опросили?
— Конечно. Они ее не видели.
— Стража у городских ворот? — протягивая руку к прикроватной тумбочке за изрядно почерканным блокнотом, уточнил я.
— Тоже не видели.
— Что ж, значит, есть шанс, что она еще в городе. — Я сделал первую пометку чуть ниже торжественной надписи «Часть вторая». — Что там наш «отморозок»?
— Он ничего не знает, — отрицательно покачала головой фея. — Во всяком случае, говорит, что не знает.
— Понятно. Пока я склонен ему верить, — не отрываясь от записей, хмыкнул я. — Если ее похитили, к Прокопу явно не заносили. А ежели она сама решила нас покинуть, то заходить попрощаться с молочным братцем означает автоматически ставить его под удар. У Громобоя что?
— Его никто не встречал со вчерашнего вечера. — Делли развела руками. — Но я вам говорила о том, что время от времени он отправляется на патрулирование. Вполне возможно, что Егорыч отправился в Оградное.
— Возможно, — согласился я. — Но все же лучше проверить. Что у нас дальше? А, вот, ну конечно! Король-отец в курсе? — Я понизил голос до почти заговорщицкого тона.
— Конечно. — Фея поморщилась и, чтобы скрыть раздражение, попыталась смахнуть несуществующую прядь со лба. Видимо, утренние новости не слишком обрадовали скорого на буйную расправу Базилея, и то, что пришлось выслушать проштрафившейся фее, нам было лучше не слышать. — Он послал гонцов с эстафетой, так что все дороги от Торца перекрыты накрепко — мышь не проскочит.
— Разумно, — согласился я, помечая в блокноте, что операция «Кольцо» и план-перехват задействованы. Понятное дело, на местном уровне.
— Его величество просил передать вам самую настоятельную просьбу не покидать нас в трудную годину и сделать все возможное и невозможное для возвращения Маши ко двору.
— Да чего уж там! — отмахнулся я. — И так все ясно. Ладно, мы в игре. А сейчас, Делли, ты не могла бы выйти, нам необходимо одеться.
Процедура утреннего туалета заняла немного времени, но все же достаточно, чтобы успеть пообщаться с почтеннейшим хозяином «Графа Инненталя», собственной персоной примчавшегося в люкс с серебряным тазиком и кувшином горячей воды.
— Ой, какое горе, какое горе! — со слезой в голосе причитал он, сливая на руки гостям звонкую прозрачную струю. — Это ж надо, как не везет его величеству! Ну, я полагаю, мудрейший король, несомненно, избрал вас, дабы продлить поиски дочери.
— Ты на редкость догадлив, — угрюмо ответил я. — На руки лей, что ты таз моешь?
— О, простите, ваша ясновельможность, не уследил-с, — исправляя промах, вновь затараторил Щек Небрит. — А позвольте полюбопытствовать, коли вы от нас совсем не съезжаете, то, стало быть, домой нынче не возвращаетесь?
Я в недоумении уставился на субурбанца. В его голосе слышалась столь плохо скрытая надежда, что лучше бы уж он и не прятал ее вовсе.
— А тебе-то что?
— Прошу покорно извинить, что в такое время смею вам навязываться, но ведь сами помыслите, неразумно же отправляться Нычка знает куда, дракону в зубы с такой уймой золота. Разбойный люд кругом так и шастает, так и выискивает, кого бы ограбить!
Я поглядел на ждущего очереди умываться Вадюню, в минуту досуга разминающего онемевшую за ночь мускулатуру, скосил глазом на дверь в соседнюю комнату, где ждала следознавцев сотрудница Волшебной Службы Охраны, и, не в силах удержать улыбку, похлопал по плечу нашего тайного агента.
— Думаешь, кто-то решится нас ограбить?
— У-у, — делая большие глаза, покачал головой Щек. — Там встречаются такие мошенники, только держись! Один Поймай Ветер чего стоит! Годков-то кот наплакал, а прыти-то!.. Верно вам говорю, у него везде свой глаз имеется. Чуть где что, как и он тут как тут.
— Да, — вынужденно согласился я. — Поймай Ветер стоит дорогого. Пожалуй, ты прав, надо отдать золото на хранение в казну.
— Чур вас, чур! — Субурбанец едва не выронил кувшин, по всей видимости, пораженный вполне, на мой взгляд, разумным предложением. — К чему же в казну? — сбиваясь на шепот, продолжил он. — Деньги работать должны. На что им лежнем в сундуках пылиться! А и то, возможно, вернетесь вы, а казначей золотишко на какую нужду пустил. Ведомое дело, у короля расходы великие. — Он оглянулся, точно проверяя, не подслушивает ли кто, и понизил голос, стараясь говорить еще тише: — Я вам предлагаю в дело войти. Предприятие выгодное, не прогадаете. Нычкой клянусь! — Щек выхватил из-под рубахи трезубый символ веры и впился в него страстным поцелуем. — Каждый месяц на сто монет двадцать прибыли. Предки мне свидетели!
— Мы обдумаем твое предложение, — кивнул я, снимая с плеча хозяина вышитое петухами полотенце.
— Уж осчастливьте, обдумайте! — поклонился Небрит, но я его уже не слушал. Мне необходимо было вернуться к оставленному рабочему блокноту, ибо в коммерческом предложении хозяина проскочила мысль, вполне возможно, имеющая отношение к очередному туру поисков. Впрочем, полагаю, Щек и сам не догадывался какая.
Одним из самых важных направлений следствия, на мой взгляд, было выяснить, ищем ли мы снова сумасбродную беглянку или же, вопреки подозрениям, вчерашние ночные угрозы ее высочества и внезапный отъезд Громобоя Егорьевича лишь совпадения, и принцесса действительно похищена невесть какими темными силами. И теперь я знал, кто может на этот каверзный вопрос ответить.
Подпуская страху, субурбанец, похоже, сам того не ведая, говорил правду. Наш «юный друг», ловкий Поймай Ветер, и в самом деле был весьма информирован о том, что и когда происходит по ту сторону дворцовых стен. Наверняка кто-то сообщал воришке обо всем, что могло представлять «коммерческий» интерес. Дворец у Поймай Ветра — место прикормленное, и очень сомнительно, что этот жадный прохвост удовлетворился скромной долей, которую похитил из моей шапки. Если вдуматься, горсть золота для него не доход, а так, кураж. Значит, скорее всего он вчера торчал в парке как минимум до рассвета, и если что, для чужих глаз недоступного, там и происходило, ему об этом наверняка известно.
— Ваша ясновельможность, — слышался между тем быстрый говорок Щека, охмурявшего второго нечесаного боярина, — сами посудите, пристань будет наша, лабазы в округе тоже наши. С мытарями, понятное дело, договоримся. Сколько же всего таким-то макаром пропустить можно! А тут еще, — субурбанец замялся, — вам вот как себе говорю, весьма ходкий товар ожидается. Не хоботье какое, чистая натура, из-за самого Хребта тайными тропами доставляют.
— Обдумать надо, — пробасил Злой Бодун, вытирая руки. — Прикинуть конкретно что к чему.
— Да век мне Девы Железной Воли не видать! Двадцать монет с сотни, это же самое меньшее.
— Гони-гони, да не разгоняйся! Себе небось по пятьдесят возьмешь. — Вадим покровительственно хлопнул негоцианта по мясистому плечу. — Не боись, обмеркуем. Плавали, знаем!
— Так я зайду позже? — кланяясь и пятясь к двери, с надеждой вопросил великий комбинатор местного разлива.
— Да сколько угодно, — пожал плечами Вадим. — Ну, типа твоя же гостиница.
Щек скрылся за дверью, и проводивший его взглядом Вадим повернулся ко мне:
— Ну че, Клин, с контрабандой вяжемся?
— В каком смысле? — спросил я.
— Да тут в натуре кака с маком нарисовалась, хрен сотрешь. Один заезжий папуас грузит нашему финансовому валету, что у него в натуре набитый канал на всякое мурлюкское барахло. Тут его конкретно сметают, ты сам видел. Бабло поднять можно реальное. Конкретно держак бы на лопате не поломать! Но стрем, понятное дело, имеется. Сам слышал, все планируется чисто мимо кассы, — озвучил коммерческое предложение хозяина гостиницы мой друг.
— Вадюсь, ты б надолго не закладывался. Сейчас отыщем принцессу и домой. Если поблизости больше закопанных драконов нет, то далеко уйти она не могла. Разыщем следок — найдем в два счета.
— Но, блин, башли-то хорошие ломятся. А рыжье с собой тащить, это же полный отстой. — Вадим заговорил тише, чтобы нас не могла слышать скучавшая за стенкой Делли. — Щек лопочет, что первая партия в натуре не сегодня-завтра уже будет в Торце. Может, рискнем?
У меня никогда не было коммерческой жилки, да к тому же связываться с криминалом, пусть даже в этой почти сказочной стране, мне вовсе не хотелось. Но, впрочем, отчего это вдруг мы решили, что имеем дело с контрабандой? Возможно, речь идет о вполне легальной сделке.
— Ладно, — обреченно согласился я, — только смотри, проценты процентами, а наше бы сохранить.
— Не боись, Клин, все будет чики-чики, это я, боярин Злой Бодун, тебе говорю!
— Ну, когда это будет, мы еще посмотрим, — опустил я на землю воспарившего соратника. — А сейчас перед тобой стоит недетская задача — мне нужен Поймай Ветер. Так что сходи-ка в город, раздай десяток монет всякому сброду, ну там нищим, наперсточникам, словом, кого найдешь, пускай они по своей почте раззвонят, что господин из люкса в «Графе Иннентале» срочнейшим образом желал бы увидеться с этой рыжей бестией. Уяснил? Давай действуй.
Получив четкое задание, мой верный помощник направился к выходу, и если реалии этого мира не слишком отличались от привычных нам, то вполне резонно было предполагать, что уже через час-другой Поймай Ветер будет в курсе моего страстного желания лицезреть его драгоценную персону. Заждавшаяся фея молнией влетела в ложницу, едва отворилась входная дверь, и, проводив взглядом Ратникова, поинтересовалась:
— Куда это он?
— Я послал его кое-что разузнать. — Подобное объяснение было довольно обтекаемо, однако неопределенность давала возможность избегнуть выяснения отношений с представительницей королевского двора по поводу контактов с наглым воришкой.
— Виктoр, что у тебя на уме? — заинтересованно спросила наша соратница.
— Хочу выяснить, как обстояло дело с очередной гастролью твоей подопечной. Кстати, мне было бы весьма небезынтересно знать, когда и в каком направлении выехал из города Громобой Егорьевич. А также был ли с ним кто-нибудь еще.
— Ты думаешь, Маша и он заодно?
— Несомненно, — хмыкнул я. — Вопрос в другом: с ней он сейчас или нет. Да, и вот еще… — Мелодичное позвякивание волшебного зеркала прервало стройное течение моей мысли, и из глубины серебряной глади, точно из омута, на нас глянули мужественное лицо принца Элизея, светящееся счастьем, и прелестное личико… пропавшей Маши, восседающей в седле перед суженым.
— С ясным солнышком тебя, феюшка милостивица! — гордо зарокотал Элизей, едва разглядев по ту сторону стекла оторопевший лик Делли. — Не держи на меня обиды злой за ночную провину. Не по злобе требесил! По неразумению. Сама зришь, все сталося как нельзя лучше. С зазнобушкой моей, Машенькой свет Базилеевной, к отчим пенатам возвращаемся. — Бодрый солнечный зайчик скользнул по волшебному зеркальцу в руках могучего витязя, слепя ему глаза и одним невиданным прыжком от гор лесистой Гуралии достигая Торца.
— Но…
Я выдвинулся вперед, заслоняя фею, незаметно с силой вставляя большой палец ей под ребро.
— Но что, это что? Элизей! Элизей, ты меня слышишь?! Что происходит? Это я, Клинский! Куда ты исчез? Мы тебя не видим! Что со связью?! Чертово волшебство! Попробуй еще раз перезвонить!
Лицо принца заметно вытянулось. Должно быть, в истории применения зеркальной связи это был первый случай выхода из строя магических агрегатов.
— Вот журба-печаль! — удивленно промолвил он. — Сейчас еще доли попытаю! Погляди-ка, Машенька, что-то скло твое к делу негодно.
Дисплей погас, и я понял, что сейчас буду превращен в лягушку. Или того хуже, в комара, который будет немедленно съеден лягушкой.
— Да как!.. Как ты посмел! — Возмущенная до глубины души фея, казалось, разрастается на глазах и уже заполняет собой комнату, наливаясь электричеством, точно грозовая туча. — Что ты себе позволяешь?! Как это у тебя рука поднялась меня ударить?! И что это ты тут устроил?!
— Делли! Делли! Делли!!! — попятился я. — Я сейчас все объясню. Остановись! Если ты меня испепелишь, кто принцессу искать будет?
Этот довод был единственным средством защиты от немедленной физической расправы. Но, к счастью, средством весьма действенным. Фея обиженно поглядела на меня из-под длиннющих ресниц, однако все же решила повременить с праведным самосудом.
— Подумай, — начал я оправдательную речь, — что мне было делать? Неужели непонятно, что та самая колдунья, которая здесь буянила, теперь к Элизею присоединилась и через него проверяет, заглотили мы приманку или нет. — Зеркало вновь зазвенело. — Отойди, не отвечай! — требовательно выпалил я, отшатываясь от плывущего волнами экрана. — Давай зачехлять!
— Что ты удумал? — невольно повинуясь резкому окрику, прошептала Делли.
— Пусть считают, что связь действительно не работает. — Я удовлетворенно воззрился на зеркало, погруженное во тьму. — Так-то лучше! Делли, это чистая подстава, поверь моему оперативному опыту. Ты солнечные блики заметила?
— Конечно, — подтвердила кудесница.
— А это значит, что солнце у них за спиной. Полудня еще нет, а стало быть, едут они не в Торец, который, насколько я помню, восточнее Гуралии, а совсем даже наоборот, на запад.
— Но там же Маша. — Обескураженная сотрудница Волшебной Службы Охраны растерянно указала на зачехленный агрегат.
— Очнись, родная моя! — Я пощелкал пальцами перед глазами феи. — Какая Маша, о чем ты говоришь?! Это же морок, дубль, личина! Ту Машу наша Маша еще вчера срисовала.
— И то верно, — обескураженно согласилась фея.
— Я рубль за сто даю, колдунья нарочно ее высочеству показалась, чтобы отсюда выманить. И наверняка просчитала, что мы очертя голову вместе с ней за Элизеем мчаться не пожелаем. И что принцесса, наплевав на нас, сама на поиски отправится. — Я остановился, переводя дыхание. — Если все это, конечно, не отвлекающий маневр, и принцессу под утро действительно похитили. Но в любом случае нашим противникам совсем не обязательно знать, что здесь происходит.
— Но если все так, как ты говоришь, — заволновалась Делли, — необходимо срочно предупредить Элизея, что рядом с ним враг.
— Ни в коем случае! Волшебница Прокопа заморозила лишь потому, что нас заметила, да к тому же очень спешила. А теперь ей никто не мешает учинить расправу по полной программе, в лесу они одни-одинешеньки. Пока колдунья не знает ничего о наших действиях, королевич скорее всего в безопасности. Он приманка, на которую Повелительница драконов ловит ее высочество.
— Но ведь она и сама может принять образ Элизея, — возразила встревоженная чародейка.
— Может. Но вряд ли станет, — согласно кивнул я. — При необходимости жизнью Элизея легко шантажировать и принцессу, и нас. А стало быть, отсутствие связи — залог жизни Машиного суженого.
— Волшебницы не убивают, — напомнила фея, вступаясь за честь корпорации.
— Это я уже понял. Они только оставляют в безвыходном положении и желают долгих лет жизни. Скажем, положит колдунья ночью спящего королевича на край утеса, а уж повернуться Элизей и сам сумеет. Особенно если позвать с нужной стороны. Да и как, собственно говоря, ты намерена предупредить Элизея, если свое зеркальце он на наших глазах выкинул в пропасть, а то, по которому связывался, явно взял у твоей конкурентки?
— Верно, — с досадой согласилась моя соратница. — Об этом я как-то не подумала. Что же теперь делать?
— Выяснить все, что только возможно, о том, когда и куда уехал Громобой. Когда станет ясно, через какие ворота он покинул город, опросить, насколько это можно полно, торговцев, которые проехали с утра в город через эти же ворота. Они всегда очень цепко замечают людей с оружием. Далее: разослать по округе гонцов, пусть опросят жителей ближайших селений. Народ по грибы-ягоды ходит, за дровами ездит, может, кто его в лесу видал. Егорыч, как я понимаю, в этих местах все звериные тропки знает, так что дороги ему нужны, как зайцу ноты. А дальше — посмотрим.
— Все сделаем немедля, — подбираясь, точно рысь, готовая к прыжку, заверила забывшая обиды Делли. — А ты, мил-друг, чем займешься?
— Буду ждать сообщения агентуры, — туманно заверил я. — А там, как карта ляжет.
Возвращение Ратникова было довольно скорым, как говорится, я еще не успел соскучиться. Он появился в апартаментах довольный, неся в руке берестяной туесок с жареными семечками.
— Все путем, Клин. С шелупонью перетер, Поймай Ветру маляву1 скинул.
— Молодец, — кивнул я. — Что-нибудь еще интересное есть?
— Не-а, по нулям. Я тут чисто когда возвращался, Щека поймал, дал ему пенделя, чтоб он в натуре хавать притаранил, — сплевывая на драгоценный паркет, похвалился член следственной группы.
— Вадим, — поморщился я, — общение с криминальным миром пагубно отражается на твоих речевых способностях.
— Не въехал? — в недоумении вытаращился на меня боярин. — Ты конкретно о чем?
— Фильтруй базар в натуре! А то тыры-пыры, я срок мотал, пайку хавал, миской брился, нары задом протирал. Сворачивай блатную музыку!
Злой Бодун минуты две ошарашенно глядел на меня, точно силясь понять, с чего вдруг я устраиваю столь неприкрытое посягательство на его гражданские права чисто человека и в натуре могутного витязя.
— А-а! Ты в этом смысле, — наконец молвил слово он. — Ну, я типа хотел сказать, что завтрак сейчас принесут.
— Ну, слава богу! — шумно выдохнул я, осеняя себя размашистым крестным знамением.
— Так нет базара! — вновь разводя пальцы, улыбнулся Вадюня.
Базар есть. И мы будем есть, пока есть базар. Завтрак в «Графе Иннентале», как всегда, был вкусен, свеж и весьма калориен. Месяц-другой подобных завтраков, обедов, ужинов и прочих легких фуршетов, и наши чрева вполне могли принять формы и габариты, подобающие респектабельным боярам из школьного учебника истории. Однако поданный почуявшим выгодную сделку Щеком скромный десерт из пятнадцати наименований отменно вкусных сладостей и четырех сортов вин был несколько смазан. Причем смазан появлением все того же подобострастного субурбанца, не поленившегося в очередной раз притащить в угловую башню свое пивное брюхо.
— Там, с позволения ваших ясновельможностей, господина одинца какой-то хожатай спрашивает, — кланяясь как можно ниже, проговорил Небрит. — Приказать, чтобы ждал, или что?
— Чего надо хожатаю? — отрываясь от сбитых сливок с кишмишем, недовольно спросил я.
— Сей господин изволит утверждать, что вы сами знаете, по какому делу он сюда пришел.
— Так, — я отодвинул расписную глиняную миску со сливками, — кажется, сработало. Иди передай, что я сейчас буду.
— Непременно-с, — вновь начал кланяться хозяин. — А только он еще просил передать, — субурбанец замялся, — чтобы вы, ваша ясновельможность, сам-один приходили. Без, извольте видеть, господина витязя.
— Ладно, все в порядке. Иди выполняй поручение.
— Ну че, — на лице Вадима появилось выражение подпольщика, собирающегося взорвать поезд со стратегически важным грузом, — я чисто за тобой поволокусь. Прикрою, если что.
— Ни в коем случае! — замотал головой я. — Поймай Ветер еще та продувная бестия. Наверняка он в не соседнем лабазе меня поджидает. Любопытство у него еще детское, а понту выше крыши. Мой интерес ему льстит, потому он на встречу и согласился. Но, как говорят в нашем мире, глаз даю, обставил рыжий эту встречу самым тщательным образом. Общение с сыскарями, пусть даже частными, здесь у блатных скорее всего так же не приветствуется, как и у нас. Сто пудов, контрнаблюдение будет организовано, и тебя срисуют, как только ты выйдешь из отеля. Так что ни меня к месту не приведут, ни тебе ладу не будет. Не дай бог, еще на перо посадят.
— Да че ты в натуре! — насупился Злой Бодун.
— Вадик, не кипятись. Я понимаю, что ты в Торце типа крутой криминальный авторитет, буквально рецидивист: букет статей, две ходки, в Саврасовом Засаде из-под «вышака» судьбу менял. Но, боюсь, тебя это не спасет. И меня тоже.
Ратников поморщился, нехотя признавая истинность моих слов.
— Может, тогда меч возьмешь? — тоскливо, смиряясь с неизбежным, предложил Ратников.
— И что я с ним буду делать? — печально усмехнулся я. — Я подобную штуковину, да и то деревянную, последний раз лет двадцать назад в руках держал. Жаль, резиновую дубинку с собой не прихватили, ну да кто ж знал?
— Тогда это, — в глазах мужественного соратника засветилась неслабая мысль, — может, ты на всяк случай, чисто того, жучару с собой прихватишь? Ну, которого вчера мне Делли подарила. На всякий случай. Ежели вдруг что.
— А вот это давай, — согласился я. — Поработаем с начинкой.
— Только ж ты не молчи, — заботливо попросил Вадюня. — Трынди хоть что-нибудь, чтоб я в натуре мог услышать, где ты.
— Заметано! — Я хлопнул его по протянутой ладони. — Не боись, прорвемся!
Одежда и общий вид посыльного, дожидавшегося в золоченом холле «Графа Инненталя», если и были чем-то заметны, то лишь своей неприметностью. Из тысячи произвольно отловленных горожан средних лет и невеликого достатка не меньше трети походили бы на посланца Поймай Ветра, как родные братья. Вот только шляпа с уныло обвисшими полями, закрывавшими пол-лица, манера низко наклонять голову да куртка-выворотка, позволявшая в одно движение сменить неприглядную грязную будничную изнанку на довольно нарядный вышитый оборот, заставляли предполагать, что гонцу весьма привычно молниеносно менять личины, превращаясь из убогого бедняка в спешащего по делам приказчика.
— Вас просили быть без оружия, — едва кивнув, тихо проговорил хожатай.
Я развел руки, демонстрируя отсутствие мечей, сабель, копий, кинжалов и прочей воинской снаряги.
— Хорошо, — вновь удовлетворенно кивнул мой проводник. — Шагайте за мной.
Не стану описывать весь путь, ибо даже непосредственно во время движения сделать это было практически невозможно. Пройдя насквозь базар с его бесчисленными торговцами и хозяйками, нахваливающими свой товар, мы очутились на заднем дворе какого-то трактира, и тут началось долгое странствие по дырам в заборах, каким-то перелазам, глухим улочкам, развалинам старых крепостных башен, приспособленных под жилища ободранной голытьбы. В общем, я одновременно пожалел, что рядом со мной нет Вадима, и похвалил себя, что не взял его. Молчаливый проводник то и дело тыкал пальцем в разные стороны, указывая маршрут движения.
— Направо? — уточнял я, словно сомневаясь в истинности увиденного глазами. — А теперь, стало быть, налево? Опять направо?
Давать более точные целеуказания было почти невозможно. Чрево Торца не радовало архитектурными шедеврами, и пищевод его, как и надлежало пищеводу, был темен, грязен и вонюч.
— Туда. — Доморощенный Сусанин скрылся под низкой аркой в совершенно глухой стене.
Я склонил голову, чтобы не удариться о нависающий свод, и, поминая недобрым словом зодчего, соорудившего столь неудобный вход, последовал за проводником. Вернее, мне показалось, что я за ним последовал, поскольку за стеной простирался совершенно пустой двор. Деревянный помост с шаткой лестницей, ведущей куда-то вниз, нависающая над головой галерея, подпираемая разнокалиберными бревнами, и больше, собственно говоря, ничего.
— Картина Репина «Приплыли!», — процедил я, наконец не отказывая себе в страстном желании смачно сплюнуть. — Развели, как последнего идиота!
— Эй, фрей1 залетный! — раздалось неподалеку, и из-за бревенчатой колонны на меня вразвалочку выбрел субъект столь однозначно бандитского вида, что его свободно можно было помещать под прозрачный колпак в качестве эталона в палате мер и весов. — Ну и какого ты тут шуршишь? — Вслед за первым уркаганом из-за соседней подпорки появился его напарник на полголовы выше первого, килограммов на тридцать тяжелее и явно медлительнее. Такой себе боевой слон в миниатюре. — Шевели кадыком, гульной1! Что буркалы выпятил? — перекатывая слова во рту, приближаясь, бросил через губу разудалый гопник.
— И то! — поддержал его мощный собрат по «гоп-стопу».
— Мальчики, — примирительно предложил я, — давайте без суеты. — Я поднял руки перед грудью в примиряющем жесте, изготавливаясь при необходимости совершить захват или нанести удар. Как уж придется. — Сам вижу, заблудился. Уже ухожу.
— Куда ты уходишь? Доходной, ты уже пришел. — Распальцованные стервятники встали плечом к плечу, не имея возможности зайти с разных сторон из-за узости помоста, на котором я продолжал стоять.
— Кати сюда валабаны2, клифт бородатый3, а то жизни лишишься!
— Ребята, ребята! Да вы что, — напуская на лицо вид испуганного недоумения, запинаясь для вящей убедительности, попытался урезонить их я.
— Сейчас узнаешь что, варнак слепой.
Ну, слепой не слепой, а что надо, вижу. Говорун с блатной музыкой на устах — мужик самоуверенный, прет на рожон, как наскипидаренный. Громила, толку, что сажень в плечах, вперед него не полезет. Самое время проверить рефлексы местной братвы. Я дернулся в сторону низкого прохода в стене, всем своим видом старательно демонстрируя намерение попытать счастья в беге с препятствиями. Состязаться со мной в этом виде олимпийских игр явно не входило в планы безмерно крутых разбойников с заднего двора. Как я и ожидал, говорун рванулся к арке, желая отрезать мне путь к отступлению и неминуемо закрывая меня своим телом от более тяжеловесного собрата. Поступок, несомненно, самоотверженный, однако благодарность спасенного заставила долго ждать.
Р-раз! Моя левая нога, взмыв по короткой дуге, врезалась в коленную чашечку торопыги. От такого удара футбольный мяч взлетает в свечу под восторженные крики зрителей. Однако без вмешательства опытного хирурга нога теперь разгибаться не будет. Это точно, без вариантов.
— А?! — Медлительный верзила отвесил челюсть, поражаясь тяжкой участи говорливого приятеля, с воем катающегося по дощатому настилу. Удар основанием ладони по ушам, захват затылка, поворот, и здравствуй стена разок-другой-третий, пока не утихнет в крови взрывной заряд норадреналина — холодной контролируемой ярости. Тело громилы обмякло, точно мешок, и рухнуло поверх стонущего заводилы.
— Смотри, не замерзай, — процедил я, с удовольствием разглядывая дело рук своих.
За моей спиной раздался тихий шорох. Я резко крутанулся на месте, уже готовый продолжить схватку.
— Я это, я, господин хороший! — Невзрачный как тень проводник, невесть куда исчезнувший на время стычки, вновь возник передо мной, точно из-под земли. — Ах, какая досада! Это ж надо такому случиться! Житья от них нет, супостаты! Извольте, извольте пройти за мной. — Он поманил пальцем, указывая вниз лестницы. — Вон туда, в мазуху1.
Путь наш лежал в мрачный полутемный подвал, должно быть, некогда предназначавшийся для хранения вина, а нынче служивший то ли ночлежкой, то ли очень дешевым притоном.
— Погодите один миг, — почтительно склонил голову хожатай, останавливаясь у двери в конце подвала. — Я сейчас. Только доложу, что вы пришли.
— Опять ждать гостей? — осведомился я, демонстративно сжимая-разжимая кулаки.
— Что вы! Что вы, почтеннейший! Это ж так, сброд залетный, шляются, где ни попадя, людям жизнь портят!
С этими словами говоривший скрылся за дверью, оставляя меня в ожидании. Отсчитав минуту, я приоткрыл дверь, оглядел пустую комнату за ней и наткнулся взглядом на небрежно отброшенный ковер и грубо сколоченный из щелястых досок люк под ним. «То, что доктор прописал!» — усмехнулся я, неслышно подходя к потайному лазу.
— …А и то сказать, — доносился оттуда голос моего проводника, — ты сботарь с ветра2, прыснул, и концы в воду. А нам твой стриболит1 на что? Так и до кичевана2 допрыгаешься. На ланцухе3 не насиделся?
— Пошто звякало разнуздал? — обиженно отозвался Поймай Ветер. — Нешто я не понимаю! Мне самому манелы4 таскать не с руки. Говорю тебе, не стриболит он.
— Говорю-говорю! Ты вон сказывал, что можно влегкую львенка поймать5 да на фуг его подоить6, а оно, вишь, промашечка вышла. Я и ойкнуть не успел, как он Мухолову ногу перебил. А Фуза клюквенным квасом умыл, так что тот мешком валяется, встать не может. Ты что же, Поймай Ветер, на плешь нам садишь7?
— Я сботарь деловой! — возмущенно отозвался мой старый знакомец.
— Деловой-то деловой, а кто за киф8 отвалит? Твой одинец парням налил, как богатому.
— Не думай, я вам красного товару9 отвешу, — отозвался ушлый воришка, поставленный моим разнузданным поведением в весьма неловкое положение. — А ты тише дыши, не ровен час он нас ливерует10.
Я невольно улыбнулся. Насколько можно было понять из оживленного диалога старых приятелей, выгодное предложение Поймай Ветра слегка почистить ушастого фраера на поверку оказалось не столь выгодным, как виделось вначале. Теперь же расстроенный главарь банды, а что-то подсказывало, что именно такова роль моего проводника, требовал у наводчика комиссионных за досадную промашку. С учетом пенсий по производственному травматизму, пеня явно набегала немалая. Самое время в ненавязчивой форме предложить неуловимому воришке тайную дружбу и покровительство. Как ни крути, отъезд из этого мира пока откладывается, а стало быть, такой ловкий агент никак не помешает. Какая же оперативная работа без агентурной сети! Борясь с желанием продолжить сеанс несанкционированной прослушки, я со вздохом вернулся в прежнюю позицию, ожидая возвращения любезного проводника.
Скучать пришлось недолго, и уже через несколько минут я восседал перед хмурым жиганом, явно озабоченным создавшейся ситуацией.
— Пошто искал, одинец? — без обычной глумливой усмешки бросил он.
— Соскучился, — пожал плечами я. — А вот ты пошто псов на меня спустил?
Поймай Ветер скривил губы.
— Так ведь я, боярин, и добро помню и зла не забываю. Нешто запамятовал, как ты меня у Саврасова Засада прижал? Вот я и подумал, не отлить ли кошке мышкиных слезок. Да, вишь, хожа1 мимо просквозила, меж двух остался2.
— Да, неловко как-то получилось, — согласился я. — Ну, ты уж извини, что так вышло. Погорячился я тогда. Вот, хочешь, — я вытащил из-под рубахи заранее заготовленный кошель с убитыми енотами, — виру бери, чтоб промеж нас недомолвок и непоняток не было.
Воришка, которому кошелек с золотом, похоже, никогда еще не доставался так легко, недоверчиво принял подарок, подкинул куш на ладони и, оценив его полновесность, спросил с подозрением:
— Купить хочешь?
— На что? Воров ловить — не моя забота, — хмыкнул я. — А вот приятельство свесть можно. Ты парень ловкий, мне такие в деле пригодятся. А ежели что, сам знаешь, я у короля в почете, погутарим, перетрем, глядишь, и мимо нар проскочишь. Разумеешь, о чем я?
— Так, поди, не полено. Чего ж мне слов не разуметь? — понижая голос, заинтересованно проговорил юнец.
— Спросить тебя хотел, — начал я.
— Спрашивай. Коли не о братве речь, чего же не ответить хорошему человеку.
— Ты нынче в саду у дворца, поди, до самого утра толокся?
— Было дело, — осклабился Поймай Ветер. — Почитай, до первых лучей.
— И небось возле коновязи у пьяни рыжики стриг?
— Не без того, — с нескрываемой гордостью подтвердил вор. — Ну дык ведь, глядишь, бывало идет, бедолажный, шатается, еле ногами двигает, да еще кошель на поясе его к земле тянет. Как же высокому гостю не пособить? Без кошеля-то, поди, сподручнее!
— Сподручнее, — согласился я. — Но я о другом. Ты, часом, перед рассветом не видал у коновязи высокого мощного деда, вероятно, с длинным мечом? А с ним девушки или мальца твоих примерно лет.
Поймай Ветер расплылся в привычной уже широкой улыбке.
— Было дело. Я уж уходить собрался, а тут гляжу, к коновязи каренец1 с чаханкой крадутся. У каринца точно, меч знатный, напополам с полувзмаха скосит. И сам он такой седой, а видно, крепкий, что дуб-столеток. Чаханка-то, — воришка покачал головой, — фря2 норовистая, а глаз не отвести. Я еще подумал, куда они в такую рань навострились, петухи еще глаз не продрали. А дальше и вовсе потеха была! Чаханку-то каренец в тюк спрятал да поперек седла кинул. Ну и еще навьючил всякого барахла на скотину. Вот так двуконь, получается, к воротам и… — Он умолк и выпалил, озаренный неожиданной догадкой: — Нешто принцесса сбежала?
— Поймай Ветер, — я поднял вверх указательный палец, — мы с тобой приятели, и я по-приятельски тебя прошу, не звони. А это, — я достал еще один кошелек, — тебе за помощь и за молчание.
— Могила, — кладя руку на сердце, искренне поклялся пройдоха. — Чтоб я света не увидел.
В отеле вместе с Вадимом в номере меня уже поджидала не находящая себе места Делли.
— Ты уже рассказал? — здороваясь с изнервничавшейся соратницей, спросил я Вадима.
— Не-а, — потряс головой Злой Бодун. — Че ж я рассказывать буду? Ты крутил, твое право. В натуре.
— Понятно, — кивнул я. — В общем, так, Делли. Есть абсолютно достоверная агентурная информация. Маша покинула дворец вместе с Громобоем. Самое время готовиться к выезду.
