Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Дорогой Лертон,К письму приложено несколько фотографий, поясняющих суть статьи, которую я хочу всесторонне обсудить. Если коротко, то речь в ней пойдет о способах остановки песчаных дюн, которые, как известно, засыпают целые города, озера, реки, дороги. Изображенные на этих фотографиях дюны какое-то время угрожали поглотить один из городов на побережье Орегона. Десять лет назад несколько агентств и учреждений решили всерьез взяться за эту проблему, соединив свои усилия. Они пришли к первому ответу на вопрос, на который никто не смог ответить за всю историю человечества. Метод оказался настолько успешным, что Израиль, Чили, Филиппины и несколько других стран прислали сюда своих экспертов и специалистов, чтобы научиться останавливать пески.Песчаные дюны, подгоняемые устойчивыми ветрами, образуют волны, похожие на морские, с той только разницей, что они движутся со скоростью двадцать футов в год, а не двадцать футов в секунду. Но и эти песчаные волны могут оказаться не менее разрушительными, чем обычные приливные волны, для всякой собственности… бывает даже, что они убивают. Дюны сметают с лица земли леса, уничтожают охотничьи угодья, засыпают озера и гавани.Миллионы акров чилийского побережья стали необитаемыми из-за подвижных песков. Израилю также приходится вести нескончаемую битву с окружающей его пустыней. От этой проблемы серьезно пострадали несколько орегонских бухт. Во всем мире существуют сотни подобных мест.Ученые, работавшие на орегонском побережье, обнаружили, что песок можно полностью остановить, только используя один-единственный вид травы, которая растет в таких условиях и связывает песок сложным переплетением своих глубоких корней. Эту траву очень трудно выращивать в питомниках, поэтому пришлось разрабатывать систему ее выведения и выращивания в промышленных количествах. Было испробовано больше одиннадцати тысяч видов трав, пока ученые не остановились именно на этом одном… работать пришлось в цейтноте, так как исследование проводили на фоне непрекращающегося наступления песка на побережье.Из сюжета можно сделать волнующую историю, связав ее с вопросами сохранения природы и с человеческими судьбами. Посмотрим, может быть, кто-нибудь захочет это напечатать.Я все еще занят новым романом. Скоро вы его увидите.С наилучшими пожеланиями,Фрэнк.
Дорогой Фрэнк,Из обуздания песчаных дюн, несомненно, можно сделать историю; она, правда, не слишком привлекательна, но определенно стоит того, чтобы ее написать, особенно если ты постараешься отобразить ее более детально. Изложи всю историю на одной странице, не ставя даты. Это должен быть набросок, в котором надо попытаться ответить на вопросы, которые я написал на полях. Мы также хотим знать, насколько в настоящее время распространено применение этой травы и как быстро она размножается и растет.С сердечным приветом, Лертон.
Дорогой Фрэнк,Возможно, в твоем описании битвы с дюнами есть изюминка, но твой набросок, присланный мне, отнюдь об этом не свидетельствует. Ты отводишь гораздо больше места рассказу о городах, уничтоженных песком, чем о том, как была достигнута победа над ним. Нет никакого упоминания о размерах и числе дюн, надвигающихся на Флоренцию и порт Сьюслоу. Более того, мы даже не знаем ни размеров, ни численности населения этих городов. Ты не говоришь нам, сколько миль шоссейных и железных дорог было разрушено. Я охотно готов допустить, что победа действительно одержана, но если это и так, то скажи, пожалуйста, на каком расстоянии друг от друга находятся Флоренция и Сьюслоу? Содержание твоего эскиза весьма смутно. Что именно случилось с железной дорогой? Если сражение с песком выиграно, то чем теперь занимается группа — перешла на другую работу или продолжает воевать с движущимися дюнами, но уже в другом месте?Твой черновик, так же как и вся статья, должен быть посвящен именно битве за спасение этих городов. Если ты вводишь в повествование исторические данные, то только для того, чтобы показать, насколько безнадежной казалась всегда борьба с движущимся песком, так как человек никогда не побеждал в ней. Кроме того, вся история должна вращаться вокруг одного персонажа, одной личности, чтобы пробудить к ней человеческий интерес. Американским издателям нет никакого дела до Мурзука и Кум-тага, тем более что они понятия не имеют, что это и где находится. Если хочешь получить добро на публикацию, то тебе придется писать то, что интересно американским издателям СЕЙЧАС.С сердечным приветом, Лертон.
Дорогой Фрэнк,Прими мои искренние поздравления! Ты сделал большой роман — во многих смыслах — не только по объему, но и по заложенным в нем идеям и занимательности самого сюжета. Конечно, это не «Once and Future King» будущего, так как я думаю, что твой роман во многих местах явно спотыкается, но, читая то, что ты мне прислал, я, тем не менее, вспомнил ту прекрасную книгу.Кому-то роман покажется несколько растянутым и не слишком динамичным, и я не удивлюсь, если некоторые издатели попросят тебя сократить текст. Но главное сейчас другое: я должен знать, когда ты представишь остальное — или черновик остального. В тексте мало науки, но это превосходная приключенческая фабула, перенесенная в будущее, и, полагаю, это самое главное. Кроме того, тебе очень удались характеры.Думаю, что эта книга лучше, чем «Дракон в море», а она удостоилась весьма многочисленных похвал. Трижды кланяюсь и протягиваю руки за концом истории.С сердечным приветом, Лертон.
В научном плане я придерживался очень широкого спектра проблем — формирование политики, трансформация климата целой планеты, религия (трансформация населения) — и предпочел не задерживаться на конкретных инструментах или машинах, хотя я очень удивлен тем, что ты не обратил внимание на «защитный костюм». Эта концепция нова и играет ключевую роль в повествовании. Кроме того, должен сказать, что в романе люди рассматриваются как некие экологические орудия, так что, похоже, мы просто по-разному понимаем науку.Я сделал 70 страниц окончательного варианта на прошлой неделе (часть прилагается к письму), и я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы повторить то же самое на этой неделе и послать тебе следующие страницы в будущий вторник. Все остальное будет поступать к тебе с той же скоростью. (Можешь считать книгу еженедельным сериалом.)
«Я очень доволен историей и тем, как ты ее излагаешь. Единственная проблема — ее растянутость, и она очень меня беспокоит. С нетерпением жду следующих глав. Нахожу эту работу очень интересной — но как, скажи на милость, будем мы продавать права на этот сериал, если он продолжается так долго?»
Дорогой Фрэнк,Сегодня утром мне звонил Джон Кэмпбелл. Он интересуется «Дюной», и в понедельник я увижусь с ним, чтобы послушать, что он скажет по этому поводу.Оригинал попал к нему на прошлой неделе после того, как я внес правку на все страницы, иногда вычеркивая, добавляя и заменяя страницы. В тех местах, где я заменял от одного до полдюжины слов, старые строчки зачеркнуты буквой «х», а новые слова я либо впечатывал сверху, либо вписывал от руки печатными буквами.Семь страниц необходимо перепечатать заново. Определенно, те страницы, в которые добавления были внесены на левом поле, должны быть перепечатаны. У нас было время только на то, чтобы начать со страницы 210, которую вложили в один конверт с возвращенными страницами, чтобы ты мог при желании сохранить их последовательность. Прости, но у нас не было времени обработать все остальные страницы, но, думаю, ты меня понимаешь. Я хотел бы получить четкую копию для «Даблдэй» наследующей неделе. Вставки на полях оригинала были впечатаны, листы обрезаны, новые строки подклеены лентой, а нижние края выровнены по длине необрезанных листов. Так что эти страницы выглядят просто замечательно.С нетерпением жду окончания книги!С сердечным приветом, Лертон.
Эту проблему можно, например, решить так: вводить больше информации в истории, которые предваряют каждую главу книги. Начиная повествование, роман можно открыть цитатой из некой энциклопедии: «Когда герцог Лето унаследовал Арракис в году ___, на планете не было ни океанов, ни рек. В северных широтах были города (в нескольких предложениях ты можешь рассказать о проблемах с водой в городах и в пустыне). Правление герцога продолжалось лишь___лет, а потом на него напали Харконнены (здесь можно добавить несколько слов об уничтожении армии, убийстве герцога и о бегстве Пауля и Джессики)».В художественном отношении у тебя это выйдет намного лучше, но думаю, что нам все же надо подробнее осветить фон планеты и положение на ней, прежде чем окунать в него читателя. Ты очень умно поступаешь, вставляя цитаты перед каждой главой; это дает тебе возможность снабдить читателя такой предварительной информацией.
«Если „Дюна“ — только первая из трех книг и вы намерены использовать Пауля во второй и третьей… то, Господи! Вы создаете себе уйму проблем! Вы сможете сделать следующие части более выпуклыми, если сделаете Пауля менее потрясающим».
«Мне кажется, что ты блестяще защитил свою позицию. До сих пор [Кэмпбелл] знал только два способа описания супермена, но я надеюсь, что он примет твои аргументы и отныне будет знать три таких способа».
«Я отнюдь не предлагаю вам отнять у Пауля способность прозревать время из-за того, что мне лично это не нравится — но просто потому, что, как мне кажется, это сделает трудной дальнейшую разработку сюжета. Ваши предложения по некоторому ограничению этих способностей звучат вполне приемлемо».
Ваши письма о Времени стали причиной примечательной беседы, которая состоялась здесь на следующий день после его получения. В этом разговоре участвовали Джек Вэнс, Пол Андерсон и ваш покорный слуга. Нам очень не хватало вас.Вэнс: Прошлое и будущее как особые сущности суть не что иное, как иллюзия. Единственная реальность — это текущий момент времени (такой взгляд делает бессмысленными все истории о путешествиях во времени).Андерсон: Понятие времени определяется стандартами его измерения (взгляд твердолобого эмпирика).Герберт: Отношения времени и жизни отличаются от отношения времени и неодушевленных предметов.Это, конечно, сильное упрощение, но оно хорошо отражает точки зрения. Сказано, разумеется, было больше, намного больше. Мы все с удовольствием провели это Время.Как я уже говорил, нам очень не хватало вас.
«Синопсисы — достаточно случайным образом — делят книгу на практически равные четыре части. Такая необходимость, несомненно, диктуется законами сериала с захватывающими продолжениями».
«Что касается „Даблдэй“, то если они возьмут книгу — превосходно. Если нет — то существуют другие издательства. Я нутром чую, что трилогия „Дюны“ (три части исходного романа, опубликованные затем в виде одной книги „Дюна“) принесет массу денег тому, кто ее издаст. Я всегда напоминаю себе, что издатели приходят и уходят, но писатели переживают их всех (Кэмпбелл в этом отношении является исключением, но только потому, что он и сам писатель)».
«В самом деле, я очень советую вам описать всю фантастическую незнакомую читателю технику на первых десяти страницах. Мистер Герберт с большим трудом переходит к сути своей истории — таково впечатление от романа как целого, во всяком случае, на мой непросвещенный взгляд».
«Я очень расстроился, узнав, что „Скрибнер“ отказался печатать „Дюну“. Замечание издателя о том, что, быть может, он ошибается, позволяет нам надеяться, что оно окажется пророческим».
«Это третья часть трилогии, самая, по моему мнению, удачная. Будем надеяться, что найдутся издатели, которые разделят со мной это суждение».
«Большим препятствием является деление материала. В большинстве трилогий события, описываемые в разных частях, разделены большими промежутками времени или отличаются аспектом изложения. Твоя история просто продолжается. На самом деле это не три отдельные книги, а один целостный большой роман. Его надо издать в одном томе».
«Главная твоя беда — большой объем. Твой роман вдвое длиннее, чем большинство других подобных книг…»
«…Это потрясающе обильный материал».
«Главная проблема заключается в том, что вы рассматриваете пси-способности Пауля как полезный и выгодный дар, а не нечто такое, что приводит его самого в замешательство, путая все вокруг».
«Я часто задавал себе вопрос, действительно ли художник может по-настоящему проиллюстрировать то произведение, которое сопровождают его картины. Но это совершенно не касается Джона Шенгерра. Его обложка декабрьского выпуска захватила меня силой и красотой „настроения Дюны“, которое я с таким трудом создавал. Это одна из немногих работ, оригинал которой я хотел бы иметь у себя дома».
«…были, как мне кажется, шестой попыткой Шенгерра. Схватить и передать ощущение заброшенности, опасности, сухости и действия было, конечно, нелегко. Парень честно заслужил свои деньги!»
ЭСВ заинтересовало меня до такой степени, что я стал читать книги, которые я назвал бы квазинаучными. К таким источникам я отношу «Парапсихологию» Репе Судре и значительное число произведений Дж. Б. Райна, включая «Пределы сознания» и «Новый мир сознания». Интересовался я также писаниями Пухарича — этого певца «священного гриба».В том, что касается ЭСВ, меня можно смело назвать агностиком — Фомой Неверующим. Некоторые авторы, пишущие на эти темы в упомянутом популярном ключе — такие, как Фодор или Тасси, — на мой взгляд, страдают некоторыми странностями, и я испытываю большие сомнения в математической корректности статистических выводов из тестов Райна.Ну что ж, я родом из Миссури. Это, правда, не уменьшает то удовольствие, какое я получаю от чтения хороших книг по ЭСВ, и не накладывает ограничений на мое воображение, которое стремится исследовать всякие «что, если» в возможных ментальных процессах.
«Мне кажется, что никто не сможет одолеть первые сто страниц романа (первой книги), не испытывая растерянности и раздражения».
«Вполне возможно, что мы делаем роковую ошибку, отказываясь печатать „Дюну“ Фрэнка Герберта».
«Эта книга может стать вполне реально продаваемой вещью».
«Для меня действительно высокая честь, что мой „Дюнный Мир“ был номинирован на премию Хьюго. Это и в самом деле приятный сюрприз. Как правило, я не думаю, что писатели сильно озабочены такими вещами. Мы слишком заняты сочинением „истории“.Выигрыш или проигрыш — это лотерея, но я с радостью жду того дня, когда в сентябре увижу вас. А пока мне пора к моему печатному станку. Я на двадцать футов погружен в работу, и мне нравится такое состояние.»
«Надеюсь, что гигантский объем „Дюны“ не станет препятствием к ее успешной продаже, но все же меня сильно беспокоит этот вопрос».
«Я хочу поблагодарить вас за помощь в получении премии Хьюго этого года — поблагодарить вдвойне! Я говорил членам комитета, что либо вы, либо Пол Андерсон будете представителями „Аналога“, так как вы оба — уроженцы Западного побережья и оба стали главными виновниками торжества „Аналога“».
«Для меня было большой честью получить Хьюго от вашего имени и переслать премию вам. Оплата перевода такой пустяк, что, право, вам не стоило о нем беспокоиться. Однако деньги пришли как раз в тот момент, когда сын № 2 (Брюс) попросил аванс на свое содержание. Так что вы можете получить некоторое удовлетворение от того факта, что смогли оплатить этот аванс».
«… Нечто такого объема потребует совершенно невероятных вложений, а цена окажется далеко превосходящей всякую мыслимую цену научно-фантастической книги за всю ее историю».
«Этот род сочинительства может создать культ и приобрести вечную популярность, но нам в прошлом не слишком везло с научной фантастикой, и, на мой взгляд, существует немалый шанс, что книга эта утонет под собственной тяжестью».
«Я купил обложку с рисунком, на котором Пауль и Джессика Шенгерра ползут по ущелью. Думаю, это придаст обложке великолепный и привлекательный вид».
«Для написания „Дюны“ я также воспользовался методом, который сам я называю методом „кинокамеры“, — я меняю планы с мелкого на крупный и обратно (и в разной последовательности в зависимости от ритма повествования), проходя через средние планы. По сути своей проза „Дюны“ начиналась как хайку, вокруг остова которой я нанизывал слова согласно правилам английской грамматики. Следуя Юнгу, я выписывал цельные характеры, резко отличающиеся друг от друга, — каждому из них в романе отводилась своя основная психологическая роль. Привлечение цвета, положение слов, использование тех или иных корней, просодика фразы — все шло в счет для придания сцене максимального эффекта. И какая сцена не должна бытьтакой, если содержание невероятно сжато объемом?»
«Моя идея хорошего произведения заключается в том, чтобы поставить героев в тяжелые жизненные обстоятельства. Такое случается и в реальной жизни, но жизненные драмы лишены той четкой организации, которая необходима в романе. Идея использовать для этого пустынную планету пришла мне в голову, когда я готовил для одного журнала статью о борьбе с подвижными песчаными дюнами. Это привело меня к другим изысканиям, перечислять которые здесь нет места, но для этого мне пришлось пробыть некоторое время в пустыне (в Соноре), а также заняться изучением ислама.Арракис враждебен, так как враждебность — аспект окружающей среды, порождающий драматическую коллизию. Тайфуны, пожары, бури — то, что эти вещи причиняют людям, и есть исключительно важный элемент хорошей истории.Роман длинный — это был эксперимент по исследованию темпа и ритма повествования. Не мне судить, насколько удачным оказался этот эксперимент, но я с определенностью уверен, что он нарушает многие представления о романе вообще. Сам я не считаю свой стиль нарушением. Для этого я был слишком сильно озабочен внутренним ритмом моего сюжета. По сути этот ритм можно сравнить с ритмом совокупления… медленное плавное начало, нарастающий темп и т. д. Я решил не заканчивать роман, следуя голливудским рецептам, — читатель должен покинуть роман, но сохранить свою с ним связь. Я не хотел, чтобы люди сразу отвязывались от прочитанного, чего-то такого, о чем забываешь через десять минут после того, как откладываешь книгу в сторону. Небрежность — один из основных современных недостатков. Я не пишу небрежно, и мне неприятно слышать, что кто-то небрежно меня читает. Чтобы это не звучало претенциозно, могу сказать, что морально не осуждаю такой стиль письма. Неразборчивость в плохом и хорошем? Нет, просто я выбрал иной стиль и иную манеру.Роман длинен из-за того, что я называю „вертикальными слоями“, — существует множество уровней, с которых читатель может войти в роман (еще один из моих экспериментов). Вы можете выбрать уровень и оставаться на нем все время чтения романа. Перечитывая, вы можете выбрать иной уровень и открыть в истории что-то новое.Мое мнение о романе? Для начала надо семантически определиться — и выяснить, что такое вообще есть роман? Во-вторых, надо проанализировать глагол „есть“ в нашем ответе, и, в конце концов, мы все равно никуда не придем.Эти вещи не поддаются анализу. Таким путем мы никогда не докопаемся до истины. Роман, по всеобщему согласию, есть интересная история, а значит, „развлечение, которое поучает“. Но все-таки развлечение. В „Дюне“ есть элемент карикатуры — пустыня, доведенная до абсурда; есть в ней и викторианские позы. Это роман? Да, книга подпадает под такую классификацию. Типичен ли этот роман? Надеюсь, что нет, хотя я не уполномочен судить об этом.Роман? Господи, да дайте же мне бритву Оккама. Вы приглашаете меня на роль критика, роль, которую я от души презираю. Есть только один полезный тип критика — это человек, у которого точно такой же вкус, как и у вас, и если этот человек говорит: „Мне понравилось“, то вы можете быть уверены, что эта вещь придется по вкусу и вам. Этот человек заранее читает то, что вам могут предложить в течение предстоящего года, и не дает вам тратить время на веши, которые ему не приглянулись. Но, к несчастью, большинство критиков — позеры. Они используют свои комментарии по поводу чужих работ как платформу, на которой они могут принимать красивые позы. В действительности они кричат: „Смотрите на меня! Смотрите на меня!“ Большинство таких критиков не могут написать и строчки о вещах, о которых они берутся судить, или не пишут, потому что боятся пасть жертвой таких же позеров, как они сами. Думаю, что самым достойным критиком является время, если его оказывается достаточно… То же, что мы называем романом, является вещью достаточно выносливой. Я, со своей стороны, надеюсь, что он только улучшается, идя в ногу со временем.»
«Писать саму книгу мне намного проще, чем отсылать наброски, резюме или пробные главы. Я сочиняю книгу (в музыкальном смысле) — чувствуя, уравновешивая. Усиливая и переписывая… Очевидно, что конечный продукт едва ли чем-то походит на пробную главу!»
Дорогой Стерлинг,Я прилагаю к письму список для 25 экземпляров книги, которые, как вы пишете, ваш отдел продаж подготовил к пересылке, чтобы продвинуть продажу «Дюны». Когда-то я занимался этими делами, и у меня есть старый друг, который работает в рекламной фирме (он очень хороший человек) в Такоме, и может организовать для меня рекламу на всем северо-западном побережье. У меня масса старых друзей и школьных приятелей и других знакомых, которые занимают теперь ключевые посты (сидят на радио и на телевидении, работают издателями, ведут рубрики в газетах и т. п.) в том регионе. Так что организация рекламы — не такое уж трудное дело.Что касается Сан-Франциско и Лос-Анджелеса — то здесь я тоже могу оказать помощь в продвижении. Я работаю на фирму «Сити Лайтс», которая занимается оформлением витрин, и может помочь в рекламе в «маленькой Чехии» на севере. Когда в следующем месяце я вернусь на юг, то отвезу несколько экземпляров друзьям-издателям ведущих газет.Да, и еще одно: если ваш отдел рекламы может сэкономить пару копий, то я хотел бы отправить их Роберту К. Крэйгу по адресу: 3140 Вост. Гарфилд, Феникс, штат Аризона, 85 008. Это мой единственный родственник, который мог бы оказать содействие. Он постоянно разъезжает по юго-западу (Аризона, Техас, Нью-Мексико и Оклахома) по делам министерства сельского хозяйства. В тех местах у него масса влиятельных друзей.Книга превосходно выглядит и вышла из печати гораздо раньше, чем я ожидал.С теплыми пожеланиями, Фрэнк.
Дорогой мистер Герберт,Прилагаю двухминутный скрипт рекламы «Дюны», который передавали более 500 коммерческих и образовательных радиостанций, плюс 170 станций госпиталя ветеранов администрации в течение недели с 27 сентября. Многие станции передадут его более одного раза.Программа «Книги изнутри» финансируется библиотеками и книжными магазинами всей страны.Мы надеемся, что эти передачи заинтересуют читающую публику вашей книгой — людей, которые не читают книжных обозрений, хотя мне кажется, что передача понравится и тем, кто их просматривает.Искренне ваша, Миссис Мэри Джо Груневельт.
«В мире книг» № 4, не транслировать да четверга 30 сентября.Заголовок: «Дюна». Автор: Фрэнк Герберт.Издатель: «Чилтон Букс», 227S, Шестая стрит,Филадельфия.Цена: 5 долларов 95 центов. Дата публикации: 10.1.65
Вот и настало время нашего ежедневного путешествия в волнующий мир книг… сведения о которых мы получаем от «Паблишере Уикли» и от «Журнала Полиграфической промышленности». (Реклама спонсора.) Одним из самых фантастических романов, подобных которому мы не видели уже давно, явился только что вышедший в свет роман «Дюна» Фрэнка Герберта. Когда мы говорим «фантастический», то имеем в виду именно это: роман является произведением чистой, незамутненной фантазии… перед нами волнующая научно-фантастическая история, развертывающаяся в далеком будущем на далекой, неведомой планете. Собственно, нам следовало бы сказать, на далеких планетах… потому что в книге идет речь о герцоге Лето, который перелетает с одной планеты на другую. Планета, которую он покидает, богата и плодоносна, а вот другая, на которую он прибывает, — ужасная пустыня, в которой почти совсем нет воды. Герцог Лето — глава весьма древнего аристократического семейства, и когда он переезжает с хорошей планеты на плохую, будущность всего семейства оказывается под угрозой. Но Лето не вполне волен в своих действиях, ибо должен повиноваться приказам Императора. Император же отослал Лето на отдаленную планету из-за того, что ревновал к его богатству и популярности… а также потому, что находился под сильным влиянием злейшего врага герцога Лето, злобного барона по имени Владимир, главы соперничавшего аристократического рода. В действительности новая планета герцога Лето не является абсолютной пустыней. Эта планета — единственное место во вселенной, где встречается самое ценное из существующих лекарств… лекарство, делающее жизнь вечной. Но если мы будем рассказывать и дальше, то выдадим вам секрет, составляющий главное очарование «Дюны». Поэтому давайте немного отклонимся от темы и скажем, что главным героем «Дюны» является не сам герцог Лето, а его сын Пауль, которому к началу истории едва исполнилось пятнадцать лет. Пауль — необычный ребенок. Он более восприимчив и чувствителен, нежели большинство его сверстников… он обладает замечательной ментальной способностью, отличающей его от всех прочих людей… эту силу он унаследовал от своей матери, и эта сила позволяет ему всегда распознавать истину, отличать ее от иллюзии и лжи. В самом начале мы уже говорили, что «Дюна» — волнующий роман, и это действительно так… но есть в нем и нечто большее. В этом романе воссоздано целое общество будущего, и структура этого общества разработана в мельчайших деталях. Эту книгу можно с полным правом назвать сверхнаучной фантастикой… в которой автор зашел настолько далеко, что снабдил книгу коротким словарем терминов, которые обозначают силы и состояния бытия, которые не существуют — или, лучше сказать, пока не существуют — на нашей планете… но эти феномены образуют основу существования мира «Дюны». (Реклама спонсора.) Мы поговорили с вами о «Дюне» Фрэнка Герберта. «Книги изнутри» приготовили для вас обзор и других книг, но о них мы поговорим завтра в это же время.
Последний роман Фрэнка Герберта «Дюна» — это гигантский литературный труд и захватывающее путешествие в мир фантазии.Из-за того, что всесильный Император опасается растущего богатства и популярности герцога Лето, герцог вынужден сменить место жительства и перебирается на другую планету. Лето Атрейдес вынужден покинуть планету, которой он владел, и улететь на другую планету, которую он взамен получил от Императора. Император Шаддам IV является Императором всей Вселенной. Сын герцога Лето Пауль аномален, и эта аномалия является ключом ко всей человеческой мощи и всему человеческому знанию. Супруга Лето, мать Пауля, является творением Бене Гессерит, самой странной из до сих пор придуманных религиозных матриархий, целью которой также является завоевание власти над всем миром.Ответ на все вопросы находится в мире планеты, называемой Дюна, или иначе Арракис, и планета эта производит единственный товар, который она и экспортирует, — меланжу, эликсир бессмертия. Арракис — мир песка, камня и нестерпимого зноя, где бродят вооруженные дикари, убивающие людей за каплю воды.Книга — универсальная, как само время, блистательная по охвату, головокружительная по сюжету, «Дюна» являет собой пример того, что может сделать вдохновенный писатель, обращающий исторический взор вперед, в будущее, а не назад, в прошлое.Фрэнк Герберт, сочинение которого сравнивали с книгами Олдоса Хаксли и Эдгара Райса Берроуза, — газетный репортер, опубликовавший несколько книг, включая «Дракон в море», и несколько рассказов.
«По любым стандартам „Дюна“ — очень важная книга — напряженный, захватывающий сюжет, четырехмерные выпуклые характеры и композиция, достойная Хола Клемента. Но есть в книге и нечто неизмеримо большее. Здесь находится место жалости, страху, иронии, макиавеллизму и наилучшему рассмотрению еще одного важного и непонятого исторического феномена — феномена мессии. Фрэнк Герберт озабочен не только влиянием такого пророка на судьбы человечества и на исторические события. Он заглядывает глубже, он спрашивает: каково чувствовать свое предназначение? Делая это, он многое говорит нам о сокровенной природе человека».
«Наивысшим достижением автора научно-фантастического романа является создание воображаемого мира таким реальным и живым, что читатель может прикоснуться к нему, увидеть его, попробовать на вкус, услышать и обонять. Арракис является именно таким миром, а „Дюна“ обречена стать классикой научной фантастики».
«Фрэнка Герберта, бывшего некогда корреспондентом „Демократической печати“, ныне сравнивают с Эдгаром Райсом Берроузом, как сочинителя головокружительных историй. Книга эта, конечно, не являющаяся исключением, будет держать читателя в своих тисках от начала до самого конца».
«Космическая фантазия о будущем может свести с ума андеграунд. Книга пропитана тенями Эдгара Райса Берроуза („Марсианский цикл“), Эсхила, Христа и Дж. P. P. Толкина».
«…является, как мне кажется, самым длинным научно-фантастическим романом, опубликованным в одном томе… Я не стану пытаться пересказать сюжет; достаточно сказать, что каждый найдет в книге то, что интересует именно его: приключения, психологию, властную политику, религию и т. д.».
«Несомненно, „Дюна“ является поворотным пунктом современной научной фантастики. Это настоящий пир творчества».
«Не думаю, что даже самые сверхъестественные усилия или способности смогут сделать из этой мешанины какое-то подобие цельного повествования. Я не могу проследить, каким образом некоторые сюжетные линии вплетаются в канву романа… Это очень длинная книга и при самых благих намерениях автора вряд ли стоит затраченного на нее труда».
«Создание воображаемого мира, наполненного флорой, фауной, мифами, легендами, историей, географией, экологией и т. д., требует живого и весьма осведомленного ума. Герберт, очевидно, обладает требуемыми знаниями, чтобы создать и развить такие концепции, но, к несчастью, его фантазии более интересны ему самому, нежели среднему читателю… Чего, например, стоит поединок с восемнадцатистраничным словарем терминов или попытка сконцентрировать внимание на пылкой замысловатой прозе, по сравнению с которой язык Г. Райдера Хаггарда кажется сухим и пресным. Не так-то просто переварить этот том объемом 412 страниц».
Дорогой Фрэнк,Считаю своим приятным долгом сообщить Вам, что «Дюна» удостоена премии Организации научных фантастов Америки, присуждаемой за лучший научно-фантастический роман (я искренне полагаю, что Ваша книга полностью заслуживает такой награды). Прошу Вас не объявлять об этой новости с крыши вашего дома, так как решение пока держится в секрете и будет обнародовано только 11 марта на специально организованном банкете.Я надеюсь, что Вы найдете возможность присутствовать на этом банкете в Лос-Анджелесе и лично взять Ваш трофей; если Вы еще не зарезервировали место в гостинице, то можете сделать это, обратившись к Харлану Эллисону по адресу: 2313, Бушрод Лэйн, Лос-Анджелес 24. Если Вы по каким-либо причинам не сможете приехать, то сообщите Харлану, кому вы поручаете получить премию от Вашего имени.Примите еше раз мои личные поздравления.С наилучшими пожеланиями, Дэймон.
Дорогой Фрэнк,Я должен как можно раньше узнать, прибудете ли вы на банкет. Мы должны представить ресторану окончательный счет по крайней мере за неделю до события, а также долю награжденных по отношению к простой публике. Поэтому, по возможности, дайте ответ не позднее девятого числа.Кроме того, поскольку я выиграл приз за самый лучший рассказ — не кривите лицо, — то с моей стороны было бы бестактно получать за вас премию за лучший роман. И так уж все выглядит словно я дал порядочную взятку жюри. Поэтому, будьте уж так любезны, приезжайте и получайте премию сами. (В крайнем случае, если вы все же сумеете увернуться от церемонии и банкета, то мы все же готовы почтить ваше неукротимое эго и прислать эту омерзительную статуэтку вам налом; но это уже на самый крайний случай.)Как бы то ни было, постарайтесь все же заполнить приложенный бланк и вышлите мне чек на оплату билета (билетов), если можете сделать это. Если вы не можете выслать чек, то мы оплатим перелет. Неохотно, но оплатим.Не пропустите банкет, Герберт. Для меня это единственный шанс позлословить на ваш счет с подиума. Программа будет необыкновенно волнующей и, быть может, даже прибыльной.Будьте здоровы. Увидимся на банкете. Не разочаруйте меня.Харлан.
Вы проделали фантастическую работу, и я весьма горд тем, что принимал в этой работе — пусть даже очень скромное — участие. Честно говоря, единственным моим реальным вкладом в ваш труд было то, что я разглядел величие книги и начал охоту за ней. Я проследил весь путь «Дюны» вплоть до добротных кабинетов Джона Кэмпбелла. Артур Кларк фантастически расхвалил вашу книгу в направленном мне письме, отрывки из которого, а также из письма Фей-та Болдуина мы использовали в «Библиотечном журнале»… Надеюсь, что когда-нибудь где-нибудь мы снова встретимся.
Сегодня в Лос-Анджелесе происходит встреча членов Организации научных фантастов Америки. Участники конвенции намереваются посмотреть пару пилотных фильмов режиссера Джина Родденберри из сериала «Звездный путь», снятого для будущего сезона на си-би-эс. Но главное событие — вручение первой премии за научно-фантастические книги.Лауреатом премии за лучший научно-фантастический роман стал Фрэнк Герберт, бывший редактор отдела иллюстраций «Экземинера», уволившийся от нас в прошлом году, чтобы без остатка отдаться писательству.Бородатый Герберт всегда имел обыкновение приходить в книжный отдел редакции и спрашивать: «Нет ли у вас что-нибудь по экологии засушливого климата?»Большинство посетителей жаждут Бердика и О'Хару; Герберта возжелали после десерта. Мельница Герберта перемолола все — Т. Э. Лоуренса, Коран и пустынную растительность.В прошлом году «Чилтон» выбросил на рынок почву, на которой теперь произросла вся эта присыпанная песком активность. «Дюна» — таково название романа, который потребовал от Герберта шесть лет исследований и писания и за который теперь фантасты Америки присудили ему первую премию.
«„Туманность“ стоит у меня на подоконнике на фоне дубов и холмов, одевающих свой зеленый весенний наряд. Пожалуйста, передайте Кейт (Вильгельм; жене Дэймона; а также миссис Джим Блиш), что за такую награду надо давать особую награду. Слава Богу! Хоть кто-то решил порвать с традицией раздавать блестящие фаллические символы с воздетыми к небу руками. „Туманность“ же — настоящее произведение искусства».
«Книжные магазины в этом районе не могут держать запасов „Дюны“ — книга расходится потрясающими темпами, и магазинам снова и снова приходится ее заказывать. Надеюсь, что то же самое происходит и в общенациональном масштабе».
«Пауль совершает акт совершеннейшего безумия — что вы пытаетесь объяснить очень просто — Его Видение Требует Этого… Пауль подходит к концу как Проигравший Бог, он встречает свой конец, выражаясь фрименским языком, как бесполезный для племени и брошенный им в пустыне калека… В черновике это звучало едва ли не как Эпическая Трагедия, но когда начинаешь обдумывать прочитанное, то выходит, что Пауль был непроходимым глупцом, а не полубогом, искалечившим себя, возлюбленную, а заодно и всю галактику!»
«Я думаю, что вы проделали неплохую работу по переделке продолжения „Дюны“. Теперь оно читается гораздо лучше, хотя это, конечно, не тот шедевр, каким была первая „Дюна“. Думаю, что теперь текст понравится Кэмпбеллу. Один экземпляр ему послан».
Переделанный Гербертом вариант «Мессии» все же меня не удовлетворяет… Во-первых, меня не устраивает Пауль, наш главный герой, представляющийся беспомощной пешкой, которой жестокая разрушительная судьба распоряжается против ее воли…В течение всех последних десятилетий основной тенденцией научных фантастов — постоянно и явно выраженной — было создание героев, а не антигероев. Все хотят рассказа о сильных людях, которые не жалеют себя, вдохновляют других и превращают звериный оскал судьбы в бессильное кривлянье мартышки!
… Пункт. Если Пауль не может «увидеть», где другие оракулы мутили воду Времени — то и они не в состоянии «увидеть», где работает он сам. Поскольку то, что он делает, реагируя на свои видения, изменяет будущее и делает его неопределенным — то и будущее становится нестабильным, а не жестко определяется.… Пункт. Герой, лидер, который удирает с поля Решающей Битвы — не мессия, даже хотя — или если — его сторонники побеждают. Он не мученик и не жертва судьбы.
В «Дюне», первом из будущей серии романов, уже содержится намек на направление, в котором он (Фрэнк Герберт) намеревался развить характер сверхгероя и сверхчеловека Пауля Муад'Диба, намек, который просмотрели многие читатели. Это было темное и неясное направление. Планетолог Лиет Кинес, умирая среди пустыни, вспоминает слова своего отца, сказанные много лет назад и запавшие Лиету в память: «Для твоего народа нет более страшного несчастья, чем попасть в руки Героя». А в конце приложения написано, что планета была «поражена Героем словно тяжкой болезнью»… Автор чувствовал, что герои могут совершать ошибки… ошибки, преступность которых умножалась численностью рабски следующих за Героем людей…Из опасных лидеров, действовавших на исторической арене, отец иногда упоминал генерала Джорджа Паттона — из-за его харизматических качеств, но еще чаще Герберт приводил пример Джона Ф. Кеннеди. Вокруг его имени сложился миф царствующей особы, миф Камелота. Сторонники президента не оспаривали и не ставили под сомнение его решения и готовы были идти за ним куда угодно с закрытыми глазами. Эта опасность воплотилась для нас в явном виде в лице Адольфа Гитлера, который привел свой народ к катастрофе. Однако такая опасность становится менее очевидной, когда она связана с людьми, не страдающими душевным расстройством и не злыми по своей природе. Таким человеком был Муад'Диб, опасность которого заключалась в складывавшемся вокруг него мифе (стр. 191–192).
«„Дюна“ пошла. На этом факте продолжение наберет немалый капитал. В некоторых колледжах „Дюну“ включили в список обязательной литературы в филологических и психологических классах. В студенческих кампусах ее называют „великой книгой андеграунда“. Каким рубильником погрузили в сон нью-йоркских издателей?»
Войти с помощью соц. сетей: