Шепот каладанских морей
Арракис в году 10 191 по имперскому летосчислению. Арракис… всегда известный под названием Дюна…
В пещере, спрятанной в глубинах массива Защитного Вала, было темно и сухо. Вход был засыпан обвалом. В воздухе стоял запах каменистой пыли. Уцелевшие солдаты Атрейдеса сидели, сбившись в кучу, в темноте, стараясь сэкономить силы, и перезаряжали светильники.
Снаружи доносились мощные взрывы. Снаряды Харконнена продолжали бить по пещере, где они нашли убежище. Артиллерия? Как это удивительно. Зачем атаковать с помощью такого старомодного оружия… но обстрел оказался эффективным. Чертовски эффективным.
В промежутках между разрывами, в тишине, длившейся всего по несколько секунд, молодой рекрут Элто Витт лежал в темноте, с болью прислушиваясь к тяжелому дыханию раненых, охваченных страхом людей. Спертый воздух сдавливал грудь, не давал дышать, вызывая мучительное жжение в легких. Он ощутил во рту вкус крови, этой нежеланной влаги среди ужасающей, абсолютной сухости.
Его дядя, сержант Хох Витт, наверно, обманул его, не сказав о серьезности ранения, напирая больше на «юношескую сопротивляемость и выносливость» Элто. Сам Элто был почти уверен, что умирает, и эта судьба ожидала не одного его. Все эти солдаты обречены — они умрут, если не от ран, то от голода или жажды.
Жажда.
Темноту прорезал чей-то голос, это был стрелок по имени Диган:
— Интересно, герцог Лето ушел? Надеюсь, что он уцелел. Раздался ободряющий ропот.
— Туфир Гават скорее перережет себе горло, чем позволит барону прикоснуться к нашему герцогу или юному Паулю, — сказал сигнальщик Скович, возившийся со складными клетками, где сидели две пойманные летучие мыши — существа, нервная система которых способна сохранять переданные сообщения.
— Проклятые Харконнены! — Вздох Дигана перешел в короткое рыдание. — Как мне хочется вернуться на Каладан…
Сержант Витт был сейчас не более чем бесплотным голосом в непроглядной темноте, но находился этот голос в успокоительной близости к раненому племяннику.
— А ты слышишь шепот каладанских морей, Элто? Ты слышишь рокот волн и шум прилива?
Юноша сосредоточился. В самом деле, непрерывно повторяющиеся выстрелы орудий и взрывы снарядов чем-то напоминали удары волн о блестящие мокрые камни у подножия утеса, на котором стоял замок Каладана.
— Да, пожалуй, — солгал Элто.
Это была неправда, сходство было чисто поверхностным и ненастоящим, и его дядя, первоклассный бард, великолепный рассказчик, был сейчас тоже не на высоте, хотя вряд ли мог найти более внимательную аудиторию, чем эта, в темной пещере. Но сержант и сам был ошеломлен происшедшим и хранил несвойственное ему молчание, утратив свою жизнерадостность.
Элто вспомнил, как еще мальчишкой он бегал босиком по песчаным пляжам Каладана на родной планете Атрейдесов вдали от этого голого обиталища дюн, песчаных червей и драгоценной пряности. Когда он был ребенком, то очень любил заходить в пенный прибой, ловко увертываясь от укусов крабовых рыб, которых было такое великое множество, что он мог наловить их сетью на ужин за какие-нибудь несколько минут.
Память эта была много живее воспоминания о том, что случилось всего несколько часов назад…
* * *
Сигнал тревоги прозвучал глубокой ночью, как назло именно тогда, когда Элто Витт впервые по-настоящему глубоко заснул в армейской казарме в Арракине. Всего за месяц до этого он и другие молодые рекруты получили назначение на эту заброшенную в невероятную даль планету и распрощались с цветущим Каладаном. Герцог Лето Атрейдес принял управление Арракисом, единственным известным источником пряности, как дар и благодеяние Падишаха-Императора Шаддама IV. Многим верным солдатам Атрейдеса это казалось большой финансовой удачей — они ничего не понимали в политике… или большой опасностью. Очевидно, и герцог Лето тоже не подозревал об опасностях, так как взял с собой наложницу, леди Джессику, и своего пятнадцатилетнего сына Пауля.
Когда задребезжал резкий звонок, Элто мгновенно проснулся и соскочил с подвесной кровати. Дядя, сержант Хох Витт, был уже в форме и торопил солдат, зычно выкрикивая команды: «Скорее, скорее!» Солдаты внутренних войск герцога лихорадочно надевали форму и разбирали оружие и снаряжение. Элто вспомнил, что не смог подавить недовольный стон — опять эти бесконечные учения… но в душе надеясь, что это именно маневры.
Начальник арсенала Гурни Халлек вломился в казарму, выкрикивая команды. Он пылал гневом, на лице резко проступал длинный, похожий на молнию, свекольного цвета шрам.
— Полевая защита выключена! Мы полностью уязвимы! Наблюдательные команды зачем-то ликвидировали все минные ловушки, убрали камеры слежения и автоматические стреляющие устройства, оставленные здесь этими мерзавцами Харконненами.
Теперь Халлеку только и оставалось, что орать и раздавать приказы.
Снаружи послышались взрывы, потрясшие казармы. Плазовые армированные окна дребезжали. Штурмовые орнитоптеры противника устремились на них со стороны Защитного Вала, вероятно, вылетев с базы Харконнена в Карфаге.
— Осмотреть и привести оружие в боевое положение! — приказал Халлек.
Жужжание лазерных ружей доносилось со стороны каменных стен Арракина. Лучи мелькали в воздухе, прожигая строения. Оранжевые взрывы выбивали плазовые окна, сносили верхушки наблюдательных башен.
— Мы должны защитить Дом Атрейдесов!
— Вперед, за герцога! — закричал дядя Хох.
Элто поддернул рукава черной формы, поправил на груди изображение красного ястреба — герб Атрейдесов — и плотнее натянул на голову красный берет корпуса. Все другие уже обулись в армейские ботинки и зарядили лазерные ружья. Элто заторопился, чтобы не отстать от товарищей. Ум его был в смятении. Дядя нажал на все педали, чтобы его назначили сюда для прохождения службы в элитном корпусе. Но другие солдаты были сухощавыми, подтянутыми, с быстрой реакцией — настоящие отборные солдаты Атрейдеса, но он, Элто, таким никогда не был.
Юный Элто был очень расстроен, когда ему пришлось покинуть Каладан и отправиться сюда, на Арракис. Ему никогда не приходилось путешествовать на лайнерах Гильдии, никогда не приходилось быть в такой близости от навигаторов Гильдии, этих бесформенных мутантов, которые силой своей мысли могли из края в край в мгновение ока пересекать вселенную, свертывая пространство и время. Перед тем как покинуть родную океаническую планету, Элто провел несколько месяцев в армии, видя, как солдаты тренируются, ел с ними в одной столовой, спал в одной казарме, слушал их красочные, непристойные рассказы о прошлых битвах и о службе Дому Атрейдесов.
Элто никогда не подвергался опасностям на Каладане, но, проведя очень короткое время на Арракисе, все прибывшие сюда солдаты стали угрюмыми и беспокойными. Ходили нехорошие слухи, происходили какие-то подозрительные события. Той же ночью, когда личный состав улегся спать в казарме, люди были странно возбуждены, но не разговаривали, то ли опасаясь начальства, то ли от того, что и сами толком ничего не знали. Или они не хотели откровенничать при Элто, с которым они не были знакомы и решили на всякий случай принять в штыки.
Из-за обстоятельств, благодаря которым Элто попал в элитные войска, очень немногие в корпусе приняли его с распростертыми объятиями. Они открыто насмехались над его любительской неумелостью и вслух недоумевали, как герцог Лето допустил, чтобы такого новичка послали к ним. Сигнальщик и связист по имени Форри Скович, притворившись другом, зло подшучивая над Элто, рассказывал ему всякие небылицы. Дядя Хох положил этому конец, так как при его таланте тихо и быстро рассказывать страшные истории — которые он никогда не рассказывал при свидетелях, якобы боясь нарушить древний запрет, — он мог заставить человека месяцами просыпаться впоследствии от ночных кошмаров в холодном поту. Все это знали и побаивались сержанта Витта.
Солдаты элитного корпуса Атрейдеса побаивались и уважали своего сержанта, но даже самые доброжелательные из солдат не относились к его племяннику с каким-либо предпочтением. Все видели, что Элто Витт не был одним из них, не был человеком воинственной и суровой породы…
Когда гвардейцы Атрейдеса выскочили из казармы, то все сразу поняли, что они абсолютно уязвимы перед нападением с воздуха, так как защитного поля не было. Люди осознавали, что такая уязвимость не может быть следствием обычной неисправности снаряжения и оборудования, особенно же никто в это не верил после всех разговоров, событий и подозрений. Как мог герцог Лето Атрейдес при всех своих проверенных делами и временем способностях и качествах допустить, чтобы такое вообще произошло?
В ярости Гурни Халлек прорычал, никого не стесняясь:
— Среди нас предатель.
В свете прожекторов было видно, как вокруг городских зданий орудуют солдаты Харконнена в голубой форме. На улицах приземлялись транспортные орнитоптеры, откуда высаживались все новые и новые группы вражеских солдат.
Элто взял наизготовку лазерное ружье, стараясь вспомнить то, чему его учили сержанты. Когда-нибудь, если он уцелеет, его дядя сочинит очень живую историю об этом сражении, воссоздаст все эти образы — дым, грохот, огонь, так же, как доблесть и верность солдат герцога.
Солдаты Атрейдеса между тем бежали по улицам, увертываясь от взрывов, стараясь защитить город. Лазерные лучи прорезали темноту. Воины элитного корпуса вступали в рукопашные схватки, но Элто уже видел, что противник имеет решающее превосходство в силах и в этом внезапном нападении. Лишенный защиты Арракин получил смертельный удар.
* * *
Элто от неожиданности моргнул, увидев свет. Луч надежды сразу угас, когда он понял, что это всего лишь перезаряженный плавающий светильник, а не дневной свет.
Запертые в пещере, как в могиле, солдаты герцога прислушивались к непрекращающимся орудийным выстрелам. С сотрясающегося потолка сыпались пыль и каменное крошево. Элто пытался сохранить стойкость, но в душе понимал, что Дом Атрейдесов уже пал.
Дядя сидел рядом с ним, уставившись в пространство ничего не выражающим взглядом. На щеке его багрово выделялась свежая рана.
Во время недолгих учений после своего прибытия на Арракис Элто, помимо Гурни Халлека, видел несколько важных лиц из ближайшего окружения герцога Лето — прославленного мастера меча Дункана Айдахо и пожилого ментата, матерого диверсанта Туфира Гавата. Черноволосый герцог так воодушевлял своих людей, излучал такую уверенность, что Элто и представить себе не мог, что такой могущественный человек может потерпеть столь сокрушительное поражение.
Один из специалистов по обеспечению безопасности тоже находился в пещере с остатками подразделения. Теперь на него грубо и вызывающе набросился Скович:
— Как это получилось, что полевые щиты оказались вырубленными? Значит, среди вас находился предатель, которого вы не разоблачили!
Дистрансовые летучие мыши возбужденно метались в клетке, пристегнутой к поясу сигнальщика.
— Мы не жалели сил, проверяя дворец, — возразил человек, скорее устало, чем защищаясь. — Там было найдено множество ловушек, механических и управляемых. Когда блуждающий охотничий кинжал едва не убял молодого Пауля, Туфир Гават подал прошение об отставке, но герцог не принял его.
— Ну, значит, вы не нашли всех ловушек, — буркнул Скович, явно ища повод начать драку. — Вы должны были не подпускать к городу Харконнена на пушечный выстрел.
Сержант Витт встал между ними, пока дело не дошло до свалки.
— Мы не должны хватать друг друга за горло. Надо быть заодно, чтобы выбраться отсюда.
Но по лицам солдат Элто видел, что они думают другое: все знали, что им никогда не удастся спастись из этого смертельного капкана.
Высокий и мускулистый военный инженер Авраам Фульц тем временем обошел стены пещеры со специальным прибором, меряя толщину стен и грязи.
— Три метра сплошного камня. — Он обернулся к горе булыжников, закрывавших вход в пещеру. — Здесь поменьше — всего два с половиной, но вся груда опасно неустойчива.
— Если мы выйдем через вход, то попадем прямо под снаряды Харконнена, — сказал стрелок Диган. Голос его дрожал от напряжения, как готовая лопнуть слишком туго натянутая струна балисета.
Дядя Хох включил второй плавающий светильник, который находился за его спиной, когда он заглянул за угол туннеля.
— Если я правильно помню схему устройства таких туннелей, то на противоположном краю Защитного Вала должны быть склады — еда, медицинское оснащение, вода.
Фульц направил свой сканнер на мощную каменную стену. Элто, который был неспособен двигаться, прикованный к самодельным носилкам и оглушенный болеутоляющими средствами, смотрел на инженера, вспомнив, что каладанские рыбаки точно таким же способом измеряли глубину моря в районах богатых рыбой рифов.
— Вы выбрали удачное место для складов запасов, сержант, — язвительно заметил инженер Фульц. — Четыре метра монолитного камня. Обрушение породы отрезало нас от склада.
Диган, который был уже на грани истерики, простонал:
— Эта вода и пища с равным успехом могли бы находиться в императорском дворце в Кайтэйне. Этот Арракис не подходит нам, людям Атрейдеса.
Стрелок прав, подумал Элто. Солдаты Атрейдеса были храбрыми и закаленными воинами, но на Арракисе они больше походили на рыб, выброшенных на берег.
— Мне всегда было здесь неудобно, — стонал Диган.
— А кто тебя спрашивает о твоих удобствах? — спросил Фульц. — Ты солдат, а не избалованный принц.
Несдерживаемые эмоции Дигана нашли выход в многоречивом пустословии.
— Не надо было герцогу принимать предложение Шаддама и лететь сюда. Он должен был понять, что это ловушка. Мы не можем жить на такой планете, как эта! — Он встал, нелепо, как пугало, взмахнув руками.
— Нам нужна вода, океан, — сказал Элто, превозмогая боль, чтобы говорить громко. — Кто-нибудь еще помнит, как выглядит дождь?
— Я помню, — отозвался Диган жалобно плачущим голосом.
Элто подумал о своем первом впечатлении от вида бескрайнего океана песка за Защитным Валом, и это погрузило его в ностальгическую тоску. Волнистая панорама дюн была так похожа на панораму волнующегося моря… но без единой капли воды.
Издав странный крик, Диган бросился к ближайшей стене и принялся царапать ее ногтями, пинать, словно стараясь голыми руками пробить камень и выбраться наружу. Он содрал с пальцев ногти и колотил по стене кулаками, оставляя на ней кровавые следы. Он безумствовал до тех пор, пока два других солдата не подбежали к нему, схватили под руки и повалили на землю. Один из них, специалист по рукопашному бою, закончивший знаменитую школу мастеров меча на Гиназе, вскрыл медицинский пакет и уколол Дигана сильным успокаивающим средством.
Между тем артиллерийский обстрел продолжался. Они когда-нибудь прекратят? У него было странное, болезненное ощущение, что он находится в этой адской пещере уже целую вечность, запертый в крохотном пятнышке времени, из которого нет и не будет выхода. Потом он услышал голос дяди…
Опустившись на колени возле свихнувшегося от клаустрофобии стрелка, дядя Хох, приникнув к его уху, едва слышно зашептал:
— Слушай, давай я расскажу тебе одну историю. — Это была сугубо личная история, предназначавшаяся только для Дигана, но казалось, что неистовый шепот барда громко режет тяжелый спертый воздух. Элто уловил несколько слов о спящей принцессе, о спрятанном в густом лесу таинственном волшебном городе, о пропавшем во время Батлерианского Джихада герое, который будет пребывать в безвестности, пока не восстанет и не спасет Империю. Когда дядя закончил свою историю, Диган впал в забытье.
Элто отчетливо понимал, что сделал дядя, который пренебрег древним запретом и воспользовался магической силой историй планеты Жонглер, планеты, откуда происходили предки семейства Витт. В тусклом свете их глаза встретились, взгляд у дяди Хоха был ясным и немного пугающим. Следуя своему воспитанию, Элто постарался не думать об этом, хотя и он тоже носил фамилию Витт.
Вместо того чтобы думать о жонглерских историях, он живо представил себе события, происшедшие всего несколько часов назад…
* * *
На улицах Арракина некоторые солдаты Харконнена вели бой очень странным способом. Солдаты отборного корпуса герцога Атрейдеса пользовались наплечными лазерными ружьями, позволявшими подавлять огневые точки. Оглушительное жужжание оружия наполняло воздух треском статического электричества, что невероятно контрастировало с первобытными криками раненых и гулкими разрывами старинных артиллерийских снарядов.
Закаленный в боях начальник арсенала бежал впереди, отдавая распоряжения и приказы сильным, хорошо поставленным командным голосом:
— Берегитесь сами и не стоит недооценивать противника. — Халлек понизил голос и что-то буркнул себе под нос. Элто не расслышал бы его слов, если бы не бежал рядом с командиром. — У них приемы сардаукаров.
Услышав эти слова, Элто содрогнулся, вспомнив, что сардаукары — особые войска Императора, наводившие ужас на всех соперников. Эти солдаты считались непобедимыми. Харконнены усвоили боевые навыки сардаукаров? Элто вконец растерялся.
Сержант Хох Витт схватил племянника за плечо и развернул его, заставив присоединиться к другому подразделению. Кажется, солдаты были больше поражены обстрелом из примитивных гаубиц, чем непрекращающимися атаками с воздуха.
— Почему они стреляют из пушек, дядя? — крикнул Элто. Он еще не сделал ни единого выстрела из своей лазерной винтовки. — Это оружие не используют уже много столетий.
Хотя молодой новобранец не слишком разбирался в тонкостях перемещения войск, он все же помнил какие-то крохи курса военной истории.
— Харконнены — черти, дьяволы, — ответил Хох Витт, — вечно они измышляют всякие гадости, будь они прокляты!
Одно из крыльев дворца Атрейдесов было целиком охвачено рыжим пламенем. Элто хотел надеяться, что семья Атрейдеса успела уйти… герцог Лето, леди Джессика, юный Пауль. Он мысленно увидел их лица, их гордые, хотя и не очень дружелюбные манеры, он явственно слышал их голоса.
Уличные бои продолжались. Солдаты Харконнена в синей форме вылетели на перекресток, и люди Халлека с громкими криками бросились на противника. Элто лихорадочно выстрелил из ружья, целясь в гущу врагов, в воздух взвилась иссиня-белая дуга адского пламени. Отдача швырнула Элто назад, но он выстрелил еще раз.
Откуда-то сбоку испуганно заорал Скович:
— Не наводи свою чертову пушку на меня! Ты должен стрелять по Харконненам! — Не говоря ни слова, дядя Хох схватил винтовку Элто за дуло и, направив его куда надо, отрегулировал прицел. Потом он ободряюще хлопнул племянника по спине. Элто снова выстрелил, и на этот раз попал во врага, одетого в синюю форму.
Крики и стоны раненых, звучавшие вокруг, сливались с голосами, звавшими санитаров и требовавшие подкрепления. Страшно кривя рот, начальник арсенала, перекрывая всю эту дикую какофонию, выкрикивал команды. Гурни Халлек уже выглядел побежденным и виноватым, словно считал, что это он, и никто другой, предал своего герцога. Когда-то он бежал из невольничьей тюрьмы Харконненов, какое-то время жил с контрабандистами на Салусе Секундус и поклялся всю жизнь мстить своим врагам. Но сейчас даже этот опытнейший воин и трубадур Атрейдеса не мог спасти положение.
Ведя за собой атакующих, Халлек поднял руку и закричал:
— Сержант Витт, возьмите своих людей и отправляйтесь в туннели Защитного Вала, возьмите под охрану склады. Займите там позицию и постарайтесь подавить их артиллерию.
Нисколько не сомневаясь в том, что его приказ будет тотчас выполнен, Халлек отвернулся и занялся своими подразделениями элитного корпуса, стараясь оценить стремительно меняющуюся ситуацию. Элто понимал, что начальник арсенала в эту критическую минуту решил оставить возле себя самых лучших своих солдат. Теперь, вспоминая происшедшее задним числом, Элто понимал, что этот подвиг Халлека в исполнении дяди мог бы стать сюжетом великой трагедии.
Посреди разгоревшейся схватки сержант Хох Витт приказал своим солдатам ускоренным маршем двигаться по проложенной в скалах дороге. Подразделение с оружием оставило стены пылающего Арракина. Рядом, напоминая цепочку ползущих светляков, виднелись движущиеся вдоль дорог огни портативных светильников — это гражданские беженцы искали спасения в горах.
Задыхаясь, но не сбавляя шага, солдаты поднимались все выше и выше. Элто оглянулся и посмотрел на раскинувшийся внизу горящий гарнизонный город. Харконнены хотели вернуть себе пустынную планету и искоренить Дом Атрейдесов. Кровавая вражда двух благородных семейств прослеживалась на много столетий назад, до времен Батлерианского Джихада.
Сержант Витт первым подошел к замаскированному входу и, набрав код, открыл замок. Снизу продолжал доноситься неумолчный грохот стрельбы и вой снарядов. Штурмовой орнитоптер появился над склоном горы и сделал большой круг над скалами. Скович, Фульц и Диган открыли огонь, но орнитоптер засек их позицию и успел уйти.
Когда остатки подразделения начали входить в туннель, Элто задержался у входа и взглянул на ближе всех других расположенные артиллерийские орудия Харконнена, бившие по городу. Огромные старомодные гаубицы стреляли не прицельно, видимо, противнику было все равно, куда лягут снаряды. Потом два огромных ствола развернулись, и из их жерл вырвался рыжий огонь. Снаряды дождем посыпались на вход в пещеру.
— Все внутрь! — скомандовал Витт.
Солдаты бросились выполнять приказ, и только Элто как зачарованный остался стоять на месте. От одного попадания с дороги исчезла цепочка огней, обозначавшая колонну беженцев, словно исполинский художник решил одним мазком кисти уничтожить свое творение. Стволы продолжали беспрерывно извергать смерть, и теперь снаряды стали кучно ложиться у входа в туннель, убивая и калеча солдат.
Дальность стрельбы лазерной винтовки не уступала чудовищным гаубицам. Элто прицелился и выпустил непрерывный луч по противнику, не надеясь, впрочем, что его выстрел нанесет врагу большой урон. Однако даже рассеянный луч смог вызвать детонацию в артиллерийском складе — раздался взрыв, который разнес дуло одной из гигантских пушек.
Элто обернулся ко входу, ища глазами дядю, не в силах сдержать торжествующий вопль. Но в это время снаряд, выпущенный из второй гаубицы, ударил точно по входу в пещеру. Взрывом Элто швырнуло внутрь, а сверху рухнули огромные куски скальной породы. Один камень тяжело ранил Элто. Грохот обвала был слышен по всему Защитному Валу. Солдаты оказались заживо погребенными в туннеле…
* * *
Через несколько дней пребывания в ставшей могилой пещере один из плавающих светильников окончательно отказал и перестал гореть даже после подзарядки. Оставшиеся два едва мерцали, лишь сгущая мрак. Элто лежал на носилках. За ним добросовестно ухаживал санитар, который тратил на раненого скудный, истощающийся запас медикаментов. Боль притупилась, терпеть ее стало легче, но все существо Элто просило теперь одного — хотя бы глотка воды!
Дядя Хох понимал, что творится с племянником, но что он мог поделать?
Присев на корточки, двое солдат начертили пальцами в пыли решетку из клеток и принялись темными и светлыми камешками играть в го, игру, вывезенную с древней матери Земли.
Все ждали — ждали не спасения, ждали смерти, как желанного избавления.
Обстрел наконец закончился. Всем своим существом Элто понимал, что Атрейдесы проиграли этот бой. Гурни Халлек и его отважные солдаты уже убиты все до единого, герцог и его семья либо убиты, либо взяты в плен; никто из верных солдат не надеялся, что Лето, Пауль и Джессика смогли спастись.
Сигнальщик Скович мрачно ходил по периметру пещеры, разглядывая все трещинки и неровности стен. Наконец, тщательно закодировав послание о несчастье, он запрограммировал мышей и выпустил их. Мелкие зверьки взлетели к потолку пещеры и принялись искать выход. Высокий писк отражался от пористых камней, а летучие мыши упорно продолжали искать трещину. Было слышно, как они лихорадочно хлопают крылышками. Потом этот звук затих. Летучие мыши исчезли в трещине, пересекавшей потолок.
— Посмотрим, как это сработает, — меланхолично произнес Скович. В голосе его было мало оптимизма.
Тихим, но твердым голосом Элто попросил дядю подойти ближе. Собрав все силы, он приподнялся на локтях.
— Расскажи мне историю о том, как мы выходили в море ловить рыбу.
Глаза Хоха просияли, но потом в них появился страх. Он медленно произнес:
— На Каладане… Да, в прежние дни.
— Это было не так давно, дядя.
— О да, но кажется, что прошла целая вечность.
— Ты прав, — согласился Элто. У них с дядей Хохом было обыкновение садиться в рыбацкую лодку и сначала плыть вдоль берега мимо рисовых полей, а потом выходить в открытое море, минуя колонии водорослей. Они проводили недели, встав на якорь в пенистом прибое у какого-нибудь темного кораллового рифа, где ныряли за раковинами, из которых маленькими ножами извлекали горючие узелки, называемые геммами. В этих чудесных водах они ловили рыбу-лопасть — самый большой деликатес в Империи — и ели ее сырой.
— Каладан, — проговорил сонным голосом стрелок Диган, который недавно вышел из забытья. — Я помню, каким огромным был океан. Казалось, он занимает собой целый мир.
Хох Витт славился тем, что умел неподражаемо рассказывать всякие истории, эта его способность казалась сверхъестественной. Самые жуткие вещи могли казаться вполне реальными его слушателям. Друзья и родные Хоха часто забавлялись тем, что подбрасывали ему какую-нибудь идею, и он разворачивал ее в удивительную историю. Кровь, смешанная с меланжей… Лайнер Гильдии, оказавшийся в неизвестном свернутом пространстве… чемпионат вселенной по борьбе между двумя сестрами карлицами, ухитрившимися выйти в финал… говорящая свинья.
— Нет, никаких историй больше, — со страхом в голосе произнес сержант. — Спи.
— Ты же мастер, ты бард и рассказчик, разве нет? Ты же сам всегда это говорил.
— Теперь я говорю об этом меньше. — Хох Витт отвернулся.
Его предки когда-то были уважаемыми членами древней школы рассказчиков на планете Жонглер. Мужчины и женщины этой планеты были первыми и лучшими трубадурами Империи; они путешествовали с планеты на планету и услаждали слух аристократов и царствующих особ своими рассказами и песнями. Но Дом Бардов распался после того, как выяснилось, что многие из них стали двойными агентами в междоусобных распрях благородных семейств. С тех пор певцам и рассказчикам перестали доверять. Когда аристократы прекратили пользоваться услугами бардов и трубадуров, Дом Бардов потерял свой статус члена Совета Земель и утратил все былое богатство и влияние. Лайнеры Гильдии перестали летать на их планету; дома и вся инфраструктура планеты пришли в упадок. В большой степени благодаря этому упадку развились другие виды искусств — голографические проекции, книги фильмов и записывающие устройства на проволоке шиги.
— Именно теперь надо говорить об этом, дядя. Отвези меня обратно на Каладан. Я не хочу находиться здесь.
— Я не могу сделать этого, мой мальчик, — печально ответил сержант. — Мы завалены здесь.
— Но сделай так, чтобы я думал, будто я там. Только ты можешь это сделать. Я не хочу умирать в этом аду.
Внезапно послышался неистовый писк. Летучие мыши снова оказались в пещере, а Скович изо всех сил старался их поймать. Даже эти крошечные твари не сумели найти выход…
Хотя люди и так уже мало на что надеялись, неудача, постигшая летучих мышей, повергла их в ужас. Дядя Хох посмотрел на солдат, затем перевел взгляд на племянника. Потом он поднял голову, в глазах его была жесткая решимость.
— Тихо! Помолчите все. — Он опустился на колени возле раненого племянника. Глаза сержанта блестели от слез… или от чего-то большего, чем слезы. — Мальчик должен услышать то, что я собираюсь ему сказать.
* * *
Элто лег на спину, прикрыл глаза и приготовился слушать слова, которые нарисуют яркую живую картину в его сознании. Сержант Витт уселся, сделал глубокий вдох, чтобы собраться и сосредоточиться, мобилизовать свое таинственное и зловещее искусство и разжечь в слушателях огонь воображения. Для того чтобы рассказать ту историю, какая была сейчас нужна этим людям, бард должен быть в безмятежном состоянии духа, войдя в тот транс, какому обучались поколения рассказчиков. Этот ритуал подготовки сделает историю доброй и чистой.
Фульц и Скович, неловко поворочавшись, подошли, в конце концов, ближе. Им тоже хотелось послушать, что расскажет сержант Витт. Но его голос подействовал на них как ушат холодной воды.
— Отойдите, это опасно, — грубо сказал он.
— Опасно? — Фульц расхохотался, подняв грязный палец к потолку и обведя им глухие каменные стены. — Расскажи это кому-нибудь другому.
— Ну хорошо, — печально согласился Хох, в душе жалея о том, что воспользовался всеми своими связями, чтобы племянника взяли в элитные войска. Этот юноша, этот мальчик, все еще чувствовал себя здесь чужаком, но — какова ирония жестокой судьбы — именно он вовремя оказался на линии огня и уничтожил одну из харконненовских гаубиц, проявив больше мужества, чем иные бывалые вояки.
Сейчас Хох Витт не ощущал ничего, кроме чувства надвигавшейся огромной — и невосполнимой — потери. Этот прекрасный добрый мальчик, исполненный не только собственных надежд, но и надежд своих родителей и дяди, умрет здесь, так и не раскрыв своих чудесных дарований. Он оглядел пещеру, всмотрелся в лица других солдат и, увидев на их лицах предвкушение и восхищение, испытал мимолетную гордость.
Там, в глуши планеты Жонглер, где прошло детство и юность Хоха Витта, жили рассказчики совершенно особого рода. Даже местные жители подозревали «бардов» в колдовстве и опасном образе мыслей. Они могли плести истории, как смертельно опасную паутину, а для того чтобы сберечь свои тайны, им приходилось многого остерегаться и прикрывать свое искусство флером мистики.
— Скорее, дядя, — попросил Элто тихим прерывающимся голосом.
Сознавая всю неотвратимость того, что он собирался сделать, дядя склонился к уху племянника.
— Ты помнишь, с чего всегда начинаются мои истории? — Он взял молодого человека за пульс.
— Ты всегда предупреждал нас, чтобы мы не слишком верили и всегда помнили, что это всего лишь вымысел… иначе история может стать очень опасной. От нее можно сойти с ума.
— Я снова повторяю это сейчас, мой мальчик. — Он обвел взглядом солдат. — И говорю это всем, кто меня слушает.
Скович насмешливо фыркнул, но остальные хранили серьезное молчание. Может быть, они думали, что это предостережение — всего лишь часть истории, часть иллюзии, которую должен был создать бард.
Немного помолчав, Хох вспомнил методу воспоминания бардов, способ переноса сведений и сохранения их для будущих поколений. Он вспомнил планету Каладан, вызвав у себя в памяти ее образ во всех мельчайших деталях.
— У меня когда-то была моторная лодка на подводных крыльях, — произнес он, мягко улыбаясь. Дальше он начал рассказывать, как плавал на этой лодке по морям Каладана. Он пользовался голосом, как художник пользуется кистью, тщательно выбирая слова — будто смешивая нужные краски. Он обращался к Элто, но история гипнотически окутывала весь кружок слушателей словно дым костра.
— Ты и твой отец вместе со мной выходили в море на недельку порыбачить. Какие это были деньки! Мы поднимались с рассветом, забрасывали сети и вытаскивали их только с заходом солнца, и каждый день отделялся от другого золотистым ободом несравненных солнечных лучей. Мы наслаждались созерцанием моря больше, чем ловом рыбы. Товарищество, дух приключений и борьба с забавными неприятностями объединяли нас, делали одним целым.
В этих словах, точнее, за ними, скрывался молчаливый сигнал: Вдыхайте соленый запах моря, ощутите йодистый аромат высыхающих водорослей… Слушайте шепот волн, плеск рыбы, которая так велика, что мы никогда не смогли бы целиком втащить ее на борт.
— Ночью, когда мы стояли на якоре в островных водорослях океана, в полном уединении, мы допоздна засиживались на палубе, мы — все трое — играли в трик-трак на доске, сделанной из плоской жемчужной раковины и абалона. Фигурки были вырезаны из белого, как слоновая кость, клыка каладанского моржа. Он водится в южных морях, помнишь?
— Да, дядя. Я помню.
Все остальные тихим ропотом тоже выразили свое согласие. Слова барда были для них такой же истиной, такой же реальностью, как и для молодого человека, к воспоминаниям которого Хох обращался.
Слушай усыпляющую, трепетную песнь невидимых существ, прячущихся в тумане, что колышется над спокойной водой.
Покрывало боли, окутывавшее Элто, начало рваться, рассыпаться на куски и спадать — слова дяди уносили его в иное время, в иной мир, избавляя от ада действительности. Сухой, словно трескающийся воздух, казавшийся раньше темным, вдруг начал светлеть, в нем появились влажный туман и прохлада. Юноша закрыл глаза и ощутил ласковое прикосновение каладанского ветерка к щеке. Он обонял родной туман Каладана, ощущал падение капель дождя на лицо, чувствовал, как морские волны ласково целуют ему ноги, когда он стоит на каменистом берегу у подножия замка Атрейдесов.
— Когда ты был совсем маленьким, ты очень любил падать животом на воду — как ты плескался, как смеялся от восторга. Ты помнишь это? Ты помнишь, как ты и твои друзья голышом плавали в ласковом море? Помнишь?
— Я… — Элто слышал, что его голос сливается с голосами остальных, становится одним целым с ними. — Мы помним, — с тихим смирением повторили люди. Воздух в пещере был тяжелым и спертым, в нем осталось очень мало кислорода. Погас еще один плавающий светильник. Но люди не замечали всего этого. Они стали нечувствительны к боли.
Смотри, как крылатая лодка словно бритва рассекает морскую гладь под ослепительным солнцем, а теперь она несется по волнам сквозь шквал под серым хмурым небом.
— Мне всегда нравилось кататься на пятках, держась за трос, — сказал Элто, слабо улыбнувшись от воспоминания этого чудесного счастья.
Фульц кашлянул и выдохнул свое воспоминание:
— Летом я всегда жил на ферме, где занимались сбором параданских дынь. Ферма стояла возле самого моря. Вы когда-нибудь пробовали дыню, только что извлеченную из воды? Во всей вселенной нет ничего слаще.
Даже Диган, еще не вполне пришедший в себя, всем телом подался вперед.
— Однажды я видел элекрана. Это было ночью, и зверь был далеко — о да, они редко встречаются, но они и правда существуют. Это не просто матросские байки. Выглядит как электрическая буря, но живая. Мне повезло, это чудовище не приблизилось ко мне.
Хотя совсем недавно стрелок бился в истерике, сейчас его слова были исполнены такой строгой и торжественной сдержанности, что никому не пришло в голову сомневаться в его правдивости.
Погрузись в воду и плыви; почувствуй, как ласкает она твое тело. Представь себе, как ты целиком, с головой погружаешься в море. Оно принимает тебя, нежное и теплое, как материнские объятия…
Две летучие мыши, которые до этого висели вниз головой на потолке, сорвались и упали вниз, задохнувшись. Живительный кислород подходил к концу.
Элто вспомнил дни, когда он бывал в городе Кала. Вспомнил, как дядя рассказывал свои истории, когда вся их семья собиралась вместе. На каком-то определенном этапе каждой такой истории дядя вдруг обрывал себя и заканчивал рассказ. Он никогда не уставал говорить слушателям, что это всего лишь выдуманная история.
Но на этот раз дядя Хох не стал прерывать свою историю.
Поняв это, Элто испытал укол страха, словно спящий человек, не способный очнуться от ночного кошмара. Но потом он покорился. Ему было нечем дышать, но он вдруг сказал себе:
— Я окунаюсь в воду… я ныряю и погружаюсь все глубже и глубже…
Все запертые в пещере солдаты слышали волны, вдыхали их мелкие брызги и вспоминали ласковый шепот каладанских морей.
Шепот становился все громче и громче, пока не превратился в оглушительный рев.
* * *
В бархатной темноте живительной ночи Арракиса двигались неясные тени. Фрименские разведчики рассыпались по гребню Защитного Вала, прячась за грудами щебня и крупными осколками породы. Защитные костюмы, мягко облегавшие тела, позволяли им, как жукам, мгновенно спрятаться в любую расщелину.
Внизу, в Арракине, пожар почти полностью потух, но развалины стояли нетронутыми. Новые, а точнее, старые хозяева планеты, Харконнены, вернулись в свое наследственное родовое гнездо на Арракисе — в Карфаг. Арракин был ими оставлен разрушенным и сожженным на долгие месяцы, в назидание населению.
Вражда между Домами Харконненов и Атрейдесов ничего не значила для фрименов. Все без исключения благородные семейства, включая и эти два, были для фрименов незваными чужаками, не имевшими никаких прав на планету, которую местные жители считали своей на протяжении нескольких тысячелетий, со времени Переселения. Тысячи лет жители планеты блюли мудрые традиции своих предков. В данном случае подходила старая поговорка, вывезенная много тысячелетий назад с Земли: у каждой медали есть оборотная сторона. Фримены использовали войну двух аристократов для собственной выгоды. Тихие дальние ситчи получат много воды от убитых на этой войне.
Патрули Харконненов постоянно прочесывали местность, но солдаты мало интересовались группами скрытных и осторожных фрименов, охотясь за ними из чисто охотничьего азарта, а не повинуясь специальной программе целенаправленного геноцида. Не заботились Харконнены и о запертых в туннеле солдатах Атрейдесов, понимая, что живыми они оттуда не выйдут, — было решено предоставить их собственной судьбе, пусть пещера, заваленная камнями, станет их братской могилой.
Но фримены считали, что Харконнены их недооценивают.
Работая голыми мозолистыми руками и простыми железными лопатами и кирками, разведчики во время раскопок натолкнулись на узкий туннель между скалами. Работу тускло освещали несколько плавающих светильников, ливших неверный мерцающий свет.
Фримены, внимательно наблюдавшие за военными действиями той роковой ночи, точно знали, где находятся жертвы. Они уже обнаружили десяток тел и склад медикаментов, продовольствия и воды, но теперь их ожидало куда более ценное открытие — целое подразделение погибших солдат Атрейдеса. Люди пустыни работали уже много часов, много пота было поглощено многими слоями одежды, не давшей пропасть ни одной капле драгоценной влаги. Много водяных колец заработают разведчики, много воды добудут из этих трупов, и чистильщики станут богатыми и состоятельными людьми.
Когда они проникли в пещеру, то обнаружили, что камни в пещере влажные и липкие от смрадного дыхания смерти. Некоторые наиболее суеверные фримены начали вслух возносить молитвы Шаи-Хулуду, в то время как другие прошли вперед, включив на полную мощность плавающие светильники — теперь можно было не опасаться ночного харконненовского патруля.
Все солдаты Атрейдеса были мертвы. Создавалось такое впечатление, что все они умерли одновременно, совершив акт ритуального самоубийства. Один человек сидел в центре группы, и когда предводитель фрименов прикоснулся к нему, человек упал, и изо рта у него вылилась струйка воды. Фримен попробовал ее на язык и ощутил вкус соли.
Чистильщики отпрянули, охваченные еще большим страхом.
Двое отважных молодых людей осмотрели трупы и увидели, что форма на солдатах теплая и влажная и пахнет разложением и плесенью. Мертвые глаза были широко открыты, но вместо ужаса в них читалось успокоение и блаженство, словно в момент смерти они находились в религиозном экстазе. Кожа у всех умерших солдат была влажная, но фримены удивились еще больше чуть позже, когда вскрыли тела жертв, чтобы добыть влагу.
Легкие всех мертвецов были заполнены водой.
Фримены бросились бежать, тщательно завалив вход в заколдованную пещеру. Впоследствии это место стало сюжетом легенды, запрещавшей входить в проклятый туннель. Легенда эта потом передавалась из уст в уста от поколения к поколению.
Каким-то непостижимым образом все солдаты армии Атрейдеса, находившиеся в абсолютно сухой пещере, были утоплены…
