С того момента, как вооруженные лучеметами механоиды ворвались в рубку «Ультара», Навк был пленником. Участь пленника оказалась весьма плачевной. Навк понимал, что ему не поздоровится, но не думал, что высшим наказанием будет полное равнодушие лишенных чувств механоидов. Для Навка на крейсере не нашлось даже каюты.

Его посадили в прозрачную пластиковую банку высотой в его рост и шириной в один шаг. Банка эта, которую Навк окрестил для себя «термосом», стояла в специальном станке, прикрепленном к палубе. Целыми днями Навк сидел на откидной скамеечке, слушая, как над его головой сопят резиновые трубы. На ночь «термос» автоматически опрокидывался набок, и Навку волей–неволей приходилось засыпать.

Обиднее же всего было то, что «термос» стоял посреди темного грузового трюма крейсера.

Но вот однажды, когда Навк спал, кабина «термоса» вдруг поднялась вертикально.

Навк сполз на дно и очнулся. Трюм был полон механоидов, которые закрепляли грузы. Навк понял, что крейсер достиг базы. На всех базах Сатара корабли входили в защитное поле станции с раскрытыми трюмами. Это делалось для того, чтобы за линию защиты в трюмах не проникла какая–нибудь космическая тварь, вроде пыльных тарантулов или лунных макак, не говоря уже о Черных Пиявках. Навк задрал голову.

Две огромные створки грузового трюма вдруг осветились проникшим внутрь звездным отблеском и медленно, тяжело открылись, распахивая над глубокой стальной могилой трюма сияющие просторы вселенной. Неведомые звезды туманности Пцера ярко и светло горели в немыслимой вышине, и Навк обрадовался им, как люди радуются радуге после долгой грозы.

Сторожевой спутник, раскинув воронки излучателей, парил над разъятым трюмом, перемигиваясь зелеными огоньками. Но Навк не разглядывал этого цепного пса Сатара. С изумлением он смотрел на саму станцию, висевшую невдалеке, словно чудовищный плод. Навк никогда не встречал таких станций: это была древняя космическая крепость. Стены ее, выложенные из массивных валунов, обросли ледяным мхом. Кое–где строители вмуровали грубо обтесанные каменные плиты. На своем суровом лике крепость несла следы былых осад и штурмов — выбоины и трещины, проломы от ударов тарана, закрытые ржавыми металлическими щитами. Местами камни были расколоты и соединены огромными скобами, местами поверх сокрушенных валунов лежал слой кирпичной кладки. Башни и бастионы были усилены контрфорсами. Кое–где камни облизала копоть пожаров, торчали обломанные зубцы парапетов. В брусья бастиона, служившего строителям цитадели причалом, были ввинчены тяжелые толстые кольца. Но Корабельная Корпорация Сатара переоборудовала древнюю твердыню. С некоторых башен срезали своды, и в них установили лучебои. Толщу стен просверлили лазерные бойницы. Подъемный мост на цепях был снят, а широкий портал перекрыли створки ворот новейшей конструкции.

Крейсер, пройдя досмотр, поплыл дальше, и грозная цитадель опустилась за урез трюма. А затем крейсер вошел в ангар, и потолок наехал сверху, закрывая звезды.

«Термос» с Навком перегрузили на самоходную платформу и по аппарели повезли внутрь станции. Навк во все глаза рассматривал длинные и темные коридоры, заполненные механоидами всех марок и классов. Платформа сновала между ними, то и дело сворачивала в боковые ответвления, опускалась и поднималась по квадратным шахтам, где некогда были винтовые лестницы, демонтированные новыми хозяевами.

Тоннели были разные — широкие и узкие, перекрытые плоскими плитами, цилиндрическими сводами или стрельчатыми арками. Кое–где висели растрескавшиеся каменные щиты с вырезанными на них геральдическими чудовищами. Из стен еще торчали держалки для факелов. В темных нишах ржавели какие–то доспехи или штурмовые механизмы. Наконец платформа остановилась у шлюза. Механоиды повалили «термос» с Навком набок и пристыковали к люку, из которого Навк выполз на четвереньках. За шлюзом его поджидали два могучих страж–механоида с лучеметами.

Под их зловещим конвоем Навк зашагал дальше. В крепости было холодно, дул ветер, пахло железом. Навка, привыкшего к плотной тишине своего плена в «термосе», крепость оглушила многослойным гулом, дальним лязгом, механическим воем.

Железный конвой молча доставил Навка в большой зал, все стены которого были заняты пультами. Посреди зала на квадратном подиуме сидел огромный металлический краб. Навк остановился. Краб молчал и смотрел на Навка зелеными выпуклыми глазами. Наконец какой–то новый свет полыхнул в его пустых зрачках, и он глухо проскрипел:

— Перед тобой супермозг Корморан Корабельной Корпорации Сатара, главнокомандующий боевой станцией Иилах спецфлота Иилаха, прокуратор туманности Пцера. Отвечай, пассажир Навк, зачем ты желал спасти свой корабль? Ты сожалел о его стоимости? О стоимости груза? Ты знаешь, что ты одушевил корабль своим нежеланием бросить его?

— А разве это запрещено? — хрипло спросил Навк.

— Кто тебе внушил, что корабль может быть одушевлен?

— Никто: Я и не задумывался об этом. — Навку стало жутко.

— Зачем тебе надо было попасть в Пцеру? Знал ли ты человека по имени Корабельщик? Знал ли ты о войне Кораблей и Мамбетов? Знал ли ты об учении Полночи в Мироздании? Знал ли ты об идеях монахов Нанарбека? Знал ли ты правду о Ереси? Знал ли ты о Галактическом Тормозе?

— Как много вы всего спросили? — запинаясь, сказал Навк. — Корабельщик — это предводитель монахов–Изуверов, Нанарбек — их столица. Ересь — всенародное движение против владычества Изуверов в Галактике, возглавленное Сатаром: Но это известно всем со школы из Великого Галактического Эпоса «Сатариада» и было давно, несколько веков назад: А больше я ничего не знаю.

— Значит, ты по своей воле одушевил корабль, — сделал вывод прокуратор. — Признаю тебя психически больным. Ты сумасшедший. Твой разум поражен кораблевой болезнью. Приговариваю тебя к пожизненной терапии в колонии на планете Калаат. Твой корабль отправляю в деструктурный цех для уничтожения. Именем Сатара, да будет так.

— Нет, погодите!.. — закричал Навк, перепугавшись, но страж–механоид моментально ткнул его в затылок стволом парализатора. Яростная вспышка словно огнем продула Навка насквозь:

Очнулся он оттого, что кто–то довольно сильно бил его по лицу.

Навк разлепил веки и увидел, что лежит в просторном темном помещении. Стены и своды его, сложенные из огромных кирпичей, покрывала плесень. Столбы и пологие арки поддерживали низкий потолок каземата. Единственная лампа над маленькой стальной дверью мрачным багровым светом озаряла щербатый пол с черными трещинами. Угрюмые дальние пространства терялись во мраке. Кое–где вдали Навк с ужасом различал висевших под потолком нетопырей, обросших бурой шерстью. А по щекам Навка бил огромный старик, сидевший перед ним.

Он был необыкновенно худ, широкоплеч и сутул. Одежду его составляли рубаха с разорванным воротом и истрепанные штаны, заправленные в высокие ботинки. Лицо у старика было каким–то пепельным — так темнеет кожа от космического излучения, — в его выражении было что–то сумасшедшее, хищное, безжалостное и измученное.

Морщины изрубили лицо, как сабельные удары. Взгляд запавших глаз был исполнен такой силы, что ощущался как прикосновение. У старика была огромная шапка седых волос, которые спутанными кольцами падали на плечи, и такая же взрытая борода.

— Ты — силант из Цветущего Куста? — спросил старик.

Навк промычал что–то в ответ, ничего не понимая.

— Че–ло–век!.. — с непонятной ненавистью воскликнул старик и сказал неизвестно кому: — Это человек, Дождилика: Силанта еще нет:

— А где мы? — с трудом спросил Навк. — Уже на этом: как его?.. на Калаате?.. — Навк подумал, что сумасшедший старик очень похож на обитателя колонии Калаата.

— Нет, — грубо ответил старик. — Это застенки Иилаха. А ты сослан на каторгу? За что?

— Не знаю, — пожал плечами Навк. — Понимаете, как было…

И Навк пересказал свою историю.

— А почему ты пожалел корабль? Ты пилот?

— Нет. Пилотами бывают только механоиды. Человеку слишком опасно выходить в космос, это делают немногие, да и то в случае крайней необходимости. Я вообще–то музыкант. Мои родители погибли, и меня отдали в Музыкальный Лицей на Пандадионе:

— А откуда ты умеешь водить корабль? — не дослушав, спросил старик.

— Видите ли, мои родители работали в лаборатории космических феноменов в Астрофизической Академии Пандадиона. Отца звали Нордаль, а маму Ольга. Они пропали в космосе во время каких–то опасных исследований. От них остались книги, одна была по пилотированию. А тот корабль, ну, на котором я летел, к тому же еще был очень древний. Его бы в музей экспонатом. Жалко, если он погибнет. Пусть его построили и Изуверы — все равно это история нашей Галактики:

— А как он назывался? — Старик, не мигая, уставился на Навка.

— «Ультар».

Старик отшатнулся, точно от удара.

— «Ультар»?! — в страшном возбуждении повторил он, хватая Навка за плечи и глядя в глаза. — Точно — «Ультар»?

— Н–не знаю: — испугавшись, пробормотал Навк. — На рулях отчеканено было — «Ультар»:

— Дождилика, девочка моя! — вдруг почти закричал сумасшедший старик. — Я нашел «Ультар»! Он здесь, на Иилахе! Не выходи из Фокуса, мы с силантом прилетим на «Ультаре»! Береги Парусник, девочка!..

— «Ультар» все равно отправили под лазерную пилу, — сказал Навк, вдруг испытав ревность за свой корабль.

Старик зарычал, сжав кулаки.

— Силант должен успеть! — повторил он упрямо.

Навк пожал плечами. «Какой силант, какая Дождилика? — подумал он. — Бедный старик свихнулся от одиночества:»

Старик нервно зашагал по каземату, запустив пальцы в свои кудри. Тень его металась по стене.

— А что это за станция — Иилах? — спросил его Навк.

— Это не станция. Это космическая крепость древней цивилизации Всадников, изуродованная Сатаром.

— Никогда не слыхал о такой цивилизации:

— А о каких ты вообще слыхал? — с презрением спросил старик.

— Ну, мы проходили в школе древние цивилизации Галактики — Миротворцев, Тружеников, Умельцев: Вот и Изуверов потом.

— Не было таких цивилизаций! Были великие галактические расы, знание о которых дошло и до других галактик, хотя океан Орпокены и непреодолим. Были Первые Люди, были Зодчие, Всадники, Хозяева, Пахари, Воители, Монахи: Все, что ты знаешь о Галактике — ложь, сочиненная Сатаром для того, чтобы лишить людей кораблей и космоса!

— Никто нас кораблей не лишает, — обидевшись, заявил Навк. — Хочешь — лети в космос на здоровье. Только это очень опасно, и Сатар, то есть Корабельная Корпорация Сатара, оберегает нас. И хорошо, что весь флот автоматизирован, что корабли водят механоиды — меньше жертв будет. Мои родители погибли из–за собственного упрямства, и надо мной весь наш интернат смеялся:

Старик очень внимательно слушал Навка.

— Дождилика, — произнес он, когда Навк кончил. — Девочка моя: Когда я умру, не возвращайся к людям. Теперь это такая гадость.

И тут дверь в каземат, лязгнув, открылась. В узкий проем въехала гусеничная платформа с непонятной конструкцией наверху. Четыре прожекторных луча ударили с платформы в старика. Его седые кудри пронзительно заблистали. Непонятная конструкция задвигалась, поднимаясь, и с платформы встал могучий террор–механоид в броне. Жерло его лучебоя, телескопически вывинчиваясь, нацелилось на старика.

— По приказу Сатара ты должен быть уничтожен, — хрипло прорычал он и сам себе дал команду: — Огонь!