Глава 22. Тюрьма

— Дамы и господа, позвольте представить вам непосредственного виновника произошедшего на улице шума, моего запоздало явившегося на вечер приятеля — Костина Андрея!

Воротов отступил в сторону, театрально отводя в сторону руку, и Андрей почувствовал, как разжимаются пальцы держащих его в медвежьей хватке охранников. Он качнулся вперед, едва не упав в залитый ярким светом овальный, полный людей зал, но удержался на ногах и выпрямился, шуря глаза. Один из идущих следом охранников, тот самый, что только что пересчитывал ему ребра, незаметно придержал за плечо, одновременно не давая упасть и подталкивая в зал.

Осторожно подбирая отбитыми легкими наполненный дорогими духами воздух залы, Андрей попробовал улыбнуться, выпрямляясь в полный рост. Находившаяся в зале публика утихла, смолкли разговоры, смех и звон бокалов. Шурша одеждами, гости постепенно разворачивались к распахнутым двустворчатым дверям, в проеме которых стояли сейчас Андрей, Воротов и двое охранников.

Хозяин дома отошел в сторону, давая своим гостям больший обзор, и снова указал на Андрея расслабленной кистью:

— Андрей прибыл без официального приглашения, но, помилуйте, какие могут быть приглашения между старыми знакомыми? Мы с господином Костиным… решаем общие финансовые вопросы, так сказать. Прошу любить и жаловать.

Гости ответили робкими, осторожными улыбками, кто-то кивнул, больше оглядываясь на самого Воротова, кто-то лишь молча и задумчиво созерцал прибывшего. Воротов улыбнулся, весьма довольный представлением.

— Добрый вечер, — сказал Андрей, стараясь не морщиться от боли в пробитой губе, — прошу прощения за мой внешний вид — сломалась машина… — Он скосил глаза, задумчиво разглядывая тяжелые рубиново-красные капли, срывающиеся с его щеки на богатый ковер. Поднял руку, зажимая нос, и отшатнулся на руки охранника, медленно, словно во сне, разглядывая проплывающие перед ним лица.

Воротов что-то сказал, продолжая улыбаться, его слова неясным гулом отозвались в больной голове, а охрана тут же потянула Андрея прочь из комнаты. Цепочка лиц лениво проплывала перед глазами — напуганные, заинтересованные, презрительные и полные отвращения.

Вот широкие, словно намеренно откормленные до необходимой ширины лица бизнесменов, двойные подбородки и вислые, идеально выбритые щеки. Вот суровые лица, весьма бандитские, покрытые едва заметными шрамами и стильной сине-стальной щетиной. Вот японцы, непроницаемые, спокойные, молчаливые, с захлебывающимся в словах переводчиком. Вот военный, похожий на поставленного на задние лапки хряка, обряженного в форму майора Вооруженных сил Российской Федерации. Вот девушки, улыбчивые и стерильно-красивые, готовые на все, разряженные в прозрачное и блестящее.

Улыбки и плотно сжатые губы, белоснежные скалящиеся зубки и тычки пальцев в лицо. Шепотки и обмены мнениями, косые взгляды и полные нескрываемого презрения глаза в упор. Надменные и испуганные прищуры, прячущие за собой пороки, грехи и злобу, скрытые сотнями масок. Как же сильно напомнили они сейчас Андрею резервацию Белохвостова. Люди, мутировавшие сознанием. Проигрывающие Измененным, отброшенным на обочину мира хотя бы в том, что последние не убоялись своего убожества.

— …проводим господина Костина наверх, где он переоденется, приведет себя в порядок и через некоторое время снова спустится к нам. — Воротов поклонился гостям, коротко кивнул охранникам, и Андрей почувствовал, как его запросто уволакивают в закрывающиеся двери.

И вот тогда он увидел ее.

Золотая ткань скромного вечернего платья горела в свете люстр, словно тысяча солнц, переливаясь и не позволяя глазу ухватить истинную форму, а обнаженные плечи сверкали девственно-белым мрамором. Она стояла в толпе гостей, высокая, но совершенно в ней не выделяющаяся. Чуть левее, почти скрытая от взгляда замершим в позе триумфатора Воротовым, категорически не похожая ни на одну из присутствовавших здесь девушек. Неприметная на фоне остальных, разряженных в вызывающе яркое сосок Воротова, подчеркнуто скромная и словно уставшая. Правая рука с опасно наклонившимся в ней высоким бокалом золотистого шампанского опущена вниз, а сама она готова вот-вот раствориться в шуме зала.

Андрей поднял взгляд на ее лицо, овал картины бесконечно идеальных черт, с двумя бездонными омутами серых глаз; почти не тронутое косметикой, а оттого еще более прекрасное, и почувствовал, как пол улетает из-под ног. Она быстро, словно задумавшись, небрежно провела пальчиком по коралловым, безупречным губам, и Андрей вдруг перехватил ее взгляд, полный какой-то неясной тоски и усталости. Девушка смотрела на оставленные на ковре багровые капли, смотрела неохотно, пытаясь, но будучи не в силах отвести глаз. Машинально провела пальцами по длинной золотой цепочке серьги. Белоснежной рукой, до локтя спрятанной в длинную золотистую же перчатку, дотронулась до собранных на затылке в пучок темно-каштановых волос и подняла лицо. Стоящие вокруг нее люди словно размылись, выпадая из фокуса, четкой осталась лишь она и ее внимательный, усталый взгляд.

Их глаза встретились.

На миг.

Дверь захлопнулась.

Охранник коротко выдохнул и практически без размаха ударил Андрея в бок. Сложившееся пополам тело подхватили на руки и поволокли к лестнице, забывая приподнимать ноги на ступенях. Андрей хрипел, пытался дышать и переставлять ноги, но его еще раз, теперь, кажется, прикладом, ударили в бедро. Он обмяк, более не сопротивляясь, и позволил охранникам затащить себя на третий этаж.

Тут их и догнал Воротов. Парни остановились, пытаясь придать Андрею вертикальное положение, и развернули пленника лицом к боссу. Тот кивнул, оправил безупречный воротник черного пиджака и, медленно обойдя Андрея, остановился у узкого, стянутого коваными решеточками окна. Локтем небрежно оперся на стоящий у подоконника бронзовый бюст, наклонился к стеклу, вглядываясь в ночь. Охранники, убедившись, что Андрей не упадет, отошли к лестнице, настороженно, словно псы, посматривая за хозяином. Воротов тяжело вздохнул, поцокал языком:

— Нехорошо получилось ведь, да, Андрюша?

Андрей промолчал, восстанавливая дыхание, но Воротов ответил за него:

— Нехорошо, и это любому понятно. Мало того, — покачал головой он, — что вы уговор утренний наш нарушили, так еще теперь и перед гостями в неловком свете выставили! Ну скажите, чего вам тут понадобилось искать? — Воротов обернулся к Андрею, отрываясь от окна. — Спрятанные в чемодан металлы? Скрывающегося под диваном господина Мамукашвили? Вы на крышу зачем забрались, Андрей? К линии моей подключиться? Ай-ай, как некультурно. — Воротов улыбнулся, подходя к полицейскому и кладя ему на плечо руку. — Пройдемте, я вам вашу комнату покажу. Вы там отдохнете, выспитесь наконец. А завтра побеседуем, да? Нет, вы не думайте, я вас не в тюрьму веду…

Они медленно двинулись от лестницы по неярко освещенному коридору, преследуемые охранниками, мимо картин, деревянной мебели и красивых резных дверей.

— Ваша напарница, — Воротов доверительно понизил голос, — уже спит. Отдыхает, так сказать. И вам не повредит. Только скажите, куда ноутбук дели?

Андрей остановился и посмотрел в лицо Воротова, скосив заплывающий после удара глаз.

— Какой ноутбук?

Охранник двинулся было, замахиваясь, но Воротов поднял руку, останавливая удар.

— Хорошо, — вздохнул он, — поговорим завтра… А вы, Андрюша, подумайте ночку, да к разговору хорошо подготовьтесь, это как экзамен будет, правда. — Он снова улыбнулся, лениво, надменно. — Я ведь вас предупреждал, что будет, если вы вернуться пожелаете, да? Вот вы и вернулись… Да еще мне делами мешаете заниматься, нехорошо.

Он отпустил плечо Андрея и отошел на пару шагов, останавливаясь у завешенного старинным оружием настенного ковра.

— Кстати. Прознав про ваше прибытие, военные требуют, чтобы я выдал им вас и вашу девушку. Кажется, вы там в них немножко постреляли? Кого-то убили? Не важно. Это ничего, не страшно, это будет держать их в форме… Я ответил, что не выдам вас. Вы же мой гость. — Воротов многозначительно улыбнулся. — Но обещал подумать. Уж больно шумно вы до меня добирались, господин Костин.

Илья Игнатьевич Воротов отвернулся, возбужденно блестящими в неярком свете коридорных ламп глазами рассматривая композицию на ковре. Тут были и шпаги, и мечи, рыцарские топоры и шестоперы, пистолеты семнадцатого века, револьверы века девятнадцатого, алебарды и много чего еще. Андрей повернул голову, неожиданно замечая, что весь этот участок коридора — несколько широких ковров — сплошь увешан старинным оружием. Коллекция впечатляла. Как, впрочем, и все, что было в доме.

Воротов развел руками:

— Нравится? Не отвечайте, по глазам вижу. Одна из слабостей. — Он благоговейно провел пальцами по рукоятке полуторного рыцарского меча. — Ничего не могу с собой поделать… Не стесняйтесь, Андрей, — он поманил его рукой, — так или иначе, но волею случая вы стали моим гостем, так что прошу, чувствуйте себя, как говорится!

Андрей подошел, опасливо косясь на взведенных словно пружины охранников. Внимательно вгляделся в композицию:

— А не подделки?

Воротов в ответ притворно нахмурился:

— Обижаете! Конечно, нет.

Андрей покивал, дотронулся до испанской даги, прикоснулся пальцами к резной рукоятке древней аркебузы.

— Композиция составлена неграмотно, — внезапно сказал он, оборачиваясь к Воротову. Тот побелел, на этот раз уже не притворно, и снова, словно вообще в первый раз, взглянул на собственную стену. — Какой ужасный хаос.

— Что такое?!

— Настоящий паноплий, — Андрей пожал плечами, — составляется по общеизвестным классическим и неизменным принципам. Вам специалист нужен, Илья Игнатьевич. Поверьте.

Воротов хмыкнул, коротко кивнул, оправляя пиджак.

— Как бы то ни было, — он снова восстановил самообладание, — сегодня в мою коллекцию добавится еще один раритетный экспонат.

Он торжественно протянул руку к охраннику, и Андрей помрачнел, ожидая увидеть на его ладони свой старый боевой «Тигр». Воротов улыбнулся, легко читая реакцию полицейского, и взял протянутый охранником обрез Яны.

— Ваш пистолет, господин Костин, мы уже уничтожили, — не без скрытой иронии сказал он, вешая обрез на свободные крючки рядом с пистолетом наполеоновской эпохи, — приношу соболезнования. Речь идет вот об этом. МЦ-111, двенадцатый калибр, штучная работа, конец прошлого столетия. Ну не вещь ли? И прямо из боя, еще порохом пахнет! Блеск!

Ага, блеск.

Воротов обернулся к Андрею:

— Ну, господин полицейский, а теперь мне необходимо вернуться к гостям. Дела, понимаете ли… Ваша комната в конце коридора, ребята проводят. Если что будет необходимо — телефон возле кровати, будьте как дома. И конечно же, — он медленно подмигнул, — не вздумайте бежать. Еще не начиная переговоров, в качестве подарка — смерть Ахлана, моего песика, я вам сразу прощаю, об остальном позже! Доброй ночи.

Воротов кивнул, заканчивая разговор. Развернулся и решительно направился к лестнице, когда снизу, со второго этажа, ему навстречу внезапно поднялась она, уже без бокала, на ходу задумчиво расстегивая серьги. Воротов замер как вкопанный, мгновенно забыв про Андрея, охранников и МЦ-111, и что-то бархатно зашептал девушке, за талию притягивая ее к себе со ступеней лестницы. Она натянуто улыбнулась, позволила быстро поцеловать себя в щеку, что-то негромко ответила. И тут же попыталась выскользнуть, стараясь не допускать прикосновений его руки к глубокому вырезу на спине.

Один из охранников грубо толкнул Андрея в бок. Тот обернулся, следуя за верзилой, но так и продолжал выламывать себе шею, не в силах оторвать взгляда от стоящей на лестнице девушки. Вот она кивнула Воротову, потом снова замотала головой, нахмурилась и неразборчиво ответила.

— …как всегда! — только и расслышал Андрей. Потом Воротов нервно сжал губы, неохотно выпустил девушку из объятий и отступил в сторону. Она еще что-то сказала, поднялась на этаж и невольно обернулась, замечая в глубине коридора Андрея и охранников. Взглянула на Воротова, о чем-то негромко спросила в спину, гневно хмуря брови, снова посмотрела на Андрея.

— Пшшел, давай. — Охранник рванул Андрея за рукав.

— Спокойной ночи! — не оборачиваясь, громко ответил девушке Воротов, криво улыбнулся и быстро спустился вниз, заложив руки в карманы брюк. Та замерла, сжимая серьгу в руке, затем снова взглянула вслед Андрею, небрежно швырнула украшение на пол и скрылась в противоположном конце коридора.

Один из охранников открыл дверь, второй впихнул в нее Андрея. Тот развернулся к ним, морщась от боли во всем теле и едва не повалившись на кровать, но силы спросить нашел.

— Ребята? — «Ребята» замерли, налитыми кровью глазами разглядывая жертву. — А что это за девушка такая? Там сейчас с Ильей Игнатьевичем была?

— А тебе, срань лошадиная, какое дело? — басом ответил один из «ребят».

— Невеста его, — сжимаясь под уничижительным взглядом напарника, успел обронить второй. Затем дверь захлопнулась, и Андрей остался один.