Однако ни одна из десяти проводимых с интервалом примерно в один час попыток установить связь с поверхностью успеха не имела.

Каждый раз, отключая защитные поля и посылая в эфир свои позывные, они с замиранием сердца выжидали пять минут, после чего опять прятались в скорлупу невидимости и, как они надеялись, недосягаемости для потенциальных врагов, испытывая при этом двойственное чувство разочарования и облегчения. Разочарования оттого, что их призывы снова остались без ответа, и облегчения потому, что секунду назад совершенно беззащитный по здешним меркам корабль до сих пор цел и невредим. Для большей безопасности перед каждым выходом в эфир Андрей еще и менял орбиту, по которой они медленно плелись над поверхностью, казалось, затаившейся перед прыжком планеты.

Похоже, предположение насчет «Новой Земли» оказалось не более чем попыткой выдать желаемое за действительное.

Заканчивались третьи сутки их пока бестолкового пребывания в этой звездной системе. Поначалу они еще надеялись, что произошло какое-то недоразумение, и второй звездолет вот-вот объявится в точке своего исчезновения, но теперь реальная ситуация все конкретнее впечатывала в их мозги мысль, что легкого и мирного решения проблемы не будет.

Андрей готовил аппаратуру к последнему, как они решили, пятиминутному сеансу беззащитности и надежды.

Сердце неприятно щемило. Вполне отчетливое желание отказаться от этой, наверняка бесполезной, как и все предыдущие, попытки сковывало волю, мешало сосредоточиться на показаниях приборов. Действительно, к чему еще раз испытывать судьбу, она не оставляет такие эксперименты безнаказанными.

Плавно отъехала входная дверь. В рубку проскользнул Сандерс и, вместо того чтобы занять кресло второго пилота, молча встал у Андрея за спиной.

Андрей, почувствовав неладное, поинтересовался:

— Что-нибудь изменилось?

Сандерс, не говоря ни слова, передал ему несколько свежих снимков. Андрей, не торопясь, разложил их перед собой и стал внимательно изучать. На фотографиях был изображен, судя по всему, один и тот же скалистый островок, расположенный вдали от крупных материков. Поначалу ничего примечательного он не заметил, но, дойдя до последнего наиболее крупного снимка, обратил внимание на странный предмет, застрявший между валунами у подножия острова. Разобрать, что именно там находится, было почти невозможно.

Андрей уже собрался повернуться к Сандерсу и потребовать разъяснений, как тот, опередив его, словно фокусник «материализовал» перед ним еще одну фотографию. На ней с максимально возможным увеличением был заснят единственный пологий склон побережья острова. Там между валунами наполовину в воде лежал Человек…

Судя по его виду, он был давно мертв. И только светившаяся в немилосердных полуденных лучах местной звезды металлизированная ткань нарукавной эмблемы космических сил подтверждала, что перед ними землянин.

Разобрать, что именно написано на эмблеме, принадлежит ли она колонисту из Большой Удачи или кому-то еще, было, конечно, невозможно.

— Так что высаживаться все-таки придется, — вздохнул занявший свое кресло Сандерс. — Теперь хоть приблизительно известно, в каком районе.

Андрей убрал с пульта фотографии и хотел прервать уже запущенную программу подготовки к отключению основных защитных полей и передачи в эфир призыва откликнуться к тем, кто смог уцелеть. Но Сандерс жестом остановил его.

— Пусть. Последняя попытка…

Андрей согласился. Глупо бояться остаться без защиты на несколько минут, если скоро придется неоднократно отключать ее во время высадки.

— Переходим в видимый спектр, — безразлично сообщил компьютер.

«Для кого — видимый? — разозлился Андрей. — Кто запрограммировал такие идиотские сообщения?»

Бортовой компьютер в силу известной ограниченности возможностей анализа всех входных данных иногда при интерпретации происходящих событий выдавал сообщения, весьма косвенно соответствующие действительности. Андрей непременно собирался указать на это разработчикам. Если, конечно, вернется…

Мягко прошелестел передатчик. Стандартное кодированное сообщение в очередной раз ушло к поверхности планеты.

Потянулись томительные секунды ожидания, в лучшем случае ответа, а в худшем… Но об этом лучше не думать.

До окончания сеанса оставалась одна минута, когда компьютер совершенно будничным голосом, как будто такая малость происходила чуть ли не каждый день, сообщил:

— Численность экипажа корабля увеличилась на одного человека.

— ???

Андрей моментально врубил полную защиту и режим невидимости. Оказывается, все это время его правая рука не покидала соответствующей клавиши.

Сандерс, как коршун нависнув над пультом, за те же доли секунды уже вывел на главный экран схематическое изображение корабля. Пока шло тестирование и повторное сканирование емкостных датчиков по всем отсекам, в его голове пульсировала всего одна мысль: «Сбой Системы или ЧТО?» И почему-то дальше, за этим самым ЧТО, ничего сколько-нибудь реального пристраиваться не хотело. Версия о космическом «зайце» не в счет.

Словно волна, выбросившая на чужой скалистый берег безжизненное тело землянина, по главному экрану прокатилась светлая полоса, оставляя за собой серую мглу на фоне тех отсеков корабля, в которых не отмечено присутствие живых организмов, подсветив ярко-зеленым пока только рубку.

А вот и он!

Грузовой отсек на схеме озарился, как показалось Андрею, зловещим зеленым светом.

— Сканирование закончено, — сообщил по-прежнему бесстрастный электронный голос. — Зафиксировано три биологических объекта. Ориентировочный суммарный вес — двести шестьдесят килограммов. Средняя температура тридцать семь градусов Цельсия. Все объекты пребывают в состоянии покоя…

Хорошенький покой!

Они ошарашенно уставились друг на друга.

— Человек? — промолвил Андрей.

— А что у нас в грузовом отсеке? — наморщил лоб Майкл.

— Практически ничего…

Сначала предполагалось установить там несколько тяжелых истребителей, но в последний момент решили не раздувать экипаж, справедливо отметив, что погоды они, пожалуй, не сделают.

— Получается, что это единственное более пли менее свободное пространство на корабле.

— Допустим, и что из этого следует?

— Не знаю, — откровенно признался Сандерс.

Несколько секунд помолчали, размышляя, что можно предпринять в данной ситуации.

Андрей мысленно еще раз наехал на разработчиков корабля, не предусмотревших систему видеоконтроля в грузовом отсеке.

Сандерс хлопнул себя по коленям и выдал резюме:

— Придется пойти посмотреть! — Он излишне бодро выпорхнул из кресла и направился к выходу.

— Скафандр средней защиты и плазменный излучатель на полную мощность, — распорядился ему в спину Андрей.

Майкл, не оборачиваясь, кивнул, но покинуть рубку не успел. Услышав нечленораздельный вопль Белова, он снова повернулся к пульту. Картина на главном экране изменилась. Теперь зеленым светился не грузовой отсек, а коридор, ведущий к транспортной кабине, с помощью которой можно было попасть в том числе в шлюзовую камеру рубки.

Похоже, незваный гость решил более не мучить хозяев неизвестностью. Андрей заблокировал кабину, использовать ее для неожиданного визита стало невозможно. Включил установленную в ней видеокамеру.

Внутри кабины царил синеватый полумрак дежурного освещения. Тускло поблескивала спящая панель управления. Черным квадратным колодцем выглядел экран вмонтированного в боковую стену терминала.

То, что двери этого сонного царства вот-вот распахнутся, плавно, словно сметана, разольется белое освещение, по пульту пробежит вереница огоньков, символизируя самотестирование всех систем, а терминал угодливо высветит транспортную схему корабля, как бы вопрошая: «Куда изволите?» — казалось совершенно нереальным.

Напряжение достигло кульминации.

Два человека в рубке замерли, не в силах оторвать взгляд от полутемного экрана. В голове у обоих крутились примерно одинаковые мысли.

Сколько времени нужно, чтобы преодолеть этот светящийся на схеме ядовито-зеленым коридор?

Самым медленным шагом — и то секунд тридцать. Так чего же он ждет?

А если автоматика не откроет ему двери кабины?

С какой стати? Там стоят те же датчики, благодаря которым бортовой компьютер уже записал гостя третьим членом экипажа.

Как нередко случается, событие, которого ждешь с полным вниманием, все равно происходит неожиданно, вдруг на мгновение лишая наблюдателя возможности оценивать ситуацию, заставляя оцепенеть, а при определенных обстоятельствах удариться в панику.

Вот и теперь показалось, что свет в кабине вспыхнул слишком резко и ярко, заставив их вздрогнуть, на секунду потерять ориентацию, непроизвольно наклониться к экрану, при этом чуть не столкнувшись головами.

А гость, перед которым автоматика услужливо распахнула двери, не торопился войти внутрь, оставаясь в тени коридора, будто опасался чего-то или добивался, чтобы экипаж получил-таки нервное расстройство.

Наконец, отделившись от мрака, он шагнул внутрь кабины и, повернувшись к глазку видеокамеры, покачав головой, с усталым сарказмом произнес:

— Как вы меня достали своими прыжками с орбиты на орбиту…

И, спустя пару секунд, не отметив на приборной панели никакой реакции на свое появление, поинтересовался:

— Ну что, сразу пропустите или сначала датчиками будете тыкать?

После этой фразы сомнений не осталось. Внутри кабины, усталый, но по-прежнему ироничный, стоял Артур собственной персоной.