БИТВА ЗА ТАРГ

— Прошу прощения, господин Ник, — вежливо произнес официант, — вот это просили передать вам. — Он положил на стол сложенный пополам пластиковый листок.

— Вы меня знаете? — поинтересовался я, отодвинув тарелку.

— Нет, мне вас указали. — Поклонившись, он отошел.

«Любопытно, кто это столь таинственно обращается ко мне». В ресторане было немноголюдно, и, окинув глазами зал, я поискал знакомые лица. Не обнаружив никого из своих спутников, пожал плечами и развернул записку. Она содержала всего одну строчку, написанную от руки. Меня просили срочно подойти в центральный пост. Слово «срочно» было дважды подчеркнуто. Подпись отсутствовала.

«Уж не розыгрыш ли? Мои приятели на всякое способны. Может, ждут, что я бегом кинусь. Зачем я нужен в центральном посту? Если это шутка, то идиотская. Какое у нее может быть продолжение? Ладно, схожу».

Я допил вино, поднялся из-за стола, пересек зал и направился к лифту.

Коридор шестого, командного, уровня был пустынен. Мои шаги гулко разносились под его сводами. Перед нужной дверью я остановился, все еще размышляя, что могли придумать весельчаки. Наконец бросил это занятие и заявил о себе, коснувшись пальцем светящегося зеленого треугольника на стене. Дверь тотчас сдвинулась, освобождая проход. Я осторожно, ожидая подвоха, шагнул за порог и сразу увидел капитана, который поднялся мне навстречу.

— Проходите, господин генерал, мы ждем вас. Тут дело по вашей части.

Тон обращения напрочь прогнал мысли о розыгрыше. Профессия давно приучила меня ко всякого рода неожиданностям. Пожав руку капитану и кивнув остальным, я сел в указанное мне кресло перед обширным экраном и вопросительно посмотрел на командира корабля. Мы познакомились с ним в самом начале полета, когда вся направлявшаяся на Тарг делегация была приглашена на обед в кают-компанию. Помню, мне понравился этот сравнительно молодой капитан с простым, открытым лицом и добродушной улыбкой. Кто-то рассказал, что раньше он работал в Службе поиска и водил корабли в Дальний Космос, но потом по каким-то причинам перешел в транспортный флот. Таким образом, были мы с ним едва знакомы, и о каких-либо шутках не могло быть и речи.

— Буду краток, — начал капитан. — Корабль пытаются захватить. Час назад мы вошли в область пространства, которую Тарг недавно объявил своей. Почти сразу к нам приблизился легкий крейсер, командир которого заявил, что они представляют пограничную службу Тарга, и потребовал от меня принять группу его людей для проверки пассажиров и груза корабля. Я продемонстрировал ему все опознавательные коды и регистрационные документы, необходимые для беспрепятственного подхода к планете, в том числе и секретный код выполнения специальной миссии, запрещающей досмотр в пространстве. Кроме того, сказал, что корабль разгружаться на Тарге не будет, а, лишь высадив группу пассажиров, уйдет к Камосу, своему конечному пункту. Если они чего-то опасаются, то пусть сопровождают нас до Тарга. На это командир крейсера ответил, что у него приказ задержать наш корабль для проверки, невзирая на любые секретные коды, но в качестве варианта предложил передать ему всех пассажиров, следующих на Тарг, а нам продолжить путь на Камос. У меня, господин генерал, строгий приказ доставить делегацию на Тарг и продолжать путь только после вашей встречи с главой правительства. Поэтому от такого предложения я отказался и попытался связаться со своим командованием для доклада обстановки. Но неожиданно выяснилось, что дальняя связь заблокирована: крейсер поставил шумовую помеху. Связь с Таргом тоже оказалась невозможна. В ответ на мое возмущение капитан крейсера нагло заявил, что скоро все равно завладеет нашим кораблем и распорядится им по своему усмотрению…

— А он не уточнил, как собирается проникнуть к нам? — перебил я капитана. — Судя по всему, ему очень нужен кто-то из пассажиров, и вряд ли он пустит в ход бортовое оружие крейсера для пробития брешей в корпусе.

— Его люди уже на нашем корабле, — мрачно произнес капитан. — Кто-то открыл кормовые транспортные ворота. Мне вовремя успели доложить, и я отсек корму от остальных помещений вакуумными переборками. Но там эта чертова команда с Тарга хозяйничает вовсю: заперли членов экипажа в одном из отсеков, а сами готовятся вскрывать переборку. Смотрите.

Капитан включил экран. Передающая камера располагалась как раз напротив транспортных ворот. Сквозь них хорошо было видно внутреннее помещение крейсера. Солдаты в золотистых комбинезонах с эмблемой в виде кометы на левой стороне груди, повинуясь команде офицера, несли оттуда какие-то непонятные мне предметы.

— Демонтировали с крейсера бортовой энергатор, сейчас соберут его и начнут резать переборку.

— Сколько у нас времени? — спросил я.

— Костя, можешь оценить? — обернулся капитан к пожилому офицеру, очевидно технику.

— Судя по размеру узлов, это малый бортовой энергатор, — не раздумывая, ответил техник. — Пока соберут, пока настроят, пока резать будут… Думаю, часа три на все уйдет, не меньше.

Капитан согласно кивнул.

— Скажите, — обратился к нему я, — а кто мог открыть транспортные ворота?

— Понимаю, о чем вы… — медленно произнес он. — Это можно сделать только отсюда, из центрального поста. Здесь было четыре вахтенных офицера, я пятый. Вот мы все. И кто-то из нас заодно с этими… — Он помолчал, обводя взглядом присутствующих. Затем взглянул мне в глаза: — Но никого конкретно я подозревать не могу. Правда, после случившегося и кому доверять не знаю… За вами сам ходил, знаю, вы обычно в это время обедаете. Не рискнул вызывать по внутренней связи: вдруг они ее прослушивают. Пока отсутствовал, приказал вахтенным следить друг за другом. Дрянная ситуация…

— А откуда конкретно управляются транспортные ворота?

— С пульта, который перед вами. Обычно во время вахты это кресло свободно. Сидим мы, как видите, спина к спине: у каждого своя работа, свои экраны. Пока мне этот негодяй зубы заговаривал, внимание всех к нему приковано было, и любой мог незаметно подойти и открыть.

— Тогда почему не все, а лишь кормовые?

— Не хотел рисковать, наверное. Торопился вернуться на свое место, чтобы никто не заметил…

Я прошелся по центральному посту. Действительно, никто из офицеров, не обернись он специально, не мог видеть того, что делается у него за спиной.

Обстановка не позволяла мне заниматься детальным расследованием, необходимо было срочно предпринять какие-то меры, но мелькнувшую мысль я все же решил проверить.

— Оружие на борту имеется? — спросил я у капитана.

— Два больших бортовых энергатора для уничтожения метеоритных тел. Но против крейсера, даже легкого, это ничто. Кроме того, он наверняка прикрыт отклоняющим полем…

— Я не об этом, а о личном оружии.

— У каждого вахтенного офицера пистолет-энергатор и десять в арсенале. Это транспортный корабль, господин генерал, и мои ребята не обучены воевать. Боюсь, их ненадолго хватит против профессиональной воинской команды. Да и числом нас задавят. У них только десанта на борту — больше сотни, а у меня с официантами и стюардессами сорока не наберется. Как назло, и Алан на корме остался. Один из двух охранников. У него, кстати, тоже есть энергатор.

— О том, как будем воевать, еще поговорим, капитан. Сейчас хочу вас порадовать, если это слово уместно в подобной ситуации: вы можете верить своим офицерам! Среди них нет предателя.

— А как же…

— Если вы обратились ко мне, то, вероятно, знаете, кто я. А раз так, доверьтесь мне.

— Но все же? — Капитан смотрел на меня с недоумением.

— Ох, не время сейчас для объяснений. Ладно. Акция, безусловно, спланирована, вряд ли это какие-то космические грабители. Тут вы правы. Но поверьте, если бы кто-то из вахтенных был в сговоре с этими негодяями, он действовал бы совершенно иначе. Не тайно крался к пульту, а нейтрализовал бы вас всех личным оружием. Попросту говоря, перестрелял бы или парализовал. И открыл все транспортные ворота. Как напавшим удалось открыть кормовые, бог даст — разберемся. Но потом. Сейчас главное — вы можете доверять своим людям. И хорошо, что остальные ворота закрыты. Кстати, если не ошибаюсь, кормовые — резервные и ими пользуются крайне редко?

— Верно, — подтвердил капитан.

— Все ворота кодированы, — продолжал я, — и код снимают только перед использованием. А когда последний раз вы пользовались резервными?

— Даже не помню.

Я хотел продолжить, но меня опередил техник:

— Командир, что, если их раскодировали еще на Земле, пока мы стояли на профилактике.

— Вот это надо спросить с тебя… — начал было капитан.

Но я прервал его:

— Все потом. Сейчас подумаем, как отразить нападение. Похоже, я понял, что им надо: захватить в полном составе делегацию Земной Ассоциации. Если б я знал, что, захватив меня и моих спутников, они уйдут восвояси, то первый бы рекомендовал всем делегатам выполнить их требование и сдаться. Но я, к сожалению, уверен в другом: захватив нас, они уничтожат ваш корабль, чтобы не оставить свидетелей. Поэтому, чтобы спастись, надо выстоять и победить.

— Транспортный корабль против военного… — с сомнением покачал головой один из офицеров.

Но на него зашикали. Капитан поднялся. Встали и остальные офицеры.

— Командуйте, господин генерал!

Экран все еще демонстрировал картину возле транспортных ворот. Внезапно там послышались крики. Вскинув головы, мы увидели отчаянную рукопашную схватку. Несколько безоружных людей набросились на солдат, занятых сборкой энергатора. Почти готовый, он стоял, нацеленный на переборку, а вокруг кипела людская свалка. Солдат было больше, но отсутствие у них оружия и ярость напавших уравняли силы. Среди дерущихся выделялся молодой красивый блондин. Профессионализм его действий приковал мое внимание. Он один в мгновение ока разделался с четырьмя солдатами, откинул пятого и стал разворачивать ствол энергатора к воротам. Офицер выстрелил в него, но парень ловко увернулся от луча, который поразил наповал кого-то из солдат. Мгновение — и офицер уже лежал на полу, запрокинув голову, а сбивший его молодой человек, подобрав энергатор, кинулся на помощь товарищам. Солдаты были опрокинуты. Отважные члены экипажа зарычали от ярости, когда убедились, что энергатор смонтирован не полностью: видимо, они рассчитывали подгадать свою атаку так, чтобы воспользоваться им. Луч энергатора вполне мог разрушить энергетическую установку, которая видна была у входа на крейсер, и тогда бы переходный канал захлопнулся, осталось бы только закодировать транспортные ворота. И в этот момент показалось с десяток вооруженных солдат, открывших беглую стрельбу. Двое из экипажа упали, но молодой парень, стреляя с двух рук, положил весь десяток, и что-то скомандовал своим. Подобрав оружие убитых, те подняли тела своих товарищей и скрылись из поля зрения. Молодой человек уходил последним, напрочь изувечив двумя лучами недособранный энергатор. Лишь когда в воротах показалась новая группа солдат, он скрылся в боковом коридоре. За ним погнались, но, чем кончилось дело, видеть мы не могли: до нас донеслись лишь крики и отблески частых вспышек выстрелов.

— Кто этот молодой человек? — спросил я капитана.

— Наш охранник Алан. Жаль, ничего не вышло. Но все равно, молодец!

— Точно, — произнес техник. — Молодец! Еще часа три нам выгадал.

— Что ж, постараемся и мы что-нибудь придумать. — Я опустился в кресло. — Прежде всего, капитан, в происходящее должно быть посвящено как можно меньше людей и, уж во всяком случае, никто из пассажиров.

— А глава вашей делегации? Ее я хотел предупредить.

— Зачем? Помочь она ничем не сможет, попытается вновь затеять переговоры. Пользы от них никакой, а время упустим. Все, к делу! С этой минуты всю ответственность я беру на себя. Постараемся максимально использовать наши преимущества: если мое предположение верно, то до тех пор, пока не захвачена наша делегация, кораблю ничто не угрожает. Во всяком случае, обстрел со стороны крейсера. Мы же обстрелять его можем. И, если повезет, уничтожим.

— Уязвимое место такого корабля известно: отсек коммутации двигателей, но именно он прикрыт особенно мощным отклоняющим полем, — вступил в разговор невысокий молодой офицер. — Я служил на таком легком крейсере артиллеристом.

— Вы сможете попасть из бортовых энергаторов именно туда?

— Дистанция невелика, дело нехитрое, но поле…

— Ларс прав, — поддержал артиллериста капитан. — Я смогу развернуть корабль для наиболее выгодных условий стрельбы, но что толку? И где гарантии, что, открыв огонь, мы не спровоцируем ответный? А отклоняющего поля у нас нет…

— А гарантий вообще никаких нет, — ответил я. — Мы даже не знаем, кто это такие и что им нужно. Одни догадки. И конечно, глупо стрелять по защищенному боевому кораблю, если наш залп для него не страшнее комариного укуса. Но надо превратить этот укус в разящую молнию!

— Как?! — почти хором воскликнули все.

— Отключить отклоняющее поле. Это я и постараюсь сделать.

Никто не проронил ни слова, но на лицах офицеров читалось крайнее сомнение в успехе подобной операции. А я и не ждал обсуждения своей затеи. Другого выхода не существовало, и, значит, этот смертельный риск бы оправдан. Полагал ли я когда-нибудь, что, дослужившись до генерала Службы космической безопасности, командуя многими тысячами специально подготовленных агентов, должен буду выступить в роли диверсанта во время миротворческой миссии на планету, правительство которой пожелало отколоть ее от Земной Ассоциации. Легкой приятной прогулки я, конечно, не ожидал, но на такие приключения не рассчитывал — точно. А, с другой стороны, не постоянная ли готовность к неожиданным поворотам событий всегда была неотъемлемой составляющей моей работы? Что я мог знать о сюрпризах судьбы, кроме того, что они обязательно будут, отправляясь на десятки заданий? Менялось ли что-нибудь во мне с появлением новых нашивок на мундире и серебряных нитей в волосах? Безусловно, приходил и накапливался опыт, росла мера ответственности за поступки и действия, потому что росло число подчиненных мне людей, которым мои просчеты и недоработки могли стоить жизни. Но в главном, и это всегда радовало, я по-прежнему в глубине души ощущал себя тем молодым агентом Ветом Ником, вчерашним выпускником Академии, самоуверенным и озорным до хулиганства — если, конечно, поблизости нет начальства, — который считал, что все знает, умеет и горы свернет. Которого смертельная опасность не раз заставляла лишь возбужденно раздувать ноздри, в бешеном темпе работать головой и принимать молниеносные, единственно верные решения. Да, со временем я привык к почтительному отношению сотрудников, мое самолюбие грело то, что я самый молодой генерал Службы за все время ее существования. Все чаще мне приходилось руководить, а не действовать. Но как только подворачивалось интересное дело, хотелось, забыв про чины, самому броситься в омут неведомого, оказаться на острие событий. И сейчас меня вновь захлестнул азарт мальчишки, для которого не было ничего невозможного!

— Обсудим детали, — прервал я наступившую паузу и обратился к артиллеристу: — Вы, Ларс, подробно обрисуете план крейсера. Особо постарайтесь припомнить всякие закоулки, куда команда редко заглядывает и где можно прятаться. Вы, лейтенант, — повернулся к технику, — знакомы с блоком управления отклоняющим полем?

— Конечно.

— Отключить его я сумею, но достаточно ли для полного уничтожения просто расстрелять блок из энергатора?

— Несомненно. Только вам, господин генерал, придется проделать это дважды.

— Не понял… Вы хотите сказать, что система дублирована?

— Да. Один блок в рубке операторов. Во время боевой работы там находятся четверо. Второй — в центральном посту, вмонтирован в пульт командира. Я объясню где.

— Это хуже. Про системы энергоснабжения и спрашивать не буду. Наверняка многократно продублированы и надежно защищены.

Техник мрачно кивнул.

— Капитан, — спросил я, — а что, второй охранник так же хорош, как ваш Алан?

— Не знаю, в схватках не видел, но с подгулявшими разбушевавшимися пассажирами справляется лихо.

— Пригласите его. Да, кстати, нельзя ли как-то связаться с Аланом?

— Связь с кормой действует, — кивнул капитан на экран, на котором в это время солдаты монтировали новый энергатор. Теперь все они были вооружены, и несколько стерегли выходы из боковых коридоров. — Но где он прячется, если жив? Почему сам меня не вызывает — понятно. Верно, боится засветиться, если линию прослушивают. Попробуем просмотреть помещения по аварийной системе, до нее вряд ли добрались. Но она показывает далеко не все. Давай, — приказал он связисту.

В это время в центральный пост вошел вызванный охранник, огромный детина на голову выше меня.

— Слушаю, господин капитан.

Свои действия мы с капитаном обговорили заранее, и я при появлении охранника вальяжно развалился в командирском кресле, закинув ногу на ногу. Офицеры замерли, с любопытством наблюдая, что будет.

— Убери отсюда постороннего и проводи в каюту, — приказал капитан.

Охранник приблизился и вежливо предложил мне следовать за ним. Культура обслуживания у него была явно на высоте. Но я повел себя совершенно неприлично: нагло рассмеялся и поинтересовался, чем надо питаться, чтобы вырасти таким большим. Он не обиделся и, вероятно, решив, что понял, с кем имеет дело, протянул руку, собираясь схватить меня за шиворот. Но потерпел полную неудачу: кресло перед ним вдруг оказалось пустым, а я сзади ласково потрепал его по плечу:

— Кушаешь хорошо, а видишь плохо. Я здесь!

Резко обернувшись, он сгреб в охапку воздух, а я уже сидел в кресле в прежней позе и лишь слегка зацепил его кончиком башмака. Детина грохнулся на пол, даже не успев понять, что случилось. Поднявшись, он изумленно уставился на меня, хлопая глазами. Увы, рассчитывать на его помощь не приходилось, и я положил конец комедии:

— Я контролер службы охраны. Боюсь, вам будет сложно пройти переаттестацию без курса дополнительных тренировок. Капитан, возьмите на заметку!

— Сделаем.

Охранник ел меня глазами.

— Я обязательно, обязательно пройду курс. Разрешите идти?

— Иди.

Не зря говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мой простенький фокус произвел настоящий фурор. Все присутствующие знали, кто я, но видели профессионала в работе, похоже, впервые. И увиденное наверняка вселило в них надежду на успех моей безумной, как им казалось раньше, затеи.

Артиллерист Ларс с повеселевшими глазами разложил передо мной схему крейсера, которую успел набросать, и стал давать обстоятельные пояснения. Не более чем через десять минут я мог уже ориентироваться на корабле, как в собственном доме. Дал свои разъяснения и лейтенант-техник.

— Здесь Алан! — вдруг вскрикнул связист. — Алан, ты меня видишь!

Все вскочили и бросились к экрану аварийной связи.

— Чего орешь?! — услышал я негромкий спокойный голос и, обогнув кресло связиста, увидел на экране молодого светловолосого человека. — Сейчас же отключайся, иначе засветишь нас!

— Все в порядке, Алан. Прослушивается только основная линия связи. Я это установил. До аварийной им добраться не удалось. А сейчас мы на ней. Так что не беспокойся…

Я отодвинул связиста и сел напротив экрана.

— Здравствуй, Алан. Я генерал Ник.

— Здравствуйте, господин генерал. Я узнал вас, — отозвался он и представился: — Лейтенант Службы космической безопасности Фогг.

— Уж не генерала ли Фогга сын? — внимательнее присмотрелся я к нему.

— Так точно.

— Уровень подготовки?

— Полный курс Академии Службы. Агент высшей категории. — Алан продемонстрировал мне ладонь, на которой воспроизвел свой личный знак.

— Это упрощает дело… На досуге, бог даст, побеседуем, почему я ничего не знал о таком охраннике на борту. А сейчас доложи обстановку. Мы видели твою атаку и наблюдаем, как солдаты монтируют новый энергатор. Теперь они стерегут все подходы.

— Следовало ожидать, — хмыкнул Алан, — мы их полтора десятка перебили, а сами потеряли лишь двоих. Вояки!.. — Но тут же собрался и четко доложил: — Цель проведенной операции — захват стационарного энергатора и разрушение с его помощью открытого переходного канала. Задачу выполнить не удалось из-за неверной оценки времени — к моменту атаки противник не закончил монтаж. Нас было семеро, шесть членов экипажа и я. Осталось пятеро. В бою добыли оружие.

— Что можешь сказать о солдатах?

— Первый этап, захват энергатора, прошел сравнительно легко: нам противостояли безоружные техники — они не бойцы. Мы отступили только перед численно превосходящим вооруженным противником, и то не сразу — нанесли ему значительный урон.

— Скажи уж, нанес. Не скромничай, — перебил я. — Ты и перестрелял первый десяток, после чего твои ребята разжились оружием.

— Так точно, — не сморгнув, подтвердил Алан. — Но пока отходили, несколько раз вступали в перестрелку и уложили еще нескольких. Тут уж отличились и ребята. Подготовка солдат — уровень среднего десантника. По десятибалльной градации Академии Службы космической безопасности примерно так: стрельба по неподвижной цели на верное поражение — семь, по движущейся цели — два, рукопашный бой — пять, живучесть в рукопашной — три. Приемами мгновенной точной стрельбы не владеет никто.

— Ну, ты расписал сосунков каких-то, а не солдат. Не зазнаешься?

— Выражаю личное мнение, господин генерал. Это действительно не агенты нашей Службы…

— Кстати, откуда знаешь про их способности в рукопашной? Ведь дрался ты только с техниками?

— Не только. В коридорах при отходе пришлось поработать: берег заряды в энергаторах. Ну и общее впечатление… Одного, сержанта, взял в плен.

— Что ж ты молчишь?! С этого надо было начинать! Неужели непонятно?

Несколько секунд помолчав, Алан покачал головой:

— Прошу простить, господин генерал, но я действительно не понимаю, что происходит. Когда был на обходе кормовых отсеков, ко мне подбежали несколько ребят из экипажа и сообщили, что транспортный канал открылся, в корабль ввалились какие-то солдаты, хватают всех, кто подвернется, куда-то волокут… Кто-то успел сообщить об этом капитану. Упали вакуумные переборки, нас отрезало от остальной части корабля. Связываться с командиром до выяснения обстановки уже необходимости не было. А потом, когда готовил нападение, боялся засветиться. На солдатах мундиры боевого флота Тарга. Что, началась война?

Этого я и сам не знал — допускать можно было что угодно — и поэтому не стал вдаваться в объяснения:

— Мы осведомлены ненамного больше. Скажи, наконец, что говорит пленный? Это пограничный корабль?

— Вовсе нет. Легкий крейсер «Оса», входит в состав четвертой эскадры боевого флота Тарга. До вчерашнего дня стоял на плановом ремонте. По тревоге ушел на задание прямо из дока. Команда была распущена на отдых, собрать удалось не всех, и экипаж спешно доукомплектован людьми с других кораблей. Кроме того, приняли на борт какое-то специальное подразделение, человек двенадцать. Пленный — обычный десантник. Когда вскроют переборку, десантники должны сломить возможное сопротивление, организовать порядок и обеспечить полную проверку всех пассажиров этим подразделением. Кто они такие и за кем охотятся, он не знает, но имеет приказ безоговорочно подчиняться любому из этих людей. Это все. Если позволите, доложу свои соображения насчет дальнейших действий.

— Подожди, — остановил я Алана. И, обернувшись, спросил капитана: — Могу я как-нибудь пробраться к нему?

— Через корабль — нет, а через космос — без проблем. Сядете в шлюпку — и пожалуйста: в отсеке, где они прячутся, есть шлюз. Вас проводят.

— Я полечу один. Алан, слушай приказ! Через полчаса, чтобы мне не плутать, встречай меня у шлюза. За это время активизируй в себе программу четвертой ступени «Диверсант», раздел «Действия на корабле противника», подраздел «Работа в паре». К моему прибытию будь готов.

— Господин генерал! Мы пойдем на крейсер?! — оживился он.

— Чему обрадовался? Не на прогулку приглашаю. Действуй! Конец связи.

Я поднялся и обвел взглядом офицеров:

— Теперь — что делать вам. Капитан, разворачивайте корабль для стрельбы. Артиллерист — к энергаторам. Смотри, не промажь! Связист — непрерывное наблюдение за воротами транспортного канала. Техник и пилот — к главному экрану. Возможно, мне понадобится ваша консультация, и я вас вызову с крейсера. Таково боевое расписание, как только мы с Аланом взойдем на корабль противника. Сигнал к открытию огня — наше возвращение. Именно ты, — взглянул я на связиста, — подашь команду.

— Господин генерал, а если неудача?… — начал капитан и осекся.

Я лишь пожал плечами:

— Прошу извинить, мне надо подготовиться.

Удобно откинувшись в кресле, я закрыл глаза и расслабился. Окружающее полностью исчезло из восприятия. Возникло ощущение свободного полета над бездной. Мысленно назвав шифр, я вызвал программу «Диверсант». Ее, впрочем, как и все остальные, записали на подкорку моего мозга в те далекие годы, когда я был курсантом четвертой ступени Академии. Но так случилось, что за все время службы, при всем разнообразии практики, пользоваться ею мне не доводилось, и я немного волновался: не утратилось ли что за столь длительный срок. Однако скоро успокоился — мысленные образы и символы, характеризующие различные блоки программы, возникали четко и в верной последовательности. Лев сменился горящим факелом, обезьяна — молнией, две волнистые линии трансформировались в сверкающий клинок, который превратился в змею… Гигантский белый орел спикировал на свою жертву, с тетивы лука сорвалась стрела, которая точно поразила черный шар, внезапно разлетевшийся на тысячу ослепительных осколков. Череда образов пропала. Процесс активизации завершился. Мое сознание, мои ощущения, рефлексы и реакции были теперь жестко скоординированы, все резервные ресурсы организма мобилизованы. Практически я был уже не человек, а хитрая, беспощадная биологическая машина уничтожения, обязанная любой ценой достичь поставленной цели и запрограммированная при любых обстоятельствах выжить. Мой напарник являлся моим вторым «я», и защищать его надо было как самого себя…

Открыв глаза, я встал, молча пожал всем руки и в сопровождении техника направился к шлюзу, где стоял небольшой гравилет-шлюпка.

Алан ждал меня в условленном месте. Обменявшись после приветствия тест-вопросами, мы убедились, что у обеих активизация прошла успешно и парой работать можно. Согласовав частоты биопередатчиков, проверили их действие: провели мысленный диалог. Затем подошли к его людям. При моем приближении все четверо поднялись и замерли «смирно».

— Вольно, сидите, — махнул я рукой, — немного потолкуем. А где пленный?

— Я запер его, когда уходил встречать вас, господин генерал, — ответил Алан. — Для ребят он опасен.

— Ладно, с ним потом… Что сейчас творится в коридорах? Ходили на разведку?

— Ходили, — вступил в разговор маленький щуплый человек, которого в первый момент я принял за подростка, но вовремя рассмотрел на его комбинезоне нашивку инженерной службы. — Я и ходил.

— Вернее, ползал, — поправил его другой.

Все рассмеялись. Настрой у этих парней был явно не трагический. Они вовсе не собирались сдаваться, а, одержав недавнюю победу, были полны решимости продолжить борьбу.

— Не перебивай, — посмеявшись вместе со всеми, одернул весельчака маленький инженер. — Посмотрю, как ты высунешь нос в коридор! — И объяснил мне: — Я отвечаю за вентиляцию корабля, вот и ползал по воздуховодам над коридорами. В большинстве — никого, но ближе к транспортным воротам по трое-четверо сидят в засадах солдаты, нас стерегут.

— И что, так можно пробраться к самым транспортным воротам?

— Нет, к сожалению. Основной рукав воздуховода там ветвится на несколько мелких, а они такие узкие, что даже я не пролезу.

— Жаль… — На мгновение я задумался. — Ну а куда-нибудь поближе мы с Аланом подкрасться сможем?

Инженер оценивающе смерил взглядом наши фигуры:

— Трудновато будет. Тесно в шахтах… Если только по главной магистрали. Но там люк прямо над засадой. Не удастся незаметно спуститься в коридор.

— Это как раз то, что нужно. — Ничего более пока не объясняя, я обратился к Алану: — Пойдем, побеседуем с пленным.

Наше появление десантник встретил унылым взглядом. По тому, как он отшатнулся от шагнувшего к нему Алана, я понял, что парню крепко досталось в рукопашной от моего коллеги. Время было дорого, и поэтому я без предисловий стал задавать интересующие меня вопросы.

— Вы сказали, что на корабле команда, собранная из разных экипажей. Среди десантников тоже есть чужие или все свои?

Парень молчал, но стоило Алану лишь пошевелиться, торопливо произнес:

— Десятка полтора с других кораблей.

— Командир крейсера назначен только перед этой операцией или старый?

— Он наш постоянный командир.

— Что за спецкоманда? Военные?

— Не знаю. Но в одинаковых мундирах без знаков различия, вооружены и дисциплинированы. Есть свой старший. В индивидуальные контакты с экипажем не вступали. — Десантник помедлил и добавил: — Думаю, это спецслужба.

— Где разместились на корабле?

— Во время полета находились все вместе в кают-компании. Где сейчас — не знаю.

— Что ж, спасибо. — Больше вопросов у меня не было и, обернувшись к Алану, я приказал: — Наденешь его комбинезон. Я пошел к ребятам объяснить задачу. Начинаем!

Мы включили биопередатчики и ненадолго расстались.

…Впереди юрко полз маленький инженер, указывая дорогу. Мы с Аланом едва поспевали следом. Узкая шахта, что называется, жала в плечах. В довершение ко всем неудобствам в лицо ровно и сильно бил упругий поток холодного воздуха, который нес какую-то пыль, забивавшую глаза и нос. Особенно туго приходилось на поворотах, когда, немыслимо изгибаясь, мы протискивались, подталкивая и подтягивая друг друга. В отличие от нас наш проводник чувствовал себя здесь как рыба в воде и, несколько раз забываясь, уползал далеко вперед. Потом поджидал и радовал очередной развилкой впереди. Казалось, кошмару не будет конца. Я на чем свет стоит ругал себя за этот «гениальный» план проникновения в стан противника. Чтобы Алан невзначай не услышал моих мыслей, я предусмотрительно выключил свой биопередатчик. Правда, и его мысли оказались для меня сейчас закрыты, но, наверное, это было только к лучшему: думаю, Алан в самых лестных выражениях высказывал мне признательность за столь содержательную экскурсию в недра этого чертова пылесоса. А даже ругайся он в голос, я бы не услышал: в ушах шумел ветер. Передвигаться ползком в страшной тесноте стало настолько привычно, что уже возникали сомнения: сможешь ли вновь когда-нибудь ходить ногами. А ведь впереди предстояла борьба! Сейчас, когда самое малое продвижение вперед отнимало уйму сил, я с трудом представлял, как все будет, и старался об этом не размышлять.

Когда инженер впереди остановился и показал пальцем вниз, я не сразу поверил своим глазам. Осторожно приблизившись, заглянул сквозь частую решетку в коридор. Почти подо мной за углом бокового прохода прятались трое солдат. Один наблюдал, двое других сидели на полу, привалившись к стене, не выпуская, впрочем, из рук ружья-энергаторы.

Включив биопередатчик, я вызвал Алана, но ответа не получил. Кое-как изогнувшись, жестом приказал ему выйти на связь. Похоже, я был прав насчет мыслей Алана. Иначе, зачем ему понадобилось выключать свой передатчик? Как только он отозвался, я подтвердил, что сейчас атакуем по заранее согласованному плану, но сначала восстановим силы. Минут пять мы расслабленно лежали с закрытыми глазами. Наконец я скомандовал:

— Пора!

— Ребята, помогите, вытащите меня отсюда!

Солдаты вскочили, направив на решетку ружья. Сам я всего этого видеть не мог, потому что, уступая место Алану, продвинулся по тоннелю дальше, но мой биопередатчик работал и как приемник: считывал мысли и видео образы моего напарника. Благодаря этому я будто сам наблюдал за происходящим.

— Ты кто? — спросил один из солдат, сдвигая пальцем предохранитель.

— Сержант Старк, — слабым голосом отозвался Алан, — такой же десантник, как и ты. Вытащите же меня, совсем из сил выбился. Отведи пушку, а то пришибешь!

Солдат и не подумал опускать оружие:

— Я такого сержанта не знаю!

Но тут вмешался его товарищ. Оттолкнув ствол, он сказал:

— Это, должно быть, один из прикомандированных. — И, подняв голову, спросил: — Как ты там оказался? Мы заглядывали: лезть по этой норе невозможно.

Но первый солдат был бдительнее:

— Как ты докажешь, что наш?

Пока суд да дело, Алан отсоединил решетку, сбросил ее вниз и следом ружье. С видимым усилием свесился в образовавшееся отверстие, вытянув руки.

— Да будь я из этих, перестрелял бы вас, и пикнуть бы не успели! А сюда лейтенант ваш загнал. Приказал нам троим проверить, нельзя ли через вентиляцию на корабль пробраться. Чтоб ему пусто было! Я от своих отбился, заблудился, думал, сдохну… Да вытаскивайте же, черти!

— Наш лейтенант может! — засмеялся третий солдат. — Только ты сам дурак! Надо было немножко отсидеться, а потом вернуться и доложить: нет, мол, никакой возможности. Ну-ка, ребята, подсадите меня.

Он положил ружье, отцепил от него ремень и уселся на подставленные плечи товарищей. Размахнувшись, крикнул:

— Держи!

Алан поймал конец ремня и, когда солдат сильно потянул за другой, выпустил. Вся троица повалилась на пол. Дальнейшее они даже не успели осознать. Мой напарник обрушился на них коршуном и нанес всего три удара, каждый из которых оказался смертельным.

Все прошло чисто, как задумали, без стрельбы. Конечно, энергатор стреляет бесшумно. Но луч, угодивший в препятствие, рождает яркую вспышку мгновенно сгорающей материи. В полутемном коридоре такие сполохи могли заметить издалека и, крайне некстати, обратить на них внимание.

Спрыгнув следом за Аланом, я снял комбинезон с одного из убитых и спешно стал его натягивать. Весь воротник был забрызган кровью, у солдата оказалась разбитой голова, и я, недолго думая, размазал кровь себе по лицу. Маленький инженер уже привел своих друзей, которые давно ожидали нас неподалеку.

— Действуем как договорились! — коротко сказал я. — Ну что ж, Алан, тащи генерала на ручках!

Алан легко перекинул меня через плечо и побежал по коридору, часто отстреливаясь из ружья, которое шутя держал в одной руке. Коридор озарился вспышками — наши ребята вовсю палили нам вслед. Внезапно впереди возникли двое солдат.

— Не стреляйте! Свои! — заорал Алан. — Нас преследуют!

В подтверждение его слов три луча ударили в стены рядом. Пропустив нас, солдаты изготовились к стрельбе, но я прямо с плеча Алана срезал обоих из пистолета-энергатора. Последний заслон был пройден. Поворот коридора, и мы выскочили к воротам транспортного канала. Техники уже начали резать переборку смонтированным наконец бортовым энергатором, но до конца работы было еще далеко. Отметив это, я безжизненно повис на плече Алана.

— В чем дело, сержант?! — К нам подскочил офицер.

— Нападение, господин лейтенант! Большая группа. Сбили заслоны, идут сюда! Уцелели только мы. Он ранен! Его в лазарет надо срочно!

Мое перепачканное кровью лицо и забрызганный комбинезон были красноречивее слов. Кроме того, из коридора уже били ружья. Кто-то из техников дико вскрикнул…

— Неси! — бросил лейтенант и, выхватывая из кобуры пистолет-энергатор, громко скомандовал: — Все ко мне! — И побежал к коридору.

Как при любом внезапном нападении, началась неразбериха. Не все солдаты расслышали команду офицера. Кто-то бросился за ним, другие открыли шквальный огонь по коридору, не позволяя первым и нос туда сунуть.

— Прекратить огонь! — закричал лейтенант.

И в это время из коридора ударил луч, поразивший его насмерть.

Оставшись без командира, солдаты открыли беглую беспорядочную стрельбу, даже не пытаясь атаковать напавших. На нас никто не обращал внимания. Алан донес меня до ворот, и на самом пороге крейсера мы встали рядом. Не спеша извлекли по два энергатора и хладнокровно, в четыре руки, как в тире, расстреляли всех, кто находился в отсеке. Более двадцати солдат пали, так и не успев понять, что происходит.

Из коридора показались инженер и его друзья. Они кинулись было к бортовому энергатору, вокруг которого лежали трупы техников. Но я жестом остановил их, приказав уходить. Они повиновались с видимой неохотой. Действительно, сейчас было можно захлопнуть переходный канал, сделать то, что не удалось во время первой отчаянной атаки. Но это не решало дела. Вполне возможно, что командир крейсера, потеряв надежду захватить корабль, отдал бы команду его уничтожить. Выход и спасение были только в одном: уничтожить сам крейсер. Вновь расстреляв смонтированный энергатор, мы с Аланом, не убирая оружия, ступили на корабль противника.

В переходном отсеке крейсера не было ни души. То ли о гибели своих еще не знали, то ли подкрепление не подоспело. Как бы то ни было, дожидаться мы не стали, быстро отыскали нужный коридор и неслышно побежали. Громкий топот впереди заставил нас юркнуть в тесный боковой проход и затаиться. Пробежавшие мимо солдаты ничего не заметили, и это было на руку: вступать до времени в схватку и обнаруживать себя мы не собирались. Хотя, кто его знает? Весьма вероятно, что за нами пристально следили с самого момента проникновения. Но даже если это было и так, я очень надеялся, что командира боевого корабля не обеспокоит проникновение всего лишь двух человек, и он не станет изолировать нас неодолимыми переборками, а прикажет захватить. Как только солдаты скрылись из виду, мы продолжили свой путь к рубке управления отклоняющим полем. Как на любом боевом корабле, коридоры круто поворачивали, неожиданно ветвились, образуя самый настоящий лабиринт. Все это было сделано с умыслом, для удобства обороны от неожиданно проникшего внутрь корабля десанта, коим мы в данный момент, по существу, и являлись. Постоянно сверяясь со схемой, которую мне нарисовал артиллерист Ларс и запечатленной в памяти, я старался держаться узких боковых проходов, избегая широких коридоров, где встреча с экипажем была наиболее вероятна.

— Впереди, слева! — Подсказка Алана застала меня в прыжке.

Выстрелив еще в полете, я срезал ствол показавшегося из-за угла ружья. Два других ударили туда, где я только что стоял, но луч Алана в мгновение уничтожил и их. Оказавшись перед тремя обезоруженными солдатами, я среагировал мгновенно: руки и ноги заработали, поражая насмерть. Несколько неточных выстрелов раздалось сзади. Перекатившись за трупы поверженных солдат, я вскинул энергатор, но и там все уже было кончено: Алан успел расстрелять нападавших. Закинув за плечи два трофейных ружья, он спешил ко мне:

— Засада, господин генерал! Нас ведут! Хотят взять!

Похоже, он был прав. Характер нападения указывал на то, что нас ждали заранее и попытались блокировать в коридоре. Да и интенсивность лучей стрелявших подтверждала это — слабые паралитические, даже стены не повредили.

— Пусть попробуют! — Я вскочил и, следуя примеру Алана, подобрал пару ружей. — Сюда! — ткнул пальцем в светящийся на стене зеленый символ в виде двух скрещенных пушек. Сдвинулась в сторону тяжелая дверь, открывая вход в узкую артиллерийскую галерею.

Боже!

Все комендоры были на своих местах. В участи нашего корабля больше сомневаться не приходилось. Застигнутые врасплох артиллеристы не сразу сообразили, что произошло, а когда поняли, было поздно. Схватив за горло вскочившего навстречу офицера, я прижал к его животу пистолет, а Алан, захлопнув дверь, взял на прицел остальных. Кто-то потянулся было за оружием, но предупредительный выстрел мгновенно остудил подобные желания.

— Вы здесь по боевому расписанию? — спросил я офицера.

— Да… — прохрипел он.

— Задача?! — Я почти не сомневался в ответе.

— После завершения операции уничтожить транспортный корабль.

— Остальные батареи тоже в боеготовности?

— Мы должны дать единый залп!..

Ничего более не спрашивая, мы загнали комендоров в жилое помещение, и Алан заварил снаружи дверь. Затем уничтожил компьютер наведения и систему связи. Уловив его мысль, я согласно кивнул. Вдвоем мы откатили от закрытой полем вакуумной амбразуры большой бортовой энергатор и направили его ствол на дверь в другом конце галереи: если за ней нас кто-то ждет, то сейчас им придется жарко! Алан сел к пульту, а я, изготовившись, замер.

— Давай!

Луч полной интенсивности из большого энергатора — ужасная штука. Мы заранее адаптировали глаза к предстоящей вспышке, но все равно на несколько секунд были ослеплены. Когда глаза вновь стали видеть, на месте двери зияла огромная дыра с дымящимися краями, противоположная стена коридора тоже была пробита. Из образовавшегося отверстия слышались дикие крики. Что-то там горело. Выскочив в коридор, мы увидели под обломками несколько трупов. Ошибки не было: у выхода из артиллерийской галереи нас ждали. Но ребятам фатально не повезло. Штатное освещение коридора вышло из строя, работало лишь аварийное, но и в его тусклом свете мы разглядели, что трое погибших — не солдаты. На них были одинаковые пятнистые комбинезоны без знаков различия. Рассматривать их было некогда, мы бросились дальше.

До рубки управления отклоняющим полем оставалось совсем немного, когда вновь пришлось вступить в схватку. Правда, на сей раз это оказалась не организованная засада, а группа солдат, прочесывающих коридоры. Очевидно, выстрел из большого энергатора повредил систему внутреннего наблюдения, контроль за нами был утрачен, и пришлось организовывать поиски. Мы заметили противника раньше, вполне могли отступить, но цель была слишком близка. А потому, затаившись, подпустили врагов вплотную и напали первыми. Привыкшие к тому, что десантники не чета нам, рассчитывали управиться без стрельбы и шума. Но среди солдат оказались двое неизвестных в пятнистых комбинезонах. Тут и выяснилось, что шутки с ними плохи. Никто не рискнул стрелять, сразу началась свалка. Поразив двух ближайших десантников, я нанес рубящий удар «пятнистому». Однако он ловко его заблокировал и сам напал на меня: высоко подпрыгнул и попытался захватить мою шею ногами в ножницы. Я уклонился, но провести контрприем не смог — противник ускользнул из зоны досягаемости. Попытка прыгнуть за ним не удалась: впереди выросли двое десантников, а третий метнулся за спину. Он дорого заплатил за свою прыть. Сделав бросок вперед вниз, я ушел от ударов обоих десантников, и они прямехонько угодили в него. Отбросив пару неудачников, я вновь оказался перед «пятнистым», и тут он чувствительно достал меня рукой в плечо. Чтобы уйти от второго удара, я повалился на спину, одновременно подсек обе его ноги и, когда он рухнул, в резком броске обрушил ему на переносицу ребро ладони. Один из солдат вскинул ружье, хотел выстрелить в меня, но, перехватив ствол, я вырвал его у него из рук и коротким ударом приклада размозжил противнику голову. Благодаря биопередатчику, я все время следил за схватками Алана. Так же как и мне, ему удалось легко расправиться с десантниками и пришлось повозиться с «пятнистым», который сбил его с ног, оседлал и выхватил кинжал. Казалось, всем своим естеством я ощутил, как Алан напрягает силы, перехватив руку противника. В следующий момент он скинул его с себя, и «пятнистый» затих с торчащей в груди рукояткой. Расправившись со всеми противниками, мы, и словом не перекинувшись, тяжело дыша, бросились к рубке управления отклоняющим полем. Дверь оказалась заблокирована, но я провел ладонью по обшивке и указал Алану нужную точку. Четыре ружья в его руках одновременно сконцентрировали на ней свои лучи, замок сдался, и тяжелая плита отъехала в сторону, открывая вход. Четыре оператора не ожидали нашего появления и были мгновенно перебиты.

— Отключишь поле по моей команде из центрального поста, — приказал я Алану. — До этого держись здесь любой ценой!

Он кивнул и захлопнул дверь, а я бросился к лифту, чтобы подняться на третий командный уровень крейсера. На корабле выли сирены, их рев сопровождался тревожными сполохами света. Лифты выбрасывали все новые группы солдат, бежавших в разные коридоры. Здесь как нигде ощущался эффект разворошенного осиного гнезда. На мне был такой же мундир, как на остальных, но прикинуться своим явно не представлялось возможности: меня бы тут же схватили, чтобы с пристрастием установить личность. Оставалось прорываться с боем. В это время несколько солдат вышли из лифта и направились к проходу, где я прятался. Больше в холле никого не было, и момент показался мне подходящим. Два энергатора заработали в моих руках, поразив четверых, но остальные успели залечь и ответили шквалом огня. Похоже, у них больше не было приказа брать нас живыми, потому что двое размахнулись и метнули в коридор светотермические гранаты. Падая на пол, я поразил обе с двух рук в самом начале полета и откатился в тень. Яркая вспышка и нестерпимый жар беззвучного взрыва! Путь был свободен. Перепрыгивая через трупы, я ввалился в лифт и ткнул символ командного уровня. Платформа взмыла и замерла. Открылись двери. Изготовившись к новой схватке, я уже шагнул было из лифта, как вдруг отпрянул: мои до предела активизированные программой «Диверсант» органы чувств сигнализировали о высокой радиации. Задержав дыхание, сосредоточился. Экспресс-анализ давал мне всего пять минут безопасного существования в этих условиях при полной мобилизации внутренних ресурсов организма, и это притом, что я не буду дышать! Полминуты уже прошло! Выскочив из лифта, я стремглав побежал к центральному посту. Никто не встал на моем пути, да и не мудрено: только специальная подготовка помогала мне выжить в условиях, где все живое погибало за двадцать — тридцать секунд. Остановившись перед закрытой дверью, я тщательно стал обследовать ее ладонью в поисках месторасположения схемы блокировки. Прошла минута, полторы, две… Появилось желание вздохнуть, а проклятая схема не желала никак себя обнаруживать. Может быть, потому, что чувствительность ладони притупилась из-за полной мобилизации организма на борьбу с внешними смертоносными факторами? Может, еще почему?… Закончилась четвертая минута, пошла пятая… Я вполне сносно переносил свое бездыханное состояние, но подышать хотелось. И вдруг мысль: «Зачем блокировать эту дверь?! Кто до нее доберется?!» За десять секунд до окончания контрольного времени, ВРЕМЕНИ ЖИЗНИ, я нажал на стене зеленый треугольник и, легко преодолев завесу герметизирующего поля, с поднятыми энергаторами ввалился за порог сдвинувшейся двери, тут же вернувшейся на место. Жадно глотнув воздух, выдохнул:

— Сдавайтесь!

Много раз в моей трудовой биографии мне приходилось неожиданно, как снег на голову, являться врагам с этим не очень приятным для них предложением. И прямо скажу, реакции не балуют разнообразием: шок изумления, попытка спрятаться — у трусливых, рефлекторное желание выхватить оружие — у тех, кто похрабрее… Но почти все, когда обретают дар речи, в тех или иных словах задают один и тот же вопрос: «Как вы здесь оказались?!» Ничего нового не случилось и сейчас. В довольно тесном помещении находились двое: средних лет долговязый офицер — капитан, с туповатым невыразительным лицом, и молодой крепко сбитый носитель пятнистого комбинезона с весьма неприятной, хищного оскала физиономией. Оба сидели в креслах вполоборота ко мне: капитан — за главным пультом, а «пятнистый» — спиной к нему перед какими-то приборами. Соответствующий взгляд уставившихся на меня двух пар глаз, характерно полуоткрытые рты. Не дожидаясь традиционного идиотского вопроса, я приказал обоим встать, поднять руки и подойти к стене. И тут лишний раз убедился, сколь опасны «пятнистые». Капитан повиновался беспрекословно, а этот вдруг рухнул на пол, выхватывая энергатор. Мой луч мгновенно ударил в его оружие, покорежив ствол. Я подскочил к неизвестному, прижимавшему к груди обожженную руку, и наградил его за непослушание хорошим паралитическим ударом. Он обмяк и потерял сознание. Видя, как я нелюбезен с его товарищем, капитан и не помышлял о сопротивлении. Вырвав из его кобуры энергатор, я указал ему на кресло и приказал:

— Вызывайте рубку управления отклоняющим полем.

На экране возникло безлюдное помещение, но стоило мне окликнуть своего напарника по имени, как он откуда-то вышел и сел в кресло напротив:

— Слушаю, господин генерал?

— Как у тебя?

— Порядок, прорваться сюда не пытались. Сижу, скучаю.

— Уничтожай блок управления отклоняющим полем!

— Сделаю!

Подняв два ружья, Алан методично стал расстреливать приборы. Посыпались снопы искр, рубку заволокло дымом. То же самое проделал я в центральном посту.

— Готово! — Алан вновь стоял перед экраном.

— Иди ко мне в центральный пост, заберем пленных. Учти, коридор третьего уровня защищен сильным излучением, время жизни без дыхания — пять минут. Впрочем, тебе столько не потребуется. Дверь не заблокирована. Все. Жду.

Отключив экран, я стал набирать позывные нашего корабля.

— А почему вы сразу не уничтожили оборудование в рубке защиты, а оставили там своего человека? — спросил капитан.

Это были первые слова, которые я от него услышал, но, признаться, разговаривать сейчас с ним не хотелось, а потому кратко обронил:

— Не хотели настораживать вас и открывать свои намерения раньше времени…

На экране возникли тревожные лица техника и пилота с нашего корабля. Узнав меня, они радостно вскрикнули, что-то хотели сказать, но я удержал:

— Все идет по плану, мы возвращаемся. Разворачивайте корабль для стрельбы. Кстати, Ларс говорил, что на крейсере есть специальный командирский лифт прямо к транспортным воротам. Как в него попасть? Этот, — я кивнул на понурого капитана, — вряд ли подскажет.

— Сдвиньте среднюю шторку справа на главном пульте. Увидите нужный символ, — ответил техник. — Скорее возвращайтесь.

Я улыбнулся и отключил связь.

В это время в центральный пост вошел Алан. Не мешкая, я приказал ему взвалить на плечо «пятнистого», а сам взял за шиворот капитана:

— Если хотите жить, ведите себя благоразумно. Кое-как втиснувшись в тесный командирский лифт, мы спустились в переходный отсек прямо к транспортным воротам. Едва створка двери отодвинулась, мы с Аланом метнули несколько трофейных светотермических гранат в находившихся здесь солдат и, подхватив пленников, перебежали на свой корабль. Еще две гранаты положили тех, кто продолжал упорно резать переборку вновь собранным энергатором. Надо сказать, поспели мы вовремя: работы у них оставалось не более чем на полчаса.

— Огонь! — крикнул я невидимому связисту, который в нашем центральном посту наверняка не спускал глаз с экрана и с нетерпением ждал этой команды.

Подтолкнув пленного капитана к Алану, я бросился к собранному солдатами энергатору, развернул его и лучом полной интенсивности ударил по энергетической установке в переходном отсеке крейсера. Неяркая вспышка и хлопок. Очертания предметов по ту сторону ворот исказились, стали на глазах расплываться. Канал разрушался. Последнее, что мы могли разглядеть на вражеском корабле, — заполнившее все пространство ослепительное пламя, жаркий язык которого на мгновение прорвался к нам, лизнув потолок. А еще через секунду транспортные ворота матово поблескивали, напрочь закрыв картину разыгравшегося кошмара.

…Мы с Аланом расслабленно сидели в центральном посту, только что погасив в себе программу «Диверсант». Корабль спокойно продолжал полет к Таргу. Офицеры и капитан деликатно молчали, не решаясь нас беспокоить.

— Скажите, — обратился я к капитану, — вы выполнили мое приказание?

— Какое?

— Делегация и остальные пассажиры так ничего и не знают?

— Конечно, нет!

— Завидую им… — Я кисло усмехнулся и подмигнул Алану: — А ты?

Он не успел ответить. Наше внимание привлек вызов дальней связи.

— Командир, требуют вас, — донесся голос дежурного офицера.

Капитан включил свой экран:

— Здесь командир!

Я тоже поднял глаза, поинтересовался, кто там. Молодой приветливый офицер. Улыбнувшись, он вежливо произнес:

— Пограничная служба Тарга. Прошу предъявить опознавательные коды и регистрационные документы.

У нас воцарилась немая сцена.

Я обессиленно откинул голову и тихо произнес:

— Делайте что хотите, но в ближайшие полчаса на новые подвиги не способен…

Алан хрипло хихикнул.

— Вы слышите меня, капитан? — повторил молодой офицер. — Предъявите, пожалуйста, коды.

— Подтвердите свои полномочия, — мрачно ответил наш командир. — После этого будем разговаривать.

— Конечно. — Офицер ничуть не смутился. — Зондируйте на частоте опознания, мы ответим.

— Странно, — пробормотал капитан, включая нужную аппаратуру. — Те отказались представиться.

Несколько секунд спустя, пробежав глазами информацию анализатора, он обернулся ко мне. На лице читалось смятение.

— Господи! Флагман пограничной эскадры Тарга тяжелый крейсер «Титан».

Лейтенант-артиллерист Ларс угрюмо заметил:

— Если не изменяет память, двенадцать батарей больших энергаторов, четырнадцать батарей малых. Экипаж пятьсот человек. Способен принять на борт до трехсот десантников.

— А какая разница, — вступил я, — тяжелый крейсер или легкий. Дай уничтоженная «Оса» хоть один залп, от нас бы все равно ничего не осталось. — И, усмехнувшись, добавил: — Взорвем этот «Титан», наверное, пришлют линейный корабль. Так потихоньку весь флот их и уничтожим… Собирайся, Алан, пора за работу!

Первым улыбнулся капитан, за ним засмеялись остальные. Нервная разрядка состоялась.

— А все-таки, господин генерал, что будем делать? Время идет, надо откликаться. — Командир корабля испытующе смотрел на меня.

В другое время и в другой обстановке я обязательно напомнил бы ему, что являюсь всего лишь пассажиром на борту, а принимать ответственные решения — его прямая обязанность. Но в силу сложившихся обстоятельств воздержался. Действительно, все эти люди видели во мне сейчас единственную надежду на спасение, хозяина положения, который обязательно что-нибудь придумает. А я и в мыслях не ведал, как поступить. Тяжелым грузом давила физическая и психологическая усталость: после работы под действием спецпрограммы на пределе возможностей организма требуется длительный восстановительный сон. Еще несколько минут назад я с удовольствием предвкушал, как завалюсь на кровать в своей каюте, и на тебе! Вся полнота ответственности вновь на твоих плечах. Командуй, генерал! Тяни время, если голова медленно варит…

И, взглянув на окружающих, я спокойно ответил капитану:

— Обязательно откликайтесь. Покажите все, что требуют. Ведут они себя вежливо, будем и мы учтивы.

Командир корабля ответил на все запросы и в конце предъявил специальный код выполнения секретной миссии. Все в центральном посту ждали, что последует дальше.

Молодой офицер вновь появился на экране и произнес:

— Добро пожаловать на Тарг, капитан. Нам приказано встретить ваш корабль и сопровождать на планету. Прошу прощения за формальности, но таков порядок.

— А что, ваш эскорт обязателен? — недовольно спросил капитан.

— У нас строгий приказ сопровождать корабль с делегацией Земной Ассоциации. Сами понимаете, приказы не обсуждают.

— Могу я поговорить с командиром вашего корабля? Признаться, неуютно лететь под жерлами стольких орудий!

— В любой момент, капитан. Но только, боюсь, наш командир тоже не станет отступать от буквы приказа. Если уж так хотите, советую обратиться к начальнику службы безопасности.

— Вашего флота?

— Нашей планеты. Обратитесь к лицу, отдавшему этот приказ.

— Не держите меня за дурака, лейтенант. Где я найду вашего начальника службы безопасности. Даже как вызвать его — не знаю!

— Это не трудно, капитан. Генерал Афи у нас на борту. Попросить на связь?

— Обязательно, лейтенант! — неожиданно для всех вмешался я. Фамилия генерала меня заинтриговала.

Лейтенант недоуменно взглянул на человека в комбинезоне рядового десантника флота Тарга (я не успел переодеться), посмевшего влезть в разговор офицеров, но, увидев утвердительный кивок нашего капитана, пожал плечами. Затем склонился к боковому экрану на пульте и произнес несколько невнятных для нас слов. После недолгого ожидания заявил:

— Говорите с генералом. Переключаю.

Его изображение исчезло, сменившись образом женщины в генеральском мундире.

Я вскочил с кресла и в мгновение ока оказался перед экраном рядом с капитаном. Ошибки не было! Та же короткая стрижка, правда, без озорной некогда челки, правильные черты красивого волевого лица. Глаза вот потеряли искру былого азарта, да морщинки в их уголках… А, что там! Все равно Рика была великолепна!

— Генерал Афи, — представилась она. Но, увидев меня, резко сменила тон: — Здравствуй, Вет. Я предполагала, что ты в составе делегации, но не ожидала встретить так сразу… Ты что, поступил к нам на службу десантником? — кивнула она на мой комбинезон.

— Не обращай внимания: свойственный мне обычный маскарад. Здравствуй, Рика!

— О чем хотел говорить со мной? — В голосе ее вновь зазвучали официальные нотки.

— Нам есть о чем поговорить. Но вызвать тебя просил не я, а наш капитан. Откуда мне знать, что именно ты начальник службы безопасности Тарга?

— Слушаю вас, капитан.

Надо отдать должное командиру нашего корабля: он мгновенно оценил ситуацию и решил полностью передать инициативу в мои руки.

— Прошу простить, но, думаю, господин генерал четче сформулирует предмет переговоров.

Хмыкнув, я подмигнул капитану и обратился к Рике:

— Понимаешь, нам показалось не очень уютным лететь к Таргу под жерлами пушек твоего «Титана», и мы хотели просить убрать почетный эскорт. Но сейчас передумали.

— После того как ты увидел меня?

— Какая разница? Скажи, мы можем побеседовать конфиденциально? Ну, скажем, у нас на корабле.

— Почему бы нет?! Когда?

— Через час. Ты готова?

— Вполне. Открывайте транспортный канал. Жду.

Экран померк.

— В назначенное время откройте ворота пассажирского отсека, — обратился я к капитану. — А сейчас пригласите от моего имени в кают-компанию всех членов делегации. Естественно, не по общей трансляции, индивидуально. И сами туда подходите.

Эту встречу со своими товарищами я запланировал еще до того, как к нашему кораблю подошел крейсер «Титан». Не спешил лишь по одной причине — хотел отдышаться после только что завершенной операции. Появление правительственного боевого корабля с начальником службы безопасности на борту не оставляло времени на раскачку. К моменту встречи с Рикой необходимо было полностью определиться в характере дальнейших действий.

Когда я в сопровождении Алана и капитана вошел в кают-компанию, все уже собрались. Долетела чья-то реплика со смешком:

— Могу спорить, наш генерал решил отыграться. Мы же недавно над ним подшутили… Ждите ответа!

— В чем дело, Вет? — подняла на меня глаза руководитель делегации Натали Дардье. Как и многие другие, она улыбалась. — Учти, прощу только что-нибудь сверхоригинальное. Скоро Тарг, встреча с премьером. Я только начала одеваться, а тут созыв на срочное вече!

— Простите, мадам! — перебил я. — Будет вам нечто оригинальное. — И спокойно, без тени пафоса, как об обыденном, сообщил: — Около трех часов тому назад мы подверглись нападению боевого корабля Тарга. В результате проведенной нами операции, — кивнул на Алана и капитана, — легкий крейсер «Оса» уничтожен.

Все уже обратили внимание на наши с Аланом вымазанные в крови незнакомые комбинезоны. Улыбки с лиц исчезли.

— Война? — негромко спросила Дардье.

— Нет. Действия неких пока неизвестных сил, которые, похоже, любой ценой хотят сорвать переговоры с правительством Тарга. Официальные власти ожидают нас.

Я подробнее рассказал о действиях нападавших и последующем появлении крейсера «Титан».

— Направим правительству ноту?

— Я бы не стал спешить с этим, Натали. Поверь, на этот счет у меня есть кое-какие соображения… Готов обсудить, но сейчас хочу сказать другое. — Немного помедлив, продолжил: — Друзья! Все вы отправлялись на Тарг вести мирные переговоры. Их ход вряд ли кто взялся бы предсказать, но вопрос безопасности даже не возникал. Однако в свете последнего события совершенно ясно, что власти далеко не полностью контролируют ситуацию на планете, обстановка гораздо сложнее и серьезнее, чем представлялось на Земле. Наверное, здесь совершенно справедлив упрек в адрес моего ведомства, но кому сейчас от этого легче? По существу заявляю: пребывание на Тарге может оказаться сопряженным со смертельным риском. В данный момент не поздно отказаться от нашего визита и вернуться. Вместе с тем не вам объяснять всю важность этих переговоров. Диалог с правительством Тарга необходим. Но пока Земля сформирует новую делегацию, пройдет много времени, что, возможно, вполне устраивает экстремистов, организовавших нападение. Кстати, похоже, именно переговоров-то они и боятся. Однако не сочтите последние слова за попытку оказать на вас давление. Я не вправе брать на себя ответственность уговаривать вас рисковать жизнью. Это не ваша специальность. Если примете решение возвращаться — пойму и подчинюсь.

— Ну, нашими жизнями ты только что рисковал, даже не уведомив! — раздалось сразу несколько голосов.

Я не успел ответить. Умница Натали! Поднявшись, она обвела взглядом присутствующих и тихо, но внятно произнесла:

— А чем мы могли ему помочь, кроме панически-идиотских советов? Действовать надо было, он и действовал. Сдаваться-то делегации бессмысленно! Конечно, на время свою бы шкуру спасли, но кто знает замыслы этих негодяев… А две сотни других людей на корабле? Их-то уж точно уничтожили бы, как ненужных свидетелей! Кроме того, — она обернулась ко мне, — думаю, самое время сказать. Не возражаешь?

Я кивнул.

— Правительство Земной Ассоциации, — продолжила Натали Дардье, — как вам известно, наделило меня всеми правами по части ведения переговоров и подписания любых документов. Однако исключительными полномочиями по решению всех связанных с Таргом вопросов наделен генерал Ник. Я прекрасно понимаю, как трудно сейчас ему, профессионалу, просить нас, людей мирных специальностей, рискнуть головой, даже притом, что риск тысячу раз оправдан. Если мы повернем вспять, делу может быть нанесен непоправимый вред. Сейчас правительство Тарга идет на переговоры, но как знать, с чем столкнется другая делегация? Слепой не видит, что ситуация на планете развивается не в лучшую для нас сторону. Кроме того, кто войдет в эту делегацию? Думаю, ее будут формировать на добровольной основе. Почему бы не поискать добровольцев сейчас среди нас, не упуская драгоценное время? Предлагаю каждому подумать и сделать свой выбор. Никто не осудит тех, которые откажутся. Они уйдут с кораблем на Камос. Если откажется большинство, уйдем все.

В наступившей тишине Натали Дардье вручила всем по маленькому пластиковому листочку. Я, не задумываясь, написал на нем свое имя и поставил крест, что означало согласие продолжить работу в делегации. Затем тщательно сложил его и подтолкнул к центру стола. То же самое проделали остальные. Натали сосчитала голоса и улыбнулась: нас покидали только двое.

Я благодарно пожал руку отважной женщине. Взглянул на часы. Заторопился: до визита Рики оставалось совсем недолго.

Для встречи с Рикой я переоделся в генеральский мундир и спустился к транспортным воротам пассажирского отсека, парадному входу на наш корабль. Покрытая роскошным ковром широкая мраморная лестница со скульптурными светильниками на стойках перил и огромным зеркалом в резной золоченой раме на промежуточной площадке. Великолепная хрустальная люстра искрилась игрой богатых подвесок и отражалась в сияющем паркете. По обе стороны от створок дверей под панорамными, в духе старины, пейзажами негромко журчали фонтанчики в чашах замысловатой формы. Их подсвеченные струи радужно переливались.

Заиграла негромкая музыка, и дверь плавно раскрылась во всю ширину. По ту сторону порога, в переходном отсеке боевого корабля, в одиночестве стояла Рика. Зажмурившись в первый момент от открывшегося ее глазам великолепия, она шагнула вперед и остановилась передо мной, изучающе окинув взглядом. Я не остался в долгу, восторженно отметив про себя стройность затянутой в походный генеральский мундир фигуры.

Черт подери! Властно ли время над первой любовью? Передо мной стояла та гордая девчонка, к которой боялись подступиться самые отчаянные сердцееды нашего первого курса Академии и которую чуть позже я покорил весьма своеобразно: залепил в тренировочной рукопашной оплеуху, такую, что она отходила от нее больше часа. Мне объявили выговор, но главное свершилось — она обратила на меня внимание. И в дальнейшем выбирала партнером на тренировках только меня. Ну а потом были не только тренировки… Сколько же мы с ней не виделись после роковых событий на Салге? Пожалуй, лет двадцать…

— Начальник службы безопасности Тарга генерал Марика Альва Афи! — официально представилась она, бросив руку к пилотке.

Взяв под козырек фуражки, я машинально ответил:

— Начальник специального управления Службы космической безопасности генерал Вет Эльм Ник! — И улыбнулся: — Да ладно тебе. Пойдем, побеседуем.

Не желая сокращать дистанцию общения, она отказалась от предложенной мною руки и пошла рядом. По пути, и в лифте, и в коридоре, не обронила ни слова. Только в моей гостиной, устроившись в кресле, спросила:

— О чем будем беседовать конфиденциально?

Я не спешил с ответом. Заказал два коктейля, неторопливо извлек запотевшие стаканы из-за шторок автомата, уселся напротив и пододвинул ей любимый напиток молодости — розовую лимеллу.

Она не отказалась. Но прежде чем пригубить, повертела стакан в руках и негромко промолвила:

— Не забыл…

Взгляд ее потеплел, официальность исчезла. Во всяком случае, мне так показалось. Очень не хотелось начинать профессиональный малоприятный разговор, но что делать! После пары больших глотков я еще немного помедлил, разглядывая собеседницу, и заговорил:

— Мне бы очень хотелось поболтать с тобой в непринужденной обстановке о добрых, а может, и не особенно добрых старых временах. Но это, бог даст, в другой раз… Сейчас о настоящем. Ты верно поняла, что я в составе миротворческой делегации Ассоциации, и поэтому все, что связано с ее миссией, меня чрезвычайно заботит. Вопрос к тебе как к начальнику службы безопасности: кому выгодно сорвать переговоры, уничтожив или захватив нашу делегацию?

— А почему ты считаешь, что ее собираются захватить или уничтожить?

— Ты прилетела сюда на могучем боевом корабле в надежде меня повидать? Хоть убей — не поверю!

— Правительство решило организовать почетную встречу.

— Ну и послали бы корабль приказом по флоту. А вот почему этот приказ исходил от тебя, да ты еще самана борту оказалась, извини, объяснить можно только одним: крепко ты за нашу делегацию опасаешься!

— Объясняй как хочешь! — Рика отодвинула пустой стакан. — Что ты ко мне пристал? Не обязана я тебе выкладывать мотивы своих действий! Если, кроме этих неуклюжих догадок, ничего важного у тебя ко мне нет, я, пожалуй, пойду. — Она поднялась.

— Посиди еще, — остановил я. — Вовсе не собираюсь лезть в твои профессиональные секреты. Но обстоятельства заставляют задавать вопросы.

— Какие обстоятельства? Почему я оказалась на «Титане»?

— Черт с ним, с твоим крейсером! Слушай, кто-то на Тарге очень хочет окончательно испортить отношения с Земной Ассоциацией, может, даже повоевать. И ты, я уверен, осведомлена об этом и стараешься воспрепятствовать. Почему бы не объединить усилия? Даже если у тебя достаточно профессионально подготовленных людей, в чем я, кстати, сомневаюсь, моя помощь при тех возможностях, которыми сейчас располагаю, не помешает.

— Ты что, решил взять меня не мытьем, так катаньем?! На пустом месте строишь подозрения, предлагаешь наводнить Тарг своими агентами! Этого мне только не хватало. Со своими трудностями сама справлюсь!

— Эх, Рика! — махнул я рукой. — Ничего не собирался у тебя выпытывать, думал, сама кое-чем поделишься. Ведь сто против одного, что я прав. Ну ладно, успокойся, изложу факты. Твои опасения за судьбу нашей делегации оказались обоснованны. Правильно сделала, что вышла встречать нас. Только чуть-чуть опоздала!

— Как? — Ее глаза округлились.

— Нас атаковал легкий крейсер вашего флота «Оса».

— И что?!

— Порядок, как видишь. Сидим с тобой, беседуем. Нет больше «Осы». Отжужжала…

— Брось насмехаться! Да если бы вправду… — Ее взгляд только сейчас упал на переброшенный через спинку кресла окровавленный комбинезон десантника. Она осеклась. — А я ведь тебя в нем видела во время сеанса связи, еще спросила что-то, — произнесла она после паузы. — Но была столь ошарашена встречей, что не заострила внимания. Мало ли каких фокусов от тебя можно ждать!..

— Это точно, — подтвердил я и кратко поведал историю нападения.

— Действовал в одиночку по программе «Диверсант»? — спросила она.

— Да. Только не в одиночку, а в паре. Наш корабль выполняет специальную миссию, и в экипаж охранником включен агент Службы. Способный парень. С ним ты не знакома, а вот отца его должна хорошо помнить.

— Кто же он?

— Сын Альбина Фогга Алан. Рика кивнула. Помолчала.

Я не прерывал затянувшуюся паузу, мелкими глотками смаковал свой коктейль.

— Понимаешь, Вет, — наконец заговорила она, — не готова я вот так сразу все тебе выложить. Сколько лет с тобой не виделись, да и расстались, мягко говоря, не самыми добрыми друзьями. Конечно, годы многое стерли, за что-то я тебе даже благодарна, но все же… Когда ты предложил встретиться, я импульсивно, неожиданно для себя самой, сразу согласилась и почти тут же пожалела. Но раз обещала, решила идти. И если б ты начал предаваться воспоминаниям, ушла бы сразу…

— Ты и так чуть не ушла, — усмехнулся я. — Все мне понятно. Но это эмоции. Не время сейчас подпадать под их влияние. Хотим мы этого или нет, но судьба, похоже, опять подталкивает нас к работе парой. — И, улыбнувшись, добавил: — А парой мы всегда здорово работали. Вспомни, сколько раз в пример другим ставили. И когда были просто агентами, и когда сержантами, и лейтенантами…

— А потом была пара — лейтенант и капитан, — хмыкнула Рика. — Тебя и так всегда назначали старшим, а тут еще и в звании повысили, а меня тормознули! Между прочим, до сих пор не могу понять почему. Чем я оказалась хуже?

— Ну, это вопрос к начальству. Может, обычная дискриминация полов, а может, потому, что ты тогда за меня замуж собиралась. Думали, совсем оставишь службу, и решили сэкономить на выходном пособии… Как бы то ни было, но теперь намечается пара двух генералов. Такого, по-моему, в практике еще не было!

— И кто будет старшим?

— Посмотрим! Случай уникальный, заранее не скажешь, — засмеялся я.

— Знаю тебя — подомнешь! Характер у тебя отвратительный, нахрапистый. А я женщина слабая, покладистая…

— Да уж, — покачал я головой. — Скажи еще — безынициативная!

— Ну вот, не обошлись без воспоминаний, — печально заметила Рика. Затем пристально взглянула на меня и жестко произнесла: — Что ж, давай попробуем поработать. Только при одном условии: без моего ведома, не задействуешь никого из своих агентов!

— Согласен.

Я плеснул в ее пустой стакан немного коктейля из своего, мы чокнулись и выпили.

Продолжение разговора сразу пошло в ином ключе.

— Вводить тебя в тонкости обстановки на планете сейчас нет времени, — начала Рика. — Через полтора часа мы будем на Тарге, а там многое сам поймешь, да и я дам разъяснения. Кстати, ты что, заранее не готовился? Не похоже на тебя.

— Меня запихнули в эту делегацию в самый последний момент. А занимался я до этого совершенно другими вещами. Про Тарг знаю не больше, чем вещает пресса… Решил на месте разобраться. И, как видишь, уже пытаюсь.

— О времени прибытия вашей делегации знает очень ограниченный круг лиц, лишь несколько главных членов правительства и я, начальник службы безопасности. Население только осведомлено о том, что такая делегация прибудет. Не спрашивай, почему. Скоро поймешь сам, — предваряя мой вопрос, сказала Рика и продолжила: — Среди них люди разные. Ты верно предположил — есть такие, которые не прочь столкнуть Тарг с Ассоциацией. Желание безумное. Но они имеют сторонников, достаточно влиятельны и вполне способны на всякого рода опасные авантюры. Я действительно тревожилась за судьбу делегации, потому что ее уничтожение или похищение весьма на руку этим экстремистам.

— Понятно. Надежда спровоцировать Земную Ассоциацию на жесткие меры против Тарга.

— Да. Вторая делегация если и прилетит, то под сильной охраной флота. А это очень хорошо может подогреть страсти. Населению заявят: «Смотрите, прилетели договариваться при поддержке пушек!» И конечно, ни словом не обмолвятся о похищении первой делегации. Чем не повод спровоцировать войну? Почти такую схему ты мне сам нарисовал в начале разговора. Кстати, даже если не война, захваченная делегация в качестве заложников может стать весомым предметом торга для достижения целого ряда уступок со стороны Ассоциации. Чтобы этого не произошло, я отдала приказ встретить делегацию и охранять до самого прибытия на Тарг. Для верности вышла на корабле сама. Исключая случайности, приказала своим людям контролировать практически все корабли флота, находящиеся в строю. Но меня перехитрили — подняли корабль из ремонтного дока.

— Самое интересное — кто отдал такой приказ?

— Вот здесь ничего конкретного сказать нельзя. Можно лишь подозревать всю эту воинственную группу в целом и никого в отдельности. А эти люди тоже рознятся во взглядах на способы конфронтации с Земной Ассоциацией. Кому персонально предъявлять обвинения? Никаких доказательств-то пока нет.

— Есть у кого спросить. Мы захватили пленных. Пока молчат, но у меня еще не было времени допросить их как следует.

— Кто они? Какие-нибудь простые солдаты? Эти могут и не знать ничего.

— Трое солдат, командир «Осы» и еще одна страшно агрессивная непонятная личность. Судя по всему, такие, как он, руководили операцией захвата.

— Неплохо! — оценила мою работу Рика. — Показать можешь?

Вместо ответа я включил экран и продемонстрировал ей пленников, которые были заперты в разных каютах.

Солдаты ее не заинтересовали. Капитан тоже был не знаком. Зато, увидев обладателя пятнистого комбинезона, она оживилась:

— Это старый знакомый! Окончил школу службы безопасности, несколько лет был агентом, но уволился и сейчас служит охранником в корпорации. Одет, правда, странно: обычно они носят черные комбинезоны…

— Ты про корпорацию, которая добывает астрий? Как она называется?

— Да. Корпорация «Гром».

— Ничего себе название, — сказал я. — Такое больше подходит боевому кораблю.

— А она и не отличается кротостью нрава. Скоро поймешь. Именно в ней этот парень и служит. Очень интересно…

В этот момент запищал сигнал вызова.

— Господин генерал, — обратился ко мне связист, — на «Титане» потеряли своего начальника. Спрашивают, когда прибудет.

Рика подошла к экрану и попросила связать ее с командиром крейсера. Перекинувшись с ним парой слов, погасила экран и повернулась ко мне:

— Пора возвращаться на корабль. Подходим к Таргу. Пленных, если позволишь, заберу с собой. Подумаем, что с ними делать. У нас с тобой будет достаточно времени на планете. Проводи меня.

У транспортных ворот я слегка сжал ее руку, а она, оглядевшись по сторонам, легко поцеловала меня в губы, шепнув:

— Еще о многом поговорим. Пока! — И улыбнулась: — Напарник!

Конечно, я, мягко говоря, слукавил, когда сказал Рике, что плохо осведомлен об обстановке на Тарге. Впрочем, угрызений совести от этого не было и в помине. Уверен, Рика сказала тоже далеко не все, и вовсе не из-за недостатка времени. А уж сцену с эмоциями как разыграла! Нет, несомненно, определенную роль эмоции играть могли, но все эти пассажи о душевных терзаниях по поводу визита ко мне выглядели слабовато. Не такого низкого полета она птица. Железная воля, способность быстро вникать в любую самую сложную ситуацию, холодный расчет своих действий на много шагов вперед, молниеносность в принятии решений и достижение поставленных целей любой ценой, сметая все преграды на пути, — именно такой всегда знавал я свою старую подругу. И как-то не верилось, что за годы вынужденной разлуки в ней возобладала сентиментальность, способная, пусть на мгновение, заслонить высшей пробы профессионализм.

Наши жизненные пути пересеклись очень давно, в далекие годы юности. Мы вместе учились в Академии Службы космической безопасности, и мне ль не знать, как легко она проходила самые трудные испытания в конце каждой двухлетней учебной ступени. Сколько наших товарищей завершило обучение после второй ступени! Еще больше — после третьей… Безжалостный жесткий отбор, о котором заранее предупреждали всех поступавших в Академию. Признанные бесперспективными для дальнейшей подготовки, ребята направлялись на работу в различные подразделения Службы. Лишь несколько человек из некогда многочисленной нашей группы были допущены к курсу четвертой ступени. Причем по поводу курсанта Марики Афи у начальства колебаний не было и в помине. Правда, и меня особо не обсуждали. Еще на практике после второй ступени из нас составили учебную пару. К этому времени мы испытывали друг к другу более чем теплые чувства. Но начальство руководствовалось в своем выборе вовсе не этим: тест-контроли показали хорошую сочетаемость наших способностей — мою любовь к импровизации и ее холодный расчетливый анализ. Мы действительно весьма успешно поработали в одном из захолустных отделений Службы, поддерживая общественный порядок в лунных ремонтных доках, где трудилась весьма беспокойная публика. Меня искренне забавляло, как поразительно быстро находила общий язык и укрощала не в меру разбушевавшихся работяг во всякого рода сомнительных пивнушках моя рафинированная напарница, когда мы прибывали по вызову. По ее требованию я вмешивался лишь в случаях чрезвычайных, разъясняя букву закона особо тупым и непонятливым. И конечно, рука об руку мы работали, если какой-нибудь недоумок извлекал оружие. Здесь Рика была особенно жестока и беспощадна. Как правило, герой приходил в себя только за решеткой в отделении, не сразу понимал, что с ним произошло, а, разобрав, вспоминал свои права и начинал жаловаться во все мыслимые инстанции на «ненормальную девку», которая его чуть не убила. Даже я не раз опасался за судьбу подруги, но интересно: при всей строгости регламентирующих инструкций Рика спокойно и аргументированно доказывала даже самым въедливым проверяющим, что ее самые жесткие меры не преступали черты соответствующего закона. Те лишь руками разводили, не в силах возразить. Однажды в подобный переплет попал и я. Пресекая банальную драку, увидел в руке пьяного бугая направленный на меня монтажный лучевой пистолет. Оружие, конечно, не чета энергатору, но удачный выстрел может свалить наповал. Молодой был, дал волю эмоциям и, вместо того чтобы разоружить и препроводить в отделение, отправил несостоявшегося стрелка надолго в больницу, а вместе с ним и еще пару подвернувшихся под руку. Понятно, придя в себя, вся компания состряпала жалобы. Назначили расследование. Как оправдываться, я даже близко не представлял и уже прощался с Академией: за такое серьезное нарушение закона у нас вышибали в два счета. Но Рика только посмеялась, научила, на какие пункты инструкций и параграфы законов ссылаться, и сама, как напарник, повернула ситуацию так, что мне вместо выговора, который я счел бы манной небесной, объявили благодарность в приказе по отделению. Любопытно: все эти инструкции и законы я знал не хуже ее. Но столь хитро и умело их сопоставить, выстроив неопровержимо доказательную схему, было под силу только ее таланту логика. Потом уже я посмеялся: мол, умер в тебе величайший, миром невиданный адвокат. Но она, даже не улыбнувшись, спросила:

— А почему не прокурор?

И в нескольких словах показала, как в рамках тех же инструкций меня можно было обвинить в незаконных действиях и не только выгнать из Академии, но и на солидный срок упечь в тюрьму. Слава Богу, что вся проверяющая комиссия не обладала и толикой ее дьявольски изощренного ума. Больше на эту тему я с ней никогда не заговаривал. А она однажды обронила в разговоре:

— С кем другим, может быть, и не стала бы помогать тебе. Но здесь — молодец! Другого обращения «безмозглые» не заслуживают…

«Безмозглыми» она называла всех завсегдатаев этих грязных пивных, опустившихся оборванцев, проституток, наркоманов… Считала их балластом общества, не держала за людей и люто ненавидела. Я пробовал спорить, но потом махнул рукой. Мог ли тогда предположить, до чего доведут ее взгляды?…

Короче говоря, пока длилась наша практика, мы были грозой всей этой публики, которую, сам не заметив, я тоже стал называть «безмозглой». На территории отделения воцарился небывалый покой. Владелец одного из заведений поведал мне, что достаточно было пригрозить не в меру ярым посетителям вызовом нашей пары, как страсти тут же испарялись.

Во время лунной практики мы, как тогда казалось, окончательно определились в отношениях. Конечно, и на Земле мы встречались после занятий. Когда я впервые предложил ей остаться на ночь в моем маленьком коттедже в академическом городке, она сразу без притворных колебаний согласилась, но рано утром, пока я спал, не простившись, ушла. Ночь провели великолепно, оба стонали от восторга, и вдруг вот так… Я терялся в догадках, не мог понять, в чем дело. Как назло, у нас были раздельные занятия, и мы несколько дней не виделись. А когда встретились вновь, Рика сама подошла ко мне и, ничего не объясняя, улыбнулась, сказала, что очень соскучилась, и пригласила к себе.

Сложные учебные циклы следовали один за другим, наши встречи случались редко, а уж ночи воспринимались как дар небес. Мы просто бросались друг другу в объятия, до изнеможения наслаждались восторгом обладания, а потом почти без слов лежали, тесно прижавшись друг к другу. О чем мы думали тогда, в эти редкие часы единения? Да ни о чем. Просто предавались страсти первой любви. А лунная практика показалась нам почти каникулами. График дежурств даже сравниться не мог с напряженной сеткой занятий. Появилась уйма свободного времени. Мы впервые могли общаться без оглядки на часы. Исчезла ежесекундная боязнь скорого расставания. Отношения вошли в более спокойное, осмысленное русло. Совместная работа сплотила, дала возможность не на словах, а на деле почувствовать ответственность за жизнь другого, подарила ощущение надежной взаимной поддержки. Казалось, что так будет всегда. Можно ли мечтать о большем молодым влюбленным! Свое дальнейшее существование мы уже не мыслили друг без друга и решили пожениться. Правда, немедленно осуществить это было невозможно: и я, и Рика собирались пройти полный курс Академии. Но в случае свадьбы у Рики могли возникнуть осложнения. Как правило, независимо от способностей квалификационная комиссия признавала замужних женщин бесперспективными для высшей категории подготовки и не допускала их к четвертой ступени обучения. И мы, скрепя сердце, решили ждать долгих четыре года, до момента выпуска из Академии. Впрочем, казалось, что страшного в этой отсрочке? Ничто не мешало нам жить вместе, а формальности не особо заботили…

Но, увы. Судьба распорядилась по-своему. И сегодня в разговоре с самым дорогим мне некогда человеком я вынужден был многое недоговаривать, уверенный, что Рика поступает точно так же. И на то имелись веские причины… Вообще наша беседа сильно смахивала на осторожную взаимную разведку двух старых противников, отнюдь не друзей, которых отчасти примирила долгая разлука, и подталкивает друг к другу некая внешняя сила, враждебная обоим. Прощупывалась возможность создания союза для борьбы с ней, исподволь выяснялась взаимная осведомленность, но карты пока до конца не раскрывались. Как бы то ни было, я был доволен результатами нашей встречи. Вряд ли когда доводилось мне встречать людей, столь проницательных, как Рика. К тому же она прекрасно знала, что я за фрукт, и, конечно, ни на секунду не поверила в мою дремучую неосведомленность. Говорить об этом даже смешно! Но раз не стала расставлять в разговоре хитрые логические ловушки — ее любимый прием, чтобы уличить и дожать, — а сделала вид, что поверила, означало: ей нужна была моя помощь. На Тарге происходило нечто, с чем сама она справиться не могла. А помощь я предложил ей безо всяких обиняков.

«Скоро все карты раскроешь, дорогая, — усмехнулся я. — Мы отлично друг друга поняли…»

Корабль уже подошел к Таргу, и пассажиров через пять минут приглашали в переходный отсек.

Я не стал медлить и, покинув каюту, направился к лифту, чтобы поскорее ступить на мятежную планету.

Транспортный канал был открыт прямо в правительственный дворец. Наша делегация вместе с группой советников и помощников оказалась в приемном зале ультрасовременной архитектуры: огромные многоугольной формы окна свободно пропускали яркий красноватый свет низко стоявшего Шадара, звезды Тарга. Его лучи, отражаясь от почти зеркального пола, необычайными бликами ложились на стены и непривычные глазу ломаные линии потолка. Ни одного прямого угла в этом зале не было! По полу вдоль стен зеленым нешироким ковром тянулась полоска живых растений с изумительной красоты цветами всех оттенков радуги, наполнявшими воздух нежным ароматом. Среди них поднимались какие-то изваяния — то ли странной формы вазы, то ли скульптуры неизвестного стиля. Встречал нас сам глава правительства Огюст Жако, низенький пожилой толстяк, одетый в безукоризненно сшитый темно-синий костюм. Вместе с ним находились еще несколько человек, вероятно, министры, среди которых я увидел Рику в парадном генеральском мундире при орденах. Перехватив мой взгляд, она улыбнулась и подмигнула. Я ответил тем же. Рядом со мной стоял Вася Косарев, специалист по экономическим связям, человек огромного роста и неимоверной физической силы. Мой закадычный приятель. От него не ускользнула мимика Рики. Легонько толкнув меня локтем, он прошептал:

— Везет тебе, Вет. Не успели прилететь, смотри, какая генеральша тебе глазки строит!

— А у нас, генералов, все просто, — ответил я. — Родство душ.

— Мундирчика запасного нет? Одолжи. Может, и на меня взглянет.

— Раньше просить надо было. Есть один старый, рваный. Случайно захватил. Но ничего — пару заплат кинешь, и порядок. Все генеральши — твои.

Он не успел ответить — начались взаимные представления.

Премьер-министр первым подошел к руководителю делегации, полномочному представителю Земной Ассоциации Натали Дардье, и с изяществом, которое трудно было заподозрить в нем при столь солидной комплекции, легко поклонился и с улыбкой произнес несколько слов по-французски. Натали засмеялась, что-то ответила и протянула ему руку, которую Жако поцеловал. Затем, познакомившись с остальными, он представил свою свиту. Что могло дать такое предварительное знакомство? Да ровным счетом ничего. Люди, как люди. А вместе с тем, если, конечно, здесь присутствовали все посвященные в сроки нашего визита, кто-то из них отдал приказ штурмовать наш корабль! Пожимая руки, я исподволь вглядывался в лица. Протокольно любезные улыбки, за которыми можно скрыть все что угодно. Представляясь Рике, тихо спросил:

— Здесь все?

Она прекрасно поняла суть вопроса и ответила утвердительным взглядом.

И все-таки одного человека я для себя отметил. Министра промышленности и энергетики. Нет, не за какие-то выразительные черты, интонации голоса или особенности взгляда. Как раз наоборот: он был, что называется, человек толпы. Удивительно незапоминающееся, скользящее мимо взгляда лицо, бесцветные глаза, неброская простая стрижка светлых, с легкой проседью волос, обычного кроя костюм на какой-то среднестатистической фигуре…

— Кузин, — негромко представился он, ответив на мое рукопожатие, и, не задерживаясь, шагнул к Васе.

Услышав фамилию, Косарев широко улыбнулся и, тряхнув руку министра сильнее, чем остальным, сказал что-то по-русски. Я не расслышал, но, как только эта невзрачная личность, пробормотав любезность, удалилась, спросил приятеля:

— Что ты ему сказал?

— Да фамилия подходящая, — чтобы не поняли окружающие, ответил мне по-русски Вася. — Думал, понимает. Выразил надежду на успех переговоров. Ведь мне в основном с ним работать придется. Но ни черта он, похоже, не понял.

— Кажется, забыл язык предков, — по-русски поддакнул я.

Когда все, наконец, были представлены друг другу, слово опять взял премьер-министр Жако. В своей краткой речи он выразил признательность объединенному правительству Земной Ассоциации, которое, наконец, отказалось от политики диктата и пошло с Таргом на равноправные переговоры, доказательством чему служит прибытие столь представительной делегации. Народ Тарга хочет добрых отношений со всеми планетами Ассоциации, но только на полностью справедливых принципах. Вопрос о фактическом признании полного суверенитета он выделил как главный, от которого зависела вся дальнейшая политика его кабинета. А уж быть или не быть независимому Таргу в составе Земной Ассоциации, прямо связал с результатами предстоящих переговоров.

Традиционная, в общем-то, для политика речь Жако мне понравилась. Он умело обошел все острые углы, не допустил ни одного оскорбительного выпада. Одновременно жестко обозначил основные проблемы и прозрачно намекнул на границы собственных уступок. Перед нами был явно искушенный в своем деле дипломат.

Закончив официальную часть, Огюст Жако пригласил нас быть гостями Тарга и проследовать в специально подготовленную резиденцию. Время было вечернее, переговоры начинались завтра с утра, и, конечно, не мешало перед ними хорошенько отдохнуть.

Ко мне приблизился капитан нашего корабля, присутствующий, согласно своим инструкциям, на этой встрече:

— Я могу отправляться, господин генерал?

— Конечно. С орбиты Тарга подтвердите Земле наше благополучное прибытие и начало переговоров. А когда окажетесь на Камосе — только тогда! — пошлете полное донесение о нападении. Добавьте, что, невзирая на этот инцидент, мы приняли решение начать работу.

— Будет исполнено.

— И последнее: Алан поступает в мое распоряжение.

— Я знаю.

— Тогда все. Ну, с богом!

Мы козырнули друг другу, и капитан скрылся в переходном отсеке корабля, закрыв за собой транспортные ворота.

— Ну, что, Натали? Остались одни. Я отпустил корабль.

Глава делегации обернулась на мой голос:

— Поработаем. Не вижу другого выхода, Вет…

Резиденцией делегации оказался отдельно стоящий флигель правительственного дворца. Та же суперсовременная архитектура. Правда, мне было не до нее. Разместившись в апартаментах, я принял контрастную ванну с биостимуляторами и полчаса спустя уже крепко спал, блаженно раскинувшись на широкой мягкой постели. Устал. Денек, что ни говори, выдался содержательный.