Глава 12

Валентин выпустил руку Талиона, и тот медленно опустился на колени. Валентин чувствовал себя немногим лучше. Долбанная магия!

Он похлопал себя по нагрудному карману. Пара ампул имеется, однако это последние. Подумав, Валентин отвел руку. Ничего еще не кончено!

Талион шумно втянул воздух. Валентин рефлекторно огляделся — нет, тальменов пока не видно, — и посмотрел на сидящего рядом эльфа. Похоже, он до сих пор не знает, жив он или мертв. А кстати — у него же за пазухой амулет! Самое время попользоваться.

Валентин взял Талиона за запястье и засунул его же руку ему за пазуху. Эльф по привычке схватился за свой амулет; желтый свет вырвался из под изумрудного плаща. Валентина бросило в жар — такой поток энергии хлынул через пальцы. Ай да камешек!

Талиона, похоже, амулет тоже взбодрил. Он мгновенно отдернул руку, посмотрел на Валентина диким взглядом:

— Что ты делаешь?! Почему я жив?!

Валентин развел руками, не найдя подходящего ответа. Талион оттолкнулся от земли и поднялся на ноги. Очевидно, он все еще не понимал, что произошло, и несколько секунд недоуменно осматривался вокруг.

— Где Избранные?! — воскликнул он почти обвиняюще. — Что ты наделал, Фалер?!

Я и сам не прочь узнать, где Избранные, подумал Валентин. И главное — как долго они там задержатся. Однако Талион выглядел достаточно дико — а для эльфа и вовсе безобразно! — и Валентин смилостивился.

— Детмар решил убить тебя, — сказал он, потягиваясь — мышцы все-таки затекли от сидения в засаде, — и мне пришлось вмешаться.

— Детмар?! — переспросил Талион, еще шире раскрывая свои огромные глаза. — О Аннуэль… Я думал, что опасен только Георг!

Кажется, я догадываюсь, почему это Георга внезапно потянуло блевать, подумал Валентин. Браво, Талион!

Валентин почувствовал пробежавший по спине озноб. Черт побери, похоже, мы их сделали! Если даже забияка Георг решил сбежать!

— Поздравляю, Талион, — сказал Валентин эльфу. — Кажется, твой план удался, и страх поселился в сердцах Избранных. И в пятках тоже.

— Я никогда не думал, что такое возможно, — пробормотал Талион. — Они… они бежали?

Валентин кивнул.

— Значит, — Талион замялся, опасливо поглядывая по сторонам, — это не было предсмертным видением? Здесь появился Призрак?

Валентин снова кивнул. Еще пара вопросов, и Талион сам все поймет. Куда интереснее разобраться, как все это выглядело глазами тальменов.

— Значит, — Талион отступил на шаг, — Великий Черный жив?!

Валентин раскрыл рот. Логика пангийцев не уставала преподносить сюрпризы. Ну да, разумеется, раз Призрака мог вызывать только Великий Черный, и раз Призрак появился — значит, Великий Черный жив. Для них куда легче поверить, скажем, что душа его вселилась в тело Фалера, чем предположить, что кто-то еще может владеть страшно секретным заклинанием. Ребята ведь никогда в жизни не копировали файлы.

— Талион, — тихо, стараясь не сорваться на смех, сказал Валентин, — Призрака создал я. Можешь считать меня Великим Черным, если хочешь, или искать по кустам дух своего Учителя — но лучше просто поверь мне. Я знаю это заклинание, и оно получается у меня куда хуже, чем у Великого Черного. Взгляни, Призрака больше нет; в тот раз он продержался куда дольше, не так ли?

Талион еще раз огляделся вокруг. Потом кивнул и ожидающе посмотрел на Валентина.

— Избранные бежали, — продолжил Валентин объяснять ситуацию, — но они наверняка затаили злобу. И как знать, заставит ли их эта маленькая потасовка отложить битву с Серым! Все, что я сделал, — это спас тебе жизнь. Дело наше далеко не окончено.

Талион, выслушав это, только головой покачал:

— Я почти жалею, что уцелел. С твоим появлением, Фалер, мир больше не кажется мне прежним. В том, что ты делаешь, слишком много невозможного. — Он опустил глаза, как бы сомневаясь, стоит ли продолжать, потом все же решился. — Ты послан Сумраком, но Сумрак ошибся, Фалер. Ты, как и Учитель, принадлежишь Тьме.

Спокойно, сказал себе Валентин, эльфы они на то и эльфы. Сначала — тальмены.

— Присмотри за окрестностями, — сказал он, изменив интонацию на командную. — Мне нужно кое-что проверить… в Верхнем мире, — Валентин подобрал подходящее название для своего погружения в ментал. — Позови меня, только если вернутся Избранные.

Талион кивнул в знак согласия. Видимо, на службе у Великого Черного он хорошо усвоил, что приказы принадлежащих Тьме не обсуждаются.

Валентин присел на камень, подпер голову руками и прикрыл глаза. Ментальные следы, оставшиеся после тальменов, четко выделялись в окружающем безмолвии. Разумеется, первым Валентин подключился к Детмару.

Тальмен, удирающий от Призрака, был совершенно невменяем. Жезл, который он сжимал в правой руке, казался Детмару рукоятью сломанного меча. Он потерпел поражение в битве и должен был бежать, спасая свою жизнь; страшное напряжение в ногах, горящие от бешеного дыхания легкие да страшный свист меча — вот и все, что удалось Валентину расчувствовать в его помраченном сознании. Только когда огненный шар коснулся Детмара и мгновенно лишил его сознания, — Валентин даже не почувствовал боли, — Жезл получил наконец возможность спасти своего повелителя.

Валентин поцокал языком. Куда перенесся Детмар, ведомо одному его талисману; настроиться что ли на ментальный след талисмана?! Валентин до того обнаглел, что попробовал, потом еще раз попробовал, аж голова заболела — но талисманы слишком мало походили на людей.

Ладно, не все сразу, решил Валентин. Главное ясно Призрак прежде всего на мозги действует, у тальмена просто память отшибает, что он тальмен, а все внимание переключается на Призрака, который, что и говорить, монстр преизрядный.

Хорошее заклинание; но во второй раз тальмен вряд ли на эти грабли наступит. Чего проще — защиту поставить; даже странно, чего это они без нее разгуливают.

Теперь Георг, сказал себе Валентин, перенастраиваясь. Со вторым тальменом дело обстояло еще проще. Брошенный наземь внезапным приступом рвоты, Георг никак не догадался связать его с начисто лишенным магии Талионом. В голову ему пришла куда более достойная Георга Великолепного мысль: Хаям-сказитель! Отравил, незаметно в пиво подсыпал! В результате Георг потерял драгоценные секунды, пытаясь обнаружить яд в собственном теле — а не обнаружив, запаниковал, решив, что яд слишком силен даже для Избранного. И тут вдруг талисман вылетает у него из рук, на Детмара нападает Призрак, а из-за холма кто-то невероятно могучий начинает пулять огненными шарами гигантских размеров!

Валентин покачал головой. Действительно, фаербол вышел уж чересчур большим. Всю энергию на него извел; в следующий раз надо быть экономнее.

Георг же, очутившись в самом центре этой кутерьмы, решил, что они с Детмаром угодили в хорошо подготовленную засаду Серого. Почувствовав, что Детмар переносится, Георг покрылся холодным потом и рванулся следом: драться с Серым один на один, ползая в луже собственной блевотины, ему нисколько не улыбалось.

Валентин хмыкнул. Георг отдал Игле приказ о переносе, нисколько не заботясь о том, что Игла эта находилась за добрый километр. И ведь талисман сработал; более того, когда Георг покидал поле битвы, растворяясь в воздухе, она уже вернулась на свое обычное место на поясе. Кажется, ее я и видел в конце боя — что-то черное, пронесшееся над землей, вспомнил Валентин. Интересное дело, а мне говорили, что для управления талисманом нужно быть с ним в прямом контакте…

Видимо, у могучих талисманов свои законы. Впредь можно не тратить силы на выбивание их из рук тальменов. Все равно без толку.

Валентин открыл глаза и потянулся. Бывает и хуже, решил он. Георг грешит на Серого и напуган, Детмар поближе познакомился с Призраком и наверняка ближайшее время будет занят регенерацией задней части тела. А мы с Талионом целехоньки. К тому же после такого побоища Избранные должны быть полными идиотами, чтобы еще раз на Серого нападать.

Вот именно, оборвал себя Валентин. Уж кого-кого, а полных идиотов на Панге хватает.

— Селингари, — негромко произнес Талион. Валентин поднял голову. Яркое пятно света скользило по облакам. Дракон не очень-то маскировался — места вокруг были безлюдны. Вот он вынырнул из-за туч, осколком солнца скользнул по серому небу и опустился шагах в тридцати от Валентина. Сейчас его можно было как следует рассмотреть: живое облако пламени, постоянно меняющее форму, он походил скорее на огромное светящееся яйцо, чем на дракона.

Яйцо разрезал пополам черный проход, из брюха дракона медленно вышел — правильнее было бы сказать выполз — Хаям. Он был без берета, и голову его украшала огромная шишка.

— А где Мануэль? — спросил Валентин раздраженно. Он уже догадался, в чем дело.

Хаям сделал еще несколько шагов, и только потом остановился. Покачал головой — осторожно, стараясь не разбудить боль.

— Там, — сказал он, слабо двинув рукой в направлении запада. — Где и собирался. Едва мы взлетели, огрел меня дубинкой! — Хаям сделал страдальческое лицо, для чего ему не потребовалось никаких усилий. — И улетел в Ампер. Когда я очнулся, его уже не было, дракон кружил над городом. Ставлю бочонок пива против кружки воды, что он уже сдался Воителям и стращает их заговором против Серого.

Вот, пожалуйста, сказал себе Валентин. К вопросу об идиотах.

— Ты уже был в замке? — спросил Талион.

Хаям скривился:

— Я и сюда-то еле успел! Вызывал Максима — без толку, он наверняка за Мануэлем наблюдает, это же куда интереснее. Сколько я пребывал в беспамятстве, не знаю, уж наверное долго — шишка вон какая — ну, я и подумал, что стоит заглянуть в Ганаган, чтобы подобрать уцелевших. — Хаям наконец вспомнил, что должно было произойти в Ганагане. — А где же Избранные? Еще не появились?! — В его голосе явственно слышался страх.

Талион вопросительно посмотрел на Валентина. Валентин кивнул: объяснения эльфа скорее дойдут до Хаяма.

— Избранные появились, — негромко сказал Талион, — мы побеседовали, но не сумели договориться. Был бой, и они бежали.

Хаям разинул рот:

— Бежали?! От вас?! — Он собрался было затрясти головой, но тут же скривился от боли. — И они еще собираются драться с Серым?

— Надеюсь, что уже нет, — сказал Валентин без особой надежды. Он сделал несколько шагов в направлении дракона. — Полетели в замок; нам нужно узнать, что они собираются делать дальше.

Селингари, точно услышав его слова, раскрыл проход еще шире. Странно, подумал Валентин, дракон-недоумок самый сообразительный в этой компании.

Лишь зайдя внутрь дракона, Хаям опустился на пол и уселся, баюкая больную голову. Валентин почувствовал дрожание магических энергий — Хаям наконец смог уделить время целительству. Талион занял место пилота, и дракон устремился к далекому замку со скоростью, которую Валентин еще недавно считал невозможной.

— Фалер, — сказал Талион, на секунду оторвавшись от мелькавших внизу горных хребтов, — когда Хозяином в замке был Великий Черный, его слугам и ученикам было запрещено умирать.

Валентин сглотнул. Да уж, Великий Черный был большим оригиналом.

— Если кто-то из нас рисковал жизнью или попадал в плен, — продолжал Талион, — Хозяин всегда приходил на помощь. Даже когда Ардан предал его и рассказал Деллестору, наместнику Восточного Ландора, где находится замок, Хозяин послал Мануэля и Бранбо освободить его.

Валентин наморщил лоб, не понимая:

— Освободить кого? Деллестора от занимаемой должности?

Талион, не обращая внимания на шутку, терпеливо пояснил:

— По обычаям Ландора, перебежчик считается шпионом. Ардана, хоть он и пришел добровольно, пытали и после должны были казнить. Мануэль выкрал его из тюрьмы, а Бранбо сделал так, что Деллестор и его слуги забыли обо всем происшедшем. Ардан предстал перед Хозяином, и тот излечил его раны, а после лишил жизни и превратил в одного из своих мертвецов.

Похоже, подумал Валентин, мне ни за что не сравниться с прежним Хозяином Замка. На язык так и просился вопрос — накормили ли Ардана перед смертью? Собрав волю в кулак, Валентин сдержался; и тут же рассмеялся, услышав следующие слова Талиона:

— До самого конца никто из нас не догадывался, что именно задумал Хозяин. Ардан раскаялся в своих прегрешениях, и мы отужинали за общим столом. А потом Великий Черный сказал так: предательство простительно, глупость — никогда. И убил Ардана.

Валентин махнул рукой. Панга, тудыть ее в качель. Даже пошутить толком не получается, все чистой правдой оборачивается. Однако зачем мне Талион все это рассказывает? Ах да, Мануэль!

— Я понял, Талион, — кивнул Валентин, заметив, что эльф с некоторым напряжением ждет его ответа. — Запрет умирать остается в силе. Полагаю, Мануэлю удастся сегодня не только поужинать, но даже пообедать.

— Вот еще! — подал голос Хаям, и по его язвительной интонации Валентин понял, что исцеление шишки завершилось успешно. — На хлеб и воду! Этак каждый начнет чуть что лупить меня по голове! А между прочим голова — это все, что у меня есть!

— Фалер, — Талион по-прежнему был серьезен и даже мрачен. — Мануэль не просто в плену; он в плену у Серого, и его охраняют лучшие Воители.

Валентин напрягся. Ох, не следовало ему этого говорить, подумал он, чувствуя, как тело наполняет бесшабашная легкость. Ох, сейчас начнется…

Из последних сил Валентин заставил себя говорить спокойно:

— Я и не собираюсь бросаться туда очертя голову. У нас достаточно времени, чтобы тщательно все подготовить. К тому же у меня есть одна идея.

Дракон резко нырнул вниз, заставив Валентина умолкнуть. Уже замок, ошеломленно подумал он. Так быстро? С какой же скоростью летает этот дракон?!

Валентину пришла в голову простая мысль: с такой, с какой нужно.

Мимо пронеслись черные стены драконьей шахты, каменная глыба отошла вверх, драконье пламя осветило багровым полумрак операторской. Максим, сидевший у визомона, вскочил, точно подброшенный пружиной:

— Наконец-то! — воскликнул он, выскакивая на середину комнаты. — Мануэль в подземельях Анхарда, его еще не допрашивали, — доложил он, вытягиваясь в струнку и едва не щелкая каблуками. — Обнаружить Избранных пока не удалось, но в квадрате Фарраш-Юго-Восток появились нарушения восприятия, характерные для талисманной блокады. И наконец, — Максим сделал паузу, собираясь с духом, — Бранбо утверждает, что нашел то, что искал.

— Отличная работа, Максим, — Валентин потер руки. Георг с Детмаром действительно напуганы, раз заблокировались от визомонов! Похоже, Армагеддон отменяется!

Максим покачал головой:

— Нет, — возразил он. — Работа еще не сделана. Пока мы не видим Избранных, опасность сохраняется. С вашего разрешения, я продолжу их поиск?

Валентин наконец разглядел в глубине операторской Бранбо, склонившегося над огромной книгой, разложенной на низком столе. Может быть, он и нашел то, что искал, но явно не собирался на этом останавливаться. Страницы так и летали взад-вперед, а в руках завхоз горного замка вертел тускло поблескивающую штуковину.

— Да, конечно, — кивнул Валентин, и Максим вернулся к визомону. — Бранбо! Что вы смогли разыскать?

Бранбо поднял голову и уставился на вернувшихся исподлобья.

— Далеко не все, — буркнул он, стукнув кулаком по амбарным книгам, немедленно исторгнувшим облачко пыли. — Но тем не менее! — Он помахал рукой, приглашая подойти поближе. — Вот он, тумнарк для пришельцев!

Хаям, до этого молча стоявший чуть позади Валентина, разразился проклятьями.

— Где ж ты раньше был?! — напустился он на Бранбо. — Что за привычка все делать в последний момент?! Может быть, ты замаскированный пришелец, или слишком долго водил с ними дружбу?!

— По крайней мере, — прошипел Бранбо, размахивая загадочным талисманом, — я не пьянствую с Избранными, как некоторые! Вы будете слушать, или, может быть, я зря перерыл все восемь хранилищ?!

— Ну что вы, Бранбо! — улыбнулся Валентин, подходя к столу и пододвигая себе табурет. — Рассказывайте, мы сгораем от нетерпения!

— Вашим Избранным здорово повезло, — начал Бранбо, важно задрав подбородок, — что я начал с дальнего хранилища! Таль-эллангрил, вот что лежало у нас перед самым носом все это время!

Талион наклонился вперед, впившись глазами в предмет, который Бранбо до сих пор вертел перед собой.

— Вот именно, глубокоуважаемый эльф — таль-эллангрил! — повторил Бранбо, раздуваясь от важности. — Захваченный еще три года назад в экспедиции на Крышу Мира. Правда, помимо таль-эллангрила мы прихватили с собой еще около восьмисот артефактов, немало затруднивших мне классификацию и систематику; а все жадность одного присутствующего здесь сказителя!

Хаям пожал плечами, но промолчал.

— И что же это такое — таль-эллангрил? — полюбопытствовал Валентин. Он никак не мог рассмотреть, что же именно Бранбо вертит в руках: предмет напоминал сложный многогранник, часть граней которого отсутствовала, открывая клубящийся внутри артефакта белый туман. Форма граней постоянно менялась, а по туману проскальзывали искорки, напоминающие миниатюрные молнии. Валентин наклонился вперед, чтобы рассмотреть талисман как следует.

Бранбо ухмыльнулся и повертел талисманом перед самим носом Валентина:

— Видите, а? — спросил он победно. — Действует! Даже на таком расстоянии действует!

— Что значит — действует? — Валентин почувствовал нестерпимое желание выхватить талисман у Бранбо и сделал глубокий вдох, сбрасывая наваждение.

— Таль-эллангрил — капкан для пришельцев, — Бранбо цокнул языком от самодовольства. — Стоит пришельцу только увидеть его, и ему уже хочется взять таль-эллангрил в руки; когда он касается талисмана, он начинает заглядывать во все отверстия, и видит там что-то такое, отчего забывает обо всем на свете. Когда в руках у пришельца таль-эллангрил, он не может даже моргнуть, не то что повелевать талисманом. Окажись таль-зллангрил у вас в Ганагане, один из Избранных превратился бы в беспомощную куклу!

— А другой вышиб бы нам за это мозги, — резонно возразил Валентин. — Очень хорошо, Бранбо, что вы начали именно с последнего хранилища!

— Против двух Избранных таль-эллангрил бессилен, — сказал Талион. — Но против одного Серого… Подумать только, он три года ждал этой минуты!

— Кто, Серый? — не понял Валентин.

— Таль-эллангрил, — пояснил Талион. — Талисманы такой силы имеют собственную волю. Я думаю, таль-эллангрил просто не показывался нам все эти годы.

Талисманы? Имеют собственную волю?! Валентин почесал за ухом. Час от часу не легче. Что же там у него такое внутри, у этого таль-эллангрила? Впрочем, это можно будет узнать и после обеда.

— Ты думаешь, Талион, — осторожно спросил Валентин, — что таль-эллангрил сам решил выступить против Серого?

Талион покачал головой:

— Он позволил нам обнаружить себя. Но против кого он направит свою силу — этого мне знать не дано.

— Кому подбросим, против того направит, — усмехнулся Бранбо. — Вон он как у меня в руках дергается, пришельца подманить хочет!

Валентин нахмурился. Таль-эллангрил вызывал у него все большие подозрения.

— Это верно? — спросил он у Талиона. — Если Бранбо поднесет талисман Серому, тот превратится в беспомощную куклу?

Эльф кивнул:

— Да, если нам удастся передать его Серому. Но до этого момента может случиться слишком многое.

— Ну, это уж наша забота, — рассудил Валентин, — чтобы ничего лишнего не случилось. Кто понесет таль-эллангрил?

Бранбо мигом перестал улыбаться. Хаям сжал кулак и погрозил им в пространство. Талион сложил руки на груди.

— Фалер! Ты знаешь, что нам предстоит? — спросил он тихо, словно боясь, что их услышит еще кто-то.

— В общих чертах, — Валентин пожал плечами. — Мы находим Серого, вручаем ему таль-эллангрил, забираем задумавшегося Избранного с собой, потом освобождаем Мануэля и возвращаемся в замок. Потом — обедаем.

Хаям одобрительно крякнул.

Талион покачал головой.

— Анхард — самая неприступная крепость в мире. Ее хозяин — Избранный, ее охраняет один из семи великих магов — Ваннор Фаррашский. Тысяча отборных Воителей несут неусыпную стражу на ее стенах, поднимающихся над облаками. В Анхард нет иного пути, кроме как по воздуху; сотня самрухаров кружит над крепостью, высматривая чужаков, а восемь Хрустальных глаз готовы послать испепеляющие молнии в любого, кто покажется им хоть немного подозрительным. — Эльф опустил глаза, впечатленный собственными же словами. — Мы не сможем попасть в Анхард незамеченными. Для этого хотя бы один из нас должен быть Избранным.

Он взглянул на Валентина исподлобья, явно чего-то ожидая.

Телепортация, подумал Валентин. В принципе… Он поднял глаза к потолку, прикидывая. Вызвать Стеллу, попросить подбросить? Черта с два. Меня еще куда ни шло, но с такой толпой… Да и вообще, с чего я решил, что она отзовется?

Валентин поджал губы: хрен вам, а не телепортация. Думать придется.

Талион выпрямился, и Валентину показалось, что во взгляде эльфа промелькнуло одобрение. Ладно; пусть его. Как же нам в Анхард-то попасть?

Задачка захватывала. Талион описал крепость Серого исчерпывающе, хотя и не со всеми подробностями. Скажем, о такой мелочи, как активная магическая защита стен — они полыхали огнем при первом же прикосновении — он даже не упомянул. Крепость окружал двухкилометровый идеально ровный газон, на котором не смог бы спрятаться даже крот; ночью все восемь Хрустальных Глаз освещали ее окрестности куда лучше дневного солнца. Кроме того, впавший в подлинную паранойю Серый устроил внутри башни целый лабиринт, постоянно перемещая залы, в которых находился, с одного места на другое. Материальчик для башни тоже выбран был еще тот; оперативники как-то отколупнули кусок — операция вошла в историю Сектора как самая длинная и опасная, — так вот, кусок этот выдержал шесть ударов фаерболом, пущенных самим Тангастом. Одним словом, заключил Валентин, кабы я с утра знал, что придется Анхард штурмовать, я бы точно на работу не пошел.

Идеальные условия для геройских подвигов и массовых разрушений. Валентин взглянул на часы — ага, уже девять! Собственно, этого достаточно. Штурм отменяется: за три часа Серого в его катакомбах попросту не найти. Тут надо попроще, поэлегантнее. Привлечь внимание, выманить Серого из башни. Валентин поперхнулся от смеха, представив себе картину: они с Хаямом сидят, попивая пиво, на этой самой английской лужайке, а самрухары, Хрустальные Глаза, потом и сам Ваннор Фаррашский безуспешно пытаются схватить непрошеных гостей! Чем не идея? Вот только как обеспечить последний пункт — безуспешно?

— Избранные обнаружены, — негромко доложил Максим. Очень вовремя, обрадовался Валентин. Надо будет Анхард тоже как следует рассмотреть.

Он — с некоторым усилием — отвернулся от Бранбо с его таль-эллангрилом и подошел к визомону. Действительно, на берегу живописного горного озерка у подножия водопада сидел за уставленным блюдами ковром Георг. Детмар, голый по пояс, сжимал в руках Жезл и корчил страшные рожи, словно мучимый желудочными коликами.

Невольно Валентин подключил слух. Голоса доносились с искажением, сильно мешал грохот водопада.

— Говорю, не мог… Серый! — едва разобрал Валентин крик Детмара.

— Детмар говорит, что тот, кто напал на них в Ганагане, не мог быть Серым, — перевел Максим. Валентин понял, что переоценил свою настройку на визомон: Максим явно слышал и видел все куда четче. Ладно, послушаем в переводе.

— Георг возражает: никто другой не смог бы ждать их в засаде, — продолжил Максим синхронный перевод. — Детмар говорит, что как раз Серый, да и любой другой Избранный, не дал бы им уйти живыми.

Валентин увидел, как Детмар повернулся к Георгу спиной и продемонстрировал обугленную до позвоночника рану. Надо же, как я его, подумал Валентин с запоздалым раскаянием.

— Георг спрашивает: тогда кто же это был? Детмар стучит по голове: конечно же, те самые маги, о которых говорил эльф! Причем они действительно умеют вызывать Призрака! Георг, недовольно: и что же теперь делать? кого первым убивать? Детмар — ах черт! — приказывает Георгу восстановить блокаду…

Валентин и сам заметил, что Георг хлопнул себя по лбу, и тут же визомон затянула непроглядная рябь. Да, слабовата наша техника против Избранных. И как некстати, мать их! Судя по последней реплике, они вовсе не отказались от планов напасть на Серого!

Похоже, у нас не остается выбора.

— Как видишь, Фалер, — печально произнес Талион, — все было напрасно. Видения Нинель истинны.

Валентин ничего не ответил. Внезапно навалилась усталость — все-таки двенадцать часов на ногах; захотелось сесть, а еще лучше — лечь, и забыться тяжелым сном. Нормальная реакция, отметил Валентин, я-то думал, все уже сделано, а оказывается, еще и не начато. Охо-хо, хорошо эльфу, у него это последний день, отмучается, и все, а мне завтра на работу.

— Найдите Мануэля, Максим, — почти просительно сказал Валентин. — Посмотрим, что удалось ему.

Максим кивнул, и пальцы его рук задрожали, повелевая визомону перенестись в Ампер.

— А, провались вы все гномам в отстойник! — внезапно рявкнул Бранбо. — Так и быть, понесу я таль-эллангрил. Вы все равно им пользоваться не умеете…

— Только таль-эллангрил? — фыркнул Хаям. — Мы же собираемся не на пикник, а на Серого! Отчего бы тебе не прихватить еще десяток амулетов из твоих драгоценных запасов?!

Бранбо вскочил, потрясая кулаками:

— Когда-нибудь, Хаям, я заставлю тебя самого перетаскать хотя бы одно хранилище! Да у меня с самого утра все готово! Это тебе не бумагу марать да вино потягивать! Тоже мне, Первый Маршал нашелся! Ты хоть о чем-нибудь можешь догадаться не самым последним?!

— Могу! — Хаям в запальчивости ткнул пальцам в Валентина. — Наш приятель Фалер — пришелец; отчего бы не попробовать на нем твои никому пока не подошедшие талисманы?!

Так, подумал Валентин, скрещивая руки на груди. Началось. За что боролись, на то и напоролись. Был Фалер факиром, будет Фалер талисмановладельцем…

— Это какие такие талисманы?! — надулся Бранбо. — Что ты плетешь?!

Кстати, подумал Валентин, судя по размеру тутошнего визомона, у Бранбо могут найтись занятные штучки. Скажем, «воздушный замок» или легендарный трансмутатор. Или вот для сноса Башни очень подошел бы терраформер, по местному — Земляной Дракон.

— Да хотя бы твоя любимая шкатулка с конфетками, — ухмыльнулся Хаям. — Помнишь, как ты полгода назад с ней носился? Пока Хозяин не запретил, а?

Шкатулка с конфетками? Валентин насторожился. Одна такая шкатулка мне очень хорошо известна!

Бранбо раскрыл рот, уставившись на Хаяма:

— А ведь и правда, — пробормотал он, — Хозяина-то больше нет, то есть Хозяин теперь новый… Сейчас сбегаю!

Не добавив к этому ни слова, он бросил таль-эллангрил на стол и пулей вылетел из операторской. Валентин проводил его недоуменным взглядом — никогда бы не подумал, что этот пожилой толстяк так скор на решения.

И все-таки, что это за шкатулка? Спокойно, приказал себе Валентин; скоро узнаем. А пока — что там у Мануэля?

Максим, уже некоторое время не отрывавший левую руку от Камня Крови, внезапно откинулся в кресле. Губы его плотно сжались, правая рука охватила подлокотник.

— Как он? — спросил Талион негромко.

— Плохо, — коротко ответил Максим. — Воители посчитали его сумасшедшим. Мануэль считает, что на самом деле все еще хуже: кто-то из Смотрящих заинтересован в гибели Серого. Сейчас он в каменном мешке, и непохоже, что в ближайшие часы хоть кто-то вспомнит о его существовании.

Валентин покосился на визомон. Темнота в кристалле была полной; как Максим умудрился разыскать Мануэля только по звуку, оставалось лишь догадываться.

— Почему же его не убили? — встрял Хаям. — Если Смотрящие боятся разоблачения…

— Чтобы предъявить новым хозяевам как доказательство своей преданности, — явно словами Мануэля сказал Максим. — Если же на празднике ничего не произойдет, никто не мешает им предъявить Мануэля и самому Серому.

— Где находится этот каменный мешок? — спросил Валентин. Он все еще не решил, как именно атаковать Анхард, и тянул время. Положение, в которое попал Мануэль, нетрудно было предвидеть; и все-таки сообщение Максима еще больше испортило настроение. Валентин почувствовал нарастающее раздражение; прикрыл глаза — так и есть, веки трясутся как стробоскоп, сейчас бы полежать, расслабиться… Какое там!

Два часа сорок минут. До часа «Ч».

— Приблизительно в ста метрах над уровнем грунта, около геометрического центра башни, — сообщил Мануэль. — Точнее сказать не могу — вокруг в основном монолит, не на что опереться.

Валентин кивнул. Как же иначе, мать-перемать. Ну, Мануэль…

— Максим, — сказал он зло, — передайте Мануэлю, что я считаю его действия преступной самодеятельностью. Он был бы сейчас куда полезнее на свободе…

Максим кашлянул и виновато посмотрел на Валентина.

— Сожалею, — сказал он. — Все, что я могу передать — это да, нет и сигнал опасности.

Валентин усмехнулся:

— Очень кстати. Вряд ли такое сообщение улучшило бы его настроение. Ладно, отбой.

Он отвернулся и сложил руки на груди. Все к тому, что с Серым придется драться всерьез. Но как? Как, черт побери, выманить его из этой долбанной башни? Валентин ломал голову и не находил решения; внутренний голос, спавший в глубине души уже многие годы, прорезался вновь — ничего не получится, у тебя никогда ничего не получается!

Валентин усмехнулся. На моем месте и у Рэмбо не получилось бы. Видимо, придется раскрыться. Раз переговорное кольцо не работает, сесть в Селингари и курс на юго-восток. Часа через полтора долетим. А там пусть Акино сам решает. В конце концов, кто у нас в Эбо главный?

Вот-вот, поддакнул внутренний голос. Сам-то ты ровным счетом ничего не можешь!

— Ну-ка, — послышалось от двери бормотание Бранбо, — ну-ка, что у нас на этот раз…

Валентин поднял глаза. Бранбо тащил в руках продолговатую, по размерам точь-в-точь как дистант от телевизора, коробочку. Верхняя часть ее была прозрачна, давая рассмотреть шесть маленьких белых шариков, лежащих в один ряд точно посередине. С одной стороны коробочка сужалась на конус, и с этой стороны в ней зияла черная круглая дыра. Эдакий шарикомет, подумал Валентин; а еще на детскую головоломку похоже.

— Только осторожно, — предупредил Бранбо, протягивая шкатулку Валентину. — Охватите прямоугольную часть рукой; если почувствуете что-то необычное, кивните и положите талисман сюда. Сразу же, как только почувствуете. Это очень опасная вещь. — Он нехорошо улыбнулся. — Шкатулка Пандоры, слыхали?

Валентин машинально кивнул. Во рту моментально пересохло. Так вот ты какой, северный олень! Ай да Великий Черный; ай да его команда. У нас это четыреста лет поисков по всему Побережью — а тут только в подвал спуститься. Как далеко он обскакал Управление!

Шкатулка Пандоры, которую многие в Эбо считали мифом, принадлежала к тому же редко встречающемуся классу одноразовых талисманов, что и тумнарки. Специалисты по Т-технологиям недолюбливали этот класс талисманов — вплоть до отказа считать их талисманами вообще! — и не без причины. В отличие от обычных, постоянно действующих талисманов одноразовики обладали пренеприятнейшей особенностью полностью исчезать после использования. Понять, как они функционируют, с одного-двух раз нечего было и мечтать; как следствие, Т-теории не могли сказать об этом классе талисманов ничего вразумительного. В описании одноразовиков царствовала средневековая схоластика и массовое цитирование, что особенно дико смотрелось на фоне выверенных математических моделей стандартных Т-теорий.

Но тем не менее одноразовики в Управлении ценили. В практическом плане это было идеальное орудие для агента: компактное, мощное, не обнаруживаемое другими талисманами вплоть до самого момента применения, да к тому же бесследно исчезающее после использования! Поэтому так или иначе, но большая часть поступающих с Побережья одноразовиков оседала не в Музее, не в ЦНИИТ, и даже не в личной коллекции принца Акино, а в спецхранах Управления. Более того, существовало даже несколько групп поисковиков, специализирующихся на обнаружении и вывозе в Эбо особо известных одноразовых талисманов. В частности, вот этой самой мифической Шкатулки Пандоры.

Первые упоминания о ней восходили еще к временам предмагов. Что-то вроде того, что «Гаррэль Ахромир супротив монстров всякий раз новых сотворил шкатулку, коя на них всякий раз новый же мор напускала. И было в ней двенадцать бледных шаров, имя которым Смерть». С годами количество шаров постоянно уменьшалось.

Валентин еще раз посмотрел на талисман, который Бранбо по-прежнему протягивал ему рукоятью от себя. Действительно, шесть шариков располагалось в ближней к конусу половине. Темное цилиндрическое углубление, тянувшееся вдоль всей шкатулки, было наполовину пустым.

Одним таким шариком, припомнил Валентин, если, конечно, верить «Летописям подземелий», вся Поднебесная была навсегда закрыта для доступа живых существ. Кажется, еще два шарика были использованы в исторические времена; однако информации об этом в архивах Управления не имелось. Наличествовал лишь совет самого Акино — искать Шкатулку, не считаясь с затратами.

И еще по Управлению ходили упорные слухи, что при падении Блистающего Града не обошлось без шкатулки. А ведь оборонял Град — прообраз современного Эбо — сам Акино! При всех регалиях и не то что могучем — Великом талисмане!

Валентин сглотнул слюну. Уговаривая себя — может, это и не та шкатулка, мало ли что, — протянул руку. Талисман скользнул в его ладонь, гладкий, приятный на ощупь. Сердце Валентина замерло, голова закружилась: талисман заработал. Правая рука слегка напряглась, мелкая дрожь поднялась по ней к плечу, комната поплыла перед глазами — и тут же все вернулось в норму.

Все было как в тот раз, десять лет назад, когда он впервые надел Обруч. Валентин ощутил себя заново родившимся. Полутемная операторская высветилась до трещинки в стене, до пылинки на визомоне; объем ее Валентин чувствовал своим телом, стало слышно, как прерывисто дышит Бранбо, как дрожат его ноги, и Валентин понял, что завхоз ждет результата проверки, боясь даже пошевелиться.

Шкатулка слегка подрагивала в руке, словно говоря: не бойся, мы вместе, ты знаешь, на что я способна! Валентин кивнул в ответ — да, теперь он знал это, зная так же хорошо, как и то, как именно был повержен Блистающий Град. Неудивительно, что принц повелел найти Шкатулку любой ценой.

Шарики в шкатулке назывались совсем не «Смерть»; скорее, имя им было «Все что угодно». И Шкатулка помнила, как однажды она даровала своему повелителю неуязвимость даже от талисмана самого принца.

Пусть даже только на один день.

Вот так-то, подумал Валентин, уже зная, что сделает дальше. Опять повезло. Ведь сам-то я ничегошеньки не могу.