Помедлив с минуту, Эгин скользнул внутрь комнаты и притворил тяжелую дверь.

Дверь закрылась бесшумно – петли были смазаны маслом.

«Если сюда часто ходят – значит, знают зачем». Это несколько успокоило Эгина.

Он вперился в темноту Взором Аррума. Довольно скоро он смог определить размеры зала – он был не очень-то велик, но своды его были непомерно высоки для помещения, расположенного так низко под землей.

В дальнем конце зала он увидел колодец, сложенный из обтесанных серых плит. На потолке, прямо над колодцем, сияло изумрудно-зеленое пятно. «Это отражается вода, – догадался Эгин. Измененную воду он видел впервые. В Своде вода считалась неизменяемой стихией. – Выходит, мы все ошибались».

Довольно скоро он смог видеть и обычным зрением – того слабого свечения, которое исходило от воды, как ни странно, было достаточно.

В зале не было ни одной живой души, ни одной мошки, ни одного червячка. Довольно долго Эгин искал дверь, через которую в зале мог бы появиться Лагха, но второй двери в зале не было. Только на крюке под потолком висел массивный колокол, веревка от язычка которого спускалась до самого пола.

Ему ничего не оставалось, как разыскать на полу то самое место, где был изображен кувшин. И сесть на него, обхватив ноги руками. Лагхи все не было.

– И долго еще ждать? – спросил Эгин у пустоты.

Но ему никто не ответил.

Эгин не мог точно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он зашел в комнату. Его чувство реальности в абсолютно безмолвном подземелье несколько притупилось.

Но он помнил, что когда в трех шагах от него из бархатной пустоты появился (или проявился?) Лагха Коалара, он был уже близок к тому, чтобы позвонить в колокол.

– Любезный Эгин! Вы все-таки пришли! – улыбнулся Лагха своей плотоядной, звездной улыбочкой.

– Здравствуйте, гнорр, – буднично поприветствовал его Эгин.

Варанские правила требовали от Эгина, чтобы он подошел к Лагхе и поцеловал перстень на его руке. Или его руку. Но только то, что видел перед собой Эгин, не слишком располагало к следованию правилам.

Лагха, который стоял перед Эгином, не был человеком из плоти и крови.

«Скорее уж человеком из плотного воздуха и густого лунного света», – подумал Эгин.

Лагха словно бы не касался пола, но при этом не был прозрачен. Его грудная клетка послушно вздымалась дыханием, кудри Лагхи колыхались в такт движениям его головы. И тем не менее даже в таком обличье Лагха был поразительно привлекателен – его кожа стала еще белей, глаза еще пронзительней, профиль еще правильней, а линия скул – еще более точеной. Само совершенство, о Шилол! «Так все-таки – призрак?»

– Ну что же вы, Эгин? – хитро осведомился Лагха, протягивая Эгину руку для поцелуя. – Неужели вы в состоянии испугаться того, чего не испугался даже Ямер?

Сравнение было явно не в пользу Эгина. Он вскочил с пола, подошел к Лагхе и, наклонившись, поцеловал призрачно-материальную руку своего гнорра.

Рука Лагхи имела некоторую плотность, но не имела температуры. Эгину показалось, что он поцеловал холодный воздух.

– Как вы понимаете, в таком виде меня не пропустят в мой кабинет мои собственные подчиненные, – насладившись замешательством Эгина, заключил Лагха. – Поэтому будем разговаривать тут.

Эгин криво улыбнулся. Если даже призрак гнорра не покидает чувство юмора, значит, еще не все потеряно.

И еще Эгин подумал о том, что если бы при нем был Зрак Истины, он, верно, разорвался бы сейчас на четыре тысячи частей.