Лараф проснулся с первыми петухами. На дворе было еще темно, однако он слышал, как фыркают за забором кони, звенит сбруя. Вроде как переговаривались между собой Хофлум и кучер Перга.

Оно и понятно. Приказчик встал затемно, хочет вернуться вместе с мануфактурскими людьми к обозу, чтобы закончить начатое: откопать занесенные снегом сани и доставить наконец в Казенный Посад оставшийся груз.

Ларафу делать в ущелье было больше нечего. Сегодня он должен был вернуться к своим обычным обязанностям, а именно следить за изготовлением новой партии упругих блоков для метательных машин и восьми огромных коробчатых рам – сердец новых, улучшенных стрелометов.

«Стрелометами», впрочем, эти чудища именовались крайне условно. Эти машины метали не стрелы, а четырехсаженные бревна. Эти снаряды оковывались в первой, конической, трети медью и могли пробить любой харренский корабль насквозь – от палубы до днища. Часть бревен исполнялась в пустотелом зажигательном варианте.

Этот заказ был получен Казенным Посадом из Морского Дома совсем недавно, несколько недель назад. Исполнить его надлежало до Нового года, чтобы к весеннему смотру армии и флота щегольнуть перед Советом Шестидесяти очередной управой на супостата. Ну а упругие блоки числом свыше двухсот штук предназначались для палубных машин помельче.

Их заказывали и для Нового Ордоса, и для крепостей Степной Стены, и для многочисленных варанских эскадр. Они шли на смену износившимся, и на расширение неприкосновенных запасов, и на новые орудия, которые изготавливались военными мастерскими уже на местах. Обычно не имело смысла изготавливать в глубине страны метательные машины проверенных конструкций целиком. Столярную и кузнечную работу могли выполнить и в гарнизонах.

Другое дело – сами блоки. Их выделывали по секретным рецептам, со строжайшим сохранением пропорций между телячьими жилами, конским и женским волосом, с многократным вымачиванием в растворах и сухим прокаливанием. И процедура, и рецепт растворов, и то, что изготавливаются растворы на ключевой воде из Черемшаного Брода, – все это было тайной.

Казенный Посад являлся единственным местом в Варане, где производились упругие блоки для всех метательных машин и где время от времени строились сверхбольшие орудия, требующие штучной доводки, дополнительных бронзовых рессор и промежуточных взводных механизмов. А главной гордостью мастеров Казенного Посада было то, что эти орудия делались разборными и могли быть вывезены из уезда на десяти – двадцати повозках.

Лараф все это помнил, понимал, осознавал. «Значит, он жив», – заключил Лараф о себе в третьем лице.

Чудовище, выпустившее ему кишки, расколовшее череп, было наваждением, несуразицей, бредом. А книга-то, книга – хороша подруга!

«Нет, таких подруг нам не надо. В следующий раз костей не соберешь. Ясно, как дырка от жопы…»

– Ну я до тебя доберусь сейчас, – пробормотал Лараф вслух, вставая с кровати.

Что-то тяжелое шлепнулось на пол. В темноте пришлось определяться на ощупь.

«Что это за параша еще такая, кусок штукатурки, что ли, опять с потолка навернулся?..»

Лараф заскочил с ногами на кровать, сдавленно вскрикнув. Это была книга. Мерзавка, оказывается, всю ночь провела у него на груди! Или остаток ночи?.. Ведь она же вскочила на него, как испуганная кошка, там, в лесу!

Разговор за воротами вроде как стал громче. Один из говоривших был вроде как Пергой… А второй, который спросонья показался ему Хофлумом, явно не был приказчиком далекого поставщика поташа, йодоносных водорослей и разного волоса в тюках и сбитках. А был… чужеземцем, что ли?

– Ну так изволь докладать, хамский писюк, – гудел незнакомец на повышенных тонах. – Видно ли дело? Мы всю ночь грязьё месим, княжеське грамотство под рыло пропихаем. А ты что? Раскорячился, как рак морской, и не имеешь малейшего разумения!

Перга проворчал что-то неразборчивое, потом хлопнула калитка в воротах. Раздалось приближающееся чавканье шагов. Но ведь снег везде, мороз? Что за звуки?

В дверь Ларафа постучали.

– Какого еще там?! – как он ни старался держать себя в руках, а его голос все-таки сорвался.

– Барин, тут дело такое… – неуверенно промямлил Перга за дверью. – Вас ищут целая процессия, все в камзолах да латах. Говорят, гости самой княгини. И бумага у них выправлена, по виду настоящая.

Лараф не понимал ровным счетом ничего. Но от сердца немного отлегло. Значит, это не люди из крепости…

– А на кой ляд я им сдался?

– Этого уж знать не могу. Хотим, говорят, повидаться с Ларафом окс Гашаллой. Я им говорю «спит он»! А они – «буди»! Я им – «негоже так», а они «хамом» и каким-то «писюком» лаются. Сразу видно: супостаты.

Вниманием «супостатов» к своей скромной персоне Лараф был по меньшей мере заинтригован.

Прибираться и возиться с тайником было некогда. Он оделся на скорую руку, заткнул «Семь Стоп Ледовоокого» за пояс и начал лихорадочно соображать, что бы такого покрасивее набросить на плечи. Шубу? Плащ-пелерину? Камзол?

– Слышь, Перга, а что за погода-то там? Холодно?

– Да какое там барин «холодно»?! – Перга был ошарашен, словно бы средь бела дня у него спросили, отчего это ночь выдалась такой ослепительно лунной. – Пьяный вы, что ли? Четвертый день уже оттепель, хвала Шилолу!