3
Они просидели в трюме почти сутки. Сутки между опасностью и неизвестностью.
Буквально до последнего часа оставалось столько же надежд на благоприятный исход шторма, сколько и опасений по поводу исхода неблагоприятного.
Из-за землетрясения моряки упустили шанс пристать к берегу, когда буря только начиналась, а начиналась она стремительно.
Из-за пьянства – упустили возможность вовремя задраить палубу и положить мачту, которая на таких небольших судах крепилась шарнирно специально на случай бурь и прочих морских несчастий.
В результате двое матросов сгинули в пучине, одного зашибло упавшей реей, остальные набили себе изрядно синяков и ссадин.
Но Эгин и Есмар, проявив с подачи капитана неожиданную оперативность, счастливо достигли недр «Гордости Тамаев» вместе со своими вещами. Правда, на них не осталось сухого места, но в данной ситуации это было наименьшим из зол.
Настроение в темном и зловонном мешке трюма было карнавально-поминальным.
Матросы откупорили бочонок с гортело и, нализавшись до свинских кондиций, орали песни.
Всю ночь капитан мерился силой с лоцманом «на пальцовках», а одноногий повар травил байки про «Смерть-рыбу свирепую», демонстрируя, для убедительности, свою изувеченную ступню и руку с отрезанным за долги указательным пальцем.
– Пойду отложу личинку, – вдруг громко сообщил повар и направился в темный угол трюма справить большую нужду.
Эгин и Есмар, устроившись на подстилке из вонючего сена, играли «в города». Оживший Есмар выказал удивившую Эгина эрудированность.
– Ит.
– Таргон.
– Нелеот.
– Тардер.
– Рем Великолепный, – с плохо скрываемым торжеством назвал Есмар столицу Синего Алустрала.
– Нет никакого Рема, матьево, – буркнул возвратившийся повар, ловко насаживая зазевавшуюся крысу на нож с широким лезвием. – Все это выдумки книжников. И Алустрала никакого нету. Все враки.
Эгин с Есмаром переглянулись. Неужели им суждено встретить смерть в обществе таких непроходимых долбодятлов?
И все-таки какая это, в сущности, приятная штука – жизнь!
Когда буря успокоилась, а над морем Савват встало утро нового погожего дня, командой и пассажирами «Гордости Тамаев» овладел оптимизм без удержу и без края.
Счастливые и обессиленные Эгин с Есмаром вылезли на палубу, щурясь от слепящего солнца.
Матросы братались, в свойственной себе манере сдабривая хвалу Шилолу легким матерком.
Капитан пялился в морские дали, пытаясь определить местоположение судна. Они по-прежнему были в виду берега.
Вдруг выражение лица капитана резко изменилось.
Блаженная улыбка пропала, лоб пересекли борозды морщин. Он обернулся к своим людям и вполголоса сказал:
– Братва, лихо. Неужто это Новый Ордос?
