Есмар спал. Эгин под предлогом того, что ему необходимо все как следует обдумать, в тысячный раз перегонял по кругу кости четок. Шел четвертый ночной час. Он же – первый предрассветный.

Эгин в очередной раз поймал себя на мысли, что засыпать ему попросту страшно. Он лучше потерпит до завтрашнего вечера, чем вновь будет занесен местными потусторонними ветрами невесть куда.

Следующую ночь они проведут уже за пределами запечатанного города. Где-нибудь в Туимиге… Там хоть и каторжная тюрьма, да зато нет ни жемчужников, ни стражей-магиков.

Все кончено. Лагху он не дождался и вряд ли дождется, даже если будет просиживать в Волшебном театре хоть с утра до ночи.

Ходить в этот сумасшедший дом? Засыпать вновь и вновь в призрачной надежде повстречаться с гнорром? Бессмысленно и опасно.

Кое-что они здесь умеют, в своем растреклятом Ите. Кое-что такое, что позволяет им содержать не то воплощенных, не то призрачных бойцовых котов, убийц призраков-сновидений. И знать пусть искаженные, но свежие и не лишенные достоверности новости из Варана и Орина. Да наверняка и из многих других мест…

Неужели в Варане действительно мятежи? Что ж, вполне возможно. И кто теперь гнорр, интересно знать… Или точнее – что есть гнорр теперь?

А истинный гнорр Свода Равновесия, Лагха Коалара, развоплощенный? Он ждал гнорра почти вдвое дольше, чем тот ему приказал. Значит, Лагха не смог вернуться. Значит, он не сможет этого сделать уже никогда.

За несколько минут семя души гнорра проделало тот путь, на который ему были отпущены милостивой судьбой три недели. Проделало, чтобы попытаться найти тайну кольчуги Итской Девы и сообщить ее Эгину. Но потусторонние ветры оказались сильнее.

Да и далекий крик гнорра… Пожалуй, он был главным свидетельством в пользу того, что Лагхи нет больше. С Золотым Цветком шутки плохи.

Скрипнула дверь спальни. Эгин оглянулся. На пороге возник Есмар. «До чего же худой все-таки», – некстати подумал Эгин.

– Гиазир Эгин, я все знаю! – выпалил Есмар.

– Что «все»?

– Я знаю, где искать кольчугу! Я был там, прямо там!

В сознании Эгина вспыхнула догадка, как нельзя лучше отвечавшая строю его ночных мыслей:

– Ты хочешь сказать, что видел это во сне?

– Ну да! Только сон был как явь… Я чуть не задохнулся, но меня вынесла плоская белая рыба, вроде как камбала!

– Ты слышал во сне чей-нибудь голос? – настороженно спросил Эгин.

– Какой еще голос?

– Мужской. Или женский. Не важно.

– Нет. Там глухо совсем, под водой.

«Нет, Шилол, не то! Все не то! Не было во сне Есмара никакого Лагхи и быть не могло».

– И где же надо искать кольчугу?

– Почти там, где мы с дедушкой Дроном пробовали. Только я не догадался под корабль поднырнуть…

«Ах, там еще и корабль…»

– …Или, честнее, испугался. Там над водой колонна торчит, у основания колонны – дом в три этажа. Он затоплен по самую крышу, да еще над крышей локтей пятнадцать до поверхности озера будет. Дом оброс очень страшными водорослями с шипами. На третьем этаже дома окна есть, на двух других – все замурованы. Рядом с домом вверх дном лежит корабль. Если поднырнуть под него и проплыть локтей десять, то будет окно на первом этаже, замурованное, но после кем-то пробитое. Вот там комната на оба этажа, а в углу комнаты, на полу – каменная крышка. Под крышкой – подпол, в подполе – кольчуга.

Эгин видел: мальчик не врет. Но что-то утаивает.

– И все?

– Все, – выдохнул Есмар.

– В твоем сне были еще какие-то вещи и события, – мягко сказал Эгин. – Давай уж, рассказывай все. Не стесняйся.

Есмар переступил с ноги на ногу. Поглядел на свои ногти. Потом сказал:

– Да. Как только я заснул, сразу же очутился на той стене затопленной, куда мы с дедушкой Дроном вчера утром пришли. Я был один, но в воде плавала красная змейка, очень красивая. Я прыгнул в воду. Змейка поплыла впереди меня и привела к крышке подпола в доме. Потом змейку проглотила та большая белая рыба, я вам говорил, что меня наверх вынесла.

«А старину Дрона, похоже, из жизни искоренить посложнее будет, чем ведро из сита сделать», – восхитился Эгин.

– Но и это еще не все, – сказал он вслух. – У тебя во сне было еще что-то. Понимаешь, когда человек говорит, у него в глазах горят две искорки. Эти искорки горят очень по-разному. По их цвету можно судить, врет человек или нет, все сказал, что хотел, или что-то оставил на потом.

– Да? А почему я этих искорок никогда не видел?

– Потому что ты не проходил Второго Посвящения и никогда не покидал своего тела в здравом рассудке.

Этот аргумент Есмар нашел достойным доверия.

– Еще там, в комнате, полно костей. Кажется, я знаю, что убило всех, кто пытался попасть в комнату.

– Что же?

– Там на полпотолка – большая светящаяся лепешка, с зелеными прожилками. Еще у нее по краям идут такие зубчики, в палец длиной где-то. Она, похоже, живая, только до рыб ей нету дела. И меня она не увидела, я же спал, верно? Я думаю, всех пацанов именно эта гадина сожрала.

– На полпотолка, говоришь?

– Да. Локтей десять в поперечнике. Из-за нее там видеть можно, кстати. А то темень была бы кромешная.

«А вот это похоже на правду. Точнее, правда и есть. Наверное, спасатели-на-водах смогли бы убить эту тварь, если б только сильно захотели. Но ведь те, кто попадал в комнату, уже из нее не выбирались. И рассказать никому ничего могли. Да и вообще, так Есмара послушать – пойди еще догадайся, как в эту комнату пробраться. Наверное, последний ныряльщик погиб там много лет назад».

– Ну и что ты по поводу всего этого думаешь?

Эгин поймал себя на мысли, что едва ли не впервые с начала их знакомства говорит с Есмаром без скидки на возраст. Ему было действительно очень интересно узнать, какого мнения придерживается его маленький компаньон.

– Я думаю, тварюга спит, когда уходит Опарок. Как и другие чудища. Поэтому о ней можно просто забыть.

– Боюсь, нет. По меньшей мере лет четыреста, как поведение местных монстров изучено и стало общеизвестным. Те, кто нырял, наверняка не были самоубийцами. Они плавали при чистом воздухе, без Опарка, в полной уверенности, что не станут жертвой ската-водолета или хрустального сомика. Однако этот монстр не спал тогда и продолжает бодрствовать сейчас.

– Вы правы… – понурился Есмар. Но через мгновение воспрянул духом: – Тогда сделаем так. Вы нырнете первым и убьете тварь. Потом вернетесь на берег, станете у ближайшей статуи и будете поджидать меня. Ну там, за всем присматривать. Потом нырну я, достану кольчугу, суну ее в мешок и вынырну. И как будто ничего у меня такого нет, сойду на берег. Тут я достаю кольчугу, одеваю ее на статую…

– Блестящий план, – усмехнулся Эгин. – Учтены все детали. Особенно мне по нраву, что ты ни на мгновение не усомнился в моих талантах убийцы подводных гадов.

– Мы бы могли поменяться, – серьезно сказал Есмар. – Но только это против правил. Вы же старше пятнадцати!

– Эх, Есмар, Есмар… Мне льстит, что я, по-твоему, могу прикончить этого светящегося хищника, только, боюсь, ничего не выйдет. Во-первых, я никогда и ни с кем не сражался под водой. Боюсь, мне было бы тяжело убить даже среднего осьминога, не то что зверюгу, которая может накрыть меня, как зонт – черепаху. Во-вторых – и это самое главное, – я думаю, что это существо имеет мало общего с обычными тварями. Можно даже заподозрить, что ее каким-то магическим образом подпитывают жемчужники. Возможно, когда очередная тварь умирает от старости, они подсаживают туда новую.

– Это верно, – вздохнул Есмар и наконец присел на краешек лавки рядом с Эгином.

Грохот двери, тяжелые шаги, протестующий вскрик гостиничного слуги-охранника…

Эгин вскочил на ноги. Осторожным, но решительным движением руки уронил Есмара под стол – от греха подальше. Выхватил меч.

В небольшую спальню-гостиную ввалились трое.

– Эгин, свои! – предостерегающе выбросил руку ближайший из вошедших.

Но Эгин в чужих комментариях не нуждался. Он и сам видел: это Милас Геттианикт и с ним двое чернокафтанников. Те самые, с которыми он подрался утром в «Щучьей поживе».

– Сказать, что вам повезло, – ничего не сказать, – быстро проговорил Милас. – А, Есмар… Здравствуй. Быстро одевайся.

Эгин кивком подтвердил распоряжение Миласа. Он чувствовал, что от нечего делать к ним эта троица не вломилась бы.

Есмар выкарабкался из-под стола и убежал в свою спальню.

– Если бы вы не сменили гостиницу, – продолжал Милас, – то вас скорее всего уже не было в живых. Сейчас мы едем в Нижний Город. Там нас ждет ладья. Опарок сегодня разойдется перед рассветом. Отплываем на плотину. И – уезжаем прочь из Ита.

– Нет! – во весь голос закричал Есмар. Он прискакал к ним на одной ноге, уже продетой в штанину. – Никакой плотины! Я знаю, как достать кольчугу Итской Девы.

– Погоди. – Эгин жестом остановил Есмара. – В самом деле, Милас, к чему такая спешка?

– У нас война с жемчужниками. Теперь – настоящая война. И, похоже, мы ее проигрываем. Четверо из нашего клана были убиты сегодня вечером.

– Но ведь городская стража на вашей стороне?

– Чересчур сложный вопрос, чтобы ответить в двух словах. Городская стража – на стороне закона. Но сегодня днем неопознанная персона-призрак проникла в Волшебный театр. Жемчужники, агенты которых, разумеется, там тоже были, немедленно обвинили в этом проникновении нас. Дескать, мы сносились с тем призраком неким надъестественным образом. По итским законам это тягчайшее преступление. У каждой магии – свои дозволенные границы, знаете ли… К сожалению, я был там, а потому фальсифицировать улики им не составило труда.

– Не вижу связи. – Эгин почувствовал, что краснеет.

– Да пожри Хуммер эти связи! – неожиданно вспылил Милас. – Идемте скорее. Есмар, оденешься ты наконец?!