Глава 15
Тесна пустыня
— Слушай, а как мне все-таки быть с этим Лако? Он ведь сегодня за ответом придет…
Алият подняла голову от развернутой на ковре Карты:
— Никак. Он уже приходил.
— И что?
— Сказала ему, что ты согласен. Лучше бы, конечно, не делать его совладельцем «Белого скорпиона», но… — Она вздохнула. — Деньги нужны. Здесь, в Туркле, припасы очень дорогие…
— Тебя не поймешь, — сказал Ар-Шарлахи. — То докладываешься во всем, а то даже и не спросишь. А вдруг я против? Вдруг он мне не понравился?..
Алият лишь досадливо мотнула головой и снова склонилась над картой.
— Шарлаха высматриваешь?
Вместо ответа Алият стукнула по карте маленьким крепким кулаком, причем не куда попало, а прицельно, по какому-то, видно, оазису. Стерев его мысленно с лица пустыни, выпрямила спину. Судя по всему, гнев ее был обращен на кого-то, в каюте не присутствующего.
— Ну вот чего бы проще? — спросила она, с трудом сдерживая раздражение. — Взять и явиться в Турклу! Нет, послал другого, лишь бы самому не высовываться…
— Может, оно и правильно… — заметил Ар-Шарлахи, поигрывая золотой монетой с профилем Улькара. — Зачем зря рисковать?..
Монета все время ложилась на ладонь профилем вверх. Ну никуда не денешься от непостижимого и бессмертного… А, нет! Наконец-то легла вязью и молнией.
— Ну хорошо… — сказал он, пряча монету. — Допустим, нашли мы Шарлаха, и я иду на все четыре стороны… А как ты все это тому же Лако объяснишь? Был один Шарлах, стал другой…
— Объясню как-нибудь… — Алият нахмурилась и очень медленно стала свертывать карту. — Надо же, как не повезло! Загляни я к перекупщику на второй день, как раз бы и встретилась с этим… посланным… А в общем-то все не так уж и плохо! Раз покупает судно, значит, вскрыл клады. Там его и надо искать…
Где именно, она не уточнила, да Ар-Шарлахи и не рвался особенно выяснять местоположение разбойничьих сокровищ. Опасные это знания.
Чья-то уверенная рука постучала в дверь каюты.
— Кто бы ты ни был…
Колыхнув просторными белыми складками плаща, вошел Лако, уже одетый по-кочевому. Был он явно чем-то озабочен.
— Когда уходим?
— Завтра утром, — сказал Ар-Шарлахи.
— Сегодня ночью! — бросил Лако.
Ар-Шарлахи и Алият вопросительно на него посмотрели.
— Пришла каторга из Зибры, — пояснил он. — За тобой три каравана отряжают. Один пойдет на Пьяную тень, а два — сюда, в Турклу… — Лако хмыкнул и с уважением посмотрел на Ар-Шарлахи. — Ну, такого еще не было, чтобы ради одного разбойничка весь флот поднимали!..
— Ты это точно знаешь? — упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.
— У меня в Зибре, — веско изронил Лако, — писаришка один куплен. Так вот, позавчера туда поступил приказ именем государя. Сегодня утром должны были огласить. Они бы и вчера вышли, просто ничего готово не было, врасплох их застали…
Лако приостановился и вновь принялся озадаченно разглядывать Ар-Шарлахи.
— Ох скрываешь ты от меня что-то, — лениво упрекнул он. — Из-за двух кораблей и налета на Ар-Мауру такую суматоху затевать не будут. Да еще и именем государя!..
— Ну, тебе-то переиграть не поздно, — буркнул Ар-Шарлахи. — Если передумал, я не держу…
Лако усмехнулся:
— Обижаешь…
Снова принял озабоченный вид, помолчал. Должно быть, у него была припасена не одна только эта новость.
— Так что уходить надо в ночь… — кашлянув, повторил Лако. — А то завтра отсюда все брызнут врассыпную. Не у меня у одного в Зибре писаришка куплен…
Досадливо скривился и почесал бровь. Видя его колебания, Ар-Шарлахи и Алият тревожно ждали, чем он еще их обрадует.
— Ну, в общем, так, — сказал Лако. — Там в кофейне народ собрался… Поговорить с тобой хотят, вина выпить…
— Что за народ?
— Н-ну… Народ свой, проверенный. Кто из Харвы, кто из Кимира… Я ж говорю: не у одного у меня в Зибре писаришка-то куплен… Словом, лишних не будет. Им-то ведь тоже не резон с войсками связываться. Потолковать хотят…
Ар-Шарлахи с сомнением посмотрел на Алият. Та была не на шутку испугана. Кофейня — заведение чисто мужское. А уж что может учинить подвыпивший и никем не останавливаемый Ар-Шарлахи, ей было даже как-то жутко представить.
Когда на стертом подошвами каменном крылечке печально известной кофейни «Черный кипарис» появился хозяин, толстый ленивый кимирец, и прицепил к наклонно торчащей жердинке ярко-голубой, словно из рассветного неба вырезанный лоскут (что означало: «желанные гости»), мостовая перед кофейней быстро опустела. Никому из обитателей Турклы не стоило объяснять, о каких именно гостях идет речь в данном случае. Даже нищий в ослепительно белых лохмотьях, маячивший неподалеку, счел за лучшее убраться подальше к перекрестку, откуда, впрочем, продолжал искоса наблюдать за сбором «желанных» гостей. Каждого из них он угадывал с первого взгляда. Гость, прибывший последним и сопровождаемый задирой Лако, был ему незнаком, а стало быть, не мог оказаться никем иным, кроме Шарлаха.
Наблюдать за кофейней дальше было бессмысленно, да и опасно, поэтому нищий повернулся и заковылял по узорно вымощенной розово-серым гранитом улице к дому ростовщика Рейиза, не без корысти оповещавшего Зибру о здешних делах и содержавшего для этой цели довольно значительную шайку соглядатаев, в число которых входил и сам нищий.
Завтра с почтовой каторгой в Зибру наверняка отправится послание о том, что главари (имена прилагаются) собрали совет в «Черном кипарисе», а стало быть, жди событий…
В кофейне, однако, соблюдая приличия, к делу приступать не спешили. В чинном молчании неспешно выпили по чашке, потом потолковали о ветрах, о ценах на провиант, о девочках из Харвы, выставленных сегодня на Желтом рынке, и лишь после этого разговор как бы сам собою зашел о том, ради чего все и собрались.
— Времена трудные, чего там… — степенно говорил сухощавый сутуловатый главарь, слегка похожий на покойного Рийбру. — Так вроде бы оно и ничего, а посмотришь: трудные… Непростые… Улькар вот, говорят, указ написал, что грабежа больше нет. Спасибо ему… Кораблей у державы поубавилось: опять же нам вольготней… Зато торговлишкой теперь мало кто промышляет. Здесь еще ладно, а вот к северу — пусто…
— Мелких купцов, считай, не стало, — гулко кашлянув, басом промолвил другой, плотный, непомерно широкий, с массивной серебряной заколкой на плече в виде атакующего скорпиона. — Малые тени обнищали вконец, что с них возьмешь!.. А купец побогаче в одиночку не ходит, в караваны сбивается, охрану нанимает… С одним-то корабликом разве караван разобьешь!..
Ар-Шарлахи молчал угрюмо, лишь изредка приподнимая нижний край повязки и прихлебывая вино. Наверное, разумнее было бы взять кофе, но этого напитка он терпеть не мог с детства.
— Купцы-то, видать, умнее нас, — с усмешкой обронил Лако. — Прав Орийза. По мелочи сейчас работать — с голоду помрешь…
— Да еще эти кивающие молоты… — проворчал кто-то, должно быть, сознательно уводя разговор в сторону. — Раньше про них и не слышал никто. А теперь только и разговоров: молоты, молоты… От Турклы до Ар-Нау полдня пути было, а теперь вон какой крюк давать приходится… из-за молотов этих… и нам, и купцам…
— А своими глазами их кто-нибудь видел? — как бы невзначай спросил Ар-Шарлахи.
Все на секунду замерли, потом взглянули пристально на Ар-Шарлахи и отрицательно качнули головами.
— Так, может, никаких молотов и нет вовсе?
Тут уже не взглянули, а просто уставились, и Ар-Шарлахи понял с испугом, что язык у него от вина помаленьку развязывается. Не к добру, ох не к добру…
— Зря болтать не будут… — уклончиво проворчал сухощавый Орийза. — А насчет купцов… В одиночку их сейчас — нет, не возьмешь. Только караван на караван…
— А уж войска из Зибры — совсем некстати, — посетовал главарь с серебряным скорпионом на плече и многозначительно покосился на Ар-Шарлахи. — Как стемнеет, всем разом уходить придется…
— Вот вам и караван, — заметил Лако.
Все замолчали, глядя на Ар-Шарлахи. Тому давно уже было не по себе. Он прекрасно понимал, куда клонят разбойнички.
— Ну так как? — прямо спросил Орийза.
— Что «как»? — У Ар-Шарлахи сел голос.
— Как насчет того, чтобы караван повести?
Ар-Шарлахи провел по лбу кончиками пальцев, смахивая капельки пота. Потянулся к серебряному кувшинчику, но сидящий рядом главарь предупредительно наполнил его чашку сам. Машинально поблагодарив соседа кивком, Ар-Шарлахи отвел нижний край повязки и с остановившимися глазами принялся прихлебывать вино. Остальные, с уважением на него глядя, ждали, когда он допьет. Кажется, им даже понравилась его неторопливость и обстоятельность.
Вино кончилось. Ар-Шарлахи поставил чашку на расстеленную посреди ковра скатерть и оглядел сборище. В устремленных на него глазах он прочел такую решимость, что слово «нет» застряло у него в горле.
— Ну… — сказал он, пытаясь потянуть время. — Я-то, допустим, согласен… А вдруг то, что я задумал, вам не подойдет? А? Как тогда?
— Тогда разбежимся, — глядя на него в упор, проговорил негромко сутулый Орийза. — Ты, главное, скажи, что задумал. А мы посмотрим…
«Ну, я тебе сейчас скажу!.. — озлившись, подумал Ар-Шарлахи. — Ты у меня сейчас посмотришь!..»
— Налет на Зибру, — медленно проговорил он, и настала тишина. Чья-то растопыренная пятерня застыла на полдороге к серебряному кувшинчику. Оторопелое молчание длилось секунд пять. Наконец разбойнички пошевелились, переглянулись в недоумении…
— Это что? Шутка?
— Нет, — сказал Ар-Шарлахи как можно более безразлично. Сердце ликующе взмывало и падало. Все-таки он их испугал! Нужно быть идиотом, чтобы на такое согласиться…
Орийза осторожно прочистил горло.
— Да, это нам, пожалуй, не подходит… — проговорил он и вопросительно посмотрел на остальных. Остальные угрюмо молчали.
* * *
— Идиоты!.. — Лако скрипнул зубами. — Прости, Шарлах, но я не думал, что они такие придурки!.. Ничего не поняли! Ничего!..
Дрогнувшей рукой он расплеснул вино по двум чашкам и разбавил водой. Перед походом напиваться не стоило. Свет, проникавший из трех иллюминаторов в каюту караванного, понемногу иссякал. Вечерело.
— Но ведь это же сумасшествие, — испуганно сказала Алият.
Лако диковато на нее оглянулся, потом вдруг что-то, видно, вспомнил и смущенно покряхтел.
— Хотя по правде… Знаешь… — нахмурясь и понизив голос, обратился он к Ар-Шарлахи. — Когда ты сказал про Зибру, я тоже было решил, что у тебя с головой не все в порядке…
Ар-Шарлахи сидел неподвижно. Лицо — каменное, глаза — надменные. Он был очень доволен собой.
— А я и сейчас так думаю, — тихонько добавила Алият. Лако сверкнул на нее глазами через плечо.
— Да пойми же ты, женщина! — яростно вскричал он. — Завтра весь флот Зибры уходит ловить Шарлаха, а сама Зибра остается голой!..
— А гарнизон?
— Да какой это гарнизон! Навалиться десятью кораблями — они все в щели забьются! Гарнизон… — Лако отвел повязку, отхлебнул и поморщился. То ли вино было слишком разбавлено, то ли снова одолела досада. — Два корабля у нас, два у Орийзы… С остальными как раз девять корабликов и набегает. Обидно… Взяли бы не меньше миллиона золотом — и в Кимир!..
— Миллион? — не поверила Алият.
— А что ж ты думаешь? Все жалованье войскам Пальмовой Дороги идет через Зибру! Идиоты, ах идиоты… — Лако вздохнул и тоскливо взглянул на синее вечернее небо в иллюминаторе. — Ладно. Темнеет уже… За завтрашнюю стоянку заплачено?
— Да.
— Вот и отлично. Значит, снимемся неожиданно…
Он закутался поплотнее в белоснежную ткань и ушел к себе на «Белый скорпион». Оставшись наедине, Ар-Шарлахи и Алият долго молчали.
— Одного не пойму, — с недоумением проговорил наконец Ар-Шарлахи. — Я ведь в кофейне старался выглядеть, как можно лучше… А зачем? Мне же ведь не просто надо было от них отделаться, мне же еще хотелось щелчка им в лоб отпустить! Странно… Ну ляпнул бы какую-нибудь глупость — и что бы изменилось?..
— Ты и так ее ляпнул.
— Нет, не скажи! — решительно запротестовал Ар-Шарлахи. — Ты тоже не понимаешь… Налет на Зибру — это благородное безумие! До такого бреда, знаешь, еще не каждый додумается… Да, согласен! Сочтут сумасшедшим! Но не дураком же…
Алият встала.
— Пора, — сказала она. — Скоро совсем темно станет. Пойду людей по местам разведу… Какой хоть дорогой уходим — решил?
— А!.. — Ар-Шарлахи слабо махнул рукой. — Пристраиваемся в хвост «Скорпиону» — и вперед! Лако сказал: он тут все тропы знает…
Ночью при свете ущербной луны на «Самуме» и на «Белом скорпионе» вынули тормозные клинья, и оба корабля, с тихим шипением давя песок огромными колесами, двинулись на мускульной тяге к выходу из порта. Поймав легкий юго-восточный ветер, маленький караван вскинул паруса и, не скрываясь, взял курс на север. Вне всякого сомнения, за ними пристально наблюдали. Завтра в Зибру полетит по меньшей мере пяток доносов о том, что Шарлах, так, видимо, ни о чем и не договорившись с другими главарями, снял оба корабля с колодок и ночью ушел к тени Ар-Кахирабы (она же Пьяная, она же Ничья)
Уйдя за черный горизонт, корабли погасили огни и легли в поворот. Обогнув Турклу с востока, Лако осторожно двинулся, забирая все круче к ветру, по пологим барханам, усеянным черной крупной галькой, облитой сбоку желтым маслом луны. Иногда казалось, что корабли катят по сияющей хрусткой брусчатке. Потом галечник кончился, скрип и треск под колесами сменились привычным шелестом песка…
Дело шло к полуночи, когда на «Белом скорпионе» внезапно отсигналили остановку и принялись убирать паруса. «Самум» повторил маневр каторги, и корабли стали борт о борт.
Ар-Шарлахи вышел на палубу. Ночь была знобяще холодной. Пустыня стремительно отдавала тепло. Нахохлившись, Ар-Шарлахи запахнул плащ поплотнее и приблизился к борту. Освещаемый ущербной луной, к «Самуму» со стороны «Белого скорпиона» неспешно шел Лако. Миновав люк, поднялся по веревочной лестнице на палубу.
— Что там? — тихо спросил Ар-Шарлахи, вглядываясь в чешуйки лунного света на гребнях барханов.
— Не туда смотришь, — недовольно сказал Лако. — Не проснулся, что ли, еще?..
Он указал на север:
— За нами идут… Все семеро.
В кромешной тьме, там, где кончался песок и начинались звезды, слоились обведенные по краешку луной невидимые в ночи косые паруса. Разбойничий караван тянулся к югу той же тропой, и случайностью это быть никак не могло.
— Что будем делать?
— Ждать. Только людей на всякий случай поднять надо. Орийза, конечно, человек хороший, но в пустыне, знаешь, всякое бывает…
Вплотную приближаться разбойничий не стали, но, как бы заверяя Шарлаха и Лако в мирных своих намерениях, остановили караван в отдалении. Ни один люк не открылся. На тронутый луной серый песок спустились по веревочным лестницам и двинулись в направлении «Самума» и «Белого скорпиона» шесть человек. Главари. Шарлах и Лако последовали их примеру и, покинув палубу, пошли навстречу. При этом оба, правда, чуть помедлили, чтобы оказаться в итоге поближе к своим кораблям.
— Тесна пустыня, — приветствовал Лако сутулого Орийзу, который, должно быть, и вел караван.
Тот ответил не сразу, подождал, когда подтянутся остальные, и лишь после этого проворчал со вздохом:
— Тесна…
— Я чувствую, о чем-то мы забыли переговорить в кофейне, — подбодрил его Лако.
Не обращая на него внимания, Орийза повернулся к Ар-Шарлахи. Запустил руку под головную накидку и, не зная, как начать, поскреб за ухом.
— Словом, мы тут еще потолковали, прикинули… — покряхтывая от неловкости, выговорил он. — Ты уж на нас не серчай… Ну, не сообразили сразу! Больно уж отчаянно у тебя все это вышло… Короче, веди нас на Зибру. Согласны мы…
