Калашников потянулся к кувшину и обнаружил, что квас закончился.

– Вы хорошо поработали, Нея, – пробормотал он. – Выходит, теперь у нас не один Спрут, а целых два.

– Спрут только один, Артем, – ответила дарсанка. – Его хозяин получит другое кодовое имя.

– Например, Хозяин, – усмехнулся Калашников. – Черт возьми, а вы действительно неплохо поработали. Если у Спрута есть Хозяин, это в корне меняет всю концепцию…

– Вы откажетесь от поездки на Авареск? – с надеждой спросила Миноуи.

– Напротив, – покачал головой Калашников. – Я как следует подготовлюсь к поездке на Авареск. С учетом, так сказать, вновь открывшейся информации. Ну что, еще пару чашечек?

– Спасибо, Артем, но мне пора, – покачала головой Миноуи. – Пожалуйста, изучите все материалы по Шестнадцатому управлению. И обязательно посоветуйтесь с Лапиным!

– Обязательно, – заверил дарсанку Калашников, вылезая из кресла. – Успешно вам поработать!

– Вам тоже, – попрощалась Миноуи и растворилась в воздухе.

Калашников помахал рукой пустому месту и принялся массировать лоб, собирая разбежавшиеся в разные стороны мысли. У Спрута есть Хозяин; а с этой Миноуи, оказывается, вполне можно разговаривать; на Авареске меня ожидает теплый прием; интересно, а каков этот керофе на вкус?

Не рекомендуется, ответила Сеть на последний вопрос.

Понятно, подумал Калашников. Значит, займемся остальными проблемами. Что там у нас дальше по плану?

Услужливая Сеть мгновенно раскрыла перед Калашниковым виртуальный экран, похожий на листок бумаги в мелкую клеточку. Калашников наморщил лоб и прочитал:

«План на 24/2/52627.

8.15 Миноуи, новости о Спруте где контейнер?

9.30 завтрак, Макаров, водка

УРТ-238761, документы, цветы резерв на начальство

14.00 УРТ-1965, команда как там джихад?

читать Калашникова, думать»

Хороший план, подумал Калашников. Особенно последний пункт. Сейчас у нас девять пятнадцать, самое время уточнить насчет контейнера. Эй, Сеть, для меня были посылки?

Один черный контейнер, мгновенно отозвалась Сеть. Сообщите пароль.

Пароль? Калашников поскреб в затылке. Этот Тханкуц, который оказался вовсе не Тханкуц, так и не назвал пароля. Только намекнул – «с хорошо известным вам кодом». Интересно, что он имел в виду – число 1965 или мой порядковый номер у спонков? Шестьсот двадцать три, кажется?

Пароль принят, доложила Сеть.

У Калашникова перехватило дыхание, и он что есть силы сжал кулаки. Пить меньше надо; я же в прямом контакте! А если бы это был не порядковый номер?! Осталось бы Шестнадцатое управление без контактера!

– Ну и что там внутри? – вслух поинтересовался Калашников.

– Один обучающий модуль, – сообщила Сеть, – сто шестьдесят личных часов, и одно сообщение, двадцать личных минут. Язык сообщения неизвестен, однако обучающий модуль содержит похожие комбинации знаков.

Ловко, подумал Калашников. Хочешь прочитать сообщение – выучи наш язык. Молодцы спонки. Вот только где я возьму сто шестьдесят часов субъективного времени? Это же все текущие дела из головы вылетят!

– В архив, – скомандовал Калашников. – Посмотрю на досуге, а сейчас пора завтракать. Как там Макаров, в гости собирается?

– Макаров просил передать, чтобы вы позвонили, когда проснетесь.

– Позвонил? – Калашников огляделся по сторонам в поисках телефона, и телефон тут же появился посреди журнального столика. Калашников усмехнулся и снял трубку. – Алло, Паша? Я уже проснулся, и даже относительно протрезвел.

– Тогда иду, – ответил голос Макарова, с трудом пробившись сквозь шум и треск, которыми Сеть услужливо снабдила созданный из ничего телефон.

Калашников положил трубку и небрежным жестом организовал перемену блюд. Вместо двух чашек из-под керофе на столике появилась громадная тарелка с дымящейся вареной картошкой и тарелка поменьше с приправленной репчатым луком селедкой. Калашников сделал завершающий взмах пальцем, добавив пару вилок, и нагнулся к полу, разыскивая закатившуюся под кровать вчерашнюю бутылку водки.

– С добрым утром! – услышал он приветствие что телепортировавшегося Макарова. – Картошечка? Это хорошо, это мы поедим…

– Вот, – сказал Калашников, доставая из-под кровати бутылку. – Вот о чем я хотел с тобой поговорить.

Макаров взял бутылку и пару раз подбросил ее на ладони.

– Значит, серьезный разговор намечается, – сказал он и посмотрел на Калашникова. – Что хоть случилось-то?

– Так вот она самая и случилась, – усмехнулся Калашников. – Ты что думаешь, я тебя похмеляться вызвал? На этикетку посмотри!

– Особая очищенная, – прочитал вслух Макаров. – Лапин, что ли, прислал? Патент две тысячи тридцать второго… нет, похоже, не Лапин.

– Как ты наверное слышал, – сказал Калашников, усаживаясь в кресло, – я вчера открывал Хранилище вечности. Вот в нем эта бутылка и хранилась.

– Водка «Вечная», – торжественно провозгласил Макаров и сел напротив Калашникова. – А откуда взялось это Хранилище Вечности?

– Да все оттуда же, – ответил Калашников. – Предыдущий Калашников оставил техпроект, роботы расшифровали текст, синтезировали биомеха, а тот вырыл пещеру, выстроил бункер и превратился в защитный экран. Я назвал пароль, вошел внутрь и обнаружил вот это.

– А закуску ты тоже там обнаружил? – Макаров посмотрел на свет сквозь бутылку. – Это сколько же ей лет?

– Нет, только бутылку, – покачал головой Калашников. – И это очень плохо, Паша.

– Плохо? – усмехнулся Макаров. – Что же плохого в бутылочке очищенной?

– Ну, что всего одна, – ответил на шутку Калашников. – А если серьезно, то ты помнишь такое слово – «нановодка»?

Макаров свистнул и поставил бутылку на стол.

– Думаешь, она? – спросил он, опасливо отодвинувшись от бутылки.

– Понимаешь, – Калашников сцепил руки в замок, – каждый раз, когда я изображаю Звездного Пророка, я несу совершенную отсебятину. И все равно все пароли подходят! Знаешь, какой я в Хранилище Вечности пароль назвал?

– Какой? – спросил Макаров.

– Ну, – сказал Калашников. – Просто «ну». И сработало.

– Похоже, – заметил Макаров, – тут дело не в пароле.

– Вот и я так думаю, – вздохнул Калашников. – Похоже, все это заранее подстроено. Кем? Роботами? Звездной Россией? А может, самим настоящим Калашниковым?

– Скорее всего, – кивнул Макаров. – У него, точнее у тебя, это была просто навязчивая идея – махинации со временем. Ту же «Игру» вспомни…

– Точно, всегда мечтал, – согласился Калашников. – Подговорить потомков сделать машину времени и вытащить меня из мрачного прошлого в светлое будущее. Черт, похоже, он так и сделал!

– Ну, сделал и сделал, – пожал плечами Макаров. – По мне, так какая разница, почему мы здесь. Что нам дальше делать, вот о чем думать надо!

– Кстати, – спохватился Калашников, – у тебя-то как дела? Давай позавтракаем, а заодно и расскажешь.

– Давай, – Макаров насадил на вилку здоровенную картофелину, отправил в рот и принялся один за другим таскать со стола кусочки селедки. – Уг-гмм… вкусно, однако… Да, так вот, как мои дела. Срок я тут отмотал. Пожизненный.

Калашников мрачно кивнул:

– Слышал, слышал. Твою рукопись уже на аукционе в Ллойсби продали. Семьсот тысяч эйков.

– Что ж так дешево? – скривился Макаров. – Столько лет писал!

– А ты бы к ним лично заявился, – посоветовал Калашников. – Взял бы систему под контроль, пострелял бы из какого-нибудь бластера…

Макаров махнул рукой и закинул в рот новую картофелину.

– Ну, – сказал он, прожевавшись, – дальше было куда веселее. Отсидел я, значит, и вышел.

Калашников весело рассмеялся, щелкнул пальцами, и на столе появились две конические рюмки.

– Думаешь, стоит? – Макаров с опаской взглянул на бутылку.

– Нальем пока, а там и решим, – уверенно сказал Калашников и скрутил пробку у «Особой очищенной». – Значит, вышел ты, и?

– И сразу же предъявил, кому следует, – усмехнулся Макаров. – Есть в галактике такая белая крыса, Исиан Джабб, так вот он меня с Магатой Гари и свел. Я, как мы и планировали, с него Тналайские записи попросил, ну а он взамен – мой генетический код. В результате записи я получил даже раньше, чем если бы срок не мотал.

– Ну и что в записях? – подался вперед Калашников.

– Список прибывших-убывших, – ответил Макаров. – Всех эрэсов, которые попадали на Тналай в последние восемнадцать лет, и всех эрэсов, которые его покидали.

– Неплохо, – хмыкнул Калашников. – И кто же из них Спрут?

– Не знаю пока, – развел руками Макаров. – Искинты думают.

– Значит, есть над чем подумать, – кивнул Калашников. – Кто у тебя дальше на очереди?

– Смулпейн, – ответил Макаров. – Ладно, наливай.

– А что так мрачно? – удивился Калашников, разливая водку. – Вроде бы абсолютно выдрессированная публика…

– Вот именно, выдрессированная, – вздохнул Макаров. – Взяток не берут, при подозрительных вопросах сразу сообщают в полицию, официальные запросы обещают рассмотреть в положенные по закону сроки.

– Да брось, – улыбнулся Калашников. – Не бывает такого. Наверняка есть у них какая-нибудь теневая экономика!

– Похоже, что нет, – покачал головой Макаров. – Умиротворили их основательно, камня на камне не осталось. Ну ладно, на месте разберусь; значит, говоришь, нановодка?

– Ага, – Калашников поднял свою рюмку. – За нашу победу!

– Погоди, – остановил его Макаров. – А ты хорошо помнишь, что она должна была с человеком делать?

– Да как раз человека из него и делать, – усмехнулся Калашников. – Физиологические изменения, обратные алкоголизму, коррекция высших мотивационных структур, канализация отрицательных эмоций… Ты главное пей, а там посмотрим.

– А вдруг это не та нановодка? – задал Макаров вполне резонный вопрос. – Мы-то с тобой ее в две тысячи первом придумали, а здесь – две тысячи тридцать второй!

– Та, не та, – махнул рукой Калашников, – проверить-то все равно надо! Думаешь, он нам просто так ее прислал?

– Да нет, – согласился Макаров. – Наверное, чтобы выпили.

– Ну вот, – заключил Калашников, – значит, за нашу победу!

– За нашу победу! – эхом отозвался Макаров и опрокинул в себя рюмку с нановодкой неизвестного назначения. Крякнул, поставил рюмку и тут же потянулся за селедкой.

– А на вкус, – поморщившись, сообщил Калашников, – бодяга бодягой. Ну, теперь с тебя дневник ощущений. Будем выяснять, какие в ней нанороботы плавали.

Макаров прожевал кусок селедки и склонил голову набок.

– Водка как водка, – сообщил он. – Пил я и похуже.

– Это так специально задумано, – предположил Калашников. – Чтобы много не пили.

– Кстати, – вспомнил Макаров. – А как же наши собственные нанороботы?

– Какие еще нанороботы? – удивился Калашников.

– Ну, исм этот, из которого мы сделаны, – пояснил Макаров. – Они там между собой не передерутся?

– А, исм, – усмехнулся Калашников. – Нет, не передерутся. Исм, он на атомарном уровне работает. А эти, – Калашников презрительно ткнул пальцем в бутылку, – только на органический синтез и способны. По крайней мере, по задумке две тысячи первого года.

Он аккуратно закрыл бутылку пробкой и опустил ее под стол. Ковер тихонько чмокнул, перемещая бутылку в хранилище. Макаров задумчиво съел еще одну картофелину и сказал:

– Пока никаких ощущений. Может, выдохлась?

– Подожди, – успокоил его Калашников. – По идее, она не сразу должна действовать. Алкоголизм, он тоже не с первой рюмки начинается.

– Подожду, – пообещал Макаров. – А что у тебя еще новенького?

– Да больше ничего интересного, – развел руками Калашников. – Все джихад да джихад.