Шакваидзе никогда не доверял телефонам с кнопочным набором. Он сидел в своем кабинете и непрерывно набирал длинный международный номер. Связь с Москвой, как всегда, была плохая, а пользоваться президентским каналом не хотелось. Наконец прерывистая нота «ля» оповестила о том, что он дозвонился.

– Алло, – вяло отозвался хрипловатый голос на другом конце провода.

– Привет, Рюма, узнал?

– А, Андрей Магрибович! – оживился Рюма. – А говорят, вы в Киев переселились, президентов тамошних опекать.

– Мало ли что говорят. Тема есть.

– Это зависит. Работой завален я совсем. Вот надо антивирус ломануть новый. Сам Касперский просит. – Рюма был откровенен с Шакваидзе.

– Тут не вируса ломать. Тут совсем серьезное дело. По-моему, кто-то получил доступ к глобальной системе ЦРУ или что-то подобное. Мне нужен человек, который сможет сделать то же самое.

– Ну, Аладдин, ты даешь. – Рюма назвал Шакваидзе старым фидошным ником. Это могли себе позволить немногие. – Знаю я такие ломы. Меня на второй день друзья из Вашингтона, 20605, под белы рученьки возьмут. Вашей Лубянке там делать нечего.

– У цэрэушников индекс 20505, у тебя склероз от безделья. А если статус тебе на уровне президентской защиты дам?

– Президента чего?

– А чего хочешь, хоть Украины, хоть России.

– Ну, ты мутишь! У России нет президента.

– Не цепляйся к мелочам, ты прекрасно понимаешь.

– Ща, пиво принесу, – задумался Рюма.

– Бабки какие? – хрупнув, открывая банку, спросил он.

– А вот бабок – никаких. Единственное, я могу предположить, что как побочный результат ты получишь неограниченный доступ к любой базе данных.

– Вот этого не надо! Не надо мне таких доступов. Меньше знаешь – дольше живешь. Ты мне сумму назови, а в базы я не ходок. Пусть себе ваши президенты их разбирают. Так сколько?

– Двести…

– Баксов?

– Ну не гвн же!

– Ты меня на такую мелочь хочешь взять? Ты, наверное, знаешь, что я уже год как меньше, чем за штуку, не берусь ничего хачить.

– Ты, Рюма, хоть и спец-хакер, но нетерпеливый. Ты не дослушал и дергаешься. Двести не долларов, а…

– Ты сейчас скажешь двести штук? Ну, давай, давай! Я жду этих слов с пятницы, – заёрничал Рюма.

– Повторяю – ты нетерпелив, а это не делает тебе чести. Двести миллионов, если ты найдешь мне, кто и как получил этот доступ. И дашь мне такой же.

В трубке засопело и захрюкало. Потом совсем охрипший голос произнес:

– Заходи.

– Жди. Время полета сорок минут. От Домодедова – вертолетом.

Рюма был счастлив. Особенно когда ему домой в течение часа протянули волокно и привезли такое железо, какого еще ни у кого в столице не было. С работой было сложнее. Но сегодняшний визит Шакваидзе его особо не пугал. Рюму вообще мало что в жизни пугало после того, как на украденном у брата мотоцикле он не вписался в поворот. Было тогда Рюме восемь лет. С тех пор он привык жить в кресле с колесами, был весел и никогда не страдал мизантропией.

– А, Аладдин, заходи! Тут интересные вещи происходят! Вот, смотри. Я нашел, что в базах данных ваших незалежных ведомств внешне ничего странного не происходило. Как будто. Любой запрос на поиск должен авторизироваться логином и динамическим паролем.

– Это как? – не понял Шакваидзе. – Ты же знаешь, я, по сути, ламер в ваших сетях. Что такое динамический пароль?

– А! Это хохлы придумали!

– Вот только не надо мне твоего великодержавного шовинизма! Что же за страна такая Россия, чуть что – всех под себя подгрести норовите.

– А ты небось уже и по-украински заговорил? Тоже мне казак.

– Ладно, проехали. Короче, объясни нормально.

– На самом деле, – продолжил Рюма, – нет у них фиксированного пароля. Каждому пользователю выдается штука – типа калькулятора, в ней прошивка своя для каждого юзера. И выдает эта фиговина пароль всякий раз новый. Но только тот, который воспринимает база данных в данный момент и с данным логином. И даже после запроса в базу для получения результата надо повторно логиниться. В общем – не просто поломать, если только калькулятор не стырить. А его выносить нельзя. Его при входе к терминалу получают у дежурного. Такая вот многократная защита.

– И что – больше возможностей нет?

– Ну почему, – удивился Рюма, – я-то вхожу спокойно.

– Ну да, как супервайзер, сравнил.

– Но хитрость совсем не в том. Каждая транзакция без подробностей запроса отмечается в логе, чтобы потом можно было без суеты проверить, кто и что смотрел в этих базах данных.

– Ну и шо?

– Шо-шо! Нахватался ты там в своей Хох… У себя на Украине.

– Правильно говорить не на Украине, а в Украине, – возразил Шакваидзе, – иначе получается оскорбление национального достоинства!

– По-моему, у них это достоинство больное или не там находится, если их такое оскорбляет.

– Да перестань ты, Рюма, цепляться. Все это стеб. Там такие же люди, как и здесь, живут.

– Ага, как же! В Киеве вон слова по-русски на улице не услышишь и не скажешь!

– Ты что? Белены объелся, где ты такое слышал?

– А я по кабелю первый канал киевский смотрю иногда – и вижу! Как интервью на улицах берут, как новости передают. Они даже рекламу нашу с субтитрами пускают!

– А ты не смотри гадость! На сарае знаешь что написано? А внутри – дрова лежат. Забыл, на что пропаганда совковая способна? Короче, эти темы не поднимаем больше! Нормальные люди ни тут, ни там о политике не спорят!

– А зря… Ну ладно, значит, неувязочка там есть одна с логами. – Рюма потихоньку подводил разговор к своему триумфу.

– Не тяни, Рюма!

– Так вот, во всех базах за последние несколько месяцев случались анонимные запросы. Причем без залогинивания вообще.

– Это как возможно?

– Никак! Это значит, что кто-то входил в эти компы не через терминал, не через сетку, не через ИК-порт – не через что.

– Но ведь входил?

– Есть мыслишка одна. Опять же из Киева ноги растут. Давно, при угаре перестройки, на тамошнем «Сатурне» сделали один автобусик занятный. Вернее, автобус в Риге делали, а набили его электроникой на «Сатурне». И мог этот автобус подъехать к любой конторе, а на мониторе там у него внутри сразу дублировалось все, что происходило в компьютерах той конторы. Это так называемая регистрация электромагнитных утечек. А отсюда – раз плюнуть не только до регистрации системы, но и до доступа к ней. Но проект прихлопнули, когда «Сатурн» загибаться стал.

– Ты хочешь сказать, что некто может контролировать компьютер просто с помощью антенны?

– Ну, я не спец в этих делах. Одно знаю, кто-то просто входит в электрические мозги, как нож в масло. И шарит там.

– Так что ты предлагаешь? Как такое засечь?

– Ну, я думаю, что в любом случае такой доступ может осуществляться с небольшого расстояния. Надо там, возле процев ваших компов, поставить датчики на любое электромагнитное излучение, да не простые, а чтобы записывали все. Весь шум. Его-то мы и пошерстим потом, как только новый анонимный запрос придет.

– Ладно, сегодня же поставим эту технику и тебе все концы сведем, – согласился Шакваидзе и откланялся.

Через два дня Аладдина поднял с постели странный звонок. В его номере в гостинице «Националь», бывшая безымянная гостиница ЦК, бывшая «Октябрьская», был установлен прямой телефон к президенту. Он и звонил. Среди ночи такого еще не бывало.

– Да, – не очень уважительно произнес Шакваидзе.

– Аладдин, привет! – просипел в трубке не очень трезвый голос Рюмы. – А ведь вышло! Приезжай! Я теперь совсем без компа в эти базы вхожу! Вирусок-то мой – работает!

Не став вдаваться в подробности, Шакваидзе вызвал экстренный транспорт в Москву.

– Да заходи, там не заперто, – встретил гостя Рюмин голос. – Вали сюда!

Аладдин тихо проскользнул в маленькую прихожую и тщательно закрыл за собой дверь.

– Надеюсь, никто, кроме нас с тобой, не знает, чем ты занимаешься? – жестко спросил он.

– Пусть меня покрасят! Пусть я на синклере винду ставить буду! – поклялся Рюма страшными клятвами. – Слушай, в Киеве тоже столько комаров? Жужжат и жужжат. Это ты их принес?

– А если серьезно?

– Если серьезно – ты меня знаешь! Я когда-нибудь болтал?

– Это хорошо! Ты просто не представляешь, насколько это хорошо!

– Ну, куда нам… ты вот смотри, что я нашел.

Дальше Рюма рассказал следующее. Ждать сигнала об анонимном запросе с баз данных пришлось совсем недолго. Запрос поступил примерно через девятнадцать часов. К тому времени у Рюмы был готов в общих чертах вирус – червь. Его и сунул Рюма в неведомый компьютер в ответ на запрос. Работа у червя была простая – просканировать по прерываниям и попытаться перевести на Рюмин компьютер все операции ввода-вывода неизвестного противника. И вроде сработало. По словам Рюмы, ему удалось войти в этот неведомый компьютер, как новому пользователю. Но ничего, кроме того, что в этом злосчастном компьютере сидит еще один юзер, он не увидел. И так, и сяк он кидал туда-сюда файлы-байты, но ничего особого не происходило. А потом вдруг заработало. Да еще как! Будто в мозгу что-то хрустнуло, и Рюма вдруг понял, что он находится внутри сети. Исчезли стены и мониторы. Тут уже Рюма порезвился.

– Скажи, а меня ты можешь ввести в тот компьютер? – с надеждой в голосе вопросил Шакваидзе.

– Я теперь что хочешь могу! Я таки видел того юзера! Я теперь все могу!

– То есть как видел? Он же в Киеве должен быть!

– Да сидит он в каком-то зале, болтает с кем-то. Там и терминал его стоит. Так, говоришь, тебя юзером туда же? А хочешь, я тебя в банковскую систему банкоматом? Будешь деньги у народа получать и выдавать! И себе оставлять! Или вообще будешь там все кредиты себе раздавать! Я все могу! – Радости Рюмы не было предела.

– Нет, ты уж сделай то, что тебя просят! И не раздражай меня! – прорычал Аладдин. И вдруг ему стало страшно. Еще минуту – и Рюма, встав со своей каталки, разнесет ему голову ударом кулака. А кулак у Рюмы громадный, весь стальной и покрытый заклепками. И каждый палец оканчивается огнеметом. Через мгновение страх пропал, и Рюмин обычный кулак перестал пугать.

– Ты что-нибудь сейчас понял, Аладдин? – хитро спросил Рюма.

– Да нет, ничего особенного, просто вспомнил, что тебя просто так не обидишь, – удивился Шакваидзе.

– Это была самая крутая примочка этой системы! Я просто вызвал у тебя страх ко мне! Но для начала залогинил тебя туда.

– И кулак себе наваял тоже?

– Ничего я не ваял.

Шакваидзе долго еще слушал объяснения, тренировался в овладении ментальным контролем, лазил по сетям, и они ему виделись темным непроходимым лесом, тогда как у Рюмы были просто ухоженным парком. Ну, кто на что учился. Успокоился Аладдин только тогда, когда, специально выйдя на улицу, смог увидеть и Рюму, и того, другого далекого пользователя.

– Ну что, Рюма, твои миллионы уже почти у тебя в кармане! Осталось дело довести до логического конца.

– Да уж постараюсь. Ты, кстати, почему без пива?

– Спешил очень, Рюма, спешил! Доставят сегодня. Твою любимую темную «Оболонь». Ну, будь, держи связь, – попрощался Шакваидзе.

Через час молодой человек в зеленой оболонской майке привез упаковку баночного темного пива. Прохладная банка приятным грузом легла в руку. Глядя на монитор, Рюма потянул за заветное колечко. Если бы он не смотрел в это время на монитор, то увидел бы, что после знакомого хрупа крышки банка стала вспухать, покрываясь сеткой мелких трещин, из которых выползало белое пламя. Впрочем, если бы он смотрел на банку, то не увидел бы ничего. Скорость взрыва очень велика, и человек просто не успевает заметить прихода огненного ада. Только случайные прохожие стали свидетелями того, как вынесенные взрывом стекла разлетелись по Каширскому шоссе, как безумное пламя, будто из сопла ракеты, вырвалось из пустых окон, как медленно стала оседать хрущевская пятиэтажка.