От Кэкбура исходила ровная, слегка холодящая волна эмоций, что с известной натяжкой могло быть интерпретировано как впитанное с молоком матери презрение патриция к плебею. Он молча отомкнул стоящий у ног бронированный сундучок, извлек оттуда терминал и, сноровисто раздвинув резучие плети, пристроил его на выступе прозрачной стены. Затем включил и повернулся лицом к Кратову.

— Вы знаете этого этлаука? — спросил он, небрежно кивая на большой плоский экран позади себя.

— Нет, — солгал Кратов.

— Лжете, — притушив смеженными веками желтый огонь зрачков, сказал Кэкбур. — Это ваш соглядатай. И он разоблачен.

— Я не обязан знать всех, — сказал Кратов. — Вы забываете, что я не разведчик…

— Волнение выдает вас с головой.

— Вы утверждаете, что это — человек. Хотя вряд ли я выделил бы его среди толпы где-нибудь на улицах Гверна… Конечно, я взволнован. Меня очень беспокоит его судьба. Насколько мне известно, ваш департамент не станет церемониться с теми, кого считает врагами.

— Это правда, — согласился Кэкбур. — И ваше объяснение выглядит рациональным. Увы, нам не удалось арестовать его. Только разоблачить. Это было нетрудно: по нашим понятиям он вел себя неестественно. Его поведение не укладывалось в рамки обыденного. Он выглядел и поступая, как герой мыльной оперы, сошедший с видеоэкрана в реальную жизнь… Он скрылся, а вскорости наши станции слежения зафиксировали пространственное возмущение в одном из глухих горных районов Шрениурифа. Очень напоминало трек от гравигенно-го двигателя…

«Значит, доктор Алеш сумел унести ноги», — отметил Кратов.

— А как насчет другого?

И другого Кратов знал. Эту кривую презрительную улыбку, похожую на оскал, трудно было забыть.

— Здесь нам повезло больше. Мы даже залучили его в камеру для допросов… вроде той, где вы впервые познакомились с младшим геургутом Юзвандом. Стоило следователю отлучиться на пару минут, и шпион бесследно исчез. Будто в воздухе растворился. Этлауки умеют растворяться в воздухе?

— Полагаю, нет, — проворчал Кратов.

— Дальше — известная картина. Отдаленное, трудно доступное местечко. Всплеск пространственных линий. Иными словами — позорное отступление.

«Исполать вам, добрый молодец, доктор Магдол. Вести себя, как добрый эхайн, вы не научились. А ведь я предупреждал про обезьяну в обезьяньей маске! Но улепетывать с шиком и блеском вы умеете…»

— Думаю, этим дело не ограничится, — заметил Кэкбур. — Ваши агенты были обнаружены на Эхлнамаре. Странно, что они не выбрали для инфильтрации более пригодное для этого захолустье, вроде того же Юкзаана. А может быть, вы быстро учитесь…

— Чья была идея создать искаженный образ эхайна?

— В том числе и моя. Мы сознавали, что это — паллиатив. Несколько провалов вроде тех, что я вам назвал, — и все раскроется. Но какой-то запас времени на начальном этапе массового проникновения вашей резидентуры в Эхайнор это нам давало. Благоволите признать, что расчет себя оправдал.

— Признаю. Отчасти… Во-первых, у нас давно не было практики в активном шпионаже. А во-вторых, я не убежден, что в ваш обман так уж все и поверили. Эти двое и не были предвестниками большой разведывательной операции. Скорее всего, они были подготовлены в спешке. И перед ними стояла одна задача: отыскать Озму и меня. В первую очередь, конечно же, Озму. Отсюда и досадные проколы… Когда к работе будут привлечены ксенологи, картина резко изменится.

— Если судить по вас, вряд ли… Ведь вы ксенолог?

— Я не готовился специально к миссии в Эхайнор. я лишь мечтал об этом. Хорошо подготовленного, кондиционированного ксенолога вы никогда не обнаружите. Даже если он будет сидеть в одном с вами кабинете.

— Можно ли рассчитывать, что после вашей ритуальной смерти и передачи Озмы за пределы Эхайнора разведка Федерации оставит нас в покое?

— Нет, нельзя. Вы слишком интересны нам, чтобы мы так просто забыли о вас. И не забывайте, что Эхайнор ведет войну против Галактического Братства.

— Светлая Рука надеется, что когда-нибудь Галактическое Братство научится различать цвета…

— Вы предлагаете сепаратный договор?

— Ни в коем случае. Это невозможно… в данный момент.

— У вас нет повода к нарушению отношений вассалитета?

— Верно. — Не оборачиваясь, Кэкбур ловко пронес руку между бритвенно— острыми гранями хищно вибрирующих стеблей (это походило на какую-то игру из семейства «русских рулеток») и пробежал пальцами по клавиатуре терминала. Перекошенная рожа доктора Магдола уступила место черно— звездчатому космическому пейзажу. В нижнем левом углу картинка была слабо подсвечена атмосферным ореолом невидимой планеты. Сквозь плотную тьму кое— где проступали невнятные, размытые кляксы. — Вопрос: как это понимать?

— Ответ: не знаю, — с облегчением от того, что не приходится кривить душой, сказал Кратов.

— Это корабли Федерации, — пояснил Кэкбур. — Или каких-то ее приспешников. Они появились в окрестностях Эхлиамара минувшей ночью. Верно, вы уже слышали предписание Транспортного департамента приостановить регулярное сообщение между Юкзааном и метрополией?

— Мельком, краем уха…

— Так вот: регулярное сообщение не приостановлено. Оно прекратилось вовсе. Вот уже несколько часов Эхлиамар пребывает в блокаде. Попытки кораблей взлететь мягко, но настойчиво пресекаются. Какие-то ваши силовые поля, которые прижимают корабль к космодрому… Точно так же все аппараты, что пытаются войти в космическое пространство Эхлиамара, теряют ориентировку и уносятся в никуда или просто промахиваются. Обычные законы небесной механики утратили силу. Как вы это прокомментируете?

— Никак. Могу лишь осторожно предположить, что т'гарду Лихлэбру не следовало похищать Озму.

— Будет штурм Эхлиамара?

— Надеюсь, что нет. Надеюсь… Хотите совет?

— Хочу.

— Найдите способ мотивированно убедить Федерацию, что на Эхлиамаре нас нет.

— Они не поверят. Чтобы информация выглядела достоверной, нужно сообщить ваше истинное местонахождение.

— Да уж наверное!

— И тогда блокаде подвергнется Юкзаан?

— Ну, два дня вы потерпите, а затем все разрешится естественным образом. Я буду убит или, напротив, убит не буду. Озму вы, кажется, обещали депортировать при любом исходе дела.

— Я опасаюсь, что силы Федерации не станут ждать так долго. А если там станут известны причины, по которым вы решили задержаться в пределах Эхайнора, выдержка ваших десантников убавится еще больше. Я опасаюсь начала штурма.

— Вы же такие сильные! — усмехнулся Кратов. — Вы же такие смелые! Вы бросили вызов всей Галактике! Вы захватили столько планет… Что вам утрата какого-то там Юкзаана? Всего лишь гамбит!

— Для Эхайнора, для Эхайнуолы — возможно. А для Светлой Руки — это потеря трети обитаемой территории!.. Вы можете сказать совершенно откровенно одну вещь?

— Постараюсь, — сухо проговорил Кратов.

— Хотя бы приблизительно — каковы будут жертвы среди населения?

— У Федерации нет опыта военного захвата обитаемых планет… — сказал Кратов.

— Что означают ваши слова? Что вы станете действовать грубо и неразборчиво? Или есть надежда на ваши колебания даже отказ от штурма?

— …но такой опыт есть у наших союзников, — закончил фразу Кратов.

Он вдруг рассмеялся. Кэкбур смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Все правильно, — сказал Кратов. — Вы правильно принимаете меня за дурака. Я и сам себя таким считаю… В самом деле, идиотский получается разговор! Откажутся, не откажутся… будет штурм, не будет штурма… Всего-то и нужно, что проявить самый минимум доброй воли. Прямо отсюда, по этому видеалу, связаться с любым человеком в Федерации да возгласить: эхайны не желают воевать, эхайны желают договариваться. И эти жуткие штурмовики вам ковровую дорожку раскатают от Юкзаана до Эльдорадо, да еще веничками ее подметут!

— Вы же понимаете, что это невозможно, — мрачно сказал Кэкбур.

— Не понимаю, — возразил Кратов.