Пожар. Вокруг боевого робота бушует пожар.

Зона огненного шторма.

Перепады давлений, ветер и сквозняки гонят пламя с бешеной скоростью. Ад, пекло, доменная печь.

Степашка, безобразное чешуйчатое чудовище, в котором при всём желании невозможно узнать милого пушистого морфика, надёжно обхватил когтистыми лапами шею Юрико. Степашка прижался отвратительным скользким брюхом к горлу девушки, зооморф поддерживает змеиным хвостом затылок Юрико. И ослабь Степашка хватку, девушка тут же умрёт – и она понимает это, и боится покорёженного Злом прорицателя, но… – есть ли у неё другой путь? Можно ли решить проблему иначе?

Если можно, то Юрико не знает как.

Юрико выкарабкивается из ремней, зажимы отпускают обнажённую девичью фигурку, шприцы-раздатчики системы жизнеобеспечения замазывают белковым клеем дыры от разъёмов. Юрико явственно чувствует, как из позвоночника и висков выкарабкиваются тончайшие иридиевые и платиновые проволочки, скручиваясь в спирали и безумно дорогие мотки. Красавица, маркетолог-профи, специалист по наглядным пиар-технологиям, едва не расшибается о бронелисты внутренней обшивки, когда её отпускают захваты, и тело девушки на долю секунды зависает в отделении управления.

Удар весьма болезненный, весьма. Степашка не ослабляет хватки, хотя Юрико знает, что морфа основательно ушибло о стык между компенсаторами – зооморф свирепо рычит от боли, его тошнит на лицо Юрико – желчью и кровью. Скорее всего, повреждены внутренние органы. А если… – ранение смертельно? Не думать об этом!! Не думать!!

– Давай, милая, давай!

Это оба-сан кричит. Она бы и сама сорвалась, кинулась, спасла-выручила… но… – не сможет бабушка – ну, никак! – выручать из беды Избранника. Потому что это судьба Юрико.

А на судьбу грех жаловаться: Избранник мог оказаться седым противным старикашкой, вроде доктора Джино Паскаля, главврача профсоюзной поликлиники. Хотя доктор Джино, конечно, не совсем противный, даже совсем не противный, но ведь не в этом дело, да?! Просто Акира – настоящий красавчик и великолепно целуется. И, к тому же, он ещё и феникс. Как папа Юрико.

Надо собраться, настроиться на героический лад, но девушка почему-то думает о своём зооморфе – о белом и добродушном зверьке, внезапно превратившемся в отвратительную тварь. Кстати, почему Юрико она назвала зверька странным русским именем?

А?

Щуп-поисковик подхватывает девушку и тянет к одноместному лифту, заталкивает внутрь и активирует опцию «Спуск». Через секунду Юрико уже в пятке «Тэнсукаку». Створки лифта резко распахиваются – в добрый путь, воительница, исполни предначертанное судьбой. До тротуара пару метров, н-да.

Дым. Клубы дыма. Жар в лицо. Степашка яростно рычит.

Акира… Где-то там Акира… В пламени, в огне…

Ещё не поздно, – знает Юрико. – На этот раз не поздно!

Юрико спрыгивает на асфальт. Удачно. Не подвернула лодыжку. Юрико так боялась подвернуть лодыжку и всё испортить… – но ведь не подвернула!

Теперь – правильно. Теперь – хорошо. Теперь всё будет правильно и хорошо. И пусть горят синим пламенем небоскрёбы-лоу, пусть рушатся высотки-стелы и осыпаются к фундаментам супермаркеты. Пусть плавятся моноциклетные желоба и падают железным дождём на бараки гетто, пусть взрываются катапульты космопорта, и закипает реки канализации!

Пусть!

Пусть!

Пусть!

Юрико идёт через огонь, Юрико спешит сквозь пожар. Она прижала зооморфа к сломанной шее. Да, Степашке не нравятся тёплые ладошки хозяйки, он предпочёл бы…

А впрочем, Юрико без разницы нынешние потребности питомца – он приведёт её к Акире и, заодно, послужит – надёжным? да, надёжным! – корсетом. Остальное – потом. С заморочками и рефлексиями разберёмся позже.

После битвы.

Вот только дышать нечем. Раскалённый воздух обжигает лёгкие, да и мало в этом воздухе кислорода, ой, как мало. И чаще бы ротик открывать, но! – обжигает! – не лёгкие, парующий ливер пирожка!

С ума сойти! – Юрико теперь вроде великого принца-героя Ямато-такэру, или даже драконоборца Сусаноо-но Микото, бога грома и бурь! Ей бы в руки ещё магический жезл-конгосё. Или Кусанаги-но-Цуруги, «Меч, срезающий траву».

Юрико идёт сквозь дым и пламя, и волосы её тлеют, её волосы – черный огонь.