Утро. Хорошо. Великолепно!

– Ха-ха, настоящий «итальянский завтрак» – это по мне: чашка кофе и булочка. Малюсенькая булочка – чтоб фигуру не испортить.

– А «итальянский обед»? по тебе?

– Не совсем. Во-первых, я не ем минестру, и терпеть не могу поленту. Во-вторых, в Италии за обедом принято пить сухое вино. А я на работе не пью. И после работы предпочитаю обходиться.

– А ужин? Тоже… э-э… предпочитаешь? Для пущей стройности фигуры?

– Ну почему? На ужин у меня обычно немножко «фрутти де маре», даров моря: кальмарчики, рыбка, капустка.

В общем, Акира угощает Юрико растворимым кофе, а потом пешком провожает несколько кварталов; молодым людям очень не хочется расставаться. Оказывается, Юрико закрепила свой моноцикл в одной из сот у оружейного магазина «Добрая пуля», возле которого феникс назначил красотке свидание.

Соты видно издалека. Они нависают над тротуаром, образуя массивное подобие арки, в десятках мест проколотое рельсами-желобами. В свою очередь эти рельсы струятся отполированным металлом к перекрёсткам, расположенным приблизительно на уровне двадцатого этажа обычной вавилонской башни-лоу.

Акира с умилением наблюдает, как лихо юная красавица управляется с «вешалкой», сложной системой механизмов, предназначенных для оптимального складирования скоростных моноциклов. Вдавить кнопку активации, повернуть рычажок гидравлических усилителей, задать с клавиатуры оптимальный угол выхода – и створки над головами влюблённых раскрываются, раздатчик аккуратно выталкивает транспортное средство на волю. Моноцикл, скользнув единственным колесом-ободом по желобу, подкатывается к идеальным ножкам Юрико.

– До свидания, Акира! – Девушка прячет аниме-голограммы под бронестёклами защитных очков и натягивает на ладони трёхпалые дерматиновые перчатки, извлечённые из полиэтиленовой дамской сумочки. Юрико нежно целует феникса в распухшие после ночных утех губы и обхватывает бёдрами сидушку своего фиолетового «Дукати Буто». Туфельки красотки тут же прихватываются присосками к обтекателю, разъёмы перчаток совпадают с портами сенсоров рулевого штурвала, локти и голени укладываются в специальные пазы. Зазоры между телом и моноциклом заполняются вязким гелем – чтоб максимально снизить потери скорости из-за сопротивления воздуха.

– До свидания, Юрико.

– Позвони мне.

– Конечно. Обязательно. – Акира достаёт из кармана плаща мобильник.

Девушка смеётся:

– Не сейчас, глупый. Завтра. Вечером?

– Да-да. Конечно. Завтра. – Краснеет феникс.

Юрико врубает движок, и «Дукати Буто» взмывает к ближайшему высотному перекрёстку, чтобы через мгновение бесследно растворится в сети подвесных дорог.

– Завтра. Обязательно позвоню. – Вибровызов: Акира смотрит на дисплей телефона – имя абонента «Джамал Судзуки».

– Да? – спрашивает Акира. – Моси-моси?

Радостный голос из динамика трубки:

– Акира, привет. Как жизнь половая?

– Регулярно. – Значительно вздыхает феникс.

– Ну и отлично. Не забыл?

– Нет. О чём?

– Значит, забыл. У нас сегодня дуэль. В смысле, мы присутствуем. Вспомнил где-куда?

– Обижаешь?!

– Ну, тогда до встречи! Не опаздывай!

Амнезия – надо же! Скорее, до места встречи стажёров и секундантов добираться через полгорода, а времени в обрез.

Акира пристраивается к толпе, по асфальту, по «зебре», а не по мосткам пересекающей проезжую часть. Рёв десятков мощных движков, самозабвенно пожирающих дизтопливо. Народ испуганно выскакивает на высокий бордюр: толкучка, давка, кто-то падает, по нему маршируют десятки ног, кровь, крики – паника! Граждане, что избрали в качестве маршрута раскладные навесы из тектопластика, мостки, перекинутые от тротуара до тротуара, тоже испуганы: маленькая девочка выпала в проём между скобами перил – короче, сегодняшний выезд одного из Великих Сёгунов без жертв не обошёлся.

Акира не обращает внимание на толпу, он лавирует в потоке сгруппировавшихся поближе к пешеходной зоне ДВС-авто, Акире нужно на другую сторону улицы, феникс спешит арендовать дельтаплан.

Успешно миновав все препятствия, лейтенант Ода оборачивается и наблюдает следующую батальную сцену. Караван киботанкеток «Тип 97», или как их называют в простонародье «Те-Ке», на максимальной скорости цепляет траками проезжую часть. Это эскорт. Боевое охранение, оснащённое лазерными пушками с тридцатью семью режимами излучения: на поражение, на уничтожение и так далее. Под корпусами из тончайшей высокопрочной брони и асбестового подбоя прячутся экипажи, приращенные нервами к бортовым компьютерам и гироскопам. Эти «пилюльные коробки» прикрывают приземистый лимузин-амфибию, от кузова которого система постановки пассивных помех отстреливают красивые россыпи фейерверков и дипольных отражателей. Сам кузов выполнен из композитов, рассеивающих направленные импульсы и способных выдержать кумулятивную струю.

На драгоценные жизни Великих Сёгунов слишком часто покушаются наёмные убийцы-шпионы, а церемониальным мечом-сэтто сиккэн, выборный представитель бакуфу, вряд ли сможет защититься, так что бронированные предосторожности никогда не бывают излишними.

Четыреста семьдесят метров в минуту – в кабинке лифта Акира взлетает на крышу небоскрёба и арендует дельтаплан.

Направляя плоскости соплами, исторгающими потоки раскалённого газа, феникс спешит к лесополосе, «зелёной зоне» между жилым районом и монстром тяжёлой промышленности – тракторным заводом, выпускающим помимо гусеничных машин кофеварки и дыроколы.

Успешная посадка.

Бодрая походка.

Восемь минут запаса.

А ровно в девять тридцать оба стажёра на месте – никаких опозданий: ни на секунду, чётко согласно расписанию. Секундантов тоже комплект: парочка профи присутствует. Врач? – решили обойтись. Специалист-хирург, пусть даже и любитель, это роскошь, а не средство оздоровления; тем более надёжных, проверенных в СИТУАЦИЯХ медиков ни у кого из присутствующих в друзьях не водилось.

Стажёры нервничают.

Курят и пьют водку.

Стаканами.

Акира тоже курит, водку не пьёт – гоняя кадык по горлу, хлещет пиво из термоса, предусмотрительно захваченного Джамалом Судзуки, стариной Джамалом, вторым секундантом.

Мальчишки – молодцы! – полноценно используют десять минут, подаренных – жизнью? – смертью… Обманчиво женственный Хисока Исузу дует второй косяк подряд, Масами Арисава слизывает языком прозрачные слёзы-остатки с горлышка бутылки калибра ноль семь.

– Кланяемся, господа, кланяемся! – Дурным голосом орёт Джамал: от неожиданности Акиру передёргивает.

Парни тоже вздрагивают: их лица мнутся вымученными – храбрыми! – улыбками. Мол, кто выживет, тот прав.

Джамала, явившегося на дуэль с конкретного бодуна, тошнит: брызги и кусочки чебурека липнут к шнуркам кроссовок и теряются в густой, запыленной выхлопами завода траве. Желудок Акиры только потому не выворачивается наизнанку, что застрял в горле: челюсти сводит судорогой. Парни? как ребятишки? – поплохело? – ничуть! – кланяются: обряд, традиция, секундант сказал – надобно исполнять.

– А может, передумаете?.. Помиритесь? Стажёры?! – язык чужой, и голос как ненастоящий: плюшевый, ватный, дрожит. Акира вытаскивает из кармана сигареты: – А? Передумаете? Ну, чего вы?..

– Исключено.

– Нет.

Мальчики, именно что мальчики – по семнадцать лет на рыло, дети! – не спеша, без суеты, обнажаются по пояс: снимают рубахи, пугая солнышко вспотевшими мускулистыми торсами.

Акира в панике: всё происходящее – не шутка, не бредовая заморочка по поводу офицерской чести, но реальное смертоубийство – и что ты, феникс, делаешь здесь?!! останови безумцев!! помешай кровопролитию!! ну же!!!..

Упругие мышцы перекатываются-играют, деформируя резко проступившие из-под кожи татуировки-заклятья – против ожогов, против удушья дымом, против угарного газа, для силы войти в пламя и смелости сгореть-умереть… Если – напоследок! – не активировать-прощупать весь комплекс сейчас, то другого момента может и не быть. У Акиры тоже есть такие рисунки: у всех профессионалов тела – самые настоящие разукрашки. Лейтенант Ода, посекундно сглатывая слюну, рассматривает татухи дуэлянтов. Знаки Общего Профсоюза – и у Хисоки и у Масами, как положено, около пупка; «огненная саламандра» фениксов – на предплечье; «белый огнетушитель» на кроваво-красном фоне-прямоугольнике – левая грудь… А крохотной округлой наколки, как у стажёра Исузу над правым соском, у Акиры нет – как-то не нуждался пока лейтенант в заклятье для увеличения размеров мужской силы…

Рисунки, много, разные – вспухают, пробивая человеческую оболочку, и гаснут дотлевшими фитилями – что ж творится-то сейчас в телах мальчишек?! какая энергия пульсирует в венах?! сколько боли разрывает осколками виски?!

– Ребятки, карманы-то выверните! – Джамал грубо отбирает у Акиры термос с пивом. – Давайте, выверните! Чо замешкались?! Быстрее пошевелитесь, раньше на кладбище отвезём!

Обижаются, зыркают из-под длинных чёлок – пустые-то карманы, чего их выворачивать? Да, понятно, порядок такой, часть стандартного ритуала, да, ерунда, а соблюсти надо. Но! – неприятно, как-то не по-людски, а?

Да только где ж тут людям взяться?! Нету тут людей! Так… – профессионалы, ложка дёгтя в муравейнике хомо сапиенсов…

Джамал что-то говорит – ребята шевелятся; опять Джамал полощет по ветру языком – перемещение обнажённых торсов…

Акира выпадает из реальности – уходит в звёздную даль, растворяется в нирване: не здесь, не сейчас. Здесь – неправильно, зря, глупо.

– Готовы? – Голоса. Издалека.

– Да.

– Так точно.

– К барьеру!

Кровожадно сверкают заточки катан.

«Среди цветов – вишня, среди людей – самурай». Хе-хе, сейчас мальчиши-малыши продемонстрируют чудеса воинской доблести: высокий мощный Масами Арисава натрое перерубит пролетающую мимо стрекозу, а лёгкий и стройный Хисоки Исузу незаметным взмахом лезвия расконопатит в коробок спичек ближайший кленовый ствол.

– К барьеру!

Камаэ-стойки. Пот напряжённых лиц. Гокаку-кэйко? Равные партнёры? Или победит хикитате-кэйко, сильнейший? Всё-таки дуэль – это не спарринг и не ката, и даже не тамэси-гири. Противники вооружены си-синто, мечами эпохи Мэйдзи.

– К барьеру! – вопит эхо в черепе лейтенанта Оды.

Первый удар.

Семэн-ути.

Плечи расслаблены. Стойка тюдан-но-камаэ перетекает в удар. Спина прямая. В одно движение: стажёр Арисава ведёт мечом – и видит из-под левого кулака личико Исузы – шаг вперед, руки выпрямляются – лезвие страстно желает поцеловать дробненького Хисоку в губы и пощупать щёчки в стиле шиацу. И – дожать рукоять кистями – это важно!

Мэн-суриагэ-мэн. Хисока отступает с левой пятки и отводит катану Масами влево-вверх – выпад с правой ноги, ответ в голову.

Нуки-вадза. Арисава уворачивается и – котэ-ути, меч вдоль меча – в запястье.

Отступление, котэ-нуки-мэн, всего шаг назад, и меч взмывает над головой. Клинок Масами Арисавы режет пустоту. Удар -…

…пальцы, большой и указательный – плывут; средний – почти в невесомости, как будто в руке чайная ложка; безымянный и мизинчик – крепко сжаты…

…доли секунды – вечность…

…– удар, удар, удар.

Звон. Сталь. Мимо.

Не мальчишки-стажёры, но многорукие демоны-асуры, таки вырвавшиеся из жестокого мира Сюра-Кай, но не умерившие гордыню – желание попрать совершенство и уничтожить богов по-прежнему горит под их толстой кожей потусторонними огоньками.

Мечом вниз, прямо-вверх; атака в бок, назад – широко отставив локти, мощно, крепко, дыхание – Масами.

Хисока – среднее положение и встреча: кончиком, чуть-чуть, сильно. Отвести лезвие врага вправо, и «оседлать». Пауза – и новая атака того, кто ещё неделю назад был другом, вчера врагом, а сейчас – убийца. И режущий удар снизу. Мимо. Ритм. Дыхание.

Напряжённые лица, расслабленные мышцы. Обузданная жажда крови и надежда: кэса-гири, «монашеский плащ», блеск-диагональ – труп!! – развал-схождение от левого плеча к правому бедру, пополам, был человек – теперь два куска. Жаль, не судьба…

Звон, сталь, звон.

Дебана-вадза – предупредить атаку, выпад заранее – удар. Великолепная реакция!

Кружатся «Красные Листья» – эх, уронить бы сейчас клинок убийцы: не думая, не мечтая. Отринув суету и желания, очистив разум от скверны и добра – гладкое поле пустоты: движения смерти, хоровод чёрных дыр, и только сила меча ложится осенними листьями, липнет к металлу, выдавливая из пальцев семейную реликвию, оружие предков.

Не рубить, но полосовать. Нерешительно? – метить в ноги. И танцевать китайской обезьяной: не распрямляя рук, стараясь всем телом пройти сквозь оборону противника.

Грудь Масами окрасилась алым. Царапина, всего лишь порез. Ерунда. Татуировки в помеченном остриём секторе кожи мгновенно погасли, выцвели – исчезли? умерли? А с ними ушла из организма и частичка врождённого таланта. Что покинуло тело? – способность воскресать? умение чувствовать точку возврата в самом свирепом пожаре?

Что?

Первый шаг по дороге в десять тысяч ли?

– Эй!!! – притворяясь, что сейчас родит мощный удар, кричит раненный Масами; с одной целью парнишка разоряется: вывести из равновесия обнадёженного маленькой победой врага, и с воплем атаковать. Это «эй» совсем даже не победный рык «сен но го кое!», это… – отчаяние, смирение, признание поражения?

Нет!

Нидан-вадза, двойной удар – первый в «молоко», второй, смертельный – в притягательно открытую шею Хисоки. Выдох.

– Э-ээ-ййй!!!

Как? Откуда? Что вообще?!.. – Акира удивлён, оскорблён и обижен: метровую катану Арисавы встречает короткий вакидзаси хрупкого как девушка Исузы. Имплантированный в мышцы предплечья меч-компаньон раздвигает соединённую биоклеем плоть и, ускоренный хрящевой пружинной, выпрыгивает из тела прямо в ладонь, спасая хозяина от верной гибели.

Это явное нарушение дуэльного кодекса: второй меч?! – где это видано!! Возмутительно! – Хисока Исузу должен был умереть!! Он обманул секундантов, он пользуется запрещенными приёмчиками и, наверняка, у него в запасе имеется ещё пара-тройка грязных трюков. Он…

Сближение.

Лицо в лицо.

Мгновение – маски прочь – ненависть. И опять бесстрастие.

Резко отвернувшись, Масами – более чем центнерная туша – левым плечом бьёт заплывшего жирком Хисоку в грудь, отбрасывая противника метров на восемь, к белой ограничительной линии.

Откуда столько сил?! Что происходит?! – Акира ничего не может понять.

Хисока бодро вскакивает на ноги, как будто ему только что не сломали рёбра, и он просто решил немножко полежать на травке, а теперь ему пора на свидание к мулатке-красотке. Акира уверен, что парнишка по самые уши накачан «благотворно» влияющими на печень и нервную систему стимуляторами. По крайней мере, только что Хисока Исуза укусил себя за щеку, из тайничка-кармашка выдавив в рот порцию обезболивающей химии.

Двумя пальцами вращать меч…

Голова крысы, шея быка…

«Если враг думает о горах, атакуй как море; если он думает о море, атакуй как гора»…

Руки сами по себе: правая – на цука, левая – на ножнах у коигути. Угроза-сакки, меч целит в голову-мэн, и режет по горизонтали на уровне бедер. Шаг вперед. Удар – с намёком, что, мол, вы, конечно, пардон-простите, но надо бы раскроить вам череп хотя бы до подбородка.

Фурикабури-возвращение.

Выпад в солнечное сплетение-суйгэцу.

Рубящий удар в левый бок от подмышки до пупка…

Удар – от и до…

Акира отворачивается: всё, бой закончен. Нечестный бой, неправильный, но… – победителей не судят, да? Ветхозаветные принципы бусидо оставим дедушкам-маразматикам и романтикам-мечтателям. Ну, подумаешь, хлопчик спрятал второй меч в руке… Не за пазухой ведь, и не в спину бил. Немножко, правда, подбадривал себя допингами – так здесь же не Олимпиада, и никто мочу на анализ брать не собирается…

Джамал давится пивом и громко прочищает горло. Акира моргает. Моргает ещё раз. Щипает себя за ухо. Кровь? Почему нет крови? Где лужи эритроцитов и озёра лимфы?! Ведь малыш Исуза только что убил великана Арисаву – от последнего удара Масами никак нельзя было уйти-спрятаться.

Никак!!

Где?!

Акира кривится – неприятно ощущение: татуировки зудят и чешутся. Магия? Рядом кто-то воспользовался тайными знаниями, без вариантов – волна энергии трогает листья над головой Джамала и на мгновение прижимает к земле траву. Гаснет и вспыхивает солнце. Замертво падает отдыхавшая на цветочке пчела. У Акиры дёргается веко.

Магия.

Боевая магия.

Холод в животе, лёд в горле, сырость в ботинках.

Арисава цел и невредим -…выпад, рубящий удар?.. – да, было, но… Сплыло? Иллюзия? Или Масами заранее озаботился настоящей «защитой»? И прогулялся к «оружейникам», чтобы те нарисовали парочку дополнительных орнаментов на коже и подшили к запястьям и лодыжкам лоскуты особой, бронированной ткани. И когда лезвие клинка стажёра Исузы коснулось суйгэцу стажёра Арисавы, активировалась классическая одежда кэндоиста: на Масами буквально выросла черная куртка-кэйкоги и широкие брюки-хакама. И вспухли роговыми наростами доспехи: тара, до, тэнугун, мэн, котэ.

Обычной катаной эти магические доспехи не разрубить. И вакидзаси тоже.

…интересно, а на о-ёрой Масами стипендии не хватило? Или он посчитал боевые самурайские латы излишеством? Мол, и так сойдёт?

– Стоп!! – орёт Джамал. – Стоп!! Бой окончен!!

Ага, а как же – ребятишки ничего не слышат: у одного из-за непомерной дозы транков в мозгу помутнение случилось, а ко второму сквозь груду магической наноорганики ни единого звука пробиться не может, не говоря уже об остром металле.

– Стоп!! Мечи в ножны!!

Куда там. Сближение. Осторожно, мягко – правой ногой вперёд, левую подтягивая следом. Исуза уходит в защиту: суриагэ-вадза – Исуза отбивает меч врага вправо; ути-отоси-вадза – клинок Масами отлетает вниз. До-ути-отоси-мэн – вправо-вниз. И бесполезный ответный семэн-ути Исузы достигает цели, опять не причиняя Масами вреда.

Это игра в одни ворота, это не дуэль – это убийство.

Надо что-то делать… – соображает Акира, глядя на Джамала.

Надо… – смотрит в глаза другу Джамал.

Надо… – соглашается трава под ногами, и шевелит крыльями мёртвая пчела. – Надо…

Что?

Делать?

А ничего. Плюнуть в небо да скрестить ноги в «лотос» и наблюдать. Потому как нет у Акиры власти над охранной магией стажёра Масами Арисавы. И у Джамала подходящих заклинаний на животе не нарисовано – как-то без надобности раньше были.

Нет власти и всё.

Не так

Неправильно.

Что?! Что не так?! Где неправильно?!

Опасность.

Шум в кронах деревьев – это осыпаются листья, обнажая ветви и стволы. Листья складываются в шелестящие комки – и вот огромные мускулистые тела неспешно падают-спускаются на землю, пугая затаившихся внизу людей кинжальными клыками, залитыми гнойно-зелёной слюной. Причудливо изогнутые рога демонов цепляют птичьи гнёзда и обдирают с коры побеги омелы. Добро пожаловать, жители Ада-Дзигоку, милости просим, откушайте от наших щедрот, не побрезгуйте!..

– Твою мать!! Ти!! – Джамал в ярости, он испуган и взбешён одновременно, он вынимает из бедренной кобуры-имплантанта любимый «глок», заряженный серебряными пулями с осиновыми сердечниками. Полномочный снайпер пятой категории лейтенант Судзуки называет «глок» «последним доводом королей». – Ти, ти, ти!!!

– Не упоминай… в присутствии… э-ээ… этих самых чертей… – Акира напрягает плечи и спину, концентрируя жар, дабы в нужный момент выбросить из конечностей крепко сплетённые косы пламени. Правда, сомнительно, что это поможет против демонов, но…

Теперь понятно, почему меч Хисоки не смог причинить ни малейшего вреда Масами. И, конечно, дело совсем не в спортивных, абсолютно декоративных доспехах, имплантированных для удобства на тренировках и, скорее всего, за много лет до дуэли. Да-да, кэйкоги и хакама не при чём.

– Ксо!! Тиксё!!

– Джамал, успокойся!

– Ты только посмотри, во что этот тикусёмо нас втравил!!

Темнеет – полумрак, вязкая серость. Тяжело дышать, что-то жилистыми лапами сдавливает грудь, кожистыми перепонками крыльев мешает кислороду протолкнуться в лёгкие и длинными мохнатыми хвостами щекочет клапана-желудочки сердечка, что-то…

Заклятья-то другого рода оказалось, не по одёжке закреплённое – совсем другое. Небось, какие-то наёмные колдуны-бродяги без лицензии и определённого места жительства за умеренную (что касается денег) плату наделили стажёра Масами Арисаву немыслимыми талантами, чёрным мерцанием и способностью к поразительной регенерации: теперь отрубленные части тела Арисавы тотчас прирастают на место – и будут прирастать, пока не закончится действие магии-Анмийоджи.

А демоны топчутся в центре поля боя, прямо на белом кресте – когтями-пятками срывают дёрн, фыркают смрадным паром, трясут гривами и поправляют набедренные повязки из тигровых шкур. Масами на коленях – приветствует защитников-они. И те благоволят молодому фениксу – в смысле, одарили его своим покровительством и до сих пор не разорвали на части, а ведь всем известно, как эти демоны обожают человечину.

– Там!!! – кричит Арисава. И глаза его загораются фиолетово-жёлтыми диодами: мёртвый, ненатуральный свет вырывается из-под век, стрелкой-указателем упираясь в меч-компаньон Хисоки.

– Он!!! – Демоны поворачиваются к Исузе. Демоны раскрывают пасти, и пронзительный визг валит Джамала и Акиру на землю. Исуза слегка склоняет голову и не шевелится – у-у, это ж сколько надо было в себя закачать химической дряни, чтобы не реагировать даже на адскую магию?!

Сгустки.

Слизь.

Туман?..

За спиной Хисоки Исузы что-то есть, шевелится, пытаясь пронзить материю реальности, войти в мир людей, почтить своим мерзостным присутствием славный город Вавилон.

Масами вновь атакует: три удара и остановка – мелькает остриё-киссаки – возврат для замаха по линии предыдущего удара. И пометить горизонталь – аккуратно над тазовой костью.

– Стоп!! Мечи в ножны!! – похоже, Джамал сам не понимает, что кричит. – Дуэль окончена!! Ничья!! Победила дружба!!

Демоны-они наводят прицелы-зрачки на надоедливого снайпера-секунданта: мол, о чём ты, уважаемый? попридержи-ка язычок, всё только начинается. Один из злых духов, хрустнув широкой, напоминающей фаллос шеей, двигается по направлению к Джамалу. Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму… – причитает Акира и готовится использовать заготовленный жар; напарничек наконец-то снимает пистолет с предохранителя.

Акира видит, как дрожит рука Джамала Судзуки, и сам он весьма не уверен, что сможет верно направить поток огня.

Не доходя трёх шагов до парочки секундантов, демон останавливается, уткнувшись в невидимую преграду. И обиженно рычит. Демона не пускает наружу граница поля боя, очерченная меловым порошком: внутри круга – власть и сила творить зло, а выйти – извините, силёнок не хватает. Акира нервно смеётся. Джамал подмигивает товарищу, мол, браток мы ещё ого-го! и покажем где кальмары зимуют!

Косматая морда чудовища искажается, спутанная шерсть втягивается в плоть, могучие мышцы исчезают, взамен оттопыривая аппетитный жир молочных желез и раздвигая бёдра до истинно женских размеров – у края белого круга улыбается великолепная девушка: черные волосы её каскадами струятся по спине, касаясь упругих ягодиц, ярко-зелёные очи томно прищурены, розовый язычок облизывает губки, призывая секундантов подойти поближе, обнять, поцеловать – и слиться в чувственной оргии.

Акира встаёт на колени и ползёт вперед, к белой полосе, к восхитительной красотке. Джамал хватает Акиру за лодыжку – не пускает, оттаскивает назад, чтобы самому опередить товарища и насладиться общением с искусительницей.

Борьба – профессионалы вцепились друг в дружку, чуть ли не зубами метя в горло, и пятернями стараясь выцарапать глаза.

И вот тогда Хисока взлетел.

Да-да, именно взлетел. Пареньку, видать, надоело постоянно уклоняться от выпадов Арисавы, и он решил полетать над поляной, отталкиваясь от травы тепловыми потоками. Хисока тратит свою жизненную энергию на малоэффективные фокусы. В любой момент сердце и почки могут отказать, позвоночник рассыпаться в костную крошку, мозг вытечь ринитом через ноздри.

И наваждение исчезает: вместо красавицы – уродливый демон-людоед.

Акира трясёт от нестерпимого зуда – татуировки чешутся так, что притронься к коже ногтями, чтобы умерить дискомфорт – тотчас потеряешь контроль и пальцами распластуешь плоть до скелета.

А с Масами Арисавой творится что-то непонятное – он не замечает, что Хисока висит у него над головой. Масами атакует тень Хисоки: саюмэн-ути, меч опускается слева под углом в сорок пять градусов, сила равномерно течёт по рукам; до-ути – из-под кулаков увидеть призрачное лицо противника, правая нога вперёд, удар тоже справа. Катана рассекает воздух – Масами, похоже, всерьёз видит перед собой врага и машет мечом усердно, не юродствуя.

Магия теней?

Хе-хе, Хисока Исузу тоже озаботился поддержкой потусторонних сил!

Демоны-они недовольны – злу надоели ритуальные танцы, зло желает – немедленно! – крови и мяса, за которыми оно, собственно, и явилось в мир людей, поддавшись посулам и заклинаниям вегетарианцев-магов.

Красотка-демон, сжимая в лапах железную палицу-канабо и воспарив над землёй, тянется к женоподобному юноше, грозя шипами нанести увечья.

Сгустки.

Слизь.

Туман позади Хисоки превращается в тройку приведений-юрэй – неприкаянные, духи умерших насильственной смертью помогают дуэлянту. Вместо лиц полупрозрачные, похожие на хлипкое желе, шары – три юных девушки прикрывают собой стажёра, подмигивая демонам-они глазами на подбородках и длинными ресницами на локтях.

– О, духи зла, окунитесь в омут крови и тоски, заберите своё и верните души мясу, простите глупых, помогите мудрым! – шепчет Джамал.

– Наму Амида-буцу! Наму Амида-буцу! Наму… – причитает Акира.

Тьма.

Тени.

Мечи…

А-А-А-А-А!!!

…И вдруг яростно взвыл клаксон – из-за полосы кустов на поляну выскочил красно-белый АП 4000-80, ДВС-авто из разряда особо любимых пожарными-любителями – ну, нравится товарищам огнеборцам на красивой большой машине кататься по городу и снимать вьетнамских девочек. Зачем дилетантам такие авто? Хороший вопрос. Пожар, для локализации которого может понадобиться четыре тонны порошка, выстреливаемого из лафетного ствола со скоростью восемьдесят килограммов в секунду, тушить любителям не доверят – согласно статутам вызовут феникса, а то и двух…

АП 4000-80, ага, точно. И какого пенагенератора господа брандмайоры забыли в зарослях сирени? Срочно придавило на пописать, вот и нашли укромное местечко? Или кто-то в километре отсюда окурок на тропинку уронил – и ребятки просто ошиблись координатами, чуть-чуть не попали, так спешили ликвидировать возгорание сухого листка берёзы?..

Наехав колесом на пенёк, КамАЗ затормозил у разметки дуэльного поля.

Сразу посветлело. Демоны растворились серым дымком, приведения ушли в туман, Хисока упал на землю, а Масами оказался опять обнажённым – без тренировочных доспехов.

Действие магии закончилось? Или что-то очень сильное и очень доброе выдавило из реальности силы зла?

КамАЗ?!

Упс! – явление феникса народу: начальство вездесуще – хлопает водительская дверь, на подножке сорок седьмой размер с ударозащитным носком и резинотканевой надставкой, ребристыми усилителями и противоскользящей подошвой, антипрокольной стелькой и теплоизолирующим чулком из полушерстяной байки… Н-да, резиновые сапоги Ника Юсуповича Спираса трудно не узнать и перепутать, скажем, с кедами Джамала.

Спирас настроен воинственно – приближается к дуэлянтам, размахивая над шлемом «PAB FIRE» раритетным бердышом и действующей моделью рогатины:

– O tempora, o mores! Щенки! На хлеб и воду! Месяц без дежурств и сигарет! Вы у меня попьёте пива! Месяц!!! Под арест!! Щенки!! – Трясётся на груди у Спитфайра ворошиловская медаль «За отвагу на пожаре»: усатый мужичок держит на руках спасённого из огня ребёнка.

– Ник Юсупович-сан, Вы не правы. «Поединок есть условленный бой между двумя лицами смертоносным оружием для удовлетворения поруганной чести, с соблюдением известных установленных обычаем условий относительно места, времени, оружия и вообще обстановки выполнения боя». – Хисока загадочно улыбается и катает желваки, напрягая красивые скулы.

– ЧТО-О?!! Де Шатовильяра изучаем?! Романтика в геморрое зачесалась?! Давно не ласкали парашу зубными щётками?! Вы у меня, на, зачёты получите!! Я вам, тля, кузькину мать за щеку провентилирую!! ЩЕНКИ, МАТЬ ВАШУ!!

– Не согласен. – Это Масами, добрая душа двухметровой комплекции. (Нет бы помолчать, когда старшие разгон устраивают. Ой, зря. Зря-зря-зря некоторые стажёры ротик разевают, зря…) – Не согласен. Не щенки.

– ДА-А?! А кто?! Разъясните мне, молодой человек, разъясните, не стесняйтесь… – Хитро передёрнув затвор адамова яблока, оскалился Спитфайр. – Я слушаю, я жду!

– Лев Толстой вызывал на дуэль Тургенева – и уж оба, согласитесь, щенками никак не были, солидные господа, литераторы. А Бакунин вызвал самого Карла Маркса – щенки?! – увольте, Ник Юсупович-сан!! Увольте!! А Гумилёв с Волошиным?!

– Масами Арисава, если я не ошибаюсь?.. Не ошибаюсь? Замечательно! По поводу… Скажем, в порядке заявленной очерёдности… Между Толстым и Тургеневым дуэль не состоялась, ведь правда? Или я что-то путаю?

– Ну-у…

– Стажёр Арисава?! Я жду?

– Так точно, не состоялась!!

– Так-с, это был первый номер нашей программы. Кто у нас дальше? – Маркс и Бакунин? Ага, Бакунин кем был? – правильно, анархистом, человеком неблагонадёжным, отщепенцем. А вы?! Вы?! Будущие офицеры пожарной охраны вольного города Вавилона?! Без пяти минут дипломированные фениксы?! И сравнивать себя с Бакуниным?! Арисава?!

– Я!

– Вы ассоциируете себя с Марксом?

– Никак нет!

– И в корне неверно делаете, стажёр Арисава! Чем закончилось недоразумение между Бакуниным и Марксом? А?!

– Маркс вызов не принял…

– Совершенно верно! А почему?

– Трус потому что…

– Трус?! Ай-я-яй, дорогой мой Масами, вы меня разочаровываете! Вам что? неизвестно, что Маркс был известным дуэлянтом?! Что он гордился шрамами на своём лице?! Шрамами от шпаг боннских студентов, с которыми он имел честь драться?!

А?!

– Возможно, я не прав.

– Вы именно не правы. А хотите, поясню? – почему Карл Маркс отказался?

– Будьте добры, Ник Юсупович-сан.

– А потому что у него цель в жизни была! Потому что он мечтать умел! И знал, что способствует достижению цели, а что может свести в ноль все усилия! Понимаете, к чему я клоню, а?

– К тому, что долгая, кропотливая и трудная учёба в академии может пойти слону под хвост из-за одного неверного шага?

– Так точно, дорогой мой Масами! Всё-таки интеллектом вас Будда не обидел… – Спитфайр закурил. – Кстати, насчёт последней пары: Волошин выстрелил в воздух…

– …а Гумилев промахнулся.

– Нехорошо, Масами, перебивать старших по званию. Но ответ засчитывается. Ибо верен… Всех жду в депо через час. Большая просьба: не опаздывать. А с вами, господа… – Ник Юсупович повернулся к Джамалу и Акире. – С вами будет отдельный, крайне неприятный разговор.

…и разговор был действительно неприятным.