Ахауля ляляпта
— Чего-чего? — спросил Павел подозрительно.
— Ахауля ляляпта! — повторил Андрей, демонстрируя клиенту что-то маленькое, волосатое, черное, сморщенное — похожее на высушенную обезьянью лапку. — Сувенир. Купил у старого индейца.
— Убери ты эту гадость от стола! — рявкнул Павел. — Она же обезьянья…
— Да кто этих индейцев поймет, — пряча лапку в карман, заявил Андрей. — Может, человеческая?
Он облокотился на перила и уставился вниз с балкона. Не иначе как высматривал человеческих особей, похожих на свеже-приобретенный сувенир.
Павел только презрительно фыркнул и налил себе вина. Нет, отношения у них сложились хорошие, в чем-то даже дружеские. Индивидуальный тур в Чили стоил немалых денег, и к выбору персонального гида Павел Арсенов подошел очень внимательно. С ходу отмел смазливых девочек — кто же ездит в Тулу со своим самоваром? Понравился было средних лет интеллигент, выпускник МГИМО, успевший и дипломатом поработать, и свой бизнес завести, и прогореть. Но вовремя выяснилось — бывший мгимошник подорвал здоровье на дипломатической ниве и теперь вынужден цедить безалкогольное пиво. Разве это достойный товарищ для двухнедельного вояжа по Чили?
Андрей же был всем хорош — и языки знал в совершенстве, и по миру успел помотаться, и водку готов был пить наравне с клиентом, при этом не утрачивая ни бдительности, ни дружелюбия. Немного настораживала его непрерывная веселость и слабое чувство дистанции. Арсенов даже заподозрил гида в нетрадиционной ориентации. Но нет, и тут все было в порядке. Просто такой характер. Выбор был сделан, и вначале Павел не мог нарадоваться на своего гида. Мотаясь по всей стране, от горнолыжного курорта Портильо до пустыни Атакама, от Огненной Земли до заросшего виноградом каньона реки Майпо, молодой гид оставался энергичным, деятельным и компанейским. Вот только стоило Арсенову постановить, что последние три дня они проведут в Винья дель Мар, как Андрей заметно сник.
Ну не умел этот парень спокойно отдыхать! Не понимал, что есть свое удовольствие в трех днях, проведенных в спокойном чилийском захолустье, когда ожидающие в Москве проблемы уже приближаются во времени, но все еще остаются отдаленными в пространстве — на целых семнадцать тысяч километров. Ему требовалось действие, все равно какое — взбираться на склон вулкана, вести машину по зажатой между океаном и горами автостраде, знакомиться с чилийками или попросту напиваться с клиентом.
Арсенову же хотелось сейчас только покоя…
— Вот и еще одна мечта детства исполнена, — сказал он, глядя на океан. — Веришь, с детства мечтал в Чили побывать.
— Верю, — согласился Андрей. — А я в Россию хотел. Папаню из Перу отозвали, когда мне шесть лет было… ох как же я радовался!
Все это уже было не раз сказано. И про юность Андрея, безалаберного сына дипломатических работников. И про детскую мечту Арсенова — побывать на Огненной Земле, посмотреть на пингвинов.
Ну — посмотрел. Местный гид с готовностью привез их на огромное стойбище… или как оно там называется? Гнездовье? Лежбище? Птичий базар? Да не важно. Посмотрели они на пингвинов. А потом Арсенов поймал взгляд гида, болтающего с аборигенами, пока они с Андреем ловили пингвинов в объективы камер. И представилось ему, как приехавших в Россию туристов везут посмотреть на местную экзотику — воронье гнездовье. И как стоят богатые южноамериканцы, с восторгом фотографируя каркающее воронье… а окрестные мужики крутят пальцами у виска…
Что русскому экзотика, то немцу банальность. Вот что обидно по-настоящему — прошло время уникальных впечатлений. Даже на Южный полюс с парашютом прыгнуть — всего лишь вопрос денег и бесшабашности.
— Покажи-ка свою… ахулю… — попросил Павел.
— Ахаулю, — поправил Андрей, с готовностью извлекая скрюченную лапку. — Индеец называл ее ахауля ляляпта.
— Как переводится? — со скукой разглядывая сувенир, спросил Павел.
Гид неожиданно засмущался.
— Честно говоря, не знаю. Индеец по-испански совсем не говорит. Наверное, настоящий мапуче. Их на лицо и не отличишь-то особо, это не североамериканцы.
Павел внимательно рассматривал лапку. Потом положил ее на столик и сообщил:
— Фальшивка.
— Чего? — обиделся Андрей.
— Фальшивка, говорю. Нагрел тебя индеец.
— Почему? — хватая лапку, возмутился Андрей.
— Да ты глаза открой, — объяснил Павел. — На этой лапке — шесть пальцев! Два противостоящих пальца, понимаешь? И еще — в каждом пальце по четыре сустава.
— Ну… — вертя лапку и осторожно пробуя согнуть черные скрюченные пальцы, произнес Андрей. — Это…
— Я, дорогой ты мой, МГУ заканчивал, — пояснил Павел. — Биофак. Животных с такими конечностями не существует.
— Может, ящерица? — предположил Андрей.
— Покрытая шерстью? Да и у ящериц нет таких лап. Так что, Андрей, ахаулю эту сшила бабка твоего мапучи специально для идиотов-туристов.
— Все равно забавно, — сказал Андрей, изучая опозоренный сувенир. — Нет, постой, ну как это — сшила? Нет тут никаких швов… сейчас!
Он бросился в гостиничный номер, хлопнула дверь. Оставшись на балконе в одиночестве, Павел снова взял в руки ахаулю.
Да, швов не наблюдалось — кроме зашитой тонким шнурком культи. Павел подковырнул шнурок — внутри лапка оказалась аккуратно набита сухой травой.
— Нет таких животных, — повторил уже для себя Павел и отложил лапку. Но в душу начало закрадываться сомнение. Для чего старому индейцу сооружать такую правдоподобную фальшивку? Туристу вполне сгодится высушенная обезьянья лапа…
Вернулся Андрей — с огромной лупой в руках. На недоуменный взгляд Павла пояснил:
— Купил внизу, в газетном киоске. Хорошая лупа, да?
Минут пять он простоял, изучая лапку вооруженным глазом, после чего гордо заявил:
— Никакая это не фальшивка. Нет тут швов.
Павел почувствовал азарт:
— Давай лупу сюда, Паганель хренов! Сейчас покажу, чем профессионал отличается от любителя!
Через четверть часа Павел был вынужден признать (конечно, лишь себе самому), что в данном случае профессионал от любителя не отличается ничем. Андрей, надо отдать ему должное, тактично молчал и об опрометчивом обещании не напоминал. Можно было просто вернуть обезьянью лапку и объявить ее сделанной на заводе в Китае…
Но Павел уже был задет за живое.
— Выпотрошим? — предложил он.
Андрей пожал плечами:
— Давайте.
Шнурок был распущен, сухая трава вытрясена, лапка — вывернута наизнанку. Павел еще раз осмотрел ахаулю изнутри, и его прошиб пот.
Не выглядел этот дрянной сувенир фальшивкой! Похоже было, будто кожу и впрямь содрали, словно перчатку, с лапки животного.
— Я вот помню, — задумчиво произнес Андрей, — что когда чучело утконоса первый раз в Европу привезли, ученые его обозвали подделкой. Не бывает, мол, таких зверей…
— Помолчи, — сказал Павел очень серьезно. — Вопрос серьезный…
Конечно, на дворе — двадцать первый век. Да и Чили — не Австралия. Но вот же лежит перед ним лапа существа, которого не может существовать в природе!
— Что еще продавал индеец? — спросил он.
— Камешки какие-то, — начал вспоминать Андрей. — С дырочками, на шнурках… вроде как амулеты. Еще какие-то лапки, шкурки…
— Пошли. — Павел поднялся, подтянул живот, заправляя его в штаны. — Будем трясти твоего индейца. Он у нас живо испанский вспомнит.
Ну где может приложить свои силы современный биолог, жаждущий оставить след в истории? Разве что искать новые виды тараканов и глубоководных рыб. А вот открыть настоящее животное, дать ему гордое имя вроде «Шестипал Арсенова»… Даже в наивные годы далекой юности Арсенов такими амбициями не страдал.
Но вот, вот же она, шестипалая четырехсуставчатая лапа невиданного зверя!
— Пятнадцать баксов, между прочим, отдал, — тараторил Андрей, идя рядом с Павлом. — Я еще удивился, с чего индеец столько денег ломит, но решил — редкий какой-то сувенир…
— Головой чаще думай, — сурово сказал Павел. — Если цена слишком высокая или слишком низкая — сразу насторожиться следует.
Индейца они нашли на окраине городка, в месте совершенно нетуристическом — и как туда забрел неугомонный Андрей? Все здесь было неприглаженное, нетуристическое, обшарпанное. Маленький местный рынок, никак не рассчитанный на туристов. Всякая экзотическая жратва, несколько магазинчиков с единым для всего мира выбором товаров…
И скромно сидящий в пыли у дороги индеец. И впрямь — очень старый, спокойный, никого к себе не зазывающий, будто дремлющий над разложенными на земле сувенирами. Старая соломенная шляпа на голове, неподвижное морщинистое лицо, грязное пончо, торчащие из-под него босые ноги.
— Здорово, отец! — добродушно сказал Павел, покосился на Андрея — тот затараторил по-испански, потом — на каком-то знакомом ему местном наречии.
Индеец, похоже, ничего не понял. Но неспешно кивнул.
А Павел уже склонился над его товаром.
Да, сувенирчики и впрямь — дрянь дрянью. Камешки с дырочками на шнурках, вроде «куриных богов», что любят собирать на Черном море детишки. Примитивные фигурки, вырезанные из дерева.
И еще одна ахауля. Андрей купил левую, а эта была правая.
Павел поднял с земли странный сувенир, внимательно изучил. Спросил:
— Сколько?
Индеец неторопливо нарисовал в пыли пальцем цифры. Лукаво посмотрел на покупателей. И добавил значок доллара.
— Пятьдесят? — растерялся Андрей. — Павел Данилыч, он мне утром за пятнадцать продал, честное слово…
— Подожди, — велел Павел. Сел перед индейцем на корточки. Внимательно посмотрел в глаза.
Черт, ничего не разберешь, будто стеклянные. Душа индейская — потемки.
— Много хочешь, Виннету, — сказал Павел. — Пятнадцать.
И, зачеркнув назначенную цену, начертил в пыли «15».
Индеец покачал головой. И повторно написал «50».
— Издевается, — решил Андрей.
— Нет, парень, — сказал Павел. — Он не дурак. Ты думал, он с тебя много слупил за первую ахаулю? Он тебе крючок закинул. Нарочно продал задешево… чтобы ты присмотрелся и снова прибежал.
Индеец молчал и улыбался. Будто понимал по-русски.
— Откуда оно? — потрясая сушеной лапкой, спросил Павел. — Что за зверь, где живет?
Индеец разгладил пыль морщинистой рукой и принялся рисовать. Вокруг потихоньку собиралась толпа аборигенов — глядели, похохатывали, то ли над старым торговцем, то ли над чужестранцами-покупателями. Подошел полицейский, постоял, изучая обстановку, проследовал дальше.
Павел и Андрей ошарашенно смотрели на схематичный рисунок.
Была на нем цепочка холмов, и деревья, нарисованные со старанием пятилетнего ребенка. Было два странных существа, неподвижно лежавших на земле. «Ляляпта!» — провозгласил индеец, указывая на них.
А еще было нечто большое, округлое, наполовину воткнувшееся в землю — из этого округлого шел дым. Индеец внимательно посмотрел на Павла — понял ли, что ему показывают. Потом одним взмахом руки стер рисунок.
— Я же тебе говорил, нет на Земле таких животных, — сообщил Павел гиду. — Дошло?
— Павел Данилыч… — Андрей полез в карман, вытащил первую ахаулю. — Так это что же… мне руку инопланетянина продали?
— Спрячь! — скомандовал Павел. Он был сейчас в своей стихии. Требовалось действовать. Требовалось уломать посредника и выйти непосредственно на товар. Требовалось решить проблемы с властями, таможней… не позволить оттереть себя в сторону. Требовалось при всем этом остаться живым. Это даже не «Шестипал Арсенова»! Это Нобелевская премия, это настоящая слава, это настоящее положение в обществе. Да это, если на то пошло, маленькие дивиденды для одного человека, но огромный кредит для всего человечества!
— Отведи нас туда, старик, — сказал Павел. — А? Я заплачу. Много заплачу. Сто баксов. Нет, шучу, пятьсот. Файф хандред. Понял?
Индеец покачал головой.
— Значит, так, Андрюша, — велел Павел. — Тащи нам по бутылочке пивка, вискарика какого-нибудь поприличнее… и потрись в толпе. Поговори с аборигенами, узнай, откуда этот старичок взялся, где живет. Одна нога здесь…
— Другая уже там, — исчезая в толпе, отрапортовал Андрей.
Через полчаса Павел был вынужден признать свое поражение.
Индеец не отказался от пива. Индеец глотнул виски. Индеец согласился принести тутитоку — нижнюю конечность существа. Индеец сумел жестами объяснить, что одного инопланетянина при падении разорвало на куски — которые он сейчас и продает, другой почти целый, но из него тоже пришлось набить чучело. Жара, мухи, личинки… все это он продемонстрировал с настоящим актерским мастерством, хоть сейчас его в ГИТИС принимай.
А еще индеец наотрез отказался отвести покупателя к месту падения тарелки.
— Значит, так, Андрей, — подвел наконец итоги Павел. — За две тутитоку старый хрыч хочет по сотне. За вторую лапу полтинник. Это все фигня. За целое чучело требует штуку. Что ж, придется покупать.
— А как же сама летающая тарелка? — жадно спросил Андрей.
— Вот когда он нам чучела продаст, тут и до тарелки дело дойдет, — уверенно сказал Павел. — Какие-то штуки оттуда он уже доставал… но не хочет пока ничего говорить.
— Он вообще испанский не знает…
— Да все он знает, ему торговаться так удобнее! — в сердцах сказал Павел. — Пошли в отель. Завтра утром он все принесет…
— А если проследить за ним? — предложил Андрей, когда они отошли от старого индейца.
— Нет, не стоит. — Павел строго глянул на гида. — Тут самодеятельность вредна… дикий-то он дикий, но мозги у него работают. Заметит слежку — ничего больше не получим.
— Не заметит, — самоуверенно сказал Андрей.
— Если дальше будет упираться — попробуем в детективов поиграть… — решил Арсенов. — Что ты про него выяснил?
— Неделю уже ходит на рынок, продает всякую дрянь, — сказал Андрей. — Кто такой, откуда — никто не знает.
— Умен, — согласился Павел. — Умен и осторожен. Искал настоящего покупателя.
Вечером пили. По такому случаю — не вино, а хорошую русскую водку. Под копченное на ветру, на испанский манер, мясо ламы водка шла замечательно.
— Павел Данилыч, — захмелев, начал Андрей разговор на волнующую его тему. — А ведь это дело большими деньгами пахнет… и не только деньгами.
Арсенов усмехнулся.
— Не бойся, в стороне не останешься.
— Нет, я все понимаю, — гнул свое гид. — Вы человек знающий, опытный… а у меня и денег-то нет, чтобы целую ляляпту выкупить. И все-таки…
— Гарантий хочешь? — Павел с живым интересом наблюдал за гидом. — Ладно, объясняю, чем ты мне дорог в этом деле. В посольстве связи есть?
— А? — насторожился Андрей.
— Как повезем чучела через границу? А если удастся инопланетные железяки добыть? Бластеры всякие? Нас же на таможне повяжут.
— Повяжут, — согласился Андрей.
— Так вот, ты у нас мальчик из дипломатической семьи, родители твои в этих краях трудились… завязки остались?
Андрей мигом протрезвел и задумался:
— Что же… дипломатической почтой?
— С государством делиться все равно придется, — философски заметил Арсенов. — И уж лучше со своим, точно? Можно к американцам пойти, но те нас сразу в сторонку отодвинут. А то и прикончат. «Секретные материалы» смотрел? То-то…
— Так-так-так… — воодушевился Андрей.
— Все, что добудем, сдадим в посольство, — продолжал Арсенов. — Ну или почти все. Решим. Под гарантии. Под очень большие гарантии!
— Под совсем большие? — с детским восторгом спросил Андрей.
— Под самые большие! Будь мы с тобой, Андрей, американцами, тут бы завтра морская пехота высадилась, весь район оцепила, и никто бы не пикнул! Но мы граждане России, страна у нас не столь сильна. Пока не столь сильна! — Он выразительно покосился на сушеную ахаулю, лежащую на столе. — А вот с неземными технологиями…
— Может быть, нам еще памятник поставят, — предположил Андрей. — Как Минину и Пожарскому! За возрождение славы и силы Отечества!
Арсенов усмехнулся. Нет, все-таки при всей положительности гид оказался совсем еще мальчишкой.
— Может быть. Давай, гражданин Минин, еще по одной…
— Почему это я Минин… — запротестовал было Андрей, но развивать вопрос не стал. Зато задал другой, который волновал и Арсенова: — Павел Данилыч, а нет у вас ощущения, что нас все-таки дурачат? Тут ведь уже большие деньги…
— Это не подделка, — мрачно сказал Павел.
— А все-таки? Вдруг — телепередача какая-то, съемки скрытой камерой. Дурачат туристов, потом с извинениями деньги возвращают. Вот будет позорище…
Арсенову сразу же вспомнился один серьезный человек, надолго потерявший деловую репутацию из-за подобной телепрограммы. И всего-то объяснял симпатичной иностранке, потерянно стоявшей возле своего «мерседеса», как проехать к Кремлю. Там ехать-то было — два поворота! А оказалось, что странная карта, по которой он водил пальцем, указывая дорогу, была выкройкой из журнала мод. Мелочь, казалось бы, а сколько возникло проблем…
— Ничего, Андрей. Придется рискнуть, — решил Арсенов. — Так что с посольством?
— Папе надо позвонить, — признался Андрей.
— Только аккуратно говори, хорошо? — напомнил Арсенов.
В глазах Андрея вдруг появилась легкая ирония.
— Павел Данилыч, вот с этим не беспокойтесь. Папа у меня хоть и в отставке, но с его работы насовсем не уходят.
«Как бы не получилось, что и ты там подрабатываешь», — обеспокоенно подумал Арсенов. Впрочем, в нынешней ситуации это было даже удачно.
Он взял со стола ахаулю и убрал в шкаф. Пояснил:
— Нехорошо получается, все-таки представитель высшего разума.
— Да и не схарчить бы ее по пьяни, — хихикнул Андрей и достал телефон.
Утром индеец был на прежнем месте. Рядом с ним лежал грязный мешок. При появлении новоиспеченных Минина и Пожарского индеец изобразил подобие улыбки.
Арсенов открыл мешок и внимательно изучил его содержимое. Да, индеец не соврал. Тут лежали две тутитоку — шестипалые, перепончатые нижние конечности. Была и аккуратно содранная с несчастного пришельца шкура — жаль только, что без головы.
— Куда голову дел, зараза? — поинтересовался Павел.
Индеец на себе показал, что голову у ляляпты оторвало, и ее пришлось выбросить.
— Ведь врешь, отдельно хочешь загнать… — обреченно сказал Арсенов. Но спорить не стал, расплатился. Деньги перекочевали куда-то под пончо, индеец дружелюбно улыбнулся и встал.
— Эй, старикан, ты куда? — забеспокоился Андрей, хватая индейца за локоть. — А как же все остальное?
Индеец улыбался, но рисунков в пыли больше не делал и в объяснения не вступал.
— Пусть идет, — процедил Павел. — Захочет еще денег — вернется.
И незаметно подмигнул компаньону. Его все сильнее и сильнее одолевало дурацкое подозрение, что индеец понимает русский язык.
Андрей выпустил продавца, сказав вслед:
— Вали… чучельных дел мастер. Еще разобраться надо, не живых ли пришельцев ты потрошил!
Индеец неспешно удалялся. Он даже ни разу не оглянулся.
— Эх, сюда бы пару-другую хороших топтунов из наружки… — сказал Андрей. — Ну…
Павел раскрыл сумку и протянул гиду приготовленную заранее яркую рубашку. Через несколько секунд Андрей уже надел ее поверх футболки, на голову нацепил легкомысленную кепочку — и двинулся за индейцем.
Павел шел следом, стараясь не терять Андрея из виду. Молодец все-таки гид. Только бы старик не заметил слежки…
Старик слежки не заметил. Он свернул в ближайший переулок, Андрей выждал десяток секунд и двинулся следом.
Павел наткнулся на Андрея сразу за поворотом. Гид стоял, вытаращив глаза и безмолвно озирая короткий грязноватый тупик. Сюда выходила лишь пара дверей, но давно и основательно заколоченных. Интернациональный запах наводил на мысль, что окрестные жители и продавцы с рынка используют этот тупик для самых низменных потребностей. То же самое следовало из взгляда потасканной девицы, стоящей чуть в сторонке и нетерпеливо поглядывающей на Андрея. Павел подергал висячие замки, почему-то будящие воспоминания о российских селах и старых амбарах, потом повернулся к Андрею. Толкнул его в плечо:
— Где дед? Куда он делся?
— Нет его, — сообщил Андрей. — Куда же он…
Бросившись к девице, даже шарахнувшейся от такого напора, Андрей быстро заговорил по-испански. Разговор длился не больше минуты, после чего гид вернулся к Арсенову и убитым голосом сообщил:
— Никого она тут не видела! Говорит, что я первым зашел, что никакого старика не было… предлагает обслужить нас обоих за десять баксов…
Арсенов сплюнул и сообщил:
— Руссо туристо, облико морале…
Они еще раз изучили тупичок. Три стены. Две двери, которые явно не открывались несколько лет. До крыши никак не допрыгнуть. Никаких люков в земле.
Девица получила свои десять долларов и подверглась допросу. Получив деньги, она от восторга готова была признать что угодно: и зашедшего в тупичок старика, и то, что старик до сих пор тут. Арсенову даже пришла в голову нелепая мысль, что сама потаскушка и притворялась стариком, а зайдя за угол, быстро и ловко переоделась. Вот только старый индеец был выше девицы сантиметров на двадцать…
— Павел Данилыч, нас кинули, — обреченно сказал Андрей. — Как детей развели.
— Кинуть — не кинули, — честно признал Павел. — Что старик обещал, то и продал, о другом речи не было. А развести — развели.
Девица, еще раз предложив свои услуги, обиделась и ушла.
Компаньоны проверили тупик снова.
Никаких следов старого индейца.
— Знаете, Павел Данилыч, — вдруг сказал Андрей, тихо и убежденно, — а ведь они его забрали!
— Кто они?
— Пришельцы. Прилетели своим на помощь, обнаружили, что трупы подверглись поруганию… выследили индейца, да и втянули в тарелку силовым полем! Все, конец старику!
Арсенов посмотрел в горящие энтузиазмом глаза гида и промолчал.
* * *
Они толкались у рынка еще два дня. Арсенов даже подумывал, не продлить ли поездку, но интуиция подсказывала ему — бесполезно. Нобелевскую уже не получить. Отечеству не придется рассчитывать на чудеса внеземной техники и тратиться на памятник новым героям.
С «Шестипалом Арсенова» тоже вышло кисло. Оказалось, что шкура ляляпты для насекомых является невиданным деликатесом. Через два дня расползающуюся на куски шкуру пришлось залить каким-то местным дихлофосом. Остатки пришельца были спасены, но идти с ними в посольство или в аэропорт уже не стоило. Проклиная все на свете, Павел и Андрей зарыли шкуру за городом.
Уцелело только две ахаули, которые Павел в сердцах отдал гиду.
На Андрея случившееся произвело очень сильное впечатление. Через пару месяцев он заглянул в гости к Арсенову — хотя тот, разумеется, и не оставлял ему адреса. Был вежлив, тих и корректен, одет в скромный неприметный костюм. Очень убедительно попросил бывшего клиента собственноручно описать все, свидетелем чего довелось быть в Чили. От виски отказался, объяснив, что не пьет на работе. Расспрашивал, не случалось ли с Арсеновым иных странных происшествий, не возникало ли провалов в памяти.
Павел о случившемся вспоминал неохотно. Жалко было не денег, выброшенных на ветер. Обидно было, что так и не смог понять логику индейца. Чувствовал какую-то хитрую игру — но так и не понял, в чем она заключалась.
Впрочем, со временем досада притупилась, и чилийское недоразумение превратилось в одну из тех занятных историй, что так приятно рассказывать друзьям после третьей рюмки чая. Единственное, чего не хватало рассказу, — так это вразумительной концовки.
…Избавившись от двух назойливых русских, потаскушка отправилась в ближайший магазин электроники. Там, расплачиваясь наличными, она купила почти четыре килограмма различных электронных компонентов, собрать которые воедино не рискнул бы самый опытный радиомеханик.
Далее путь потаскушки лежал в недалекую деревеньку, в холмах за которой, надежно укрытое маскирующим полем, лежало поврежденное атуано.
Прежде чем приступить к ремонту корабля и предстартовой подготовке, единственный ляляпта, не пострадавший при крушении, заглянул в реанимационную камеру. Там, в сосудах с жидким гелием, дожидались возвращения на родную планету и новых тел две замороженные головы — пилота и навигатора.
Маленькое существо с шестью пальцами на руках и перепончатыми лапами, преисполнившись тихой гордости, стояло перед ранеными товарищами. Ему, молодому неопытному таксидермисту, удалось спасти и себя, и коллег!
Что делать несчастному страннику, затерявшемуся в чужом, отсталом мире? Суровые галактические законы запрещают вступать в контакт с примитивным человечеством. Не менее суровые моральные нормы не разрешают применять силу, обманывать, запугивать и продавать неизвестные на планете технологии.
И всего-то есть в наличии, что тела изувеченных при крушении товарищей!
Ляляпта удовлетворенно хрюкнул, переступая босыми ногами по влажному полу атуано. Его совесть была чиста.
