Глава восьмая
СЕКРЕТЫ СЕНЬОРА ВАСКЕСА
— Ну, сеньориты, ну умоляю вас, ради всего святого! Скажите, что вы больше не сердитесь на моих идиотов!
Толстенький коротышка, скорчив преуморительную жалостливую мину, с кряхтеньем пал на колени. Прижал правую руку к сердцу и склонил голову в почтительном поклоне.
Девушки фыркнули. Положительно, на сеньора Васкеса невозможно было долго дуться…
Нет, сначала они были не просто возмущены. Они были буквально взбешены, когда их схватили посреди улицы, накинув вонючие мешки на головы, наглейшим образом засунули в салон автомобиля, привезли неведомо куда, за бог весть сколько миль от Мехико. И после всех этих передряг плюгавый мужичонка-толстячок, пяти с половиной футов роста, с набриолиненными черными длинными волосами, собранными сзади в хвост, с ходу вам заявляет: “Добро пожаловать ко мне в гости, милые дамы!”
Кто так приглашает в гости?! Возмущению Бетси и Труди не было предела.
— Эти кретины, как всегда, перестарались! — рычал коротышка, потрясая большими волосатыми кулаками перед постными рожами трех здоровяков, уныло переминающихся с ноги на ногу. — Вам что, мать вашу, было приказано? Встретить, пригласить, доставить! А вы, безмозглые койоты, что вы сделали? Мало того что привезли не одну, а двух девушек, так еще и умудрились им чуть ли не синяков наставить!
— Так что, шеф, — понуро поинтересовался один из парней, — другую девку того, назад, в город отправить?
— Эй, ты, полегче! — обиделась баронесса фон Айзенштайн.
— Я вам отправлю! — брызгал слюной недомерок. — Сейчас живо мозги вправлять буду! Пошли вон, видеть вас не желаю, мать вашу так! Извините, сеньориты! С ними иначе невозможно. Они понимают только простой, нелитературный язык. Дети сельвы!
“Детишки” поспешно ретировались, сопровождаемые грозным взглядом кругляша.
— Кстати! — вдруг спохватился он. — Я такой рассеянный. Даже не представился. Мигель Васкес, хозяин здешний.
Толстячок учтиво шаркнул ножкой…
Итак, сеньор Васкес предложил гостьям из далекой Европы на некоторое время разделить с ним кров и пищу.
— Не пожалеете! — воодушевленно соблазнял их он. — Посмотрите, какой пейзаж! — Васкес ткнул пальцем в окно, за которым из-за вечерних сумерек не было видно ни зги. — Какие виды! А воздух! Божественный нектар! Матерь Бо-. жья, нигде в Мексике вы больше не встретите такого воздуха! Клянусь сединами моей матери!
— Собственно, а где мы находимся? — сухо поинтересовалась Бетси. — Я так поняла, что не в вашем доме в Зона Роса?
— Ну да! — удивился Васкес так, как будто бы речь шла о чем-то само собой разумеющемся. — Вы на моем загородном ранчо неподалеку от Теотиуакана.
— Ничего себе! — присвистнула Труди. — Это ж сколько миль от Мехико будет?
— Около тридцати! — услужливо подсказал хозяин. — Только скажите, мигом организуем экскурсию. Матерь Божья, побывать в Мексике и не посмотреть Теотиуакан! Это варварство, милые дамы, сущее варварство!
— Сеньор Васкес! — невежливо прервала его словоизвержение Элизабет. — У вас ко мне есть какое-то дело?
Коротышка заткнулся и оценивающе посмотрел на англичанку. Весь его дурашливый имидж куда-то мигом испарился.
— Давайте присядем! — В голосе тоже появились металлические нотки. Те самые, которые уже слышала Бетси, когда впервые разговаривала с Васкесом по телефону.
Он подвел девушек к столику с прохладительными напитками и учтиво помог расположиться в мягких больших креслах. Налил в два бокала свежеотжатого апельсинового сока — для дам, а себе плеснул в рюмку на два пальца текилы.
— Видите ли, мисс МакДугал, — начал хозяин, промочив горло. — Я нахожусь в весьма затруднительном положении. Пару лет назад мой имиджмейкер посоветовал мне заняться коллекционированием ацтекских древностей. Таким образом, я получал реноме человека неравнодушного к отечественной истории. Это очень ценится у нас здесь. Репутация и все такое. Тем более что на следующих выборах я собираюсь выдвинуть свою кандидатуру в Национальный конгресс. Сам-то я в этих древностях ничегошеньки не смыслю. Пользуюсь услугами консультантов.
Васкес сделал паузу, во время которой снова освежил свою рюмку.
Труди только облизнулась. Она так до сих пор и не попробовала знаменитый местный напиток из кактуса агавы. Ох уж эти занудливые взрослые. На все-то у них запреты.
— На прошлой неделе со мной связался некий сеньор Диего да Сильва, услугами которого я пару раз пользовался при покупке артефактов, и предложил приобрести одну, как он сказал, “презанимательнейшую вещь”. Настоящий раритет, принадлежавший якобы самому Монтесуме П. Вы даже не представляете себе, какой авторитет у нас в стране имеет этот исторический персонаж! Знаменитость не хуже самого Президента! Цена была названа солидная. Конечно, не для меня. И все же рисковать шестизначной суммой денег в североамериканских долларах я не мог. Предложил сначала предъявить мне вещь и провести ее предварительную экспертизу и оценку. Поразительно, но да Сильва быстро согласился. Он вообще при встрече показался мне каким-то не таким. Странным, запуганным, что ли. Словно за ним гналась стая голодных койотов.
— Итак, он передал вам артефакт? — уточнила Бетси. Васкес кивнул.
— И что?
— Буквально на следующий день я узнал, что ночью его… Ну, как это сказать… Разделали, как быка на бойне. Да вы и сами ведь знаете.
Брюнетка скривилась. Перед ее глазами всплыли те ужасные фотографии из кабинета лейтенанта Ордоньеса.
— Вам нехорошо? — заботливо посмотрел ей в глаза хозяин.
Регентруда неопределенно помахала в воздухе пальцами. Ее рот судорожно раскрывался, как у рыбы, выброшенной приливом на берег.
— Вот, выпейте. — Мигель налил в чистую рюмку немного жидкости из прямоугольной бутылки-графина.
Кузина не успела вмешаться, как юная немочка глотнула золотистой тягучей влаги. У нее моментально выступили слезы на глазах.
Вот это да! Ничего себе напиточек! Большей гадости она в жизни еще ни разу не пробовала. Разве что давно, еще в детстве. Покойная мама иногда поила Регентруду, когда та простужалась, настойкой из листьев алоэ. Вот уж мука сущая была. Текила напомнила ту мамину настойку от кашля.
— Можете себе представить мое состояние, когда я услышал от вас имя да Сильвы! — говорил Васкес, моментально забыв о впечатлительной брюнетке. — Я многое повидал в этой жизни, мисс МакДугал. Вы же прекрасно знаете, что такие состояния, как у меня, не делаются чистенькими руками. Но такое… И знаете, мне стало казаться, что и вокруг меня сгущается какая-то неприятная атмосфера. Что-то такое носится в воздухе, чему я не могу дать рационального объяснения. Но нутром, носом чую опасность. Потому и сбежал сюда, на ранчо, подальше от Мехико. И вас приказал привезти сюда же…
— Какова моя миссия? Охранять вас от ночных кошмаров? Боюсь, что мало подхожу для этой роли. Я археолог, а не священник или психотерапевт.
Васкес возмущенно погрозил ей пальцем.
— Не язвите. Поработаете по специальности. Хочу, чтобы вы как следует изучили ЭТУ вещь. Определите хоть приблизительно, что бы это могло быть. Заодно побудете под моим присмотром.
Элизабет попыталась было что-то возразить, но коротышка небрежно отмахнулся.
— Полагаю, что охрана вам тоже не помешает, так как и вы каким-то образом оказались замешанной в это странное дело. К тому же здесь у меня хранятся и другие предметы из моей коллекции. Мне говорили знающие люди, что там есть кое-что стоящее. Вас как специалиста должно заинтересовать. Мое обещание насчет поездки в Теотиуакан тоже в силе. Так как, согласны?
— А как же наши вещи? Мы ведь сняли номер всего на неделю.
— Об этом можете не беспокоиться. Ваш багаж уже сегодня доставят на ранчо.
— Вы просто не оставляете нам выбора.
— Эй-эй, постойте! — возмущенно завопило забытое всеми чадо. — А мне что прикажете делать в этой глуши? С тоски помирать?! Кузина будет рыться в ваших вонючих артефактах, а я?
— Вы тоже можете заняться тем, что вам по вкусу, — страшно удивился тому, что кто-то не вписывается в его стройные планыленьор Васкес. — Здесь есть Интернет, прекрасная коллекция видеофильмов. А хотите, я устрою для вас дискотеку? Или бал-маскарад? Посмотрите, сколько у меня красивых парней!
— У меня уже есть парень! — выпалила Регентруда. — В Мехико! Между прочим, он лейтенант полиции. И обязательно будет меня искать. Я уверена, что когда он обо всем узнает, то вам не поздоровится!
— Деточка! — ласково, но с заметным металлом в голосе процедил коротышка. — У меня генералы вот где сидят!
Васкес потряс в воздухе крепко сжатым волосатым кулаком, и девушкам почему-то подумалось, что его слова — не пустое бахвальство.
Гостеприимный хозяин выделил своим “гостьям” по отдельной спальне. Благо гостевых комнат в этом старом доме было с избытком.
Дом, как утверждал сеньор Мигель, был построен более четырех веков назад, еще самым первым Васкесом, одним из солдат Эрнандо Кортеса. Почему-то предок невзлюбил Мехико и не хотел там жить. Была какая-то семейная легенда, связанная с этой его фобией, но она затерялась в веках. Известно было лишь то, что родоначальник мексиканских Васкесов терпеть не мог Чапультепек. Но почему, Бог да Святая Дева знают.
Двухэтажное каменное (а не кирпичное) сооружение, отчасти напоминающее средневековую крепость, неоднократно перестраивалось. Но несколько покоев, в том числе и та спальня, которая была отведена Элизабет, сохранилось еще с конца XVI века.
Например, вот это большое металлическое зеркало явно ацтеке кой работы. Единственный предмет, оставшийся от предка-основателя. Само по себе целое состояние. Сколько раз сеньору Мигелю предлагали за него хорошие деньги, однако и в самые тяжелые времена он не захотел расстаться с семейной реликвией. Кстати, ее ни разу не снимали со стены, даже когда дом подвергался реконструкциям и перестройкам. Такова была воля Васкеса номер один.
Бетси потрогала зеркало руками. Деревянная рама, гораздо более новая, чем само зеркало, прямо-таки вросла в стену. Девушке вдруг показалось, что по серебряной поверхности прошла рябь.
Это, наверное, от усталости. Пора отдохнуть. День выдался невероятно суматошным.
Среди ночи мисс МакДугал была разбужена каким-то невнятным шумом, доносившимся снаружи. Она подошла к окну и выглянула.
Ущербная луна слабо освещала пространство перед домом, но это не мешало девушке разглядеть группку мужчин, столпившихся на пороге.
Чем это они занимаются?
А! Пускают ракеты.
Странно. Разноцветные шары носились туда-сюда, при этом не поднимаясь ввысь, чтобы затем рассыпаться на мельчайшие искры, а находясь на определенном расстоянии от земли. Что-то около двух-трех ярдов.
Как это им удается? Или это тоже из области секретов сеньора Васкеса?
“В любом случае, — рассердилась Бетси, — нашли время для забав!”
В этом духе она и высказалась утром, когда встретилась с хозяином за завтраком.
Труди широко распахнула свои серые глазищи. Как это она ничего не слышала? Спала словно убитая. И даже ничего не приснилось на новом месте.
Конечно, брюнетка слукавила. Всю ночь ей виделся прекрасный лейтенант Ордоньес, спасавший Регентруду из волосатых лап мерзкого карлика Васкеса. Понятно, что рассказывать о таком не стоило. Во-первых, из этических соображений. Все-таки она пользуется гостеприимством этого самого коротышки. Ест его хлеб. А во-вторых, ее сновидения не ограничились одними драками. В конце концов спасенная баронесса должным образом вознаградила усилия своего храброго рыцаря. Во сне это было просто восхитительно!
Мигель Васкес выглядел хмурым и невыспавшимся. Он что-то пробурчал в ответ на претензии, высказанные Элизабет, в том духе, что его чикос — парни, не виноваты в ночной суматохе. Тем не менее он извиняется за причиненные неудобства. После завтрака собирается наведаться в столицу, но к вечеру непременно вернется.
Их вещи уже доставлены, но горничные не знали, где чьи, поэтому чемоданы пока оставлены в прихожей, чтоб дамы разобрались сами.
С утра Хоакин покажет им ранчо. Затем мисс МакДугал может поработать с артефактом. Все необходимое оборудование к ее услугам. Фрейлейн фон Айзенштайн в это время, если ей будет угодно, посмотрит на лошадей. И даже прокатится верхом, опять-таки если захочет. Хоакин в ее полном распоряжении.
После обеда, ближе к вечеру, девушек свозят в Теотиуакан. И жара к этому времени спадет. И под вечер на пирамидах устраивают театрализованное представление.
— И вообще, — сделал широкий жест сеньор Мигель, — будьте здесь как дома. Супругой я пока не обзавелся, молод еще, хе-хе. Так что чувствуйте себя хозяйками. Своим чикос и прислуге я уже дал соответствующие распоряжения.
— Э, да не строит ли он в отношении тебя особых планов? — ехидно поинтересовалась у Бетси Регентруда. Естественно, по-немецки.
Элизабет хмыкнула.
Бог их знает, этих горячих латиноамериканских мачо.
От горшка два вершка, а туда же.
— Что? — переспросил настороженно Васкес.
— Нет, ничего! — поспешила успокоить коротышку Труди. — А кто такой этот ваш Хоакин?
Сеньор Мигель лукаво прищурился и хлопнул в ладоши. В столовую вошел молодой высокий парень, и брюнетка почувствовала, как меркнет в ее памяти светлый образ лейтенанта Ордоньеса.
Это был ОН. Мужчина ее мечты! Темноволосый, с волевым лицом и потрясающей фигурой. С таких рисуют обложки женских романов, где полуобнаженные, мускулистые юные атлеты обнимают длинноволосых красавиц.
Немочка заулыбалась парню. Тот ответил открытой ясной улыбкой. Труди покраснела и склонилась над своей тарелкой.
— Это Хоакин, мой сын, — похлопал парня по плечу сеньор Васкес. — Прошу любить и жаловать.
— Как сын? — взвилась баронесса фон Айзенштайн. — Ведь вы же только что утверждали, что не женаты?
— Ну да! — покладисто согласился Мигель. — Но разве для того, чтобы иметь взрослого сына, мужчине обязательно нужно быть женатым?
— Буэно, Хоакин, грасиас! Хорошо, Хоакин, спасибо! — отпустил он парня, сказав ему, что через полчаса дамы перейдут под его покровительство.
— Только ради Святой Мадонны! — попросил Васкес девушек, когда юноша вышел. — Не упоминайте при нем о матери. Это для него больная тема. Она погибла, когда парень был еще совсем крошкой. Охотилась со мной на ягуара. Мы не успели пожениться…
Он скорбно потупился, но Бетси отчего-то показалось, что это очередное шутовство.
— А вы правда его отец? — спросила она в упор.
— Святая Дева! — с наигранным ужасом воскликнул коротышка. — Вы меня прямо насквозь видите! У вас в роду, часом, не было ясновидящих? Конечно, я пошутил! У нас католическая страна, сеньориты. Добрачные связи не приветствуются. Да Хоакин меня просто прирезал бы, если бы все было так, как я вам описал. Такой сюжет хорош только для телесериалов или дамских романов.
— То-то я и смотрю, что он на вас совершенно не похож! — невежливо брякнула Регентруда, но Васкес молча проглотил оскорбление.
Видно было, что ему не до пустых перебранок с взбалмошными и дурно воспитанными девицами.
Бетси совершенно не собиралась на прогулку с Хоаки-ном. Ранчо она осмотрит как-нибудь в другой раз. Сейчас ее больше занимало золотое сердце Уицилопочтли. Пускай кузина охмуряет своего очередного красавца. Ей полезны тренировки. Хотя Элизабет и было немного обидно за Ордоньеса. Слишком уж быстро Регентруда забыла свою “роковую страсть”.
Тем не менее англичанка вышла на крыльцо.
Вдохнуть свежего воздуха и заодно посмотреть, как сеньор Васкес будет уезжать в столицу. Захотелось увидеть его машину. Марка и внешний вид автомобиля могут многое поведать о хозяине. А мексиканец ее положительно заинтересовал. Неординарная личность. И так меняется, словно хамелеон. Не поймешь, как себя с ним вести. То он шутит, а то превращается в стальную болванку.
Почему-то ей казалось, что такой тип, как Васкес, обязательно должен ездить на многометровом лимузине, таким образом компенсируя свои миниатюрные габариты. Однако Мигель и тут преподнес ей сюрприз. Ему подали красный спортивный “ягуар”, за руль которого уселся лично сам хозяин ранчо.
Васкес сделал девушке прощальный салют, и машина с ревом умчалась. За нею устремились несколько открытых джипов, в которых сидели верные чикос.
— Ой! — пропищала вышедшая из дома Труди. — Кто это тут рис рассыпал?
Элизабет посмотрела себе под ноги. И правда, все крыльцо было усеяно рисовыми зернами. Как это она раньше не заметила? Странно.
Что-то смутно забрезжило у нее в голове. Вроде бы она уже слышала об этом.
Очередной секрет сеньора Васкеса?
На крыльцо пружинисто взбежал Хоакин и выжидающе уставился на девушек. По его восхищенному взгляду было видно, кому он отдает предпочтение. Но Элизабет предпочла не заметить откровенного мужского внимания, проявляемого к ее особе.
— Ладно, ребята, отдыхайте! — сказала она им. — Мне нужно заняться делом.
И ушла в дом, провожаемая благодарным сопением кузины.
Итак, золотое сердце, отлитое Монтесумой для Уицило-, почтли, — это отнюдь не красивая легенда.
Вот оно, лежит перед нею, тускло поблескивая желтым отливом в лучах специальной осветительной лампы.
Таинственно мерцают алые капли рубинов.
Бетси не могла оторвать завороженного взгляда от произведения искусства ацтекских ювелиров. Оно вновь и вновь манило к себе. Хотелось дотронуться до него, ощутить холодную пульсацию неживого металла.
И одновременно было страшно прикоснуться к артефакту. А вдруг сердце совсем не холодное, а по-живому горячее? Вдруг ее руки запачкаются в этой рубиново-темной крови?
Наваждение? Возможно. Ведь не секрет, и она это хорошо знала из собственного опыта, что подобные вещи обладают мощнейшей аурой. Они как бы впитывают в себя частицы энергетического поля тех людей, которые соприкасаются с артефактом.
Бетси настроила приборы. В распоряжении сеньора Вас-кеса оказалось наиновейшее оборудование. Прямо как то, которым в свое время снабдил ее Айвен Джункоффски перед поездкой на черноморский Змеиный остров. Не из одного ли источника брали?
Мощный сканер вывел на монитор объемную графическую развертку артефакта. Включился тестер, проводящий спектральный и химический анализ. В левой половине экрана появилась полоса прокрутки, по которой побежали ровные ряды букв и цифр.
Откуда Васкес узнал, что она владеет подобной техникой? Хотя, конечно, благодаря этой новейшей программе он и сам вполне мог бы справиться с экспертизой. Положил вещь в камеру сканера, запустил умную машину и жди, пока она сама все за тебя сделает.
Разумеется, это было преувеличением. Программа “Клио-5” требовала особых навыков и знаний специальной подготовки. Расшифровать компьютерную абракадабру может только профессионал высшей категории. Таких по всей планете раз-два и обчелся. Бетси сама полгода осваивала хитроумный программный продукт.
А вдруг Васкесу чисто по-человечески захотелось поделиться с кем-нибудь радостью по поводу находки? Знает ведь, что Элизабет МакДугал не станет болтать. Профессия обязывает. Все-таки она не кто-нибудь, а “черный археолог”. Эти люди не из тех, что кричат во весь голос о своих подвигах. Они привыкли иметь дело с конфиденциальной информацией.
Ну, умница, что ты нам выдала?
Мисс МакДугал впилась взглядом в резюме, выданное чудо-машиной. Да, все правильно. Так и должно быть. Конец XV — начало XVI века. Погрешность, которая допускалась данной программой, составляла что-то около десяти-пятнадцати лет.
Сомнений практически не оставалось. Перед ней был подлинник. Конечно, надо будет еще раз все проверить, но, в общем, результат был ясен.
Элизабет выключила аппаратуру и задумалась. Она должна была сделать еще кое-что. Поступок, прямо сказать, некрасивый, но ведь у нее есть определенные обязательства.
Ну и что с того, что сеньор Васкес ей доверился? Никакими договоренностями он ее не связывал. Так, попросил об одолжении, даже не спросив впопыхах, откуда, собственно, Элизабет узнала о золотом сердце.
О, у нее была заготовлена достаточно убедительная версия, что к ней, дескать, обратился за консультацией сам покойный да Сильва. В разговоре обмолвившийся, что его клиентом является Мигель Васкес. Можно было сослаться и на лейтенанта Ордоньеса. Не станет же коротышка связываться с полицией.
Мисс МакДугал взяла в руки свой мобильник и набрала номер. .
— Си? — осторожно откликнулись на том конце почему-то по-испански.
Бетси готова была поклясться, что ей знаком этот молодой звонкий голос, но точно разобрать она не смогла.
— Мистера Саймона Джентри можно?
В трубке испуганно охнули, и сразу же зазвучал надтреснутый, замогильный голос ее заказчика.
— Мисс МакДугал? — Надо же, узнал (или просто по номеру вычислил?). — Вы его нашли?
—Да.
— Где оно?
— Буквально у меня в руках.
— Прекрасно! Мои люди свяжутся с вами.
“Хм, — вслушивалась Элизабет в гудки отбоя. — Даже не поинтересовался, где я и насколько проблематично завладеть артефактом”.
Или он где-то поблизости и следит за каждым ее шагом? То-то ей показалось, что абонент находится не далеко за океаном, а чуть ли не в соседней комнате.
И что это за люди, которые должны с ней связаться? Ни о чем подобном не было и речи в их договоренности.
Темнит мистер Джентри. Ведет какую-то непонятную игру. И это ей, Элизабет, весьма не нравится. Напрасно он с ней так. Ох, напрасно. Не на ту нарвался…
— Бетси! — влетела к ней в комнату раскрасневшаяся брюнетка. — Давай собирайся скорее. Уже едем в Теотиуакан!
Ее взгляд прилип к лежащему на столе золотому сердцу. Девушка подскочила к нему и принялась рассматривать удивительный артефакт. Впрочем, недолго. Голова Регентруды сейчас явно была забита воспоминаниями о прогулке по ранчо и предвкушением новых впечатлений.
— Как? — удивилась Элизабет. — Ведь вроде бы договаривались после обеда?
— Хоакин сказал, что пообедаем прямо там! Ой, он такой замечательный! И так интересно рассказывает!
— А как же твой лейтенант? — таки не преминула подколоть любвеобильную родственницу Бетси. Стальные глаза заледенели.
— Не напоминай мне о нем! Предатель! Почему он еще не здесь? Почему до сих пор не отыскал нас? Значит, ему просто плевать на меня!
— Может, он уже с ног сбился, разыскивая такую ценную пропажу.
— Donnerwetter! Так пускай пошевеливается! А то мое бедное сердце буквально разрывается пополам! Меня нельзя надолго оставлять без присмотра! Я девушка молодая, красивая, свободная! Что ж я, виновата, что на меня мужчины, как бабочки на свет, слетаются?!
“Это еще надо уточнить, кто и куда летит”.
— Знаешь? — Голос немочки упал до таинственного шепота. — Хоакин мне сказал, что местные ранчерос поговаривают о появлении здесь джумби.
— Джумби? — переспросила.
— Ага, не помнишь, что ли? Этот идиот Нуньес в полиции рассказывал бредни об оборотнях — сосунах.
“Так вот почему был рассыпан рис на крыльце! — пронеслась внезапная догадка. — И значит, эти огненные шары ночью вовсе не осветительные ракеты?”
Когда Бетси поинтересовалась у Хоакина, чем вызван перенос времени их экскурсии, юноша нехотя пояснил, что таково распоряжение сеньора Васкеса. Хозяин позвонил из столицы и велел, чтобы гостьи уже до наступления сумерек были дома.
Еще один секрет. Уже который по счету.
Проехав с полмили по первоклассной автостраде, ведущей через пустынную холмистую местность, и миновав небольшой городишко Сан-Мартин-де-лас-Пирамидас, они оказались в археологической зоне Теотиуакан.
Пирамиды увидели издалека. Объехали кругом огромный огороженный участок площадью около одиннадцати квадратных миль. Припарковали свой джип рядом с многочисленными автомобилями и туристическими автобусами.
Здесь уже вовсю шла торговля “настоящими ацтекскими артефактами”. Толпа лоточников, чуть ли не равная толпе туристов, атаковала любителей местной экзотики, предлагая достаточно искусные имитации подлинных вещей, выставленных в мексиканских музеях.
По традиции, указанной Хоакином, сначала отправились к большей из двух сохранившихся на плато пирамид, пирамиде Солнца. Все четыре плоскости этой искусственной горы уложены камнями из вулканической пемзы. На вершину можно взобраться по лестнице, но сделать это без подготовки нелегко: подъем очень крут, а ступеньки высоки и, кажется, не предназначены для прогулок.
Девушки явно переоценили свои силы. Даже Бетси, которой в свое время приходилось взбираться на великие египетские пирамиды на плато Гиза, уже после первой ступени вынуждена была остановиться. Перевести дух.
А что говорить о Регентруде, впервые столкнувшейся с подобными сооружениями? Она пыхтела, как паровоз времен кайзера Вильгельма II. Пришлось Хоакину брать брюнетку на буксир. И, о чудо, ритм дыхания немочки тут же стабилизировался. Как будто ей только того и не хватало, что крепкого мужского плеча.
С высоты двести футов весь древний Теотиуакан был виден как на ладони. К западу от пирамиды Солнца тянулась прямая улица шириной сто футов и длиной около полутора миль. Так называемый Путь мертвых. Начинаясь у полуто-растафутовой пирамиды Луны, улица пересекала весь центр города и заканчивалась у длинной несуразной полуразрушенной постройки, именуемой Цитаделью. В глубине ее виднелись развалины еще одной небольшой пирамиды. Как пояснил Хоакин, некогда это был храм Кецалькоатля.
По Пути мертвых прошлись до широкой площади перед пирамидой Луны. Площадь Смерти. Двенадцать ступенчатых платформ окружали четыре акра земли, где посредине возвышалась еще одна, теперь почти полностью сравнявшаяся с поверхностью, платформа, служившая людям древности для пышных представлений и религиозных обрядов.
На Элизабет пирамиды Теотиуакана произвели мрачное впечатление. В отличие от египетских, имеющих радостный солнечно-желтый цвет, ацтекские постройки, сооруженные из базальта и вулканических туфов, были лиловато-серых тонов. Цвета смерти.
И если по каирским плато Гиза или Саккара, Долине Царей в Луксоре мисс МакДугал могла бродить без устали практически сутками, то трех часов, проведенных в Теотиу-акане, ей хватило с головой.
Она чувствовала здесь мощный выброс отрицательной некробиотики.
Такое с ней случалось и раньше. В принципе каждое древнее сооружение сохраняет частицы ауры давно умерших людей. В зависимости от того, какой личностью был покойник, чьи останки хранятся в гробнице, некробиотика данного места бывает положительной или отрицательной. В публичных местах, например храмах или в скоплении гробниц (некрополях), определить направленность некробиотического потока намного сложнее. Тут уже все базируется скорее на ауре самого человека, попавшего под воздействие такого потока. Если ему комфортно, значит, для него здесь положительная некробиотика. И наоборот.
Например, Элизабет помнит, как ей вдруг стало дурно в гробнице фараона Сети II в Долине Царей. Ни с того ни с сего сжалось сердце, стало нечем дышать. Пришлось ей в спешном порядке ретироваться из усыпальницы. И надо же, в соседних захоронениях Рамсеса III и Рамсеса VI с самочувствием все было в полном порядке. Чем это объяснить? Возможно, тем, что дух Сети II, умершего скоропостижно, так и не успокоился. Ведь его гробница так и осталась недостроенной.
Так вот нечто сродни тем своим болезненным ощущениям Бетси почувствовала здесь, в Теотиуакане. Мгновенно пересохло горло, закружилась голова, свинцовой тяжестью налился затылок.
Девушка посмотрела на своих спутников. Регентруде было хоть бы хны. Весело щебечет, повиснув на руке Хоакина.
“Как птица кецаль на ветви ауэуете”, — пришло в голову Элизабет сравнение.
И отчего бы это ей вспомнилась зеленая хвостатая птичка? Бог весть.
— Может быть, для первого раза достаточно? — тяжело дыша, спросила она у парочки.
Труди попыталась было воспротивиться, но Хоакин, бросив на Бетси внимательный взгляд, кивнул и решительно направился к стоянке.
За ними робко увязалась фигура в грубошерстном серапе и широкополом соломенном сомбреро. Когда молодые люди уже вышли за ограду, мексиканец приблизился и, тревожно оглядываясь по сторонам, предложил “прекрасным сеньоритам” совсем недорого подлинные предметы ацтеков, которые он якобы раскопал неподалеку, в старинной гробнице, еще неизвестной археологам.
Он развернул узелок. Там оказались замечательные обсидиановые ножи, черепки посуды с орнаментом, наконечники стрел и пара нефритовых фигурок. Бетси опытным глазом сразу же определила, что все это типичный новодел, которым обыкновенно промышляют жители таких вот археологических центров. Она не стала мешать кузине, которая решила облегчить кошелек, разумеется, не свой, а Хоакина, на несколько песо. Сувениры и впрямь были сработаны профессионально. Будет хорошая память о посещении Теотиуакана.
Сама мисс МакДугал тоже заинтересовалась одной из статуэток. Она взяла на ладонь маленького нефритового идольчика, имевшего национальные ацтекские черты лица. Пышная шевелюра божка была выкрашена в соломенно-желтый цвет, а лицо было дихромным: половина черная, а половина красная.
— Цонкоцтли! — услужливо подсказал торговец.
— Да, я догадалась, — ответила Элизабет и хотела было показать фигурку кузине, чтобы в очередной раз подколоть ее, но брюнетка была всецело поглощена своими новыми приобретениями.
— Сколько?
— Тридцать песо! — заломил цену мексиканец и испуганно уставился на белокожую девушку, ожидая, что та сейчас же двинет его в челюсть или хотя бы плюнет в лицо.
Но полоумная гринго молча достала кошелек и протянула ему пять долларов — почти вдвое больше запрошенной им цены. Старик поспешно выхватил банкноту и быстренько ретировался.
Фигурку Цонкоцтли мисс МакДугал почему-то оставила себе…
Сеньор Васкес к вечеру так и не вернулся из столицы. Поужинав в компании все того же Хоакина, девушки разошлись по своим комнатам.
Перед сном Бетси решила еще раз взглянуть на золотое сердце Уицилопочтли.
Положила его на большое металлическое блюдо, стоявшее на комоде. Подвинула ближе старинный бронзовый шандал с тремя зажженными свечами. Свечи она любила с детства. Никакое электричество не может сравниться с этим неровным колеблющимся сиянием, придающим всем вещам вокруг некий романтический налет.
Посмотрела в зеркало, поправив чуть растрепавшуюся челку. Ее белокурые волосы отливали тем же тусклым золотом, что и старинный артефакт на блюде. Элизабет вгляделась в произведение искусства. Но не в оригинал, а в зеркальное отражение. И чем больше девушка всматривалась в серебристую гладь, тем все явственнее ей казалось, что поверхность зеркала… “дышит” и даже…. дымится.
Дымящееся Зеркало. Кажется, это тоже из области ацтекской мифологии? Как же это звучит-то. Да, точно!
— Тескатлипока! — громко воскликнула Элизабет.
Серебристая поверхность пошла паром. Несколько мгновений — и от зеркала осталась одна рама.
Но что это?
В стене, ранее скрываемая зеркалом, темнела неглубокая ниша.
Девушка протянула руку. В тот момент, когда ладонь соприкоснулась с плоскостью стены, Бетси почувствовала, как кожу обожгло холодом. Рука нащупала что-то.
Этим “что-то” оказался пергаментный манускрипт.
Осторожно, чтобы не повредить находку, девушка развернула ее и впилась взглядом в неровные нервные строчки, написанные явно мужской рукой.
Староиспанский. Приблизительно конец XVI века…
