***

Майлс Тег очнулся в темноте. Его несли на ременных подвесках, опутанных тусклыми лампочками, едва рассеивавшими мрак.

Во рту стоял противный кислый вкус рвоты, руки были скручены за спиной, но глаза остались не завязанными.

Кто были эти они, Тег не знал. Лежа в раскачивающихся носилках и видя рядом переваливающиеся при ходьбе фигуры, Тег мог лишь сказать, что его несут вниз по склону холма. Полозья? Носилки мягко покачивались на ременных подвесках и двигались очень ровно, без толчков. Он слышал, как едва слышно скрипнули ремни, когда носилки остановились, а сопровождающие обсудили между собой, как преодолеть трудный перевал.

Впереди то и дело мелькал какой-то свет. Вот они достигли освещенного участка и остановились. Приблизительно в трех метрах над землей плавал светильник, привязанный к шесту и колыхавшийся от дуновений холодного ветра. В желтом свете Тег разглядел черную хижину и множество следов на утрамбованном снегу. Поляна была окружена редким кустарником и несколькими деревьями. Чья-то рука поднесла к его лицу яркий фонарь. Никто не произнес ни слова, но Тег уловил повелительный жест руки и его понесли к хижине. Никогда еще не приходилось Тегу видеть такой развалюхи. Казалось, что строение вот-вот рассыплется от малейшего прикосновения. Можно было держать пари, что крыша протекает.

Люди снова пошли, перенося своего пленника в хижину. При неярком свете он успел рассмотреть лица конвоиров. На лицах были маски, закрывавшие рот и нос, оставляя свободными только глаза. Верхняя часть лица была прикрыта капюшонами. Одежда была массивная и скрывала практически все тело за исключением рук и ног.

Привязанный к шесту светильник погас.

Дверь открылась, и из хижины хлынул яркий свет. Тега внесли внутрь и носильщики покинули хижину, закрыв за собой дверь.

После непроглядной тьмы свет в хижине показался ослепительным, Он несколько раз моргнул, привыкая к свету. Со странным чувством нереальности происходящего он огляделся. Он ожидал, что внутреннее убранство хижины соответствует ее внешнему виду, но ошибся. Он находился в опрятной комнате, где стояли несколько кресел, стол и… Иксианский Зонд. Они что, не чувствуют запах шира? Он же весь пропитан этим снадобьем!

Если они настолько невежественны, то пусть их пробуют свой зонд. Для него это будет страшное мучение, но они все равно ничего не узнают.

Сзади что-то щелкнуло, и этот щелчок показался Тегу очень знакомым. В комнату вошли три человека и выстроились вокруг носилок, разглядывая Тега. Тег тоже принялся их рассматривать. В хижине царило тягостное молчание. Один из троих был одет в темный комбинезон с отворотами. Мужчина. У него было квадратное лицо — Тег часто встречал такие у уроженцев Гамму — маленькие, как бусинки, глазки внимательно рассматривали пленника. Это было лицо инквизитора, которого не остановят крики пытаемой жертвы. Этот тип людей — прямые наследники Харконненов. Эти люди способны причинять страшную боль и при этом не меняться в лице. Узколобые негодяи.

Второй, стоявший у ног Тега, был одет в серое с черным обмундирование и мало чем отличался от людей, доставивших Майлса в хижину. Вкрадчивое, почти ласковое выражение лица, коротко остриженные волосы. Лицо ничего не выражало, до и одежда скрывала фигуру. Трудно было даже сказать, мужчина это или женщина. Тег хорошо запомнил лицо: широкий лоб, квадратный подбородок, большие зеленые глаза над узким носом, маленький рот, скривившийся в гримасе отвращения.

На третьем участнике группы Тег задержал свое внимание дольше всего. Длинный, сшитый на заказ черный комбинезон, сверху накинута черная куртка. Прекрасно пригнана по фигуре и очень дорогая. Никаких украшений или знаков различия. Определенно, мужчина. Человек не испытывал ничего, кроме скуки, это было его единственное чувство, и Тег пристально присмотрелся к нему. Узкое, надменное лицо, карие глаза, тонкие губы. Скука, скука, скука. Было ясно, что для него это пустая и непонятная трата времени, его оторвали от более важного занятия. Он занят чем-то очень важным и не здесь. Два подчиненных должны были это хорошо усвоить.

Этот скучающий тип прислан сюда хозяевами планеты, чтобы доложить, что здесь произойдет. Где его кейс с данными? Ах да: вон он, стоит возле стены. Для таких функционеров кейс — это своего рода удостоверение личности, бляха с номером. Во время своих инспекционных поездок Тег часто встречал на улицах этих людей. Их кейсы были похожи как две капли воды — тонкие, узкие чемоданчики. Чем выше пост чиновника, тем меньше чемоданчик. В таком кейсе едва ли поместится несколько катушек с данными и одна телекамера. Без этой камеры мы не можем — еще бы, как же нам иначе немедленно связаться с начальством? Кейс у нашего героя тонкий — очень большой начальник, важная птица.

Тегу вдруг стало интересно, что ответит функционер, если он вдруг спросит: «Что вы расскажете им о моем самообладании?»

Правда, ответ был ясно написан на этом сытом холеном лице. Он просто не удостоит Тега ответом. Он здесь не для того, чтобы отвечать на всякие дурацкие вопросы. Уходя, он пойдет, как журавль, не сгибая ног и делая длинные шаги. Все его внимание будет устремлено вдаль, туда, где ждут его очень могущественные люди, которым он служит. Он будет постукивать кейсом по ноге, напоминая себе и тем, кто его окружает, что он очень важная персона.

Массивная фигура в ногах заговорила. Судя по вибрирующим интонациям голоса, это несомненно была женщина.

— Смотрите, как он держится и как наблюдает за нами? Молчание не сломит его. Я говорила вам об этом. Вы теряете время, а у нас не так его много, чтобы переводить попусту на всякий вздор.

Тег уставился на нее во все глаза. Что-то в поведении женщины показалось ему знакомым. Такое всепобеждающее убеждение исходит только от Преподобных Матерей. Неужели это возможно?

Уроженец Гамму — тип с квадратным лицом — кивнул.

— Вы правы, Матерли. Но здесь распоряжаюсь не я.

Оба посмотрели на функционера. Тот повернулся и взял свой кейс, достал оттуда видеоглаз и включил его. Вспыхнул зеленоватый индикатор, осветивший фигуру наблюдателя. Улыбка сбежала с его лица, он сосредоточенно заговорил очень тихим голосом, едва шевеля губами. Его понимал только тот, кто находился на противоположном конце канала связи.

Тег скрывал свою способность читать по губам. Всякий, прошедший школу Бене Гессерит, мог это делать, причем под любым углом зрения. Мужчина говорил на старом галахском наречии.

— Можно считать точно установленным, что это башар Тег, — сказал он. — Я провел идентификацию.

Зеленый огонек заплясал ни лице функционера, пока он смотрел в экран прибора. Видимо, тот, кто с ним разговаривал, был в сильном возбуждении, если степень мигания огонька о чем-то говорила.

Губы функционера снова задвигались.

— Никто из нас не сомневается, что он кондиционирован к боли, кроме того, от него пахнет широм. Он будет…

Мужчина замолчал, на его лице снова заплясал блик огонька.

— Я не ищу извинений, — мужчина тщательно произносил древние галахские слова. — Вы же знаете, что мы сделаем все, что в наших силах, но я настаиваю, чтобы мы применили другие меры воздействия, чтобы скорее получить гхола.

Огонек погас.

Функционер прицепил прибор к поясу, повернулся к своим товарищам и энергично кивнул.

— Т-проба, — сказала женщина.

Они приложили датчики к голове Тега.

Итак, это называется Т-пробой, подумал Тег. Он посмотрел на капюшон, который набросили на его голову. На капюшоне не было клейма Икса.

Тег испытал странное чувство deja vu. Было такое чувство, что этот захват в плен случался в прошлом много раз. Это было не просто единичное дежа вю, нет это было давно знакомое, привычное ощущение. Плен, допрос, эти трое… зонд, датчики. Он чувствовал себя опустошенным. Откуда он может знать все это? Он никогда не пробовал работать с зондом, но тщательно изучал литературные данные о его использовании. В Бене Гессерит при допросах часто использовались болевые воздействия, но следователи больше полагались на показания Вещающего Истину. Более того, многие Сестры полагали, что использование при допросах сложной техники может поставить Общину в подчиненное положение по отношению к Иксу. Это было признанием слабости, неспособности обойтись без презренных машин. По мнению Тега, в этом содержался отголосок Джихада Слуг, похода против машин, способных проникнуть в мышление и память человека.

Дежа вю!

Логика ментата требовала понять: Откуда мне известно это ощущение? Он знал, что никогда не был в плену. Какое забавное смещение ролей! Великий башар Тег — военнопленный? На это можно только улыбнуться. Но странное чувство пережитого сохранялось.

Следователи надели ему на голову капюшон и начали по одному прикреплять к коже головы датчики, похожие на медуз. Функционер следил за работой своих товарищей; изредка на его бесстрастном лице выражалось нетерпение.

Тег сконцентрировал внимание на трех лицах. Кто из них будет играть роль «друга»? Ах да, вот эта очаровашка, Матерли. Это что, тип Досточтимой Матроны? Однако никто из этих людей не обращался к ней так, как обращаются к Матронам, судя по рассказам Заблудших.

Это были люди из Рассеяния, вероятно, за исключением мужчины с квадратным лицом в коричневом комбинезоне. Тег внимательно рассмотрел женщину: шапка седых волос, спокойствие широко расставленных зеленых глаз, слегка выдвинутый вперед подбородок, создающий впечатление надежности и солидности. Она и была довольно удачно подобрана на роль «друга». Лицо Матерли было маской респектабельности, лицом человека, которому можно доверять. Однако Тег заметил в ней и некоторую отчужденность. Она будет внимательно наблюдать за ним, чтобы точно определить момент, когда надо вмешаться. Совершенно очевидно, что она если не принадлежит Бене Гессерит, то прошла там подготовку.

Следователи закончили с приготовлениями. Все датчики были наложены. Уроженец Гамму нажал кнопку на консоли и развернул ее так, чтобы всем троим был виден дисплей. Экран зонда был скрыт от Тега.

Женщина вытерла лицо Тега от рвотных масс, тем самым подтвердив свою роль в предстоящем спектакле. От нее должно исходить чувство комфорта. Тег поворочал языком, ощупывая губы. Чувствительность восстановилась. Лицо и грудь все еще ничего не чувствовали после удара, свалившего его наземь. Когда это случилось? Однако, если верить движениям губ начальника, Дункану удалось бежать.

Уроженец Гамму выжидательно посмотрел на наблюдателя.

— Можете начинать, Иар, — разрешил функционер.

Иар? — удивился Тег. Очень любопытное имя. Звучит, как имя тлейлаксианца. Но Иар не лицедел… и не Мастер Тлейлаксу. Слишком рослый, к тому же нет стигм. В этом Тег был уверен, выучка в Бене Гессерит не прошла для него даром.

— Иар коснулся ручки управления на консоли зонда.

Тег услышал, как он сам вскрикнул от боли. Он не был готов к такой сильной боли. Должно быть, они включили свою адскую машину с первого раза на полную мощность. В этом нет никаких сомнений! Они же знают, что он ментат, а ментат может отключить крик плоти. Но это было настоящее мученичество! И этого нельзя было избежать. Мука прошла сквозь все тело, грозя выключить сознание. Защитит ли шир от этого зонда?

Боль стала проходить, потом совсем исчезла, оставив только вызывающие дрожь воспоминания.

Опять!

Он вдруг подумал, что нечто подобное испытывают воспитанницы Бене Гессерит, проходя муки Пряности. Нет, более сильной боли просто не может быть. Он сопротивлялся изо всех сил, стараясь не кричать, но ничего не вышло. Он хрипел и стонал. Он пустил в ход все, чему его учили в Бене Гессерит, в школе ментатов — он использовал все и сумел не произнести ни слова, не попросить о прекращении пытки и не пообещать рассказать им все, лишь бы кончилась эта боль.

Боль утихла, потом вернулась с новой силой.

— Хватит! — это произнесла женщина. Тег с трудом вспомнил ее имя: Матерли?

Иар угрюмо произнес:

— В нем столько шира, что хватит, пожалуй, на год. — Он показал рукой на консоль. — Ничего, пусто.

Тег часто и поверхностно дышал. Какая мука! Боль еще усилилась, несмотря на протесты Матерли.

— Я же сказала: «Хватит!» — крикнула она.

Какая искренность, подумал Тег. Он почувствовал, что боль возвращается. Она была настолько сильна, что Тегу казалось, что из его тела по одному вытягивают все нервы.

— Мы все делаем неправильно, — заговорила женщина. — Этот человек…

— Он такой же, как и всякий другой человек, — возразил Иар. — Может быть, мне стоит приложить пару электродов к его члену?

— Нет, пока я здесь, — сказала Матерли.

Тег был почти тронут ее искренностью. Остатки боли покинули его плоть, и Тег чувствовал себя так, словно его подвесили над поверхностью, на которой он лежал. Чувство дежа вю сохранялось. Он был здесь и одновременно где-то в другом месте. Он был и одновременно его не было.

— Им не понравится, если у нас ничего не получится, — сказал Иар. — Ты готова предстать перед ними с еще одной неудачей?

Матерли отрицательно покачала головой. Она наклонилась и взглянула в глаза Тегу сквозь путаницу проводов.

— Башар, простите нас за то, что мы делаем. Поверьте мне, нам очень жаль, что приходится этим заниматься. Но это не я придумала. Прошу вас, я нахожу это отвратительным. Скажите нам все, что нам надо, и мы не будем причинять вам страдания.

Тег улыбнулся женщине. Она была хороша! Он перевел взгляд на функционера.

— Скажите своим хозяевам, что вы удачно подобрали эту женщину. Она прекрасно справляется со своей ролью.

Кровь бросилась в лицо функционеру. Он скорчил недовольную мину.

— Дайте ему по максимуму, Иар.

У него оказался высокий отрывистый тенор, лишенный всяких следов тренировки, которую демонстрировала Матерли.

— Прошу вас! — сказала Матерли, выпрямившись, но не отрывая взгляда от глаз Тега.

Учителя в Бене Гессерит учили Тега: «Следи за глазами! Наблюдай, как изменяется фокус. Когда взор устремлен вдаль, человек смотрит в себя».

Он намеренно стал смотреть на ее нос. Лицо не показалось ему безобразным. Интересно, какая у нее фигура?

— Иар! — это был голос функционера.

Иар подкрутил какие-то верньеры на консоли и нажал кнопку.

Мучение, которое при этом испытал Тег, сказало ему, что предыдущий уровень боли был, пожалуй, ниже. С новым приступом боли внезапно пришла ясность. Тег почувствовал, что может отстраниться от вмешательства следователей. Вся эта боль обрушилась на кого-то другого. Он нашел гавань, в которой его ничто больше не волновало и не трогало. Боль была. Даже мучительная боль. Он как бы принимал сообщения об этой боли. Конечно, частично такое отношение к боли можно было объяснить действием шира, спасибо ему за это!

До его сознания донесся голос Матерли:

— Думаю, что мы его теряем. Уменьши силу.

Женщине ответил другой голос, но что он сказал, Тег не успел расслышать, потому что мир погрузился в тишину. Он вдруг понял, что сознание сорвалось с якоря и понеслось по воле следователей. Тишина! Ему казалось, что он слышит, как часто бьется от страха его сердце, но не был в этом уверен. Все было тишина, покой и неподвижность. Кроме этого в мире не было больше ничего!

Он услышал сердцебиение, но не был уверен, что это бьется именно его сердце. Тук-тук! Тук-тук! Было ощущение движения, но не было звуков. Он не мог уловить источник этого движения.

Слова вспыхивали, словно яркие белые огни на фоне черноты сознания:

— Я снизил до одной трети.

— Оставь так. Может быть, мы сможем что-то прочитать по физическим реакциям.

— Он все еще слышит нас?

— Только подсознательно.

Инструкторы никогда не говорили Тегу, что эта дьявольская машина может работать в присутствии шира. Но эти ублюдки назвали прибор Т-зондом. Могут ли физические реакции на боль стать ключом к подавлению мышления? Могут ли физические реакции выдать мысли?

Перед зрительными центрами Тега вновь замелькали огненные слова.

— Он все еще изолирован?

— Совершенно точно. Погрузи его еще немного глубже.

В своем сознании Тег пытался подняться над страхом.

Что может открыть им его тело, если он перестанет им владеть? Он представлял себе, что они делают, и его ум регистрировал панику, но плоть не чувствовала вообще ничего.

Кто это сказал? Кто-то. Чувство дежа вю вернулось в полной силе.

Я — ментат, напомнил он себе. Мой ум и его работа — это мой центр. У него есть опыт и память, на которые центр может опереться.

Боль вернулась. Звуки. Громкие. Очень громкие!

— Он опять слышит нас, — это Иар.

— Как такое может быть? — тенор функционера.

— Может быть, воздействие очень слабое, — предположила Матерли.

Тег попытался открыть глаза, но веки не повиновались. Потом он вспомнил. Это называется Т-зонд. Это не иксианское приспособление. Это какая-то штука из Рассеяния. Он мог сказать, в какой момент это адское устройство парализовало его нервы и мышцы. Было похоже на то, что кто-то влез в его плоть и забрал его реагирующие паттерны. Он позволил себе отдаться на волю работы этой машины. Какая дьявольская машина! Она могла велеть ему мигать, пукать, вздыхать, ссать, срать — все, что угодно. Она могла распоряжаться им так, словно у него не было центральной нервной системы, которая призвана решать все эти вопросы. Ему в этом деле была предоставлена теперь роль стороннего наблюдателя, в нос ударили запахи — отвратительные запахи. Он не мог поморщиться, но подумал, что неплохо было бы сделать это. Этого было достаточно. Запахи продуцировались зондом. Он играл с его ощущениями, изучал их.

— Ты прочел то, что нужно? — тенором спросил функционер.

— Он все еще слышит нас! — это Иар.

— Черт бы побрал этих ментатов! — Матерли.

— Дит, Дат, Дот, — произнес Тег, называя имена кукол, которых не раз видел в Зимнем Шоу в далеком детстве в Лернее.

Тенор: «Он разговаривает!»

Тег почувствовал, что машина вновь блокировала его сознание. Иар что-то изменил на консоли. Однако Тег понял, что его логика ментата подсказала ему нечто жизненно важное: Эти трое были куклами. Важны только хозяева кукол. По тому, как двигаются куклы, можно сказать, чего хотят их хозяева.

Зонд продолжал буравить его психику и тело. Несмотря на все усилия троицы, Тег чувствовал, что вполне контролирует свое сознание. Машина изучала его, но и он изучал машину.

Теперь он понял: машина скопировала весь спектр его чувств на этот Т-зонд и идентифицировала их, выдав на дисплей. Теперь Иар может прочитать все, что там написано. В тала Тега функционируют цепи органических физиологических ответов. Машина может проследить эти цепи и скопировать их, сделать их дубликат. Шир и тренировка ментата позволили увести из-под контроля память, но все остальное открывалось следователям, как на ладони.

Машина не может повторить все хитросплетения его нервов и их связей с плотью. Это будет не опыт Тега и не его память. Машина не родилась от женщины. Она не проходила по родовому каналу и не оттуда вышла в нашу удивительную вселенную.

Часть сознания Тега восприняла эти рассуждения, как маркер памяти, эти наблюдения открыли ему кое-что о гхола.

На языке появился противный кислый вкус.

Тег позволил себе окунуться в поток параллельного сознания. Он одновременно следовал за действиями Т-зонда, размышлял о гхола и прислушивался к тому, что говорят Дит, Дат и Дот. Три куклы, как это ни странно, молчали. Ах да, они ждут, что скажет им Т-зонд.

Так же, как сейчас, они упускают его личностные нюансы.

Т-зонд начал воспроизводить запахи. Каждый запах будил в сознании Тега определенные воспоминания. Он чувствовал, что машина работает с большой скоростью, но Тег мог обыгрывать вызванную память сколько хотел, не обращая внимания на быстрый машинный поиск ассоциаций.

Вот!

Это был горячий воск, который он пролил на левую руку в возрасте четырнадцати лет. Он тогда учился в школе Бене Гессерит. Он так живо вспомнил классы и лабораторию, словно опять побывал там. Здание школы примыкало к зданию Капитула. Тег знал, что его приняли в эту школу только потому, что в его жилах текла кровь Сионы. Никакое предзнание не могло привести его сюда.

Он видел лабораторию и вдыхал запах воска — сложное соединение искусственных эфиров и натурального продукта пчел, который хранился у проваливших экзамены Сестер и у их помощниц. Он живо вспомнил, как наблюдал за пчелами и людьми, работавшими в яблоневом саду.

Деятельность Общины Сестер могла показаться стороннему наблюдателю очень сложной, но только до тех пор, пока он не начинал понимать, что она направлена на удовлетворение простейших и насущных потребностей: еда, питье, одежда, тепло, сообщение, обучение, защита от врагов (побуждение к выживанию). Надо было привыкнуть к пониманию слова выживание, принятому в Бене Гессерит, и тогда все становилось на свои места. Они творили отнюдь не ради всего человечества в целом. Никакого неуправляемого расового вмешательства! Они творили только с одной целью — распространить власть Ордена, продолжить Бене Гессерит, делая вид, что все это творится ради рода человеческого. Вероятно, так оно и было. Творческий импульс был глубок, а Община Сестер отличалась добросовестностью.

Его поразил новый запах.

Он узнал запах мокрой одежды, в которой он влез в свой командирский транспортер после битвы при Понциарде. Запах бил в ноздри вместе с запахом озона, который источало оружие, и запахом пота находившихся вместе с ним в транспортере. Шерсть! Община всегда находила несколько странным, что он предпочитал все естественное любой синтетике и избегал искусственных тканей, которые делали на тюремных фабриках.

Не любил он и кресла-собаки.

Знали ли эти куклы — Дит, Дат и Дот, насколько они угнетены?

Логика ментата смеялась над его доводами. Разве шерстяные ткани не делают на тюремных фабриках?

Но это были совершенно разные вещи.

Часть его сознания, однако, пускалась в спор. Синтетическую ткань можно хранить практически вечно. Посмотри, как она сохранилась в ларях Харконненов.

— И все же я предпочитаю хлопок и шерсть!

— Но как я пришел к такому предпочтению?

Тег пропускал мимо себя запахи, концентрируя внимание на продвижении в его тело и психику чужеродного зонда. Он понял, что может предвидеть следующие действия машины. Это была какая-то новая мышца. Он мог сгибать ее, продолжая исследовать индуцированную память в поисках ценных инсайтов.

Тег отдалил от себя часть сознания и наблюдал сцену: ему одиннадцать лет. Он разговаривает с маленькой послушницей Бене Гессерит, которая приехала участвовать в свите некоей Важной Персоны. Послушница — крошечное создание с медно-рыжими волосами и кукольным личиком. Вздернутый носик и серо-зеленые глаза. Важная персона — Преподобная Мать весьма преклонного возраста, одетая в черную накидку. Она прошла в дом вместе с матерью Тега. Послушница, которую зовут Карлана, пробует свои зачаточные способности на юном сыне хозяйки дома.

Карлана не успевает произнести и двадцати слов, как Тегу становится ясен весь ее нехитрый замысел. Она хочет выпытать у него информацию. Это был первый урок разрушительной педагогики его матери. В конце концов всегда могли найтись люди, которые стали бы выспрашивать мальчика о доме Преподобной Матери, надеясь получить по крохам сведения, которые можно выгодно продать. Такие сведения о Преподобных Матерях всегда высоко ценились на информационном рынке. Мать объясняла: «Рассуди, чего хочет спрашивающий и отвечай сообразно его восприимчивости». Такая тактика была бесполезной против полной Преподобной Матери, но против неоперившейся послушницы, да еще такой, как эта!

Против Карланы он придерживался маски застенчивого упрямца. Девочка была очень высокого мнения о своей привлекательности. Он позволил ей преодолеть свое упрямство, хорошенько измотав ее силы. Она получила в ответ на свои вопросы пригоршню лжи, и если она потом пересказала ее Важной Персоне, то, несомненно, была примерно наказана.

Дит, Дат и Дот заговорили:

— Кажется, теперь он у нас в руках.

Это был голос Иара; усилием воли Тег изгнал его из памяти. «Отвечай сообразно его восприимчивости». Вспоминая эти слова, Тег слышал голос матери.

Куклы.

Кукловоды.

Теперь заговорил функционер:

— Спроси у копии, куда они дели гхола.

Последовало короткое молчание, потом какое-то жужжание.

Иар: «Я ничего не получил».

Тег слышит их голоса болезненно отчетливо. Он силится открыть глаза, сопротивляясь приказу машины.

— Смотрите! — говорит Иар.

Три пары глаз вперивают свой взгляд в Тега. Как медленно они двигаются. Дит, Дат и Дот: глаза медленно мигают — раз, раз, раз. Между миганиями не меньше минуты. Иар что-то поправляет на своей консоли. Если он будет так двигаться, то достанет до кнопок только через неделю.

Тег исследует вязки на предплечьях и кистях. Обычные веревки! Пользуясь передышкой, он дотягивается пальцами до узлов. Они поддаются, сначала медленно, потом быстро развязываются. Тег начинает заниматься ремнями, которыми он привязан к носилкам. Это еще проще: обычные скользящие узлы. Иар все еще не дотянулся до консоли.

Раз… раз… раз…

Тег освобождается от спутанных, как голова медузы, проводов. Хлоп! Захваты разлетаются в разные стороны. С удивлением он замечает, что на тыльной стороне ладони выступила кровь — в этом месте он сильно провел по проволоке и порезался.

Проекция ментата: Я действую слишком быстро.

Но он уже соскочил с носилок. Функционер пытается сунуть руку в оттопыренный карман, но движется он медленно-медленно. Тег ребром ладони ломает функционеру хрящи гортани. Никогда больше этот солидный мужчина не воспользуется лазерным пистолетом, который он носит в кармане. Иар все еще тянет руку к консоли. Однако перед его глазами происходит нечто удивительное. Тег думает, что этот человек даже не разглядел руку, которая сломала ему шею. Матерли движется немного быстрее своих товарищей. Левая нога ее бьет то место, где только что находился Тег. Но слишком поздно. Слишком медленно! Голова Матерли запрокинута, горло открыто, и Тег обрушивает на это горло удар.

Как медленно они падают!

Все тело Тега покрывается потом, но ему некогда обращать на это внимание, время дорого!

Сильное чувство голода напомнило Тегу, что он потратил очень много энергии. Он подавил в себе это ощущение, чувствуя, что вернулся в реальный масштаб времени. Раздался глухой стук: три мертвых тела упали на пол практически одновременно.

Тег осмотрел консоль: эта штука явно изготовлена не на Иксе. Хотя панель управления похожа. Он стер данные из памяти машины.

Контрольные лампы у входной двери. Он потушил свет и сделал три глубоких вдоха. Стремительно движущийся клубок вывалился на улицу.

Те, кто принес его сюда, одетые в неуклюжие зимние одежды, так и не поняли, что за клубок, вывалившись из хижины, со страшной силой обрушился на них.

На этот раз Тег вернулся к нормальному темпу движений гораздо быстрее. Звездный свет указал путь вниз по склону сквозь густой кустарник. Он скользнул по снежному месиву, выбрался на открытое пространство и устремился вперед, сохраняя равновесие, и замедлил бег, когда почувствовал, что впереди открывается равнина. Каждый шаг был точно выверен, так как Тег знал заранее, куда надо поставить ногу, чтобы не упасть на страшной скорости. Вот он уже в долине.

Огни города и прямоугольники зданий возле городского центра. Он знал, что это за место: Исаи. Здесь живут кукловоды.