Пирожки ни с чем редко встречаются в жизни — гораздо чаще в жизни (практически на каждом шагу) встречаются пирожки с чем-то. Взять хоть — и съесть! — пирожок-с-луком или пирожок-с-рисом-и-яйцом… Мы прямо так и спрашиваем, когда покупаем пирожки:

— У вас с чем пирожки?

И обычно нам отвечают, с чем. И это совершенно нормально. Но наша история — о Пирожке-ни-с-Чем. А относиться к этой истории и к этому пирожку можно по-разному: кто как хочет…

— Вы, извиняюсь за любопытство, вот просто-таки абсолютно ни с чем? — уже незнамо в который раз поинтересовалась Кулебяка-с-Рыбой.

— Вот просто-таки абсолютно, — уже незнамо в который раз признался честный Пирожок-ни-с-Чем.

Кулебяка-с-Рыбой вздохнула — глубоко и очень лично:

— Это плохо, м-да… Надо быть с рыбой.

— У меня не вышло как-то… быть с рыбой, — особенно не вдаваясь в подробности, счёл наконец необходимым объясниться Пирожок-ни-с-Чем.

— Может быть, Вы и не стремились стать с рыбой?

— По совести говоря, нет… Не стремился. А это необходимо?

Ну вот… Такой вопрос иначе как выпадом и не назовёшь. Причём это выпад не только против Кулебяки-с-Рыбой — данной конкретной Кулебяки с данной конкретной Рыбой — но и против вообще всякой кулебяки. И, пожалуй, даже не только против кулебяки, а против всех, кто с чем-нибудь. Против всех, кто с чем бы то ни было.

Из Пирожка-с-Вареньем через дырочку в пузе даже вылезло немножко брусники — от ужаса слов Пирожка-ни-с-Чем.

— Ужас Ваших слов, — Пирожок-с-Вареньем так и сказал! — в том, что Ваши слова ужасны.

И в самом деле ужасны… ужасней, пожалуй что, и некуда.

— Прошу прощения за такую большую ужасность моих слов, — воспитанно ответил Пирожок-ни-с-Чем, — но Вы, насколько я понимаю и вижу, тоже… как бы сказать, не вполне с рыбой?

— Я вообще не с рыбой, я с вареньем! Однако это дела не меняет. Вы тоже могли бы стать с вареньем, если бы старались.

— Не знаю, как насчёт именно рыбы, — запоздало вмешалась Ватрушка-с-Творогом, — может быть, и не каждый обязан так уж непременно быть с рыбой, но, по крайней мере, с чем-нибудь обязан быть каждый. Такова жизнь.

— Какова жизнь? — от всего сердца не понял Пирожок-ни-с-Чем.

— Жизнь сложна! — охотно объяснила Ватрушка-с-Творогом.

— И Вы в любую минуту должны помнить об этом, — подхватила Кулебяка-с-Рыбой.

— Бывают минуты, — немножко подумав, осторожно заметил Пирожок-ни-с-Чем, — когда хочется помнить о чём-нибудь другом… А рыба пусть лучше плавает в реке.

Кулебяка-с-Рыбой и Ватрушка-с-Творогом переглянулись, что могло означать лишь одно: «Ну вот…»

А это, в свою очередь, означало, что ничего другого от Пирожка-ни-с-Чем и не ждали. Из Пирожка-с-Вареньем от дикости последнего заявления Пирожка-ни-с-Чем вылезло через дырочку в пузе ещё немного брусники — и он произнёс почти шёпотом:

— Дикость Ваших слов в том, что Ваши слова дики!

Да уж, что дико, то дико — тут и добавить нечего.

— Мне кажется, — задумчиво и как бы в никуда сказала Кулебяка-с-Рыбой, — Вас вполне устраивает, что Вы Пирожок-ни-с-Чем.

И все они — и высказавшая это суждение Кулебяка-с-Рыбой, и Ватрушка-с-Творогом, и Пирожок-с-Вареньем — застыли в ожидании ответа, который незамедлительно и последовал:

— Мне жаль, если я кого-то задеваю, но меня — устраивает…

— Тогда Вы вообще не пирожок! — взорвался Пирожок-с-Вареньем, и от взрыва этого из него вылетел в направлении шумевшего неподалёку леса остаток брусники. Правда, Пирожок-с-Вареньем ничего не заметил и продолжал верещать: — Тогда Вы вообще непонятно кто! Пирожок — это если с чем-то, а если ни с чем, то это просто какая-то… плюшка! Или блин!

Он с таким отвращением произнёс «плюшка» и «блин», что Ватрушку-с-Творогом буквально вывернуло наизнанку, от чего из неё тут же вылез весь творог сразу.

— Жизнь сложна! — закричала она изо всех сил. — И каждый должен определиться, кто он такой, с кем он — и так далее!

— Я сам по себе, я ни с кем, — тихо, но твёрдо тут же и определился Пирожок-ни-с-Чем. И совсем уже уверенно закончил: — Я ни с кем и ни с чем. И оставьте меня, пожалуйста, в покое. Я классическую музыку люблю.

— Что-о-о? — чуть не задохнулся Пирожок-в-Прошлом-с-Вареньем, но отдышался и заговорил спокойнее. — Вот возьмём меня: я с вареньем, возьмём Ватрушку: она с творогом…

— Я бы так уже не сказал, — осторожно заметил Пирожок-ни-с-Чем. — В Вас больше нету варенья, а в Ватрушке — творога…

— Зато рыба во мне пока ещё есть! — победоносно перебила его Кулебяка-с-Рыбой, но тут, не выдержав тупости Кулебяки, Рыба выскочила из неё и поплыла по протекавшей мимо полноводной реке, где ей, конечно, и место.

 

Потому что держать рыбу в кулебяке — это, извините, злодейство.