Этот же вопрос – какая работа достанется? – волновал, конечно, и того самого Тона Чугара; волновал с первой же минуты, когда всех вновь прибывших на медосмотре разделили на группы: левую и правую. И он, как и любой другой, с нетерпением ожидал: куда повезут и что велят делать; ему это не все равно было, потому что за разные работы и платят по-разному, а он, да и большинство других, сюда приехали не время проводить и не новый мир посмотреть, а прежде всего зашибить деньгу, и чем больше – тем лучше; а уж чтобы их с толком потратить, найдутся в Галактике местечки поинтереснее этого, с любой позиции поинтереснее, с какой ни посмотри. Так что уже сильно чесалось где-то в душе: ну, давайте поскорее, хозяева, в темпе, за простой вы ведь хрен что заплатите!

Но долго ждать и не пришлось. Потому что добираться до нужного места оказалось всего ничего: всех восемнадцать, ни на что не сажая, просто пешочком отвели к той высоченной и мрачной башне, что возвышалась не более чем в полукилометре от жилого строения. Запустили в проходную по одному. Тон, в отличие от Пата Пахтора, в таких случаях никогда не торопился, держался поближе к хвосту; видно, жизненный опыт говорил, что так оно безопаснее. Пришлось пройти под контрольной аркой, с обеих сторон которой стояло по охраннику, а подальше, в глубине обширного, с голыми стенами и почти свободного от мебели помещения располагалось еще с десяток солдатни – сидели на длиннейшем и жестком, похоже, диване, держа между коленями дистанты армейского образца. Из чего можно было заключить, что дела в этом корпусе творились уж точно секретные. А где секреты – там и платить должны больше: не только за работу, но и за молчание тоже, а оно порой дорогого стоит.

Приведенных восемнадцать повели было туда, куда нарисованные на полу стрелы указывали, надписью поясняя: «Лифты 1–4». Но не успели пройти и десятка шагов, как один из вояк всех остановил и сказал тому здешнему, что вел людей с осмотра: «Давай по лестнице!», и рукой, в которой был дистант, указал в нужную сторону. «Да ты что! – возмутился проводник. – Это почему еще?» – «Отключены, приказано сберегать энергию до нового распоряжения», – был ответ. Проводник только покачал головой, пробормотал что-то себе под нос и подчинился.

Пришлось переть аж на пятый этаж – только не вверх, а, к общему удовольствию, вниз. Так что дошли быстро. Снова арка и охрана. Длинный коридор с дверями и табличками возле них: «Начальник лаборатории ТХ-генетики», «Отделение экстраТХсенсорики» и ниже помельче: «Лаборатория исследований хроночакры», «ТХ-объект 1». Тут на пришедших прикрикнули слегка: «Вы что это – ногу за ногу заплетаете? Ну-ка – шире шаг, шире шаг!» Разглядывать вывески стало некогда.

Теперь удалось прочесть только надпись у той двери, перед которой им наконец скомандовали приставить ногу. Здесь все команды были почему-то на военный образец. Тут вот что помещалось, оказывается: «Индивидуальные Х-экстракторы. Операционная». Это не табличка была такая, а просто бумажная карточка – явно только что ее приляпали. Что бы это означало?..

Приказали разобраться по три. Разобрались. Тон Чугар определился не в последний, шестой ряд, а в пятый: последним так же несладко бывает, как и первым. Трое вошли. Оставшимся сказали: «Вольно. Через десять минут пойдут следующие». И в самом деле, ну, не через десять, а через двенадцать минут скомандовали второй шеренге, и еще трое исчезли за дверью. Снова предупредили: «Через десять минут…»

И тут Тон Чугар почувствовал, что ему что-то в происходящем перестало нравиться.

Он вообще, при внешней разболтанности, был человеком осторожным, ставя ногу – смотрел, куда ставит, если в человеке чувствовалось что-то опасное – обходил подальше, когда чего-то в обстановке не понимал – старался из этой обстановки выйти туда, где понятнее. И вот сейчас его заставила насторожиться очень простая мысль: «А где же те, что вошли первыми?».

И в самом деле: если все просто, то сперва те, кто уже прошел через то, через что там надо пройти, должны выйти, и тогда уже смогут войти следующие. Может быть, конечно, небольшой разрыв: скажем, там надо раздеться; потом, пока первые одеваются, запускают вторых, для экономии времени. Пускай так. Но такое несовпадение может быть на минуту, от силы – на две, никаких сбоев в раздевании-одевании не ожидалось, волей-неволей каждый день в этом тренируешься, да и в одежке нашей никаких сложностей нет. А тут – сейчас уже вторая десятиминутка закончится… Нет, что-то не так.

Значит – что?

Вышагнуть из строя. Держа живот обеими руками и лицом изображая ну просто невыносимое страдание. И прямиком к охраннику:

– Слушай, земляк, где тут у вас… ну, это самое?

Тот, похоже, твердой инструкции на такой случай жизни не имел. Конечно, оставить свой пост он ну никак не мог – даже если бы этот, которого схватило, стал бы тут, на этом самом месте… тьфу! Четкого запрещения пользоваться туалетом находящимся на этаже людям тоже не было. Безразлично, были они сотрудниками, солдатами или, как вот сейчас, официально приведенными сюда людьми.

Но воин нашел наилучший выход:

– Эй, старший команды! Тут один твой на горшок просится!

– Ну, растолкуй ему – где тут что. А ты, – это уже относилось лично к Тону Чугару, – одна нога здесь, другая там! Из последнего ряда – займи пока его место.

– Давай направо по коридору, – тем временем объяснил охранник Тону, – первый ход направо, тут рядом – и там третья дверка. Надпись разберешь?

– Р-разберу… – уже не разжимая намертво стиснутых зубов вытолкнул Тон Чугар и в указанную сторону не пошел и не побежал, а заковылял, все еще держась за живот и опасаясь, похоже, что если сделает шаг пошире и побыстрее, то того и гляди что-нибудь потеряет, не донеся до места. Кто-то в строю фыркнул, но большинство отнеслось к делу серьезно: такое со всяким может приключиться, и ничего смешного.

Тон Чугар так и доковылял до поворота направо. Добрался наконец до нужной двери. Вошел. Но там, похоже, резь у него прошла либо что другое, недомогание как рукой сняло, и он не пошел даже к нужному прибору, на который садятся, а так и остался подле двери, притворив ее не до конца и внимательно глядя в оставленную щелку и прислушиваясь к звукам в коридоре, которых только что не было – а вот и появились.

Звуки шагов, но не таких, от которых воздух со звоном отскакивал от стен и потолка – так было, когда они, спустившись, шагали к той двери; совсем другие шаги были: шаркающие, медленные, как бы запинающиеся…

А вот стало можно и разглядеть через щелку, кто это там волокся.

Тон Чугар смотрел, и лицо его все более мрачнело.

Три человека там были. Древних. Сморщившихся, как гриб сморчок. И с ними – кто-то вроде бы нормальный, только незнакомый.

Только – потому, что этих троих Тон Чугар опознал сразу. У него память на лица была хорошая, как-то ухитрялся он с первого взгляда узнавать людей, даже с десяток лет не встречавшихся. Правда, этих он встречал, если судить по облику, лет сорок назад, а то и все пятьдесят. На самом же деле – девять минут с секундами прошло с той поры, как он видел их в последний раз.

То была вторая тройка из запущенных. Сейчас, значит, пошла уже третья. Вот как все просто: впускают в одну дверь, выводят в другую. И выпускают в таком вот виде.

Тон Чугар не стал задавать себе бесполезных вопросов: как такое вообще могло произойти, зачем и так далее. Он просто признал факт и сказал самому себе:

– Плохи дела, земляк. Но надо выкручиваться.

Он выждал несколько секунд и высунул в дверь голову, чтобы поглядеть вслед уходившим. Шли они, а вернее сказать, кое-как перемещались – не в направлении большого коридора, из которого пришел сюда сам Тон, а в противоположном; похоже, выведут их на поверхность каким-то другим маршрутом, чтобы не напугать тех, кому подобное еще только предстояло. Хотя – может быть, их вовсе и не на выход ведут, а куда-нибудь еще. В какую-то неизвестность.

В какую – Тон Чугар не знал. Зато теперь представлял, что произойдет с ним, если он вернется туда, где все еще находилась половина его сотоварищей, ожидая приглашения.

Туда возвращаться он ни в коем случае не хотел. Оставаться тут тоже нельзя было: сейчас за ним наверняка придут, поскольку он отсутствовал уже достаточно долго. Придут – и против дистанта не выстоишь.

Оставалось только одно: идти вслед за стариками и их поводырем, сохраняя разумную дистанцию. А там дальше видно будет – в зависимости от того, что впереди окажется – выход или, может быть, крематорий.

Сейчас Тон был готов поверить даже и в такое.

Может статься, он и еще какой-нибудь финт придумал бы, даже более удачный. А придумав – постарался бы выполнить. Но не получилось. Потому что в коридоре – а он оказался хорошим звукопроводом, акустика тут была, как в концертном зале, – возникли новые звуки. То были опять-таки шаги; но совсем не те, как у той группы старичья, за которой крался Тон Чугар. Люди, производившие этот новый шум, не шли, а бежали; и не оттуда, куда шел Чугар, а напротив, из тех мест, от которых он старался поскорее отдалиться. Бежали явно за ним: спохватились вовремя, ни дна им ни покрышки!.. И надо было срочно спасаться. Придумать какой-нибудь план не оставалось ни секунды, так что действовать надо было, полагаясь на интуицию, а не на рассудок, прислушиваться только к внутреннему голосу и выполнять исключительно его команды.

А внутренний голос приказал: не мудрствуя лукаво, нырнуть в первую же попавшуюся дверь, которая окажется незапертой. Невзирая на вывески, пусть там откроется даже комната отдыха для охранников, – на стороне Тона Чугара окажется хотя бы фактор внезапности. Конечно, чем там, за дверью, может завершиться его неожиданный визит – сказать пока нельзя, зато предстоящее тут, в коридоре, было ясно, даже чересчур ясно.

Тон рванул первую дверь слева; в памяти осталось, что двери тут отворялись наружу, в коридор, а не внутрь. Преграда и не шелохнулась; заперта, изнутри или снаружи – не имеет значения… Он тоже бежал теперь – бесшумно, мягко прикасаясь носками к пластику пола, но преследователи были быстрее, сейчас начало доноситься и их дыхание – судя по нему, бежали они, как на классической сотке, и это странно было: от того места, откуда удрал Тон, они не успели бы взять такой разгон. Да какая разница – откуда бы они ни перли, все равно он хотел в гробу их видеть! Четыре шага – дверь справа. Рвануть изо всей силы!

Дверь распахнулась неожиданно легко, так что Тон Чугар чуть не отлетел к противоположной стене. В последний миг удержался на ногах («Да ты что, земляк, – боишься, что ли?» – мысленно упрекнул он себя), одним прыжком влетел в открывшуюся комнату, закрыл дверь за собой (мягко, без стука) и сразу же, не глядя, нащупал широкую клавишу запора и всей ладонью нажал, преграждая доступ в это помещение для любого другого, становясь таким образом (как ему радостно подумалось) хоть на миг, но хозяином положения.