XIV
«Не дай мне Бог, чтобы ты исчез
В объятьях ночи слепой.
Ты входишь в безмолвный лес,
Я – вслед за тобой.
Там, в сумрачном сне лесном,
Лишь ветер и тьма.
Там, во тьме, затерялся Дом,
Дом на склоне холма.
Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
Ушел, как поутру сон.
Ты – есть. И я тоже есть.
Мир будет спасен!
Два сердца – и мир спасен:
Развеется Тьма
В день, когда мы отыщем Дом,
Дом на склоне холма.
Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
Угас, как в бурю – маяк.
Вот, кровь моя на холсте!
Кровь только моя!
Я оптом плачу за все,
Чтоб развеялась Тьма
В день, когда мы отыщем Дом,
Дом на склоне холма!»
Песня Тэллы
– Что это? – Нил вертел в руках цилиндрик в локоть длиной, выточенный из светло-желтого камня и испещренный загадочной резьбой.
– Не знаю,– ответила Этайа.– Там, внутри, что-то движется.
– Это я и сам чувствую! – Великан положил цилиндрик на стол и потрогал фибулу с голубым бериллом, стягивающую края его пурпурного плаща.
Эрд, дождавшийся своей очереди, взял цилиндрик и принялся его разглядывать. Санти посмотрел на его обезображенное ожогом лицо.
«Теперь он пострашней Нила!» – подумал юноша.
Этайа помогла Эрду, но помощь пришла слишком поздно: рубцы уже сформировались, и сейчас на левую сторону лица и шеи светлорожденного невозможно было смотреть без содрогания.
«Может быть, ему еще можно будет помочь,– подумал Санти.– Надо спросить у Тай. Какие-то жалкие рубцы! Не может быть, чтобы магия фьёльнов…»
– Может быть, это печать? – предположил Эрд.– Можно попробовать сделать оттиск?
– Ни к чему! – сказал Нил.– Что бы это ни было, я возьму его с собой!
«Он должен умереть,– подумал Санти.– Но ведь сейчас он жив!»
– Тебе не нужно спешить! – настойчиво произнесла Этайа.– Подожди – и Дар вернется к тебе! Я уверена!
– Даже если и так,– возразил Нил.– Стала бы ты ждать, если бы Заповедные горы могли обрушиться на Золотой лес?
– Этого не будет! – спокойно ответила Этайа.
– Но завтра и этот дом может кануть в Пылающую Твердь! Разве нет?
– Не думаю.
– Послезавтра. Я лечу послезавтра, будет благоприятный день.
– Я полечу с тобой! – вдруг сказал Санти.
– В этом нет нужды! – Нил быстро обернулся к юноше.– Но я признателен тебе! Понимаю: ты знаешь, на что идешь!
– Я полечу!
– Санти! – умоляюще сказала Ронзангтондамени.– Этайа, сестра, отговори его!
– Я решил! – твердо сказал юноша.– И попробуй не взять меня, Нил Биоркит!
– А верно, сын! – вступил Биорк.– Пусть летит с тобой! Этот парень способен на многое! Ты позволишь, Этайа?
– Он свободен. И сила его пока мала – весы не дрогнут. Но, Санти, ты рожден для другого!
«Для чего же, Тай?»
«Этого я тебе пока не вправе сказать».
«Тогда я иду с Нилом».
– Возьми мой меч, Сантан! – предложил Эрд.– Теперь он даже больше твой, чем мой!
«Если ты останешься, я смогу сказать тебе, кто твоя мать».
«Я решил, Тай!»
– Спасибо, Эрд! Ну так как, Нил? – И протянул ему руку.
– Ты загнал меня в угол! – улыбнулся тот, и рука юноши утонула в огромной ладони северянина.
– Гестион!
– Что? – Мальчик созерцал падающие и взлетающие струи фонтана, и голос Нила вывел его из оцепенения.
– Мы летим втроем. Санти полетит с нами.
– Здорово!
– Санти! – Ронзангтондамени с болью смотрела на юношу. Ее лицо сразу как-то осунулось, постарело. Санти встал, подошел к ней, опустился рядом, прижал ее голову к груди.
– Я вернусь, Ангнани! – тихо сказал он.– Вернусь! Ты веришь мне?
Женщина печально качнула головой.
– А ты верь! – сказал он настойчиво.– Верь! Ты же Женщина Урнгура!
– Генани, сестра! – промолвила Этайа.– Я не вижу его смерти! Он должен вернуться!
Но Ронзангтондамени отрицательно покачала головой, мягко оттолкнула юношу, встала и быстро ушла в дом.
«Иди за ней!» – велела Этайа.
Санти улыбнулся Нилу и покинул двор.
Юноша вошел в дом и бегом поднялся на третий этаж. Генани лежала лицом вниз на ковре. Санти наклонился к ней, взял за плечи, попробовал перевернуть, но женщина сопротивлялась. Тогда юноша просунул ладонь под ее прижатые к лицу руки и понял, что она плачет.
– Ангнани! – пробормотал он, не зная, что сказать.– Ангнани, милая моя!
Она повернулась к нему так резко, что Санти даже не уловил движения. Он сразу оказался в ее объятиях, окунулся в ее запах и тепло. Генани осыпала поцелуями его лицо, и юноша обнял ее, прижал к себе, стер губами слезы с ее трепещущих век. Они не успели даже сбросить с себя одежду, а тела их уже смешались. Тела не хотели ждать, и руки сбросили только самое необходимое. Никогда ни у одного из них близость не была так стремительна. И так полна!
Меньше минуты прошло с тех пор, как Санти произнес последние слова, а они уже лежали, расслабившись, обнимая друг друга.
Меньше минуты – и целая вечность!
– Ты, наверное, бог, мой Санти! – тихо сказала Ангнани.– Или сын бога. Мне никогда не было так хорошо!
Санти ничего не сказал. Только коснулся губами ее руки.
– Может быть, мы разденемся? – предложил он через некоторое время.
– Нет! Я не хочу! – и засмеялась.– Прости! Такого со мной действительно никогда не было! Санти, мой Санти! – Она спрятала лицо в шелковую ткань его рубашки.– Теперь мне не страшно умереть! – вдруг сказала женщина.
– Я понимаю тебя! – прошептал юноша. Ему не нужно было читать ее мысли, чтобы знать, что она думает и чувствует.
* * *
Маленький караван двигался к западу. По широкому мосту, быки которого, говорят, были построены еще до Эпохи Перемен, они пересекли Шугу. Впереди виднелись серые склоны гор с рыжими и фиолетовыми островками растительности. Дорога поднималась вверх, и чем выше они взбирались, тем лучше видна была горная долина Урнгура, по которой текла река. И все меньше становился Город на Холме, Шугр.
– Урнгур – красивая страна! – сказал Санти, глядя на спускающиеся к реке сады.
– А бывают некрасивые страны? – удивилась Ронзангтондамени.
– Бывают. Хурида, например. Правда, сам я не видел…
– Там, где живут люди, должно быть красиво!
– Наверно. Зависит от людей. Говорят, когда-то и Хурида была чудесна. Кстати, где твои мужья?
– Я их отправила! – Ронзангтондамени немного смутилась, будто сказала что-то неприличное. Но Санти не разбирался в нюансах урнгурской семейной жизни.
– Когда мы вернемся,– сказал он,– я прилечу прямо в Гнон. Меня очаровал твой озерный домик!
– Дом, а не домик! – Ангнани засмеялась и поцеловала его. Санти поддержал ее, потому что возок подпрыгнул на ухабе.– Я больше не боюсь, что ты не вернешься. Пусть мне скажут – почему?
– Потому что я вернусь. А ты колдунья и заглядываешь в будущее. Вы же все колдуньи, Женщины Урнгура, разве нет?
– Колдуньи. Но мое колдовство не слишком помогло мне с тобой, а?
– Я был на волосок. Ты и без колдовства…
– Льстец! Как ты не похож на мужчину!
– ?
– Ах, я забыла, у вас же все наоборот!
– Дракон! – сказал Санти.– Летит дракон!
Он мазнул губами по щеке женщины, прыгнул из возка прямо в седло бегущего рядом парда и, обогнав телохранителей, подскакал к Этайе.
«Да, я позвала его! – подтвердила фьёль.– Дальше ехать незачем».
«Ты права, Тай! Ты не сердишься на меня из-за… Ангнани?»
«Туон! Она дала тебе то, чего у меня нет, мой Санти!»
«Ты знаешь?»
«Да. Потому что я – фьёль. И я была с вами».
«Ты?!»
«Глупый! Я же твоя фьёль! Я всегда с тобой! Дракон садится, поспеши!»
Их обдало ветром, поднятым огромными крыльями: дракон пролетел над головами людей, приветствуя их, а потом взмыл вверх и уселся на широкий каменный карниз. Телохранители Женщины Гнона закрыли лица руками в знак почтения.
Ронзангтондамени покинула возок. Остальные тоже спешились, собрались вокруг Нила. Эрд торжественно расстегнул пряжки ремней и перепоясал Санти собственным мечом.
– Да хранит тебя Судьба Асенаров! – Он сжал руку юноши.
– Путь подходит к концу, сын! – сказал Биорк.
– Воля Повелителя Судеб! – отозвался Нил с беспечной улыбкой.
Великан вновь сменил королевское облачение на открытый стальной шлем, простую, но надежную стальную кольчугу и серые штаны из мягкой кожи, заправленные в высокие сапоги с бронзовыми пряжками. Поверх кольчуги он натянул толстую меховую куртку. Не потому, что боялся замерзнуть, а потому, что хотел, чтоб такую же куртку надел Санти: юноша был всего лишь чувствительным к холоду южанином.
Санти, в такой же темно-серой куртке с нашитыми сверху стальными полосками, опоясанный мечом, выглядел настоящим воином. Ронзангтондамени, глядя на него, восхищенно улыбалась. Санти поцеловал ее, потом, приподняв вуаль, поцеловал фьёль.
– Будьте вместе! – шепнул он Этайе.– Я люблю вас!
Когда юноша сжал твердую, как сухое дерево, ладошку вагара, тот серьезно посмотрел на Санти и тихо сказал:
– Оберегай его!
Санти подумал, что вагар шутит, но нет, тот не шутил.
Нил вскинул на спину мешок со снаряжением.
– Эй! – крикнул им со спины дракона Гестион.– Я проголодался!
– Я тоже! – закричал в ответ Нил, хлопнул Санти по плечу, и они полезли наверх.
Спустя несколько минут дракон уже парил над кучкой людей, глядевших снизу, запрокинув головы. Потом он поймал восходящее течение и стал подниматься вверх. Когда фигурки внизу превратились в крохотные точки, бронзовый зверь взмахнул треугольными крыльями и полетел в сторону Большого Хребта.
Полет на драконе не сравнить со скачкой на парде. Там – мелькание проносящихся деревьев, тряска длинных прыжков, удары лап, удары седла, скрип кожи и опорных пружин, свист воздуха, выталкиваемого из мощных легких. Скорость! Полет дракона кажется неторопливым. Медленно-медленно плывет внизу земля. Далеко внизу. И даже воздух толкает в лицо слабее, потому что раздвигает его треугольная, отливающая металлом голова. И никакого видимого, ощутимого движения, только тело становится немного тяжелее, когда дракон набирает высоту, и немного легче, когда он ее теряет. И все же дракон обгоняет парда, легко обгоняет. И там, где пард через четверть часа упадет, задыхаясь и закатывая желто-коричневые влажные глаза, дракон будет лететь. Час, два, три. Словно никаких усилий ему не требуется, чтобы парить над измельчавшим миром. Никто не может сравниться с ним в скорости. И уж если понравится человек дракону, а дракон – человеку, любое место, любой самый затерянный уголок становится им доступен. Но ненадолго. Дракону нужно есть, а ест дракон только рыбу.
Санти глядел сверху на остроконечные черные вершины. Он сидел в удобной впадине, держась за плечи Гестиона и упираясь спиной в роговой выступ спинного гребня.
Позади устроился Нил. Юноша слышал, как великан напевает себе под нос: «Солдат, солдат, глотни вина…»
Теперь уж Санти мог сполна насладиться полетом. В тот, первый, раз он был слишком взволнован и летели-то они всего ничего. Сейчас – да. Бесшумно и быстро. Холодный, бьющий в лицо ветер. Горячая упругая спина. Блестящая, как полированный металл, шкура. Говорят, арбалетная стрела не пробьет ее и в упор. Уж Санти никогда не стал бы пробовать! Никакой упряжи, никакого седла. Всадник упадет, только если захочет дракон. Санти с Гестионом сидели во впадине между отростками двух позвонков. Первый, тот, что ближе к голове, был просто бугром локтя в два. А вот второй, за спиной у Санти, вдвое выше и в четыре раза шире. Как спинка кресла. Еще один такой же – за спиной у Нила. Впереди юноша видел длинную толстую шею и загнутый вперед рог, конец которого был почти чисто медного цвета. Треугольная голова с длинными челюстями и широкими ноздрями, круглые глаза под выступами надбровий – их он со спины видеть не мог, зато широченные крылья, несущие длинное тело, расстилались справа и слева, словно огромные паруса из полированной бронзы. Когтистые пальцы, растущие из третьего сустава крыла, сжаты в подобие кулака.
Когда дракон делал круг, Санти, оглянувшись, мог видеть горизонтальную ромбовидную лопасть, которой завершался длинный гибкий драконий хвост.
Полет дракона, пожалуй, даже приятней тех, которые Санти совершал в волшебных снах. В нем – волнующая осязаемость, уверенность от медленных мыслей дракона, которые без всякого усилия улавливал Санти, от тепла и твердой упругости сильного тела под ним.
– Сколько нам еще лететь? – спросил он Гестиона.
– Не знаю. Не знаю, куда мы летим.
– Так спроси его! – предложил юноша.
– Что ты! Драконы не знают времени. У тебя нет какой-нибудь еды? Я не ел со вчерашнего дня!
Санти вынул из сумки кусок пирога и протянул мальчику.
– Спасибо! – поблагодарил он и впился зубами в уже начавшее черстветь сдобное тесто.
– Вы же были на побережье! – удивился Санти.– Там полно плодов, сейчас самый сезон!
– Когда он летал есть, я летел вместе с ним, а когда он спал, я тоже боялся отходить далеко!
– Но почему?
– Почему, почему! А вдруг он улетит без меня?
* * *
– Я послала за тобой, сирхар! – Королева Урнгура окинула Биорка неприязненным взглядом.– Мне не следовало этого делать, а тебе – заставлять меня ждать!
Вагар посмотрел в ее недовольное лицо: «Пусть я никогда не увижу Имирова моря, если я ее понимаю! Хотя на хольдском она говорит неплохо. Кстати, откуда она знает хольдский?»
– Что тебя не устраивает? – спросил он.
Королева посмотрела на него так, будто он выдал нечто постыдное.
«Ну, сынок, удружил! – подумал он.– Впрочем, баба есть баба, даже если она Королева: было бы желание, а повод для недовольства всегда найдется!»
– Если я нарушил ваши законы,– он старался говорить как можно мягче,– то я приношу извинения! Я их не знаю, и никто не потрудился мне их объяснить. Что же до твоей армии, которой я сейчас занимаюсь,– солдаты ее таковы, что благодари ваших богов за горы, отделившие вас от мира. Эти вояки не выстоят и против Хуриды, а хуже солдат, чем в Хуриде, я не видел ни в одном государстве!
«Я немного сгущаю краски,– сказал он себе,– но это действительно не войско, а сброд. Придется гонять их не меньше двух сезонов, прежде чем из них выйдет что-то путное».
Взгляд Королевы выразил крайнее изумление. Но она молчала.
«Крылья дракона! Чего она хочет? Почему она молчит и смотрит? Так смотрит!»
А Королева просто потеряла дар речи.
«Он что, хочет унизить меня, этот чужак? – думала она.– Вероятно! Все они таковы, чужестранцы! И Ди Гон тоже пытался заставить меня забыть о том, что я – Королева! Но этот попросту прикидывается дураком. И я до сих пор не могу понять, маг он или нет!»
– Может, тебе не нравится то, что я живу не в этой запущенной башне, а в доме Женщины Гнона? Так я готов переселиться в твой Дворец, если ты хочешь. Но можешь мне поверить: свое дело я знаю. И, клянусь собственной рукой, у тебя еще не было лучшего сирхара, чем я, если судить по твоей армии!
«Он сошел с ума!» – мелькнуло в голове Королевы.
– При чем тут армия или место, где ты живешь? – с досадой сказала она.– Ты – сирхар, живи где хочешь и, если тебе нравится, можешь возиться со своими солдатами. Но, во имя Хаора, не забывай о своем долге, сирхар!
– Разве не мой долг сделать твоих солдат хоть немного похожими на солдат? – недовольно произнес Биорк.– Я не виноват, что твои хограны больше думают о собственном фехтовальном мастерстве, чем о подопечных! Я бы немедленно сместил их, но мне неоткуда взять замену. Все остальные еще хуже!
«Что он говорит?» – Королева совсем растерялась. А с ней это случалось не часто.
– Но у тебя только один долг передо мной, сирхар! Только один! При чем здесь мои хограны?
Теперь растерялся Биорк. И с ним это тоже приключалось не часто.
– Долг? – сказал он.– Я исполню свой долг, только…
– Вот теперь я слышу слова сирхара! – перебила его Королева.– Идем! – И встала.
Биорк, совершенно не представляя, что она собирается делать, пошел за ней.
Королева быстро поднималась по широкой мраморной лестнице с черными гладкими перилами, и шлейф длинной мантии подметал бледно-розовый камень ступеней, заметно изношенный ногами тех, кто год за годом поднимался по лестнице.
«Как давно строили этот Дворец? – подумал Биорк.– И кто его строил?»
Ему приходилось спешить, чтобы не отстать от Правительницы Урнгура.
«Несомненно, эти строители были непохожи на нынешних урнгриа,– размышлял он.– Впрочем, и они неплохие люди. Но пусть дрогнет в бою моя рука, если это не самый странный народ в Мире!»
Наедине с собой Биорк всегда был склонен к преувеличениям.
Королева, покачивая бедрами, уже шла по широкой галерее третьего этажа.
«А в ней есть величие! – с одобрением подумал Биорк, глядя на нее сзади.– Хорошо бы еще понять, чего она добивается! – Ему приходилось почти бежать, чтобы не отстать от женщины.– Надо будет сказать ей, чтобы на лестницу постелили ковер,– подумал он.– Тогда ступени будут меньше стираться!»
Двое слуг распахнули перед Королевой зеркальные двери. И затворили их за Биорком. Следующие двери Правительница Шугра открыла сама. Они прошли три зала, три светлых прекрасных зала, расписанных изображениями растений и животных, с великолепными плафонами и цветными витражами. Фрески оставались такими яркими, что казались нарисованными совсем недавно. В третьем зале, высоком и немного мрачноватом оттого, что здесь было лишь одно окно, Королева остановилась. И выжидающе посмотрела на вагара.
Биорк прошелся по залу, выстланному толстым ковром, пружинящим под ногами, сполоснул руки в маленьком фонтанчике с бассейном не больше десяти локтей в поперечнике. Вода оказалась теплой.
Королева нетерпеливо похлопывала себя рукой по бедру. Она ждала, но ждать ей уже надоело. Биорк определенно должен был что-то предпринять. Но что?
– Сирхар! – повелительно произнесла первая из Женщин Урнгура.
– Да, Королева? – Биорк тянул время.
– Здесь зови меня Анг-ли! – Она нетерпеливо притопнула ногой.– Долго мне еще ждать, сирхар? – произнесла она со значением.
– Может, ты начнешь сама? – схитрил Биорк.
– Это против традиции. Но – тебе решать! – Королева отошла на шаг и выдернула фибулу, скреплявшую ворот мантии.
Голубая парча упала на ковер. Когда женщина расстегнула пояс и принялась расшнуровывать лиф платья, вагар забеспокоился всерьез. Когда же и платье оказалось на полу, а Королева взялась за застежки нижней юбки, Биорк задал вопрос:
– Ты уверена, что это необходимо?
– А ты – нет? – удивленно спросила Королева, продолжая раздеваться. Она делала это медленно. И не потому, что тоже тянула время, просто ей было непривычно раздеваться самой. Когда же на женщине осталась только диадема на голове и цепь с драгоценным кулоном между грудями, Биорк понял, что от судьбы не уйти. Да он и раньше «сопротивлялся» только из стратегических соображений.
«А она хороша! – подумал он.– Восхитительна с головы до пят! Нилу понравилась бы! Да что лукавить: мне она тоже нравится! Что ж, раз надо, то почему бы и нет?»
Биорк разделся много быстрее, чем Королева. У него была бо€льшая практика и меньше одежды. Да, она возбуждала его! Биорк не собирался этого стыдиться. А сложен он был так, что любой мужчина ему позавидовал бы. Все, кроме роста. И он, Биорк, достаточно опытен в любовных играх. Не мудрено за такую жизнь! И с женщинами людей у него хватало приключений. Это ничего, что ее грудь выше макушки головы Биорка. Главное, чтоб грудь была хороша!
Взбодренный собственными мыслями и предвкушениями, вагар приблизился к урнгрийке.
– Может, ты ляжешь? – предложил он, глядя на нее снизу вверх.
– Ты уверен, что это необходимо? – с сомнением спросила Королева.
– А как же иначе? – удивился вагар. «У нее своеобразный вкус! Но здесь ведь даже встать не на что!»
Если в голову Биорка и закралась мысль о том, что он делает что-то не так, то уж теперь он отогнал ее без жалости.
Королева покорно опустилась на упругий ковер, и Биорк принялся за дело. А дело он знал!
«Будь я проклят,– подумал он, глядя на ее раскрасневшееся влажное лицо,– если ей это не по вкусу!»
Тайное искусство учит воина контролю и безукоризненному владению телом. И своим, и чужим. Во всех случаях.
Когда Биорк позволил Королеве немного отдохнуть, за окном уже садилось дневное светило.
– Ну как, Анг-ли? Тебе хорошо? – спросил маленький воин.
– Да! – Королева улыбнулась и облизнула пересохшие губы.– Это было неплохое начало.
– Продолжение будет еще лучше! – пообещал Биорк, но женщина отодвинула его руку.
– Довольно! – сказала она мягко.– Давай перейдем к главному, мой сирхар!
– Главному? – Биорк прикусил губу.– Что ты имеешь в виду?
И Королева объяснила. Да так, что Биорку осталось только встать и уйти. Но он был воин. И умел проигрывать. Хотя и не любил.
– Прости, Анг-ли! Я ничего не знал!
– Ты?..– Королева не могла прийти в себя от изумления.– Он же сам назначил тебя, Хаор, то есть тот, кто убил сирхара, я не знаю его настоящего имени. Сам назначил! Ты должен!
Биорк немного растерялся. Такое с ним случалось не часто.
– Тот, кто убил сирхара, сам становится сирхаром! – продолжала Королева.– Если он поставил тебя на свое место, ты обязан знать все!
– А ты уверена, что приходил действительно бог? – спросил вагар.
– Я уверена!
– Может быть, подождать, пока вернется настоящий победитель? – Маленький воин решил, что время полной откровенности еще не наступило.
– Я не могу ждать! – нетерпеливо сказала Королева.
– Это настолько лучше, чем то, что было только что? – усомнился маленький воин.
– Несравненно лучше! – У нее даже голос изменился.
– Я не маг,– задумчиво проговорил вагар.– Я не могу вызвать у тебя иллюзии или вызвать тебе Хаора (было бы кого вызывать!). Впрочем, кое-какая сила у меня есть, но…
– Что? – быстро спросила женщина.
«Нехорошо лишать ее надежды! Вдруг ее собственного воображения окажется достаточно?»
– Я не знаю заклинаний, например…
– Я помню их все! – Королева живо вскочила на ноги.– Тебе останется только повторять за мной. И все! Раз ты сирхар, у тебя получится!
Биорк тоже поднялся и отошел подальше, чтобы видеть ее лицо.
«Нет, она превосходная женщина! – подумал он.– Я просто обязан сделать то, что она хочет! А вдруг этот Хаор существует и явится сюда?» – пришла откуда-то мысль. Но Биорк отогнал ее прочь. Нет, не отогнал – сама ушла. В его твердом убеждении не было никаких лазеек.
– Что ж, начинай! – сказал он.
* * *
Дракон плавно кружил над базальтовыми вершинами.
– Он ищет! – сказал Гестион Санти.– Но не может найти!
– Я попробую ему помочь! – отозвался юноша.
Он уже воспринял картину, данную Этайей дракону. Конечно, глаза дракона видят много лучше глаза человека, но глаз человека уловит то, на что дракон не обратит внимания. Санти наклонился вправо, свесился со своего «седла» и принялся искать знакомые очертания каменных изломов.
Дракон описывал огромные круги.
Вдруг внизу мелькнуло зеленое пятно. Санти пригляделся внимательнее, но они были слишком высоко.
– Попроси его спуститься пониже! Вон туда! – сказал он Гестиону.
Но дракон уже сам воспринял его желание и скользнул вниз.
Между серыми горами был совершенно отчетливо виден овальной формы кратер, а внутри – зеленое пятно воды.
– Посмотри вниз, Нил! – крикнул Санти.– Там озеро!
– Не вижу!
Крыло дракона закрывало великану обзор.
– Гестион! Дракон нашел место?
– Нет, Санти, он ищет! Где-то близко! Но он обеспокоен, потому что голоден!
«Опустись здесь!» – напрямую сказал Санти дракону.
Зверь изогнул шею и камнем рухнул вниз. Ветер свистел в ушах Санти. Серые скалы стремительно росли. Но над самой землей дракон вдруг расправил крылья и одним плавным движением выровнялся, почти застыл в нескольких локтях от земли. Плавно, но людей буквально вжало в его спину.
Дракон мягко упал на лапы в центре скальной площадки. В мозгу Санти еще раз возникли образы: высокий, почти отвесный обрыв с острыми скалами внизу, потом серая стена, испещренная выходами подземных тоннелей, и еще одна серая стена и коническая вершина с длинной трещиной вдоль склона.
«Я хорошо увидел. Спасибо!» – передал Санти дракону.
Зверь опустил крыло, и юноша съехал по нему вниз. Нил спрыгнул следом, а дракон заковылял к краю площадки и, бросившись в пропасть, сразу же взмыл вверх.
«Я вернусь за тобой!» – уловил Санти его мысль. Обрадованный, он послал дракону свою благодарность, но тот уже был слишком высоко, чтобы неопытный Санти мог быть уверен, что услышан.
– Что ты говорил об озере, брат? – Нил уже укрепил на спине тюк со снаряжением и притоптывал, разминая затекшие во время полета ноги.
– Оно там, за гребнем!
– И имеет отношение к нашему… делу?
– Возможно!
Санти покривил душой: ему хотелось взглянуть на озеро поближе. Еще оттуда, с неба, оно буквально притянуло его взгляд. Откровенно говоря, именно из-за него Санти велел дракону сесть здесь.
– Там, за гребнем!
– Так идем! – И великан уверенно двинулся вверх по склону.
Подъем не составлял труда даже для Санти. Каменная стена была наклонена градусов на сорок пять, впадин и выступов на ней было более чем достаточно. Спустя двадцать минут они уже взобрались на самый верх.
И оказались на краю огромной серой воронки, гигантского цирка. А внизу, на глубине около трехсот локтей, полуприкрытое дымкой, лежало нежно-зеленое озеро.
– Смотри, там, у берега, что-то желтеет! – возбужденно проговорил Санти.– Может, это золото, Нил?
– Вряд ли,– великан чувствовал себя неспокойно.– Ты не чувствуешь? Здесь как-то странно пахнет?
Санти втянул воздух расширенными ноздрями. Его так и тянуло вниз, к озеру.
– Да,– сказал он.– Запах, как от целебных источников.
– Думаешь? Хочешь спуститься?
– Да, да!
– Хорошо. Видишь террасу? – Нил показал рукой.– Она спускается как раз к тому месту, откуда прямо можно сойти к берегу.– Вперед, брат Санти!
Нил двинулся вниз, но не слишком быстро, чтобы юноша поспевал за ним.
Они преодолели почти половину пути, когда воздух в кратере шевельнулся и в ноздри им ударил резкий удушливый запах. Санти закашлялся.
– Не дышать! – приказал Нил.
Он оторвал лоскут от своей рубахи, плеснул на него вина из фляги и зажал им рот и нос юноши.
– Держи! – И сам закашлялся, потому что запах стал намного сильней. Оторвав еще один лоскут – для себя,– он опустился на камни и потянул за собой Санти.
– Это не вода! – из-за платка голос Нила звучал глухо.– Надо выбираться отсюда, но мы немного подождем. Я чую опасность!
– Что это? – спросил Санти.
– Пока не знаю. Поглядим.
Санти прислушался к себе, постарался замедлить дыхание и ощутил, что со стороны озера определенно идет «зов». И теперь, когда ядовитые испарения обожгли ему глотку, он уже не обманывался по поводу «озера». Тот, кто звал, был смертельно опасен. Санти постарался «укрыть» свои мысли, и, словно в ответ на это, зеленая поверхность забурлила, ядовитый туман стал гуще. Санти полностью отключил сознание, только смотрел.
На зеленой поверхности вскипел бугор, а потом из него медленно поднялась голова. Чем-то она напоминала голову дракона, но лоб был намного выше, а челюсти – короче. Голова была абсолютно черная, глянцевая, с тусклыми зелеными глазищами, каждый – с голову юноши. С головы чудовища стекала ядовитая зеленая жидкость озера, а сама голова поднималась все выше, выше на длиннющей, такой же глянцево-черной шее. Поднималась и поворачивалась, обшаривая склоны кратера выкаченными мутными глазами. А на затылке монстра было еще одно «око», черное, матовое – на глянцевой коже, тоже ищущее, ощупывающее невидимым лучом серые скалы, отыскивая потерявшуюся жертву. И оно подбиралось ближе, ближе…
«Я – камень!» – сказал себе Санти. И превратился в камень, серый и теплый, гладкий мертвый камень. И Нил стал таким же камнем, немного побольше и потемнее. Оба они были неподвижны. Неподвижны очень давно, с тех пор как застыла выплеснувшаяся из недр вязкая кровь тверди. Невидимое щупальце скользнуло по двум камням, скользнуло, не задержалось, поползло дальше, раскачиваясь вверх-вниз, не пропуская ни одной ложбинки.
Рука Нила коснулась Санти. Они очень осторожно двинулись вверх, припали к скале, когда морда чудовища вновь повернулась к ним, сделав полный оборот. Голова продолжала медленно вращаться, мутные глаза ушли, и они продолжили подъем. Когда черное «око» стало приближаться к ним, Нил и Санти уже бежали по террасе и, прежде чем оно коснулось их, перевалили за гребень.
– Кто это был? – спросил Санти, когда они, спустившись со склона, сели передохнуть.
– Думаю, демон! – сказал Нил.– Никакая живая тварь не сможет жить в этой гадости!
– Да? – Санти никогда не сталкивался с демоном, но все же склонен был думать, что черное чудище – именно живое существо. С демоном у него скорее ассоциировался тот «слизень» на перевале.
– Но это не демон, к которому мы идем! Потому забудем о нем и отправимся искать нашего!
– Хорошо,– согласился Санти.– Я думаю, нам нужно идти туда! – Он показал на уходящий вниз склон, образованный застывшим лавовым языком.
– Ты ведешь! – сказал Нил.
Но пошел первым.
Поначалу спуск показался Санти делом совсем нетрудным. Тем более что Нил безошибочно находил самый удобный маршрут. Но не прошли они и пары миль, как юноша запросил пощады. Ноги его совершенно отказывались работать. Нил же, казалось, совсем не устал, хотя, в отличие от шедшего налегке Санти, тащил огромный тюк. Великан сжалился над ним:
– Отдых! – сказал он. И юноша без сил повалился на камни.
Нил развязал мешок, вынул из него одеяла, легкий шатер из паутинного шелка, еду. Через двадцать минут Санти, сбросив куртку, уже сидел внутри обогреваемого масляной лампой шатра и уплетал мясо, запивая его сладким подогретым вином.
К его изумлению, Нил съел едва ли не втрое меньше, чем он сам.
– Я как собака: наедаюсь впрок! – засмеялся он в ответ на вопрос юноши.
Когда Санти поел, его неудержимо потянуло в сон. Все плыло перед его глазами. Он хотел сказать Нилу, чтоб тот разбудил его, когда придет время Санти караулить, но не успел. Уснул. Великан завернул его в одно из одеял, и Санти спокойно проспал почти до полудня.
Нил разбудил его, когда лик солнца выглянул из-за восточного хребта. Юноша с трудом разлепил веки. Он увидел свет, пробивающийся сквозь шелк шатра, и со стоном сел. Все мышцы его болели, а о ногах – и говорить нечего.
– Сколько я спал? – спросил он Нила.
– Часов двенадцать, думаю, проспал,– усмехнулся великан.
Санти, охая, как старик, подполз к выходу и откинул клапан шатра.
– Уже день! – воскликнул он.– Почему ты не разбудил меня?
– Разбудил, как видишь. На, пей! – Великан протянул ему чашку с подогретым вином.
– Нам давно пора быть в пути! – возмущенно заявил юноша.
– Угу! Сейчас пойдем! – Нил насмешливо разглядывал его недовольное лицо. А потом отобрал у него чашку: – Ну-ка, раздевайся! Выжмем из тебя лишний сок.
Санти заартачился было, но великан сделал свирепое лицо и, пошевелив толстыми пальцами, заявил:
– Сейчас я тебя взбодрю!
И Санти, кряхтя, снял с себя одежду. Спать на камнях он тоже не привык.
– Взбодрю! Ох, взбодрю! – приговаривал Нил, разминая его икры.
Санти закусил губу: ему было очень больно.
– Ты покричи, покричи! – посоветовал Нил.– Полегче будет. Воин не охает, как ты.– Он очень похоже передразнил юношу.– Воин испускает боевой клич. Вот так! – и взревел взбесившимся кугурром, совершенно оглушив юношу.
– Ну-ка попробуй, брат Санти!
Санти попробовал.
– Для пробы сойдет! – одобрил Нил.– Ну-ка, еще раз! А теперь – зашипи! Сквозь зубы! Очень помогает, когда тебя бьют дубинкой по животу.
Санти рычал, шипел, вопил. Руки великана месили его так, будто действительно выдавливали сок.
– Арр! Ух! У-у! У тебя… о!.. ловко получается! – сообщил ему Санти.
– Что могу – то могу! – согласился великан.– И, заметь, мне наплевать, что ты – весь деревянный! – Его ладони выбили барабанную дробь на спине Санти, а заодно и весь воздух – из его легких.
– Хей-мей! Брат! Иногда я думаю, что и мертвого смог бы заставить плясать!
Он ухватил Санти за плечи и, придавив коленом, выгнул ему спину так, что юноша едва не потерял сознание.
– А ты – молодец! – сказал он Санти, у которого перед глазами плыли черные круги.– Терпеливый! Ну, еще немного – и ты запрыгаешь по скалам, как влюбленный паук! Все! Поднимайся! Хватит изображать из себя дохлого вола!
Санти очень осторожно сел. Каждая клеточка его тела горела, но это было уже не больно, а скорее даже приятно. И он мог двигаться, не сжимая зубов.
– Ты – маг! – восхитился юноша.
– Что правда, то не ложь. Садись, поешь и отправимся!
Пока Санти, сидя на свернутом одеяле, поглощал завтрак, Нил упаковывал вещи. Солнце стояло уже высоко, и воздух потеплел.
Когда юноша покончил с едой, Нил запихнул одеяло в тюк, а тюк вскинул на спину.
– Куда, проводник? – весело осведомился он.
* * *
Одно за другим повторял Биорк непонятные слова. Ничего не происходило. Да он и был абсолютно уверен, что не произойдет.
– Может, я слишком тихо говорю? – спросил он Королеву, чтобы показать свою заинтересованность.
– Это не имеет значения, сирхар! – Королева была растеряна.
Она стояла перед вагаром, совершенно не стесняясь своей наготы, и Биорку это было приятно. Он уже знал, что в Урнгуре иначе относятся к обнаженному телу, чем в Конге.
– Все! – сказала упавшим голосом Правительница Урнгура.– Он не пришел!
– Я думаю, все эти маги-сирхары тебя просто дурачили,– попытался утешить ее вагар.
– Уверена, что нет! Если бы ты видел, как Хаор обращался с ними…
– Как?
– Даже глядеть на это было… неприятно!
– Я знаю многих магов,– Биорк старался быть убедительным.– Я видел, как они создают иллюзии и играют ими. Если маг дарит тебе женщину, она желанней всех женщин мира. Если он дарит тебе сотворенный им перстень, перстень может «пережить» даже твоих внуков. Если он ударяет тебя мечом… Я видел, как умер человек, когда его проткнули таким «мечом». А в руке мага ничего не было! Мага я убил, кстати. Тот человек был моим другом. Но я говорю: настоящий маг может почти все. А блаженство? Есть тысячи способов достичь блаженства. Например, я знаю один кактус, он растет и у вас, в Урнгуре…
– Довольно! – перебила его Королева.– Ты забываешь: я – Женщина Урнгура! У нас тоже есть магия! И не слабее, чем у сирхара! Ни одной из нас Ди Гон не мог ничего сделать, потому что мы – дочери Хаора! Он же был лишь его рабом! Как и ты! А вот есть ли у тебя магия, я сейчас узнаю. Боги! – В голосе ее звучало неподдельное горе.– Я проверяю, есть ли магия у моего сирхара!
Вагар выслушал ее совершенно спокойно. Он не верил в богов. В магию он верил, но боялся ее не больше, чем рубящего меча. А уж что касается женской магии…
Взгляд Королевы затуманился. Биорк ждал. Он ничего не чувствовал. И ничего не происходило. По его мнению.
– Довольно? – предложил он через несколько минут.
– А?
Вид у Королевы был совершенно ошеломленный. Каким бы ни был результат ее «проверки», это было явно не то, чего она ожидала.
«Может, все же сказать ей, кто убил Ди Гона? – подумал вагар.– Вдруг это избавит ее от иллюзий?» Но, оценив выражение лица королевы, решил воздержаться от откровенности. «Я опростоволосился,– подумал он.– Пусть хоть звезда Нила не потускнеет. Нил все-таки маг, вот он и разберется с этим мифическим Хаором! Или создаст ей подходящую замену!»
Он приблизился к женщине и провел ладонями по ее гладким бедрам. Кожа Анг-ли была цвета темного янтаря.
– Может быть, нам продолжить то, что мы начали? – предложил он ласково.
– Нет! Ты не муж мой! И не сирхар! К сожалению. Я – Королева Урнгура и должна чтить обычаи. У тебя нет Силы! – И довольно грубо оттолкнула вагара от себя.
В следующее мгновение она уже лежала на полу.
Королева потеряла дар речи. Откуда ей знать, что Биорк с легкостью уложил бы трех ее самых сильных воинов.
– Анг-ли! – прошептал он ей в самое ухо.– Я – сирхар! Потому что так сказал тот, кого мы оба уважаем! – Королева, прижатая к ковру так, что не смогла бы и шевельнуться, молчала.– Ты хорошо понимаешь мой хольдский?
Женщина машинально кивнула.
– Если я неприятен тебе, скажи! Может, тебя смущает мой рост?
Королева не делала попыток освободиться, но и не проявляла никаких чувств.
– Может, тебе не нравится, что у меня нет магии?
– Она у тебя есть! – живо сказала Королева.– То есть не магия, а наоборот. Ты знаешь это?
Но у Биорка сейчас не было желания обсуждать собственные возможности или слабости.
– Если ты все еще против, только скажи.– И нежно куснул ее за ухо.
– Нет,– нерешительно проговорила женщина.– Нет, я не против, но…
– Вот и хорошо! – Биорк тут же отпустил ее руки.
Королева вздохнула… и покорилась.
* * *
– Очень похоже на то самое место! – Санти внимательно разглядывал скалы внизу.– Если нам удастся спуститься…
Нил посмотрел на крутой склон под ними, не склон – обрыв. И черные каменные зубцы, казавшиеся клыками ожидающей их чудовищной пасти.
– Если это то самое место, брат,– сказал он,– мы спустимся.
Он распаковал вещи и достал снаряжение.
– У нас только тысяча локтей троса! – сказал он.
– Больше и не потребуется,– отозвался Санти.
Он был почти убежден, что место – то самое. Уверенность пришла извне, и юноша перестал сомневаться.
Нил забил в расщелину костыль и закрепил трос.
– Надень рукавицы! – сказал он юноше.
Нил ухватился за тонкий паутинный канат с редкими узлами и, отталкиваясь ногами от стенки, «полетел» вниз.
Санти последовал его примеру. Держаться за тонкий трос было довольно сложно. Ноги не всегда находили опору. Хорошо, что великан отобрал у него весь груз.
«Ты – в горах. И ты – новичок,– заявил Нил.– Если ты сыграешь вниз, кто будет меня спасать, а?»
Нил быстро достиг широкого плоского выступа и остановился, чтобы дождаться Санти, который, тяжело дыша, присоединился к нему через несколько минут.
– Отдохни! – предложил великан.– Ты совсем запыхался!
– Зря ты согласился меня взять! – проговорил Санти, жадно втягивая воздух. В последнее время он почему-то все время страдал одышкой.
– А ты не забыл, брат, что без тебя я ползал бы вслепую, как новорожденный пард? Отдыхай! Десяток минут ничего не значит!
Однако этих десяти минут у них не оказалось.
Каменный балкон, карниз шириной не больше четырех локтей, вдруг слегка тряхнуло. Санти не придал этому значения, но Нил встрепенулся.
– Ты слышал? – спросил он.
Санти помотал головой. Но он знал, что слух у сына вагара намного лучше, чем у него.
– А что слышал ты?
– Похоже на хлопок,– Нил встал, но тут же вынужден был присесть – еще один толчок едва не сбросил его с карниза.
– Похоже, наш демон решил нас поприветствовать! – пошутил Санти.
И словно в ответ его словам оглушительный взрыв потряс горы. Санти инстинктивно пригнул голову, а потом посмотрел вверх и увидел, что из ближайшей к ним конической вершины бьет вверх узкая прозрачная струя раскаленного газа. Поднявшись на высоту в тысячу локтей, струя расширилась, превратилась в колонну, почти сразу же почерневшую от миллионов кусков породы, вырванных струей пара.
Взлетев на огромную высоту, они посыпались вниз.
– Лезь! – закричал Нил, всовывая в руки Санти трос.
Пока юноша соображал, великан толчком сбросил его с карниза. Санти повис на канате, а сверху уже сыпались раскаленные камни. Санти взглянул себе под ноги и вдруг увидел там то, что было им больше всего необходимо сейчас: неровное широкое отверстие в скале. Прямо под балконом.
– Нил! – громко закричал он, чтобы перекрыть грохот извержения.– Пещера! Сразу под карнизом!
Он скользнул вниз на десять локтей и оказался прямо напротив черного широкого входа внутрь горы. Шесть локтей отделяло его от края пещеры. Шесть локтей – и пропасть в полмили глубиной. Камень ударил его в плечо, и левая рука тут же онемела. Хорошо еще обломок был совсем маленький. Иначе Санти полетел бы следом за ним. Он с трудом удерживался на тросе, а тут еще Нил сверху стал раскачивать его.
– Прекрати! – в отчаянии завопил юноша.
Но Нил не обратил внимания на его вопль. Канат раскачивался все сильнее. Санти изо всех сил вцепился в него правой рукой, ногами… И вдруг понял замысел Нила. Понял, когда ударился о склон в двух локтях от края пещеры. Второй раз он уже ухитрился оттолкнуться так, чтобы изменить траекторию. Моля богов о том, чтобы не сорваться, оттолкнулся еще раз, посильнее, и следующим махом угодил прямо в отверстие. У него хватило сообразительности не отпустить трос. Неровный пол пещеры служил удобной опорой. Он натянул канат – и Нил тут же оказался рядом с ним. Шлем воина был немного помят, и на ногах великан стоял не вполне твердо. Но доспехи и теплая куртка сослужили свою службу. Теперь оставалось только ждать, глядя, как проносится мимо каменный дождь. Гора еще несколько раз вздрогнула, и Санти поглядел на своды над ними – выдержали ли они толчки? И тут в голове его что-то произошло, и он узнал.
– Нил,– он коснулся руки великана.– Это – то место!
– Да? – Нил совсем не удивился.
– Я уверен! – Санти с опаской посмотрел в черную глубину пещеры.
– Я тоже так думаю! Поспорим, что через десять шагов пол станет гладким, как кожа девушки?
Санти не стал спорить, он просто шагнул в темноту.
– Нет уж! – Великан схватил его за руку.– Вперед пойду я! И изволь не отставать! На-ка! – Он вложил в ладонь Санти конец кожаного ремня.– Вперед!
Они прошли десять шагов, и сто, но основание пещеры осталось таким же, как и прежде. Никаких следов того, что это место создано не природой, а магией. А ведь, насколько Санти понял, Нил намекал именно на это. Санти не хотелось идти дальше. Он буквально чувствовал, как сам воздух толкает его назад. Если бы не ремень в руке, он, пожалуй, остановился бы. И скорее всего, двинулся бы обратно. Он и остановился. Ремень в его руке дернулся, а потом он услышал шаги возвращающегося к нему Нила.
– Сейчас,– пробормотал великан.– Сейчас!
Санти услышал, как он положил тюк, развязал его.
Вдруг во мраке пещеры вспыхнул свет: Нил зажег светильник.
– Возьми! – сказал он, вручая его Санти.– С ним тебе будет веселее!
И они двинулись дальше. Глядя на потрескавшиеся неровные стены, Санти еще раз убедился, что пещера – естественного происхождения. И все же в ней было что-то необычное.
Нил словно бы угадал его мысли.
– Какой странный звук! – проговорил он.– Идешь по твердому камню, а звук такой, будто по чему-то мягкому. Вроде травы.
Санти ощущал то же самое.
– Что будем делать? – спросил он.
– Да ничего! Идти вперед!
Санти взглянул на светильник. Масла оставалось еще на полчаса.
– Нил,– спросил он,– у нас есть еще масло?
– Сколько угодно! Не беспокойся! – и вдруг остановился.
– Что случилось? – почему-то шепотом спросил юноша.
Великан ничего не сказал. А потом вдруг хлопнул в ладоши. И еще раз.
– Что ты делаешь? – удивился Санти.
– Здесь нет эха! – сказал Нил.
Точно! Эха не было.
– Сдается, мы на верном пути! – удовлетворенно изрек гигант и двинулся дальше.
Санти старался от него не отставать. Он почувствовал покалывание. Множество маленьких иголочек притрагивались к его спине, затылку, ногам. Он не стал говорить об этом своему спутнику, но попытался «увидеть» пещеру внутренним зрением. То же, что и в башне сирхара: его внутреннее «око» ослепло. Санти встревожился всерьез. Особенно когда ощутил еще кое-что: он «потерял» Этайю. Все время пути, до самого входа в пещеру, он чувствовал: фьёль рядом. Сейчас ее не было. Она «ушла», и он, возбужденный падением вулканических бомб, не заметил вовремя ее «отсутствия».
Какое-то время он машинально двигался за Нилом, но, наконец осознав важность собственных наблюдений, решил, что должен поделиться ими со своим спутником.
– Нил! – Он догнал великана.– Стой!
Сын вагара остановился как вкопанный.
– Что? – негромко спросил он, и юноша лишь сейчас заметил, насколько Нил напряжен.
Как мог внятно, Санти рассказал ему о собственных ощущениях.
Нил внимательно слушал его, а потом спросил:
– Что ты предлагаешь?
– Не знаю…– растерянно отвечал Санти.
– Тогда идем! – резко произнес Нил, повернулся и зашагал по странному полу тоннеля.
Санти ничего не оставалось, как последовать за ним. Свет масляной лампы по-прежнему озарял стены. Значит, шли они не так уж долго. Отчего же Санти кажется, что прошло так много времени?
Но он продолжал идти, потому что остановиться – значит оставить Нила одного.
– Ти-ихо! – прошипел великан, резко останавливаясь.
Санти на миг застыл с поднятой ногой, потом осторожно поставил ее. Он тоже услышал звук. Пение. Негромкое пение. Слов не разобрать, но голос похож на женский.
– Стой здесь! – приказал Нил.
Он отпустил ремень, сбросил со спины тюк. Вернее, аккуратно положил его. Санти видел, как великан начал было вытаскивать меч, но потом все же оставил его в ножнах. Медленно, очень медленно и осторожно Нил двинулся вперед. Тоннель изгибался вправо и вниз, и через двадцать шагов Санти перестал видеть спину великана, а Нил уловил брезживший впереди свет. Сын вагара сделал еще несколько шагов, и вдруг «пол» ушел у него из-под ног, и он упал вниз, на спружинившие ноги, так и не поняв, что произошло.
Нил оказался в огромной пещере, громадном каменном зале, украшенном белыми сходящимися колоннами сталактитов и сталагмитов, похожих на пальцы гигантских рук, вмурованных в камень. Зал был потрясающе огромен. Рука человека никогда не касалась его стен, но непонятно откуда идущий тусклый серый свет озарял его бугристые своды.
И Нил увидел того, кто пел. И тот, кто пел, увидел Нила. И они узнали друг друга. И Нил невольно попятился, а тот, кто пел (если это он пел), прыгнул вперед.
– А-а! – обрадованно пискнуло Дитя.– Ты! Ты! Ты! Поиграем? Да? – В пухлой «ручке» моментально возник огненный шар.
– Нет! Не спеши! – закричал великан. Впрочем, рядом с этим «ребенком» он вовсе не казался великаном.
– Почему? – «малыш» надул губки. Каждая – в локоть толщиной.
Нил силился что-то вспомнить, но не мог.
– Это твой дом, сынок? – спросил он первое, что пришло в голову.
– Не-е-е… Не мой! Поиграем, а?
Демон подпрыгнул на одной ноге и приблизился к Нилу сразу на десяток локтей. Сын Биорка заметил, что босая «ножка» твердо стоит на полу, а не висит над ним, как тогда, в подземелье Ди Гона.
– Не твой? – удивился Нил.– А где же твой дом, сынок?
«Личико» демона перекосилось.
– Ты плохой! Плохой! – закричал он.– Уходи вон!
Сноп огня едва не испепелил Нила. Тот едва успел отпрыгнуть в сторону.
– Сынок! Постой! – закричал он.– Игрушки! Игрушки у тебя есть?
– А? – «Малыш» остановился, поглядел на сына вагара, склонив голову к плечу.– Игрушки есть.
– А покажи! – попросил Нил, не зная еще, нашел он верный тон или короткую дорогу в Нижний мир.
– Сынок! Сынок! Дон! Дон! Дон! – «Малыш», напевая, поскакал на одной ноге к центру пещеры.– Дон! Дон! Дон! Я хороший! – сообщил он, поворачиваясь к Нилу.
– Хороший, сынок! Хороший!
– Гляди, какая у меня игрушка! – игриво проговорил «малыш». Из его ладони выплеснулся сноп искр, взорвавшийся в воздухе и очертивший в нем нечто вроде шара.
– Красота! – важно сказал демон и еще раз полыхнул огнем.– А теперь ты! А теперь ты!
Санти, потеряв Нила из виду, не рискнул сразу пойти за ним. Он ждал несколько минут. А потом светильник в его руке стал быстро угасать, и через мгновение юноша оказался в полной темноте. Нет, не в полной! Там, куда ушел великан, брезжил слабенький, почти призрачный свет.
Санти не оставалось ничего другого, как нарушить приказ старшего друга. Ждать в темноте ему было физически невтерпеж.
Санти шел вперед, и свет постепенно разгорался. А потом нога юноши зацепилась за что-то твердое, он едва не упал, но уперся коленом в невидимую ступеньку, встал на нее, затем на следующую – и вдруг оказался под высокими сводами каменной полости. И увидел Нила.
– Теперь ты! – требовательно сказал «малыш», маня сына вагара ручкой.
– Я не могу! – сказал Нил.
Лицо «ребенка» вновь искривилось:
– Ты не хочешь! – убежденно сказал он.– Ты плохой! Не хочешь со мной играть! – И двинулся к Нилу.
Меньше всего тому хотелось играть в пятнашки с огненным демоном. Он попытался укрыться за одним из сросшихся с полом сталактитов. Но демон двигался прямо к нему. И прошел при этом через точно такую же белую колонну, словно ее и не было.
– Сынок! Сынок! – закричал Нил.– Погоди!
Санти оценил положение.
– Эй! – крикнул он.
Демон мгновенно обернулся.
– Привет! – сказал Санти.– Как дела?
– У! – застенчиво сказало Дитя.
– Поиграем? – сказал Санти.
«Детское личико» расцвело улыбкой:
– Ага!
– А ты можешь бросить мяч, а потом поймать?
В руке демона тотчас появился огненный шар. Он швырнул его вверх, и шар взорвался, ударившись о потолок.
– Не так высоко! – крикнул Санти.
Демон бросил еще один шар и на сей раз поймал его. Шар будто сам притянулся к его «ладошке».
– А теперь ты! – крикнул он Санти, и огненный мяч полетел к нему.
Санти присел, шар пролетел над его головой и взорвался в глубине каменного тоннеля. Рука юноши невольно коснулась эфеса меча. Бессознательный жест. С тем же успехом он мог бы взяться за застежку куртки. Но нет! Эффект этого простого прикосновения был поразительным. Исчезли базальтовые стены пещеры, исчезли сталактиты. Юноша стоял у стенки громадных размеров Сферы. Нил и Дитя были внутри ее.
Сын вагара стоял на прозрачной светящейся пленке, разделяющей сферу надвое. На этой же «пленке» стоял и Санти. А посередине, там, где взорвались выпущенные демоном искры, очень медленно поворачивался огромный голубой шар. Санти узнал его: этот шар плыл ему навстречу, увеличиваясь, там, в подземелье под Владением соххогои. Завороженный его красотой, Санти забыл обо всем.
Крик «малыша» вывел его из оцепенения:
– Перестань! Перестань! Сейчас же перестань!
Санти посмотрел на демона: «малыш» исчез. Остался сгусток красного пламени, выбрасывающий огненные протуберанцы, пронзающие шар насквозь. Это было ужасно!
Нил не видел того, что видел Санти. Зато он увидел, как поплыли, потекли черты «детского» лица, превращаясь в красную маску-череп. Рот стал огненной щелью, разделяющей голову пополам, а тело по-прежнему оставалось телом громадного ребенка. И руки его начали расти, удлиняться, потянулись к стоящему на пороге Санти извивающимися, как щупальца, пальцами.
– Трой, Нил! Трой! – закричал юноша, отшатываясь от тянувшихся к нему языков огня.
Невидимая преграда в мозгу сына Биорка рухнула. Он вспомнил!
– Сынок! – закричал он.– Сынок! Лови! – Выхватил из-за пазухи цилиндрик и бросил его демону.
Рука Санти в этот момент соскользнула с рукояти меча. Он увидел на миг нависшую над ним маску Смерти, а потом – вновь профиль счастливого детского лица.
Точным движением демон поймал цилиндрик:
– И-и-и! – в восторге заверещал он и прижал крохотный предмет к своей груди. Черты лица его разгладились, успокоились, блаженная улыбка раздвинула пухлые губки.
Он медленно опустился на пол пещеры, поджал ноги и закрыл глаза. Нил сделал шаг, и глаза демона открылись.
– Спасибо! – отчетливо произнес «малыш» и опустил веки.
Санти прикоснулся к мечу и вновь увидел волшебную Сферу. И голубой, медленно вращающийся шар. Он посмотрел на демона. И вместо красного пламени увидел голубые, сплетенные в кокон светящиеся нити. Санти сделал мысленное движение и «заглянул» внутрь.
…И увидел себя, только себя очень маленького, не больше четырех лет. Он сидел на ступенях дома перед небольшой зеленой лужайкой. Сидел и гладил маленькую лохматую собаку. А за лужайкой была невысокая оградка из витых стальных прутьев. Он сидел и ждал. А потом увидел фигуру женщины, идущей через лужайку.
– Дом, доу, вау! – напевала она и улыбалась Санти.
И была она очень-очень большая и очень-очень любимая. Санти вскочил со ступенек и бросился к ней, протягивая руки:
– Мама! – закричал он изо всех сил.– Мамочка!
* * *
Санти открыл глаза. Сначала он не понимал, что происходит. Кто-то нес его. Вокруг было темно.
– Очнулся? – раздался рядом, прямо над ним, ласковый бас Нила.
– Да-а! – пробормотал Санти.– Можешь поставить меня на ноги.
– Как хочешь! Но смотри: я могу еще долго тебя нести, ты не слишком тяжел! – Санти услышал смешок.
– Поставь, поставь! – сказал юноша. И Нил опустил его на пол.
– Зажечь светильник? – спросил великан.
– Погоди! – Санти прикоснулся к рукояти меча.И тьма исчезла. Он был в залитом зеленым светом коридоре, за стенами которого пульсировало и переливалось нечто, не имеющее имени в человеческой речи. И еще он услышал музыку. Санти не сразу понял, на что она похожа. Но когда понял, то стал еще счастливей: то была музыка фьёльнов.
– Нил! – сказал он.– Мне не нужен свет. И мне больше не хочется отсюда уходить!
– Если так, побудем немного здесь,– согласился великан. Но Санти слишком хорошо ощущал его тревогу.
– Ладно, идем! – сказал он.– Идем!
И они двинулись к выходу.
Снаружи была тишина и синее прозрачное небо, полное света. Вулканическая бомбардировка кончилась. Земля больше не содрогалась, даже воздух, казалось, стал чище и свежее.
Нил взглянул на Санти и улыбнулся:
– Мы сделали! – сказал он.– Сделали! Остается только вернуться назад!
Внутри у сына Биорка было легко и пусто. То, ради чего он переплыл два моря и прошел половину Мира, осталось в прошлом. А будущее не предложило ему пока ничего взамен.
– Вернуться назад! – повторил он.
– Пустяки! – Санти тряхнул головой с отросшими волосами.– Как только мы выберемся на подходящее место, я позову дракона.
– Замечательно! – обрадовался Нил.– Слушай, брат Санти, я очень рад, что ты пошел со мной! И не только потому, что в одиночку мне было бы не совладать… Я никогда не встречал более надежного парня, чем ты!
– Шутишь, да? – улыбнулся юноша.– Я всего только певец. И никогда не скрещивал меча с врагом.
– Меч не главное! Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Империю, в Хольд! Тебе понравится в Империи, Санти! Ты – наш! Я, Эрд, Биорк – мы все сделаем, чтобы тебе было хорошо на нашей земле!
– Спасибо, Нил! Мне бы очень этого хотелось! Но… Все же Конг – моя страна. И я не знаю, что с моим отцом…
– Мы поможем тебе его найти! – пообещал Нил.– Биорк отыщет все что угодно. И кого угодно! Мы найдем твоего отца, и вы поедете вместе!
– Еще – Этайа! – сказал юноша.– Что скажет она? Ей известен мой путь лучше, чем мне! Правда, я все время сползаю на обочину! – засмеялся он.– Но думаю, что не зря!
– Свидетельствую! – подтвердил Нил и важно поднял руку.
Оба засмеялись. Им было очень славно сейчас, Нилу и Санти. Они были готовы просто танцевать от радости.
– Давай отложим это дело до возвращения! – предложил Нил.– Если мы все разом навалимся на тебя, тебе придется уступить!
– А Генани? – улыбнувшись, спросил юноша.– Думаешь, она тебя поддержит?
– Мы и ее возьмем с собой! – щедро заявил Нил.– Женщина Урнгура – в Империи! Да ее выйдет встречать весь Глориан!
– Ладно! – согласился Санти.– Поговорим, когда вернемся в Урнгур! В таинственный Урнгур! О! – закончил он, понизив голос и округлив глаза.
– Добро! Полезай наверх! – Нил взялся за конец веревки.– Полезай! Я подержу!
Когда они оба взобрались на карниз, Нил сбросил мешок и достал флягу с вином.
– Сполоснем горло! – сказал он, протягивая флягу Санти.– Немного передохнем и поднимемся на плато.
– Я не устал! – ответил юноша.
И это было правдой. Он чувствовал, что жизнь так и бурлит в нем. Санти было весело. И Нилу было весело, тем более что гнетущее чувство, мучившее сына вагара с тех пор как он утратил Дар, ушло. Да и зачем теперь ему Дар? Теперь он вернется домой, на Север, станет тем, кем был до Руны. И у него отличные друзья! Жаль вот, что Ортран…
– Пусть тому, кто шел вместе с нами и ушел, не простившись, будет хорошо там, в Нижнем мире! – сказал великан, сделал глоток и отдал флягу Санти.
– Будет так! – отозвался юноша.
Нил встал, подергал паутинный трос. Крепко! Ох, как ему хочется домой!
Держась за канат, Нил полез вверх. Ноги, привычные к горным кручам, сами находили опору. И все же подъем не был легким. Мешок за спиной тяжело давил на плечи, руки, перебирающие канат, дрожали. Нелегко далась победа. А когда победа дается легко?
Нил преодолел последние десять локтей и перебросил тело на край обрыва. Еще усилие – и он отполз на пару шагов.
«Надо помочь мальчику!» – подумал он.
И тут камень, на котором он лежал, слегка вздрогнул.
«Тысяча демонов! – удивился сын вагара.– Опять! Мы же его…»
Камень еще раз вздрогнул, и на Нила упала тень.
Он поднял голову и увидел огромную массу камня прямо над собой. Оцепенев, Нил смотрел, как масса опускается вниз, опускается на него… нет, рядом с ним, ударяется о скалу в трех локтях от головы Нила. Огромная каменная глыба, нет, колонна! И земля снова легонько вздрагивает, но грохот от удара камня о камень, нет, не грохот, скорее треск, он очень тих для падения такого огромного…
Нил поднял лицо и увидел, что заслонившая небо скала имеет очертания человеческой фигуры, фигуры в сто локтей высотой!
Сердце его остановилось. Невидимая сила прижала Нила к земле. Он не мог ни пошевельнуться, ни закричать, чтобы предупредить Санти. А громадная фигура наклонялась ниже, ниже. Чудовищная ладонь, бугристая ладонь из бурого вулканического камня опускалась сверху. Четыре пальца, каждый – в пять локтей длиной, сомкнулись вокруг Нила, сдавили его, вознесли на столоктевую высоту, к огромному, невообразимо огромному и страшному подобию лица. И щель, нет – пещера рта распахнулась, обдала Нила ядовитым серным дыханием бездны, выдохнула:
– Ты!
И эхо грома сорвало лавину с окрестных склонов.
Нил дернулся, но горячие, раскаленные пальцы сдавили еще сильней, смяли грудь до реберного хруста, задушили, как соединившиеся кольца огромной змеи, лишили всякой надежды.
Нил видел гороподобное, безносое, невообразимое лицо бога в десяти локтях от себя. Ему захотелось закрыть глаза, закрыть их и никогда больше не открывать, чтобы не видеть этого ужаса. Он уже понял, кто перед ним, и дрожал, как от озноба, хотя жар дыхания бога опалял его лицо.
А каменные пальцы сжимались, сжимались медленно, неотвратимо, неспешно, давили его, как давят созревший плод, отжимая сок. Неотвратимо. Неизбежно.
Не только плоть, саму душу выжимала из Нила огромная раскаленная ладонь. Именно ее, бессмертную часть его существа, выдавливали чудовищные тиски. Чтобы, выдавив, втянуть, всосать в раскаленную бездну. Навеки.
А рука поднималась выше, выше, над исполинской, ноздреватой, бугристой головой – выдавить, раздавить и шваркнуть алый комок в черную стену горы!
И Нил, потерявший все, что имел, потерявший жизнь, разум, любовь, надежду, абсолютно все, что было у него, выплеснул из горла последние крохи воздуха, последние остатки веры в иступленном шепоте-всхлипе:
– Тур…
И успел увидеть мутнеющими глазами, как зашевелился огромный склон горы там, за полумильным провалом. Черный, уходящий отвесно вверх склон зашевелился – и развалился пополам, треснул, разошелся во всю длину, выбросив красную жидкую лаву. И оттуда, из живой раны горы, выдвинулось нечто невообразимое, нечто, ни на что не похожее, отекающее тяжкими лавовыми реками, столь огромное, что не могло, не имело права двигаться. Но оно двигалось, двигалось, отделялось от жаркого лона горы, истекало алым каменным расплавом, исходило дымом, желтым и черным, в синее нежное небо. И что-то длинное вытянулось на невообразимой высоте, потянулось к Нилу, нет, не к Нилу – к тому, кто губил его. И с этого длинного наконец стек магматический, вязкий раствор, и узнал сын вагара ТРЕЗУБЕЦ.
Уши Нила не услышали грома и грохота, но он еще ощутил, как ослабели сжавшие его тиски, как пошла вниз рука жестокого бога, уже забывшего о крохотном червячке-человеке.
Вниз, вниз – до середины каменного необъятного бедра.
И разжалась.
Нил выпал из нее и, не издав ни звука, упал с высоты двадцати локтей на черные камни плато.
А свирепый бог шагнул через пропасть, шагнул навстречу врагу, навстречу величайшему из богов, шагнул, опаляя скалы огненным кольцом Силы.
И столкнулись.
Санти услыхал грохот над головой. Потом – оглушительный взрыв и волну горячего ядовитого воздуха, прижавшую его к скале, заставившую закашляться, задохнувшись. Красный отблеск подземного огня упал на него. А потом – огромная тень, застившая свет солнца, накрыла его. И ушла. И новый взрыв швырнул его, ударил плечом о камень, закружил, пытаясь оторвать от тонкого каната.
Санти кричал, но крик его тонул в громе и стонах сотрясающейся тверди, в разрядах скрещивающихся молний.
– Нил! Нил! – срывая голос, закричал Санти и стал карабкаться наверх, исступленно, не щадя ни сил, ни ладоней.
Он выдрался из ущелья, вцепившись в вбитый костыль, вскочил, упал, потому что голова его кружилась, а гора содрогалась под ногами.
– Нил! – закричал он.
И увидел Нила.
Распластанный, как растоптанная ногой ящерица, человек лежал в тридцати шагах от края обрыва. Лежал, неестественно раскинув руки и ноги, на осыпанных пеплом камнях.
Санти, восклицая что-то невнятное, бросился к нему и увидел кровь, собравшуюся под затылком, вытекшую изо рта, из носа, из ушей. Санти схватил Нила за руку, почувствовал что-то твердое и острое под курткой. Но, только заметив окровавленный рукав, понял, что это разорвавший мышцы обломок кости. Понял и, ужаснувшись, отпустил, и рука упала, стукнувшись о камень.
Веки Нила вздрогнули, глаза приоткрылись.
– А… Ты пришел…– прошептал сын вагара, разлепив губы.– Ты пришел…– Санти слышал его так отчетливо, будто не было грома и грохота, будто вокруг была мертвая безнадежная тишина.
– Вот и уходит Нил Биоркит! – шептал между тем Нил. Почти не двигая губами, не открывая рта, из которого тонкой струйкой стекала алая пузырящаяся кровь.– Вот я и ухожу, Санти. Не будет больше Нила. Плохой маг… Я плохой маг, Санти… Потому что люблю, люблю эту жизнь… Именно эту, эту самую жизнь… Очень люблю… потому что плохой маг. Все… Все кончается счастливо… Но… как жаль, Санти…
Нил больше не говорил, но юноша слышал его слова, слышал еще более отчетливо, чем раньше:
«Кончилась, Санти! Не будет ничего. Ни света, ни вина, ни снега, скрипящего под ногой. Не будет моря. И губ, нежных и теплых, мягких и чудесных губ, не будет их прикосновений, и шепота их тоже не будет. Как жаль, Санти! Как жаль, что не будет Нила. Никогда. Друзья. Вы скажете: трудное дело! Был бы с нами Нил, было бы легче. А Нила нет. Как жаль, Санти! Как жаль!..»
И правая, не сломанная, рука шевельнулась, поползла по камню, ткнулась в колено Санти. И он схватил ее, нет, взял бережно и, наклонясь над лицом, широким и добрым, выдохнул во вздрагивающие, пытающиеся улыбнуться губы:
– Нил! Нил! Пожалуйста! НЕ УМИРАЙ!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЛЕТОПИСИ
notes