Утробы синебоких «ниссанов» взревели на форсаже, и обломки веток, сбитые их мощными железными торсами, разлетелись во все стороны, пропуская волшебных скакунов на проезжий тракт. Хотелось верить, что заигравшемуся грифону был хорошо слышен знакомый с детства звук работающих двигателей и что он заставит его наконец бросить очередные безобразия и помчаться вслед за нами. Если нет – нам оставалось лишь запомнить место и, по возможности покончив с очередными приключениями, организовать поиски домашнего любимца.

– Вперед! – погонял я коня, раскручивая шипастую палицу, до недавних времен еще имевшую вполне резиновые форму и содержание.

– Замочу! – в тон мне орал Вадюня, потрясая острием перевоплощенного «мосберга».

Этот весьма странный боевой клич гулко раздавался над дорогой, заставляя нечаянного слушателя всерьез задуматься о цели грядущих боевых действий. Черный Феррари Делли, подгоняемый, кажется, ее летальными, вернее, летательными способностями, стремительно обогнав наших железных коней, вынесся на вершину холма, с которого дорога спускалась вниз, и, попятившись, замер.

– Тише! Осадите назад! – Еще секунда, и наши чудесные скакуны замерли у самого гребня поросшей лесом высотки.

Вид, открывшийся отсюда, без лишних вопросов объяснял странное поведение феи. Низина, в которую спускалась утоптанная, покрытая глубокими колеями дорога, была заполнена всадниками. Их было куда больше сотни, и посреди этой вооруженной толпы, точно единственная свечка на праздничном пироге, красовался жеребец, покрытый золоченой попоной. Судя по открывшейся нам картине, схватка была уже окончена. Оринка и ее спутник, крепко связанные, лежали на земле, а суетившиеся разбойники, если только это были разбойники, оттаскивали в сторону валявшиеся по обочинам тела собратьев. Одни из поверженных ворогов были покрыты кровью, другие же – и таких было большинство, держась за головы, катались по земле так, будто тщились оторвать от шеи надоевшие болванки для шляп.

– Кажись, болиголов сглотнула, – тихо пояснила Делли, не спуская глаз с безрадостного пейзажа. – Сглотнула да навь вокруг себя навеяла. Ей бы молока из одуванчиков выпить, чтоб самой не захворать, а она вона как. Не успела, должно быть.

Объяснение феи, на мой взгляд, не слишком проясняло обстановку. А главное, значительно больше, чем причина внезапного падежа среди разбойников, меня интересовал вопрос чисто криминалистического характера.

Насколько я знал по опыту работы в уголовном розыске, любое умышленное преступление предполагает наличие строго определенного контингента участников. Так сказать, четко прописанных ролей, будь то шестерка на стреме, наводчик или же забившийся в глухую щель скупщик краденого. Разбойные нападения – не исключение в ряду прочих злодеяний. Предположить, что этакую уйму вооруженного сброда, судя по выездке, отнюдь не новичков, собрали здесь воедино с одной лишь целью – перехватить одинокого всадника с его спутницей, – значит ничего не разуметь в психологии разбойного люда. А если разуметь, то неминуемо возникают вопросы. Первое: какова бы ни была добыча, делить ее придется на целую толпу головорезов. А с нашей парочки и добычи-то – как с поросячьего пятака сдачи. Второе: столь крупное кавалерийское подразделение требует постоянных финансовых вливаний, и немалых. На подножном корму оно долго не выживет. А если будет промышлять по мелочевке, как сейчас, то большая часть банды просто разбежится, а меньшая вздернет нынешнего атамана и выберет себе другого. Что-то здесь не так.

Между тем связанных, опутанных, сетями пленников волоком тащили прочь от дороги куда-то в подлесок. Вадюня, играя желваками на широких скулах, неотрывно следил за слаженными действиями вооруженных до зубов подорожников, нервно сжимая и разжимая пальцы на цевье своего «копья». Даже принимая в расчет наличие феи, подкрепление из нас сейчас было не ахти какое. Погибнуть с честью или же оказаться рядом в путах – невеликая помощь. Между тем невнятные шумы, перемежающиеся короткими окриками команд в наушниках, сменились вначале полным молчанием, а затем резким звуком низкого повелительного голоса.

– Это они?

– Они, хозяин, – подобострастно заверил его невидимый отсюда некто.

– Кто такие?

– О том мне неведомо. На этом вот красавце жупан золоченый с синим вепрем. Не иначе как из свиты Юшкиной ухарь. Да и конь под ним – как бы не самого…

– О том я и без тебя знаю, – нетерпеливо перебил собеседника неведомый атаман. – А девка чья?

– Может статься, что витязя, – предположил неуверенный докладчик. – Кто уж такая – не ведаю. По всему видать – чародейского корня. Вкруг нее огольцов наших с десяток головной болью покрючило. Да еще этот размахай дебелый двоих в сырую землю сложил да Лихохвату голову раскроил. Хорошо еще еловец удар сдержал, токмо промялся!

– Экая незадача! Столько-то пройти, чтоб в глупой драке неведомый размахай голову проломил. Ну да славно, чтожив остался, а там уж ты, Фуцик, на то и маг. Ты мне его и выходишь.

– Хозяин! Да я ж что ж? Я ж маг боевой! Ну, там навь развеять, стрелы отвернуть, в личину облечь. А лекарский промысел не по мне. Разве что кровь заговорить…

– Не по тебе, гришь? Ну, вестимо, не по тебе. Это ж ты нам вечор указал, что каан нынче в полдень здесь поедет…

– Так звезды о том говорили, – скороговоркой начал оправдываться проштрафившийся чернокнижник. – И сокол ласточку с самого зениту бил. И вот еще Хавронья, ну, свинья-то наша, аккурат к двенадцатой миске пошла.

– Ты мне, пес шелудивый, зубы не заговаривай, не то я тебя, что тот сокол, по маковке перначем тюкну! И Сам не спасет! Куда Юшка подевался?!

– Не ведаю, – уныло сознался Фуцик. – Может, он о том знает? По всему ж видать, из свиты его гридень.

Должно быть, разбойничий маг указал на лежавшего в беспамятстве стременного. Впрочем, после всего услышанного язык уже с большим трудом поворачивался причислить неведомых дорожных перехватчиков к сословию лесных разбойников. Скорее уж они напоминали одну из тех многочисленных банд, которые носились по лесам и степям под разноцветными знаменами разномастных атаманов в годы далекой гражданской войны нашего Отечества. Но, по моим наблюдениям, гражданская война в Субурбании еще не намечалась. Хотя кто об этом сейчас мог сказать наверняка? А стало быть… Мои размышления прервал знакомый перезвон. Такой звук издавало чудесное зеркальце в момент вызова.

– Изыди! – грозно скомандовал разбойничий вожак своему без того перепуганному магу.

Судя по звуку ломаемых веток, его приказание было выполнено со всей возможной стремительностью, поскольку с последней трелью вызова интонация отчаянного грозы лесных дорог изменилась почти до неузнаваемости.

– Да, ваша первостатейность. С великой нашей радостью. – Слов его собеседника не было слышно, и оставалось лишь гадать о сути разговора по обрывкам долетавших до нас фраз.

– …утек, леший ему на загривок! Уж мы тут бились, аки звери дикие. Моих с дюжину полегло, а Юшкиных и подавно три дюжины. Полон взяли, коня из-под него добыли, а сам, бестия, ужом, как есть, утек!

Ответ «первостатейности» был не слышен, но понять его суть оказалось делом несложным.

– Не велите казнить… – залепетал крутой пахан. – Тотчас же погоню наперехват отрядим. Уже отрядили. Слушаю-с. Всё уразумел. Поутру, как ворота откроют – у вас. А с пленными что повелите делать? Умертвить? Как прикажете. В лучшем виде-с.

Я угрюмо поглядел на Ратникова. Неразличимый магическими средствами микрофон, закрепленный на Оринке, работал безупречно, и мой сановный напарник слышал всё, что происходило в лесной чаще, не хуже, чем я.

– Сегодня ночью, – то ли спрашивая, то ли, наоборот, отвечая на мой немой вопрос, тихо проговорил он.

– Эй, сюда поди! – вновь раздался в наушнике властный атаманский голос. – Завтра поутру со мной поедешь. А сейчас отправь людей прочесать дорогу, остальным возвращаться. Да прикажи, чтоб раздобыли подводы, раненых везти.

– Как пожелаете, – поспешно выпалил Фуцик. – А с этими что делать?

– Есть высокое мнение, что их след умертвить.

– Так, – неуверенно проговорил боевой маг, – оно ж кликнуть кого, или же…

– Ох и всыплю я тебе когда-то за неразумность твою непутевую! Ты ж сам, балда колдовская, сказывал, что лекарским премудростям не учен, а девка, как есть, ведунья. Умертвить-то ее, поди, дело плевое, всегда успеем. Но Лихохвата на ноги кто ставить будет? Ты, что ли, лешачий выродок?

– Да-да-да! Понимаю-понимаю-понимаю. Ее, стало быть, под замок, а его…

– И с ним не торопись. Оно, глядишь, еще сгодится. Как уж там завтра дело повернется – поди, гадай. Ну а уж если что не по ладу станется, то, глядишь, и придется добру молодцу кому след за нас словечко молвить. Ну, че стал, точно идол каменный?! Чай, ноги-то не вкопаны! Ходи бегом. Неча молодчикам на большаке без дела ошиваться. Эх! Нычка не выдаст, тодорцы не окопытят!

Командный голос в наушниках стих. Зампомаг, не ожидая дальнейших указаний, бросился выполнять распоряжение высокого начальства. Я, почесав булавой затылок, вопросительно поглядел на свою команду.

Как замечательно всё представлялось, когда мы пересекали границу Субурбании! Торжественный въезд исполняющего обязанности государя в столицу, самые широкие полномочия, полноценное сотрудничество с местными органами внутренних дел и спецслужбами, поддержка Груси. А тут – нате, здрасьте, наземь слазьте! Не успел я заподозрить Юшку-каана в коварном заговоре против собственного государя, как выясняется, что и против него самого кто-то весьма серьезно злоумышляет. И этот кто-то сидит в столице и, судя по всему, обладает немалым влиянием, раз осмеливается бодаться с главой Союза Кланов.

– Сюда конкретно едут, – выводя меня из задумчивости, проговорил Вадюня. – Ну че, завалим отморозков?

Несколько всадников поднимались на холм, очевидно, направляясь за подводами.

– Нет, погоди. – Я с усмешкой поглядел на Делли. – У меня тут одна мыслишка появилась. Сойдем с дороги.

Скрип колес, позвякивание сбруи и стук копыт неспешных крестьянских лошадок доносились всё ближе. Не знаю уж, что там напророчили звезды боевому магу, но нам выпало целый день сидеть, притаившись в кустах у дороги, созерцая передвижение конных и пеших, едущих на гужевом транспорте в древний град Елдин. И, понятное дело, из него. Банда неведомого батьки уже давно отбыла в неизвестном направлении, оставив для охраны раненых и пленных с десяток головорезов. Считая с той полудюжиной верховых, которая сейчас неспешно рысила впереди телег, – шестнадцать. Толпа, конечно, поменьше, чем в момент схватки, однако я – не сказочный герой. И Вадюнину голову, хоть он у нас в натуре витязь, тоже подставлять резону нет. А кроме того, к чему все эти партизанские штучки? У кого же еще получить информацию о заказчике преступления, как не у непосредственного исполнителя. Для этого надо подойти к нему вплотную и найти весомые аргументы, чтобы заставить говорить на заданную тему. А валить всякий мелкотравчатый сброд по кущарям – дело хлопотное и малоэффективное. Сейчас к главному подобраться бы.

– Берем последнюю телегу, – тихо скомандовал я, когда подводы начали неспешно, одна за другой, спускаться с холма.

Делли молча подняла руки. Взгляд ее стал леденяще-холодным но, слава Богу, он был обращен не на нас.

Подобную картинку я уже видел прежде в отеле «Граф Инненталь», когда несколько чересчур усердных стражников пытались задержать одну весьма занятную особу, выдававшую себя за герцогиню Бослицкую.

Возница с помощником замерли на полуфразе, точно впав в летаргию.

– Пошел! – Мы с Вадимом сорвались с места и устремились к повозке.

На селян, правивших незамысловатым экипажем, это не произвело ровно никакого впечатления. Покачиваясь в такт конскому шагу, они не обращали внимания ни на гостей, ни на то, что запрыгнувшие в телегу незнакомцы как две капли воды похожи на них самих. Дальнейшее не заняло и пары минут.

Оба возчика были брошены на дно телеги и закамуфлированы сеном. Конечно, маскировка оставляла желать лучшего, и, наткнись разбойники на припрятанные в повозке тела временно обездвиженных оригиналов, нам бы долго пришлось доказывать, что это всего лишь пилоты сменного экипажа. Впрочем, кто бы стал нас слушать?!

Но, как мы и предполагали, погрузка раненых не слишком заинтересовала разбойников, видимо, считавших ниже своего достоинства заниматься переноской корчащихся от нестерпимой боли тел. К сожалению, Оринке и ее спутнику, ввиду особой ценности, была выделена отдельная подвода. Нам же пришлось грузить стенающих романтиков с большой дороги, сраженных в валежник насланным кудесницей недугом.

Бичи взметнулись над конскими спинами:

– Но! – Неспешные телеги «скорой помощи» тронулись с места, сопровождаемые конным эскортом, в загадочное логово разбойного атамана.

Вечер обещал быть нескучным. Скрытое проникновение в чужие жилища противозаконное, но, увы, практически неизбежное деяние в работе частного детектива. Действуешь на свой страх и риск, прекрасно сознавая, что в случае оплошности хозяин дома вполне может обратиться к твоим недавним коллегам, и никакая лицензия не спасет тебя от справедливого и законного возмездия.

В данном случае обращения разбойного атамана в правоохранительные органы, пожалуй, можно было не опасаться. Но, как по мне, так уж лучше бы этот потрошитель чужих обозов к ним воззвал.

Мы в молчании двигались вперед. Время от времени Вадюня начинал бубнить себе под нос какие-то малоприятные замечания по поводу системы управления гужевым транспортом, но его слова не находили отклика у пассажиров, и он вновь умолкал, сосредоточенно глядя на ухабистую дорогу. Разбойники, сопровождавшие подводы с ранеными, негромко переговаривались между собой, и я, свесив голову на грудь, чтобы выглядеть дремлющим, напряженно вслушивался в их незамысловатые речи.

– И на что он хозяину сдался? – лениво поигрывая плетью, говорил чубатый душегуб, имея в виду, насколько я понял из его предыдущих слов, улизнувшего из-под носа Юшку-каана.

– Дикий ты, Микола. Как есть – дикий! – качал головой рысивший бок о бок с ним бородач в шитой козьим мехом вовнутрь гуральской свитке. – Из каких краев-то Юшка-каан ворочался?

– Ну так вестимо из каких – из захребетных.

– То-то же, что из захребетных. Из самой Мурлюкии! А поговаривают, что наш Юшка через женку свою ихнему Генеральному Майору не то брат, не то сват. Короче говоря, сродственник.

– Да уж, свезло лядаку. Почитай, из полной колоды рутерку вынул. Ну да нам-то с того что? – покачав головой, поинтересовался Микола.

– А то, что Генерального мурлюкского Майора, как бают сведущие люди, покусала муха замедленного действия.

– Кто?! – с заметным испугом переспросил первый разбойник.

– Тс-с! – Его бородатый собеседник для проформы обернулся, но, не сочтя достойными внимания забитых селян-возчиков, продолжил, не понижая голоса: – Мне по секрету сказывали, что в далеком-далеком Сливном заливе есть дикая, но богатая страна Икраб. До недавнего времени ею правил страшный и ужасный, не чета нашим, султан-мултан Агдам Бассейн. Этот злой демон во плоти задумал покорить весь свет и, представь себе, так это тщательно скрывал, что даже соседи об этом ничего не знали. А он, охаверник, велел своим ученым джиннам, это вроде нашего Фуцика, смайстрячить ему такое оружие, чтоб не было от него защиты ни под броней, ни под плащом, ни в огненном кругу. И вот, представь себе, посреди безводной каменной пустыни вывели эти чертовы выродки муху замедленного действия. Крошечная она, простым глазом и не увидать! И что, главное, жабья сыть, вытворяет! Вокруг головы всякого пришлого кружит, кружит и жужжит так мерзко, тоненько. Иные ее даже ухом не слышат, а душой чуют. И уж кого она облюбует – тот навсегда умишком скорбный становится. Не дружит больше с головой, что ты тут ни делай! Хоть кол на башке ему теши, хоть на кол этот самого усаживай! А уж коли муха эта вдруг кого укусит, так и вовсе беда. Покусанный то улыбается не к месту, то морозит невесть что, а то и вовсе на людей бросается. Того и гляди, сам цапнуть может!

– Э-экая незадача! – завороженно вздохнул чубатый. – Ну а нам-то с того что?

– Ну так ведь, когда Генеральный Майор о том прознал, он мурлюкскую рать супротив Агдама Бассейна без всякой робости двинул и, как водится, изжил клятого супостата в один присест и один привстав.

– Так хвала ему за то и ото всех краев низкий поклон.

– Ну, поклон-то поклон, а беда в том, что, по всему видать, муха Агдамова его таки укусила. А от него зараза, как сказывают, прямиком Юшке-каану передалась. Сразу-то ее, может, и не различишь– на то она и замедленного действия. Ну а вдруг как мор по всей земле субурбанской пойдет? Кто ее, эту хворобу, знает?! Может, от нее с единого чиха слечь можно?

– Так, стало быть, хозяин затем и решил каана заарканить, чтоб, Нычка упаси, моровое поветрие от него не пошло?

– А то как же? – согласился, вальяжно поглаживая бороду, умудренный жизненным опытом рассказчик. – Санитар он нашего леса!

Я едва удержался от предательской ухмылки. Подобное объяснение банального налета, признаться, мне было внове. Да и мысль о том, что благодаря усилиям пресловутой мухи влиятельный глава Союза Кланов может прослыть буйнопомешанным, наводила на размышления. Кто-то хорошенько потрудился над тем, чтобы убрать с поля могущественного соперника, и, готов поспорить на что угодно, таинственный Некто, придумавший всю эту операцию, отнюдь не лесной санитар, как простодушно полагал давешний разбойник.

Телеги свернули с большака на проселок, а затем на лесную тропу, едва-едва проезжую для подвод. Нам то и дело приходилось уворачиваться от свисающих тонких ветвей, на которых то здесь, то там виднелись небольшие, но весьма звонкие медные колокольчики. Как ни старались возчики и верховые проехать, не зацепив припрятанные среди листвы темные бубенцы, перезвон, разносившийся над округой, наверняка заблаговременно оповещал неведомых хозяев о приближении гостей.

Наконец среди ветвей замелькала темная каменная кладка, а вслед за тем на ближайшей поляне нашим взглядам предстало мрачное строение, когда-то, вероятно, считавшееся охотничьим замком. На мой взгляд, проект был не слишком удачным. Ров с покосившимся частоколом на берегу, массивные четырехугольные башни, угрюмо высившиеся над шестиметровыми стенами, еще более унылый тощий донжон – всё это мало походило на уютный, тихий уголок, устроенный для отдохновения души какого-нибудь вельможи. Но и военное значение этого лесного отшельника было весьма ограничено.

– Клин, – тихо проговорил Вадюня. – Я тут чисто прикинул – полторы сотни жлобов в этом курятнике не поместятся. Они прямо друг у друга на голове сидеть будут.

Я молча кивнул. Что и говорить, старая крепость родного Кроменца выглядела куда как импозантнее, но главное, что, проведя детские годы в ее башнях и куртинах, и я, и Вадим вполне ориентировались в архитектуре подобных сооружений.

Ехавший впереди колонны всадник спешился у подъемного моста, вернее, у того места, где он должен был бы находиться. Каменная сторожка была пуста, лишь колокол размером с ведро уныло свисал с перекладины под самой крышей, оставляя всем желающим потревожить не слишком гостеприимных хозяев возможность трезвонить на свой страх и риск.

Командир нашего конвоя ухватился за свисающую с языка колокола узловатую веревку, и набат, загудевший над чащей, заставил обитателей замка уделить внимание приезжим. Меж зубцами надвратной башни мелькнуло чье-то лицо, затем мост с жутким скрежетом начал опускаться, пугая непривычных к подобному звуку и виду крестьянских лошадок и заставляя возчиков натянуть вожжи, чтобы не дать своей нервной скотине бежать без оглядки от столь неуютного места.

– Делли, – бормотал я, наклоняясь к закрепленному в рукаве микрофону. – Въезжаем в замок. За мостом ворота с двумя засовами. Один в полсажени от земли, другой – примерно на аршин выше. Засов деревянный. На полтелеги за воротами опускная решетка. Сейчас она поднята. Возможно, ее опускают на ночь. Двор прямоугольный. Примерно пять на десять саженей. Стражи на стенах не видно. А, нет! Вон два человека играют в кости.

– Тпру! – раздалась команда начальника конвоя. – Слезайте с козел, начинайте разгрузку. Да поласковей, не дрова, чай, грузите! Смотрите мне! – Разбойник продемонстрировал обутый в перчатку кулак, напоминающий средней величины коровье копыто. – Шкуру спущу!

– Куда раненых-то? – послышалось с одной из телег.

– Вон, сенник под стеной видишь? Туда и волоките, – через плечо бросил разбойник, отправляясь, должно быть, за новыми указаниями.

– Вадюня, работаем! Не забудь отрыть хозяев. Пусть изображают спящих, пока мы здесь будем восстанавливать конституционный порядок. Когда ноги сделаем, все вопросы к ним.

– Клин, а наши…

– Не вопрос. Смотрим, куда их поведут. Делли, – проговорил я еле слышно, для проформы запуская пятерню в шевелюру, точно обдумывая, как поухватистее взяться за транспортировку бессознательной разбойничьей братии, – народу в замке, похоже, немного. Не считая раненых, пожалуй, всего человек тридцать – тридцать пять. Работаем по плану. И еще… мы на тебя очень надеемся.